Антология экспедиционного очерка

Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский

***

 

Наконец, мы достигли Байназарова и остановились около него на берегу реки.

Селение расположено в котловине, образованной расширением речной долины и ограничивающими его невысокими горами. Западный склон котловины покрыт лесом, по восточному раскинуты поля, и у основания этого склона размещены небольшие, но опрятные бревенчатые домики селения.

Две наши палатки были раскинуты недалеко от северного конца селения. С этого места широко были видны Белая, здесь спокойно текущая среди кое-где заросших камышами берегов, открытая, веселая котловина и ряд избушек Байназарова.

Солнце приближалось к горам, и все были заняты приготовлением к ночлегу: собирали дрова, готовили ужин, приводили в порядок вещи. Я отправился на один из ограничивающих котловину холмов, чтобы ориентироваться в особенностях места стоянки и по пути составить план дальнейших действий.

Обмеление реки очень сильно задержало наше продвижение, и оставалось очень немного времени до срока, к которому мы должны были вернуться в техникум. Приходилось выбирать: или отказаться от остановки для работ по темам и непрерывно и напряженно плыть, может быть даже по ночам, и достигнуть Стерлитамака – намеченного конечного пункта лодочного плавания, или провести работы по темам, отказавшись от дальнейшего плавания с тем, чтобы вернуться в Белорецк берегом. Для вещей можно было бы нанять подводу, сами легко прошли бы до Белорецка пешком. Последнее мне представилось целесообразнее – техника плавания по горной реке была усвоена, о физико-географических особенностях горной реки Белой имелось хорошее представление, оставалось ближе присмотреться к природе и населению района путешествия. С таким мнением я вернулся на стоянку и после ужина объявил общее собрание.

Когда все собрались вокруг огня, я осветил наше положение и предложил высказываться относительно дальнейшего хода экскурсии.

Некоторое время длилось молчание.

– Разрешите мне, – заявил Комов и затем начал говорить: – Я полагаю, что надо плыть дальше. Мы решили окончить путешествие в Стерлитамаке, только там его и надо окончить.

– Я присоединяюсь к мнению Комова, – как всегда, поддерживал товарища Лесников.

– Я тоже думаю, что недопустимо срывать экскурсию в Байназарове; я во что бы то ни стало доберусь до Стерлитамака,– решительно проговорил Раскосов.

– А я думаю, что во всех отношениях правильнее будет заняться в Байназарове работами по темам, – выступила Кашина. – Ведь мы совсем не знаем, как живут здесь люди, как здесь развивается новая жизнь, как здесь строится социализм. Без этого наше путешествие будет односторонним, и притом мы ничего не привезем техникуму, ни одной цельной коллекции. Я предлагаю закончить экскурсию работами в Байназарове.

Обсуждение шло очень оживленно и минутами обострялось до взаимных попреков.

– А каково ваше мнение? Почему вы молчите? – спросил меня Квашнин.

– Полагаю, что экскурсию надо окончить работами в Байназарове, – ответил я.

– Это ваше мнение, но вы не имеете права навязывать его нам, – с запальчивостью воскликнул Комов, – во всяком случае я, Лесников и Раскосов поплывем дальше.

– Пр-равильно!– поддакнул Лесников.

– Своего мнения я вам не навязываю, но, выслушав высказывания ваши и ваших товарищей, решаю: дальше не поплывем и с завтрашнего дня начинаем работать по темам.

– В таком случае выделите мне, Лесникову и Раскосову наши деньги, и мы поплывем дальше, – потребовал Комов.

– Разрешения плыть дальше я вам дать не могу, потому что это значило бы, что я вам разрешил опоздать к  началу занятий в техникуме, на что я не уполномочен.

– Вы не имеете права задерживать наши деньги!

– Вы их получите в Белорецке с билетом. Если вы не хотите с нами оставаться и предпочитаете немедленно отправиться в Белорецк, я выдам деньги завтра же, но при этом без разрешения плыть дальше в лодке. Если поплывете, возьмете на себя всю ответственность за ваш поступок. Собрание закрываю. Пора спать.

Экскурсанты разошлись по палаткам. Я остался записать план следующего дня. Из палатки Комова доносились нарочито громкие восклицания:

– Бессмыслица!

– Ерунда!

– Растрата общественных денег!

– Экскурсия погибла!

– Руководитель не оправдал доверия!

Я молча лег спать.

 

***

 

Утром ко мне подходит Кашина:

– Сергей Иванович! Как быть? Раскосов без всякого объяснения причин отказывается выполнить наряд на заготовку дров. Назначить кого-либо другого?

По голосу Кашиной слышно – волнуется она. В серо-голубых глазах как будто слезы сдерживаются, обветренные губы вздрагивают. Изводят ее недисциплинированностью, постоянным стремлением отклонить от себя хозяйственные работы.

Иду в палатку к Раскосову. Парень лежит, курит, зубоскалит.

– Почему вы отказываетесь собирать дрова?

 Раскосов, продолжая лежать:

– Не хочу.

– Это не основание для отказа.

– Не буду собирать.

– Вы нарушаете дисциплину и вносите разложение в наше дело. Понимаете вы это?

Я сам начинаю волноваться, но вспоминаю о «привилегиях» педагога и вполне овладеваю собою. У меня даже мелькает мысль: вот интересная педагогическая задача – надо правильно решить ее. Надо подумать.

– Все равно. За дровами не пойду, – отвечает Раскосов и берет книгу для чтения.

– В таком случае вы, Комов, соберите дрова, – обращаюсь я к лежащему здесь же Комову и выхожу из палатки.

– К чертям! – доносится злобный голос Комова.

Сажусь на уступе берега и жду, что будет дальше. Минуты через две-три из палатки выходит Комов, с ворчанием садится в лодку и отплывает к противоположному берегу собирать дрова.

Мне необходимо обдумать создавшееся положение, но обдумать спокойно. Для этого лучше всего выйти из нервной обстановки лагеря. Поэтому объявляю до обеда свободные занятия и ухожу из стоянки. Иду сначала берегом реки, затем поднимаюсь на лесистый холм и сажусь под зеленой кроной матерой сосны, окруженной семьей молодых дубков. Из-под нависших надо мною ветвей светлеет внизу Белая. Горные увалы, еще окутанные дымкой, озолоченные ясным солнцем, сине-зелеными волнами уходят вдаль. Тихим гармоническим хором звучит долинный ветер в густой кроне сосны, и на фоне этого хора радостно поют утреннюю песню несколько лесных птичек. В голубизне неба проплывает точкой ястреб. Из-за дымчатых увалов поднимается на простор первое матово-белое облачко.

Около меня по земле с планомерным напряжением стремятся к своим целям муравьи. И свежий речной воздух, сдобренный тонким смолистым ароматом сосны, заставляет дышать сильней и бодрит, как хорошее вино. Некоторая угнетенность тает, как туман в разгорающийся день, мысль освобождается от пут маленьких личных чувств, я в полной мере овладеваю «привилегиями» педагога.

Я бы очень хотел привести Раскосова и Комова к добровольному признанию неправильности их поведения. Есть у меня в данный момент для этого время и средства?  Беседы в дружеском духе применялись неоднократно, дисциплинированность все-таки не привилась. Подыскивать другие, более сложные средства – нет времени: оно все уйдет на руководство работами по темам. Терпеть хроническое нарушение правильного хода коллективной жизни? – Нельзя. Остается? – Хирургическая операция.

 

***

 

После обеда собрал всех и сказал:

– Вы все, товарищи, знаете о грубом нарушении дисциплины Раскосовым. Такое поведение вносит серьезную дезорганизацию в любой коллектив, следовательно, и в наш. Я надеялся, что вы сами отзоветесь соответственным образом на данный случай, но вы никак не отозвались, и поэтому, охраняя ваши законные интересы, отзываюсь я, как ответственный руководитель экскурсии. В данный период экскурсии уже поздно заниматься перевоспитанием: надо работать по темам, устраняя все мешающее. Поведение Раскосова мешает, и он, следовательно, должен оставить нас. Итак, Раскосов, вы получите у меня причитающуюся вам часть пая и завтра утром отправляйтесь пешком, как пойдем в свое время и мы, в Белорецк и далее – поездом. Более тяжелые вещи вы можете оставить, мы их вам привезем. Теперь – Комов. Хотя вы, Комов, формально дисциплины и не нарушаете, тем не менее, приходится о вас говорить. Я считаю недопустимыми те пререкания и дерзости, которыми вы слишком часто сопровождаете выполнение даваемых вам поручений. Делаю вам предупреждение: если не исправите своего поведения, нам придется и с вами расстаться.

Сидевший до этого спокойно Комов при последних словах сделал нетерпеливое движение и вызывающе плюнул. Я встал, чтобы уходить.

– Сергей Иванович! – задержал меня Квашнин, – По-моему, это слишком жестоко –отсылать Раскосова домой. Я не отрицаю, нисколько не отрицаю, вполне признаю, что он виноват, но надо иметь в виду, что он был в тот момент расстроен, очень расстроен крушением его плана плыть дальше. Поэтому я полагаю, – голос Квашнина взволнованно дрогнул, – да, я полагаю, что можно было бы и для него обойтись предупреждением, какое вы сделали Комову. Я вот только хочу еще раз обратить внимание на то, что он был сильно расстроен.

– Расстроен! Ты еще пять раз повтори: рас-строен! –  гневно передразнила Кашина Квашнина, блеснув глазами и  зардевшись от прилившей к лицу крови, – он рас-строился! А вот бузить каждый день, отлынивать от нарядов, взваливать их на других – здесь он не расстроен? Он отравил мне путешествие. Я не знаю, – вдруг мягче заговорила Кашина, – может быть, отсылка Раскосова слишком тяжелое для него наказание, но и говорить о расстроенности – неподходящая сентиментальность.

– Я тоже думаю, что Раскосову назначено чересчур тяжелое наказание, – спокойно заговорил Южин. – Дело в том, что по возвращении в техникум этот случай, несомненно, станет известен коллективу, а это мало приятно. Значит, он получит два наказания. Да и у нас останется тяжелое чувство, когда Раскосов уйдет.

– А я считаю, – нервно срывающимся голосом воскликнул Лесников, – руководитель не имеет права отсылать Раскосова. Это произвол и больше ничего!

– Ты, Лесников, устав подписывал, – возразил Квашнин, – и должен знать, что руководитель не превышает своих прав.

Тем временем обсуждение вопроса передвинулось в отдельные группки и протекало с большим азартом.

Я поднял руку в знак того, что хочу говорить. Установилось молчание.

– Большинство из вас говорит о наказании Раскосова. Своей мерой я преследую цель не наказать Раскосова, но уберечь экскурсию от дезорганизации. Оставлю же Раскосова с нами лишь в том случае, если он до двенадцати часов ночи при всех признает недопустимость своего поведения и даст слово вести себя впредь дисциплинированно.

 

***

 

В синеватые сумерки из-за горы взошла большая оранжевая луна. Когда она проплывала над рекой, ей навстречу вышли тучки. Вышли, прикрыли, как пушистым мехом, и замерли над дремлющей в ночном покое Белой. Но иногда чуть-чуть раскрывались пышные меха, сверкал золотой луч и растекался прихотливой сияющей струйкой по неясному простору реки. Кое-где уже двинулись по ней вереницы седых призраков – заклубился, потянул холодком туман. Жмемся ближе к огню, накинув на плечи что у кого есть, греем ладони. Но все сумрачно молчат – невесело. Только коростель за рекой ведет свою странную песню да еще какая-то птица нет-нет да и вскрикнет неожиданно звучно в темных камышах.

– Надо идти на свое место спать. Утро вечера мудренее.

Вдруг со стороны селения донеслась нежная, меланхоличная флейтовая мелодия. Все насторожились, повернули головы в сторону доносившихся звуков.

– Ребята! – весело вскрикнул Раскосов, – это к нам идет башкирская комсомольская молодежь! Они обещали сегодня придти!

Действительно, мелодия крепла, приближалась, и скоро гурьба мужской молодежи, оживленной и одновременно по-восточному сдержанной, влилась в нашу стоянку. Начались полные энтузиазма рукопожатия. Вероятно, они никогда не окончились бы, если бы не нетерпение Раскосова. Он сгреб в охапку целый веер протянутых ему башкирских молодых рук, крепко тряхнул эту охапку и скомандовал:

– Вы поете, мы поем! Вы танцуете, мы танцуем!

Комов подбросил в костер дров, и сухие смолистые ветви вспыхнули ярким пламенем, с треском выкинув фонтан сияющих искр, разгоняя сумрак и подавленность. Хозяева и гости разместились поудобней вокруг огня. Гости переговорили между собой, и статный комсомолец поднес к губам две длинных камышовых дудки. Снова полилась меланхоличная, полная своеобразной прелести мелодия – простая, незамысловатая, но трогательно искренняя и свежая, как песня играющего ребенка. И как эти флейтовые переливы гармонировали с выглядывавшим из-за тучек задумчиво-ясным глазком луны, с вспышками речных струй под этим глазком, с темным расплывчатым фоном ночного горного пейзажа! От шедших «из души» мелодий оживала смутная ночь, поднимались из сердца лучшие порывы.

Мне стало жалко Раскосова, Комова и всех, с кем я был суров.

Отнял музыкант дудки от губ, положил их к себе на колени, и дружный взрыв аплодисментов вызвал на лице юноши краску радостного смущения.

Опять переглянулись башкиры, коротко и многозначительно прозвенело между ними революционное слово, и хор молодежи, как один человек, запел песню новой жизни, нового быта. Ритм мелодии был живой, но сохранял вместе с тем своеобразие восточной музыки – ее нежность и некоторую заунывность. И из музыкальных рядов неясных нам башкирских слов знакомым и близким прибоем доходили до слуха окрашенные башкирским выговором слова революции и прежде всего имя Ленина. Новые слова звучали былинным, героическим сказом.

Награжденные бурной овацией, молодые башкиры передали нам артистическое место и сами приготовились слушать. Мы прикинули, что нам спеть? Решили – одну старинную народную или «поднародную» песню и одну новую, революционную.

– Давай, Аня, «Ноченьку»? – предложила Кашина Суховой с какой-то особой интонацией в голосе.

Выражение холодной замкнутости дрогнуло на неприметном, бледном лице Суховой, сбежало на мгновение, и в этот момент лицо девушки вдруг стало прекрасным и засияло воодушевлением, но тут же опять скрылось под маской холодного равнодушия.

– Давай, споем, – как будто нехотя согласилась Сухова, не оборачиваясь к Кашиной и глядя в переливчатое горение углей костра.

– И вот...

Ах, ты, ноченька,

Ночка темная...

 

Где, когда я слышал этот хватающий за сердце голос? Или он только грезился мне «в минуты душевной невзгоды»? Чуялся в сверкании звезд сентябрьской холодной ночью? В шуршании ветра за окном ненастным ноябрьским вечером? Что за горечь съедает душу этой девушки?

Часты звездочки в тучи спрятались,

Ясна месяца не видать нигде..

 

Вольно и непринужденно, словно тихое раздумье или разговор с другом, звучит скорбная песня. И хор, охваченный обаянием искреннего чувства и прекрасного голоса Ани, вторит ей с неподдельным ответным воодушевлением. Слушаешь – и боишься, что скоро окончится песня.

Ай да Сухова! Ай да Аня! Как помочь ей сбросить с себя угнетение? Засиять открыто и смело – и на всю жизнь, как в это мгновение, замкнутыми, глубоко творческими силами? В нашей Советской стране так неограниченны возможности высшего счастья, счастья творчества!

Судя по лицам, башкиры слушали нас с напряженным вниманием и удовольствием, и когда песня была закончена, горячо благодарили нас.

Затем мы хором с большим подъемом пропели «Мы кузнецы».

Полная бодрости, отвечающая настроению молодежи, эта песня всеми была воспринята как особого рода зарядка, определявшая дальнейшее течение вечера.

– Теперь вы пляшете, и мы пляшем! – объявляет Раскосов, раздвигая кольцо молодежи и освобождая место для танцующих.

Башкир-музыкант взялся за две свои камышовые дудки и заиграл в живом темпе; товарищи его захлопали в такт ладошами. Один из башкир вышел из круга и начал плясать, плавно передвигаясь по кругу. Что отображал этот танец? В быстром мелькании ног при одновременно ровном и сдержанном ходе по кругу было много грациозности, нежного выражения интимных чувств. Вероятно, почти так танцуют и башкирские девушки.

Пройдя несколько кругов, танцор предоставил свое место следующему товарищу, и так по очереди все приняли участие в танце.

После этого наши весело запели русскую плясовую, тоже сопровождая пение хлопаньем в ладоши.

– Ну, Раскосов! Ксеша! – раздались единодушные возгласы, и из круга вышли Раскосов и Кашина.

Раскосов подбоченился, топнул одной ногой, топнул другой – и заскользил, учащая темп притопывания, по кругу мимо Кашиной, и разводил кокетливо руками, и буйно встряхивал головой. Вслед за ним, легко перебирая ногами, поплыла Кашина, помахивая платочком, чуть-чуть кокетничая с «отравившим ей путешествие». А Раскосов тем временем перешел в удалую присядку, ускоряя темп танца, подгоняя певцов и наступая на раскрасневшуюся Ксешу.

Едва кончили танцевать, поспел чай. Для торжественного случая не пожалели сахара, извлекли хранившееся для исключительных моментов печение, и чаепитие вышло на славу.

В разгар общего веселья я взглянул на часы. Было без пяти минут двенадцать. Отошел от костра к береговому обрыву – кажется, дремлет река в ночном сумраке, дремлют черные силуэты лесов по горам, и луне сладко спится в глубине пушистых, мягких тучек.

Вдруг ко мне подходит Раскосов.

– Сергей Иванович, я хочу остаться с ребятами...

– И только?

– Ну, и... все остальное...

– Оставайтесь.

 

***

 

В хозяйстве Байназарова животноводству принадлежит очень видное место. Но хорошие пастбища находятся за Белой в горах, на расстоянии семи – десяти километров. Поэтому на летний период население Байназарова переселяется в «кош» – в становище в горах, из которого отлучается в Байназарово лишь для выполнения полевых работ, причем жатва производится мужчинами.

Вследствие такого положения вещей мы тоже решили на время наших работ перебраться в кош и здесь, в непосредственной близости, понаблюдать башкирскую жизнь.

Коллективизация еще не была завершена здесь. Вовлечению крестьян в колхоз много способствовали два-три башкира, бывших в Красной армии и участвовавших в гражданской войне. Особенно выделялся один, отлично говоривший по-русски, развитой, много видевший и ведший с нами разговоры на все животрепещущие политические темы.

Партийная ячейка здесь еще не окрепла, но комсомольская организация вполне оформилась и была достаточно активна. С ней мы находились в постоянном общении, особенно после вечера-смычки, и комсомольцы нам много помогали как в материальном обслуживании экскурсии, так и при работах по темам. Кроме того, нашим постоянным приятелем был тридцатилетний Нусредин (может быть, я не совсем правильно передаю его имя). К нему располагали открытое лицо, неизменная приветливость, готовность помочь, политическая сознательность, дружеское отношение к членам семьи и умеренность в назначении цен за продаваемые продукты. Он же перевез на подводе наши вещи в кош.

Вообще же в Байназарове мы встретили к себе очень радушное и доброжелательное отношение.

 

***

 

Прибыли в кош к концу дня. Выбрали чистое место недалеко от становища на окруженной дубовым лесом зеленой поляне у шумно несшегося по камням горного потока.

Развели костер, поставили две палатки, открыв их в сторону огня, выстлали землю в палатках еловыми ветвями, и палатки наполнились теплом и смолистым ароматом. Все устраивали свои места поуютнее и поближе к огню, потому что к ночи небо разгорелось звездами и ночь должна была быть холодная.

Поужинав, в тепле улеглись спать, оставив, как всегда, дежурных.

Проснулся ночью от странного звучания. Луна уже была высоко, и тонкий иней на поляне искрился ярким синеватым огоньком. Дубки, словно облитые молоком, стояли недвижно. Алело горячее пламя огня. И с вершины соседней горы, увенчанной скалистым шиханом, неслись трубные, жуткие, разносившиеся многоголосым эхо звуки. Казалось, они раздавались в огромном гулком зале, повторяясь, усиливаясь, нарастая. Они господствовали над всей окрестностью, властно заявляли о власти над ней, они требовали пищи и угрожали кошу войной. Это была величественная симфония стихии, выразительный голос природы.

– Эй, товарищи! Проснитесь! – будил я спавших, – послушайте боевой клич волчьей стаи!

Да, это был боевой клич, полный необузданной мощи и угрозы, на который кош тотчас ответил истерическим, захлебывающимся лаем собак и выстрелами башкир. Но, покрывая и выстрелы, и панику собак, раскатывался по горам боевой волчий клич, и казалось, вон там, на светлой от лунного сияния вершине горы, не утесы шихана сереют, но сереют волки-гиганты.

Медленно-медленно затихали гулкие звуки и замерли за горой, как замирают раскаты грома стороной прошедшей грозы.

 

***

 

Позавтракали в холодке розового утра, обогреваемые крепким жаром костра из дубовых сухих сучьев.

– Ну, товарищи, за работу! Все готовы?

– Я что-то не знаю, как начать работу, – нерешительно проговорила Сухова.

– Да и мне это не совсем ясно. Должен я рисовать то, что мне интересно, или то, что укажете вы? – и Южин в тревожном ожидании смотрел мне в глаза.

– Мы все нуждаемся в указаниях, – присоединился к товарищам Комов. – Хотя вы и давали эти указания, но одно – слушать их в кабинете, другое – начинать работу по этим указаниям.

– Я и не предполагал оставить вас без своей помощи, я все время буду с вами. Но я не могу со всеми одновременно начать работать, я буду переходить от одного к другому. Вы же вспомните разрабатывавшиеся в свое время методы исследовательской работы и, определив общий план действий, не мешкая, не колеблясь, приступайте к выполнению плана. Вы знаете поговорку: аппетит приходит во время еды. Так и в работе: раз план есть, надо хоть как-нибудь начинать действовать. Вы увидите, что в процессе работы неожиданно для себя откроете в себе способности, о которых и не подозреваете, и с ними будете преодолевать затруднения одно за другим. В ваших работах вы совершенно свободны, вы вольны остановиться на той подтеме, на том сюжете, которые вас интересуют. Но вместе с этим остерегайтесь, чтобы свобода работы не превратилась в беспринципную случайность. Надо, чтобы выбор был подчинен принятой вами идее и имел свое отражение в плане действий. Таким образом, вы, Кашина, к примеру, дав общую характеристику растительности по Белой, можете остановиться на изучении любого растительного сообщества – болот, шиханов и других. Вы, Южин, сами выбираете сюжеты для зарисовок, но при выборе надо руководствоваться целью отобразить что-то типичное для Белой: типичный пейзаж, типичный микроландшафт, например, семейку грибов, типичное сочетание красочных эффектов. Однако, если вы встретите что-нибудь и нетипичное, но интересное вам, рисуйте. Итак, товарищи, прочь все сомнения! С развернутой смелой инициативой принимайтесь за дело. И, думаю, каждый из вас скоро нащупает в своей работе ту изюмину, которая сообщит работе вкус и привлекательность, а через работу – и жизни.

– Ну, геологи, давайте с вами первыми пойду. Берите необходимое снаряжение.

По лагерю разлилась деловитая озабоченность; каждый осязательно почувствовал, что наступивший период путешествия – решающий, что именно он наполняет путешествие содержанием и связывает в одно целое остальные элементы его. Доставали из мешков и проверяли рабочее снаряжение, сговаривались идти работать вместе и помогать взаимно, обсуждали порядок и место работы.

– Куда нам идти? – спрашивают меня Раскосов и Олег, вооруженные геологическими молотками, с сумками через плечо.

– Когда мы перебирались из Байназарова в кош, вы, может быть, заметили у дороги большое обнажение, в котором ярко выражены процессы выветривания. В частности вы наверно обратили внимание на сквозное отверстие в выступе обнажения – результат выветривания. Если ничего не имеете против или не имеется чего-нибудь лучшего, начнем с этого места.

– Идем туда! – и оба геолога бодро зашагали по дороге к обнажению.

Через полчаса мы были у высокого темного утеса, в вершине которого сквозь значительное овальное отверстие просвечивало небо, и казалось, что утес приветливо смотрит на нас сияющим голубым глазом.

Ответный огонек сверкнул в глазах молодых геологов, они с усилием слушали меня, что и как делать, и едва я окончил необходимые пояснения, они уже карабкались к голубой бреши в утесе. Сланец обламывался у них под ногами и руками, шумно сыпался вниз, ребята скользили вместе с осыпью к основанию утеса, но затем снова энергично цеплялись за выступы и добрались до бреши.

Нырнули в нее с одной стороны, нырнули с другой, посидели в ней, болтая ногами и осматриваясь по сторонам, и, когда, таким образом, процесс освоения места работы был завершен, взялись за молотки и, как два бравых дятла, принялись долбить скалу. Если образец высекался неудачный, ребята его отбрасывали и старательно выбивали новый. Шаг за шагом составлялась коллекция, иллюстрирующая процесс выветривания горных пород, и аккуратные образцы один за другим, завернутые в газетную бумагу с соответствующими записками, откладывались в маленький штабель на карнизе утеса.

Работа здесь получила надлежащее течение. Поэтому, засняв и зарисовав утес, я отправился посмотреть, как обстоит дело в других группах.

 

***

 

Иду по узкой дорожке; в одном месте она близко жмется к нависающим над нею скалам, в другом выбегает на открытые зеленые поляны, чтобы затем скрыться в лесной чаще. Всматриваюсь в просветы между деревьями, в выходы оврагов – не покажется ли работающая группа.

– Сергей Иванович! Подойдите ко мне!

Поднимаю глаза вверх. С вершины скалистого уступа около дороги манит меня рукою Южин. Поворачиваю к нему и по пастушеской тропке среди кустов шиповника поднимаюсь на уступ. Передо мною открывается широкий долинный ландшафт: внизу среди поляны искрятся струи каменистого потока; далее над ним смыкается тенистая лесная чаща, зелеными с осенней позолотой волнами взбегающая на замыкающие долину горы; над волнами леса – серые скалы шиханов, и над всем – голубое небо с медленно выплывающими, четко обрисованными облаками.

– Знаете, что я хочу передать? Здесь очень цветистые,  радостные утра, природа словно песню утреннюю поет.  Вот, смотрите, что я задумал. Внизу – поляна с ручьем, лес по склонам еще синеют сумраком ночи. Здесь еще держатся кое-где клочки прозрачного тумана. Но верхняя граница леса и скалы шиханов уже сияют розовым огнем и возвещают наступление радостного дня. А дальше, за шиханами, – лиловое небо. Я несколько раз наблюдал такое красивое сочетание красок. Вот боюсь только, удастся ли мне выразить все это на картине красками... Одобряете выбор темы? – и Южин вопросительно взглянул на меня.

Я присел около Южина, откинулся на ствол березки, приютившейся у самого края утеса, оглянул долину, затем всмотрелся в контуры ландшафта на грунтованном картоне: чего-то не хватало в нем.

– Задумано неплохо, товарищ Южин, но, мне кажется, в ландшафте вашем недостает чего-то главного...

– Человека?! – воскликнул Южин.

– Человека, – согласился я.

Южин схватил картон, отодвинул его подальше на вытянутой руке и несколько раз в раздумье переводил глаза с картона на видневшийся кош и с коша опять на картон.

