Материал нашел, перевел и подготовил к публикации Григорий Лучанский
Источник: British Ski Year Book. Edited by Arnold Lunn. The Ski Club of Great Britain and The Alpine Ski Club. Sir Isaac Pitman and Sons, Ltd, London. vol. VIII, № 17, 1936. Под редакцией Арнольда Лунна. Лыжный клуб Великобритании и Альпийский лыжный клуб. Сэр Исаак Питман и сыновья, Лондон. Том 8, №17, 1936 г.
Перевод с английского
Эвелин Вильямс
Висбаденские восхождения
I. Восхождение.
Мы начали наш путь. Закончены последние приготовления, лыжи намазаны и надеты, наши рюкзаки застегнуты.
Было девять часов утра, чудесного погожего утра; «Приключение Висбаденского приюта» началось. Это первый день нашего двухдневного тура, который мы совершали впервые в жизни.
Наш проводник, призванный сопровождать нас вперед, в неизведанное, являл собой тип невозмутимого и флегматичного австрийского крестьянина. Его лицо было совершенно бесстрастным, не выражающим какие-либо эмоции, глаза оставались неподвижными на его лице, даже когда ему удавалось понять смысл своеобразных немецких предложений.
Ничто и никогда не сможет нарушить его покой и безмятежность. Я уверена, что даже если лавина рухнет и пролетит в двух футах от него, он только скажет «Яволь!» и спокойно продолжит свой путь. Это был немногословный человек. Я думала, о чем он может размышлять в период длинных молчаливых пауз. Возможно о своих коровах и странных особенностях английского языка. Возможно, он и вовсе ни о чем не думал.
Первые полторы мили перед нами простиралась хорошо известная нам местность. Впереди была вершина Балуншпице (Ballunspitze), которая занималась своим утренним туалетом за завитками тумана. Прямо перед нами виднелось улыбающееся лицо старого Альпкогеля (Alpkogel), за которым лежал Жанисйох (Zeinisjoch). Поскольку наш путь ответвлялся влево от главного направления, думаете хоть кто-нибудь из нашей группы колебался, и бросил нетерпеливый взгляд в противоположном направлении?
Мы еще не вошли в полосу восхода, поэтому воздух был еще довольно холодным. Проводник установил неспешный темп, и хотя уклон был очень слабым, а местами и вовсе не существовал, нам надо было еще пройти девять миль и следовало приберечь силы.
Долина была красивейшая. Вокруг были разбросаны отдельные скалы и голые вершины, покрытые снегом, все это создавало эффект того, что нас окружают звери странной формы. Горный ручей, частично покрытый снегом, по своему изогнутому руслу спускался вниз к долине. Казалось, что он раздробил себя на много независимых частей, поскольку мы шли вдоль маленьких, замерзших прудиков; один из них, овал бирюзового цвета, надолго задержал наш взгляд по мере того, как мы двигались мимо него. Это было неправдоподобно красиво. Мы пересекли деревянный мостик. Вода под нами была богатого цвета сиропа или меда; чуть дальше она стала янтарного цвета, а затем цвет изменился до темно-коричневого.
Горы на противоположной стороне были скалистые, но тут и там, на достаточной высоте, были видны небольшие куртины растительности, цепко державшихся на сложной поверхности, и поскольку они были покрыты инеем, то выглядели, как сказочная паутина. Мы были в пленительном мире.
Мы вышли из тени и оказались на солнце. Дивный момент. До этого наши пальцы окоченели, наши уши, казалось, совсем обморожены, и мы проклинали себя за то, что не надели по третьему свитеру. Вдруг неожиданно мы перенеслись в новый температурный режим, теплый свет наполнил наши тела здоровьем и благоденствием. Солнце пропитало собой наши души.
Мы пересекли равнину с покрытым снегом озером. Оно было длиной почти в милю, и летом наверно выглядело бы очень красиво.
«Пять минут (Funf Minuten)?»
«Да (Jawohl)», - сказал проводник, и остановился.
Он назвал нам имена всех окружавших нас вершин. Затем мы сказали «Ну, красота! (Schon)» и он повторил слово за нами, но с сомнением, как будто не веря, что мы находимся в здравом рассудке.
Мы облокотились на наши лыжные палки, довольные, что можно отдохнуть. Ветром намело много снега, что привело к образованию причудливых снежных скульптур. Огромные белые насыпи; а под ними зияли пустоты, сияющие синим отблеском.
Было очень мило.
