«Ревел буран на обширных эльбрусских полях, взметая седые космы снега. Мороз - 40°. Тихо опускались альпинисты, неся тело погибшего товарища Алеши Гермогенова. Жестоко отбил зимний Эльбрус штурмы десятка людей, но все же они не изменили своего решения: во что бы то ни стало победить зимний Эльбрус, закончить дело, начатое Алешей Гермогеновым и стоившее ему жизни» (из дневника участника зимнего похода Гермогенова на Эльбрус в марте 1932 г В.Б. Корзуна).
В 4,5 часа утра 17 января мы вышли на штурм Эльбруса, предварительно в помещении зимовки надев кошки и связавшись веревкой. Температура воздуха на станции —18,4°. На небе ни облачка. Со звенящим хрустом врезались стальные зубья кошек в стекловидный зеленый лед. Изредка он с треском лопался от мороза, где-то в глубине под ногами.
Курс — на смутный силуэт восточной вершины. Шли быстро, подгоняемые холодом, борясь с ледяным северо-восточным ветром, дувшим из-за восточной вершины. В темноте спотыкались на высокие снежные сераки, карабкались по крутым обросам.
В 7 часов утра, когда заалел небосклон, мы были уже выше приюта Пастухова (4 800 м), на высоте 6000 м. В. Корзун стал снимать первые температурные наблюдения, температура воздуха—31°.
Зимой все склоны Эльбруса покрыты чистым стекловидным льдом, снег на них не держится, его сразу сметает ветром. Если поскользнуться на таком склоне, то пролетишь километр, два, три — неминуемая смерть.
Поэтому мы шли с сугубой осторожностью, беспрерывно охраняясь веревкой и ледорубами. Ледяной склон тянется по обычному пути восхождения на восточную вершину Эльбруса от Приюта 11 и до седловины. Медленно поднялись к седловине и, резко повернув, дошли до нижнего скалистого островка. В. Корзун опять произвел наблюдения, температура воздуха была выше —29,4°. Нас осветило солнце. Осторожно начали подниматься по обмерзшим, покрытым льдом и снегом скалам: по южному гребню восточной вершины. Ближе и ближе.
В 1 час дня мы уже стояли на южном крае вершины. Зимний Эльбрус побежден. Мы были горды сознанием того, что взошли на Эльбрус в самое суровое время года, в середине зимы. Мы побили мировой рекорд зимнего восхождения.
Дул западный режущий ветер. В. Б. Корзун сделал несколько фотосъемок и произвел метеорологические наблюдения. Температура воздуха оказалась только —27,5°. Ни одного облачка на черно-голубом небесном своде. (Небо на больших высотах вследствие прозрачности воздуха кажется черно-голубым). Ясно были видны Черное море — под лучами яркого солнца оно отливало золотом — и далекие фиолетовые турецкие берега (между прочим, Черное море и турецкие берега прекрасно видны в очень ясные дни и с Приюта 11, даже с высоты 3800 м при подъеме к нему). Такая видимость возможна только зимой, когда воздух бывает особенно прозрачным (летом над далью всегда висит марево). На севере выглядывал из тумана маленький Бештау. Над Пятигорском, как обычно, нависали облака. «Чаша» Кисловодска, окаймленная двумя хребтами — Джипальским и Боргустанским, была видна очень хорошо.
Нас поразило то, что все склоны гор Карачая и кисловодского района были почти бесснежными — черными, а на юге простирались бесконечные снежные хребты. Северный край восточной вершины Эльбруса был покрыт особенно толстым слоем cнегa — почти не видно было скал.
Прикрепив банку с запиской к деревянному триангуляционному столбу (установленному летом 1933г. под руководством В. Б. Корзуна) и бросив последний взгляд кругом, мы торопливо начали опускаться к седловине по западному гребню восточной вершины. На вершине мы пробыли всего 46 минут.
Далеко внизу на севере чернели сосновые леса. Змеями спускались вниз между черными скалами северные ледники Эльбруса,
На седловине был полный штиль. Мы подошли к самому высокому в мире (по местоположению) горному приюту (5250 м), построенному летом 1933 г. под руководством В. А. Никитина, бывшего наблюдателя метеорологической станции на Кругозоре Эльбруса (3200 м). Он был в полной сохранности, только через дверь, не закрытую последними туристами, внутрь его набилось много снега. Зайти в помещение было нельзя, и мы удовлетворялись тем, что посидели около него. Снова смотрели на отливавшее золотом далекое море и на фиолетовые турецкие берега.
Дальнейший спуск был не так труден, но требовал неослабной бдительности. Осторожно мы миновали обледенелые склоны, легко провалившись два раза в незаметные трещины, и подошли к Приюту Пастухова. Вдруг услышали вой сирены. Это наш радист А. П. Горбачев, не дошедший на вершину из-за ранения ноги, встречал нас и звал на готовый обед.
Миновав опасный ледяной склон под Приютом Пастухова, мы в 4,5 часа вечера уже достигли зимовки и вскоре, отогревшись, начали уничтожать приготовленный обед.
ГИДРОМЕТЕОСТАНЦИЯ НА ВЫСОТЕ 4 250 М
С 10 по 26 сентября 1933 г. Кавказским горным бюро погоды была выстроена на Эльбрусе на Приюте 9 (4250 м) одна из высочайших высокогорных гидрометеорологических станций. Начальником станции был назначен альпинист В.Б. Корзун, уже зимовавший прошлую зиму на Кругозоре Эльбруса. Станция открыта 22 января 1934 года, а 28 января была налажена с высоты 4250 м постоянная радиосвязь с Пятигорском.
Здание станции и горная панорама