– Я возьму ландшафт шире и захвачу кош. По утрам хозяйки пекут лепешки, и от всех очагов поднимаются дымки. Они растекаются голубым облачком по затененному утром лесному пространству в глубине долины. По темно-зеленому фону – голубые дымки, красиво? И назову я этот этюд «утро в горном колхозе». Выйдет не только реалистично, но и символично: колхоз в ландшафте окажется на границе тени и света; колхоз переживает свое организационное утро; позади – сумерки; впереди, в близкой перспективе, озаренные восходящим солнцем, сияющие розовым огнем высоты. Одобряете?

– Отлично, Южин. Работайте.

Но Южин уже работал. Присев на коленях и склонившись над палитрой, он выдавливал на нее из тюбиков краски – алые, зеленые, голубые, белые, желтые, коричневые и еще какие-то; глаза юноши блестели, отражая творческий подъем, и в движении рук чувствовалось нетерпение поскорее начать класть краски на картон, начать художественную композицию. Затем лицо Южина вдруг стало суровым, и он очень недружелюбно посмотрел на меня один раз и еще раз.

Я понял: надо было уходить. Надо было художника предоставить самому себе, не нарушать своим присутствием цельности его психологического состояния. Я кивнул Южину головой и пошел по тропке вниз. Войдя с поляны в лес, я оглянулся. Южин стоял у самого края уступа. Левой рукой он медленно разглаживал свои черные волосы, правая рука была вытянута вперед и как будто набрасывала в воздухе какой-то эскиз.

 

***

 

День разгорелся на славу. Ласковое солнце конца лета грело и золотило все, не утомляя. Удался один из тех дней, в которые дышится особенно легко и в которые приветливая улыбка упорно не хочет сбегать с лица. Было поразительно тихо. Я, не торопясь, шел по узкой лесной тропинке вверх по долине, ежеминутно снимая с лица паутинки и прислушиваясь, не раздадутся ли голоса экскурсантов. И скоро, действительно, справа от меня, за причудливым сплетением дубовой листвы и солнечных лучей, послышались знакомые голоса. Пошел на них, раздвигая ветви дубовой поросли, и вышел на светлую полянку у основания лесистой горы. Здесь работали трое. Комов, подпрыгивая, носился по полянке, ловя какое-то прыгающее насекомое. Березин полулежал на траве и сосредоточенно наблюдал за быстрыми движениями огромной жужелицы, которую он привел в смятение, задерживая в пределах небольшого круга. Рядом, под тенью молодого дубка, Кашина тщательно раскладывала, как девочка любимые куклы, собранные ею растения – по-видимому, жителей скал и каменистых склонов.

– Сергей Иванович! Что это за бабочка? – и Березин, оставив жужелицу, достал из кармана бумажный пакетик и протянул его мне. В пакетике оказалась бабочка-голубянка.

– Знаете, я проходил вон по тому овражку и там среди каких-то желтых цветов поднял целую кучу этих бабочек. Кругом меня закружилась настоящая голубая метель. Не вредитель это? В овраге, очевидно, имеются благоприятные условия для развития его. Не надо ли взять и растение, которым питается гусеница этой бабочки?

Я отвечаю утвердительно и советую зарисовать цветными карандашами овраг и цветочную поросль, служащую приютом бабочке.

Комов тем временем поймал своего прыгуна, поместил его в морилку и приступил к метеорологическим наблюдениям. Прогудел термометром, вращая его на длинном шнурке. Постучал пальцами о стекло анероида, выводя  стрелку из инертного состояния. Подбрасывал бумажку вверх, стараясь выявить направление движения воздушного потока. Но бумажка неизменно опускалась вниз, не обнаруживая предпочтения какому-либо одному направлению.

– Сергей Иванович! Бумажка ничего не показывает. Как, по-вашему, есть ветер или нет? – нетерпеливо спросил меня Комов.

– Поляна со всех сторон закрыта, здесь слабого ветра не обнаружить. Поднимитесь по склону горы и посмотрите, нет ли дымка.

Комов ушел. Минут через десять вернулся:

– Странно, дым, по всей вероятности от пастушеского костра, протянулся не вверх по долине, как следовало бы ожидать днем, но поперек долины. Это совсем не похоже на то, что рассказывали о долинных ветрах, – и Комов вопросительно смотрел на меня.

– Вы заметили, оба склона долины освещены равномерно?

Мой вопрос, по-видимому, навел Комова на какие-то мысли. Он помолчал и затем воскликнул:

– Есть! Нашел! Воздух движется от затененного и холодного склона долины к освещенному и нагретому. Так?

– Совершенно правильно. Следовательно?

Комов снова молчал, думал.

– Следовательно... следовательно... – он отер рукой лоб. – А! Есть! Следовательно, если нет каких-либо бурь, в долине ветер в течение дня меняется по солнцу, и движение воздуха вверх и вниз по долине – лишь преобладающее. Так?

– Совершенно правильно. Браво, Комов! Записывайте ваши наблюдения. Что у вас хорошего, Кашина?

Девушка оторвалась от своих пучков и весело взглянула на меня серо-голубыми глазами. Загорелое лицо ее рдело легким жарком. Кончик носа был малиновый с оранжевым оттенком, так как с него усиленно сходила обгоревшая на солнце и ветре кожа.

– Я вот полдня царапалась по скалам и набрала целый воз растений. Была вон там, высоко! Солнышко там жаркое-прежаркое, и травы пахнут как-то по-особенному, не так, как внизу. И видно оттуда далеко-далеко: как течет Белая, и за Белой – горы и леса, леса и горы. Страшно только там одной: упадет листик или прошуршит мышка, а кажется – крадется волк из тех, что тогда выли ночью. Больше одна ни за что не пойду далеко. А шла обратно, смотрю, пастух потерял веревочку, лежит аккуратная веревочка на камешках. Дай, думаю, возьму веревочку, перевяжу свои травки. Нагнулась, а веревочка как зашипит! Я и обмерла совсем, ни вперед, ни назад. Уф! – и Кашина вздрогнула всем телом, вспоминая встречу со змеей.

Затем снова обернулась к собранным растениям и продолжала их разборку.

– Сергей Иванович! Вот понюхайте, как пахнет, – и Кашина, с удовольствием дохнув воздух от поднесенного к носу пучка трав, протянула пучок мне.

Я с не меньшим удовольствием вдохнул терпкий и острый аромат суховатых цветов.

– В них немало эфирных масел, – обратился я к Кашиной. – Вы бы такие растения складывали отдельно, точно отмечая их местоположение. Эти травы можно будет передать на исследование, и, может быть, среди них окажутся настолько богатые эфирными маслами, что представится выгодным организовать здесь сбор их. Это дало бы населению подсобный заработок и расширило бы нашу сырьевую базу.

Глаза Кашиной вспыхнули синими огоньками. Березин и Комов подняли выжидающе головы.

– Ребята, давайте пойдем вместе искать такие растения! Там, на скалах, очень интересно. Там и животных половите, – обратилась Кашина к Березину и Комову.

– Пойдем, Комов? – и Березин поднялся, чтобы идти.

– Идем! – и Комов, сделав последнюю запись в метеорологический дневник, начал быстро свертывать свое снаряжение.

Через минуту трое исследователей уже шагали к видневшимся впереди скалистым пространствам. Я пошел искать другие группы работающих.

Дошел до коша, никого не встретив. В коше жили обычной жизнью. Мужчин было мало видно: они работали в полях, пасли скот, но женщины и дети виднелись у каждого жилища. Женщины шили, пекли лепешки, сбивали масло, изготовляли сыр, белые головки которого рядами сушились на высоких подставках почти на каждом дворе. Около женщин на траве играли дети.

Из одного двора мне навстречу вышли Квашнин, Лесников, Истомина и Сухова. Окружили и начали наперебой рассказывать. Истомина и Сухова, под предлогом поисков свободного очага для печения лепешек, обошли ряд дворов и в одном устроились на работу, где хозяйкой была молодая и приветливая башкирка. Пока разводили тесто, успели присмотреться к домашней обстановке. Затем хозяйка разошлась и достала из сундуков лучшие наряды и  украшения из множества серебряных монет. С гордостью показывала их, потом нарядилась и начала плясать. И вдруг быстро-быстро сняла с себя новое, сунула обратно в сундук и скромно, потупив глаза, стала у очага размешивать какое-то варево. Оказалось, она увидела в окно приближающегося мужа. Видимо, муж еще единственный и полновластный хозяин в семье. Он удовлетворительно говорит по-русски, и подошедшие Квашнин и Лесников долго беседовали с ним о трудностях колхозной жизни в Байназарове. Хотя хозяин и уклонялся от прямой характеристики своего председателя сельсовета, но все-таки из его слов можно было заключить, что этот председатель не совсем отвечает предъявленным к нему со стороны организующегося колхоза требованиям. И Квашнин и Лесников думают, как бы им помочь активу колхоза изменить положение, выдвинув на пост председателя сельсовета более подходящего человека. Они пока беседуют с комсомольцами, с отдельными пожилыми колхозниками, выясняют разные вопросы местного колхозного строительства, а затем, может быть, смогут и посоветовать что-нибудь... Интересно! Да, вот еще – всех экскурсантов приглашают завтра принять участие в общественном лове рыбы: все мужчины коша уходят сегодня вечерам в Байназарово, и завтра – с утра – все на реку. Квашнин и Лесников полагают, что все экскурсанты должны выйти на лов, кроме дежурного по лагерю.

Таковы были сообщенные мне свежие новости. Видно было, что оба экскурсанта заинтересованы и захвачены своей работой, что они нашли ту изюмину, которая сообщает работе вкус и привлекательность.

 

***

 

К закату солнца Кашина с Комовым и Березиным принесли в стоянку целый сноп растений.

– Вот сколько мы набрали! – с гордостью подняла Кашина свою добычу, – и полазили мы! Все экземпляры подают большие надежды, – и Кашина прильнула засмуглевшим лицом к вороху душистых трав. Ее золотистые волосы слились с озолоченными солнцем суховатыми стеблями, и только два чуть-чуть кокетливых серо-голубых глаза лукаво выглядывали из дикого ароматического букета. Затем уже серьезным голосам:

– Сейчас займусь разборкой, а есть хо-очется! Хоть бы скорей ребята собирались.

Как раз в это время на дороге показались Раскосов,  Южин и Олег. Раскосов быстро шел впереди. Подошел ко мне, молча, с деловитым видом запустил руку в карман, вынул из него маленький бумажный пакетик, с величайшей осторожностью развернул его и поднес к самому моему носу.

– Что это?

Смотрю – в бумажке несколько песчинок, и среди них поблескивает желтым матовым отливом какая-то крупиночка. Присмотрелся в лупу, вспомнил свою практику с золотоискателями в сибирской тайге – несомненно, золото.

– Золото, Раскосов!

– А?! – торжествующе воскликнул Раскосов, от избытка чувств крепко стукнув по спинам стоящих рядом товарищей. Присел на корточки, чтобы быть прямо против меня, напряженно посмотрел мне в глаза и медленно,  почти по слогам, произнес:

– А как вы думаете, Сергей Иванович, можно здесь найти богатую россыпь? Поднести подарочек пролетарскому государству?

Я опять порылся в сибирских воспоминаниях – промелькнули яркие образы золотоискателей, зазвучали разговоры о «хороших» и «плохих» местах, меткие характеристики золотоносных районов.

– Нет, Раскосов, найти здесь сносное рассыпное золото почти нет надежды, потому что все, что было, уже промыто. Но каждая россыпь получается от разрушения коренного месторождения, которое залегает где-то выше по той же долине. И вот коренные месторождения еще таятся кое-где в недрах Урала. Найти такое месторождение в высшей степени трудно, но иногда счастье улыбается человеку, и золото открывается удивительно легко. Хотите попробовать?

– Хочу! Но как искать? – в нетерпеливом возбуждении Раскосов поднялся с корточек, но затем опять сел.

– Элементарным приемам разведки я вас научу, вот поужинаем только. Что ж, поищите. Если золота не найдете, не беда: по пути увидите и узнаете много другого полезного.

Тем временем, подошли остальные экскурсанты. Все собравшиеся были утомлены, но это утомление было результатом плодотворного рабочего напряжения, и потому у всех было очень бодрое, очень хорошее настроение, и усталость проявлялась только в замедленных движениях и в некоторой краткости разговоров, хотя разговоров было много. Березин, успевший поговорить с пастухом и узнавший от него о периодических нападениях волков на стада, развивал перед Комовым свою теорию борьбы колхоза с волками. Квашнин что-то записывал и в то же время донимал Сухову:

– Я все-таки тебя не понимаю. Ты изучаешь население, его промыслы и занятия, и тебя не интересует охотничья ловушка!

– Подумаешь, ловушка... кому это нужно! – и Сухона пренебрежительно фыркала.

– Меня это просто возмущает, – продолжал Квашнин и чмыкал напоминающим румяную грушу носом, – я оторвался от своей работы, чтобы найти тебя и привести к ловушке, а ты вместо благодарности – «ко-му это ну-жно!»

– Отстань! – раздраженно огрызнулась Сухова, – если интересно, иди и любуйся своей ловушкой.

Слушая этот разговор, я наблюдал за Суховой. В то время как лица ее товарищей отражали удовлетворенность днем и даже воодушевление, на лице этой девушки застыло выражение безразличия и скуки. Что-то неладно было во внутреннем ее мире. Какая-то внутренняя неслаженность мешала ей стать равноправным по переживаниям членом экскурсантского коллектива, хотя Сухова, по-видимому, и делала усилия добиться этого равноправия. Но работа не захватывала, природа не радовала, и в душе по-прежнему было пусто и холодно.

Сухова сидела у костра, инертная и равнодушная, возбуждая во мне глухое раздражение и досаду. Но эти чувства были бесполезны, и я перевел глаза на Южина. Он сидел близко к огню, опершись локтями о колено, и сосредоточенно глядел на лежавший на коленях этюд. Он сидел, не двигаясь, но за этой неподвижностью скрывалась интенсивная внутренняя работа. Вероятно, Южин продолжал переживать чувства и мысли, волновавшие его во время дневной работы, и решал вопрос, сумел ли он выразить их красками на картоне. Иногда он отрывал взгляд от этюда и поднимал глаза – тогда в них можно было подметить тревогу. Но это была тревога творчества, тревога бурного праздника чувств и мыслей.

Утром поднялись до восхода солнца и, позавтракав, оставив в стоянке дежурного, отправились в Байназарово для участия в колхозном лове рыбы. Пришли вовремя. Солнце уже поднялось над горной грядой, и безоблачное утро предвещало ясный и теплый день. Экскурсанты в ожидании распоряжений расселись по обрыву над Белой рядом с группой башкир, вооруженных длинными шестами.

Вдруг из селения донеслись громкие крики. Там по улице стремительно скакал верхом на коне молодой башкир. У некоторых дворов он на секунду осаживал не стоявшего на месте разгоряченного коня, выкрикивал призыв выходить на лов и скакал дальше.

Подняв так все селение, он направился к реке, ураганом пронесся мимо нас, ринулся, поднимая облака брызг, в реку и через несколько минут уже галопировал среди дворов другого берега, и гулкое лесное эхо раскатисто повторяло его призывные крики.

В ответ из многих дворов выезжали башкиры верхами на оседланных конях и сразу пускались вскачь к реке, оглашая долину реки радостными криками и гиканьем, словно несясь в атаку на врага. Казалось, что не столько рыба, сколько бешеная скачка привлекала к себе этих детей лесов и гор. Вслед за главной массой всадников вихрем летели опоздавшие, пронзительно свистя; земля гудела от топота копыт. За всадниками стремглав бросились бежать пешие башкиры вперемежку с экскурсантами.

Скоро вся масса ловцов образовала живую цепь поперек Белой от берега до берега и с невероятным шумом двинулась вверх по реке, гоня рыбу в раскинутую выше по реке сеть, тоже протянутую от берега до берега. Спокойная здесь Белая, казалось, бурно кипела от лошадей, людей и от хлопанья шестами по воде. В одном месте оказалось глубоко, и всадники начали совсем погружаться в воду. Тогда включили в цепь флотилию наших лодок и заполнили образовавшуюся в цепи брешь.

Когда были недалеко от сети, старик-распорядитель сделал знак, и все остановились и замолкли. Старик сказал, как замыкать сеть, и все снова пошли вперед с прежними криками. У сети крики, гиканье и свист достигли предельной силы, ловцы низко нагибались к воде, выправляли сеть и начали понемногу подводить ее к берегу. Вся рыба была собрана в кучу.

Затем все уселись кругом живой рыбной кучи, успокоились, и старик-распорядитель начал делить улов, по очереди бросая рыбу сидящим в кругу, в том числе и экскурсантам. Две крупных рыбины упали к ногам лошади проезжавшего мимо верхом агронома.

Когда улов был распределен, вся рать поднялась и с прежним шумом двинулась к другому участку реки, где все было повторено с тою же страстностью.

Затем перешли к третьему участку, и так продолжалось, пока к вечеру все корзины не были наполнены рыбой. Тогда все спокойно разошлись и разъехались по домам. Мы тоже взвалили на плечи мешки с заработанной рыбой и пошли в кош среди веселых групп шедших туда же башкир.

***

 

Пришли в кош, когда темное небо сияло в звездах. И сразу во всех дворах засветились и запылали костры, около огней оживленно захлопотали башкирки, и над кострами повисли котелки с варящейся и жарящейся рыбой.

В нашей стоянке тоже весело пылал огонь, охватывая жаркими языками котелок с ухой из свежей рыбы. Ловцы с зардевшимися от дневной работы лицами сидели тесным кружком около огня и делились впечатлениями от интересно проведенного дня.

 

***

 

В один из следующих дней мы поднимались на расположенную вблизи коша довольно высокую вершину, чтобы оглянуть возможно шире район своих работ. С обожженных солнцем и обточенных ветром скал развернулись уходящие в синие дали лесистые хребты, блеснула серебряной ленточкой Белая, поразили удивительное спокойствие и необъятная ширь ландшафта. Эх, сколько еще здесь предстоит работы! Какие возможности таятся здесь для социалистического строительства!

Долго молча сидели на серых камнях, вбирали в себя мощь и простор горной стихии, каждый по-своему переживая величавую красоту природы. В последний раз вдыхали тонкий, чудный аромат лепящихся по скалам цветов и едва уловимого воздушного потока из лесистых долин. Будем ли еще когда-нибудь здесь? Кажется, покидая эти места, не только уносишь с собою прекрасные образы, сильные впечатления, новые свежие знания и умения, но и оставляешь здесь какую-то частичку своего сердца, и от этой частички тянется невидимая ниточка, невидимая связь в другие края. Прощай, Урал,  в одних местах содрогающийся под ударами социалистического молота, в других в величавом спокойствии ожидающий прихода нового человека!

Перед закатом вернулись в стоянку. Пока готовился ужин, приводили в порядок материалы дня и прикидывали, что предстоит сделать завтра. Я подытожил все сделанное и пришел к выводу, что дня через три можно будет работы свертывать и отправляться обратно. Взял бумагу и карандаш и начал набрасывать план оставшихся работ, как вдруг...

Грянул выстрел, дымящееся ружье выпало из рук побелевшего Лесникова. Кашина схватилась за окрасившуюся в алый цвет кисть руки. Комов бросился к башкирским ребятишкам, игравшим кругом дерева, в ствол которого кучно врезался заряд дроби.

– Ребятишки целы! – крикнул Комов.

Я смыл кровь с руки Кашиной – оказался разбитым большой палец. Но степень повреждения не смог установить: мышцы только разорваны или и кость повреждена? Необходима помощь врача. Но ближайшая врачебная помощь только в Белорецке. Быстро решаю про себя: сделаю, как умею, перевязку, и утром все в Белорецк.

Залил палец йодом. Кашина, молодец, не охнула, только закрыла глаза. Присыпал ксероформом, забинтовал.

– Ну, Лесников, теперь объясните происшедшее.

– Я хотел почистить ружье. Приподнял курок, он сорвался, и ружье выстрелило.

– А вы не слышали, сколько раз я всем строго наказывал по приходе в стоянку немедленно вынимать патрон из ружья?

– Я взял ружье у Южина, – угрюмо проговорил Лесников.

– Почему вы, Южин, не разрядили ружья? Вы слышали мое распоряжение?

– Слышал. Я всегда строго его выполнял. Сегодня первый раз за все время замешкался это сделать, и вот...

– Все несчастия этого рода так и случаются: первый раз забывают разрядить оружие и убивают себя или других.

– Заряд просвистал мимо самой моей головы, – негодующе произнес Комов, махнув рукой мимо уха.

– Дело исключительно счастливой случайности, – продолжал я, – что не оказались убитыми Комов или кто-нибудь из башкирских детей. Пусть этот выстрел послужит незабываемым уроком вам, товарищи, и всем тем, кому вы о нем расскажете. Мы же все завтра утром отправляемся в Белорецк. Вы, Квашнин, идите в кош и наймите подводу в Белорецк для наших вещей с правом посадить на нее одного человека, если это окажется необходимым.

В ответ из разных концов стоянки посыпались протестующие возгласы:

– А как же мои поиски золотой руды?

– Мы только-только вошли в курс колхозных дел!

– И мои «передвижения волков»!

– И мои эфироносы... – попробовала улыбнуться Кашина.

– И мой новый этюд... – с нерешительностью виноватого присоединился к голосам товарищей Южин.

– Иного выхода нет, – возразил я. – Задержать здесь Кашину – значит рисковать целостью ее руки, может быть и ее жизнью. Отправить ее одну и затем всех остальных – нам не по средствам нанимать две подводы, да и рискованно отпускать больную без близких товарищей. Еще раз повторяю: учтите этот случай как яркий урок необходимости дисциплины и необходимости подчинения дисциплинарным требованиям. Идите, Квашнин.

Квашнин встал и пошел к Нусредину договариваться о подводе.

 

 

***

 

Утром к стоянке подъехал Нусредин в телеге, запряженной сытой лошаденкой. Уложили вещи, позавтракали и двинулись в обратную дорогу. Впереди, рядом с телегой, шел Нусредин, распевая песни; за ним небольшими группами шли экскурсанты. Но экскурсантам тоже хотелось петь. Поэтому они иногда обгоняли Нусредина и далеко  впереди заводили свои песни.

 

Глава II

Методика географических экскурсий в лодке и пешком

 

1. Речные экскурсии

 

Маршруты

 

 

Особенности экскурсии в лодке по реке.

Экскурсия в лодке по реке во всех отношениях имеет преимущества перед другими формами дальних и ближних экскурсий. Открытое водное пространство изобилует светом, почти свободно от пыли. На реке дышится легко и устанавливается бодрое настроение. Река оживляет ландшафт, сообщает ему живописность и порождает чрезвычайное разнообразие и богатство световых и красочных эффектов в связи со сменой погоды и времени суток, давая обильный материал для эстетических переживаний и стимулируя художественное творчество. Здесь же, на реке, мы находим многообразие форм человеческой деятельности и, следовательно, большой выбор тем для наблюдений и исследований. Ведь крупнейшие поселения и новостройки располагаются по водным путям, и реки являются основными артериями страны.

С другой стороны, передвижение в лодке далеко превосходит все другие виды экскурсирования разнообразием движений, связанных с продвижением лодки, и удобством жизни и работы. Самое передвижение отличается изяществом и доставляет большое удовольствие – не даром все так любят «кататься на лодке». Затем разнообразие способов продвижения лодки хорошо отзывается на самочувствии путешествующих, давая работу то одним, то другим частям организма. Гребля, тяга бечевой, ход на шестах, плавание под парусом – все это требует очень различных движений и работы разных мышц и функционирования всех органов чувств.

Исключительны по значению удобства жизни и работы при путешествии в лодке; оно дает возможность взять с собою многое из того, что очень удешевляет экскурсию и расширяет ее образовательное значение. В лодку можно взять палатки и этим освободить себя от необходимости в плохую погоду искать под чужой кровлей приюта, часто  очень дорогого или неопрятного и стеснительного. Не менее существенна возможность нормально поставить питание, введя в него горячую пищу и притом разнообразную; для этого надо лишь захватить соответствующую посуду и продукты. Такое питание дешевле и здоровее всякого другого.

Учебная и научная работы тоже очень выигрывают при плавании в лодке; целый ряд приборов и инструментов немыслимо нести на спине, и составляемые коллекции часто достигают значительного веса. Запись наблюдений  можно производить на ходу лодки, и этим сильно увеличить производительность работы.

В санитарном отношении за лодкой все преимущества. Возможность иметь запас белья и одежды, купание, легкость стирки белья и мойки чего бы то ни было, все это  позволяет санитарное состояние экскурсии удерживать на надлежащей высоте.

Сказанного достаточно, чтобы иметь право рекомендовать экскурсию в лодке по реке предпочтительно перед другими видами экскурсий, тем более, что всегда можно от реки устраивать частные экскурсии в сторону пешком или иным способом, возвращаясь по выполнении задания на речную базу.

 

Районы и маршруты экскурсии

Район и маршрут  вырабатываются в зависимости от того, какие задания ставятся во главу угла отправляющимся в экскурсию. Надо, однако, помнить, что, как бы специальна ни была цель экскурсии, последняя всегда будет универсальна в образовательном и воспитательном отношениях, так как неизбежно, независимо от желания экскурсирующего, ставит его в самые разнообразные условия жизни и сталкивает с самыми разнообразными людьми и интересами.

Это обстоятельство имеет первостепенное значение, его всегда надо иметь в виду и брать от путешествия все, что оно может дать.

Куда экскурсировать? Краеведческая и туристская работа крепнет и ширится. Понемногу она может войти в обиход незначительных культурных центров, вплоть до сельской школы, с вовлечением в нее широких кругов населения, и таким образом экскурсирование в районе данного центра сделается обыденным явлением. Естественным дополнением к краеведческим экскурсиям должны явиться дальние экскурсии за пределы данного района.

В основе организации и проведения краеведческих и дальних экскурсий лежат одни и те же принципы, и различие сводится к разной продолжительности и стоимости их, а также к необходимости для дальних экскурсантов быть сравнительно более стойкими и выносливыми в перенесении разного рода лишений.

Если краеведческая работа совершается по плану, то краеведческие экскурсии в лодке проводятся для выполнения этого плана. Если район богат водными путями, то лодочные поездки могут дать возможность совершить ряд самых разнообразных исследовательских работ, особенно физико-географического характера. В таких случаях выбор конечного пункта плавания определяется темою экскурсии и особенностями речной долины и речного русла. К выбору района дальней экскурсии надо относиться с большой осторожностью. Я бы очень советовал не гнаться за большой дальностью, особенно если у собирающихся экскурсировать есть надежда, что данная поездка не будет последней. Жители равнин стремятся в горы, на море, ищут поражающих воображение ландшафтов. Пресытившись яркостью красок, обилием света и тепла, разнообразием питания, эти путешествующие привозят часто с собою на север пренебрежительное отношение к своей природе и к своему быту. Жителям равнинных местностей нашей республики можно рекомендовать первые экскурсии направлять в районы, близкие по природе и быту к тому району, откуда экскурсия отправляется. Обычно не замечают того,  около чего долго находятся или что не бросается сразу в глаза.

Поэтому надо сначала учиться видеть это незаметное, обостряя органы чувств, развивая наблюдательность и вдумчивость. Постепенно невидимое будет становиться видимым, и экскурсирующий, к своему изумлению, мало-помалу придет к выводу, что экскурсия слишком коротка, что интересного материала в своем крае бесконечно много, что нужны годы, чтобы его исчерпывающе использовать. Когда воспринимающий аппарат в известной мере обострился, тогда можно отправляться в области с более богатой и разнообразной природой. В этом случае экскурсирующий, имея навык внимательно присматриваться к окружающему, заметит не только то, что видит всякий и что зачастую отнюдь не является самым замечательным, но увидит и услышит много интересного, что у других проходит вне поля зрения. Это один из способов борьбы с верхоглядством и расточительностью. Тот же совет можно дать и жителям таких областей, как Кавказ, Туркестан и т. п.: от ближайших и сходных районов – к дальним и отличным. От экскурсий краеведческих – к экскурсиям дальним.

