Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский
Источник: Снежной тропой, сборник туристских очерков с предисловием Л.Л. Бархаша, ОГИЗ – Физкультура и туризм, Москва, 1936 г.
Г. Гудименко
В горах Урала
Урал издавна привлекал к себе внимание туристов. Горы Урала не так высоки и круты, как Кавказские, но они не менее живописны.
Северный Урал имеет угрюмый и неприветливый вид: тундра, резкий и суровый климат, непроходимые болота, тайга.
Средний и Южный Урал изобилуют рудами и самоцветными камнями. В настоящее время здесь находятся крупные центры машиностроительной и металлургической промышленности.
Урал еще недостаточно исследован. Не исключена возможность где-либо в песчаных россыпях найти золото, в нависших малахитовых скалах обнаружить медь или в обнаженном, обдутом ветрами бугре — выходы железной руды.
***
Мы готовились пройти на лыжах вдоль всего хребта Среднего Урала. В зимнее время, в особенности после больших снегопадов и метелей всякое сообщение вдоль хребта между селениями прекращалось на несколько месяцев. На Урале не принято пользоваться лыжами при длительных переходах. Мы решили попробовать.
Наш маршрут: от Свердловска через Нязепетровск, Златоуст и Белорецк до Магнитогорска — всего около 600 километров. Это расстояние мы рассчитывали пройти в течение одного месяца, делая в среднем за вычетом дневок — по 30—35 километров в день.
Нас было четверо, все — студенты Московского авиационного института, комсомольцы, имеющие стаж ходьбы на лыжах от 5 до 7 лет.
Готовиться начали в конце октября, когда стояла теплая погода. Мы исколесили всю Москву, покупая шерстяное белье, носки, варежки, шлемы и пр. В длинные осенние вечера мы продумывали все мелочи снаряжения, начиная от носков и кончая лыжными кольцами и застежками варежек. И надо сказать, что благодаря такой подготовке экспедиция прошла удачно.
При помощи Центрального совета ОПТЭ мы достали следующее снаряжение:
Лыжи горные типа «телемарк» — 7-футовые, ясеневые (изготовленные на Московской лыжной фабрике «Спортинвентарь»). Они прекрасно выдержали весь путь.
Палки бамбуковые с камышовыми кольцами и с кожаными кольцами наверху.
Крепления лыж «Уильдфельд». Подробное описание этих креплений мы нашли в книге «Горнолыжный спорт» Жемчужникова.
Лыжные ботинки купили в магазине «Турист» (высокобортных ботинок не достали).
Спальные мешки взяли со склада Центрального совета ОПТЭ. Они оказались очень тяжелыми.
Рюкзаки — стандартного типа.
Одежда: трикотажные майки и белье, шерстяные брюки, полушерстяные свитеры, байковые лыжные рубахи, летние кепки, наушники, нитяные носки и по две пары шерстяных носков, гетры, кожаные рукавицы с вложенными внутрь шерстяными рукавицами. В рюкзаки положили брюки от лыжного костюма, брезентовые; верхние куртки, смены трикотажного белья, шерстяные шлемы, шерстяные носки и рукавицы.
Ремонтные принадлежности: запасные кольца, ремни, шило, нитки, иголки и пр.
Захватили с собой два револьвера, винтовку системы Винчестера и небольшой топор.
Затем — карта-десятиверстка Урала выпуска 1921 г., компас и градусник Цельсия.
Из продуктов мы взяли консервы, копчености, сахар, конфеты и пр.
Предупреждаем туристов, которые пожелают пройти по нашему маршруту: масло, молоко, хлеб всегда можно достать в находящихся на пути селениях и кордонах.
Зима 1931 г. вначале была на редкость бесснежной. Все же 3 декабря мы выехали в Свердловск.
***
На рассвете 7 декабря мы были уже на ногах, а в 8 часов тронулись в путь от свердловской базы туристов. Снега было мало, но нас обуревало нетерпение.
Спустя час, шли уже за городом, направляясь к первому населенному пункту нашего маршрута — Горелому кордону.
