Антология экспедиционного очерка

Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский 

Источник: На Кимасозеро! Под  ред. кандидата исторических наук Е. Гардина, Государственное издательство Карело-Финской ССР,  Петрозаводск, 1948  г. 

От редактора 

Представленные в настоящем сборнике воспоминания группы бывших командиров и курсантов Интернациональной военной школы, участников разгрома белофинской авантюры 1922 года, относятся к одному из самых ярких событий борьбы Красной Армии за советскую Карелию, – к легендарному рейду на Кимасозеро отряда красных курсантов-лыжников под командованием товарища Тойво Антикайнена. Несмотря на 25-летнюю давность событий, освещаемых в воспоминаниях, и отсюда – вполне естественную для такого срока утрату из памяти многих важных и интересных подробностей рейда, все же эти воспоминания представляют большой интерес и дают много нового для нашего знакомства с героическим походом.

Авторы воспоминаний – бывшие курсанты, участники Кимасозерского похода, товарищи Иконен, Ахо Лахти и Лааксо, а также бывший командир Интернациональной военной школы т. Машаров, занимавшийся подготовкой и обеспечением Кимасозерской операции.

Издание настоящего сборника тем более оправдано, что, помимо нескольких брошюр и статей о действиях Красной Армии по разгрому белофинской авантюры 1922 года, работы и воспоминания, специально посвященные лыжному походу отряда товарища Тойво Антикайнена, до сих пор отсутствуют. Настоящий сборник воспоминаний имеет целью устранить этот пробел. По оценке воспоминаний необходимо иметь в виду, что авторы их, описывая какой-либо один определенный вопрос или этап похода, не претендуют на полноту освещения, на обобщения и выводы по своему материалу. Это дело исследователей. Авторы же ставили перед собой задачу: осветить те факты и события похода, которые лучше всего им известны и сохранились в их памяти. Именно поэтому читателю воспоминаний небесполезно будет здесь напомнить некоторые общие моменты военно-политической обстановки, руководства и организации похода, дать оценку роли и значения Кимасозеркого рейда в разгроме белофинской авантюры.

 

***

В годы гражданской войны белофинские захватчики с целью порабощения карельского народа, трижды вторгались на территорию Карелии.

Первый раз – весной 1918 года, в район  Северной Карелии, с выходом к Кеми и Кандалакше.

Второй раз – весной 1919 года, в район Приладожской Карелии (так называемый «Олонецкий поход»), с выходом к Петрозаводску. Оба раза походы белофинских «завоевателей», под сокрушительными ударами Красной Армии, поддержанной трудящимися Карелии, оканчивались полным провалом захватчиков.

В 1920 году Финляндия была вынуждена заключить Юрьевский мирный договор с Советской Россией, по которому она, признавая существующую советско-финляндскую государственную границу, формально отказывалась от агрессивных притязаний на Карелию. В действительности финские империалисты не разоружились и не отказались от своей программы захвата Карелии и порабощения карельского народа.

В третий раз финские белогвардейцы вторглись на территорию Средней и Северной Карелии осенью 1921 года, в крайне тяжелый для советского государства период внешне-политических и экономических трудностей.

В отличие от первых двух походов 1918 и 1919 годов, носивших характер неприкрытой вооруженной интервенции, третье вторжение белофиннов в 1921 году представляло собой скрытную, официально не объявленную войну против Советской России, сопровождавшуюся организованным в тылу Карелии антисоветским мятежом местного кулачества. Скрытные действия своих банд и карельских кулаков финские захватчики пытались представить, как «народное движение» карел против советской власти, за присоединение к Финляндии.

Ввиду удаленности района вторжения от основные центров страны, малонаселенности и бездорожья края, немногочисленности пограничных войск Красной Армии, белофинским бандам удалось к концу ноября 1921 года установить свою власть в большинстве волостей Средней и Северной Карелии.

Создалась серьезная опасность захвата врагом Мурманской (Кировской) железной дороги, возникла угроза северным подступам к Ленинграду.

Белофинские авантюристы установили в захваченные ими волостях режим кровавого террора, насилия и произвола над населением, надеясь этим заставить карельский народ отказаться от советского строя, сломить его волю к борьбе и сделать рабом финляндских империалистов.

Сравнительно с двумя предшествовавшими попытками захвата Карелии в 1918 и 1919 годах, белофинская авантюра 1921 – 22 годов представляла не менее опасную угрозу свободе карельского народа и советским государственным интересам.

Для разгрома белофинских авантюристов в Карелию были переброшены крупные силы Красной Армии, сосредоточившиеся на исходных позициях для наступления вдоль станций Мурманской железной дороги, к концу декабря 1921 года. Действующие части были подчинены единому оперативному руководству вновь созданного Карельского района войск Красной Армии, с местонахождением штаба в г. Петрозаводске. Перед войсками Карельского района, выделенными для подавления авантюры, была поставлена задача: закрыть государственную границу, изолировать бандитские отряды от Финляндии и уничтожить их.

Для решения этой задачи командование Карельского района войск, учитывая огромную протяженность созданного белофиннами фронта (в 700 километров), расчленило войска на три колонны: южную, центральную и северную. Перед южной и северной колоннами была поставлена задача: охватывающим, встречным движением с юга и севера соединиться в районе д. Войницы и закрыть государственную границу. Маршрут движения южной колонны был определен oт Медвежьегорска и Петрозаводска к Поросозеру и далее по пограничной дороге Реболы – Войницы. Штаб южной колонны находился в г. Медвежьегорске. Северная колонна имела маршрут движения от ст. Лоухи через Топозеро и Тихтозеро к Войницам на соединение с южной колонной. Центральная колонна имела задачей лобовым ударом с востока, двигаясь по маршруту ст. Сорокская – Тунгуда – Большая Тикша – Ругозеро – Челмозеро – Ухта, разгромить живую силу противника на центральном участке фронта и захватить с. Ухту – военно-политический центр авантюры. Операция подобного масштаба в зимних условиях на таком сложном военном театре, как Северная и Средняя Карелия, была сопряжена с большими трудностями. Бездорожье и малонаселенность, удаленность района авантюры от железной дороги, суровая и многоснежная зима, слабые навыки зимней войны – усложняли боевые действия и тыловое обеспечение наших войск.

Несмотря на все эти обстоятельства, операция по разгрому белофинской авантюры, проведенная Красной Армией менее чем в двухмесячный срок, с конца декабря 1921 года до середины февраля 1922 года, закончилась полной победой наших войск. Задача, поставленная командованием, была с честью выполнена: государственная граница с Финляндией закрыта, а белофинские банды частью перебиты, частью выброшены за пределы Карелии. Такой удачный и быстрый исход крупной и сложной операции был в значительной мере предрешен смелым рейдом в глубокий вражеский тыл лыжного отряда под командованием Тойво Антикайнена.

 

***

В чем причина успеха прославленного рейда красных лыжников и его исключительного значения в разгроме белофинской авантюры?

Регулярные части Красной Армии, составлявшие три колонны, двигаясь вместе со своей артиллерией и обозами, были прикованы к дорогам и потому малооперативны в своих действиях. Они не имели возможностей для фланговых и охватывающих маневров с выходом врага, так как для этого надо было преодолеть бездорожье. Движение наших колонн в первый период операции было крайне медленным. Белофинны, учитывая эту скованность наших войск, обладая хорошей лыжной подготовкой и наличием опыта войны на севере, широко использовали на первых порах эти свои преимущества для нанесения фланговых ударов по нашим регулярным частям. Этими их преимуществами также объясняется создание белофиннами весьма гибкой, подвижной обороны своего фронта, позволявшей им сохранять свою живую силу: при приближении превосходящих сил Красной Армии к какому-либо опорному пункту белофинского фронта гарнизон его часто ускользал от разгрома и, перейдя в соседнюю деревню, создавал там новый опорный пункт.

Необходимо было ускорить продвижение наших колонн, повысить оперативность частей и широким приме гением фланговых и тыловых маневров прорвать оборону противника, заставить его прекратить организованное сопротивление нашим силам.

Для всего этого требовалось активизировать действия наших лыжных частей, которые были сформированы в составе каждой колонны. Развертывание их действий в последующий период усилило оперативность наших колонн, заметно снизило первоначальные успехи белофинских банд.

Лыжный отряд курсантов Интернациональной военной школы под командованием Тойво Антикайнена выделялся среди остальных лыжных отрядов фронта своей высокой лыжной и боевой подготовкой и прекрасным подбором личного состава.

Он состоял из курсантов и командиров Интервоеншколы, карел и финнов по национальности, имевших за плечами богатый опыт борьбы финской Красной гвардии в период финляндской революции 1918 года и гражданской войны в условиях Карелии. Командиром отряда курсантов-лыжников был назначен товарищ Тойво Антикайнен, пользовавшийся уже к тому времени, несмотря на свои 24 года, славой опытного и бесстрашного командира Красной Армии и стойкого большевика. О формировании отряда курсантов Интервоеншколы в Ленинграде, о переброске его в район авантюры и тщательном отборе из его состава участников рейдирующего лыжного отряда Тойво Антикайнена рассказывают в своих воспоминаниях Ф. Ф. Машаров и О. Г. Иконен.