Эти замечания касаются образовательной стороны экскурсий. Воспитательное значение экскурсий очень различно. Речной путь тем интереснее и тем ценнее в воспитательном отношении, чем он разнообразнее и чем больше труда он требует. Поэтому из двух направлений речного плавания предпочтительнее направление против течения, и из рек тихих и порожистых последние много интереснее и дают во всех отношениях гораздо больше первых. При плавании по течению меньше случаев проявить настойчивость, выдержку: экскурсанты могут разлениться, утратить бодрость и живость. При плавании против течения силы экскурсанта сами собою мобилизуются: внимание, органы чувств, мышцы – все напрягается и работает.

Плавание по тихой реке однообразно, часто утомительно, монотонно. Монотонность понижает настроение, порождает хандру и способствует развитию ликвидационных стремлений. Это бывает не всегда, но все же бывает. Другое дело река с порогами. Чередование быстрин с тихими плесами, смена пейзажа, «игра крови» в борьбе с напором несущихся струй, шум и брызги, – все это повышает настроение, вселяет бодрость и веселье в душу экскурсирующих. Важно при этом выбрать такую реку, пороги которой были бы по плечу экскурсанту и соответствовали его опыту. Есть пороги, по которым можно пустить и новичка школьника, на плавание же по таким порогам, как Ангарские, может отважиться лишь человек с большой подготовкой.

Порогами наши реки богаты, особенно в верхних течениях. На Волге пороги встречаются довольно часто на протяжении от истока до г. Ржева, на Верхнем Днепре – от истока до г. Орши. Особенно богаты порогами реки, берущие начало в горах или предгорьях: левые притоки Камы, верховья Вычегды и Печоры, реки Кольского полуострова и Озерного края, Кавказа и горного Туркестана, южной и восточной Сибири. Очень хорош маршрут, в котором есть движение и против течения и по течению, причем лучше, чтобы первое предшествовало второму. Еще интереснее экскурсия, если в ее маршруты войдут и пешеходные «вылазки» в стороны от основного речного пути.

Маршрутов можно выработать очень много, но я приведу здесь лишь несколько более или менее типичных. Они могут послужить образцами для самостоятельного выбора района экскурсии и выработки ее маршрута. Непременным условием выполнимости приводимых маршрутов является умение управлять лодкой и грести, хотя бы самое элементарное, если не всех участников экскурсии, то, по крайней мере, ее руководителя.

Это условие никого не должно смущать; названное умение легко приобретается большинством за три-четыре дня настойчивых упражнений. Искусное же управление лодкой получается в результате не одного года практики. Если известное расстояние проходится искусным гребцом в день, то начинающему для этого может потребоваться два и три дня. Но каждый день экскурсии будет увеличивать умение, опытность непрерывно будет нарастать, и с этим скорость движения неуклонно начнет приближаться к обычной скорости для данных участков реки. Итак, неумение управляться с лодкой не является препятствием к совершению лодочной экскурсии: немножко дерзания, столько же настойчивости, и дело отлично улаживается. Не надо только опускать руки после неизбежных сначала неудач. И еще – советую очень критически и осторожно относиться к советам и указаниям местных «сведущих» людей. В подавляющем большинстве случаев эти местные люди запугивают неопытных экскурсантов, иногда искренне, иногда с задней мыслью, развертывая перед потрясенными слушателями мрачные возможности и неизбежности.

– Да куда вы в таких скорлупках поплывете? Вы сейчас же перевернетесь! Не дойти вам до конца – потонете.

В заключение часто:

– Вот купите у меня лодку: в ней доедете.

Или:

– Вам надобен проводник; вот я довел бы вас.

Искреннее же предостережение иногда приходится игнорировать потому, что даже старые рыбаки часто уплывают лишь очень недалеко от своего дома и дальнее плавание представляется им необычным и потому слишком трудным. Эти люди с малых лет привыкают к определенному типу лодки, и всякое уклонение от этого типа, особенно в сторону уменьшения размеров, смущает их. Неопытный, но развитой и смелый путешественник часто способен совершить путешествие более трудное и рискованное, чем опытный, но неразвитой, консервативно мыслящий рыбак.

Если бы автор настоящих строк в полной мере считался с мнениями местных людей, то целый ряд интересных экскурсий ему пришлось бы ликвидировать в самом начале. С другой стороны, нельзя совершенно игнорировать упомянутые показания. Их надо внимательно и до конца выслушивать, проверять контрольными расспросами и против действительных опасностей принимать серьезные меры.

От общих положений перейдем к рассмотрению примерных маршрутов.

1) По озеру Выг (звено Беломорско-Балтийского канала имени т. Сталина).

В поезде до ст. Сегежа (северо-западная часть озера) или до ст. Надвойцы (северная оконечность озера). Здесь приобретаются или берутся во временное пользование лодки. Не исключена возможность (судя по опыту автора) получения лодок во временное пользование бесплатно или за очень небольшую плату от лесозаготовительной конторы «Кареллес». Вопрос может быть выяснен предварительной перепиской с конторой или с другими местными организациями. Маршрут – кругом по озеру. По особому разрешению экскурсия может быть продолжена по рекам Выг и  Шижня до морского порта Сорока, от которого начинается обратный путь по железной дороге.

Темы работ – изучение озерного ландшафта со следами ледникового периода (бараньи лбы, гривы, луды, губы), северного сельского хозяйства, лесного хозяйства с операциями сплава леса и механической его разработки на лесопильных заводах, ознакомление с устройством и работой канала имени т. Сталина. В порту Сорокском – тоже усовершенствованная механическая разработка леса и погрузка леса на иностранные суда. С особого разрешения – осмотр иностранных морских судов.

Озеро Выг – огромный водный бассейн. Берега озера сильно изрезаны, пологи, так что при волнении всегда можно пристать к берегу или укрыться в одном из многочисленных заливов (губ). На озере много широких открытых водных пространств, выплывать в которые не следует, так как на них иногда и при безветрии ходит крупная волна. Продолжительность экскурсии, без длительных остановок, девять – пятнадцать дней, не считая железнодорожного проезда.

Во главе экскурсии должен стоять руководитель, хорошо усвоивший обращение с лодкой на открытых речных или озерных пространствах. Наиболее благоприятное время – июль-август.

2) По р. Сухоне и Малой Двине (от Вологды до Котласа) – шестьсот километров. Лодки приобретаются в Вологде. Сухона – очень живописная река. В попутных городах и районах – машиностроение, обслуживающее лесное хозяйство, судостроение и судоремонт, разработка леса, молочное хозяйство, льноводство. Продолжительность – около пятнадцати дней. Лучшее время – июнь, июль, август. Река имеет спокойное течение и особых опасностей для плавания не представляет.

3) По р. Чусовой (от Уткинской слободы до Перми) – около четырехсот километров. В поезде до ст. Кауровка местным сообщением от г. Свердловска. От ст. Кауровка три километра пешком до Уткинской слободы, где лодки можно приобрести в базе ОПТЭ (предварительно списавшись с областным советом ОПТЭ в Свердловске) или где лодки предварительно заказываются через сельсовет или правление колхоза. Чусовая – одна из живописнейших рек Союза ССР. Течет быстро среди высоких берегов, во многих местах поднимающихся прямо от воды отвесными скалами. Тем не менее, плавание по Чусовой в летнее время довольно безопасно и доступно мало подготовленной в отношении уменья управлять лодкой группе. Опасность возрастает при подъеме воды от длительных или ливневых дождей, когда увеличиваются глубины реки и быстрота течения. По реке расположено значительное количество колхозов. Из заводов наиболее интересен Чусовской завод. Раньше, чем плыть по Чусовой, следует побывать в Свердловске и ознакомиться с Верхнеисетским заводом и Уралмашстроем, принадлежащим к крупнейшим предприятиям Урала. Продолжительность – десять-двенадцать дней. От Чусовского завода желательна дополнительная поездка по Луньевской железнодорожной ветке до станции Усолье (двести километров), где производится ознакомление с Березниковским химкомбинатом, одним из центров нового Урала.

4) По озеру Селигер и Верхней Волге. В поезде до Осташкова. В городе или в окрестных селениях приобретаются лодки. Маршрут – кругом по озеру, затем из озера в р. Селижаровку, из Селижаровки в Волгу, по Волге, в зависимости от желания и возможности, до Ржева, Калинина или далее. Плавание до Ржева требует десяти – пятнадцати дней.

В с. Неприе на озере имеется база ОПТЭ, в которой можно получать лодки разных типов напрокат. В этом случае экскурсия ограничивается только пределами озера Селигер.

Кроме заводов в Осташкове (кожевенный, сланцевый и др.), интересны Ящурный институт на острове Городомле (один из немногих в Европе), база ОПТЭ в с. Неприе, ловецкие колхозы, лесозаготовки и сплав леса.

При желании научиться вести лодку против течения, притом быстрого и часто порожистого – плавание можно начать от Ржева и подниматься теми же реками в озеро. Лодки в Ржеве покупаются простые, отнюдь не килевые ялики и гички, которые не годятся для порожистых мест. Лодки можно заказать через сельсовет в с. Березуг близ с. Селижарова, где живут лодочные мастера. Последние могут доставить (водой) лодки в Ржев. Этот маршрут отличается большим разнообразием, очень живописен, дает обильный материал для исследовательских и художественных работ и держит экскурсирующих в постоянном здоровом напряжении. При движении от Ржева против течения плавание продлится тридцать – сорок пять дней.

5) По верхней Оке (от Тарусы против течения к Калуге и далее или наоборот – от Калуги вниз по течению). Лодки приобретаются в Калуге или в Тарусе в ловецкой артели. Долина Оки, также долины некоторых ее притоков, например Зуши, очень живописны, имеют интересные геологические обнажения. По маршруту расположены молочно-овощные совхозы. В Калуге – спичечная фабрика «Гигант» имени т. Ворошилова.

Продолжительность – семь – десять дней.

6) По средней к нижней Оке (от Мурома до Горького) – около двухсот пятидесяти километров. На этом участке Ока обтекает северную окраину Волжско-окского водораздельного плато, и поэтому берега ее холмисты, достигают значительной высоты и очень живописны. По реке расположено много крупных совхозов и промышленных городов (Муром, Павлово, Дзержинск, Горький).

Лодки можно приобрести в Муроме. Любители путешествий в челночках (душегубки) могут заказать челночки мастерам в дер. Левино или Балтово Кулебакского района (Горьковский край). В Левино с большим удовольствием можно пройти из Мурома пешком по живописной лесной дороге вдоль речек Теши и Сережи. По ним же в челночках можно выплыть в Оку. Сережа, протекающая по остаткам знаменитых муромских лесов, очень красивая речка, вполне подходящая для плавания в челночке. При опытности и осторожности в левинских челночках можно плыть и по Оке.

Продолжительность плавания – восемь – пятнадцать дней, в зависимости от умения экскурсантов управлять лодкой и от погоды.

7) По Вятке, Каме и Волге (от пристани Вятские Поляны до Самары) – приблизительно шестьсот километров.

Лодки сравнительно недорого можно купить на пристани Вятские Поляны, где разбираются плоты, поступающие на  лесопильные заводы, и где поэтому освобождаются лодки. Помочь в приискании лодок может бакенщик, обставляющий баканами фарватер реки.

Маршрут Вятские Поляны – Самара отличается разнообразием ландшафтов, из которых некоторые особенно привлекательны (Жигули), и богатством материалов для исследовательских работ (Жигулевский заповедник, «Большая Волга», историческое прошлое и гражданская война на Волге).

Продолжительность – около тридцати дней.

8) По р. Белой (от Белорецка) по течению. Конечный пункт определяется в зависимости от желания и времени, которым располагают экскурсирующие. Лодки можно заказать в Белорецке, труднее купить готовые. Содействие может оказать ячейка ОПТЭ при Белорецком заводе. При заказе лодок следует осведомиться, когда предполагается спуск воды из озера (для облегчения сплава леса), и к этому времени стараться подогнать время плавания; при высокой воде многочисленные камни закрываются, течение в общем усиливается, и движение лодки поэтому очень сильно ускоряется. В то же время прямо пропорционально возрастает опасность плавания, так как, попав на полном ходу на подводный камень и залив лодку водой, при большой глубине и стремительном, часто водоворотном течении, не всякий сможет выбраться на берег. Следовательно, плавание по Белой в большую воду должно совершаться с чрезвычайной осторожностью и под руководством человека, хорошо владеющего лодкой. Без этого – лучше выбирать время с малой водой.

По большой воде без спешки можно доплыть до Стерлитамака в пятнадцать – двадцать дней. При малой воде потребуется значительно больше времени.

Долина горной Белой – одна из живописнейших речных долин в СССР. Она очень интересна в физико-географическом отношении, давая яркие примеры работы реки и процессов выветривания. Над самой рекой имеются прекрасные геологические разрезы. Разнообразны растительность и животный мир. Среди башкирского населения интересны переход к новому быту, колхозное строительство. Белорецкий завод относится к крупнейшим заводам южного Урала.

9) По Днепру. Возможны многие варианты маршрута: а) от городов на притоках Днепра, Гомеля или Чернигова, до Киева или далее до Запорожья (Днепрогэс); б) от Киева до Запорожья; в) от Кременчуга до моря. Лодки легче приобрести в Киеве и Кременчуге. При затруднениях с приобретением лодок в Кременчуге можно лодки заказать в с. Келиберда, расположенном в двадцати пяти километрах ниже Кременчуга, куда ходит местный небольшой катер. Если плыть от Кременчуга или Келиберды, получив разрешение на проход через Днепрогэс, можно доплыть до Очакова в устье Днепра и выплыть на морской пляж около города. При этом необходимо иметь в виду, что если плыть вдоль правого берега реки, то придется пересекать широкий (шесть километров) Бугский лиман (впадение р. Южного Буга в Днепр). Пересекать в небольших лодках такое широкое водное пространство рискованно, так как здесь часто внезапно поднимается ветер, и волны могут поглотить лодки. Поэтому по Бугу следует подняться выше и пересечь лиман в более узком месте. Если плыть по Днепровскому лиману вдоль левого берега, то широких притоков пересекать не придется, но зато, чтобы подойти к Очакову, необходимо будет переплыть самый Днепровский лиман, достигающий здесь семи километров ширины, имея притом с левой стороны открытое море, что тоже грозит тяжелыми, еще более опасными неожиданностями. Следовательно, лучше плыть вдоль правого берега, тем более, что левый сильно зарос камышом. Держаться следует в непосредственной близости к берегу.

Маршрут очень богат материалом. Кроме Днепрогэса необходимо осмотреть один-два крупнейших завода, например, огромный Днепровский завод имени Дзержинского в Каменском. Здесь можно наблюдать выплавку чугуна в доменных печах, получение стали из мартеновских печей, бессемеровских груш, разливку стали, отливку болванок, прокатку рельсов, клепание котлов, выковывание тысячепудовыми молотами вагонных колес, наблюдать, как воздуходувная дует в доменные печи и силовая станция в безмолвии вливает энергию в сложный организм завода.

На взморье изучаются работа ловецкого колхоза и жизнь моря. По пути много малярийных мест. Необходима профилактика.

10) По р. Дону и Азовскому морю. В поезде – до ст. Калач Донской; в Калаче приобретаются лодки. Конечный пункт – на Азовском море, в Ейске или в Таганроге, в зависимости от того, вдоль какого берега поплывет экскурсия. Направление на Таганрог даст более интересных материалов для наблюдений и работ. Плавание по Дону опасности не представляет. Не опасно плавание и по Азовскому морю до Таганрога, если: а) оставаться в непосредственной близости к берегу, б) не плыть при волнении, в) не останавливаться на плоских косах и на отмелях далеко от коренного берега (при ветре с моря нагнанными волнами может сначала отрезать от коренного берега и затем залить и самую стоянку), г) обо всех особенностях береговой линии подробно расспрашивать рыбаков. Маршрут дает возможность близко ознакомиться со степным колхозным и совхозным хозяйством, с разнообразными предприятиями Ростова и Таганрога, в первую очередь с ростовским гигантом – Сельмашем, с речными и морскими рыбными промыслами, с работой крупных морских портов. Везде распространена малярия и необходима профилактика.

11) По Сыр-Дарье. Лодки можно приобрести в селении Чиназ-русский, расположенном вблизи железнодорожной станции Чиназ (из Ташкента ходит местный поезд), у живущих здесь рыбаков. Из Чиназа возможно экскурсирование в двух противоположных направлениях: вверх по Сыр-Дарье и вниз.

При подъеме против течения приходится Ферганская долина, в которой в миниатюре можно наблюдать все основные ландшафты Средней Азии – пустыню, степь, оазис, холмы и увенчанные снегами горы. Ферганская долина, с долгим безоблачным летом, залитая солнцем хлопковая база СССР, утопающая в зелени, дает неисчерпаемый и яркий материал для наблюдений и исследовательских работ. Гарантированна с апреля по сентябрь ясная сухая погода, обилие фруктов и овощей, красочные природа и население, героическая борьба за социалистическую Среднюю Азию – все это делает путешествие по Ферганской долине в высшей степени увлекательным при условии, что от основного водного пути по Сыр-Дарье будут производиться дополнительные пешеходные экскурсии в прилегающие интересные в разных отношениях районы. Но путешествие это требует от участников его предварительной хорошей тренировки в подъеме лодки против очень быстрого течения, присущего Сыр-Дарье в пределах Ферганы. Местами река образует даже пороги, например, у селения Беговат, где долина реки сжимается подступающими горами: с севера отрогами системы Тянь-Шаня, с юга отрогами системы Памиро-Алая. Тем не менее, подъем с помощью бечевы вполне возможен, и чиназские рыбаки поднимались далеко в глубь Ферганской долины.

Плавание от Чиназа вниз, по течению, никаких трудностей и опасностей не представляет. Окончено может быть вблизи одной из станций железной дороги: Яны-Курган, Кзыл-Орда или даже на Аральском море (ст. Аральское море). Этот маршрут уступает первому в яркости и разнообразии, но имеет свои привлекательные особенности: легкость плавания, простота географического ландшафта при своеобразной красоте его и та же безоблачная солнечная погода.

Оба маршрута изобилуют малярийными местами и требуют серьезной профилактики.

12) По Телецкому озеру и р. Бии. В поезде до г. Бийска. Oт Бийска до Аноса (сто восемьдесят километров) – в автомобиле, от Аноса до Артыбаша на Бии (сто пятьдесят километров) – верхом или пешком. От Артыбаша – в лодке по живописнейшему и чрезвычайно интересному в географическом отношении Телецкому озеру (78 км х 3¹/₂ км). Из Телецкого озера по Бии до Бийска в лодке же или на плоту. Бия сильно порожиста и быстра.

Эта очень интересная экскурсия требует предварительной большой тренировки в пешем и лодочном передвижении.

13) По Енисею. Начальный пункт – Красноярск. Плавание возможно вверх и вниз, причем плавание вверх сопряжено с преодолением очень сильного течения.

Близ Красноярска находится интересный в физико-географическом отношении заповедник «Столбы».

Рассмотренные маршруты – примерные. Каждый, умеющий пользоваться картами, может выработать их неограниченное количество. И каждый из этих маршрутов будет по-своему интересен. При этом следует учитывать насыщенность маршрута материалом, его содержательность. Чем последняя больше, тем короче должен быть маршрут – и обратно, потому что способность воспринимать впечатления имеет свои пределы.

Если экскурсии предстоит проплывать под железнодорожными мостами, надо непременно заблаговременно получить от железнодорожного управления НКВД разрешение на провод лодок под мостом с вещами. При движении надо флотилию остановить не ближе чем на полкилометра до моста и выйти кому-нибудь вперед с пропуском для предъявления начальнику поста. До предъявления пропуска флотилия не должна трогаться с места. Все эти операции надо производить днем, отнюдь не в сумерки. Несоблюдение указанных правил может повести к весьма тяжелым последствиям.

 

Лодочная техника

 

Выбор и устройство лодки

Лодка в лодочном путешествии не только средство передвижения. Она и жилье. Выбор и приобретение лодки производятся с учетом этих двух значений ее. Стало быть, лодка должна быть настолько поместительна, чтобы в ней свободно раз­мещались путешествующие со своими вещами, а с другой стороны, желательно иметь суденышко легкое, подвижное, подчиняющееся управлению, устойчивое, хорошо держа­щееся на волнах и, конечно, красивое. Удовлетворяющая всем этим требованиям лодка встречается не часто, да и стоит дорого. Поэтому в действительности приходится обыкновенно выбирать из того, что есть, чаще же искать лодку просто подешевле. Однако и в этом случае некоторый  выбор возможен,  и  им  надо уметь  воспользоваться.

Прежде всего, каков должен быть размер лодки? Для ответа на этот вопрос сначала надо установить, сколько человек отправляется в путешествие.

Многолетний опыт приводит к убеждению, что в одной лодке лучше всего плыть втроем. Для удобного размеще­ния троих нужна лодка длиной — от кормы до носа — метров в шесть или семь. Этот размер, пожалуй, встречается  чаще  всего.

Если отправляется в плавание больше трех человек, лучше разместиться в двух, трех и более лодках, чем всем набиваться в одну, хотя бы и большую.

Помимо размера важен тип  лодки.

В лодках всех типов различаются следующие постоянные части:

1)  днище,  самая нижняя  часть лодки, погруженная  в воду;

2)  бока,  правый и  левый (частью погружены в воду, частью  находятся  над водой);

3) борты, правый и левый,  ограничивающие бока сверху;

4)  нос, передняя часть лодки;

5)  корма, задняя часть лодки;

6)  форштевень, брусок в носу, к которому прикрепля­ются передние  концы тесин,  образующих лодку;

7)  ахтерштевень, брусок в корме, к которому прикрепляются задние концы тесин, образующих лодку;

8)  шпангоуты, дуги-ребра, сообщающие лодке ее форму;

9)  банки (скамьи для сидения);

10) весла.

 

Тип лодки лучше всего определяется поперечным раз­резом ее, взятым посредине. В этом разрезе особенно важна форма днища, по которой лодки можно разбить на три основных типа. Между этими типами существует ряд переходных форм.

Наиболее обыкновенны лодки с округлым дном. Их по­перечный разрез имеет форму, приближающуюся к полу­кругу. Наши воды богаты округлодонными лодками, в общем очень удобными для путешествия. Они легки на ходу, подвижны и хорошо проводятся через мелкие места.

Ко второму типу можно отнести лодки плоскодонные. Поперечный разрез их днища имеет форму прямой линии. Лодки этой конструкции бывают двух родов. У одних днище на всем протяжении от кормы до носа совер­шенно плоско. Такие плоскодонки тяжелы на ходу, не­уклюжи и в большую волну  их  заливает  водой. Другие плоскодонки имеют днище, к носу и корме поднимающееся вверх. Эти плоскодонки часто являются отличными ходо­ками,  устойчивы  и  недурно  держатся  на  волне.  Под на­званием шаланд они широко распространены в Днепровском лимане и в прилегающих местностях Черного моря. На Дону и в Азовском море их зовут каюками.

Третий тип — лодки килевые. Их разрез имеет фор­му, напоминающую ухват. В такой лодке от днища книзу выступает ребро, тянущееся от ахтерштевня в корме до форштевня в носу и называемое килем. Киль сообщает лодке большую устойчивость, делает повороты более плавными и уменьшает дрейф лодки, т. е. ско­льжение ее вбок, в сторону от взятого направления. Это свой­ство киля особенно ценно в плавании под парусом при боковом ветре, когда бескиле­вые лодки вынуждены бывают убирать свои паруса и переходить к ходу на веслах. Киле­вые лодки очень удоб­ны, поэтому там, где имеется простор для парусного плавания: на больших открытых реках, на крупных озерах и на взморье. Но они совершенно не пригодны для путеше­ствия по рекам мелким и особенно по порожи­стым. Как при подъ­еме по быстринам, так и при спуске по ним рулевому приходится лавировать меж кам­ней и перекрещиваю­щихся струй, и эта лавировка удается тем лучше, чем лодка бы­стрее подчиняется ру­левому. Как раз плавность движений киле­вой лодки делает ее в порогах неудобной.

Килевых лодок много во всех крупных городах. Смотря по величине и форме они носят разные названия — ялик, гичка, шлюпка.

Иногда лодки разных типов встречаются одновременно на одном и том же участке реки. Иногда не только целые реки, но даже отдельные участки их имеют свои типы лодок, хорошо приспособленных к местным условиям. Напри­мер, в верховьях рек изготовляются лодки узкие, с хорошо поднятыми носами, что облегчает движение против быст­рого течения.

Для речного плавания наиболее подходящей является очень распространенная лодка с округлым дном, узкая и мелко сидящая для верхних течений и более широкая, с поднятыми бортами — для средних и нижних участков рек.

К рекомендуемому типу относятся и челноки. Они вырабатываются из цельного дерева (осины, липы), разма­чиваются и разводятся. На Днепре их зовут «плавниками», «човнами». Челнок обычен на многих реках Севера, Сибири, на Днепре. По размерам, в среднем, длина его равна пяти-шести метрам при незначительной ширине, челнок удобен для одного человека. Поэтому если отправляются в путе­шествие два-три человека, приобретается столько же и челноков. Плавание на челноках нельзя начинать, не освоившись предварительно с их особенностями. Челнокам не ошибочно дана кличка «душегубок» — они очень неустой­чивы, и из них вывернуться в воду ничего не стоит. Но если путешественник проявит настойчивость и не пожалеет упорного труда на овладение этим капризным суденышком, он будет хорошо вознагражден. Под твердой и уверенной рукой челнок скользит стрелою, легко протаскивается че­рез мели и каменистые гряды, без затруднений перевозится на  подводе через водоразделы в другие бассейны.

Чутко отзываясь на самое легкое движение весла, чел­нок дает возможность безгранично совершенствовать веде­ние суденышка по разнообразнейшим водам и от простой работы веслом перейти к особому виду пластического искусства.

Челнок можно покрыть по всей длине брезентом или легким древесным материалом, оставив посредине люк для гребца.  Получится байдарка.

Купить лодку, вполне готовую к плаванию, удается редко. Чаще ее надо устраивать.

Прежде всего, приводится в порядок корпус лодки — приколачивается отставшая обшивка, заделываются щели и трещины, и после основательной просушки тщательно просмаливаются днище и бока. Без этого лодка сильно намокает и делается тяжела. Банки прилаживаются так, чтобы их можно было снимать (на время сна в лодке). Банка на корме предназначается для рулевого, вторая банка — для гребца и для мачты. Эту банку помещают ближе к носу, именно — от носа на расстоянии не большем трети длины лодки. Третью банку помещают в кормовой либо носовой части.

Чтобы не ходить по днищу и этим не расшатывать его, оно покрывается щитом — настилом. Настил вместе с этим защитит вещи от воды, которая может скопиться на дне вследствие течи, дождя или если в лодку заглянет нена­роком волна.

Движение лодке сообщается с помощью весел, паруса, бечевы,  шестов,  мотора.

Моторные лодки довольно широко распространены, но для экскурсионных целей представляются мало пригодны­ми. Прежде всего, они дороги и поэтому мало доступны. Затем они применимы лишь в населенных местностях, где можно достать жидкое топливо. Главное же зло моторки заключается в отстранении экскурсанта от тесного сопри­косновения с водной стихией. Моторка обрекает путеше­ственника на бездеятельное сидение в лодке и, таким обра­зом, лишает его радости действенной борьбы с течением и волнами, борьбы, сильно повышающей все силы путеше­ствующего. Да и быстрота  движения  может  слишком увлечь моториста, так что интереснейшие места и люди лишь мелькнут перед глазами, и тогда, пожалуй, такое путешествие в лодке дает немногим больше плавания на пароходе.