День был тихий и ясный. Мороз 16°. Лес казался вымершим. Идти было неудобно. Дорога сплошь была завалена сеном, навозом. Снежный покров был еще тонок. Во многих местах проглядывали черные пятна земли. В стороне от дороги снеговой покров не достигал 50 сантиметров. Лыжная мазь быстро стиралась.
Горелый кордон — хутор из 5-6 больших сосновых домов. В низине под ними протекает незамерзающая речушка Патрушиха. За кордоном опять сосновый лес. Здесь шли лесозаготовки. Часто встречались вырубленные площадки. По дорогам двигались обозы с лесом.
Не доходя 4 километров до Шиловского кордона, увидели большой бревенчатый барак.
Когда мы у входа сбивали снег с лыж и ботинок, из дверей выбежала целая толпа ребятишек, приветствуя нас криками удивления.
Кроме детей и стариков, внутри никого не было. Нас приняли очень радушно.
За Шиловским кордоном идти на лыжах стало невозможно: снег почти совсем исчез. Сняли их и привязали к ним рюкзаки. Толкая лыжными палками эти импровизированные нарты, мы быстро двигались, вперед.
Часам к пяти вечера поднялись на одну из возвышенностей и оказались в деревне Верхняя Макарова.
Уже смеркалось. Из труб домов густыми клубами валил дым. Приятно пахло теплом и жильем. Решили здесь заночевать.
Мы вошли в большую высокую избу рабочего золотых приисков, где нашли радушный прием.
Чуть забрезжил рассвет, как мы тронулись в путь через поселки Кумгурка, Северский завод, Полевской завод и Лесничью.
Пересекли реку Чусовую и снова углубились в лес. Снега было уже больше. Быстрому передвижению мешали лишь тяжелые рюкзаки: каждый из них весил более 16 килограммов. В середине дня подошли к деревне Кунгурке. Здесь решили отослать обратно в Москву тяжелые спальные мешки. Сразу стало легче.
Когда стемнело, вошли в поселок Северский завод и заночевали.
Утром наш хозяин, молодой парень, повел нас осматривать завод, где он работал в мартеновском цеху машинистом на мостовом кране.
Северский завод расположен на берегу большого озера. Это один из тех заводов, каких так много на Среднем Урале. Они затеряны в глубоких лесах там, где железная руда выходит на поверхность земли. Вместо кокса пользуются древесным углем. В мартеновском цехе Северского завода две старых и две новых мартеновских печи. Металл разливается специальным мостовым краном.
***
Пройдя 4 километра по озеру, мы попали в рабочий поселок. Здесь находится Полевской медеплавильный завод — один из старых уральских заводов.
Пообедав в заводском поселке, мы в 3 часа дня тронулись дальше. Путь лежал на «кучи».
Это — маленькие площадки в лесу, где жгут древесный уголь. Дрова наваливаются огромной кучей, покрываются толстым слоем земли и поджигаются. Около таких куч обычно находятся избушки дежурных сторожей. Сторожа следят, чтобы огонь не пробивался наружу сквозь слой земли и распространялся постепенно. Работа очень опасная: часто приходится взбираться на кучу и ходить по земляному насту над горящими дровами, потому что если вовремя не усмотришь — вместо древесного угля получится пепел.
Через два часа пути мы углубились в густой девственный лес. Верхушки деревьев сплетались, образуя над дорогой коридор, в котором царил полумрак.
Неожиданно лес кончился. Впереди — спуск к озеру. Перед глазами открылся широкий горизонт. На верхушках деревьев, на кустах под лучами заходившего солнца блестел розовый иней. Огромное ровное снежное пространство озера было окаймлено густым лесом, уходившим в горы. Кругом никаких признаков человеческого жилья.
Медленно начали опускаться к озеру. Через час должна была наступить темнота. Нужно искать место ночлега.
На озере дул сильный ветер. Он пронизывал насквозь — не спасали нас ни свитеры, ни трикотажное белье. Неожиданно на опушке леса у берега озера заметили избушку. С радостью направились к ней. Каково же было разочарование, когда оказалось, что избушка необитаема — без окон, дверей и печки: очевидно, в ней летом жили местные рыбаки.