Именно этому лыжному отряду командование Красной Армии доверило выполнение такой ответственной и решающей для всего фронта задачи, как глубокий рейд в тыл белофиннов с целью разгрома вражеского штаба, местонахождение которого предполагалось в Реболах или Кимасозере. Для обеспечения успеха отряду следовало принять меры строжайшей маскировки своего движения, чтобы не быть преждевременно обнаруженным противником. После разгрома белофинского штаба отряду Тойво Антикайнена было приказано продвигаться на восток, с тем, чтобы прорвать белофинский фронт на центральном участке в направлении Ругозера. Здесь он должен был соединиться с наступавшими с фронта войсками центральной колонны.

Такой ответственный и сложный рейд требовал всестороннего оперативного и материально-технического обеспечения. Много интересных фактов об этой стороне организации рейда сообщает в своих воспоминаниях товарищ Ф. Ф. Машаров, являвшийся начальником штаба отряда курсантов Интервоеншколы. В частности, заслуживают внимания приводимые им подробности о работе штаба отряда и приданных ему подразделений (резерв, хозчасть и сторожевая служба), общей численностью в 79 человек. На первом этапе рейда эта группа (Штаб руководства или «Ругозерская группа») обеспечивала тылы отряда Антикайнена, а с 17 – 18 января 1922 годе она сконцентрировалась в Ругозере и установила контакт с частями центральной колонны в районе предполагаемого прорыва отрядом Антикайнена линии фронта противника. Частыми демонстративными атаками с фронта части центральной колонны отвлекали внимание противника на центральном участке от своих тылов, дезориентировали его, заставляя его стягивать силы на линию фронта. Всем этим «Ругозерская группа» содействовала успеху боевого задания рейдирующего отряда товарища Антикайнена.

В воспоминаниях участников лыжного рейда товарищей О. Г. Иконен, В. И. Ахо и Б. С. Лахти описываются отдельные этапы движения отряда от ст. Масельская до Кимасозера. Авторы приводят многочисленные примеры преодоления героями-лыжниками трудностей похода, поставленных северной природой и коварным врагом. Их воспоминания ярко свидетельствуют о героизме и мужестве, высоком боевом мастерстве курсантов, их беспредельной преданности советской Родине.

Участники Кимасозерского рейда, действуя при отсутствии близкого тыла, без регулярной связи с командованием, показали в условиях Севера образцы борьбы, «не числом, а уменьем». Секрет их успеха заключался в дерзких и решительных действиях, постоянном сохранении инициативы, во внезапности и быстроте движения. Отличная лыжная подготовка явилась важнейшим условием успеха действий отряда по разгрому врага. За период полуторамесячного рейда отряд Тойво Антикайнена прошел на лыжах свыше 1100 километров трудного пути. Своим рейдом отряд Тойво Антикайнена впервые доказал, какую роль в победе Красной Армии на севере играют закаленные в преодолении трудностей бойцы-лыжники.

Воспоминания товарища Б. С. Лахти посвящены, в основном, разгрому отрядом белофинского штаба в Кимасозере, – событию, положившему начало разгрому банд финских авантюристов. Проникновение красных лыжников Антикайнена в глубокий тыл врага и, в особенности, разгром крупного вражеского штаба в Кимасозере, дезорганизовавшие систему управления противника, привели к весьма быстрому развалу белофинского фронта, к поспешному бегству бандитов в Финляндию, под угрозой отрыва от своих баз и истребления Красной Армией.

Разгром штаба в Кимасозере отрядом лыжников Антикайнена вызвал панику в стане белофиннов, понизил их боеспособность, тем самым в корне изменил военную обстановку на фронте и создал благоприятные условия для успешных действий всех колонн Красной Армии.

Поэтому, после взятия Кимасозера, командование Карельского района считало нецелесообразным, в условиях значительно изменившейся военной обстановки, выполнение отрядом Тойво Антикайнена первоначально данного боевого задания, т. е. продвижения на восток в сторону Ругозера, для прорыва вражеского фронта. На этом участке, как и повсюду, фронт противника уже распался, и через несколько дней после взятия Кимасозера части центральной колонны Красной Армии стали беспрепятственно продвигаться к Ухте.

Белофинны, опасаясь окружения своих банд вследствие быстрого встречного движения на закрытие государственной границы частей южной и северной колонн, сосредоточили все свои силы на сохранении важных для них пограничных дорог из Ухты на Вокнаволок и Войницы, по которым они убегали в Финляндию. Белофинны оказывали ожесточенное сопротивление частям южной колонны, продвигавшимся в этих местах. Поэтому с 1 февраля командование войск Карельского района поставило лыжный отряд Тойво Антикайнена в авангард южной колонны, действовавшей в это время к северо-западу от Кимасозера. Через две недели, к середине февраля, лыжный отряд товарища Антикайнена соединился с частями северной колонны, прочно закрыв для врага государственную границу. Бандиты были частью перебиты, частью выброшены в Финляндию. Этим была закончена операция Красной Армии по разгрому белофинской авантюры.

Этому последнему этапу действий отряда и его возвращению после доблестного похода в Ленинград посвящает свои воспоминания товарищ Г. А. Лааксо. Он сообщает в них о зверствах, насилиях и грабеже со стороны финских захватчиков над карельским населением в районе авантюры, приводит ряд фактов, свидетельствующих о полной поддержке Красной Армии трудящимися Карелии. Конечно, необходимо учитывать, что лыжный отряд товарища Антикайнена смог установить контакт с местным населением лишь после взятия Кимасозера, так как до этого, в условиях строгой засекреченности рейда и движения по малонаселенной местности, возможности к этому были весьма затруднены.

Но и приводимых фактов достаточно для разоблачения лживой версии финской реакции, пытавшейся представить свою провалившуюся авантюру в виде якобы «народного движения карелов за присоединение к Финляндии».

Во всех воспоминаниях участников Кимасозерского рейда содержится материал, характеризующий Тойво Антикайнена, как замечательного командира и стойкого большевика, обеспечившего своим руководством успех рейда. Тойво Антикайнен был пламенным патриотом советской отчизны, мужественным и скромным солдатом революции. Советский патриотизм в нем органически сочетался с подлинным пролетарским интернационализмом, с беззаветной борьбой за дело коммунизма. За это его любит и славит советский народ. Тойво Антикайнен и бессмертный подвиг его отряда составляют законную славу народа Карело-Финской СCP.

Выражением этой всенародной любви к героям, которые, не щадя жизни, шли на борьбу за честь молодой советской республики, являются традиционные, ежегодно проводимые трудящимися Карело-Финской республики празднества в честь легендарного рейда на Кимасозеро, во главе с Тойво Антикайненом. На примере подвига Тойво Антикайнена и его отряда героев-лыжников растут, учатся и закаляются новые поколения советских патриотов – стойких, бесстрашных и самоотверженных борцов за дело Ленина – Сталина, за победу коммунизма.

 

* * *

 

Настоящие воспоминания были написаны авторами в начале 1947 года, когда трудящиеся нашей республики отмечали дату 25-летия похода на Кимасозеро. Институт истории, языка и литературы Карело-Финской базы Академии наук СССР выражает им, а также писательнице Л. С. Гренлунд, оказавшей значительную помощь авторам, свою благодарность.

 

Ф.Ф. Машаров 

Формирование отряда курсантов Интервоеншколы, переброска его в Карелию и разделение на две части: лыжный отряд Тойво Антикайнена и «Штаб руководства» 

Вторжение финских белобандитов на территорию Карелии и восстания местных кулаков начались осенью 1921 года. В то время я служил в Ленинграде, в Интернациональной военной школе, где командовал артиллерийской батареей курсантов.

Войсковые части Красной Армии, переброшенные в Карелию для отпора противнику, в условиях зимы, не имея достаточного числа лыжников и навыков зимней войны, были недостаточно оперативны. Начальники частей просили высшее командование прислать лыжников.

На территории Карелии вскоре появился ряд лыжных отрядов, принявших активное участие в разгроме белофинских авантюристов: лыжный отряд курсантов дивизионной школы 56 Московской дивизии, карело-финский лыжный отряд под командованием К. Ниемеля и другие. Среди них выделился, покрыв себя неувядаемой славой, лыжный отряд курсантов Интернациональной военной школы под командованием Тойво Антикайнена.

Мы, командиры и курсанты Интернациональной военной школы, узнали о формировании лыжного отряда школы лишь утром 4 января 1922 года.

4 января в коридоре школы я встретил куда-то спешившего начальника школы. Остановив меня, он сказал: «Формируем лыжный батальон. Будете моим начальником штаба». Я узнал, что уже состоялось построение курсантов, сейчас происходит медицинский осмотр и составляются списки. Хозяйственное обеспечение формируемого отряда было поручено командиру стрелкового батальона школы (школа состояла из стрелкового батальона и артиллерийской батареи). Вечером начальник школы и я, как начальник штаба формируемого отряда, были вызваны к начальнику штаба Ленинградского Военного Округа, который интересовался тем, что нами уже получено и чего еще недостает для обеспечения похода.