Если же по тем или иным причинам решено будет путешествовать в моторной лодке, покупку и установку мотора следует производить с помощью специалиста-механика. Найти такого нетрудно в каждом приречном значи­тельном городе.

Самым распространенным ходом лодки является ход на веслах.

Весла бывают парные и непарные. Парными гребут, сидя лицом к корме, непарными — обернувшись лицом к носу. Те и другие для лодки длиною метров в семь должны иметь длину около двух метров или немного больше. Длина лопасти весла равна трети длины всего весла. У верхних концов парных весел иногда оставляется расширение стержня, валик, облегчающий завод весла впе­ред. Охватываемый кистью верхний  конец  весла  должен быть достаточно длинен, чтобы кисть лежала на нем сво­бодно и не соскальзывала. Важно также диаметр этой рукоятки подогнать под размер кисти и хорошо ее сгла­дить, выдерживая для нее (в разрезе) форму круга. Не менее важно, чтобы форму круга имел в разрезе и стер­жень весла между валиком и лопастью. Без этого работа веслом делается неудобной,  и  гребец скорее устает.

Непарные весла бывают однолопастные и двухлопастные. К верхнему концу однолопастного весла непременно прилаживается рукоять — цилиндрический отрезок длиною в пятнадцать — двадцать сантиметров, легко охватываемый кистью руки. Он насаживается выдолблен­ным посредине четырехугольным отверстием на оструган­ный четырехгранным бруском конец весла — параллельно лопасти и поперек стержня. Такая поперечная рукоять делает весло послушнее, и работать с нею легче и удобнее. Двухлопастное непарное весло должно быть несколько длиннее однолопастного.

Для работы парными веслами необходима опора. Из разных ее систем наиболее простой и в то же время допу­скающей неограниченное совершенствование в гребле является система уключин. Уключина — железная дужка на стержне — похожа на ухват. Уключины укрепляются на бортах, входя стержнями в проделанные в них отверстия или в отверстия в привинченных к бортам деревянных колодках. При одной паре весел гребец сидит на той банке, которая отстоит от форштевня на треть длины лодки. Уключины прилаживаются по сторонам этой банки санти­метрах в тридцати от нее в сторону кормы. Стержень уключины сидит в борту настолько свободно, чтобы она без затруднений вращалась в горизонтальной плоскости и не мешала веслу откидываться вперед и назад. Вместе с тем стержень весла должен в уключине свободно вращаться вокруг своей оси, что дает возможность гребцу после гребка отводить весло назад, к корме, не поднимая его над водой, скользя лопастью по поверхности воды. Дру­гие системы опоры уступают по пригодности описанной, так как дают меньше простора движению весел. Это либо хомуток из веревки или древесного материала, охватыва­ющий весло и стержень, прикрепленный к борту, либо два таких же стержня, между которыми кладется весло.

Многим начинающим гребцам нравится еще такая опора: к стержню весла наглухо привинчивается скоба, которою весло насаживается на неподвижный железный стержень у борта.  Эту систему надо решительно  отвергнуть, как и все разновидности ее, потому что она чрезвычайно огра­ничивает разнообразие движений при гребле. Без этого разнообразия делаются недоступными оттенки работы, все то,  что  сообщает  ей  легкость  и  изящество.

Прекрасным отдыхом от гребли и большим удоволь­ствием является плавание под парусом. Парус должен быть в каждой лодке, будь то большая шлюпка или ма­ленькая одноместная байдарка.

Построение хорошо работающей парусности — дело не простое, требующее некоторой опытности. Опытность же приобретается в практике. Однако простой парус, без осо­бых тонкостей, может устроить себе каждый.

Паруса бывают двух типов — прямые и косые. Прямой  парус имеет  обыкновенно форму  прямо­угольника или равнобокой трапеции и расположен симме­трично относительно  мачты,  так что последняя как бы делит  парус  на  две  симметричные  половины.

Косые паруса бывают разной формы. Чаще — это разносторонний четырехугольник, расположенный несим­метрично относительно мачты, а именно — или целиком по одну сторону ее или большею своей частью. Устроить легче прямой парус, но плыть удобнее с косым, который хорошо работает не только при попутном ветре, но и при боковом.

Для паруса желательна ткань возможно тоньше, легче и плотнее. Парус из легкой материи наполняется и рабо­тает и при очень слабом ветре, когда тяжелый парус беспомощно виснет. Но в свежий ветер отлично работает не только бязевый парус, но и парус из мешковины. В ветер же очень сильный и порывистый мешковина даже имеет свои преимущества: она пропускает сквозь себя лишний ветер, и шкваловые налеты последнего становятся от этого менее  опасными.

Прямой парус сшивается из нескольких полотнищ так, чтобы получился кусок прямоугольной формы, без складок и морщин. Длина лодки, длина паруса и его ширина по величине относятся друг к другу приблизительно, как 7:3:2. Таким образом, для семиметровой лодки берется парус длиною в три метра и шириною в два метра. Устойчивая лодка может иметь парус относительно больший, лодка неустойчивая может обойтись и с меньшим парусом. По всем сторонам паруса для прочности нашивается тонкий шнурок. Затем парус растягивается по ширине и при­вязывается по ней к деревянной рейке. К середине рейки прочно прикрепляется конец фала — снасти, с помощью которой парус поднимается и опускается. Длина фала раза в два с половиной превосходит длину паруса. Для установки паруса относительно ветра от нижних углов его отводятся две снасти (шкоты), каждая равная длиною приблизительно двум длинам паруса.

Иногда  при силь­ном  ветре  бывает не­обходимо   уменьшить площадь паруса — за­рифить его. Этой цели служат   висящие   на парусе,  поперек  его, одним или двумя рядами, тонкие веревоч­ки — «риф-штерты». Каждый риф-штерт пропускается   через сделанное в парусе от­верстие и укрепляется в нем своею серединой так, что  один конец риф-штерта, висит по одну сторону паруса, а другой — по другую. Когда хотят взять риф, подбирают кверху ниж­нюю сторону паруса и  скатанную  часть его подвязывают  риф-штертами. При дальней­шем  усилении  ветра берется  следующий риф.

Парус поднимается на мачту. Семиметровой лодке нужна мачта длиною в четыре-пять метров, имеющая в основании диаметр в шесть-семь сантиметров, кверху постепенно су­живающаяся. Мачтовая банка, как уже сказано, укрепляется в передней части лодки, от носа на расстоянии трети длины ее или даже ближе к форштевню, но отнюдь не ближе к середине лодки. Мачта пропускается через отверстие в бан­ке и нижним концом вставляется в деревянное или метал­лическое гнездо. Надо следить, чтобы мачта стояла сим­метрично относительно обеих  сторон  лодки  и  была  чуть-чуть наклонена назад, в сторону кормы. В верхний конец мачты ввинчивается или врезается металлическое кольцо и сквозь него пропускается фал. Кольцо можно заменить блоком, в котором фал ходит легче. 

Парус поднимается выборкой  фала.  Когда рейка остановится  у  кольца,  фал крепится у мачты к банке. Один шкот прихватывается у борта или там же, где и фал, у мачты, другой шкот закреп­ляется у второго борта или держится в руках намотанным на рукоять рулевого весла.

Из косых парусов широко распространен шпринтовый па­рус, в настоящее время ре­шительно господствующий на всех крупных реках и на многих озерах СССР. Устройство его немногим сложнее устройства прямого паруса, но работает он много лучше прямого. Со шпринтовым па­русом лодка идет ровнее, так как он всегда остается по одну сторону мачты, и ветер не может бросать его с борта на борт. Затем, как косой парус, шприптовый парус позволяет идти при таком ветре, при каком прямой па­рус мешает, ложась под бо­ковым  ветром совсем набок и заставляя судно ползти вбок — дрейфовать. По этим со­ображениям следует шпринтовый парус предпочесть пря­мому. Прямой же парус нужно иметь в виду для непред­виденных случаев, когда никакого паруса нет и дует хороший попутный ветер. Тогда прямым парусом временно может  послужить  простыня,  одеяло, даже пальто.

Шпринтовый парус имеет тоже прямоугольную форму и те же относительные размеры (7 : 3 : 2). Как и прямой парус, он обшивается шнурком. К одной из его длинных сторон прикрепляется ряд петель, в которые легко про­ходит мачта. Только последняя петля вверху делается узкою. Она плотно охватывает суживающийся кверху конец мачты и таким образом не позволяет парусу упасть. Расправляется парус шпринтовом — длинной деревян­ной рейкой. Один конец шпринтова, нижний, прикреплен к мачте у основания паруса так, что он свободно может вращаться кругом мачты. От мачты шпринтов по диаго­нали  идет к противоположному  углу   паруса, где   суженным  концом входит  в  плотно  при­гнанную петлю угла па­руса. Длинный шкот од­ним концом привязывает­ся к нижнему свободному углу паруса, другим — к верхнему  концу шприн­това. Фала  нет, и парус убирается   сматыванием его вокруг мачты. Можно развертывание  и уборку паруса  устроить  более совершенно,  прибегнув к помощи колец или бло­ков.  В    этом  случае охватывающая верхушку мачты   петля   делается такою же широкой, как и остальные петли. К основанию этой петли при­крепляется конец фала, поднимающего парус. Фал пропускается через блок или  кольцо  в вершине мачты.  Другой верхний угол паруса поднимается тоже фалом, пропущенным через блок или кольцо в верх­нем конце шпринтова. Последний удерживается на опре­деленном расстоянии от мачты особою снастью, длина которой  немного превосходит  ширину  паруса.

На парусе устраиваются один-два ряда риф-штертов.

Еще лучше работает и выглядит красивее рейковый парус. Он имеет форму разностороннего четырехугольника. Для семиметровой лодки размеры его таковы: нижняя сто­рона — три метра, короткая боковая, образующая прямой угол с нижней — два метра, длинная боковая — около че­тырех с половиной метров и верхняя — три метра. То же отношение длин (7:3:2: 4¹/₂ : 3) сохраняется для лодок любой величины. Освоившись с парусной работой, можно менять приводимое отношение, выкраивая парус или более остроконечный, приближающийся к треугольному, или менее заостренный, с большей площадью или с меньшей — смотря  по характеру лодки.

Верхняя и нижняя стороны рейкового паруса натяги­ваются на рейки. Конец фала привязывается к верхней рейке на расстоянии трети длины ее от короткой боковой стороны паруса. Фал пропускается через кольцо или блок в вершине мачты. Рейка поднимается, пока не выберется весь фал, нижний конец которого крепится у мачты к банке. Парус должен быть хорошо растянут. Распрямление его производится с помощью галса, снасти, отходящей от примыкающего к мачте конца нижней рейки. Когда верх­няя рейка поднята до конца и фал закреплен, тогда парус растягивается галсом, и последний крепится рядом с фалом. Шкот одним концом привязывается к нижней рейке, ближе к наружному концу ее, другим концом закрепляется у борта. Иногда шкот держится в руке. На парус нашива­ются один-два ряда  риф-штертов.

Поднятый и расправленный парус должен несколько подниматься над бортом, иначе рулевому не видно, куда направлять лодку.

При подъеме против течения, особенно на реках быст­рых и узких, весла и парус часто оказываются малопри­годными. Работа веслом здесь очень трудна, работа же с парусом слишком беспокойна, так как вследствие частых и крутых поворотов реки лодка то и дело меняет положение относительно направления ветра. Взамен весел и паруса в таких местах надо иметь бечеву и шесты.

Для бечевы берется нетолстый, около полусантиметра, крепкий шнур длиною от сорока до семидесяти метров. Один конец его привязывается к мачтовой банке или крепится у борта около этой банки. (Его ни в коем случае нельзя привязывать к носу лодки или к борту в средней части ее — в обоих случаях очень затрудняется управление: лодка слишком упорно поворачивается или к берегу или от берега.) Другой конец бечевы несет лямку — широкую петлю, охватывающую грудь и плечи тянущего лодку человека. Чем шире и мягче лямочный пояс, тем легче идти  бечевой.

Берега рек часто порастают кустарником. Чтобы бечева не застревала в нем, но скользила по верху, ее приподни­мают, пропуская  сквозь кольцо  (или  блок)  мачты.

Шесты употребляются в быстринах, где выгрестись веслами нет возможности и где надо вести лодку, упираясь в дно реки. На лодку средней величины нужны два-три шеста длиною каждый метра в четыре. Нижний конец шеста прочно вгоняется в заостренный железный нако­нечник. Без последнего шест быстро измочаливается и в каменистых местах скользит по дну, чем чрезвычайно ослабляется сила упора и, следовательно, движение лодки. Иногда железка насаживается на весло, и тогда последнее заменяет шест.

 

Ведение лодки

Чаще всего  лодку приходится  вести с помощью весел. Поэтому  на  овладение ими надо  обратить  основное  внимание.

Как и при всякой работе, качество гребли зависит от положения гребца и от ритма работы. Сидеть следует ровно и прямо, лицом к корме. Ноги вытягиваются, немного (и равномерно) согнутые в коленях. Обе ступни всей своей поверхностью должны во что-нибудь упираться. Если опо­рой не могут служить вещи, погруженные в лодку, надо сделать особое приспособление в виде переборки, укреп­ленной поперек лодки. В зависимости от длины ног пере­борка  передвигается вперед  или  назад.

Правильно усевшись, работающий плотно охватывает кистями рук концы весел и отводит концы по направлению к корме. Затем лопасти весел погружаются в воду, и гребец, откидываясь назад, с силой, но спокойно нажимает лопастями на воду. Лопасти не погружаются глубоко в воду, но ведутся близ самой поверхности ее. Окончив гребок и занося лопасти вперед для нового удара, не сле­дует вынимать их из воды и, тем более, высоко поднимать над нею, чтобы не быть похожим на машущую крыльями мельницу. Красивее и легче (после овладения приемом) отводить весло для нового гребка, скользя наклонно повернутой лопастью по поверхности воды. Изящная сжа­тость движений здесь сочетается с мелодическим пением струек под бегущим деревом весла. Частота ударов уста­навливается каждым для себя. Но людям с пылким тем­пераментом не вредно помнить, что выдержка везде и всегда хороша, поэтому и греблю надо вести выдержанно, ровно и без всякой торопливости.

Начать гребную практику можно с рулевым. Последний берет на себя заботу о направлении хода, и гребцу остается только гнать лодку вперед. Без рулевого работа веслами осложняется. Приходится и гнать лодку вперед, и удер­живать ее в должном направлении. Последнее нетрудно на тихих водах — на прудах, на озерах в спокойную погоду. Надо лишь усвоить, что работа левым веслом, лежащим на левом борту (став лицом к носу), поворачивает лодку вправо, и наоборот. Искусство заключается, следовательно, в умении своевременно и с надлежащей силой нажать на соответствующее весло. Опоздание в этом приводит к уклонению лодки от курса, к потере времени и к некра­сивому рысканию из стороны в сторону.

Сидя лицом к корме, гребец не видит, куда плывет. Чтобы не оборачиваться ежеминутно к носу, поступают так: намечают дальний предмет — дерево, холм, дом —впереди на линии курса лодки, устанавливают лодку прямо на него и находят другой предмет позади — на той же линии. Последний предмет, корма и гребец должны оставаться на одной прямой. Отход кормы от этой прямой сразу бросается в глаза, сигнализирует и позволяет вни­мательному гребцу быстро восстанавливать должное положение.

Для гребца не безразлично, как лодка погружена. Прежде всего, оба борта должны одинаково высоко подни­маться над водой: даже незначительный крен на одну сто­рону   вызывает  быстрое  и  тягостное  утомление,   как следствие неудобного положения гребца. Затем нельзя допускать сосредоточения груза в кормовой или носовой части. При загруженном носе лодка плохо слушается управления. При загруженной корме слишком поднимается нос: боковой ветер, ударяя в него, воротит лодку в сто­рону. Замедляется и движение. Погрузку надо произвести так, чтобы лодка была равномерно погружена в воду и нос лишь чуть-чуть был  выше кормы.

Поднимаясь против течения, важно помнить, что оно неодинаково в разных местах русла. Если стать лицом в сторону, куда течет река, то мы будем иметь вправо от себя правый берег и влево – левый. Допустим, что река делает поворот влево. Тогда на повороте и ниже поворота вода с наибольшей силой и быстротой падает на правый берег, у левого же берега она движется значительно медленнее, иногда стоит и иногда заворачивает даже обратно. Поэтому, поднимаясь вверх, к повороту, гребец держится левого берега. На повороте гребца ждет часто испытание, доставляющее неопытным много огорчений. Здесь нередко тихая вода сразу сменяется быстрым течением. Струя ударяет сбоку в нос лодки, поворачивает ее назад, и, не успевает гребец ахнуть, как его относит далеко от поворота. Чтобы этого не случилось, надо, приближаясь к границе течений, насторожиться, и в тот момент, когда нос лодки вот-вот готов врезаться в бьющую сбоку струю, сделать резкий поворот лодки. Она должна стать параллельно струям.

Плывя вниз по течению, держаться середины реки или того берега, где течение сильнее.

В итоге упражнений может быть достигнута большая непринужденность работы парными веслами: гребля становится не более утомительна, чем передвижение пешком для опытного пешехода. В начале гребец, не замечая этого, производит много ненужных движений, усердствует там, где не надо, и благодушествует, когда требуется напряжение. Под неумелым управлением лодка мотается из стороны в сторону, и на возвращение ее к должному положению опять расходуются напрасно силы. Руки немеют, поясница начинает жестоко ныть, пот застилает глаза, на руках вздуваются пузыри. Пузыри лопаются, и обнажается кровоточащая ткань. Прикосновение к ней жжет.

Это первое время гребной работы очень опасно. Можно пасть духом, бросить весла и лодку и навсегда отказаться от овладения водной стихией. Однако каждому вполне по силам превозмочь малодушие и продолжать упражнения, давая себе достаточный отдых. Тогда на месте пузырей вырастут несокрушимые мозоли, и руки, играя, будут гнать лодку прямо и быстро. Пузырей можно избежать, сохраняя ладони рук сухими, натирая их немного вазелином или несоленым салом и не начиная работать сразу изо всей мочи. Неплохо пользоваться кожаными рукавицами.

На крупных и широких лодках гребцам часто прихо­дится работать каждому одним веслом, рассаживаясь на банках  по  два  или  по  одному.

Рулевой управляет лодкой с помощью руля или весла. Весло лучше. Руль хорошо действует, лишь когда лодка имеет быстрый ход, веслом же можно повернуть и неподвижную лодку. Затем, имея в руках весло, рулевой иногда помогает гребцу, не только управляя лодкой, но и гребя  своим  веслом.

Рулевой сидит на кормовой банке. Весло держится по­переменно у правого и левого бортов. Перебрасывается оно с борта на борт через пятнадцать — двадцать минут. Смысл — симметричная перемена положения, без чего при частом или долгом плавании может произойти поднятие одного плеча и опускание другого, неравномерное развитие мышц и даже искривление позвоночника. Управляя, рулевой сидит, немного повернувшись в ту сторону, на которой держится весло. Если оно лежит на левом борту, тогда правая рука охватывает сверху поперечную рукоятку рулевого весла, левая же рука удерживает весло у борта: боль­шой палец ее охватывает кромку борта, ладонь и осталь­ные пальцы — стержень весла приблизительно посредине его. Лопасть весла опускается в воду неглубоко и подальше назад. Когда лодка имеет ход, для управления нет нужды вынимать весло из воды, достаточно производить очень незначительные движения веслом близ места его опоры у борта, чтобы лодка делала быстрые и плавные повороты. В этом случае используется напор уходящей назад воды, струи которой ударяют в подставляемую определенным образом лопасть весла. Этот удар и отводит корму на линию нового направления.

На маленьких и узких челноках, на небольших лодоч­ках и на тесных или быстрых речках пользование пар­ными веслами иногда затруднительно. Поэтому следует уметь вести лодку одним веслом, устроенным, как рулевое. Работают им некоторое время, например, пятнадцать минут, с одной стороны и затем с другой, охватив кистью руки сверху поперечную рукоятку и другою кистью стер­жень весла приблизительно посредине его. Предположим, сидящий на кормовой банке гребец держит весло на левом борту. Правая кисть охватывает рукоятку, левая — стержень весла. Сохраняя стройность положения, без лишних раз­махиваний руками, гребец заносит вперед лопасть весла и производит им довольно короткий гребок, скользя стерж­нем весла по краю борта. Гребок, дав лодке ход, одно­временно поворачивает несколько лодку вправо — надо, следовательно, вернуть ее к прежнему направлению. Закон­чив гребок немного впереди кормовой банки, работающий, не вынимая весла из воды, поворачивает лопасть его, обращенную поверхностью назад, немного влево. Затем, упи­раясь стержнем в борт, делает веслом движение-толчок, при котором рукоятка опускается вниз, лопасть же весла поднимается назад — влево — вверх. При правильном расчете силы толчка последний выравнивает ход и даже ускоряет его. Этим способом можно гнать лодку так же быстро, как и парными веслами. Особенно он хорош при подъ­емах против течения в сочетании с толчкообразными уда­рами  веслом  в дно.

Двухлопастное весло употребляется реже. Им работают, производя гребок попеременно с одной и другой сторон. Хотя в этой работе больше симметрии, но удобнее рабо­тать однолопастным веслом.

Однако, как бы искусен ни был гребец, как бы ни при­вязан он был к веслам, длительный подъем против течения на веслах может утомить однообразием. Веселее разнообра­зить движение, чередуя весла с бечевой. Ход бечевой быстрее и легче весельного (конечно, против течения), про­гулка же по берегу с лямкой через плечо приводит в дви­жение мышцы, мало работающие в лодке. Чувства улавли­вают много нового — идти приходится среди луговых цве­тов, по песчаным и каменистым косам. Глазам открываются широкие поля, леса и селения, незаметные, если плыть по реке с высокими берегами. В свежую стихию реки вры­ваются ароматы пахучих трав, соснового бора, дымков селений.  Мир  развертывается перед  путешественником.

Если бечева укреплена на своем месте (у мачтовой банки), лодка обыкновенно уклоняется от берега, по ко­торому идет «бурлак», в сторону реки. Удерживается она около берега рулевым. Его весло должно находиться не­пременно у борта, обращенного к бурлаку, именно: если последний идет по берегу вправо от движения лодки, то и рулевое весло держится у правого борта. В этом поло­жении оно само прижимается к борту струями воды, у левого же борта корма отходит от весла, и на притягива­ние кормы к веслу тратится много лишней силы. Чтобы тянуть лодку было легко, надо держать ее по возможно­сти параллельно берегу. Маленькая увалка на реку необ­ходима, иначе не удастся избежать невольного причала к берегу, к которому лодка дрейфует вследствие тяги бечевой.

Если путешествует один человек, он тоже может идти бечевой. В этом случае от носа лодки к бечеве, приблизи­тельно под прямым углом к линии длины лодки, прово­дится шнурок, не позволяющий лодке уваливаться на реку и таким образом заменяющий работу весла.

Бечевой приходится идти иногда и при плавании вниз по течению, когда дует очень сильный низовой ветер — «низовка». Если все усилия гребцов оказываются напрасными,  надо  браться  за бечеву.

И здесь следует помнить основное правило работы: ход бечевой должен быть ритмичен. Это значит — шаг ровен, как под музыку.  Он может  быть  быстр, но  не  тороплив, не суетлив.

На небольших порожистых речках часто можно видеть узкие и легкие лодочки без весел. Выгрестись здесь нет возможности, и лодки гонятся упором шестов в дно. Научившись работать рулевым веслом, нетрудно овладеть и шестами.

Большую радость приносит с собой лодочному путешественнику попутный ветер. Весла, бечева, шесты укладываются вдоль бортов, мачта пропускается сквозь банку и основанием укрепляется в гнезде. Затем парус, смотря по типу его, развертывается, поднимается с помощью фала, распрямляется и растягивается галсом. Лодка отводится от берега, ставится по требуемому направлению, и тогда шкотами парус приводится в нужное положение. При ветре в спину плоскость паруса должна быть перпендикулярна линии длины лодки. Если ветер задувает сбоку на левый борт, парус устанавливается на правом борту так, чтобы плоскость паруса и направление ветра образовали угол несколько больше прямого. При ветре с правого борта парус укрепляется на левом борту. Если мачта поставлена, где нужно, т. е. на расстоянии трети длины лодки от носа или немного ближе к последнему, то лодка стремится повернуться к ветру. Это значит, что, когда ветер падает на правый борт и парус укреплен над левым бортом, лодка уваливается направо, и наоборот. Удерживается она в должном направлении рулевым.

Рулевому надо крепко усвоить, где и как держать рулевое весло во время плавания под парусом: весло держится у того борта, над которым поставлен и работает парус. В этом положении вода сама ударяет в лопасть весла и прижимает последнее к борту; рулевому остается только слегка повертывать весло, упираясь лопастью во встречные струи. У другого борта вода, наоборот, отрывает весло от лодки вследствие увалки кормы в сторону, противоположную той, куда уваливается нос лодки. При быстром ходе управиться с лодкой в этом случае бывает чрезвычайно трудно. Итак, – на какой стороне парус, на той и рулевое весло.

Идя под парусом, надо очень внимательно следить за ветром. Последний часто работает неровно, набегая иногда с большей, иногда с меньшей силой. Под сильным порывом лодка кренится на сторону, может черпнуть бортом воду и оказаться залитой водою. Чтобы ослабить крен, следует как можно ниже поместить груз. При сильном крене люди наваливаются на противоположную сторону, однако с осторожностью: если внезапно порыв ветра ослабнет, лодка может погрузиться в воду как раз тем бортом, на который навалились.

В свежий ветер рулевой не только смотрит вперед, но и оглядывается назад, откуда налетают шквалы. Когда позади водная поверхность темнеет и на темных полосах начинают сверкать пенистые гребни, тогда рулевой приготовляется к приему шквала: фалы и шкоты приводятся в состояние, при котором парус мог бы быть быстро убран и свернут, руки крепче сжимают рулевое весло. Если же ветер растет и превращается в штормовой, парус рифится или убирается совершенно.

Всякая река течет извилисто. Чем река шире, тем повороты ее более плавны. Но они все-таки есть, поэтому во время плавания ветер падает иногда на правый борт, иногда на левый. В связи с этим приходится парус переводить с одного борта на другой. Перевод производится двумя способами. Во-первых, можно отпустить шкот, дать парусу повернуться за мачту к носу, выбрать шкот с другой стороны и закрепить здесь парус в требуемом положении. Этот способ наиболее безопасен.

Во-вторых, можно с помощью шкота парус притянуть к себе и перебросить его на другой борт между мачтою и кормой. Этот способ «менять галс» быстр, но опасен. Здесь парус наполняется ветром сразу, лодка резким толчком кренится на сторону, и у малоопытного рулевого дело легко оканчивается аварией. Следовательно, начинающим лучше пользоваться первым способом переброски паруса на другой борт.

Иногда река делает настолько крутой поворот, что ветер, только что бывший попутным, вдруг оказывается боковым или даже задувает навстречу. Если лодка не килевая, приходится парус убирать и браться за весла или бечеву. Однако опытный рулевой может продолжать идти под парусом, когда неопытный считает, что это уже невозможно. Предположим, лодка идет с попутным ветром. Справа от рулевого – правый берег, слева – левый. Впереди река делает поворот направо, образуя с прежним направлением прямой угол, и затем снова возвращается к исходному направлению, делая поворот влево. Следовательно, на первом и последнем плесах ветер попутный, на промежуточном – прямо вбок, и затруднение для хода под парусом дает средний плес.

