Ушаков Г.А.
Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский
Георгий Алексеевич Ушаков (17 (30 сентября) 1901, деревня Лазаревское — 3 декабря 1963, Москва) - советский исследователь Арктики, доктор географических наук (1950).
Фото из книги Г.А.Ушакова «Остров метелей», Ленинград, Гидрометеорологическое издательство, 1972 г.
Г. А. Ушаков (снято на Северной Земле в 1931 г.)
Фото из книги А.И. Минеева "Остров Врангеля". Москва – Ленинград, Издательство Главсевморпути, 1946 г.
________________
Упоминание об Ушакове в книге Н.А.Гвоздецкого
Источник: Гвоздецкий Н.А. Сорок лет исследований и открытий. Государственное издательство географической литературы, Москва, 1957 г.
Вместо мыса Арнгольда, нанесенного на карту гидрографической экспедиции 1913 г., оказался остров, который и обманул, очевидно, моряков, принявших его за выступ берега. «...Мы закрыли мыс Арнгольда и открыли остров, за которым и оставили то же самое название»,— записал Г. А. Ушаков.
________________
Об Ушакове в книге С.Виноградова
Источник: С. Виноградов. Во льдах его дороги. Издательство политической литературы. Москва, 1981
Новоселы острова Врангеля
Парень из амурской тайги
Ушаков о себе:
«Я начал работу в Арктике, когда слово «полярник» еще редко встречалось в нашем языке. Советская работа в полярных областях только развертывалась.
Мне давно хотелось увидеть страны полуночного солнца, побывать в морских льдах, поохотиться на моржей и белых медведей и особенно увидеть полярное сияние. Я мечтал об этом с тех пор, как, будучи еще подростком, прочитал несколько книжек о путешествиях в полярные страны. И тогда я начал грезить этим, потому что любил суровую природу, преодоление всяких трудностей, борьбу со стихией и приключения».
Родился Георгий Алексеевич в Лазарево, небольшой таежной деревушке, ныне Амурской области, в 1901 году в семье крестьянина-казака. Вокруг – узкие полоски пашни, зыбкие болота, непроходимая тайга. С раннего детства его отличали жгучий интерес ко всему неизвестному и неуемная тяга к знаниям. А в деревне всего одна книжка – пушкинская поэма «Руслан и Людмила», да и в той недоставало нескольких страниц. Хорошо, что отец Егорки знал их наизусть. Знал он не только про Руслана; держал в своей памяти сказки о царе Салтане, о золотой рыбке.
С помощью отца Егор рано обучился грамоте и часто читал сказку сверстникам, а иногда и взрослым казакам.
Детство в дальневосточной тайге, особенно в те времена, – суровое детство.
«Уже с десяти лет, – вспоминал Георгий Алексеевич, – я нередко сопровождал старших братьев на охоте на крупного зверя в дальневосточной тайге. Здесь я впервые увидел могучие паводки таежных рек; бывали случаи – спасался от грозной, но захватывающей по красоте стихии лесных пожаров; в лунном свете августовских ночей видел лося, отзывающегося на звук охотничьей трубы; отсиживался на березе от разъяренной медведицы; прислушивался к шороху змей в травах Амурских болот; следил за распусканием почек весной и за переходом зелени в багрянец осенью; спал в зимние морозы у костра и наблюдал в ночной темноте фосфорический свет рысьих глаз, а в двенадцать лет увидел прыжок тигра, смертельно раненного охотником».
Жажда знаний привела Ушакова в Хабаровск. Ему тогда было четырнадцать лет. Он поселился в ночлежном доме, а на жизнь зарабатывал продажей газет. Жалкое пристанище, скудный заработок, но жить можно, а главное – учиться в городском училище.
Неожиданно ему повезло. Однажды к нему подошел стройный, военной выправки человек. Спокойный взгляд его глубоко посаженных глаз изучающе задержался на уличном продавце газет. Что-то в подростке привлекло его внимание: то ли достоинство, с которым держался паренек, то ли умные глаза и скрытая энергия во всех его движениях. Это был В. К. Арсеньев, выдающийся исследователь Дальнего Востока, писатель, в ту пору директор Хабаровского музея.
О той роли, какую он сыграл в жизни Ушакова, рассказывает сам Георгий Алексеевич:
«Случай однажды свел меня с интереснейшим человеком – самым значительным из всех тех, кого я видел до сих пор. Пятнадцати лет я оказался в роли полевого рабочего, или скорее мальчика на побегушках, в отряде В. К. Арсеньева – знаменитого исследователя Уссурийского края, знатока и тонкого ценителя природы, превосходного писателя.