Помню, я поднял три вопроса. Первый вопрос был о картах. Дело в том, что нам выдали десятиверстные карты, но они имели так мало подробностей, что еще в 1919 году некоторые шутя о них отзывались, что с таким же успехом можно пользоваться школьным глобусом. Я напомнил, что частями Красной Армии в 1919 – 1920 годах были сделаны двухверстные карты по Южной Карелии и они себя оправдали. Начальник штаба округа отдал приказание их разыскать. Вторым вопросом было получение спирта, как средства против обмораживания и простуды. Нам было обещано выдать спирт в Петрозаводске. Третий вопрос – о получении табака и папирос, сверх существовавших тогда очень скромных норм, был также сразу же разрешен. После этого нами была представлена начальнику штаба округа заявка на подвижной состав.

Хочется отметить, что при формировании и обеспечении лыжного отряда курсантов очень пригодился имевшийся у меня опыт зимы 1919 – 1920 года, когда я, будучи начальником штаба 1-й бригады 1-й стрелковой дивизии, непосредственно руководил формированием в составе бригады двух лыжных рот. При изгнании белофинских интервентов из Карелии весной 1920 года эти роты, двигаясь параллельно границе с юга на север, успешно отрезали пути отхода противника за границу.

Лыжный отряд школы вначале формировался в составе трех рот: пулеметной и двух стрелковых. Штаб был небольшой – начальник школы, комиссар школы, начальник штаба, командир батальона школы (по вопросам хозяйственного обеспечения), командир для поручений, переводчик, врач и лекпом. Все курсанты получили на вооружение русские винтовки, а пулеметная рота кроме того получила 12 легких пулеметов, из них 6 системы Мадсена и 6 системы Шоша.

Обмундирование: шлемы, полушубки, ватные штаны, валенки, белые халаты, белье и все прочее было получено новое. Общая численность отряда при выезде из Ленинграда составляла 215 человек.

5 января 1922 года в 18.00 отряд погрузился в состав, поданный на Московский вокзал. На одном из соседних путей стоял вагон Главкома, который лично наблюдал за посадкой. В вагоне Главком перед отправлением эшелона ознакомил начальника школы с боевой задачей лыжного отряда.

В нашем вагоне, в служебном купе, разместились ответственные представители ведущих служб дороги, которые, по словам Главкома, должны были «ответить головой» в случае задержки движения нашего эшелона.

Следуя безостановочно, 6 января утром эшелон прибыл в Петрозаводск. В вагоне командующего войсками Карельского района начальник школы получил боевое задание. От местных лесных организаций мы получили спирт. Представитель Карисполкома обещал, что к нашему прибытию на станцию Масельская будет пробит «зимник» (зимняя дорога) на деревню Лисья-губа и собрано нужное нам количество подвод. В Медвежьей Горе была сделана небольшая остановка, так как командованию отряда необходимо было в штабе южной колонны войск Карельского района уточнить обстановку и информировать штаб о предстоявших нашему отряду действиях.

Рано утром 7 января наш эшелон прибыл на станцию Масельская. Выяснилось, что «зимник» не проложен, обещанные подводы нас не ждут. Начальник школы выслал в д. Лисья-губа взвод лыжников с задачей проложить след, собрать в деревне и выслать к отряду подводы. Прошло несколько часов, но ни взвод, ни подводы не прибывали. Начальник школы явно волновался. Я предложил пойти за отправленным взводом по следу, что мне и было разрешено. Около 16 часов с двумя лыжниками я углубился в низкорослый сосновый лес. Мы быстро двигались по лыжному следу. Направление лыжни по компасу было правильное, а просвет между деревьями подтверждал, что след идет по ежегодно здесь проходящему «зимнику». В стороне время от времени раздавались гудки паровоза, которые, по распоряжению начальника школы, давались для ориентировки возможно сбившихся с пути подводчиков. На окраине деревни Лисья-губа мы заметили лыжников нашего взвода и встретили несколько высланных ими подвод. Возчики вначале отказывались ехать, предлагая дождаться утра. Разгадываю причину – сегодня ведь первый день Рождества! Все же убедили собравшихся возчиков выехать немедленно, потом собрали в деревне еще несколько подвод и выслали их вслед.

К рассвету 8 января весь отряд с обозом сосредоточился в деревне Лисья-губа и после небольшого отдыха выступил через Петель-наволок по льду озера Сегозера в с. Паданы. В Паданы прибыли около 16 часов. Телеграфная станция была взята под контроль: в течение последующих двух недель на ней находился представитель отряда.

Согласно полученному от командующего войсками Карельского района боевому приказу, Паданы явились исходным пунктом рейда по маршруту Паданы – Лазарево – Гонга-наволок – Пенинга – Чолка – Реболы – Конецостров – Кимасозеро, с выходом через фронт противника на Ругозеро, где отряд должен был соединиться с 88 стрелковым полком, действовавшим в составе центральной колонны войск Красной Армии (при невозможности пробиться через Кимасозеро, отряду разрешалось продвижение через Тикшозеро на Ругозеро).

8 января 1922 года вечером отряд курсантов разделился на две части.

Первая часть направлялась непосредственно в лыжный рейд по тылам врага. Сюда вошли две стрелковых роты, численно уменьшившиеся за счет остающихся слабых лыжников, но зато пополнившиеся шестью пулеметными расчетами пулеметной роты. Командир пулеметной роты товарищ Тойво Антикайнен стал во главе рейдирующей части отряда. Численность ее – 136 человек командиров и бойцов с 6 пулеметами системы Мадсена. Обоз за отрядом тов. Антикайнена идти не может – продукты раздаются на руки и укладываются в вещевые мешки.

Вторую часть отряда составил штаб и все те, кто не вошел в рейдирующую часть. Общая численность второй части – 79 человек командиров и курсантов.

Разделение вполне отвечало обстановке: в рейдирующей части оставлялись лишь лучшие лыжники, не брались пулеметы Шоша, не было ни одной повозки.

Кроме возможной встречи с лыжниками противника, само движение без дорог, по лесу, по сильно пересеченной местности предъявляло идущей в рейд части исключительно серьезные требования.

Для обеспечения лыжного рейда были изготовлены крупные схемы по планам лесничеств. В Паданах находилась канцелярия Сегозерского лесничества, сюда были вызваны также лесничие Ребольского и Ругозерского лесничеств. От них были взяты планы лесничеств и по ним сделаны увеличенные схемы всего района рейда с нанесением просек, троп, зимних дорог, нумерации кварталов, лесных избушек и других ориентировочных пунктов. Взятые от лесничих планы были переданы начальнику волостной милиции т. Гурьеву с указанием вернуть их лесничим лишь по окончании военных действий, так как часть лесной охраны вызывала сомнение в своей надежности.

Назначение товарища Тойво Антикайнена командиром идущего в рейд лыжного отряда было принято с восторгом всем личным составом курсантов. Выделение лыжного отряда и назначение его командиром товарища Антикайнена было предрешено еще в Ленинграде, но до поры до времени это держалось в секрете. В оглашенном по поводу выделения отряда Антикайнена приказе не идущий в рейд штаб отряда был назван «Штабом руководства». Выезд из Ленинграда в Карелию начальника школы с небольшой группой штабных работников, имевших опыт двух войн (1-й мировой и гражданской), имел целью надлежаще и всесторонне обеспечить успех лыжного рейда отряда товарища Антикайнена.

9 января 1922 года в 18.00 лыжный отряд товарища Антикайнена выступил из Падан в легендарный рейд.

 

Иконен Отто Генрихович

Родился в 1897 г. в г. Выборге. До 1918 г. работал сцепщиком на Финляндской железной дороге. Красногвардеец – участник Финляндской революции 1918 г.

Член ВКП(б) с 1919 г. С лета 1918 года – в рядах Красной Армии. После окончания в апреле 1919 г. четырехмесячных Петроградских советских курсов комсостава, участвовал в разгроме «Олонецкого похода» белофиннов в Южной Карелии.

В 1920 – 22 гг. был курсантом высшей группы Интернациональной военной школы.

С 1925 по 1939 г. работал на различной советской работе в Карельской АССР и Мурманской области.

В 1939 – 1940 гг. участвовал в советско-финской войне, будучи секретарем парткомиссии политотдела корпуса. В начале Великой Отечественной войны 1941 – 1945 гг. был комиссаром особого отряда, а с лета 1942 г. – на командных должностях в Балтфлоте.

Умер после тяжелой и продолжительной болезни 28 июля 1947 г. в г. Петрозаводске. 

 

 

О. Г. Иконен 

Формирование и состав лыжного отряда Тойво Антикайнена.

Наш путь от Падан до Ребол 

В 1921 году я учился на курсах Интернациональном военной школы г. Петрограда. Нас, курсантов и командиров, сильно тревожило в то время положение Карельской Трудовой Коммуны в связи с авантюрой белофиннов, принимавшей все более и более угрожающие размеры. Каждый из нас, финнов-курсантов, неоднократно воевавших против лахтарей, хорошо знал, что от них можно было ожидать любых провокаций, если не предпринять решительного разгрома вторгшихся в Карелию белофинских банд. Мы с нетерпением ожидали, когда же нас пошлют на фронт против лахтарей.