Как же быть? Спальные мешки отправлены в Москву...
— А что вон там? Посмотрите, похоже на дом! — крикнул кто-то из нас.
Всмотрелись и быстро побежали по снегу. Ближе. Вот различили избу, потом другую. Ветер дул все злее. Мы сильно прозябли.
Подойдя к первой избе, начали стучать в дверь палкой. Из калитки выглянул старик. Увидев палку, он быстро запер калитку. Мы стали кричать, объясняя, кто мы такие. Опасливо из-за забора старик спросил:
— А вы не проходимцы, не кулачье?
И только убедившись в своей ошибке, старик впустил нас в избу.
Он оказался лесником. В избе жил с женой и двумя ребятишками. До ближайшего населенного пункта было около 50 километров. Для лесника мы были очень редкими гостями.
Старик накормил нас ужином и подробно описал местность, по которой нам завтра предстояло идти.
Он усиленно приглашал нас задержаться на несколько дней, чтобы поохотиться вместе с ним на козлов.
— Лазают проклятые, как налетят, все сожрут.
Поднялись, когда было еще совсем темно. В печи уже горел огонь. В нашем котелке кипела вода. При свете лампы тщательно натерли мазью лыжи.
С первыми проблесками утра распрощались с лесником.
Пройдя по озеру, углубились в лес. Тишина нарушалась лишь шорохом лыж и скрипом палок. После крепкого сна и сытного завтрака идти было легко.
Так двигались 15 километров. Спустились в глубокий овраг, поднялись на его противоположную сторону и увидели деревню Кенчерку, живописно расположенную на обрывистом берегу реки Омутной. Оврагами, болотами и густым лесом подошли к деревне.
В одной из избушек нас встретили очень радушно.
Узнали, что следующее селение — Нязепетровск — находится в 42 километрах от Кенчерки и что на этом пути нет ни одного места, подходящего для ночлега.
Сразу за деревней начинался подъем. Лес становился все гуще. Ближе к перевалу и на самом перевале он представлял собой хаос переплетенных стволов и ветвей, покрытых громадными шапками снега. Дорога шла узким тоннелем, прорубленным в этом сплетении ветвей девственного леса.
Но вот мы на перевале. За ним расположен город Нязепетровок. Свет едва проникал сюда сквозь густую хвою.
Отдохнув минут десять, мы быстро устремились вниз. В густом полумраке неслись по крутому спуску с частыми поворотами. А. Архаров, налетев на скрытый под снегом камень, вытянулся во весь свой рост. К счастью, падение обошлось благополучно.
Мы — на небольшой поляне, окруженной высоким кустарником. Совсем стемнело. Начальник экспедиции Вадим Лашкин с многозначительной миной зарядил свой «винчестер», Александров и Гудименко заботливо осмотрели пистолеты, а Архаров решительно ощупал самодельный, внушительных размеров нож и топорик, висевшие сзади на ремне.
Пройдя еще немного, мы были приятно поражены: из-за кустов показалась маленькая саврасая лошаденка, запряженная в такие же маленькие сани. В них сидел человек в тулупе.
— Скажи-ка, добрый человек, где бы нам переночевать?
— А вон барак. — Сидевший в санях человек, высунув нос из высокого воротника, указал на огонек, мелькавший между кустов.
В стороне от дороги, в лощине находился барак лесорубов. Там нас приветливо встретил низкорослый, коренастый заведующий.
Чувствовалась близость Нязепетровска: то и дело встречались сани, груженные дровами. Мы уже отвыкли oт людей и радовались каждой встрече.
Нязепетровск расположен на холмах около реки Нязи. Перед нами крутой спуск к улице. Еще дальше и выше виднелся завод. Решили ехать к нему.
Мы сильно проголодались. Быстро спустились с холма и промчались по улице. Около завода встретили одного из работников райкома партии. Он принял в нас участие.
Пообедав в столовой, двинулись дальше на Кусу. За рекой Уфой встретились первые крутые горы. С большим трудом взобрались на перевал.