Отдохнув, мы начали восхождение и после трех четвертей часа дошли до большой перевернутой чаши, где солнце, казалось бы, сконцентрировало все свое тепло. Справа можно было видеть линию бесхозных телеграфных столбов. Мы с болью посмотрели на них. Здесь, в этой необыкновенной местности казалось бестактным любое напоминание о загородной цивилизации.
В том же направлении можно было увидеть приют Мадленерхаус (Madlenerhaus), наполовину погребенный под снегом, и с завитком дыма от его трубы. Мы решили, что соблазн выпить не стоит того, чтобы терять сто футов в подъеме.
Прямо впереди простирался путь, ведущий к приюту Висбаден (Wiesbadener Hiitte), и старая хижина, в которой у нас предполагался обед.
Мы прошли семь миль нашего путешествия. Осталось пройти еще три с половиной мили. Было здорово сбросить наши лыжи, и присесть на бревно, чтобы отдохнуть. Мы были готовы жадно поглотить пищу. Проводник приготовил отвратительного вида черные сосиски, которые выглядели так, как будто лежали годы, похороненными в его рюкзаке. По вкусу они оказались сравнимы с закуской на ходу.
Было приятно и тепло, и мы сидели напротив бревенчатой стены, и солнце слепило нас.
Солнце - добрый Бог, которому следует поклоняться. Время идти дальше. Мы пошли краем еще одного погребенного под снегом озера, затем повернули за угол и начали восхождение. Теперь мы опять оказались в тени, и тут дул холодный ветер. Мы шли медленно. Мы смотрели вперед, и нам казалось, что не было никакого выхода из долины и никаких признаков приюта впереди. Мы увидели на расстоянии ледник Вермунтфернер (Vermuntferner).
Чуть дальше мы обнаружили, что наша тропа вела к практически перпендикулярной стене из снега, под которым была скрытая изогнутая скала.
Слава Богу, что у нас была хорошая экипировка.
Мы начали ревностное восхождение. Каждый шаг давался с трудом, но было ясно, что с каждым новым шагом мы приближались к цели. Мы достигли вершины и с восторгом осмотрелись. Далеко, далеко впереди была видна маленькая серая хижина, с вывешенным на веревке постиранным бельем, которое приглашающее размахивало на ветру.
«Десять минут», сказал проводник.
Усталые, но ликующие, мы сняли лыжи и на минуту остановились в дверях приюта, смотря на ледник. Он холодно мерцал в опускающихся на землю сумерках. Солнце практически зашло; и только по огненному следу на самых макушках гор и наших собственных лицах можно было понять, что оно вообще недавно было тут.
Мы вошли внутрь.
II. Хижина (Приют).
«Гостиная» была прекрасно согрета большой печкой, дым от которой выходил через трубу эксцентричного вида, которая несколько неформально вилась по потолку и исчезала в дыре в крыше.
Энергичная и радостная толпа молодых лыжников, с лицами разных оттенков от малинового цвета до ярко оранжевого, развалилась на стульях, с ногами, облаченными в вышитые Австрийские тапочки.
Некоторые изучали карты; другие курили и пили красное вино. Все разговаривали и смеялись. Каждый был пропитан духом глубокого удовлетворения и облегчения. Даже один человек, которого мы прозвали «Отвратительный (Lousy)» по той простой причине, что это было единственное прилагательное, которым он в принципе всегда пользовался, позабыл на время свой имидж «Англичанина за границей», и произнес полную энтузиазма речь об изумительных снежных просторах.
Мы сели и заказали чай с ромом (Tee mit Rum). Разные люди постоянно входили, бросали непонятные, но явно дружелюбные ремарки на различных языках и затем опять уходили.
Затем нам показали наши спальные места. По цене в пять шиллингов можно было расположиться в собственной спальне. Три шиллинга стоила кушетке в общей комнате. Последний вариант не выглядел, как место, располагающее к спокойному сну, поскольку в комнате находилось два ряда длинных рядов коек (с матрасами внахлест), вклиненных в стену, все это выглядело как огромная каюта на корабле. Если предположить, что Ваша соседка слева начинала крутиться во сне, представляя себе, что Вы - это гора свежевыпавшего снега! А как насчет первоклассного лыжника, который расположился справа от Вас? Конечно же, вскоре Ваш живот будет весь в синяках, когда она закончит свои приземления и прыжки с переворотами!