И вот, наконец, 4 января 1922 года, утром, нас выстроили всей школой и зачитали приказ командования о том, что курсанты Интервоеншколы должны временно прекратить занятия и школе и отправиться на практическое учение, в полевой обстановке. Причем сразу же предупредили, что более слабые физически и склонные к заболеваниям могут остаться в школе и продолжать занятия. Это распоряжение командования школы показалось нам необычным, так как в полевых учениях, которые бывали и раньше, участвовали все курсанты школы, независимо от состояния их здоровья.

Желающих ехать в это практическое учение было очень много – почти все просили школьное командование об удовлетворении их просьбы, но многие получили категорический отказ. Всего было отобрано командованием школы несколько сот человек самых здоровых и сильных товарищей, многие из которых в прошлом были хорошими спортсменами, лыжниками, конькобежцами, бегунами и т. п.

5 января 1922 года отобранную группу командиров и курсантов Интернациональной военной школы строем повели на Московский вокзал и разместили в вагоны уходившего на север поезда. На перроне не было ни одного человека. Поскольку были приняты строгие меры к сохранению тайны нашего отправления, нам стало ясно, что на нас возлагается какое-то особо важное военное задание.

Поезд, в котором мы разместились, был хорошо оборудован, были даже мягкие вагоны для комсостава. Состав тянул паровоз бывшего царя Николая II, на котором еще сохранились следы от снятых царских вензелей.

 Как только мы погрузились в состав, командование, согласно правилам военного устава, ввело обычный в воинском эшелоне распорядок жизни: часовые у вагонов во время остановок, дежурство в вагонах, своевременный подъем и т. д.

Поезд шел очень быстро, не задерживаясь на станциях, что было редким явлением в те годы. Повсюду наш состав пропускали вне очереди, согласно данным сверху указаниям. В вагонах было весело – пели песни, шутили, но в то же время чувствовалась какая-то настороженность и подтянутость людей в ожидании ответственного задания.

7 января мы прибыли на станцию Масельская, Мурманской железной дороги, здесь выгрузились, осмолили лыжи и выступили на с. Паданы (70 километров от Масельской).

Вечером 8 января в Паданах был произведен отбор курсантов в особый лыжный отряд для предстоявшего рейда в тыл противника.

Отбором бойцов руководил сам товарищ Антикайнен, который и был назначен командиром этого особого отряда.

Тойво Антикайнен пользовался среди нас большим авторитетом и едва ли можно было найти более подходящую кандидатуру для руководства столь ответственным рейдом. Мы все его очень хорошо знали еще со времен революции 1918 года в Финляндии и боев за Советскую Карелию 1919 – 20 годов, где он уже приобрел славу решительного и смелого командира, умевшего, как никто, быстро оценить обстановку, ясно и четко поставить боевую задачу.

Только перед началом отбора в лыжный отряд товарища Антикайнена мы узнали о том, какая важная и трудная задача ставится перед отрядом. Поэтому командование школы предложило без колебания оставить строй тем из курсантов, кто почему-либо сомневался в своей силе, смелости и боевой выучке.

Малейшее физическое недомогание или недостаточная боевая подготовка отдельных курсантов могли отрицательно отразиться на боеспособности всего отряда и привести к срыву боевого задания.

Тем не менее добровольно вышла из строя только очень небольшая группа курсантов, которые не могли скрыть своего неумения хорошо ходить на лыжах или явно не обладали достаточной физической подготовкой. Товарищ Антикайнен тщательно проверял каждого и решительно отводил всех непригодных к трудностям предстоящего рейда.

Сделать это на месте, в Паданах, было значительно легче, чем в Петрограде, так как первый же переход от Масельской до Падан позволил товарищу Антикайнену сделать определенные выводы о большинстве курсантов, с точки зрения их пригодности к рейду.

Желание попасть в отряд Антикайнена было настолько велико, что некоторые товарищи пытались скрыть свою неподготовленность к такому походу. Вспоминаю случай, когда один из курсантов убеждал своего товарища в том, что он не имеет права участвовать в походе, так как через несколько дней он выйдет из строя и будет обузой для товарищей.

В результате тщательного отбора Антикайненом в состав лыжного отряда были включены лучшие лыжники, самые выносливые и сильные, в количестве ста тридцати шести человек. Остальные курсанты ушли вместе со штабом школы по дороге на север в направлении Ругозера.

10 января лыжный отряд курсантов в составе 136 человек под командованием товарища Тойво Антикайнена выступил из д. Лазарево на д. Гонга-наволок. Отряд состоял из двух рот, каждая рота в составе трех взводов (двух стрелковых и одного пулеметного).

Большинство участников похода имели богатый опыт гражданской войны, многие еще со времен революции 1918 года в Финляндии. Почти все командиры и значительная часть бойцов были коммунистами. По национальности участники похода были финнами и карелами. Преобладающее большинство в отряде по профессиональному признаку составляли бывшие рабочие, главным образом металлисты и железнодорожники, а по возрасту – от 22-х до 26-ти лет; более молодых и старше этого возраста были единицы.

Все мы были хорошо одеты для действий в зимних условиях: теплое белье, ватные брюки и суконные гимнастерки, полушубки, шлем, валенки и длинные рукавицы. Вооружение каждого бойца: винтовка, двести патронов к ней и две гранаты. Вместе с пятнадцатидневным запасом продовольствия все это составляло груз в 25 килограммов на каждого лыжника, а пулеметчики имели несколько больший груз – около тридцати пяти килограммов.

Продукты питания – шпик, сахар, консервы – мы получили перед выходом в поход без нормы. Но каждый знал о трудностях предстоящего пути и не обременял себя лишним грузом. Шоколад и спирт для обогревания мы получили строго по норме.

Острых затруднений с продовольствием во время рейда мы не испытывали. Иногда наш инициативный «завхоз» (так мы называли шутя одного курсанта, ведавшего вопросами питания в походе) даже доставал муку из оставленных белофиннами запасов. И только к концу похода было трудно с табаком. Помню, как многие курсанты выщипывали мох из щелей между бревнами в избах и раскуривали его.

Первый наш бой был у деревни Пенинга. До этого мы проделали трудный переход через Масельский кряж.

14-го января в полночь наш отряд занял с. Реболы. В деревне не только штаба, но вообще белофиннов уже не оказалось. Ввиду приближения с юга регулярных войск южной колонны Красной Армии, белофинны бежали из деревни к границе. На следующий день к Реболам подошла передовая часть южной колонны, лыжная команда 56-й дивизионной школы. Они ничего не знали о нашем рейде и отнеслись к нам вначале подозрительно, считая, что в Реболах не может быть частей Красной Армии. Мы же, заняв село Реболы, поставили охрану, решив дать курсантам отдых. Связи с другими войсковыми частями Красной Армии у отряда не было, хотя мы и знали, что по направлению к Реболам, с юга, наступает наша южная колонна. Чтобы предупредить их о том, что в Реболах находятся свои, мы выставили на дороге лоскут красной материи. У этого своеобразного флага стоял наш пост из двух курсантов. Когда лыжники дивизионной школы подошли к Реболам, они выслали разведку в деревню. Наши постовые не заметили разведчиков. Разведчики, дойдя до красного флага, вернулись обратно и доложили командиру дивизионной школы, что на дороге установлено что-то вроде красного флага, но часовые на посту говорят по-фински...

Командиру дивизионной школы все это показалось подозрительным, и он приказал разведчикам снова уточнить обстановку в Реболах. Тогда один из разведчиков добровольно согласился дойти до нашего поста и установить, кто мы. Когда он приблизился к нашему посту, курсанты сразу узнали, что он свой и, хотя они почти не владели русским языком, им удалось все же кое-как объясниться, и разведчик был доставлен в наш штаб. Пока в штабе объяснялись с разведчиком, прошло порядочно времени. Командир дивизионной школы, решив, что разведчик попал в плен к неприятелю, отдал приказание установить орудия, открыть огонь по деревне и подготовиться к наступлению. Дивизионная школа даже начала обход деревни. Хорошо, что был глубокий снег, и они не могли быстро установить орудия. Воспользовавшись этой заминкой, наши успели предупредить их, пойдя вместе с разведчиком к командиру дивизионной школы и объяснив, кто мы такие.

Весь путь от Масельской до Ребол в 265 километров наши лыжники прошли за семь с половиной суток.

В Реболах наш лыжный отряд имел впервые за время рейда двухдневный отдых, в котором курсанты очень нуждались, тем более, что нам еще предстоял длинный и опасный переход к Кимасозеру.

Беспрерывное движение от Падан до Ребол, в течение семи с лишним дней, все же сказывалось: люди были сильно утомлены. Спать в это время приходилось на снегу при сильных морозах. На коротких привалах во время движения бывали лишь десятиминутные остановки для того, чтобы свернуть и выкурить папиросу.

И все же некоторые курсанты по-своему «высыпались» и отдыхали. При непрерывном движении на лыжах ноги работали механически, и люди дремали на ходу. Во время же перекурки палки втыкались в снег, туловище всей тяжестью опускалось на палки, а руки расслаблялись – и это было уже достаточным, чтобы «отдохнуть». А то бывало и так, что при подъеме на гору встретится каменный уступ скалы или большой пень, поваленное бурей дерево – прислонишься к ним, как бы раздумывая о преодолении этих препятствий, а на самом деле на мгновение от усталости тут же засыпаешь. Но неожиданная потеря привычного ритма сразу же заставляла придти в себя – и человек просыпался. Даже этих коротких моментов было достаточно, чтобы чувствовать себя бодрее и продолжать дальнейший путь.

