Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский
Источник: Гущин Д. На пик Корженевской. Журнал «На суше и на море» №12, ОГИЗ Физкультура и туризм. 1937 г.
Задачей нашего отряда — одного из отрядов Памирской экспедиции 1937 г. — было восхождение на пик Евгении Корженевской. Шли товарищи Голофаст, Гущин, Корзун, Науменко, Прокудаев, двое радистов — Кокин и Марков. Для тренировки и акклиматизации мы затеяли переход из г. Оша (исходного пункта экспедиции) в Алайскую долину. Переход занял шесть дней.
Перебравшись через Алайский хребет (перевал Киндык, высота 4470 м), мы вступили в Алайскую долину. Она встретила нас неприветливо. Дул сильный ветер-«афганец». Идти против ветра было трудно. Иногда приходилось пережидать его порывы. Солнце и потоки раскаленного воздуха обжигали лица, пыль залепляла глаза.
21 июля прибыли в Дараут-Курган. По радио нам сообщили, что 22 июля утром будут самолеты, которые доставят нас в Ляхш.
Но из-за плохой погоды в этот день перелет не удался. Лишь в 12 час. 23 июля мы были в Ляхше.
В ожидании каравана, который вышел из Дараут-Кургана 22 июля, мы занимались подготовкой к дальнейшему пути. Проработали Положение о выборах в Верховный Совет, выпустили стенгазету отряда.
25 июля пришел караван. До ледника Фортамбек, где предполагали разбить основной лагерь, оставалось 3-4 дня пути. В 15 час. прилетел Липкин — начальник летного звена экспедиции. Спусти 15 минут Гущин вылетел с ним на ледник, чтобы обследовать пути на пик Корженевской, разведчики возвратились через час с лишним. Сильные нисходящие потоки воздуха помешали набрать большую высоту, необходимую для детального обследования, но все же удалось довольно точно определить путь восхождения.
Весь отряд с караваном вышел из Ляхша 26 июля. В ночь на 27-е вода снесла ляхшский мост через Мук-Су. Девсиарский мост стал настолько плох, что по нему с караваном нельзя было пройти. Отряд принужден был двигаться по новому направлению: через кишлак Хаджи-Тау с подъемом от Сары-Булак на перевал высотой 3400 м.
Попав к вечеру 28 июля в Хаджи-Тау, мы убедились, что этот путь гораздо короче и легче. Мы миновали Сагранский перевал (3100 м) и узкую Сагранскую щель, очень неудобную и опасную для каравана. Оставшийся небольшой участок пути от Хаджи-Тау до Фортамбека был самый трудный и опасный. Мы наняли еще двух яков и двух ишаков.
Переход по мосту через Мук-Су был очень труден. Ослабший мост от наших шагов раскачивался, как качели, на десятиметровой высоте над бушующей рекой. Пришлось перенести на себе весь груз, затем переправить ишаков и яков.
Вторым препятствием был крутой склон над Мук-Су на протяжении 300 м. Четыре человека в течение пяти часов прокладывали тропу.
В этот день только к солнечному закату отряд подошел к урочищу Иргай. Река Иргай шумными каскадами неслась по огромным камням.
Утром легко перешли реку, переправили ишаков; вещи перенесли на себе. В полдень караван уже спускался с перевала Хадырша в ущелье к реке Хадырша.
Она превратилась в сплошной водопад, переправиться невозможно было. На берегу развьючили караван. Стали искать брод. Прошли почти до самого ледника, но брода нигде не было. Решили строить мост. С вечера заготовили строительный материал — срубили пять огромных арчей и доставили их к месту постройки. Ночь провели плохо. Негде было установить палатки. Спали на камнях возле реки.