В. К. Арсеньев вытащил меня из хабаровского ночлежного дома...
Целое лето я провел в тайге бок о бок с этим замечательным исследователем, учась у него разбирать сложную жизнь природы, заслушиваясь по вечерам увлекательнейшими рассказами о путешествиях».
Свершилась Великая Октябрьская революция. Ушаков мог продолжить учебу уже в советской школе. Но недолго пришлось ему заниматься науками: враги революции развязали гражданскую войну, началась интервенция. Решалась судьба Дальневосточного края, всей России.
Где мог, где должен быть сын «изробившегося» крестьянина, слушавший вечерами у костра увлекательные рассказы Арсеньева о доблестных сынах русской земли? Он делает единственно возможный для себя выбор: вступает в ряды борцов за Советскую власть.
Многое испытано, многое пережито этим юношей в последующие пять-шесть лет: партизанские тропы в родной тайге, большевистское подполье, бои в Приморье. В короткие периоды затишья – занятия в учительской семинарии, потом – в Дальневосточном университете.
Но и после освобождения Приморья, в котором молодой коммунист принимал активное участие, закончить университет ему не удалось. По заданиям крайкома партии он работает в деревне, затем в конторе дальневосточного Госторга.
И вот теперь назначение на остров Врангеля. Подготовка экспедиции оказалась делом трудным, прежде всего потому, что все, или почти все, делалось впервые.
Ровно через десять лет Отто Юльевич Шмидт отметит, что на пути приобщения Заполярья к социалистическому строительству заселение и освоение острова Врангеля было одной из самых первых, если не самой первой вехой. Серьезное освоение Арктики в ту пору, по существу, еще не начиналось – оно развернулось несколько лет спустя.
Георгий Алексеевич в деле освоения или, лучше сказать, обживания Арктики был пионером. Впрочем, в связи с ним еще не раз придется применять это почетное слово – пионер.
Итак, начались многомесячные сборы.
Длинный-длинный список всего необходимого для экспедиции включал сотни наименований: собаки, нарты, снаряжение для них, меховая одежда и меха, оружие и боеприпасы, хозяйственные и строительные материалы, разнообразное продовольствие, медикаменты, научное оборудование, приборы. Многое из того, что требовалось, пришлось закупать за границей.
Сборы усложнялись еще и тем, что Ушаков, отправляясь в Арктику, не обо всем имел четкое представление, скажем о программе научных работ и ее выполнении. Он консультировался с научными учреждениями, с Академией наук, подбирал литературу. Средств было отпущено мало. Часть научного оборудования и приборов, не говоря уже о литературе, Георгий Алексеевич приобретал на собственные деньги. Возникли сложности с радиоустановкой. Коротковолновой связи в Заполярье еще не существовало. Эксперименты с нею только-только начинались в Арктике. Длинноволновый же передатчик слишком громоздок и весьма сложен для установки. Его не успеешь установить за то короткое время, что пароход будет стоять у острова. И Ушаков отказывается от радиосвязи.
Главная забота руководителя экспедиции – люди будущего поселения. Прежде всего – охотники, промысловики. Эта проблема была решена примерно так, как задумал Ушаков еще во Владивостоке.
Новому поселению нужен был врач. Георгий Алексеевич поместил объявление об этом во владивостокской газете «Красное знамя». Одним из первых по объявлению пришел Николай Петрович Савенко и после откровенной и обстоятельной беседы с ним Ушакова был зачислен врачом экспедиции. Едва ли не самым сложным оказался поиск подходящего судна. Но вот наконец подобрано и судно – видавший виды пароход «Ставрополь» во главе с опытным капитаном П. Г. Миловзоровым.
15 июля экспедиция отбывала из Владивостока. Проводить ее пришло много народу. Все были взволнованы, понимая, что отплывающим предстоит почетная, но трудная миссия.
Судно сделало короткие остановки в Петропавловске-Камчатском, бухте Провидения и на мысе Чаплина. Льды в тот год не препятствовали продвижению, и «Ставрополь» 8 августа 1926 года достиг берегов острова Врангеля без особых осложнений.
Североземельская экспедиция
Новый замысел
В феврале 1930 года состоялось расширенное заседание правительственной Арктической комиссии. Оно было особенно представительным – обсуждался план пятилетних работ в Арктике и план на 1930 год.
Ушаков выступил здесь с подробным сообщением о предложенной им Североземельской экспедиции. Замысел такой экспедиции сложился в основном еще на острове Врангеля. Считанные месяцы, прошедшие после возвращения на материк, он посвятил не столько отдыху после трудной трехлетней зимовки, сколько тщательной разработке и обоснованию плана исследования Северной Земли.