Все наши усилия были направлены на быстроту движения. Шли иногда по десять – двенадцать километров в час, бывали даже отдельные суточные переходы в семьдесят – восемьдесят километров, например, переход от д. Пенинга до д. Чолка (80 километров).

Вообще надо отметить, что хорошая лыжная подготовка курсантов во многом помогла преодолению трудностей похода.

А ведь шли без дорог, по глухим лесным тропам и снежной целине. Прокладывать лыжню было очень утомительно и поэтому для ее прокладки роты и взводы поочередно менялись. От быстрой ходьбы обильно выделялся пот, испарявшийся в морозном воздухе. Над колонной, во время движения, клубами поднимался пар.

Временами путь наш пролегал через многочисленные озера и болота, в которых под снегом оказывалась незамерзшая вода. Лыжи намерзали и движение на них становилось невозможным, приходилось их снимать и нести, а по воде и снегу переходить в брод в валенках. Обычно после таких трудных участков приходилось устраивать привал. Зажигались костры из целых сухих деревьев, так называемые «ракотулет», на которых сушились валенки и прочие вещи.

Во время самого рейда товарищ Антикайнен организовывал иногда учебно-тактические тренировки, не прекращая движения. Так было на льду оз. Сегозера, в начале похода.

Тойво Антикайнен был на редкость требовательным и чутким командиром. Во время похода, в движении и на привалах он успевал быть всюду, все заметить и вовремя распорядиться. Он ни на минуту не выпускал из своего поля зрения не только общих для всего отряда вопросов, но и занимался отдельными товарищами, если они нуждались в его внимании, заботе и помощи. При всем этом мы никогда не видели его усталым. А на отдыхе, у костров, это был прекрасный товарищ, веселый и жизнерадостный, умеющий вовремя сказать живое, острое слово и поднять дух своих бойцов.

Вилхо Иварович Ахо 

Родился в 1892 г. в д. Киурувеси Куопиосской губернии Финляндии. По специальности – автомеханик. Красногвардеец – участник Финляндской революции 1918 г. Член ВКП(б) с 1919 года. В 1918 – 1924 гг. служил в рядах Красной Армии. После окончания в апреле 1919 г. Петроградских советских курсов комсостава участвовал в разгроме «Олонецкого похода» белофиннов в Южной Карелин.

В 1920 – 22 гг. был курсантом высшей группы Интервоеншколы. В 1924 – 30 гг. работал в Ленинграде помощником машиниста на Октябрьской железной дороге.

С 1930 по 1941 г. работал в г. Петрозаводске инструктором и механиком на предприятиях Карелавто, Стройобъединения, авторемонтном заводе и др.

В дни Великой Отечественной войны 1941 – 45 гг. был бойцом партизанского отряда «Красный онежец».

В настоящее время – персональный пенсионер, проживает в г. Петрозаводске.

 

В. И. Ахо 

Переход через Масельский кряж. Первый бой за д. Пенинга 

Во время лыжного рейда я был первым номером пулеметного расчета.

Мне наиболее ярко запомнился переход через Масельский кряж и первый бой нашего отряда за деревню Пенинга.

11 января мы выступили из деревни Гонга-назолок и оказались в зоне, находящейся под властью белофиннов. Надо было быть очень бдительным и помнить, что если мы будем обнаружены противником, наш рейд, основанный на внезапности и скрытности, окажется неудачным.

Поэтому отряд, находясь в движении, высылал на десятки километров в стороны разведку. В этот день паши разведчики взяли в плен четырех белофиннов, направлявшихся с диверсионными целями к Мурманской железной дороге.

Белофинские диверсанты были обнаружены разведкой отряда, заметившей дым в заброшенной рыбацкой бане и четыре пары лыж, поставленных у стенки. А так как нам было известно, что здесь нет местного населения – значит, в бане могли быть только белофинны.

Взятые в плен, они на допросе рассказали нам, что в деревне Пенинга стоит их сторожевая застава в пятнадцать человек, во главе с поручиком Лассу, который завтра утром, двенадцатого января, должен идти в Реболы с ценными документами.

Тойво Антикайнен решил не дожидаться утра следующего дня, а совершить ночной поход в Пенингу, чтобы не упустить финского поручика.

Одного из пленных белофиннов мы взяли себе проводником. Хотя до деревни Пенинга было только пятнадцать километров по прямой, но для этого необходимо было преодолеть Масельский кряж – высокую горную гряду, с крутым подъемом и загроможденным естественными препятствиями спуском.

Местное население всегда пользовалось дорогой, ведущей в обход кряжа, но зато удлинявшей путь в несколько раз. Если бы мы направились по этому пути, мы рисковали бы и к утру не достичь Пенинги. Поэтому Антикайнен решил идти самым трудным, но зато самым серным путем – через Масельский кряж.

Всю ночь мы пробирались по этой горной гряде. Лыжи несли на себе. Антикайнен шел впереди отряда. Я, кроме двадцати пяти килограммов своего груза, нес еще пулемет и диски. Диски пришлось положить в валенки, чтобы не очень резало плечи при движении.

Сперва я попробовал подниматься на лыжах, но скатился вниз. Идти было очень трудно. Мы падали от усталости, но поднимались и снова шли. Совершенно измученные, мы наконец добрались до перевала. Спуск оказался еще тяжелее: было темно, на пути мешали деревья, валуны. И все же к утру отряд незаметно подошел к деревне. Вторая рота, высланная Антикайненом вперед, ворвалась в Пенингу. Вся белофинская застава была взята в плен.

Поручик Лассу принял наш отряд за белофиннов. Он не допускал возможности появления красных бойцов в этих местах. Даже будучи раненным в ногу, он наше нападение считал недоразумением и кричал: «Не стреляйте, я поручик Лассу!»

Взятие нами деревни Пенинга было для белофиннов полной неожиданностью. Пленные недоуменно говорили нам, что у них считалось, что «даже птицы нельзя было ожидать в этом направлении».

В результате взятия деревни мы добыли ценные документы. Поручик Лассу их в Реболы не доставил.

Я был назначен с группой в пять человек сопровождать пленных до ближайшей сторожевой заставы, выставленной Штабом руководства отряда.

 

 

Лахти Бруно Самойлович 

Родился в 1895 г. в г. Гельсингфорсе. Участник Финляндской революции 1918 года. Член ВКП(б) с 1925 г. С 1918 по 1924 г. служил в рядах Красной Армии. После окончания Петроградских советских курсов комсостава в апреле 1919 г. участвовал в разгроме «Олонецкого похода» белофиннов в Южной Карелии.

В 1920 – 22 гг. был курсан style=том высшей группы Интернациональной военной школы.

С 1924 по 1929 гг. работал мастером на ленинградском заводе «Красный гвоздильщик».

С 1929 по 1933 г. – находился на руководящей работе в Автодортранспорте Карельской АССР.

После окончания учебы в Ленинградском Автодорожном институте в 1938 г. работал старшим конструктором механического завода в г. Пушкине, Ленинградской области. Участвовал в войне с белофиннами 1939 – 40 гг. в качестве командира отдельного автобатальона, а затем начальника АТС 71 стрелковой дивизии.

С начала Великой Отечественной войны и до декабря 1941 г. был командиром партизанского отряда «Боевое знамя». С января 1942 г. и по настоящее время работает начальником технического отдела Министерства автотранспорта КФССР.

 

Б. С. Лахти 

Движение отряда от Ребол до Кимасозера. Бой за Кимасозеро 

17-го января 1922 г. лыжный отряд выступил из Ребол в Кимасозеро через д. Конецостров, куда прибыл на следующий день. Из Конецострова мы послали разведку на северо-запад в сторону деревни Ровкула, где противника не оказалось. Мы уже знали, что штаб белофиннов, который нам надлежало по заданию разгромить, находится в Кимасозере (50 километров от Конецострова). Население Конецострова, сильно страдавшее от насилий белобандитов, встретило нас очень хорошо. Много ценных сведений о противнике, его расположении и силах в Кимасозере нам рассказал скрывавшийся в лесах от белофиннов карельский крестьянин, преданный советской власти человек, оказавшийся председателем здешнего сельсовета.

Его данные о Кимасозере мы уточнили и дополнили позже показаниями пленных, взятых вдоль дороги Конецостров – Кимасозеро, так что, приступая к Кимасозерской операции – главной задаче нашего рейда, мы обладали исчерпывающими данными о противнике, его силах и расположении.

Вдоль этой дороги, через дистанцию в 13 – 15 километров, находились три станции финской так называемой «летучей почты». Каждая станция представляла собой избушку, в которой находилось два лыжника, выполнявших задания связных и передававших донесения до следующей станции. Все белофинские связные нами были взяты в плен в результате скрытных обходных движений наших мелких групп.