Преодолев несколько перевалов, мы решили, что такой путь очень утомителен и нецелесообразен. По карте наметили русло реки, которое шло приблизительно в направлении нашего маршрута. Свернули на юго-запад. Скоро вышли на реку Ураиму. Заночевали в избушке лесника, пройдя за день 37 километров.
***
Утром направились по реке Ураиме. Идти было легко. Наст на реке был хороший, погода нам благоприятствовала, дорогу искать не приходилось — ее подробно описал нам лесник. Часто взглядывая на карту, находили крутые извивы и пересекали их напрямик, сокращая путь. То и дело вспугивали тетеревов; неожиданно они взлетели в трех-четырех метрах от нас.
Выйдя на проселок, шли по нему до 2 часов дня и затем в лесу устроили привал, чтобы пообедать.
Дорога становилась все труднее: подъемы и спуски один круче другого, частые повороты.
Вечером достигли перевала горы Маскарали. С него открылся вид на цепь соседних гор.
Спуск изобиловал крутизнами и неожиданными поворотами. Пересекая одну из лощин, мы заметили на бугре избушку. Время было позднее, наступала темнота. В этой избушке решили заночевать.
Дверь у нее была почти сорвана. Окон не было. При свете горящей спички осмотрели внутренность избушки. Стены были закопчены, в правом углу находился очаг с уходившей в крышу трубой. Сбросив лыжи и рюкзаки, принялись за работу: двое рубили еловые ветки, третий заботливо разжигал их в очаге, четвертый готовил ужин.
Через 15 минут избушку нельзя было узнать. Весело горел огонь, пожирая смолистые еловые ветки; в избушке стало тепло. Дверь изнутри мы привязали ремнями за единственный оказавшийся в притолоке гвоздь.
Через полчаса, поужинав и напившись чаю, все четверо мирно заснули, по легкомыслию не оставив дежурного.
Утром проснулись от холода. Опять разожгли огонь, напились чаю и тронулись в дальнейший путь.
Снова подъемы и спуски, повороты в густом лесу. Только через три с половиной часа мы достигли Кусы.
Куса — поселок, каких много на Урале. Он расположен у подножия горы на берегу реки Кусы, на линии железной дороги, соединяющей Пермь с Москвой. В центре поселка — металлургический завод. Около поселка река Куса образует большое озеро.
Мы решили не задерживаться здесь и в этот же день пройти 30 километров до Златоуста.
Сразу же за поселком начался подъем на гору Липовую. Он тянулся почти на 8 километров и отнял у нас 3 часа. На вершине не было леса. Здесь свободно гулял резкий холодный ветер. Видна была цепь гор до самого Златоуста.
Спуск занял лишь 20 минут. Впереди шел опытный лыжник Костя Александров; он умело выбирал места для поворотов, прыжков; криками и жестами он указывал нам путь, предупреждая о грозившей опасности
Внизу прошли через деревню Медведевку, где находится завод по обработке мрамора.
Отсюда до Златоуста можно было идти двумя путями: по проселочной дороге и по реке Ай. Мы выбрали второй путь.
Километрах в шести от Златоуста нас впервые за все время путешествия застала метель. Мокрый снег больно бил в лицо, залеплял одежду. Местами на реке обнажился лед — нас сносило ветром в сторону, валило с ног.
Стемнело. Метель не унималась. С огромным напряжением мы двигались против ветра. Неожиданно за одним из поворотов увидели огромное зарево — это был Златоуст.
Через час мы были в городе на базе ОПТЭ. Нам отвели просторное уютное помещение с чистыми постелями. Сытно поужинав, мы, усталые, сразу легли спать.
***
Златоуст — один из крупных индустриальных центров Урала. Прошлое Златоуста тесно связано с революционной борьбой пролетариата. Первая крупная забастовка была в 1897 г. Забастовка 1903 г. известна жестокой расправой с бастовавшими: более 100 рабочих было убито и около 200 человек ранено. В гражданскую войну златоустовские рабочие организовали партизанскую дружину. Многие из активных борцов за дело пролетарской революции были расстреляны колчаковцами.