Чтобы справиться с задачей, надо иметь в виду следующее. От первого поворота лодка может идти по двум направлениям. В одном случае она пойдет с попутным ветром, пока не приблизится к левому берегу. Здесь лодка поворачивается вправо и, имея ветер прямо на правый борт, свертывает парус и движется с помощью весел или бечевы. У второго поворота ветер становится снова попутным, и поднимается парус.

В другом случае еще у первого поворота лодка подводится как можно ближе к правому берегу и возможно дольше плывет вдоль него. Когда ветер переменится на боковой и парус перестанет работать, рулевой поворачивает лодку несколько влево и берет направление на мыс левого берега на втором повороте. Если река не слишком узка и плес не слишком длинен, ветер при этом направлении задувает немного по пути, и с ним трудный перегон можно пройти под парусом.

На широких и просторных реках большое преимущество имеют килевые лодки. Киль очень уменьшает дрейф, и поэтому на килевых лодках возможно плавание не только при боковом ветре, но и при встречном. В последнем случае движутся ломаной линией,

лавируют, или, как говорят на море, идут «бейдевинд». Это значит – ветер с обеих сторон. Во время лавировки движутся зигзагами, подставляя ветру посменно правый и левый борты. При этом линия, проведенная от кормы к носу, образует с направлением ветра угол около 45°. Иногда этот угол может быть меньше, следовательно, лодка может двигаться вперед, держась ближе к ветру, что, конечно, выгоднее. Но этот угол бывает и больше, и тогда путь лавирующей лодки удлиняется. Способность при лавировке идти близко к ветру зависит от качества килевой лодки, от точности выкройки и устройства паруса и от искусства рулевого.

Частота поворотов определяется простором водной шири. На большой и открытой реке повороты делаются реже, на узкой – чаще. Пройдя, сколько возможно, по одному направлению, лодка «меняет галс» – делает поворот и подставляет ветру другой борт, становясь к ветру под тем же, что и раньше, острым углом. Соответственно меняется и положение паруса относительно ветра. Пройдя приблизительно то же расстояние, что и до первого поворота, делают второй поворот и идут курсом, параллельным уже бывшему ранее. Затем снова поворот и ход по курсу, параллельно бывшему ранее. Так продолжается до тех пор, пока не приходит к намеченному месту.

Для уяснения, что заставляет лодку двигаться хотя и наискось, но все же против ветра, можно воспользоваться следующей схемой. На столе неподвижно укреплена обыкновенная линейка. К ней свободно придвинут треугольник (линейка, имеющая форму прямоугольного треугольника). Треугольник придвинут к линейке одной из сторон, образующих прямой угол, именно, более длинной. Если концом карандаша нажать сбоку, в плоскости стола, на самую длинную сторону треугольника – гипотенузу – так, чтобы карандаш был направлен не перпендикулярно к неподвижной линейке, но под углом приблизительно в 45º и притом по направлению к тому острому углу треугольника, который прилегает к неподвижной линейке, то куда двинется треугольник? Давление карандаша выжмет треугольник в сторону, противоположную направлению силы, так как неподвижная линейка не позволяет треугольнику скользить в сторону, скольжение же самого карандаша по гипотенузе выжмет треугольник в сторону, противоположную скольжению карандаша. В этой схеме треугольник соответствует лодке. Неподвижная линейка играет роль киля, не позволяющего лодке скользить в сторону под напором ветра (дрейфовать). Длинная сторона треугольника (гипотенуза) показывает, как при лавировке устанавливается плоскость паруса. Карандаш обозначает действие ветра на плоскость паруса.

Таким образом, ветер, скользя по хорошо растянутому парусу, не будучи в состоянии гнать лодку в сторону, «выжимает» ее несколько навстречу себе.

Хорошо слаженные и оснащенные лодки идут против ветра со значительной быстротой.

Лодки с постоянным килем дороги и неудобны на мелких реках. В обход этих затруднений иногда устраивается выдвижной киль. Он представляет собой щит, деревянный или металлический, опускаемый в воду через узкое отверстие в днище. Длина отверстия равна приблизительно четверти длины лодки, ширина соответствует толщине щита. Чтобы через щель не втекала в лодку вода, к отверстию плотно пригоняется соответственно длинный и узкий ящик. На мелком месте киль поднимается в ящик, на глубоком, если это надо, опускается в воду. При дрейфе ящик испытывает сильное давление со стороны киля. Поэтому следует очень тщательно укрепить ящик брусами или щитами, расположенными поперек ящика, между ним и боками лодки, с обеих сторон. Самый киль может иметь различную форму – треугольника, сектора, прямоугольника. Киль или остается всегда в ящике, вращаясь в вертикальной плоскости около стержня, проходящего сквозь ящик и киль, или он опускается в ящик лишь во время парусного плавания, в остальное же время из ящика вынимается и кладется в назначенном для этого месте.

Выдвижной киль устраивается в передней части лодки около мачты. Будучи удобным в одном отношении, он неудобен тем, что занимает в лодке ходовое место и этим стесняет помещающихся в ней людей.

Для плоскодонной лодки возможно устройство трех постоянных узких килей. Один прилаживается вдоль днища от носа к корме и два – по сторонам параллельно среднему. Эти кили могут быть нешироки и поэтому не помешают проходить и мелкими местами. Но общая их поверхность достаточна, чтобы позволить идти под каким угодно ветром.

 

***

 

Плавание под парусом таит в себе для неопытного путешественника много неожиданностей, и притом опасных. Черпнуть бортом воду и залить ею лодку в свежий ветер очень легко. Поэтому раньше чем пускаться в парусное плавание с полной нагрузкой, следует поупражняться в обращении с парусом без вещей.

Во всяком случае, в пути лучше вещи иметь привязанными к лодке, чтобы во время всегда возможной аварии не упустить их на дно. Затем важно не растеряться во время опасности. Это свойство необходимо каждому человеку во всякое время, и оно хорошо развивается в плавании. Если лодка оказалась залитой водою, надо постараться ее вычерпать. Когда это уже невозможно и когда сами путешественники оказались в воде, остается попробовать выкачать воду, толкая лодку вперед-назад: вода выбрасывается по очереди через нос и корму. Но если и это средство неприменимо, приходится снимать мачту и плыть, держась за лодку, до мелкого места. Иногда бывает целесообразно даже повернуть лодку вверх дном, так как в этом положении она лучше помогает держаться на воде.

Особое искусство требуется для проведения лодки через порог. Искусство это приобретается в работе, но оно сокращается, если знать предварительно основные правила этого интересного плавания.

Порогом называется гряда камней, перегораживающая реку. Иногда бывает несколько таких гряд, следующих одна за другой уступами. Если поверхность скатывающейся воды образует с горизонтальной линией угол около 45º, получается водоскат, например, Иматра. Водоскат становится водопадом, если названный угол приближается к прямому (Ниагара, Кивач). Гряда, пересекающая реку не от берега до берега, но лишь частично, называется перебором или забором.

Водоскаты и водопады проходимы в лодке лишь в исключительных случаях. Обыкновенно их обходят, протаскивая лодки по берегу. Переборы и пороги проходятся в лодках в обе стороны. Даже через величественные Днепровские пороги лоцманы проводили лодки  вниз и вверх по реке.

Учиться идти порогом следует без вещей. Если порог глубок и бурен – лучше вовсе не испытывать  судьбу и обходить его волоком.

Поднимаясь по порогу вверх, надо держаться берега с более спокойным течением. Вода, ударяясь о камни, разбивается на струи, расходящиеся в стороны от камней. Между струями одного и того же камня, прямо перед камнем, вода или стоит или даже движется в обратную сторону. По этой полосе и надо плыть до самого камня. У камня – самая трудная и опасная работа, и здесь требуется полное напряжение сил и внимания. Здесь приходится выйти из тихой бухты за камнем и по стремительно несущейся воде добраться до следующего, выше лежащего, тихого места за подобным же камнем. Чтобы это было возможно, лодке сообщается наибольшая скорость. Разогнанная лодка перед камнем быстро, без потери скорости, выводится на струю и резким ударом рулевого весла ставится параллельно отбрасываемой камнем струе. Выдерживая строго принятое направление (параллельно струе), лодку гонят впереди со всем напряжением сил и внимания, пока не выбьются на другое тихое место. Так и идут от камня к камню. Путь этот предварительно следует внимательно оглядеть и выбрать наиболее удобный ход. Главным условием удачи является умение поставить лодку параллельно струе, удержать ее в этом направлении и гнать по нему. Стоит здесь очень немного промахнуться, и ударяющая  в одну сторону лодки струя повернет ее и понесет назад, на камни,  и тогда уже слишком мудрено не разбить и не потопить лодку.

Грести парными веслами в порогах бывает нецелесообразно – их упор слишком слаб, и для них нет простора из-за камней. Поэтому в порогах работают шестами или рулевыми веслами или тянут лодки бечевой. Наконец, можно выйти из лодки в воду и, пробираясь меж камней по мелким местам, провести лодку, как ведут лошадь под уздцы. Зато, одолев порог, путешественник получает хороший отдых. Выше порога, как за плотиной, вода тиха, и лодка скользит дальше легко и свободно.

Спуск по порогу не требует больших физических усилий, но он значительно опаснее подъема, и здесь нужны особенные внимание и искусство. Несясь вниз по порогу, почти невозможно остановить лодку перед неожиданно выросшим на пути камнем, и самое большее, что в этом случае доступно – это быстро увернуться от преграды, направив лодку в сторону. Лишь очень опытные лодочники способны на такие повороты.

Пускаться в глубокий и бурный порог можно только после длительной подготовки.

Почти во всяком пороге и переборе есть «ход», ложбина, в которую с силой устремляется водя. Этот ход всегда можно высмотреть с берега, и в него лодка и направляется. Однако и в нем могут быть на пути камни, и от них надо вовремя увертываться. Если опытности нет, лучше спустить лодку без людей, на снасти.

Пороги редко встречаются поодиночке, большею частью они располагаются группами на разных расстояниях один от другого.

 

 

 

***

 

Экскурсия, состоящая из нескольких лодок, должна во время хода держаться в определенном порядке. Удобнее всего идти кильватерным строем, т. е. каждая лодка идет по следу, оставляемому передней лодкой: флотилия растягивается линией. Порядок следования устанавливается один на все время. Если на пути есть опасные места, например пороги, то впереди идет лодка с более опытным рулевым, который выбирает направление движения и извещает задних о тех или иных мерах предосторожности. Если же все одинаково искусны или неискусны, то впереди идет лодка с ответственным руководителем.

Если русло реки само по себе опасности не представляет, но опасность проистекает из неумения управляться с парусом или держаться на волне, то в этом случае опытной лодке при движении по течению лучше плыть последней, чтобы в случае аварии быстрее поспеть на помощь.

Интервалы между лодками не должны быть велики: если река большая, то надо, чтобы с каждой лодки были видны остальные, если же река имеет плесы короткие, то каждая лодка должна по возможности не терять из вида следующую.

Причаливать к берегу следует тоже в порядке – лодка за лодкой. Если берег мелок, то лодки слегка втаскиваются на него носами одна около другой; если же берег круто опускается под воду, то лучше приваливать к берегу бортами, поставив лодки носами в одну сторону и на равном расстоянии одну от другой. Лодки в этом случае укрепляются двумя причалами (веревочками), идущими от кормы и от носа к вбитым в берег колышкам или к имеющимся на берегу кустам, камням и другим предметам.

Если погода ветреная и волны бьются в берег, то причаливание бортом к берегу не годится, так как волны будут вплескиваться в лодку. В этом случае лодки или ставятся на якорьки у берега или подтаскиваются носами на берег перпендикулярно к линии прибоя.

Выполнение указанного порядка хода и причаливания иногда приходится нарушать. Если какой-либо лодке надо для чего-нибудь подойти к берегу, то, отстав от флотилии, она потом должна нагнать ее, приналегши на весла, бечеву. Бывает, что одна из лодок неизменно перегоняет другие вследствие ли удачной конструкции или в силу большего умения сидящих в ней вести лодку.

Это обстоятельство можно использовать, давая задание этой лодке выбрать впереди место для привала, собрать дрова для готовки пищи, может быть, начать готовить ее,  и этим уменьшить потерю времени на остановку.

 

Снаряжение

Брать с  собой  надо  только  то,  что  безусловно нужно, без чего обойтись  нельзя. Безусловно же нужно следующее: вещи для защиты от холода и дождя, кухонное оборудование, инструменты и приборы для исследовательских и художественных работ и  предметы  медицины  и  санитарии.

Для защиты от холода и дождя нужны белье, одежда, обувь, постельные принадлежности, брезент и палатка. Белье берется в зависимости от характера и продолжитель­ности экскурсии. Для экскурсии продолжительностью от трех до шести декад достаточно взять три смены, при условии, конечно, что в пути белье будет стираться. Одна смена надевается, две лежат в запасе. Стирку лучше про­изводить тотчас по перемене белья,  чтобы среди вещей не было  ничего  грязного.

Все белье укладывается в отдельный чистый мешочек или завертывается в небольшой отрезок какой-либо мате­рии, или, наконец, в простыню, или в наволочку. Тючок складывается как можно плотнее и перевязывается. Если возможно, то полезно к установленному комплекту при­бавить  теплую  фуфайку и шерстяные  носки.

Одежда желательна следующая. Для обычной, ежед­невной, носки хорошо иметь рабочий брезентовый костюм, для выходов же на берег надо иметь один чистый  костюм любого покроя. Трусики в таких экскурсиях мало пригод­ны, так как население к ним не привыкло. Пользование трусиками можно рекомендовать лишь во время движения по реке да в местах, удаленных от селений. Для холодных дней надо иметь кожаную или теплую суконную куртку. Ее с успехом может заменить теплая фуфайка.

На голову надевается кепка или картуз. На ноги хоро­шо иметь непромокаемые сапоги, но можно вполне обой­тись  и  ботинками.

Очень важно каждому экскурсанту иметь непромокаемое пальто. Они шьются из разного материала. Резиновая мате­рия легка, но скоро вытирается и легко рвется. Брезент прочен, хорошо защищает от дождя, но тяжел, еще тяже­лее становится под дождем. Всего удобнее, пожалуй, «непромоканцы», употребляемые моряками. Пальто шьется из легкого, но плотного холста или другого подобного мате­риала, причем верхняя часть пальто, охватывающая грудь и спину, делается двойная. Затем сшитое пальто тщательно пропитывается вареным льняным маслом — олифой  и развешивается для просушки где-нибудь в сухом месте на ветру, например, на чердаке. По просушке производится второе смазывание и затем еще третье. Получается «непромоканец» очень надежный, хорошо защищающий от дождя, довольно легкий и прочный. Еще лучше кожаное пальто. Если нет возможности обеспечить всех непромокаемыми пальто, надо это сделать хотя бы для части экскурсантов, прикрепляя пальто не к определенным лицам, а к опреде­ленным обязанностям, выполняемым часто поочереди.

Постельных принадлежностей надо брать как можно меньше. В сухую погоду спать можно в лодке, постлав на дно ивовых веток и покрыв их брезентом, парусом или простыней. Чтобы не мешали банки, их делают съемными, что устроить нетрудно. Если все в лодке поместиться не могут, то часть устраивается на берегу. Если исключить простыни, то постельные принадлежности можно свести к одному одеялу, которое должно быть теплым и достаточ­но широким и длинным: его должно хватать для укрытия задней части головы, для заворачивания ног и для под­вертывания с боков. Еще лучше иметь одеяльный мешок с небольшим разрезом спереди для лица. В нем спать очень тепло. Подушку может заменить тючок с бельем, хотя луч­ше взять маленькую подушечку.

Для одежды, белья, обуви и постельных принадлежно­стей у каждого экскурсанта должен быть вещевой мешок, желательно брезентовый, если же из холста, то пропитанный олифой, приспособленный для ношения за спиной с помощью двух лямок. Указанные вещи должны всегда находиться в мешке аккуратно сложенными тючками.

Наполненные вещевые мешки укладываются на настиле в лодке как можно компактнее и сверху закрываются бре­зентом прямоугольной формы. Еще лучше, если размер брезента позволяет постлать его на настил,  положить на брезент вещи и затем со всех сторон закрыть их свободными краями брезента: тогда вещи будут защищены не только сверху, но и снизу — от собираю­щейся под настилом воды.

На случай затяж­ного ненастья для но­чевок в холодные или сырые дождливые ночи настоятельно рекомен­дуется иметь палатку. Если экскурсия разме­щается на нескольких лодках, в каждой по два-три человека, то палаток лучше  иметь несколько, смотря по тому, сколько человек предназна­чается в одну палатку. Я бы рекомендовал иметь несколько небольших палаток, но не одну большую, так как в многолюдных палатках труднее поддерживать должную чистоту и порядок и еще труднее заняться каким-либо серьезным делом.

Очень удобно  размещаются  в  палатке  три  человека.

Для такой трехместной палатки нужен квадратный ку­сок брезента размером 4,3 X 4,3 метра. Остовом служат четыре шеста, из которых каждый заострен с одного конца и оканчивается рогулькой с другого. При разбивке палатки шесты прочно втыкаются в землю попарно в одной плоскости, так что образуется фигура в виде ломаной линии, напоминающей печатное «М». Два средних шеста втыкаются в землю один около другого, но с наклоном в противоположные стороны, два другие втыкаются с двух сторон навстречу первым двум, ложась основанием своих рогулек на рогульки встречных шестов. На рогульки каждой пары кладется своими концами имеющаяся в лодке мачта — остов готов. Теперь на мачту набрасывается бре­зент таким образом, что полотнища его располагаются перпендикулярно к лежащей на рогульках мачте, так как при ином положении при натягивании брезента полотнища бу­дут отходить одно от другого и между ними начнет про­сачиваться вода. К прилегающим к земле сторонам бре­зента пришиваются петли, с помощью которых брезент натягивается на вбиваемые в землю в два ряда колышки. Получается двускатная палатка, открытая с двух сторон. Эти стороны закрываются каждая двумя треугольными лоскутами брезента, пришиваемыми к большому брезенту. На случай ветра оба лоскута по средней линии связыва­ются специальными шнурками. Если дождь затяжной, вода может затечь в палатку. Чтобы этого не случилось, кругом палатки выкапывается канавка, в которую и стекает вода. Дополнительная канавка отводит ее  в реку.

Земля в палатке покрывается брезентом. Люди распо­лагаются вдоль палатки, головами к середине, двое с одной стороны и третий с другой; свободное четвертое место идет  под  вещи.

Палатка такой конструкции отличается прочностью уста­новки, выдерживающей даже сильный ветер, а также про­стотой ее, позволяющей очень быстро производить раз­бивку, что  очень важно  в дождливую  погоду.

Если палаточного брезента нет, его можно заменить парусом, если только парусина не слишком редка. При недостаточной величине брезента вместо палатки можно устроить односкатный шалаш, поставив его поперек к на­правлению ветра.

В местах, изобилующих комарами, следует устраивать глухие палатки с одной открывающейся стороной, которую можно было бы настолько тщательно закрывать, чтобы в палатку не проникали  комары.

Если палатки нет, то от дождя можно укрываться под опрокинутой лодкой, приподняв один борт ее с помощью подпорки.

Разбивать палатку и устраиваться на ночлег часто при­ходится поздно вечером, в темноте. Поэтому очень важно иметь хотя бы один фонарь. Очень удобен керосиновый фонарь системы «летучая мышь», хорошо горящий в лю­бую погоду.

Посмотрим теперь, что  берется из кухонных  вещей.

Для приготовления пищи нужны для двух блюд два котелка или две кастрюли размером соответственно количеству экскурсантов. Если их много, то лучше иметь не две посудины, а три или четыре меньшего размера, так как всегда может случиться, что часть экскурсантов с дороги по той или иной причине отколется от группы, и тогда остающимся  будет очень  неудобно  возиться с большими котлами  или кастрюлями.

Наиболее удобна алюминиевая посуда: она легка и прочна, быстро прогревается, и пища в ней готовится быстро. Обе кастрюли должны быть с плотно прилегающими крыш­ками, иначе в пищу будет попадать много пепла и мусора, особен­но в ветреную погоду.

Кастрюля для жид­кой пиши (суп, щи) берется несколько больше предназна­ченной для каши. Пища раздается большой ложкой. Для разного рода жарения следует иметь алюминиевую сково­роду. 

Из того же металла приобретается чайник. Чайные кружки лучше иметь не металлические, так как из них пить горячий чай невозможно, а часто, озябнув, хочется именно горячего чая. Тарелки же удобнее всего алюминиевые, ложки  деревянные.

Для мытья посуды вода нагревается в особом ведре, моется  посуда  в  небольшой  металлической шайке. В лесной местности металлическая шайка может быть заменена берестяной. Второе ведро служит для кипячения воды при стирке белья. Затем еще нужны нож для резки хлеба, один бидон для растительного масла и один для коровьего, небольшая деревянная кадушечка с крышечкой для подсоленного мяса, мешки для хлеба, картофеля, овощей, мешочки для соли, лаврового листа, перца, корзиночка для яиц, два-три мешка для круп и два-три мешка в запас и для случай­ных продуктов,  например,  яблок  и т. п.

Все кухонные вещи и продукты должны иметь в лодке определенное, хорошо защищенное от воды место, где и укладываются в полном порядке. Малые мешочки укладыва­ются вместе в корзинку или в мешок.

Наконец, надо иметь готовое приспособление для под­вешивания посуды с варевом на огонь. Чаще для этой це­ли употребляются два колышка с рогульками на концах, втыкаемые по сторонам костра, и шестик, концами лежа­щий на этих рогульках. На каждом колышке по длине оставляются сучки, на которые можно было бы перекладывать горизонтальный шестик и, таким образом, прибли­жать кастрюли к жару или удалять их от него. По мере обгорания  шестик заменяется  новым.

Вопрос об инструментах и приборах для исследова­тельских работ решается в зависимости от их характера и объема. Во всяком случае, для учебных целей можно ограничиться сравнительно простыми, доступными набо­рами предметов исследовательской работы.

Совершенно необходимы, если не для каждого экскур­санта, то для каждой лодки по две карты маршрута — одна мелкого масштаба для общего обзора (от 1/1000000 до 1/5000000)  и карты крупного масштаба для детального рассмотрения пути (от 1/200000 до 1/420000).

Для метеорологических наблюдений можно взять два-три термометра, барометр, компас. Для работ по геологии достаточно иметь горный молоток, горный компас, карманную лупу, заступ военного образца да десятка два ме­шочков для хранения горных пород. Кроме мешочков сле­дует иметь оберточную бумагу для упаковки образцов. Ее можно заменить газетной бумагой. Для гербаризации тре­буются пресс и сушильная бумага. Хорошая лупа, игла и определитель желательны.

Для собирания материала по фауне нужно надежное ружье с принадлежностями, нож, скальпель, пинцет, плоскогубцы для снимания шкурок птиц и млекопитающих; картофельная мука для засыпки ран убитых животных; особая смесь из разваренного в воде мыла, квасцов, соды и мышьяка для смазывания шкурок. Для консервирования целых животных запасается спирт или формалин, посуда с  притертыми крышками.

Для собирания насекомых берутся сачок, морилка, ко­робки с ватой. Чрезвычайно полезен хороший бинокль. Фотографический аппарат очень повышает интерес и цен­ность экскурсии, он непременно должен быть. Если есть умеющие хотя бы кое-как рисовать и писать красками, берутся бумага, карандаши, краски и другие принадлеж­ности.

Точный список вещей указанного рода составляется каждой экскурсией применительно к своим заданиям с по­мощью соответствующих руководств и по указанию спе­циалистов, например, преподавателей тех или иных пред­метов.

Серьезное внимание надо обратить на составление ап­течки. Естественно, конечно, обратиться за указанием к врачу. Во всяком случае, совершенно необходимы достаточный запас бинтов, вата, клеенка для компрессов, ксеро­форм, касторка, бутылка красного вина, зубные капли (ко­каин в спирту). Для малярийных районов нужен запас хинина для профилактической хинизации.

К этому перечню надо прибавить небольшой комплект мелких вещей, как-то: щетки для чистки одежды и обуви, деготь или рыбий жир для смазывания последней, мелкие туалетные принадлежности (мыло, ножницы, бритвенный прибор, гребни и т. п.), нитки, иголки с лоскутами мате­рий для ремонта одежды, спички и зажигалка, письменные принадлежности. Часто бывают нужны наиболее употре­бительные плотничьи и столярные инструменты (топор, ножовка, стамеска, рубанок), небольшой запас гвоздей, шпагата  и веревок.

Вот, пожалуй, и все, что необходимо и желательно иметь для речной лодочной экскурсии. Этот перечень мо­жет смутить читающего и потушить в нем желание совершить плавание в лодке по одной из наших рек. Действи­тельно, мало людей, которые умеют экскурсировать с не­большими затратами, которые готовы терпеть невзгоды и лишения ради того большого, что дает путешествие. Од­нако при истинном желании и некоторой дозе решитель­ности можно с ничтожными средствами совершить очень ценные  экскурсии.

Снабжение экскурсии вещами, приведенными в настоя­щем перечне, делает экскурсию удобной, приятной и со­здает условия, благоприятные для производительной исследовательской и другой работы. Но если этих вещей нельзя достать, то можно обойтись без целого ряда их. Вместо исправной новой лодки можно купить держаную, выходя­щую из употребления. Такая лодка стоит гроши, а между тем, кое-как отремонтированная своими силами, она месяц-другой прослужит. В тех случаях, когда экскурсия дви­жется из районов лесных в безлесные, можно быть уве­ренным, что лодка может быть продана во всяком случае без убытка, если только в пути она не будет серьезно по­вреждена.

Прямой парус можно устроить из простыни или одеяла. Запас одежды, обуви, белья может быть сильно сокращен. Без палатки можно обойтись, укрываясь от дождя под вытащенной на берег и опрокинутой лодкой, или устроив шалаш из ветвей, или просто зарываясь на ночь в стог сена или в скирд ржи, где не только сухо, но и достаточно тепло.

Кухонную посуду можно свести к одному котлу или чайнику, к ложке и кружке. Можно не иметь приборов и инструментов, фотографического аппарата и принадлежностей для живописи и все-таки найти для работы доступ­ные темы и плодотворно над ними потрудиться. Это не одни  слова. Автору настоящих строк известны экскурсии, во время которых приходилось кипятить чай в котле, в котором только что варилась каша, и варить суп из дичи в чайнике. Вся защита от холода часто заключалась в лег­ком резиновом и потертом притом «непромоканце», и един­ственная смена белья предохранялась от вшей по старин­ному чумацкому способу пропитывания ее дегтем. Скудно бывало и питание участников экскурсии, и все-таки, при всех этих мытарствах, эти по собственному почину совер­шавшиеся экскурсии остались в воспоминаниях яркими, полными свежей силы эпизодами жизни, раскрывшими перед экскурсантами новый мир, породившими вереницу мы­слей  и  неиспытанных чувств.

Если хорошо обставленная экскурсия больше дает в образовательном отношении, то в воспитательном отношении просто обеспеченная экскурсия дает, пожалуй, больше. В этих условиях перед экскурсантами встает ряд практических задач, требующих немедленного и точного решения. В этих решениях, как нигде, крепнет и закаляется характер.

 

Набор группы и административно-хозяйственная организация ее

В экскурсию рассматриваемого характера затруднительно направить целиком какую-либо учебную группу, особенно если эта группа многочисленна. Пределом численности такой экспедиционной группы, мне думается, может быть человек пятнадцать, размещающихся в пяти лодках, наиболее же удобна группа человек в шесть-семь. Возможны и меньшие группы.