В день нашего движения по дороге на Кимасозеро, нам навстречу оттуда вышли три белофинские команды, общей численностью в 20 – 25 человек. Они направлялись в Конецостров, чтобы, ввиду слухов о приближении Красной Армии к Реболам, дошедших до финского штаба в Кимасозере, образовать гарнизон в Конецострове (пока опасность не угрожала Реболам, финны не считали нужным иметь там гарнизон). О том, что красные находятся не только в Реболах, но движутся уже к Кимасозеру, белофинские главари и не предполагали. Если бы хоть одна из высланных в Конецостров трех команд могла вернуться в Кимасозеро и сообщить о нашем появлении, внезапность была бы утеряна и задание могло оказаться сорванным. Поэтому для того, чтобы никого из встречных белобандитов преждевременно не обращать в бегство, мы себя выдавали за финских «добровольцев» из Хельсинки, направлявшихся им на поддержку. Финский язык был для нас родным, а наши красные пятиконечные звезды скрывались капюшонами маскировочных халатов. Это давало нам возможность, при встрече с белофиннами, вступать с ними в разговор, не будучи ими опознанными. Обычно выступал вперед Тойво Антикайнен, выдававший себя за некоего капитана Риутта, приезда которого бандиты давно уже ожидали.

Тойво Антикайнен вступал с ними в непринужденную беседу, узнавал, что его интересовало о противнике, а потом неожиданно раздавалась его громкая команда оторопевшим и испуганным бандитам: «Руки вверх!»

Таким образом, перед наступлением на Кимасозеро у нас имелась большая группа в 25 – 30 пленных белофиннов, которых мы решили отправить в наш тыл. Перед такой серьезной операцией, как разгром мощного вражеского штаба, мы не могли выделить нужного количества конвоиров – и каждый человек был на счету, и поэтому пленных отправили под охраной двух наших курсантов, неспособных дальше продолжать поход из-за обморожения ног. Несмотря на то, что пленные были предупреждены о немедленном открытии огня при попытке уклониться в сторону от лыжни, несмотря на то, что им было оставлено только по одной палке, а затворы их винтовок были вынуты и сложены в вещевой мешок нашего конвоира – мы, зная коварство врага, для предупреждения попыток к бегству, прибегли к самому «верному» средству – отрезали пуговицы и тесемки на брюках бандитов. В таком состоянии одной палки было вполне достаточно, так как второй рукой они вынуждены были поддерживать падавшую одежду.

Взятие нами в плен по дороге Конецостров – Кимасозеро большой группы белофиннов в 25 – 30 человек, обеспечившее полную внезапность нашего налета на Кимасозеро, было делом боевой дерзости и военной смекалки Тойво Антикайнена.

20 января 1922 года мы вышли к Кимасозеру и стали сосредоточиваться на возвышенностях к югу и западу от деревни. Замысел Тойво Антикайнена заключался в полном окружении деревни, чтобы отрезать путь отступления белофинскому гарнизону в несколько сот человек и ликвидировать его.

Направление атаки было дано на два объекта – церковь и штаб, находившиеся в разных концах деревни. Для атаки на штаб подразделения второй роты должны были совершить обходное движение для занятия исходных позиций атаки к северу от деревни. Неожиданно раздавшиеся удары церковного колокола были ошибочно нами приняты за сигнал тревоги у белофиннов. Поскольку мы считали, что враг нас заметил, нельзя было терять времени, и по команде Антикайнена мы бросились в стремительную атаку на деревню, не успев еще полностью развернуться.

Несмотря на это, наша атака, с фланга и в лоб, была настолько стремительной и дерзкой и, главное, неожиданной для белофиннов, что они совершенно растерялись. Они никак не могли представить себе, что, несмотря на все их посты, заставы и команды по дорогам, в Кимасозеро никем не замеченными пришла такая сила красных лыжников. Даже когда наши лыжники уже спускались с возвышенности к озеру для атаки, некоторые белофинны кричали нам, принимая нас за своих: «Откуда вы?» Тем сильнее была паника в стане врага, когда они поняли, откуда мы и зачем пришли. Один из белофинских главарей, Исонталон Антти, удирая на подводе, громовым голосом орал: «Спасайтесь, 800 красных курсантов наступают!» А другой бандитский начальник, по рассказам местных крестьян, при нашем появлении спрятался в прорубь, которую в крещение святили попы. Прорубь со всех сторон была заставлена мелкими елками, занесена сугробами снега, и, видимо, давно была облюбована горе-воином, туда он и сунулся во время опасности.

Основная сила гарнизона противника была размещена в верхней деревне. Наше появление для белофиннов было так неожиданно, что их охватила паника. Белофинны пытались бежать и спрятаться, но часть из них все же оказала вооруженное сопротивление.

Я, будучи самым крайним на левом фланге, расположился со своим пулеметом у сарая, имея задание поддержать огнем продвижение наших. Когда правый фланг начал наступать на верхнюю деревню, я увидел, что группа белофиннов отступает из деревни в соседний лес. Я хотел обстрелять отступающих, но, увы, мой пулемет не работал. Что делать? Раздумывать было некогда – я быстро взял из сарая охапку сена, зажег ее и отогрел пулемет. Обстреляв отступающих белофиннов, я стал на лыжи и быстро спустился в нижнюю деревню, в которой наши только появились. В верхней деревне к этому времени бой уже утихал, слышались отдельные выстрелы и крики.

Из леса, куда бежала группа белофиннов, слышна была стрельба из нескольких пулеметов. Я стал наблюдать за этим участком леса. Вскоре прибыли основные силы отряда, во главе с товарищем Антикайненом: началась проверка домов, подсчет пленных и трофеев, выяснение наших потерь.

Оказалось, что наши лыжники взяли 31 пленного, сами не имея потерь. У врага были захвачены крупные трофеи. В деревне, кроме штаба, еще находились лазарет и склад боеприпасов. Нашли подводы и на них погрузили все необходимое для нас. Штаб, лазарет и склад боеприпасов мы сожгли.

При разгроме белофиннов в Кимасозере нам удалось освободить группу заключенных карельских крестьян, приговоренных к расстрелу за отказ помогать белобандитским шайкам.

Многие из освобожденных хотели сейчас же встать на лыжи, чтобы преследовать подлого врага и отомстить ему за надругательство над родной землей карельского народа.

Наше задание было выполнено. Кимасозерская операция означала разгром важного белофинского штаба, что привело вскоре к полному распаду фронта и деморализации в лагере белофиннов.

Кимасозерская операция предрешила полный разгром белофинской авантюры и блестящую победу Красной Армии над финскими белобандитами.

 

Машаров Федор Федорович 

Родился в 1890 г. в г. Молотове, в семье железнодорожного служащего. После окончания Михайловского артиллерийского училища в 1910 г. был офицером русской армии.

Участник первой мировой войны 1914-18 гг. Активный участник гражданской войны 1918-1921 гг. в Карелии. Будучи начальником штаба 1-й бригады 1-й стрелковой дивизии, участвовал в разработке и осуществлении Видлицкой десантной операции. В 1921-22 гг. был командиром артиллерийской батареи курсантов Интернациональной военной школы. После демобилизации в 1922 г. из рядов Красной Армии работал в лесном хозяйстве Карельской AСCP, а с 1934 г. – инспектором Республиканского Комитета по делам физкультуры и спорта.

В годы войны с белофиннами 1939-40 гг. и Великой Отечественной войны 1941-45 гг. находился на штабных офицерских должностях в артиллерийских частях Советской Армии. В настоящее время проживает в г. Петрозаводске.

 

Ф. Ф. Машаров 

Действия  «Штаба руководства» («Ругозерской группы») по обеспечению лыжного похода Тойво Антикайнена 

Та часть отряда курсантов Интернациональной военной школы, которая непосредственно не была отправлена в лыжный рейд, но которая сыграла свою роль в его обеспечении, впоследствии была названа «Ругозерской группой», хотя в те дни она называлась «Штабом руководства». Возглавлял ее начальник школы. Штабу руководства были приданы: личный состав обеспечивающих тыловую службу застав и летучей почты на лыжах, резерв лыжников и хозяйственная группа с небольшим запасом обмундирования, белья и продовольствия.

Наряду с другими командирами штаба отряда я находился в составе этой группы.

Задачей второй группы на первом этапе рейда товарища Антикайнена являлось обеспечение его тыла и эвакуация раненых, путем выставления застав в деревнях Пенинга и Гонга-наволок, расположенных на пути следования лыжного отряда. С этой целью заставам было передано по 10 подвод. С товарищем Антикайненом Штаб руководства заранее согласовал возможные варианты совместных действий и помощи в том случае, если он встретит на своем пути сильные лыжные части противника.

Итак, наша группа выступила из Падан 10 января и до Лазарева следовала по пути отряда товарища Антикайнена.

Привожу сохранившуюся у меня справку о распределении сил и средств отряда Интернациональной военной школы между отрядом товарища Антикайнена и Штабом руководства на 14 января 1922 года:

 

 Получив донесения о стычке в д. Пенинга, а затем о вступлении лыжного отряда товарища Антикайнена в Реболы, штаб отряда быстро, через Ондозеро перешел в с. Ругозеро.

Штаб руководства двигался на Ругозеро дневными переходами без особых мер скрытности. Мы считали, что это движение и отход двух застав на присоединение к нам могут быть приняты противником за переброску основного ядра отряда и явятся маскировкой действительного движения отряда товарища Антикайнена.