В Златоусте два металлургических завода. Один находится в нескольких километрах от города, другой — в самом городе на реке Ай. Златоустовский завод — один из самых старейших русских заводов. Он был основан в 1750 г. купцом, который купил площадь под завод, с прилегающими угодьями, рудниками, лесами, всего за 20 рублей. Во времена восстания Пугачева завод был сожжен, но через несколько лет восстановлен. Теперь этот завод реконструирован. Первым в СССР он освоил производство так называемой нержавеющей стали. Эта сталь идет на изготовление самых дорогих медицинских инструментов, всякого рода точных измерительных приборов.
Стали Златоустовского завода конкурируют с лучшими сталями иностранных фирм. Златоустовские сталевары славились издавна. Искусство изготовления стали передавалось из поколения в поколение. Златоустовцы славились и рисуночным литьем. В музее находится ряд художественно вылитых из чугуна барельефов.
Златоустовский металлургический завод выпускает бессемеровскую и мартеновскую сталь. Имеет две домны и четыре мартеновских печи.
Кроме двух металлургических заводов, в Златоусте находится керамический завод, выпускающий огнеупоры и искусственные точила.
***
На осмотр Златоуста, его заводов и на отдых ушли одни сутки. Утром 15 декабря мы двинулись дальше, намереваясь пройти за день 30 километров до деревни Веселовской.
Дорога на Веселовскую шла прямо на юг через большое замерзшее озеро, затем отклонялась вправо, в лес. Справа тянулся хребет Уренга, упиравшийся своими лесистыми верхушками в низкие зимние облака.
Следующий день мы шли по западному склону Уральского хребта вплоть до Семибратского озера. Местное название озера — Шжаныш-куль. В 6 километрах от озера находится Семибратский кордон — окружной центр по лесозаготовкам.
От Семибратского озера начинается Южный Урал. Семибратский кордон населен лесорубами-чувашами. В 12 километрах от него находится Юракский кордон, в котором живут татары.
17 декабря с утра началась метель, как говорят башкиры, «шибко буранило». Снег на дороге был рыхлый и вязкий. Полчаса пути по такому снегу — и мы обливались потом. Снег таял на лице, на шее, струйки воды стекали за воротник. Так мы шли несколько часов от Юракского кордона, пока не выбились из сил. Вдруг один из нас заметил, что справа чернелись постройки какого-то поселка. Пройдя метров 30, мы обнаружили Южный кордон. Час — другой отдыхали в нем и грелись.
Лашкин вздыхал:
— Эх, кабы воску найти, лыжи натереть, чтобы к ним не прилипал снег, — мы бы и в такую погоду далеко ушли!
Заведующий кордоном ободрял нас, угощая квасом и рассказывая веселые истории.
Решили идти дальше. До ближайшего населенного пункта Иксанова — 12 километров. Дороги не было, идти пришлось целиной по линии телеграфных столбов. Стемнело. Кругом лес. Столбы очень трудно было различать. Несколько раз мы принимали за них гладкие сосновые деревья.
Приходилось возвращаться и снова искать дорогу.
На пути попалась небольшая просека. Казалось, она лишь немного отходила от линии телеграфных столбов. Но пройдя километр, мы убедились, что далеко отклонились в сторону. Пришлось возвращаться. А метель все усиливалась. В трех шагах уже ничего не было видно. Ночевать в лесу не решались. Пошли наугад. Через некоторое время случайно натолкнулись на телеграфный столб.
Опять слепил глаза, сыпался за воротник снег. Те, кто ставили столбы, конечно, не рассчитывали на то, что по линии их когда-нибудь пойдут туристы. Столбы то спускались в глубокие овраги, то поднимались по почти отвесным кручам, то пересекали полузамерзшие речушки. Мы шли этой головоломной дорогой.
Но вот лес кончился. Перед нами плавный спуск. Метель как будто утихла. Неожиданно из-за туч появилась луна. Нам казалось, что вот за этим пригорком должна быть деревушка Иксаново. Но поднялись на пригорок, спустились и снова поднялись, а деревушки все не было.