Набор группы должен производиться с большой осмотрительностью, если только отправляется не какой-нибудь цельный коллектив, например, учащиеся одного класса. Надо иметь в виду, что недостатки отдельных лиц, которые мало задевают нас в повседневной жизни, при очень тесном контакте во время экскурсии дают себя чувствовать очень больно. Мелочная придирчивость, «принципиальность» в каждом пустяке, уклонение от физического труда, вообще леность, вялость реагирования на окружающую жизнь – все качества этого рода могут сделать носителя их трудно переносимым в экскурсии.

Физическая крепость часто здесь не играет решающей роли. Важнее внутреннее состояние. Если человек не только «не прочь прокатиться», но и горит мыслью о предстоящей экскурсии, если он обнаруживает заинтересованность в подготовке, как бы «черна» и «скучна» она ни была, то такой экскурсант даже при слабом здоровье может оказаться стойким в перенесении разных трудностей не в меньшей степени, чем иной очень здоровый его товарищ. С другой стороны, нельзя переходить известные границы в игнорировании слабости здоровья. Окончательное решение принимается в зависимости от результатов врачебного осмотра.

Хорошие результаты может дать предварительная проба на выносливость и постоянство в форме трех-четырехдневной экскурсии в лодке или пешком, в последнем случае с достаточной вещевой нагрузкой и с ночевками под открытым небом. Быстро раскисающие и теряющие интерес к начатому делу здесь себя скоро обнаружат, особенно если вести экскурсию интенсивно и в условиях достаточно сурового режима. Такие экскурсанты в пути являются источником дезорганизации и ликвидационных стремлений разных оттенков.

Женщины вполне могут быть допущены наравне с мужчинами к путешествию при учете всего сказанного. Присутствие их смягчающе влияет на отношения между мужской частью группы и может положительно сказаться в деле питания и ухода за больными.

С другой стороны, обстановка экскурсии способствует развитию дружеской близости, которая в жизни экскурсии является явлением положительным, стимулирующим работу мысли, порождающим энтузиазм и творческие порывы. Вопрос комплектования группы – один из самых серьезных при организации экскурсии; неудачный подбор может создать большие затруднения в работе и руководителя, и всей группы.

Когда группа определилась, инициатор предприятия собирает ее и предлагает выделить из своей среды административно-хозяйственный орган, который взял бы на себя дело подготовки экскурсии и в дальнейшем регулирование всей ее жизни.

В разных случаях этот орган может быть по-разному сконструирован. Вот, например, административно-хозяйственный аппарат, удобный для экскурсионной группы учащихся какой-либо школы. Главою экскурсии является руководитель из среды преподавателей, удовлетворяющий особым требованиям предлагаемой работы. Руководитель ведает всеми сторонами жизни экскурсии – хозяйственной и учебной. В помощь ему экскурсанты выбирают из своей среды заведующего хозяйством, который принимает на себя заботу об оборудовании и снабжении экскурсии, в дороге назначает на те или иные работы, отдает распоряжения об остановках и об отправке, закупает провизию и следит за кухней, за порядком и чистотой в лодках и на берегу во время стоянок.

В ведении завхоза находится эконом, за которым числятся продукты и кухонные принадлежности и под руководством которого дежурные по кухне готовят пищу. Непосредственно завхозу подчиняются старшие в лодках, лодочные старосты, «боцманы», избираемые составом каждой лодки из своей среды. Боцман отвечает за порядок в своей лодке, устанавливает порядок работ на ней, принимает на себя управление лодкой в опасные моменты. Поэтому боцманом выбирается наиболее опытный и умелый в управлении лодкой товарищ.

Третьим лицом, находящимся в зависимости от завхоза, является санитар.

Таким образом, руководитель дает директивы завхозу, и последний с помощью боцманов, эконома и санитара устанавливает стройное течение хозяйственной жизни экскурсии. Затем, по предложению руководителя, кто-либо берет на себя обязанности секретаря-журналиста, который ведет протоколы разного рода экскурсионных совещаний, а в пути ведет ежедневный официальный журнал. Последний должен полно отображать деловую сторону групповой жизни и общие условия групповой работы.

Само собой разумеется, что работа по исследовательским темам производится под наблюдением и руководством руководителя.

Таким образом, административно-хозяйственную структуру группы можно представить в следующем схематическом виде:

 

                            –   Секретарь-журналист

                                                  –  Боцманы

Руководитель     –   Завхоз     –  Эконом

                                                  –  Санитар

                             –   Работники по темам

                            

Сконструировавшись внутренне, группа приступает к работам по подготовке экскурсии. Порядок и содержание этих работ могут быть таковы:

1. Совместная выработка детального маршрута.

2. Распределение исследовательских работ.

3.Выработка устава, фиксирующего создавшуюся административно-хозяйственную структуру группы и определяющего обязанности и права каждого члена экскурсии в пределах ее заданий.

4. Хозяйственная подготовка:

а) мобилизация денежных средств,

б) покупка и оборудование лодок,

в) сборка хозяйственного и исследовательского инвентаря,

г) хозяйственная практика (приготовление пищи),

д) практика речного плавания.

5. Исследовательская подготовка (теория и практика).

Выполнение перечисленных работ имеет большое образовательное и воспитательное значение. Удовлетворительное окончание этих работ дает группе право отправляться в путь, с чего начинается новая работа и новая, своеобразная жизнь, которая, с одной стороны, обогащает запас теоретических и практических знаний и умений участников экскурсии, с другой – является серьезной пробой их умственной силы, волевой стойкости, физической выносливости и способности к организованной коллективной жизни. Из этого испытания победителями выходят обычно не все, но это тем ярче оттеняет победу прошедших до конца.

 

Исследовательские работы

 

Распределение исследовательских работ и подготовка к ним

Если в экскурсии видеть не только способ приятно провести время, но желать извлечь из нее наиболее существенную пользу, то следует в основу экскурсии положить по возможности всестороннее, тщательное обследование района путешествия, поскольку это осуществимо в короткий срок экскурсии. Обследование это удобно производить по географическим темам. Темы могут быть, примерно, таковы:

1) погода во время экскурсии,

2) геологическое строение края,

3) почвы,

4) река и ее работа,

5) растительность,

6) животный мир,

7) население.

Каждая из перечисленных тем настолько обширна, что их приходится разделять на темы менее обширные и потому более доступные овладению. Так, например, тема «растительность края» может быть разбита на подтемы: «растения водные», «растения сухих берегов», «растения леса» и т. п., причем берутся экземпляры лишь характерные, создающие ландшафт, или резко выделяющиеся из общего растительного фона.

Из темы «животный мир» могут быть выделены подтемы: «животные рек», «животные песчаных кос», «животные леса», или – по другому принципу – «рыбы», «птицы», «млекопитающие», тоже наиболее характерные. Тема «птицы» в свою очередь может быть специализирована: «птицы водные», «птицы хищные» и другие.

Обследование населения может вестись по таким темам: национальный состав населения, основные направления социалистического хозяйства, колхозное и совхозное строительство, характер индустриализации, общественный и семейный быт, положение женщины, история фабрик и заводов, история гражданской войны и т. п.

В некоторых местах возможны темы местные. Например, в Озерном крае естественна тема «следы ледникового периода», в южных степях – «овраги», в других местах «выветривание», «работа дождя», «подземные воды», «работа ветра». На севере – «заготовка и сплав леса», на Алтае – «быт приисковых рабочих», на Печоре – «оленеводство», на Донце – «каменноугольная промышленность и быт шахтеров» и т. п.

Тщательно подобранные, связанные в одно целое и разработанные специалистами темы руководитель объявляет на собрании группы и предлагает подумать каждому, над какой темой он хотел бы работать.

Особняком стоят такие работы, как ведение путевого журнала и журнала литературно-художественного. Задачей последнего является в художественных картинах отображать быт экскурсии – прозой, стихами, юмористическими и сатирическими этюдами, а также и наблюдаемые явления природы и жизни в художественной переработке. Писать в этом журнале может каждый желающий. Сначала статья пишется начерно, а затем переписывается в журнал. Обыкновенно сотрудничают в нем два-три человека, иногда один, который и делается поэтому редактором, издателем и соотрудником журнала. В этом случае ведение этого журнала может быть специальной темой, поручаемой соответствующему, литературно настроенному экскурсанту.

Затем делается ориентировочное сообщение о р style= style=айоне экскурсии самим же руководителем или одним из участников. Бывает, что на одну тему делают заявку двое и трое. Приходится дело улаживать путем взаимных уступок или выделением особой смежной темы. Могут быть случаи, когда двое или трое берутся работать над одной темой сообща. В этом случае надо, чтобы кто-либо из взявшихся был ответственным лицом – бригадиром, обязанным хранить собираемый материал и впоследствии представить письменный отчет о работе.

Обязательная зарисовка с натуры поручается умеющему рисовать. Фотографирование тоже является особой ответственной работой.

Когда все темы разобраны, начинается подготовка к работе, теоретическая и практическая. Указываются источники по темам, и экскурсанты принимаются за штудирование соответствующей литературы. Каждый должен составить себе ясное представление о той стороне природы или жизни населения, над которою он взялся работать. Геолог узнает, что установлено относительно геологического строения изучаемого района, орнитолог составляет списки характерных для края птиц и делает пометки относительно места их обитания и образа жизни, обществовед изучает прошлое края, достижения первой пятилетки и перспективы второй, течение гражданской войны в крае и т. д. В результате этой работы к известному, точно установленному сроку должны быть готовы обстоятельные доклады по всем темам, в которых имелась бы отчетливая  обрисовка края с известной стороны и, в заключение, план предполагаемой работы и намечаемые способы его выполнения. Доклады читаются на ряде общих собраний, подвергаются критике и обсуждению. В результате каждый из участников будет иметь всестороннее и солидное представление о районе экскурсии, чем отчасти компенсируется образовательный минус специализации.

Доклады должны быть переписаны начисто и взяты  с собой в экскурсию. По ним производится ориентировка  в работе. Впоследствии следует отмечать все случаи расхождения предполагавшегося хода работы с наблюдающимися в действительности. Это очень важно и для самого работающего и как опыт для последующих экскурсий. За этим этапом теоретической подготовки должна следовать подготовка практическая. Наилучшей формой ее является работа по краеведению.

Каждый из экскурсантов берется за выполнение темы по краеведению того же содержания, что и тема по экскурсии. Эта краеведческая тема, будучи цельной и законченной по содержанию, должна в то же время быть настолько скромна по размерам, чтобы удовлетворительное выполнение ее было вполне возможно для работающего. В противном случае неудача может ослабить веру в свои силы и породить вредное настроение удовольствоваться таким же качеством работы и во время экскурсии. Лучше было бы включать подготовительные работы к дальней экскурсии в план краеведческой работы, если таковая на месте производится. Эти подготовительные работы так много дают в образовательном и воспитательном отношениях.

Ранее высказывалось предположение, что отправить целиком учебную группу в лодочную экскурсию едва ли целесообразно. Но если отправится только часть группы, то что же будут делать остальные? Мне думается, что экскурсия должна организовываться для всей группы, но часть ее, которая по тем или иным причинам не может плыть в лодках, отправляется тоже в дальнюю экскурсию, но посильную. К такой экскурсии тоже надо готовиться.

Практикуются рисовальщики и фотограф. Первые зарисовывают местные ландшафты, постройки и их детали, типы населения, бытовые сценки, разные моменты трудовой деятельности. Фотограф упражняется в съемках при разном освещении, особенно внутренности помещений, в съемках с рук. Для экскурсии удобнее, конечно, пленки, так как они легче и с ними удобнее перезаряжать аппарат, особенно если нет к стеклам адаптера или если кассет немного.

Для санитара было бы очень полезно поработать в приемной школьного врача, поучиться делать перевязки, ставить компрессы, ликвидировать вывихи и подавать первую помощь в случае полома кости, глубоких ранений, приводить в чувство утонувших и т. п.

На основании изучения соответствующего материала каждый экскурсант составляет список необходимых для его работы инструментов, приборов и материалов, который проверяется руководителем или особыми специалистами, и затем по фиксированному списку производится закупка или отбор необходимых вещей. Отобранные вещи укладываются в особые ящики или тючки по однородным комплектам, т. е. вещи геологического оборудования образуют одну пачку, зоологическое снаряжение укладывается в особые ящики и т. д., и каждый комплект поступает в ведение соответствующего экскурсанта под его ответственность. Помещение разнородных вещей в один ящик приводит обычно к беспорядку и к отсутствию виновных в порче их. В инвентарном списке экскурсии у завхоза на соответствующем месте делается пометка, кому данная вещь выдана.

Для записи наблюдений у всех должны быть записные книжки. Всех умеющих рисовать следует снабдить хотя бы набором цветных карандашей, чтобы они могли делать наброски по своим темам. Книжка и карандаши помещаются в небольшую специальную брезентовую, вообще непромокаемую сумочку, привешиваемую к поясу или надеваемую через плечо. Сумка с успехом заменяется карманом.

Для хранения пленок изготовляется ящик с хорошо  пригнанной крышкой, в который не проникали бы свет и  сырость. Аппарат помещается в непромокаемом легком  футляре, приспособленном для ношения на ремне через плечо. В футляре должно быть место для адаптера или кассет и для темного покрывала. Складной штатив носят в брезентовом мешочке. Рисовальная бумага укладывается в удобную для ношения папку.

Если кто-нибудь пишет масляными красками, надо иметь, кроме этюдника, легкий фанерный ящик, в котором высыхали бы картоны. Без такого ящика этюды будут гибнуть. На севере они портятся комарами и другими насекомыми, на юге, в ветреную погоду, этюды засыпаются пылью и песком, особенно при стоянках на речных песчаных косах.

Наконец, подготовительные работы закончены. Приближается пора отъезда. Тогда устраивается общая проверка готовности. Группа собирается в тех костюмах, в которых назначено отправляться в путь. Вещи аккуратно и тщательно упаковываются и распределяются на время железнодорожного движения между экскурсантами. Все готово для отправки. После этого все расходятся. День или два даются для отдыха, и затем группа отправляется в путь.

 

Ведение исследовательской работы

Исследовательская работа может быть начата уже в вагоне. Смена ландшафта, появление в вагонах людей иного типа, новизна оборотов и интонации речи, может быть, другой язык, иные интересы – все это достойно внимания и наблюдения.

Но вот и конечная станция. Уложив вещи на телегу, радостно двигаются экскурсанты к реке, где их ждут ранее заготовленные лодки. Веселою гурьбой спускаются к берегу, выгружают из телег багаж и бросаются к лодкам, явочным порядком занимая места и составляя произвольные группы.

Вопрос размещения по лодкам чрезвычайно важен. Если подходить к решению его с учебной или рабочей стороны, то естественно было бы в одну лодку помещаться лицам, работающим по одной теме или по смежным темам, чтобы общая работа в постоянной близости работающих имела лишний стимул к развитию и углублению. С другой стороны, сами экскурсанты неудержимо стремятся размещаться по лодкам, руководствуясь взаимной симпатией и дружбой и игнорируя требования работы. Если произвести размещение согласно последним, в лодках могут начаться раздоры, в противном случае нарушается цельность рабочих групп. Наилучшим выходом из этого положения было бы такое распределение тем, при котором смежные или однородные темы брались бы близкими друг к другу лицами. При ином положении приходится вопрос решать в зависимости от силы дружбы и антипатии и от степени необходимости постоянного контакта между данными экскурсантами. Нельзя упускать из вида и равномерное распределение по лодкам экскурсантов наиболее сильных и опытных в управлении лодкой, иначе одни лодки будут всегда уходить далеко вперед, другие всегда от них отставать.

Здесь от руководителя требуется такт и твердость в отстаивании интересов работы.

Разместились, отвалили от берега и поплыли. Новизна обстановки, бодрящая речная свежесть создают отличное настроение. Когда, где и как начинать работать?  Не сразу. Надо дать улечься первому возбуждению, насытиться новым ландшафтом, волей и свободой, пожить беззаботно и весело. Первые дни жертвуются для этой цели. Экскурсия по виду напоминает увеселительную прогулку, плавучий дом отдыха.

Такая первоначальная свобода в выборе времяпрепровождения имеет еще и то значение, что за эти дни экскурсанты присмотрятся к окружающей их обстановке, природе и населению, выделят характерное из всего этого и, таким образом, правильнее и тверже приступят к намеченным работам.

Пройден и этот подготовительный этап. Экскурсанты сами начинают говорить о работе. Еще во время зимней подготовительной работы выяснились наиболее интересные места в пути, которые теперь обследуются, причем все малозначительное отбрасывается. Такими интересными пунктами могут быть геологический разрез, интересное насаждение, заповедник, значительный пункт в истории гражданской войны, фабрика и завод, музей и т. п. Но все же, при всей значимости такого осмотра, он не дает цельного представления о преобладающем ландшафте и его элементах. Чтобы его увидеть и почувствовать, надо остановиться на несколько дней, а может быть, и на декаду, в таком месте, которое является для края типичным. Иногда это место может быть выбрано по литературным источникам, иногда его лучше найти в пути, принимая во внимание целый ряд обстоятельств. При типичности место должно быть удобным для стоянки. Выбирается место сухое, чистое, по возможности, защищенное от ветра, не в самом селении, но на окраине его или, еще лучше, против него на другой стороне реки, чтобы избежать докучливых любопытных, часто мешающих работать и отдыхать. Но и слишком далеко разбивать стоянку от селения не следует, так как в этом случае очень затруднится установление связи с населением, без которой работа среди него неизбежно провалится. Если позволяет время и если в проходимом районе есть местности разнохарактерные, например, район земледельческий, район фабричный, район лесной и т. п., то для их изучения таких остановок можно сделать две-три.

Итак, место выбрано, лодки причалены, разбиты палатки. Для работы все готово.

Метеоролог уже давно ведет свои наблюдения, три раза в день занося их в свою специально разграфленную книжку.

Геолог берет приборы и инструменты, одевает на плечи сумку с мешочками для горных пород, туда же кладет кусок хлеба и отправляется по речному берегу искать разрезы и выходы горных пород, сворачивает в открывающиеся к реке овраги, исследует берега впадающих речек. Если вблизи находится рудник или шахта, отправляется туда.

Ботаник со своим снаряжением начинает систематическое изучение растительности с песчаной косы, на которой разбиты палатки, переходит на прибрежные обрывы, углубляется в лес или степь. Он же или другой работают над культурными растениями – в поле, в огороде, в саду, в  винограднике, на бахче.

Зоолог берет ружье и идет за материалом то на речные косы, то на озерки, то в степь или лес. Его товарищ гоняется за ужами и гадюками, за ящерицами и другими животными, ползающими, прыгающими и летающими.

Обществоведы идут в селение. Заходят к председателю сельсовета и предъявляют ему документы. От председателя дороги расходятся. Одним надо изучать колхоз, другим работу общественных организаций, сельсовета, школы, третьи озабочены вопросом, как собирать материал по семейному быту.

Действительно, семейные отношения выявить не всегда бывает легко. Для этого надо завести знакомство с какою-либо семьей, побыть в ней, присмотреться к существующим в ней отношениям и порасспросить о положении вещей в других семьях. Такое знакомство лучше всего возникает на почве деловой: в этом случае у местного человека меньше поводов для разного рода подозрений и сомнительных догадок. Работа по семейному быту часто удачнее выходит у женской половины экскурсии, так как сведения из этой области черпаются главным образом из разговоров с женщинами. В этом случае отличным поводом к завязыванию знакомства могут служить поиски хлеба и других продуктов, а еще лучше – совместная с хозяйкой дома выпечка хлеба для экскурсантской группы. В разговоре среди работы рассеиваются опасения, устанавливаются доверие и, если не полное, то удовлетворительное понимание целей экскурсии, и на этой основе  знакомство может стать прочным и плодотворным. После этого предложение помочь в работе по дому, в огородной или полевой работе принимается как желание ознакомиться с тем, «как здесь люди живут». Когда же увидят, что экскурсанты не белоручки, что они умеют работать по-настоящему и работу любят, то отношение обычно становится дружеским, и тогда материал собирается интересный и обильный.

Надо только, чтобы работающий проникся насквозь убеждением, что жизнь наилучше познается не в смотрении и слушании, но в производительном труде, в данном случае в дружеской помощи знакомой семье и колхозу.

Печальный вид имеет экскурсант, сыплющий малозначащие вопросы на случайно встретившегося местного жителя, ответы которого, такие же незначительные и случайные, не имеющие ценности, скользят мимо внимания «исследователя», не оставляя в его мозгу мало-мальски заметных следов. Другое дело, если экскурсант или экскурсантка поработали с хозяевами в колхозе в меру своих сил, но добросовестно, не торопясь задавать вопросы и незаметно для хозяев, но внимательно следя за всем происходящим вокруг. В этом случае они узнают неизмеримо больше того, что они узнали бы из самых продолжительных расспросов. Два-три слова хозяина своей жене, обращение с детьми, манера работать, деловые распоряжения часто дают очень яркую картину сложившихся в семье отношений. Но такое наблюдение дает хорошие результаты лишь в том случае, если оно не замечается. Это бывает, когда исследование производится в процессе какой-либо работы.

Те же принципы следует класть в основу работы обществоведам других специальностей. Да и не одним обществоведам. Зоолог может помочь местному охотнику в его полевой работе, чтобы тот за это пошел с экскурсантом на охоту и помог ему добыть необходимый для коллекции материал. Собиратель коллекции рыб очень выиграет, если отправится на лов с артелью рыбаков и поможет им работать день-другой, может быть, и больше.

Изучающий промыслы может помочь пропускать плоты через порог, вязать лес в плоты, тесать камень, ломать известняк и т. п.

В таких формах может протекать работа экскурсантов во время длительной остановки.

К обеду все собираются у лодок, где очередные дежурные приготовили обед. Утоляя голод, делятся впечатлениями, показывают друг другу собранные материалы. После обеда, немного передохнув, опять отправляются кто куда, уже более уверенные в себе и в успехе своей работы. У палаток остаются лишь те, кому надо организовать хранение добытого материала. Ботаник помещает в пресс растения, зоолог снимает шкурки убитых птиц, его товарищи устраивают змей в формалине.

К ужину и на ночь некоторые могут и не явиться – это значит, что их оставили у себя ужинать и ночевать новые знакомые. За свободной беседой во время ужина и после него они, наверно, много узнают нового.

Работают и рисовальщик с фотографом. Первый пишет красками ландшафты: речной, луговой, лесной, общий вид селения, где протекает работа, улицу в нем, типическую усадьбу, двор, внутренность дома. Работы много, времени не хватает.

Фотограф снимает детали усадьбы, типы и сцены, разные работы. Весть о фотографе очень скоро разносится по селению, многие начинают обращаться к нему с просьбой приготовить карточку, причем предлагают и плату. Браться за это дело не следует, так как оно поглотит все время. Если позволяют средства, то хорошо было бы дать карточки тем знакомым, которые оказали экскурсии те или иные значительные услуги. Для этой цели хорошо иметь набор необходимейших приборов для проявления пленок и печатания фотографий. Темную комнату всегда можно устроить в доме того лица, которому карточка изготовляется. Но население охотно дает себя снимать и без того чтобы получить карточку, выражая иногда свои мысли словами: «Вот теперь мы попадем в журнал».

Иногда некоторым из работающих удается проводить частные экскурсии пешком в сторону на два-три дня и больше, например, на ярмарку в какое-нибудь село, на охоту и т. п. Такие экскурсии часто бывают очень интересными и содержательными.

Каждый работник ведет записки. Они разбиваются на два отдела. Одни представляют собой рабочий дневник, в котором ежедневно отмечаются содержание работы, условия работы, удачи и неудачи, причины последних, планы на следующий день. Впоследствии этот материал обрабатывается и может дать очень яркую картину работы и переживаний данного экскурсанта; эти записки могут оказаться полезными при организации последующих экскурсий.

Другой отдел записной книжки содержит материал исследовательского характера. По нему впоследствии составляются работы на темы по специальностям: «геологические разрезы у селения...», «главнейшие рыбы, вылавливаемые у селения..., и способы их лова», «семейный быт крестьян селения...», «работа комсомола в селении...» и т. п.

Производимая работа не должна оставаться без учета. Последний может производиться раз в декаду. Это – общее собрание экскурсантов, на котором последние в определенном порядке делают устные сообщения, освещающие их декадную работу, выявляющие содержание ее и результаты, а также предположения относительно следующей декады. Эти сообщения с некоторым обменом мнениями являются не только учетом работы данного лица коллективом, они важны для каждого экскурсанта как средство лучше разобраться в своей работе, они заставляют его не отставать в работе от товарищей. Надо очень бояться вялости в работе. Она порождает скуку, вносит дезорганизацию в жизнь, деморализует хорошо работающих товарищей. Поэтому работу надо вести с напряжением, иногда с очень большим, ни в чем не допуская работы кое-как. Здесь крайне желательно применение метода соцсоревнования и ударничества с заключением соцдоговоров.

Некоторые экскурсанты склонны брать с собой книги легкого содержания – романы, повести и т. п. В исследовательской экскурсии этого рода литература нежелательна. Начав чтение увлекательного романа, экскурсант, за редкими исключениями, с трудом от него отрывается, часто забрасывает текущую работу, сокращает время сна, почти выбывает из строя работников.

Внимание тоже целиком уходит в сторону. Это – явление развала, и потому, во избежание его, следует воспретить брать в экскурсию книги, кроме руководств по темам.

Опасностью является также торопливость, с которой иногда экскурсанты стремятся уехать из выбранного ими места для работы, часто не доведя последней до удовлетворительного конца. С этим проявлением поверхностного отношения следует решительно бороться, но, с другой стороны, надо учитывать необходимость для человека время от времени отвлекаться от текущей работы. С этой целью используется посещение лежащих на пути городов, где желательно побывать не только в музее, на фабрике, но и в театре, в концерте, на интересной лекции. Это поднимает настроение, освежает, рождает новые творческие силы для продолжения работы. Один день в декаду хорошо иметь свободным от работ, хотя в экскурсии это не всегда возможно без серьезного ущерба для хода ее.

Собрав материал, в общих чертах характеризующий данное место, экскурсия может отправляться дальше.

Материалы тщательно укладываются в ящики и мешки, вещи грузятся на лодки, и флотилия снова плывет по реке.

Короткие остановки на обед, на ночь используются при всяком удобном случае для работы по тем же темам.

В дождливую погоду, когда ненастье иногда в течение нескольких дней приковывает экскурсантов к палаткам, производится обработка записей, облегчающая эту же работу в последующем.

Перейдем теперь к рассмотрению вопроса, как надлежаще использовать собранные материалы. Обработка может вестись в трех направлениях.

 

Обработка собранных материалов

Во-первых, устраивается экскурсионная выставка.

Во-вторых, читаются доклады на экскурсионные темы на вечере, посвященном экскурсии.

В-третьих, издается рукописный сборник с докладами экскурсантов.

Наконец, кладется начало географическому музею. Для устройства выставки собранных материалов прежде всего монтируются материалы и составляются коллекции. Работа эта ведется с большою тщательностью и осмотрительностью. Небрежно и неправильно монтированные коллекции ничего не стоят. В этом случае надо обращаться за указаниями к специалисту или соответствующему руководству.

При изготовлении чучела, например, требуется передать ту или иную естественную позу животного, и если для этого нет умения, то лучше материал отдать для выделки специалисту.

Крылышки бабочек должны иметь точно установленный наклон и т. д.

Кроме выполнения научных требований при изготовлении и составлении коллекций, кроме тщательности в работе, надо очень подумать над изяществом отделки отдельных вещей и над художественностью в компоновке и декорировании всей выставки. Если выставка устроена тщательно и аккуратно, но сухо, если в ней нет художественности, нет ничего, что действовало бы на чувства, на воображение, нет ничего, что порождало бы соответствующие эмоции, то выставка не выполнит своего дела до конца. Ярких и прочных следов она не оставит.