По прибытии в Ругозеро живые свидетели рассказали нам подробности возмутительных издевательств, мучений и убийства белофиннами 12 коммунистов и советских работников 6 ноября 1921 года, накануне 4-й годовщины Октябрьской революции, и о боях в районе Ругозерского кладбища в декабре 1921 года между бандитами и малочисленной группой красноармейцев, все же стойко оборонявшихся до прихода наших основных сил.

Основной задачей Штаба руководства с оставшимися в его распоряжении подразделениями в этот период становится обеспечение выхода отряда товарища Антикайнена на Ругозеро. Для этого необходимо было согласовать совместные действия с 88 стрелковым полком, входившим в состав центральной колонны и наступавшим от Мурманской железной дороги через Ругозеро и далее на запад.

Примерно 17 – 18 января мы выехали в штаб 88-го полка, к командиру полка тов. Втюрину, расположившемуся со своим штабом в д. Большая Тикша.

Задачей нашего выезда в штаб полка было установление контакта и согласование предстоящих действий на участке наступления полка. По согласованию с нами, на следующий день полк предпринял демонстративное наступление одним батальоном на д. Чирка-Кемь, после которого батальон вернулся в исходное положение. Такими действиями внимание противника привлекалось к фронту. В ожидании нашего наступления он здесь концентрировал свои силы для отпора, ослабляя свой тыл. А эта дезориентация противника обеспечивала успех нашему действительному замыслу – удару по белофинским тылам, который должен был нанести лыжный отряд товарища Антикайнена.

Возвращаясь на двух подводах в Ругозеро из штаба 88 полка, мы заметили на озере Тикшозере какую-то группу лыжников, продвигавшихся вдоль опушки леса, несколько левее нас. Закутанные одеялами, мы ими были приняты, видимо, за местных жителей, так как лыжники не сделали никаких попыток нас преследовать; у нас же не было никаких оснований чем-либо показать, что мы хотим избежать встречи – мы продолжали ехать с такой же скоростью.

Вернувшись в штаб отряда в Ругозеро, мы убедились, что ни наших лыжников, ни лыжников 88 полка в этом районе в часы нашего проезда не могло быть. Высланная нами разведка обнаружила лыжные следы, но никого не встретила.

Было ясно, что встреченные нами на Тикшозере лыжники – это разведка действовавшего в районе Ругозера так называемого «лесного полка» белофиннов.

По сведениям нашего штаба, «лесным полком» белофиннов командовал белогвардеец Юксовский, бывший прапорщик царской армии, сын священника из Ругозера. Позднее в наши руки попал листок полевой книжки Юксовского с его приказанием (на финском языке), смысл которого был таков: «Слухи, о которых вам сообщают, неверны» (видимо, речь шла о захвате Кимасозера отрядом Антикайнена, взволновавшем все части белофинского фронта) и что «намеченную операцию мы будем проводить...» (здесь было зашифровано, расшифровать не удалось). Но провести «намеченную» операцию Юксовскому уже не пришлось. Удар героев-лыжников Тойво Антикайнена по белофинским тылам был настолько сокрушительным, что вскоре распался весь фронт противника.

Однако действия отряда Антикайнена стали нам известны только спустя некоторое время, после взятия им Кимасозера, а до этого временtoptopcenter–и Штаб руководства пережил несколько тревожных дней. Отряд товарища Антикайнена должен был по приказу и по расчетам уже выйти в тыл действующих на Ругозерском направлении частей «лесного полка» белофиннов, опрокинуть их и установить связь со Штабом руководства. Но у Штаба не было ни донесений от самого Антикайнена, ни каких-либо сведений из Штаба комвойск Карельского района или из Штаба южной колонны о местонахождении и действиях его отряда.

В поведении противника на этом участке фронта также не замечалось каких-либо изменений, по которым можно было бы судить о выходе отряда товарища Антикайнена в его тыл на этом направлении.

Порой закрадывалась мысль: «Неужели Антикайнена постигла неудача?» Но кто знал несокрушимую железную волю и настойчивость Тойво Антикайнена и его военные дарования, отбрасывал эту мысль.

Наконец, в конце января из Штаба комвойск мы получили сообщение, подтвердившее нашу веру в удачу Антикайнена, что после разгрома штаба белофинского фронта в Кимасозере лыжному отряду поставлена новая задача – действовать от Кимасозера не в восточном, а совместно с дившколой 56 дивизии в северном направлении. Последовавший в это время полный распад белофинского фронта на центральном участке помог нам установить живую связь с отрядом Тойво Антикайнена через Тикшозеро. Немедленно же в расположение тов. Антикайнена Штаб руководства отправил весь имевшийся резерв лыжников и оставшиеся запасы продовольствия. После этого, в начале февраля, штаб отряда в составе 5 человек выехал в Сороку (Беломорск) для установления связи с командованием центральной колонны войск. В это время все колонны Красной Армии успешно продвигались на запад, нанося удары по убегавшим к границе белофинским бандам. Очищение территории Советской Карелии от банд к середине февраля уже подходило к концу.

Из Сороки мы выехали в Кемь, чтобы обеспечить погрузку и отправление лыжного отряда в Ленинград для продолжения учебы, от которой курсанты были оторваны почти два месяца.

 

Лааксо Гуго Адамович 

Родился в 1887 г. в дер. Поймела Тавасгусской губернии Финляндии. Член ВКП(б) с 1921 г. До 1918 г. – рабочий строительной промышленности, по специальности столяр и железобетонщик.

Красногвардеец, участник Финляндской революции 1918 года. Курсант Интернациональной военной школы в 1920 – 22 гг. В 1924 г. окончил Военно-инженерную школу в г. Ленинграде.

С 1925 по 1939 г. находился на руководящей работе по дорожному строительству в Карельской АССР.

Участник войны с белофиннами 1939 – 40 гг. в качестве командира саперного батальона.

В начале Великой Отечественной войны 1941 – 45 гг. был прорабом оборонных строительств в районе Петрозаводска. В 1942 г. служил командиром в инженерно-саперных частях действующей армии, а в 1943 – 44 гг. работал в военной промышленности Урала. Сейчас работает на слюдяной фабрике г. Петрозаводска начальником отдела капитального строительства.

 

Г. А. Лааксо 

Действия отряда Тойво Антикайнена после разгрома штаба

белофиннов в Кимасозере 

После небольшого отдыха в освобожденном Кимасозере отряд Тойво Антикайнена должен был выполнить вторую часть поставленной перед ним командованием боевой задачи: прорвать с тыла белофинский фронт на центральном участке и соединиться в Ругозере с частями Красной Армии, при которых оставался Штаб руководства отряда. Для выхода на Ругозеро отряду Антикайнена предстояло повести наступление на восток от Кимасозера, через деревни Барыш-наволок и Челмозеро, в которых имелись сильные гарнизоны противника.

Операция осложнялась тем, что теперь противник знал, с кем имеет дело.

При подходе нашего отряда к Барыш-наволоку наша разведка столкнулась с разведгруппой противника. Произошла небольшая перестрелка, и белофинны отошли в деревню, которая была превращена ими в настоящую крепость. Деревня Барыш-наволок расположена на резко вдающемся в озеро мысу, поэтому наступать на деревню нам приходилось не иначе, как по льду озера. Чтобы избежать лишних потерь, товарищ Антикайнен принял решение – занять деревню обходным путем. Отряд был разбит на три группы: первая и вторая роты должны были обходным движением с флангов атаковать противника и проникнуть в деревню, пулеметные расчеты были расположены в центре, получив задачу своим огнем сковать и парализовать сопротивление противника. С наступлением темноты завязался бой. Основная его тяжесть легла на пулеметные расчеты, по которым белофинны сосредоточили основную мощь своего огня. Несколько курсантов-пулеметчиков было убито и ранено. Это были первые потери нашего отряда за весь период рейда. Среди раненых в том бою пулеметчиков были и ныне здравствующие товарищи Аксель Анттила и Бруно Лахти.

Но расчет Антикайнена оказался правильным. Наступившая темнота сделала наши потери минимальными. Враг не смог выдержать комбинированного флангового удара курсантов, был опрокинут и бежал, понеся большие потери. Всех раненых отправили потом санным путем через Кимасозеро в наши тылы.

После взятия Барыш-наволока лыжным отрядом Антикайнена оголились тылы центрального участка фронта белофиннов. Охваченные паникой, они устремились в бегство к границе. Их фронт распался, и центральная колонна Красной Армии стала беспрепятственно продвигаться из с. Ругозера на с. Ухту.

При таком резком изменении обстановки, во изменение старого задания, командование поставило товарищу Антикайнену новую задачу – повернуть на северо-запад к границе и, став со своим отрядом в авангард южной колонны, надежно и прочно закрыть для врага государственную границу.

С 1 февраля 1922 года мы стали выполнять этот приказ и продвигаться на д. Войницы.

Перед боем за д. Айанлахти в начале февраля отряд выслал разведку из трех курсантов. Хотя это были опытные бойцы, они, увлекшись преследованием врага, потеряли ориентировку и, заблудившись в лесу, попали в руки белофиннов.