В лицо дул сильный ветер, залепляя снегом одежду. Еще раз спустились в лощину, поднялись на гору и вошли в лес, потеряв всякую надежду когда-либо добраться до жилья...
Перед нами лежала небольшая равнина. На краю ее мигал огонек. Подошли ближе — вот и деревня, она скрывалась за холмом.
Громко застучали наши бамбуковые палки в крайнюю избу. После долгих расспросов, кто мы такие и что нам надо, нас впустили.
Половину избы занимали нары, тянувшиеся от стены до стены и сплошь покрытые толстым войлоком, различными коврами и подушками. Хозяин, слепой башкир, сидел на подушках в черном шелковом халате, в черной бархатной шапке. К нему подсел Архаров. Башкир долго удивленно ощупывал его одежду. Коротко рассказав о нашем путешествии, мы, измученные тяжелой дорогой, легли спать на нары.
***
К утру стихло, снеговые тучи ушли за хребет. На голубом небе сияло солнце, тысячами искр играя на сугробах снега.
Крепкий мороз. Куда ни взгляни, всюду нетронутая целина. Мы были в Башкирии. Путь лежал на деревни Байсакалово и Старое Махмутово.
В Байсакалове нас приветливо встретил председатель сельсовета. Он угостил горячим чаем и молоком.
Дальше путь шел вдоль восточного склона хребта Аваляк, лишь местами покрытого лесом. Все время нас пронизывал холодный ветер. С правой стороны дороги открылся вид на селение Суюндокова 2-я.
Вблизи Старого Махмутова при переходе через одну из незамерзающих речонок мы намочили лыжи; пришлось отчищать их на сильном морозе и ветру.
Ночевали в Старом Махмутове. В этот день мы прошли 36 километров.
Утром решили сделать большой переход — от Старого Махмутова через Терляк до Белорецка — больше чем в 50 километров.
Мороз был очень сильный, приходилось останавливаться и растирать ладонями щеки и нос.
К 2 часам дня были в Терляке, пройдя 20 километров. Отдохнув, тронулись дальше. Скоро зашло солнце, но путь нам освещала яркая луна.
Последние километры перед Белорецком были особенно трудны: мы сильно устали и проголодались.
***
Целый день посвятили тому, чтобы ознакомиться с Белорецком. Он расположен на реке Белой, образующей посреди города большое озеро. В городе около 20 тысяч жителей. В центре находятся металлургический, железоделательный и проволочно-гвоздильный заводы. Узкоколейкой Белорецк соединен с Самаро-Златоустовской железной дорогой.
Белорецк — один из крупнейших центров Южного Урала и один из самых старых населенных пунктов. Здесь, как и по всему Уралу, в изобилии находится руда; по всему городу и в окрестностях разбросаны рудники.
В Белорецке нас предупредили, что дорога на Магнитогорск непроходима на лыжах: снег, смешанный с песком, так называемые «нажимы», чередуется с совершенно бесснежными участками земли. Мы провели в Белорецке три дня, совершая вылазки по направлению к Магнитогорску. Сейчас же за перевалом через горы начиналась степь, по которой свободно гуляли ветры, сдувая снег. Пройти на лыжах здесь было невозможно. Нужно было ехать или на лошадях, или на автомобиле.
Нам удалось устроиться на полуторатонном форде совхоза «Красная Башкирия», отправлявшемся обратно в совхоз, расположенный в 12 километрах от Магнитогорска.
Из Белорецка выехали вечером 23 декабря.
30-градусный мороз пощипывал за нос, щеки, покрывая серебристым инеем обросшие, давно небритые наши лица. Леденящий ветер сразу дал себя чувствовать. Быстро неслись мы навстречу горам. Часто автомобиль зарывался в глубокие сугробы снега.
Одолев перевал, въехали в деревню Абзаково. С трудом выбрались из машины, не чувствуя закоченевших рук и ног. Вошли в избу и отогрелись у ярко пылавшей печки.
15 минут — и мы опять тряслись по неровной ухабистой дороге.
Так продолжалось несколько часов. Наконец показались огни Магнитогорска....