– План этот,– заявил в конце своего сообщения Ушаков,– вполне реален, выполним безо всякой угрозы для жизни участников экспедиции. При ее благополучном исходе, в чем можно не сомневаться, страна получит достоверные сведения о Северной Земле.
Арктическая комиссия одобрила предложение Ушакова и представила его на рассмотрение правительства. 23 марта 1930 года Совнарком утвердил проект Североземельской экспедиции. Из своего резервного фонда он отпустил на нее около 50 тысяч рублей – сумму весьма скромную, но вполне достаточную.
В чем же состоял замысел Ушакова? Почему Арктическая комиссия в числе других самых неотложных дел наметила на 1930 год и Североземельскую экспедицию? Да потому, что не исключалась возможность новых чужеземных попыток проникнуть в этот район и, быть может, прибрать к рукам загадочную землю. Ведь Нобиле, например, во время столь трагического путешествия 1928 года собирался высадить на Северной Земле небольшую партию для топографических и геофизических работ. Но Северную Землю с дирижабля не обнаружили – помешали облачность и туман. Именно поэтому и нельзя было откладывать серьезное обследование Северной Земли – обширного острова или группы островов.
Впервые Северную Землю открыла осенью 1913 года отечественная гидрографическая экспедиция под руководством Бориса Вилькицкого. 3 сентября по курсу кораблей «Таймыр» и «Вайгач» показалась земля. Участники экспедиции высадились на неведомый берег, подняли русский флаг. Была сделана попытка продвинуться дальше на северо-запад вдоль берега. Но ни в этом, ни в следующем году подобные попытки этой же экспедиции не дали сколько-нибудь существенных результатов: помешала тяжелая ледовая обстановка. Удалось лишь с борта нанести на карту южный и частично восточный берег этой земли. Восточная линия местами вообще переходила в неуверенный пунктир.
Что же все-таки открыла экспедиция Вилькицкого? Один громадный остров или архипелаг? Каковы очертания этой земли? Что там, за линией берега? Все это оставалось неизвестным.
Первая мировая война, гражданская отодвинули на некоторое время исследование Северной Земли.
В 1923 году Государственное географическое общество и Полярная комиссия Академии наук выступили с планом изучения неизвестной земли. В 1925 году Н. В. Пинегин, участник знаменитой экспедиции Георгия Седова, выдвинул свои предложения. Борис Чухновский, прославленный полярный летчик, разработал авиационный вариант подобной экспедиции. Были и другие проекты. Но все предложения требовали крупных затрат, значительного числа людей, приобретения или постройки специальных судов.
Страна же была пока бедна. То было время, когда подготовка к планомерному наступлению на Арктику только-только начиналась. Советский Союз вступал в первую пятилетку, стремясь создать индустриальные основы экономической независимости.
План Георгия Ушакова был детально продуман, вполне реален и, что очень важно, требовал минимальных затрат. Так, численный состав экспедиции – четыре человека: начальник, геолог, радист, каюр-охотник. Эту группу, по мысли Георгия Алексеевича, на западный берег Северной Земли высадит ледокол, совершающий очередной рейс в летнюю навигацию. Здесь будет собран дом, он станет главной базой экспедиции. Полярной ночью, когда нельзя вести исследования, на пути будущих маршрутов участники экспедиции устроят склады (депо) продуктов питания для людей, корма для собак, топлива.
Выезды в полевые маршруты начнутся с наступлением весны. Их участники снимут местность, определят астрономические пункты, проведут геологические исследования. Все данные будут использованы при составлении карты Северной Земли. Экспедиция также изучит животный и растительный мир, охотничье-промысловые возможности, ледовый режим омывающих Северную Землю вод, проведет метеорологические и гидрографические наблюдения.
Выполнив все эти работы, экспедиция, если в тот момент по каким-либо причинам ее не смогут снять с архипелага, возвратится на материк своими собственными силами через пролив Вилькицкого (ширина его в том районе – от 60 до 90 километров). Ни шхуны, ни специального судна не требовалось, кроме обыкновенной морской шлюпки с легким мотором, которая годилась бы для промысла и, если позволят льды, для разведки и устройства на побережье продовольственных складов.
Конечно, план содержал известную, и немалую притом, долю риска. В партии не предусматривался врач. Значит, расчет только на самих себя, на свое здоровье, на полярный опыт.
Организация работы экспедиции представлялась такой: радист остается на базе, а начальник, геолог и охотник-каюр отправляются обследовать Северную Землю. Поход может продолжаться несколько месяцев. И все это время радист будет один, не имея вестей от своих товарищей: портативных радиопередатчиков в ту пору не было.