Пытаясь добиться от наших разведчиков каких-либо сведений о наших частях, лахтари долго пытали и издевались над ними. У попавшего в плен курсанта товарища Сухонена бандиты отрезали нос, уши, выкололи глаза. Потом, на морозе в 30 градусов, раздев его догола и привязав к саням, бандиты волокли его по снежной дороге, пока товарищ Сухонен не умер. Так же зверски расправились бандиты с двумя другими нашими разведчиками, не добившись от них ни слова.

Все это мы узнали от карелов – жителей освобожденной нами деревни, в бою за которую мы хорошо отомстили лахтарям за мучительную смерть наших боевых товарищей.

На всем пути преследования белофиннов вдоль дороги Вокнаволок – Войницы мы наблюдали следы их панического бегства. Всюду валялось брошенное оружие, остатки обоза, медикаменты, военное снаряжение. В панике белофинны бросали награбленное у населения добро: мешки с мукой и зерном, упряжь, повозки и т. д. Часто попадались трупы зарезанных наспех коров, которых лахтари не смогли угнать с собой.

Видно, нелегко жилось карельскому крестьянину под властью финских бандитов. Особенно плохо приходилось тем, кто осмеливался в глаза говорить захватчикам, что не видать им Карелии, как своих ушей.

Все отбитое и захваченное нами у врага имущество крестьян возвращалось им обратно. Всюду народ радостно встречал наших лыжников, удивляясь порой, что освободители, разбившие наголову белофиннов, сами говорят по-фински и по-карельски. Мы проходили по таким глухим местам, где население еще не знало о существовании Красной Армии. Повсюду мы проводили митинги, рассказывали карельским крестьянам о Красной Армии, о ее целях, о том, что мы не белофинны, грабящие и убивающие население, разъясняли им также советскую национальную политику, призывали трудящихся крестьян крепить и беречь впредь Карельскую Трудовую Коммуну, как зеницу ока.

В середине февраля, после выполнения боевой задачи, отряд выступил в обратный путь из с. Войницы на Ухту.

Мы продвигались дальше без боев, так как противника больше на нашем пути не было, но никому из отряда не хотелось думать, что поход уже закончен.

К этому времени в Ухте, в которой белофинны особенно жестоко расправились с населением, было ликвидировано так называемое «Ухтинское правительство», созданное из кулацких прихвостней белофиннов.

Власть Советов вновь входила в свои законные права на освобожденной от белофиннов территории Карельской Трудовой Коммуны и с радостью и глубоким уважением встречалась карельским народом.

В Ухте отряд Тойво Антикайнена получил приказ командования возвратиться по Мурманской железное дороге через Кемь в Петрозаводск, куда мы и прибыли в конце февраля месяца. В Петрозаводске нас встречали члены Карельского правительства, партийная, профсоюзная и комсомольская общественность города.

Это была волнующая и незабываемая встреча.

Почти через два месяца после отправления в рейд, в начале марта 1922 года, на том же, Московском вокзале, наш лыжный отряд курсантов торжественно встречали все военные школы и представители трудящихся Ленинграда.

Особо отличившиеся бойцы и командиры лыжного отряда Антикайнена получили, помимо наград Реввоенсовета, награды и благодарность от правительства Карельской Трудовой Коммуны. В лице своего правительства нас благодарил весь освобожденный карельский народ. В дальнейшем, указом Советского правительства, Интернациональная военная школа в память о героическом лыжном рейде, связавшем навсегда нашу школу с карельским народом, стала называться «Интернациональная военная школа имени Карельской Трудовой Коммуны». Так школа именовалась вплоть до своего расформирования в 1923 г.

 

* * *

 

Проходят годы... Один за другим уходят из жизни участники героического рейда, но слава их дел не меркнет, воодушевляя нашу прекрасную молодежь на новые боевые и трудовые подвиги.

 

О. Иконен, Б. Лахти, Г. Лааксо, В. Ахо 

Наш командир – Тойво Антикайнен 

Героический рейд лыжного отряда на Кимасозеро неразрывно связан со славным именем Тойво Антикайнена. Тойво Антикайнен всю жизнь оставался верным сыном партии Ленина – Сталина, горячим патриотом своей советской Родины. Поход на Кимасозеро бы одним из эпизодов в богатой служением народу жизни Тойво, но эпизодом ярким, в котором раскрылись замечательные черты Антикайнена как командира-большевика.

Поход на Кимасозеро навсегда оставил в наших сердцах обаяние Антикайнена, как прекрасного товарища и отличного боевого командира, настойчиво и решительно добивавшегося намеченной цели, никогда не знавшего неудач. Под его руководством мы неизменно побеждали врага.

Тойво Антикайнен был на редкость правдивый и прямой человек. Его честность и прямота, суровая требовательность к себе и к подчиненным, как к бойцам, так и к командирам, всегда была направлена на одно – на успешное выполнение боевых задач, поставленных Родиной.

Тойво Антикайнен обладал замечательным даром вовремя сказать шутку, острое словцо о враге, своевременно напомнить старые походы и бои. Этим он, как никто другой, умел в самой тяжелой обстановке поднимать дух бойцов, их готовность отдать все свои силы и жизнь за молодую советскую страну. Тойво Антикайнен был всю жизнь верен делу освобождения трудящихся и беззаветно любил советскую Родину, свое социалистическое отечество.

Своим примером он воспитывал в нас чувство советского патриотизма, чувство преданности великому, непобедимому делу партии Ленина – Сталина.

После окончания ныне легендарного похода на Кимасозеро героическое имя Тойво Антикайнена зазвучало повсюду. Писатели о нем писали повести и рассказы, поэты слагали стихи, народ создавал былины и песни, все народы нашей Родины с любовью произносили его имя – рабочего, солдата, большевика.

Позднее, в годы мирного строительства, Тойво Антикайнен вырос в крупного политического деятеля. Высокая идейность и большевистская принципиальность, непримиримость к врагам трудящихся – определяли Тойво Антикайнена как общественного деятеля. Он всю жизнь пользовался неизменной любовью трудящихся Советского Союза и революционного пролетариата Финляндии.

Для друзей имя Тойво Антикайнена было всегда символом всего светлого и прогрессивного, – враги же, стиснув зубы от бешеной ненависти к нему, не могли без злобы вспоминать его имя.

И когда в 1934 году Тойво Антикайнен оказался в их грязных лапах, они готовили ему кровавую расправу.

Лахтари не забыли, какую большую роль сыграл Тойво Антикайнен в срыве их захватнических стремлений в годы гражданской войны. Они хорошо знали, что он всегда боролся за дело трудящихся, за свободу финского трудового народа. Поэтому они пытались представить Тойво Антикайнена уголовным преступником, хотели опорочить его в глазах мировой общественности, чтобы облегчить себе расправу над ненавистным им революционером.

Велика была в те годы среди нас, боевых товарищей Тойво Антикайнена по Кимасозерскому походу, тревога за его жизнь. Мы собирали показания в его пользу для представления финскому суду, некоторые из нас даже выехали свидетелями на суд.

Волна протеста, охватившая трудящихся самых различных стран, вступивших в защиту этого пламенного революционного борца, отвела от Тойво Антикайнена занесенную над ним для смертельного удара руку палачей.

В 1940 году советский народ вырвал Тойво Амтикайнена из белофинской тюрьмы. Народ Карело-Финской ССР имел счастье приветствовать его в своей дружной семье и выразить ему доверие, послав его своим достойным избранником в Верховный Совет СССР.

Тойво Антикайнен всегда горячо любил свой родной карело-финский народ, верил в его прекрасное будущее. Он предвидел неизбежную схватку с маннергеймовской сворой, которая попытается вновь осуществить свои стародавние захватнические планы в отношении советской страны.

Уже в первые месяцы Великой Отечественной войны Тойво Антикайнен предсказывал полный разгром немецких и финских гитлеровцев, верил в торжество справедливой борьбы советского народа, но до этого торжества он, к сожалению, не дожил. Тойво Антикайнен рассматривал победу Советского Союза над германским фашизмом, как непременное условие освобождения трудового народа Финляндии от гнета реакции, как залог подлинного демократического возрождения Финляндии на путях дружбы и сотрудничества с Советским Союзом.

Память о Тойво Антикайнене – славном сыне карело-финского народа, беззаветном борце за коммунизм, будет вечно жить в сердцах трудящихся Советского Союза и революционного пролетариата Финляндии.

Встреча т. Тойво Антикайнене в мае 1940 г. на Петрозаводском вокзале. Слева от т. Антикайнене – участник Кимасозерского рейда т. Ахо Вилхо  и командир Карело-финского отряда в 1922 г. т. Ниемеля Карле

Лааксо Гуго Адамович - боец лыжного отряда курсантов Интернациональной военной школы

Тойво Антикайнене (1898 – 1941) - командир лыжного отряда Интернациональной военной школы в 1922 году

Машаров Федор Федорович - б.начальник штаба отряда курсантов Интернациональной военной школы

Лахти Бруно Самойлович - б.боец-пулеметчик лыжного отряда курсантов Интернациональной военной школы

Ахо Вилхо Иварович  - б.боец-пулеметчик лыжного отряда курсантов Интернациональной военной школы

Иконен Отто Генрихович -  б. помощник командира 1 роты лыжного отряда курсантов Интернациональной военной школы