Как сделать выставку яркой и художественной, решается по-разному в каждом отдельном случае. Допустим, имеется коллекция чучел птиц и зверей, вывезенная экскурсией из верховьев Печоры. В отведенном месте на стене помещается красочная панорама Уральских гор с извивающейся по долине Печорою. Декорация пишется по фотографии или наброску с натуры. Перед декорацией живописно устанавливается группа елей, пол покрывается мохом. Вся установка отгораживается от остальной комнаты барьером из диких камней. На ветках елей в естественных позах размещаются чучела. Вся установка сверху по стене окаймляется гирляндой из еловых веток.

Так как засушенное растение не дает представления о живом, то при собирании материалов по флоре следует одновременно делать наброски того участка, где оно произрастает. Все это делается, конечно, не для каждого засушиваемого экземпляра, но лишь для наиболее интересных в том или ином отношении. На выставке эти рисунки, помещенные рядом с засушенным растением, очень повышают интерес к последнему и дают о нем более живое представление.

Такие дополняющие материал наброски желательно иметь по всем темам. Геолог представляет рисунки геологических и почвенных разрезов, от которых он брал образцы, ботаник – наброски растительных сообществ, зоолог зарисовывает, пользуясь биноклем, характерные позы птиц и других животных, также пейзаж, место обитания.

Метеоролог может набрасывать интересные метеорологические явления – круги около солнца и луны, зори, разновидности облаков, пылевые тучи в степи и т. п.

Бесконечное множество тем для рисования дает обществоведение. Если работающий совершенно не владеет кистью и карандашом, ему следует обращаться за помощью к фотографу или рисовальщику. Обществоведы могут выставить целую серию картограмм, графиков и диаграмм, дающих широкий простор для изобретательности и художественного чутья.

Кроме материала иллюстрационного, обществоведы могут выставить интересные коллекции предметов и моделей, не требующих для приобретения больших средств.

Например, из степных районов могут быть привезены образцы топлива (весовые дрова, кизяк, камыш, солома), тыквенная посуда, образцы земель, употребляемых для покраски домов, и многое другое. Из северных районов – коллекция берестяной посуды, охотничьих силков, западней, капканов и т. п. Образцы местной пищи могут быть вылеплены из тщательно отмученной глины и закрашены под вид натуральной пищи. Интересные постройки могут быть представлены моделями.

Из горнопромышленных районов можно вывезти коллекции полезных ископаемых с породами, между которыми они залегают. Из фабрично-заводских – коллекции, представляющие ход получения фабрикатов из сырья и т. д.

В сущности, самая небогатая экскурсия может вывезти очень интересный и обширный материал, было бы желание, интерес и готовность поработать.

Располагать материал можно по-разному. Если экскурсия проходила по местности неоднородной, то его можно разбить на две-три группы: в одной все, что относится к равнине, в другой все, характеризующее природу и население гор и т. п. В других случаях удобнее располагать материал по темам: уголок животных, растений, населения и т. д. Рисунки и красочные этюды следует оправлять в деревянные рамки, хотя бы собственного изготовления: без этого набросок очень много теряет. Фотографии можно комбинировать по нескольку в одну рамку. Выставку хорошо приурочивать к какому-нибудь празднику в школе, привлекающему к себе гостей. Экскурсанты дают пояснения по экспонатам. Не лишним было бы изготовить и несколько каталогов выставки.

Фотографии, рисунки и вещи нумеруются, и номера проставляются на соответствующих местах большой карты экскурсии; это позволяет осматривающим быстро найти изображенное место на карте. Выставку не следует спешить убирать.

После выставки все вещи поступают в географический класс или в музей, где и размещаются по соответствующим отделам.

Год за годом класс или музей могут разрастись до интересного и большого учреждения. Для целей обогащения этого учреждения очень полезной может оказаться «смычка», легко устанавливаемая в пути между экскурсантами и близкими по заданиям учреждениями – школами, музеями, союзами (работников просвещения, охотничьим, рыболовным), обществами изучения местного края и др. На основе знакомства могут поддерживаться переписка и взаимный обмен материалом.

По ознакомлении школьного коллектива и всех интересующихся с выставкой можно приступить к сообщениям по экскурсии. Чтобы интерес к этим сообщениям не потух, экскурсанты не должны до докладов рассказывать о своем путешествии широкому кругу товарищей, которые обыкновенно очень настойчиво требуют этих рассказов. Сдержанность в этом отношении явится в то же время отличным упражнением на выдержку характера, так как у самих экскурсантов имеется почти непреодолимое стремление поделиться с близкими товарищами, бьющими через край впечатлениями, знаниями, чувствами, поразить воображение слушателей изображением преодоления препятствий и опасностей.

Если материала много, он распределяется на несколько вечеров, лучше накануне выходных дней или на самые свободные дни. Доклады в такие дни слушаются беззаботней и поэтому внимательней, да и слушателей соберется больше. Это поднимает настроение докладчиков и способствует удаче сообщений.

По вечерам доклады могут быть распределены таким образом (примерно).

 

Первый вечер:

а) вводное сообщение руководителя;

б) общий отчет по экскурсии (организация, средства, маршрут, состав, работы, условия, достижения);

в) физико-географический очерк края (рельеф, геологическое строение, климат, река, по которой плыла экскурсия);

г) растительность, животный мир и население;

д) картины быта экскурсии, художественное изображение природы и быта населения (по литературно-художественному журналу).

 

Второй вечер:

а) административно-политическая принадлежность района экскурсии;

б) национальный состав населения и его характеристика;

в) направление индустриализации; характеристика крупнейших фабрик и заводов;

г) характеристика совхозов;

д) характеристика колхозного строительства;

е) перспективы развития района во второй пятилетке;

ж) прошлое района; течение классовой борьбы и место района в процессе гражданской войны.

Третий вечер:

а) положение женщины в семье, в колхозе, в общественной жизни;

б) работа общественных организаций;

в) народное творчество: песни, танцы, литература;

г) заключительное слово руководителя.

 

В этом слове руководитель может резюмировать кратко все изложенное на ряде вечеров, подчеркнуть значение подобных экскурсий для самих участников, для учреждения и для общества и призвать слушателей к организации экскурсий своими силами, используя для этого летние каникулы. Здесь можно указать, что многие интересные путешествия доступны с весьма ограниченными средствами. Затем следует привести примеры таких путешествий и осветить их высокое образовательное и политико-воспитательное значение.

Само собою разумеется, что сообщения будут гораздо ярче, если будут показаны диапозитивы собственных снимков и спроектированы на экран наброски с натуры.

Во время докладов хорошо выставить некоторые вещи, хотя бы они и были уже на выставке, если в сообщениях они занимают видное место.

Комната, где происходят доклады, устраивается по-праздничному. Для создания настроения было бы полезно поместить на стене большую картину-панораму ландшафта той местности, о которой идет речь. На эстраде помещается большая схематическая карта. Такую карту легко самому приготовить на склеенных листах бумаги, на большом листе картона, на фанере, обозначив черною краскою основные географические элементы: реки, берега морей, направление горных цепей и крупнейшие и важнейшие поселения. Все остальное легко распределяется по этой основе: маршрут, например, с помощью полосок бумаги, шнурка и булавок, флажков, промышленные пункты – наклейкой силуэтов фабрик и т. д.

Следует позаботиться, чтобы не было таких положений: карта висит рядом с докладчиком, но докладчик не потрудился с нею достаточно ознакомиться и поэтому в соответствующих случаях лишь боязливо оглядывается на нее. Иногда он, впрочем, подходит к карте и неопределенно движет перед нею рукой, словно занимаясь физкультурой, и затем снова оборачивается к слушателям. Такое показывание географических мест совершенно недопустимо, и докладчик должен безукоризненно ориентироваться на карте экскурсии. При этом на показываемых пунктах следует несколько останавливаться, чтобы дать слушателям время сосредоточить свое внимание на показываемом. Это внимание фиксируется еще лучше, если не ограничиваться только показыванием, но к нему прибавлять некоторые сопутствующие дополнительные сведения. Например, показывая Днепрогэс, уместно сказать, что он расположен на Днепре в том месте, где река в нижнем течении меняет южное направление на юго-западное. Или, говоря о городе нового типа – Дзержинске, должно не только показать его на карте, но и сказать, что город строится близ Горького на левом берегу Оки, близ впадения ее в Волгу, и затем показать, где сливается Ока с Волгой.

Только с такими добавлениями достигается некоторая ясность географических представлений. Показывание производится с помощью тонкой и длинной палочки, иначе придется невольно закрывать карту собственной фигурой, путешествующий же по карте палец пачкает ее.

Докладчики серьезно и основательно готовятся. Каждый доклад целиком записывается и штудируется и после этого выслушивается собранием экскурсантов, которые могут внести по поводу сообщений свои предложения об изменении их конструкции, объема и т. п. Конечно, план и характер каждого сообщения вырабатываются предварительно с руководителем. Работа выполняется возможно обстоятельнее и полнее, как имеющий быть сохраненным географический материал, но сообщение делается с таким расчетом, чтобы не утомить внимания слушателей и не отбить у них охоту слушать следующие сообщения (продолжительность доклада не более сорока-пятидесяти минут, подробности в ответах на вопросы). Для устного доклада берется лишь тот материал, который в сжатой, легко охватываемой форме дает красочное представление об обстановке и условиях работы и о ее результатах. Таким образом, каждый доклад имеет две части: в одной сообщается о задании, о средствах и условиях работы, об интересных эпизодах ее и о связанных с выполнением ее приключениях, в другой части дается приближающееся к научному изложение темы. Если какой-либо доклад настолько богат интересным материалом, что может надолго приковать к себе внимание слушателей без риска повергнуть их в дремотное состояние или вызвать движение из аудитории, то для него надо отвести отдельный вечер, так как утомленное напряжением внимание не удержится на надлежащей высоте на следующем сообщении.

Сотканный из живых образов и ярких картин, не загроможденный подробностями, хорошо проштудированный доклад обычно крепко и до конца захватывает слушателей. Такие вечера могут явиться в школе чрезвычайно большим событием, свежим воздухом, живительно действующим на юношескую психику и порождающим в ней такие же свежие стремления.

Чрезвычайно сильным средством повысить интерес к вечеру и овладеть вниманием слушателей доклада являются пение и музыка. Их роль – создать соответствующее настроение аудитории и словесные и зрительные образы дополнить образами слуховыми – музыкальными.

Такая установка обязывает устроителей вечеров с чрезвычайной осмотрительностью и серьезностью подходить к двум вопросам: во-первых, к подбору певческого и музыкального материала и, во-вторых, к размещению его во времени на протяжении вечера. Материал подбирается исключительно увязанный с основной темой вечера. Например, на вечере, посвященном области Коми (зырян), неуместно петь о степи и исполнять шахтерские песни, как и обратно: на вечере, посвященном Донбассу, не должно быть песен о «севере диком, далеком», о «темном лесе» и о «белых ночах». Но нет нужды непременно подбирать такие музыкальные произведения, которые изображают именно данный край. Надо помнить, что главное задание музыкальных и певческих выступлений – создание настроения, мобилизация чувств и эмоций, конечно, соответствующих целевой установке вечера. Поэтому устроителями вечера с успехом могут быть использованы произведения лучших композиторов как современности, так и прошлых времен, поскольку эти произведения вызывают в слушателях требуемые чувства. Может быть и так, что музыкальное произведение приурочено к какому-нибудь определенному месту, но это приурочение совершенно случайно носит формальный характер, по существу же изображает или какую-либо стихию природы или какое-либо душевное движение человека. В этом случае музыкальное произведение можно, не колеблясь, дать на вечере, лишь бы по существу имелось соответствие между темою вечера и темою музыкального произведения. Например, в опере Римского-Корсакова «Садко» есть музыкальная картина – Садко на берегу Ильмень-озера; здесь музыка прекрасно передает подвижность водной стихии, ее игривые переливы, таинственность ее глубин. Ясно, что этот музыкальный отрывок подходит не только для вечера, в тему которого входит Ильмень-озеро, но и для всякого вечера, связанного с озерами, со взморьем, с большими реками. Другие музыкальные произведения, не относясь к определенному месту, могут хорошо отражать какие-либо переживания, оказывающиеся общими с переживаниями экскурсантов.

Огромное богатство представляют собой народные песни – русские, украинские, белорусские и многих других народностей. Исполнение их доступно и небольшим музыкальным силам, они близки и понятны широким массам, и дело заключается в умелом подборе песенки в музыкальной их передаче. В этой области непочатый край работы для инструментальных ансамблей и хора.

Второй вопрос, как разместить на протяжении вечера вокальный и инструментальный материал?

Общего шаблона для всех случаев невозможно дать: надо применяться к особенностям каждого вечера. Однако в основном такое размещение может быть намечено.

С чего начинать вечер? Думается, с пения или музыки, которые выполняли бы роль, падающую на увертюру в опере. Как увертюра в наиболее ярких отрывках и в основных мотивах дает представление об основном содержании оперы, вводит в понимание его, так и вступительная музыка экскурсионного вечера может вводить слушателей в основные мотивы и настроения предстоящего сообщения или сообщений.

Кое-что, не слишком много, иногда включается в самые доклады – как иллюстрации к тем или иным частям докладов: например, народные песни к сообщению о народном творчестве.

В заключение вечера отводятся произведения по возможности подытоживающего и обобщающего характера, закрепляющие основную установку вечера («Слава владыке труду», «Кавказские эскизы» Ипполитова-Иванова).

Среди других художественных усилителей впечатления пластике принадлежит одно из первых мест, если не первое. Ведь здесь действуют одновременно и музыка, и ритмические движения, дополняя друг друга. Здесь настроение, создаваемое музыкой, развивается и оформляется, приобретает исключительную ясность и выразительность в танце и в ритмических движениях. Это уже почти речь по ясности и нечто исключительное по силе, с которой захватывается зритель. Пренебрегать этим усилителем, следовательно, нельзя.

Прежде всего, надо широко использовать национальные танцы. В них зачастую хорошо выявляются многие особенности края – суровость или мягкость природы, нравы и характер населения. Поэтому экскурсантам следует во время путешествия при всякой возможности, особенно тем, кто обладает прирожденной способностью к танцам, научиться исполнять национальные танцы, конечно, подобрав на каком-либо инструменте соответствующий мотив. Тогда на отчетном вечере такой танец окажется чрезвычайно кстати, как одна из отличнейших иллюстраций к обрисовке художественного творчества посещенного края. Еще лучше, если танец исполнит представитель соответствующего народа. Танцы лучше всего давать сразу после охарактеризования народного творчества докладчиком.

Хороши многие балетные танцы. Нередко они имеют общий характер и поэтому подходят к концу вечера, как его художественное завершение. Например, существует новый танец – «Марш Буденного». Под звуки этого марша двое танцоров, взявшись тесно за руки, изображают стилизованно грациозную поступь конницы. Танцем этим можно с успехом заключить вечер, посвященный району действия Первой конной армии.

Еще пример: содержание вечера – путешествие по морю. Отличным конечным аккордом вечера может быть танец матросов из балета «Красный мак».

Помимо танцев в узком понимании этого слова устроителям вечера широко раскрыта дорога творчества в области пластики, особенно если в коллективе имеются лица со способностями к танцам. Именно: можно «придумать» такие танцы или такие ритмические движения, которые в художественной, стилизованной форме изображали бы какие-либо интересные моменты путешествия.  Постановок можно придумать сколько угодно. Борьба с волнами на лодках, карабканье по утесам, разного рода работы (ловля бабочек для коллекции, высекание горных пород, общественный лов рыбы и многое другое) – все это допускает стилизацию в виде танца или, во всяком случае, в виде ритмических, пластических движений, вот-вот переходящих в танец.

Постановки эти должны быть коротки, сжаты, бодры и должны проходить в веселом, быстром темпе. Ставить их следует в заключение вечера.

Примерный план вечера может быть таков. Экскурсионный вечер начинается с очень короткого, не более чем две-три минуты сообщения о цели данного вечера и о его программе. При этом разъясняется смысл принятого следования выступлений.

После этого слушают пение или музыку, мобилизующие соответствующие чувства и вводящие в вечер.

Музыка объединяет аудиторию и усиливает ее внимание к последующему.

Тогда демонстрируются диапозитивы, сопровождаемые краткими, но максимально выразительными объяснениями.

Диапозитивы усиливают интерес к теме доклада, и поэтому сразу после демонстрации диапозитивов дается слово докладчику. Доклад иллюстрируется художественными выступлениями, если таковые имеются в распоряжении. Затем – вопросы и прения.

После доклада дается художественное завершение – инсценировка, танец или музыка.

В заключение – призыв устроителей вечера включаться в экскурсионную работу.

Таков примерный план вечера. В каждом отдельном случае он видоизменяется в зависимости от характера наличных художественных и лекторских сил, от интересов аудитории, от времени и места.

Как бы хорош ни был материал вечера, как бы хорошо он ни был проработан, этого еще мало для полного успеха вечера, особенно если он обещает быть многолюдным. В этом случае требуется стройная и твердая организация вечера, при которой все отдельные части его были бы тесно пригнаны одна к другой, своевременно переходили одна в другую, держали бы собравшихся в некотором непрерывном напряжении, при котором вечер протекал бы «без сучка и задоринки». Для этого из среды экскурсантов выделяется особая комиссия.

Увязанная, дружная и самоотверженная работа всех ответственных лиц должна привести к стройному течению вечера, к насыщенности времени содержанием, к общему хорошему впечатлению от вечера.

При отсутствии организации, при плохой ее работе вечер легко становится беспорядочным, хаотичным, все сроки нарушаются, и то и дело вспыхивают недоразумения.

***

 

После докладов приступают к последнему творческому завершению экскурсионной работы – к изданию экскурсионного сборника, который вобрал бы в себя все, что было сделано экскурсантами до, во время и после экскурсии.

Содержание сборника приблизительно совпадает с содержанием вечеров, но статьи исчерпывают весь собранный материал и заканчиваются перечнем предметов по коллекциям с надлежащим описанием их.

В заключение даются описание выставки, характеристика докладов и данные о работе по сборнику.

К изданию прилагается хорошая карта экскурсии, всевозможные картограммы, графики и диаграммы. Текст иллюстрируется фотографиями, тщательно сделанными копиями с рисунков и картин, украшается заставками и концовками в соответствующем стиле.

Самый текст должен быть переписан на хорошей плотной бумаге. В работе по сборнику принимают участие не одни лишь авторы статей и исполнители рисунков, но все экскурсанты. Затем сборник переплетается в коленкоровый переплет, последний обертывается в художественно исполненную обложку и выпускается для чтения желающих. Основная задача сборника – сконцентрировать и закрепить в художественной форме работу экскурсии, служить постоянным возбудителем стремлений к подобным путешествиям. Его материал поможет новым экскурсиям организоваться, избежать прежних ошибок, а в текущей учебной работе сборник явится прекрасным пособием при прохождении соответствующего отдела географии.

 

***

 

В заключение настоящей главы – несколько слов об увеличении производительности и повышении качества экскурсионной работы. В этом отношении хорошую службу могло бы сослужить соревнование экскурсий. Предположим, что в данной школе предназначено к отправке в экскурсию тридцать человек. Эти экскурсанты разбиваются на три группы, и каждая группа организует и проводит свою экскурсию, конечно, по особому маршруту. Может статься, что для всех групп не хватит квалифицированных руководителей, но это не беда: руководитель может быть заменен инструктором из бывших уже в подобных экскурсиях, а если таковых тоже нет, то в путешествие, не слишком рискованное, группа может отправиться и без бывалого вожатого; надо только, чтобы группа была сплочена, крепка здоровьем, устойчива морально и политически и была хорошо инструктирована опытным человеком. При таком разделении экскурсий каждая группа, зная, что зимой предстоят выступления всех трех групп, будет стремиться не быть хуже других, и эта мысль всегда будет побуждать экскурсантов работать интенсивней и добросовестней.

Такое разделение очень желательно и в других отношениях: в географический класс поступает более разнообразный материал, экскурсионная же работа в малочисленных группах всегда протекает организованней и производительней.

 

Общая организация экскурсии

 

Первые дни

 «Никакое еще дело не возбуждало во мне столько инициативы, активности, подъема и настойчивости, как экскурсия в лодке», – говорит один из участников такой экскурсии. Не побыв участником лодочной экскурсии, трудно, почти невозможно, надлежаще ее оценить. Особенно неверная оценка получается при экскурсии кратковременной – в три-четыре дня, так как первое время уходит на ориентировку, на приспособление к лодке, на овладение искусством вести лодку без переутомления. Лишь постепенно, если экскурсанты раньше не овладели лодкой, начинает чувствоваться вся ценность лодочного передвижения. Имея это в виду, не следует с первых же дней требовать большой исследовательской работы. Несколько дней надо сводить обязательные работы до минимума, т. е. ограничиваться работами хозяйственными и передвижением лодок. Пусть ребята отдохнут от школьной учебы, осмотрятся, пусть приглядятся к окружающей природе и к людям – это поможет им при начале работы. Не беда, если эти дни флотилия будет походить на веселую вольницу: шумно излившись, возбуждение уляжется, и тогда откроется почва для серьезной и вдумчивой работы.

Однако и в эти дни некоторая установка на работу может быть произведена – установка на общую пытливость и вдумчивость.

Для этого можно использовать целый ряд явлений природы, общественно-экономической жизни и жизни самой экскурсии.

Звездное небо является прекрасным поводом и материалом для бесед на темы из области эволюционной теории. Изготовление парусов и плавание под ними открывает широкий простор для набросков из истории завоевания человеком природы. Затяжной дождь, задержавший группу на месте и собравший ее в палатке, является отличным случаем рассказать ребятам о наиболее интересных путешествиях как из эпохи великих открытий, так и из текущего времени. Эти рассказы дают яркое представление о значении бодрости и стойкости для успеха задуманного дела. Во время рассказа может быть выражена кем-либо из слушателей мысль, что теперь уже нечего и исследовать. Этим надо воспользоваться и разъяснить, что даже такие области, как Московская промышленная, еще ждут своих исследователей, что мы в сущности каждый день ходим по очень мало известной стране и что этот пробел должно заполнить научно поставленное краеведение. К этому можно прибавить, что дальняя экскурсия, помимо своего образовательного значения, имеет большое значение и для местной краеведческой работы: ведь все познается сравнением, и свой край наилучше узнается по контрасту, при сопоставлении его с другими изученными краями. Каждый вечер к костру кто-нибудь подходит: то рыбак, то пастух,  то ищущий корову колхозник. Умело проведенная беседа  с ними вводит ребят в понимание трудовой жизни населения края, его политико-экономического состояния. Такими  случаями надо всемерно пользоваться, шаг за шагом возбуждая в ребятах активный интерес к краю, к его природе и населению.

 

Укрепление организма и характера

Одновременно с этим используются в воспитательном отношении все особенности речного плавания. Эти особенности прежде всего очень благоприятствуют упражнениям на сдачу норм ГТО («Готов к труду и обороне»). На открытых косах, сложенных из рыхлого песка, чрезвычайно удобно тренироваться в прыжках. По твердому влажному песку вдоль уреза воды очень легок и приятен бег.

Грести за время экскурсии можно научиться артистически. Упражнение в плавании доступно ежедневно: даже во время хода лодки можно бросаться в воду прямо с борта. Роль гранат отлично выполнит подобранная галька, и для метания ее – везде открытое пространство, везде естественный стадион: косы, луга, поляны.

Свежий воздух, свет и движение должны быть использованы возможно полнее.

В сухую и нехолодную погоду в лодке можно ограничиться одними трусиками, но в местах со значительным населением удобнее носить холщовые или парусиновые штаны, так как трусики слишком обращают на себя внимание. Голову же, верхнюю половину туловища от пояса и ступни ног надо держать по возможности открытыми. Большая осторожность в этом отношении нужна на юге, где при продолжительном действии солнца на голое тело, особенно на шею, плечи, спину и руки, могут получиться серьезные ожоги, которые потом придется лечить. Поэтому пользование южным солнцем без одежды и белья надо начинать с пяти – десяти минут в день, постепенно увеличивая продолжительность этого срока. Здесь легко увлечься и принести себе большой вред.

Побольше света на тело, но солнце в избытке может, кроме ожогов, привести к ослаблению организма. Между тем, большинство еще держится взгляда, что чем больше прожигать себя солнцем, тем лучше. В результате приходится мазаться вазелином и накладывать повязки.

На севере тоже не всегда возможно ходить полунагим: здесь редко бывает достаточно тепла, а в теплую и тихую погоду даже в одежде комары и мошкара приводят неопытных людей в бешенство и отчаяние. Таким образом, легкий светлый костюм на юге и легкий, но плотный, защищающий от насекомых, – на севере будут наиболее подходящими для хорошей погоды.

Чтобы пользование свежим, здоровым речным воздухом было наиболее продолжительным, надо избегать ночевок в домах и даже в палатке, предпочитая открытое сверху место в лодке и на сухом берегу. Надо лишь позаботиться, чтобы во время сна было во что укрыться и было тепло, иначе сон не дает нужного отдыха.

Очень хорошо бы завести обычай ежедневно купаться утром перед завтраком, даже в свежую погоду, но не допуская долгого пребывания в воде и требуя, чтобы после купанья каждый насухо обтирался полотенцем. При этом условии после купанья делается тепло и устанавливается бодрое настроение.

Значение гребли для здоровья общеизвестно. Ритмичность работы, участие в ней всего организма, особенно мускулатуры верхней половины туловища, усиленная работа легких, вдыхающих чистый воздух, потение при последующем купании, возможность работать в очень легком костюме даже в холодную погоду – все это делает греблю отличным укрепляющим организм средством. Не надо только забывать дозировки работы. При надлежащем навыке грести можно без особой усталости очень долгое время, во всяком случае, часа три-четыре. Тем не менее, смена должна быть установлена короче, например, в час. Если в лодке три человека, то работа их может распределяться по часам таким образом: час гребли, час работы на руле, час свободный. Сидевший на веслах через час переходит на руль, после руля час отдыхает и затем опять переходит на весла. Если все трое могут правильно вести лодку без помощи рулевого, то свободное время увеличивается до двух часов, в течение которых можно и отдохнуть, и поработать над темой или по хозяйству – произвести ремонт белья и одежды, прибрать лодку и т. п. Надо остерегаться слишком много свободного времени отдавать сну: в результате экскурсант потеряет интерес к работе, завянет и превратится в живой балласт.

Глазомер, быстрота ориентировки, рассчитанность, точность и сила движений чрезвычайно развиваются при повторяющихся переходах через пороги. В значительных порогах часто к концу подъема руки немеют, ноги подкашиваются, колеблется уверенность в успехе подъема. В этот момент требуется полная мобилизация воли, надо сжаться, напрячь решимость идти до конца, вызвать на работу последние силы, и тогда обычно удается выйти из порога в спокойный  плес и  с удовлетворением оглянуться назад.

Каждый такой подъем является чрезвычайно сильно действующим воспитательным средством, так как придает человеку уверенность в своих физических силах, показывает ему, на что он способен, какая борьба его не должна пугать; такой подъем красноречивее всяких слов говорит человеку о значении для успеха волевого усилия.

В результате развивается способность правильно учитывать свои силы, убавляются шансы как недооценивать, так и переоценивать себя. Приобретается знание условий успеха (стойкость до конца) и опыт в достижении успеха. Формируется крепкий физически и сильный волею человек.

Эти ценные свойства усиливаются в целом ряде других моментов экскурсионной жизни, как, например, при необходимости выходить из сухой и теплой палатки под проливной дождь, чтобы отправиться в дальнейший путь или хотя бы собрать дров и приготовить обед. Разведение огня под дождем и на ветру является отличным упражнением в настойчивости и упорстве. В холодную погоду надо научиться не застывать в оцепенении, но движением и работой развивать необходимую теплоту и этим сохранить работоспособность физическую и умственную и приобрести известную независимость от колебаний погоды.