Нет, мы решили спать в спальной комнате. Нам дали комнаты на две кровати, со странным аппаратом, расположенным на стене, который, после неких манипуляций, будет испускать теплый воздух. Нам, конечно, он был очень нужен, поскольку на высоте 8000 футов ночи очень холодные.
Ужин был ранним. За столом напротив группа датчан, разгоряченная вином и солнцем, посоветовали нам присоединиться к их выбору блюд.
«Вы должны заказать ветчину и яйца (пародия на их произношение непереводима). Они очень хороши (sehr gut)» Казалось, что они уверены в этом.
«Да, но мы едим яйца и ветчину ежедневно на завтрак в Лондоне. Может можно заказать что-то другое, более приемлемое для региона ледников в Высоких Альпах?»
«Да, у них есть Wienerschnitzel—Goulasch—омлет, прекрасного качества. Но Вы должны заказать яйца и ветчину.»
«Мы не хотим ветчину и яйца. Мы закажем венский шницель.»
«Очень хорошо. Прежде всего, предлагаем прекрасный горячий суп. Затем венский шницель, и конечно вино; а потом — ветчину и яйца»
Мы заказали суп, потом венский шницель (Wienerschnitzel), джем с омлетом, но не осталось места на ветчину и яйца. В сущности, мы подумали, что и хорошо, что не смогли съесть ветчину и яйца. Где была эта курочка, которая снесла яйцо? Мы не видели никаких признаков ее пребывания в хижине. Если она находилась внизу в долине, каким образом яйца доставляются вверх, в приют? В чьем-либо рюкзаке? Рискованный бизнес, один неверный шаг - и все яйца всмятку.
Мы решили, что куры доставляются в эту хижину летом, потом они откладывают яйца и осенью их отправляют обратно. А яйца хранят на соседнем леднике. Вам и не снился такой прекрасный рефрижератор.
За соседним с нами столом сидела дружная компания молодых людей, которая совершала обход от приюта к приюту. Это были веселые парни, которые радовались жизни. Казалось, что они удивлены, когда мы сказали им, что мы дошли до этого убежища за семь часов. Они сказали, что нам понадобится четыре часа, чтобы подняться на Fuorcla del Confin завтра. Они смогли добраться за два часа, но «бежали, как сумасшедшие». Молодой австриец подошел к их столу и стал играть на гитаре. С ними был проводник, молодой симпатичный парень, смуглый, как молодой испанец, с лицом, загоревшим до черноты. Он был немного выпивши, сидел с ногами на столе, пел немецкие песни, пил вино прямо из бутылки. Вскоре все начали петь; они были очень счастливы. Всюду витал дух юности и приключений - физического здоровья и товарищества. Было и еще нечто помимо этого; редкое чувство свободы, знакомое только тем, кто жил в горах - тем, кто «катался на лыжах на большой высоте, и чьи следы вели их прямо к солнцу».
Мы пошли спать. Все, что нам оставалось сделать, это снять ботинки и завернуться в одеяла. Все правила гигиены и цивилизации были забыты.
Да и зачем было их помнить?
III. Лыжное приветствие (heil)!
На следующее утро, чистое небо и величественный восход солнца послужили признаками того, что в природе все без изменений, и после 8.30 мы снова были в пути. Было очень холодно, поскольку первая часть нашего восхождения проходила в тени, и ветер снизу заморозил наши лица, превратив их в неподвижные маски.
Наш путь проходил прямо Вермунтфернерского ледопада, на который открывался чудесный вид: огромная масса разномастных пиков и блоков льда, как глыбы зеленого нефрита, и прямо перед нами была отвесная стена скалы, на вершине которой был карниз изо льда, сверкающего на солнце.
Спуск был крутым, но через некоторое время проход расширился, и мы смогли двигаться быстрее.
Мы увидели пик Буин, который вблизи оказался серьезнее, чем просто большое нагромождение скал. Если бы мы захотели, могли бы снять лыжи, и, опасно повиснув на конце веревки, взобраться на вершину. Это популярный тур, и выполнялся многими, кто шел по нашему маршруту. Мы, тем не менее, предпочли оставить вершину Буин непокоренной.
Вот мы и дошли до конца маршрута. Мы достигли пика своих амбиций, Fuorcla del Confin, на высоте 10100 футов над уровнем моря.
Здесь, стоя одной ногой в Австрии и другой - в Швейцарии, мы смогли взирать на Италию!