План Ушакова казался дерзким, и в то же время он был очень прост.
Итак, план утвержден, средства выданы.
Сразу закипела напряженная работа. Самая трудная задача – подобрать людей: всего трех человек, и, значит, нельзя ошибиться ни в одном из них. Просчет мог сорвать экспедицию.
Ближайшим сподвижником Ушакова и научным руководителем экспедиции стал Николай Николаевич Урванцев – уже известный в те годы геолог, радистом – комсомолец Василий Васильевич Ходов. Хотя его в ту пору звали чаще всего просто Васей, он уже возглавлял секцию коротковолновиков в Ленинграде, в радиотехнике разбирался отлично. Каюра-охотника нашли в Архангельске. Это был опытный профессионал Сергей Прокопьевич Журавлев, много раз зимовавший на Новой Земле.
Сборы в путешествие – дело сложное. Тем более что речь идет о путешествии на землю, где практически еще никто не бывал. А если оно затянется на неопределенный срок?.. Девиз Ушакова: «Нужно отказаться от всего, без чего можно обойтись, и не забыть ни одной мелочи».
Да, роль мелочей огромна! Как писал Георгий Алексеевич, примус «может стоить тебе жизни, если забудешь взять к нему такие мелочи, как иголки, запасный ниппель или кожаную прокладку для насоса».
В конце концов список необходимых вещей достиг семисот названий. Его много раз обсуждали, что-то вычеркивали, вносили другое... Каждый предмет придирчиво испытывали, и не один раз, затем заботливо упаковывали в ящики с этикетками, на которых перечислялось содержимое.
Времени оставалось в обрез. В июле из Архангельска на Землю Франца-Иосифа отправлялся ледокольный пароход «Георгий Седов». Его команде было поручено доставить экспедицию Ушакова на Северную Землю.
Снаряжение приходилось добывать из различных источников. Дорогостоящие инструменты и приборы дали научные учреждения: ученые охотно шли навстречу полярникам.
Велика была помощь в оснащении экспедиции председателя Арктической комиссии, бывшего Главкома Красной Армии Сергея Сергеевича Каменева. Военные учреждения при его содействии безвозмездно предоставили оружие, боеприпасы, кое-какое обмундирование. Помог он получить и коротковолновый радиопередатчик.
Немалые средства предстояло израсходовать на оплату мехов для одежды, спальных мешков, обуви, шапок, рукавиц. Но Георгий Алексеевич давно обдумал, как обойтись без этих затрат. Он рассуждал так: пусть оплатит расходы на меховую амуницию... сама Северная Земля.
И вот Ушаков в кабинете одного из руководителей Госторга республики. Начальник будущей экспедиции просит отпустить в кредит на два-три года меховую одежду, обувь и спальные мешки – он знал, что все это есть на складе архангельской конторы Госторга.
– Чем же вы будете расплачиваться, когда пройдут эти два-три года? – спросил хозяин кабинета.
– Медвежьими шкурами...
Выражение удивления, смешанного с любопытством, появилось на лице представителя Госторга. Тогда Ушаков объяснил ему, что охота на Северной Земле будет делом серьезным, а не развлечением: ведь придется кормить полсотни ездовых собак, а без транспорта не выполнить поручения партии и правительства.
– Так что шкуры будут,– заключил он.
– Смело! – одобрил товарищ из Госторга.
Кредит был открыт. А представители советской торговли пожелали благополучного возвращения с картой Северной Земли.
Так состоялась необычная торговая сделка: удалось запродать добрую сотню шкур неубитых медведей.
Сложнее всего оказалось приобрести ездовых собак. Пришлось обратиться за помощью в Хабаровск, к старым друзьям. Они помогли. Закупили полсотни ездовых собак, погрузили в большой товарный вагон и под присмотром двух проводников отправили в Архангельск.
Ушаков и его товарищи старались сэкономить даже те весьма скромные средства, которые отпустило правительство. Сберечь для страны, для планов пятилетки. В этом еще раз проявилась высокая гражданственность Ушакова, которая составляла одну из главных черт его личности.
В середине августа 1930 года ледокол «Георгии Седов» под командованием капитана В. И. Воронина, завершив основную часть работ на севере Карского моря, взял курс на восток к берегам Северной Земли. На борту – ушаковская четверка и все ее громоздкое хозяйство: разобранный дом, стройматериалы, моторная лодка, топливо, собаки, нарты, продовольствие, научное снаряжение, хозяйственная утварь, книги, одежда.