Другие очень быстро раскисают в жару, требуя остановки раньше положенного времени, защиты в виде разных шалашей и т. п. Здесь тоже возможно достижение хороших результатов в смысле приобретения привычки переносить сильную жару без потери работоспособности. Нередко обстоятельства требуют пренебречь усталостью, влечением ко сну, когда необходимо, например, к известному времени придти к какому-либо пункту. И здесь усилие над собою делает человека более свободным и независимым от расстраивающих дело помех.

В экскурсии приходится то и дело сталкиваться по разным поводам с населением: закупая провизию, работая по темам и т. п. Это ведет к исчезновению робости и застенчивости, которыми нередко страдают многие юноши и девушки.

 

Коллективная жизнь и административно - хозяйственная деятельность

Совершенно исключительно значение длительной экскурсии в лодке для уяснения

положительных сторон коллективной жизни  и работы и для приобретения навыков организации и ведения такой жизни и такой работы. Весь экскурсионный механизм соткан из «общего». Общая цель (всестороннее обследование края) достигается соединенными усилиями членов группы. Рабочие инструменты и приборы также общие. Все спят под общими палатками, имеют общее питание, передвигаются в общих лодках и живут бок о бок, одной семьей, одними помыслами и интересами. Привыкают друг к другу, взаимно приспособляются, проникаясь сознанием необходимости поступаться личным для общего. Вынуждаются тушить в себе порывы раздражения, перестают чересчур прислушиваться к голосу мелочного самолюбия.

С каждым днем растет понимание неоценимых преимуществ коллективной жизни. В материальном отношении наблюдается большая экономия в расходах: лодка на одного стоит немного дешевле лодки на троих, палатка на четверых лишь раза в два дороже палатки на одного и т. п. Один в лодке гребет непрерывно, без отдыха; при троих в лодке из шести часов каждый гребет лишь два часа.

Один человек не был бы в состоянии схватить все многообразие исследовательской работы, при нескольких человеках это осуществляется легко и притом так, что каждый всецело отдается работе по склонности.

Все эти и многие другие, не менее ценные, выводы незаметно для самих экскурсантов откладываются в глубине их сознания, порождая здоровую коллективную настроенность.

Таковы должны быть результаты экскурсии как средства организовать коллективную работу.

Но результаты эти далеко не гарантированы. Иногда, наоборот, среди экскурсантов может окрепнуть настроение, резко отличающееся по своему духу от желаемого. Экскурсия в этом случае неизбежно разваливается, ее участники разъезжаются, и дело большой ценности для данного круга лиц теряет всякую заманчивость и дискредитируется. Причины такого провала могут быть самые разнородные, но все они имеют один источник – неорганизованность. Организация экскурсии – дело руководителя. Каким же требованиям должен отвечать последний, чтобы можно было считать способным верно направить ход готовки работ и всей жизни экскурсии?

Прежде всего, на руководителя падает роль инициатора экскурсионного предприятия и вдохновителя его, создателя, так сказать, экскурсионного настроения. Это задание может выполнить лишь человек, сам увлеченный экскурсионным делом или, по крайней мере, проникнутый значительным к нему интересом.

Принимая на себя заботу о средствах и о снабжении  необходимым, руководитель должен быть хозяйственником, достаточно подвижным и энергичным, чтобы обеспечить экскурсию денежными средствами и материальным снабжением.

Распределение административно-хозяйственных и исследовательских обязанностей между экскурсантами может произойти на основании случайных соображений. Этого не случится, если руководитель умеет распознавать людей и определять для них подходящий род деятельности. Желательно, чтобы он был немножко психолог и разносторонне образованный человек.

Раздоры в экскурсии вспыхивают далеко не редко. Они могут вспыхнуть и потухнуть, но могут и разгореться до опасных размеров. Особенно часты пререкания из-за уклонения от очередных работ. Не дать острой вспышке превратиться в хронические раздоры возможно при наличии у руководителя таких свойств, как умение ориентироваться и разобраться в подчас сложных взаимоотношениях, способность быстро найти правильное решение и с неуклонной твердостью провести его.

Иногда в экскурсии наблюдается общий упадок духа, например на почве утомления. Возвращение бодрости всегда возможно, если ее не потерял сам руководитель. Внутреннее и внешнее спокойствие в самые тяжелые минуты совершенно необходимо для него. Отношение экскурсантов к нему, как правило, искреннее и дружественное, иногда со стороны того или иного экскурсанта, вследствие каких-либо причин, изменяется на обидно-холодное и даже враждебное. В таких случаях надо сохранять полное самообладание, как и всегда, впрочем, и восстанавливать нормальное положение вещей путем выдержки и спокойного обсуждения.

Исследовательский интерес и упорство никогда не обнаружатся в достаточно сильной степени, если они не присущи самому руководителю. В нем должен жить дух советского исследователя. Тогда он сумеет увлечь молодежь за собой, сумеет побороть все препятствия и выйти победителем из самых безвыходных положений.

В обстановке экскурсии рассматриваемого типа эмоциональный момент всегда имеется налицо и занимает в ряду переживаний весьма почетное место. Направить эмоциональную энергию в производительное русло – обязанность руководителя. Это возможно, если последний обладает достаточно четко работающим художественным чутьем. Вооруженный этой могучей силой, руководитель во все вдохнет вкус и красоту: в хозяйственную и исследовательскую работу, в разбивку стоянки и в монтировку коллекций, в выбор сюжетов для набросков с натуры и в работу фотографа. Вот общая обрисовка нужных для руководителя качеств.

Найти наделенного так щедро природою человека, конечно, нелегко. В действительности выбирать редко когда удается, и берут то, что есть. Но каждый, взявшийся за руководство экскурсией, пусть имеет в виду сказанное. Многие из этих свойств он сможет развить в себе в процессе экскурсионной работы – было бы искреннее и действительное желание к тому. В таком положении есть и своя хорошая сторона: в работе над собою руководитель сольется с молодежью, а это может дать хорошие результаты в смысле установления дружеских, товарищеских отношений. Если же в глубине души его живет деятельная любовь к ребятам или хотя бы прочная к ним симпатия, то ему простятся многие недостатки и промахи. Уча – научится, воспитывая – воспитается.

Среди вопросов, остро встающих перед руководителем, некоторые заслуживают особенно пристального внимания.

Большинство хозяйственных работ носит постоянный характер и выполняется по очереди всеми. Приготовление пищи, заготовка топлива, ведение лодок, ночные дежурства и т. п. обязанности при небольшом числе экскурсантов ложатся довольно тяжелым бременем на плечи каждого из них. Участвует ли руководитель в этих работах, и если да, то в какой мере?

Одного ответа на этот вопрос нет, он дается в зависимости от ряда обстоятельств. Здесь учитываются возраст, занятость более важными делами, численный состав группы.  Правильным надо считать полное освобождение от мелких хозяйственных работ и дежурств как руководителя, так и его помощника – завхоза. В сущности оба они всегда дежурят, без смены, так как их активное вмешательство во  все стороны экскурсионной жизни происходит непрерывно, и днем и ночью. К тому же руководитель, несомненно, не оставляет своих наблюдений без занесения в дневник – материал для последующих экскурсий, а эта работа требует значительного времени.

С другой стороны, при небольшой группе невозможно оставаться безучастным зрителем перегрузки ребят дежурствами, и, как это ни трудно, приходится нести хотя бы некоторые хозяйственные работы наравне с остальными. Так, руководитель мог бы принять участие в ночных дежурствах, приурочивая к ним ведение дневника (при фонаре). Руководителю следует вести лодки на общих со всеми основаниях: грести, идти бечевой, управлять. Печально положение руководителя, которого везут экскурсанты, если только он не стар и не болен. Вообще же говоря, руководитель тем большим уважением будет пользоваться со стороны экскурсантов и тем лучше себя будет чувствовать, чем меньше его образ жизни будет отличаться от образа жизни его младших товарищей по путешествию.

Много неприятных минут переживет руководитель, если останется неурегулированным вопрос о личных деньгах. Все потребности удовлетворяются из средств общей кассы.  Из общих средств хорошо было бы отделить некоторую часть исключительно для покупки фруктов и других вкусных вещей, а также для приобретения оригинальных вещей местного производства для раздачи всем участникам на память о путешествии.

В других случаях можно было бы постановить, что личные деньги сдаются на хранение руководителю и расходование их производится под его контролем.

Если же группа экскурсантов достаточно великовозрастна, то достаточно условиться, что личные деньги ни в коем случае не должны быть источником тяжелых чувств  для части товарищей.

С самого начала экскурсии из общей суммы выделяются деньги на обратный проезд, расходование которых, конечно, не допускается, иначе в свое время возникнут тягостные денежные затруднения.

Трудное положение создается для руководителя, когда  начинает падать интерес к экскурсии или когда возникает  настроение отказаться от выполнения маршрута и плана  экскурсии. Причиною может явиться болезнь, усталость,  разочарование в экскурсии, плохая погода. Это состояние может овладеть одним, двумя, всеми. Приближение этого момента чувствуется задолго. Живость сменяется вялостью, лица выражают скуку, некоторые – смущение. Несколько дней преодолевается нерешительность, и, наконец, делается заявление руководителю, что такие-то решили ехать домой. Если желание уехать вызвано серьезными обстоятельствами, изменить которые нет возможности, то заявившим выдаются деньги на дорогу и они уезжают. Экскурсия же продолжает свой путь. Иногда же экскурсант пугается неопасного заболевания, утомляется или просто начинает скучать. Несколько ободряющих и сердечных слов в таких случаях часто приводят к хорошим результатам, в противном случае наилучше не задерживать, но отпустить домой.

Хуже, если ликвидационное стремление раньше срока овладеет всей группой. Это говорит о серьезных промахах в организации экскурсии. Остается одно из двух: наладить дело или отправляться домой. Независимо от желания или нежелания, отсылаются обратно все те, кто тем или иным образом замедляет и тормозит ход работы и жизни экскурсии.

Присутствие женщин в экскурсии не вызывает никаких осложнений. При распределении хозяйственных работ учитываются их силы. Отношения устанавливаются большею частью простые, товарищеские.

Санитара удобнее выбирать из женщин. Через ее посредство руководитель узнает о состоянии той или иной девушки и отдает распоряжение завхозу освободить ее от тяжелых работ.

Распоряжения руководителя должны выполняться точно и быстро. В случае несогласия с ним протест может быть заявлен потом, но он не приостанавливает исполнения. В экскурсионной жизни нередки моменты, когда промедление в решении вопроса хуже, чем не совсем удовлетворительное его разрешение.

Завхоз – ближайший помощник руководителя. Он получает авансы, закупает все необходимое, особенно продукты. Указывает время и место остановок, дает план разбивки стоянок, назначает на очередные работы, следит за целостью вещей и порядком в лодках на стоянке.

Распоряжения его, как и руководителя, выполняются независимо от согласия или несогласия, так как возможность оспаривать ведет к большой проволочке времени.

В силу этого завхоза надо выбирать очень осмотрительно и обусловив право переизбрания через определенные сроки, например, через декаду или две.

У завхоза имеется несколько тетрадей или несколько отделов в одной книге: отделы инвентаря экскурсии, кассовый отдел (приходо-расходный) и отдел нарядов. В последнем отделе имеются очереди обыкновенных работ и экстренных. К первым относятся дежурства по кухне, по заготовке дров, ночные и т. п., ко вторым – хождение на базар или в село за продуктами, переправа через реку экскурсантов и др.

Завхоз распределяет по лодкам общее имущество: кухонные принадлежности, палатки, сухие дрова, плотницкие инструменты, продукты. Это распределение проходит обыкновенно с большими трениями и спорами, если только завхоз не приучил к мысли, что его распоряжения всегда продуманы и не отменяются. Распределение же лучше всего производить по правилу, что подответственное имущество находится при отвечающем за него лице: научные приборы и инструменты – при работающих по соответствующим темам, вся посуда – при экономке, аптечка – при санитаре, такие же вещи, как палатки и продукты, грузятся по лодкам в зависимости от уже имеющегося в них багажа. Как правило, надо избегать дробления вещей одного рода по разным лодкам, хотя бы это и вело к некоторой неравномерности в распределении.

На стоянках завхоз следит за порядком и чистотою как в палатках, так и вне их, не допуская засорения места бумажками, окурками, остатками пищи, щепками и т. п. Для мусора должны иметься корзинки. Завхоз назначает места для купания юношей и девушек; лучше раз навсегда: например, выше стоянки – для одних и ниже – для других. Он же указывает дежурным в соответствии с местом купания, где устроить отхожее место, хотя бы в виде неглубокой ямы. Уклонение от пользования отхожими местами совершенно недопустимо, так как иначе стоянка загрязняется и становится непроходимою.

Очень много хлопот выпадает на долю завхоза при остановках в городах, в которых далеко не всегда удается быстро найти пристанище в какой-нибудь школе. Если школа находится на самом берегу, если в ней не производится ремонт, то переселение в нее еще имеет смысл, хотя и не слишком большой. Мне представляется более удобным, не теряя времени на поиски отдела народного образования, заведующего школой и т. п., останавливаться на берегу реки, разбивать палатки и жить обычной жизнью, посещая город по мере необходимости. Если город расположен на одной стороне реки, то стоянка разбивается на другой, если же город раскинулся по обеим сторонам, то всегда можно найти место на окраине города. Лучше пожертвовать получасом на ходьбу от стоянки до города, чем совершать громоздкое и не всегда удачное переселение с вещами в город и обратно.

В больших городах при лодках следует оставлять непременно двух дежурных, так как иначе стоянка рискует подвергнуться нападению, часто очень остроумно и умело проводимому.

Интересно останавливаться неподалеку от базаров, наблюдение которых может дать очень много материала для суждения о хозяйственной и бытовой стороне жизни края. Да и закупленные продукты в этом случае легче доставить к лодкам.

Живя у города обычным порядком, легче завязать «смычку» с родственным учреждением, пригласив его представителей в гости на стоянку, где ознакомление с экскурсией может быть дано в живой и естественной обстановке.

Завхоз же следит за соблюдением установленного порядка дня, нарушение которого можно допустить лишь при наличии серьезных поводов.

Этот порядок, примерно, может быть таков. На ночь пристают к берегу в семь часов. От семи до девяти часов готовится ужин, разбиваются палатки, устраиваются на  ночь. С девяти до десяти – ужин. С десяти до шести утра – сон.

Последний ночной дежурный к шести часам обязан приготовить завтрак.

С шести до половины седьмого – уборка, купание, с половины седьмого до половины восьмого – завтрак.

С половины восьмого до восьми – уборка и укладка вещей в лодки. С восьми до двенадцати находятся в пути или работают на месте по темам. С двенадцати до трех часов – приготовление обеда, обед и короткий отдых. С трех до семи – опять в пути или в работе по темам. Получается восемь часов исследовательской работы и ведения лодок, восемь – сна, восемь – хозяйственных работ и дневного отдыха.

Какого человека выбирать в завхозы? Бывают завхозы мямли, которые рассеивают свое внимание на мелочи, не умеют вести работу четко по намеченному курсу, распоряжения отдают нерешительно, превращая их в просьбы и, как обыкновение, вступая в бесконечные пререкания с товарищами. Мелочь раздувается в событие, работа течет нудно. Такой завхоз – одно горе. Другой завхоз может быть полной противоположностью первому: распоряжения отдаются в категорическом тоне, возражения решительно отклоняются, и для ускорения работы он непрочь иногда пустить в ход крепкое словцо. При таком завхозе легко возникают острые конфликты, но все же его надо предпочесть первому.

Но бывают завхозы и другого типа: рассудительные, нелегко выходящие из состояния равновесия, отдающие распоряжения со спокойной уверенностью в целесообразности и правильности их. Он не упрашивает и не горячится. Он говорит, и все делается без шума и лишних  слов. Такой завхоз сохранит много нервной и иной энергии у всех участников экскурсии. Такого завхоза и надо выбирать.

Ближайшим помощником завхоза является экономка (или эконом). На ее обязанности лежит заведование кухней и ее инвентарем. Экономка принимает от завхоза купленные продукты, следит за своевременным возобновлением запаса их, указывает очередным дежурным п/spanp class=о кухне, что и как готовить, передает им посуду и принимает обратно, проверяя, хорошо ли она вымыта.

Чтобы не придумывать каждый день, что готовить, экономке следует выработать меню применительно к средствам экскурсии.

Оно должно быть как можно разнообразнее. Опрятность приготовления и хороший вкус пищи вполне достижимы при самых скудных средствах, если только экономка относится к своим обязанностям добросовестно и не отмахивается от них, взваливая все на дежурных. Во всяком случае, надо настоять, чтобы пища, при данных условиях, была наилучшей по вкусу и чистоте приготовления.

Наиболее дешевыми блюдами надо считать супы – овощной, рыбный или мясной – и каши. Дешевое питание может быть, примерно, таково. Утром – завтрак из каши и чая с хлебом или же из одного чая с хлебом и сливочным маслом. Днем – обед из супа или щей и каши с маслом. На ужин – каша и чай с хлебом. Если есть возможность, каши чередуются с иными блюдами. Быстро и просто готовятся такие блюда, как макароны с маслом, жареная свежая рыба, жареное мясо, вареный или печеный картофель с маслом, тот же картофель, растертый в пюре с поджаренным свиным салом, жареные баклажаны с зеленым перцем и луком и т. п. Супы тоже чередуются: овощной, грибной (грибы свежие или сушеные), со свежей или соленой рыбой, с мясом, заправленный то картофелем, то овсяной, то рисовой, то пшенной или другою крупой. Просто заправляется и вкусен бывает суп с клецками, с вермишелью.

Каша может готовиться пшенная, гречневая, рисовая, перловая и другие.

Меню записывается в форме таблички по дням декады и по разделу – завтрак, обед, ужин. Если какого-либо продукта нет, одно блюдо заменяется другим.

Часто экономки, особенно первое время, варят очень неудачно: суп так заправляется, что превращается в кашу, каша пригорает и пропитывается дымом, и в то же время наваривается столько, что девать некуда, и остатки приходится выбрасывать. Это явление можно предупредить, заставив экономку перед отправкой в экскурсию научиться хорошо приготовлять пищу и затем проверив ее уменье.

Масло и сахар к чаю выдаются смотря по средствам.

В известную пору на юге завтраком могут служить помидоры с хлебом и арбузы с хлебом.

В экскурсии отсутствием аппетита не страдают, часы еды ожидаются с нетерпением и часто проходят оживленно и весело. После простого, но тщательно приготовленного обеда устанавливается хорошее настроение, так необходимое при подчас трудной экскурсионной жизни. Это надо помнить завхозу и экономке и прилагать все усилия, чтобы в пределах имеющейся возможности питание было наиболее привлекательным.

Не менее ответственна роль санитарки или санитара, которые в известных случаях могут оказаться действительными спасителями жизни своих товарищей по путешествию. Подготовка санитара начинается задолго до начала экскурсии путем работы в приемной школьного врача, участия в ухаживании за больными, наблюдения за работой врача, фельдшера, сестры. Санитарка должна хорошо уяснить себе, что делать в случае полома кости, поруба руки или ноги, загрязнения раны, лимфоденита, чирья, обморока, утопления. Здесь требуется человек спокойный, владеющий собою и рассудительный, не теряющий головы в критический момент, мало говорящий и много делающий. Аптечка составляется по указанию врача.

В круг ведения санитарки входит забота об общем санитарно-гигиеническом состоянии экскурсии. Чистота в лодках и на стоянках, чистота одежды, белья и тела не выходят из поля ее зрения. Особенно бдительно надо следить за чистотою тела и белья, при отсутствии которой быстро появляются вши и блохи, от которых потом отделаться бывает не так-то легко.

Кроме частого купания, во избежание размножения паразитов следует очень тщательно мыть белье. При тщательной работе и обильном мыле белье недурно отмывается и в холодной воде, но если в нем уже завелись насекомые, то такою стиркою от них не избавиться, и необходимо белье очень основательно прокипятить над  огнем в специально с этой целью заведенном ведре.

Если по каким-либо причинам нет возможности заняться кипячением белья, то можно прибегнуть к другому способу: грязное белье, штука за штукой, держат над костром, горячий воздух раздувает белье и убивает паразитов.

Чтобы белье не пострадало, его непременно вращают в горизонтальном направлении, по возможности сохраняя раздутым, расправленным.

Перед этой операцией белье тщательно осматривается и очищается с помощью рук.

Хорошим средством является подвешивание белья к потолку в бане, когда в ней парятся. При хорошем паре паразиты уничтожаются.

Здесь нельзя жалеть усилий для поддержания чистоты, иначе создается тягостное состояние культурного упадка, сопровождаемое не менее тягостными физическими ощущениями.

Исправное состояние лодок, порядок и чистота в них, равномерное продвижение вперед зависят от распорядительности и умелости лодочных старост – боцманов. Поэтому выбор их производится тоже очень продуманно.

Таковы требования, предъявляемые должностным лицам экскурсии.

Отправление группы в путь и возвращение ее следует отмечать каким-либо образом, например, устройством общего чая, во время которого отъезжающие напутствуются дружескими речами, выясняющими значение предпринимаемой экскурсии, и пожеланиями удачи в работе.

Такие проводы бодрят и вселяют сознание необходимости оправдать высказывавшиеся пожелания. Сердечная встреча заставляет позаботиться о наилучшей обработке привезенных материалов.

Перед началом подготовки вырабатывается устав. Как бы сплочена и дружна ни была группа, в экскурсии, в силу непрерывной взаимной близости, часто, может быть, и тягостной, легко возникают недоразумения и конфликты. Ничем не сдерживаемые, они могут принять формы острой взаимной вражды и подточить самый корень экскурсии. На этот случай должны иметься в запасе выходы, пользование которыми официально признавалось бы всеми.

С этой целью, в сущности, и создается устав, определяющий как обязанности, так и полномочия должностных лиц.

Проект устава составляется руководителем или комиссией из экскурсантов, рассматривается и утверждается на общем собрании группы.

Характер устава, при возможных вариациях в частностях, в главном определяется требованиями, предъявляемыми к тем или иным лицам. Во всяком случае, у руководителя должны быть широкие полномочия.

Он должен иметь право отослать обратно того из членов экскурсии, кто, по его мнению, вредно влияет на течение экскурсионной жизни и работы и не поддается в то же время исправляющему воздействию.

Может быть и такое положение, при котором наилучшим выходом является полная ликвидация предприятия, хотя такой случай, как и предыдущий, все же надо отнести к редким исключениям.

 

Выяснение стоимости экскурсии

Общая сумма расходов очень колеблется в зависимости от продолжительности экскурсии, от длины маршрута и от полноты снаряжения.

Для установления этой суммы необходимо узнать цены на лодки и на продукты питания в районе предполагаемой экскурсии, списавшись с соответствующими организациями: с ячейкой ОПТЭ, с комсомолом или хотя бы с заведующим ОНО. В запросе следует вопросы ставить с полной точностью, в частности, относительно лодок необходимо запросить: 1) есть ли в данной местности лодки; 2) типы их; 3) цены на лодки, где (селение) и у кого (мастера, рыбаки, любители) можно купить или заказать.

Общая сумма расходов может быть значительно понижена, если взять район поближе к месту жительства, лодку отыскать подержанную, а разные хозяйственные вещи набрать во временное пользование из разных источников.

Если местожительство лежит на реке, по которой может пройти лодка, то экскурсия, начавшись от этого пункта, освобождается от расхода на железнодорожный проезд.

В добывании денежных средств и предметов снаряжения многое зависит от энергии и хозяйственности руководителя и завхоза.

Иногда охотно приходят на помощь профсоюз, исполком, кооператив, если не непосредственно деньгами, то продуктами и теми или иными вещами, наконец, просто предоставлением какой-либо оплачиваемой работы. В некоторых местах вовремя поставленный спектакль тоже может дать значительную сумму для небольшой и скромной в своих требованиях группы.

Значительное удешевление экскурсии получится, если каждая экскурсия при бережном обращении с лодками будет не продавать их в конечном пункте, а сдавать на хранение (в яхт-клубе, в рыбацкой артели, в школе) до следующего сезона, когда ими воспользуется следующая экскурсия.

Итак, экскурсия в лодке осуществима при самых ограниченных средствах, которые всегда можно добыть, если руководитель и его группа умеют не только мечтать, но и добиваться осуществления своих желаний.

 

Развитие художественного чутья

В сущности вся обстановка и жизнь экскурсии сотканы из художественного материала. Он является базою и фоном, на которых развертывается многосторонняя работа экскурсантов. Корни их работы глубоко эмоциональны. Это всегда очень ярко проявляется не только в свободных набросках для литературно-художественного журнала, но и в приближающихся к научным работам по растительности края, по его животному миру, по населению, даже в официальном путевом журнале. Получается впечатление, что молодежь всем существом рвется в область художественных переживаний, ищет слов для выражения музыки, звучащей в недрах ее души, и эти слова то и дело неудержимо прорываются сквозь сухие ряды официальных фраз.

Искусство руководителя должно направить эту тягу в русло художественной производительности, имеющей конечною целью дать учащимся целостное, диалектическое восприятие природы и осознание своего интернационального гражданства. Это искусство лишь в том случае будет силой оплодотворяющей и оформляющей, если руководитель сам носит в себе эти чувства, и они живут в нем деятельной, творческой жизнью. В этом случае он сумеет использовать подходящий момент до конца. Надо только помнить, что в этой области многословие, даже немногие слова часто вредны. Не столько словом, сколько определенной настроенностью, сосредоточенностью объединяет руководитель свою группу в общем чувстве, в общем переживании. Иногда нужно и слово, иногда их, быть может, нужно и много, но это бывает лишь тогда, когда эти слова сами сменяют молчание, выливаясь из него, как выливается река из берегов в половодье. Если же у руководителя нет чувства природы, если он человек чисто рассудочного типа, то ему лучше совершенно не касаться области переживаний. Пусть эмоциональная  жизнь ребят течет сама собой. В конце концов природа сама недурной руководитель, и она сделает свое дело. Руководитель же в последнем случае пусть направит свою творческую энергию на близкие ему направления деятельности.

Чем многообразнее выражаются чувства, тем лучше. Мало созерцать, обменяться товарищеским словом, набросать яркий этюд, в стихотворении найти выход своим чувствам. Молодости хочется петь и играть, и если бы при комплектовании экскурсионной группы было возможно привлечь в нее два-три хороших голоса да двух-трех хороших музыкантов, которые послужили бы основой для общего хора и для хотя бы небольшого оркестра, то это сделало бы экскурсионную жизнь неизмеримо более привлекательной и устойчивой. Свободно и бурно изливающиеся в разных формах чувства не мешали бы сосредоточиваться на исследовательских и хозяйственных работах, выполняемых так же бодро и радостно, как радостно поется после дневных трудов у вечернего костра тихо догорающим вечером или под звездным небом.

Игра на инструментах непременно вводится в узкие рамки: играют только умеющие играть и притом в определенное, очень короткое время, например, полчаса после ужина. Только при соблюдении этих условий экскурсантский оркестр сослужит свою службу как одна из форм выражения чувств и его выступление будет каждый день ожидаться с нетерпением, игра же будет выслушиваться с удовольствием. Если же инструменты предоставить кому угодно, на какое угодно время, то начнется всеобщее треньканье, бренчанье и пиликанье утром, днем и вечером, в результате чего инструменты скоро окажутся без струн, а люди со слухом и некоторым влечением к музыке возненавидят последнюю.

Ясно, что наличие хора и хотя бы маленького инструментального ансамбля чрезвычайно облегчает и ускоряет процесс установления дружественных отношений с населением.