Вид был величественным. Горные вершины, ряд за рядом, растянулись во всех направлениях. Воздух был так чист, что мы могли смотреть далеко по сторонам. У нас появилось чувство силы и пространства, которое заставляло нас почувствовать себя стоящими на «крыше мира». Мы дошли сюда за 2 часа от хижины Висбаден, и теперь наше восхождение закончилось. Мы сняли лыжи и с ужасом всматривались в то, что оказалось краем пропасти. Тем не менее, проводник начал спуск вдоль верхнего склона, и мы последовали за ним с достаточной легкостью.
Мы были в Швейцарии.
Мы подошли к перевалу Сильвретта (Silvretta Pass), и проводник показал нам пики Юнг фрау, Менх и Эйгер - их силуэты виднелись на горизонте. Перед нами были деревья и деревня Клостерс.
Затем мы пошли на лыжах. Перед нами было две с половиной мили спуска с ледника Сильвретта, и это был второй лучший спуск в моей жизни; первый наступит позднее. Снег не был идеальным, поскольку маленькие вкрапления льда нарушали Ваш баланс, но склон был широким и открытым. Мы спускались зигзагами по более крутой его части, практикуясь в поворотах, и потом, пригнувшись низко к лыжам мы приготовились к завершению.
Есть всего несколько больших наслаждений, чем быстрый спуск с горы на лыжах.
Вы тихонько выдыхаете молитву святому Бернарду или любому святому, покровительствующему лыжникам, чтобы Ваши ноги не подвели, и Вы не упали, и затем - вперед. Набирая скорость, с согнутыми коленями, палками сзади, навстречу холодному ветру, Вы мчитесь все быстрее и быстрее. Держитесь! Держитесь!
Мы прибыли совсем бездыханные, к знаменитому Ротфурку и отнеслись с робостью к 80-метровому склону, который приведет нас назад в Австрию. Мы решили подкрепиться апельсинами и бутербродами с говядиной перед тем, как сделать эту попытку.
На трассе Сильвретта, через 2,5 мили, какие-то черные точки вращались по кругу туда-сюда через ледник. Они приближались к нам, и вблизи эти похожие на муравьев существа превратились в людей, и мы узнали группу парней из Висбаденского приюта. Через несколько минут они присоединились к нам и сидели на своих разложенных лыжах, поглощая обед.
Их проводник, по-прежнему бодрый и веселый, и по-прежнему пьющий вино прямо из бутылки, радостно приветствовал нас со словами «Счастливого Рождества!» Поскольку его английский словарный запас был явно ограничен этой одной фразой, он очень обрадовался, когда мы научили его несколько другому приветствию. Потом, со своей Тирольской шляпой с пером, он поклонился и пожелал нам «Счастливой Пасхи».
Мы поглотили последние крошки нашего обеда, взгромоздили лыжи на плечи, поставили ботинки на первые ступени. Мы карабкались в нашей шаткой манере с парой лыж, качающихся за плечами, сопротивляясь непреодолимому позыву упасть назад. Пройдя три четверти пути наверх, я опрометчиво посмотрела назад вниз, и мгновенно пожалела об этом. Земля была далеко внизу. «Счастливого Рождества!» - раздалось отдаленное приветствие из пропасти под нами.
Теперь мы пришли в Клостертал, и именно этот спуск я считаю самым лучшим в своей жизни. Вниз, вниз по широким открытым склонам, покрытым превосходным пушистым снегом. Мы спустились вниз по этой прекрасной долине, обрамленной елями, ветви которых искрились снежными кристаллами, и солнце отбрасывало тень от них на тропу.
Мы закончили этот длинный и чудесный спуск слишком быстро. «Хороший снег! (Gut Schnee)» - сказал наш проводник, опираясь на свою палку и делая, наконец, мимические усилия. Вот мы и пришли, наконец, к тому плато, где мы обедали в предыдущий день, и в памяти от всего путешествия остался только длинный спуск вниз по долине. С радостью в сердцах, усталостью в ногах, мы начали свой путь домой. Наступил конец нашего веселого приключения, светлая память о котором останется на несколько месяцев. А теперь можно возвращаться и всем видом показывать, что Вы очень опытный лыжник.
И действительно, Боги благоволили нам.
Был вечер. Горные вершины вспыхивали оранжевыми с золотом огнями, в то время, как нижние склоны лежали в холодной тени. Мы шли медленно, тащили свои лыжи, и думали все одновременно о простых вещах, горячей ванне, чае, теплой и комфортабельной постели.