На другой день к 11 час. мост был готов. В 12 час. переправились на правый берег. После обеда за час до выхода каравана, Гущин и Марков ушли вперед, чтобы исследовать тропу. Спустившись к Мук-Су, увидели, что дальше идти нельзя. Река смыла тропу, вода с шумом ударялась в отвесные стены. В обход Мук-Су тропы не было. Разведчики вернулись к каравану. Заночевали в «ущелье Хадырша». Утром 1 августа отправили две разведки: одну в обход Мук-Су, другую — в верховье Хадырша к перевалу золотоискателей Курай-Шопак. Около 7 час. вечера обе группы возвратились в лагерь.
По новому пути, сообщили товарищи, можно провести караван, но для этого нужно делать тропу, т. е. потратить не менее двух дней; второй путь совсем непроходим с грузом.
Нас выручила непогода в горах. Мук-Су настолько обмелела, что мы, хотя и вымочившись по пояс в воде, прошли размытое место. Но караван пришлось оставить.
До Фортамбека оставалось около 8 км. Весь груз нужно было доставить на себе. Отряд имел только трех носильщиков. В 16 час. альпинисты и носильщики с тяжелыми рюкзаками за плечами подошли к реке Фортамбек. В 19 час. мы подошли к леднику. В 100м от него на высоте 2860 м среди густого леса устроили основной лагерь.
Питание отряда было на исходе. Утром 3 августа Гущин, Корзун и Марков ушли на ледник Курай-Шопак, чтобы найти площадку, на которую можно было бы сбросить с самолета продукты.
К вечеру нашли площадку на высоте 3450 м и сообщили об этом по радио зам. начальника экспедиции Бархашу и летчику Липкину в Ош. 6 августа самолет сбросил нам продукты на парашютах.
На совещании альпинистов 7 августа начальник отряда предложил в этот же день в 15 час. выйти на подготовительные работы, дойти до начала ущелья Корженевской, заночевать там и на следующее утро пройти ущелье до ледника (днем горный поток в ущелье мог закрыть нам доступ к нему). По плану, отряду следовало к 13 августа закончить подготовительные работы: разбить лагеря и забросить продовольствие.
Несмотря на ухудшение погоды, отряд в полном составе выступил в 15 час. и через три с половиной часа достиг ущелья Корженевской. При входе и ущелье заночевали. Погода окончательно испортилась. В горах шел снег.
В 8 час. утра мы были в пути.
Через три часа дошли до начала ледника (4090 м). Он оканчивался крутым ледопадом. Справа подымались «бараньи лбы» — каменистый склон, гладко отшлифованный происходившим здесь когда-то движением ледника. Склон казался недоступным, особенно если подниматься с тяжелыми рюкзаками за плечами. Все же одолели его.
Поднялись выше ледопада. Перед нами открылся огромный ледник, весь изрезанный трещинами. Далеко впереди виднелся второй, еще более мощный ледопад, а за ним скалистая вершина — начало северо-западного ребра, идущего к вершине пика Корженевской.
Мы стали подниматься вдоль небольшого потока, протекавшего справа, около боковой морены.
Через час свернули на середину ледника и, обходя трещины, вышли на ровное ледяное поле, усеянное камнями.
В 16 ч. 30 м. разбили лагерь на высоте 4600 м, в полукилометре от ледопада.
С трех сторон нас окружали скалистые гиганты. Погода прояснилась, открылась панорама западной части хребта Петра Первого. Солнце скрывалось за острые пики вершин. Красноватое зарево заката освещало небосклон.
Утром Гущин и Голофаст вышли на дальнейшую разведку. Остальные альпинисты ушли с носильщиками на ледник Фортамбек за оставшимся снаряжением и питанием.
В 16 ч. 30 м. разведка была на седловине (высота 5650 м).
Установив палатку и, оставив в ней продовольствие, стали спускаться.
10 августа был день отдыха. 11 августа весь отряд с носильщиками вышел для организации высотных лагерей. В этот день мы установили на высоте 5650 м три высокогорных палатки и забросили туда достаточное количество продуктов. Носильщиков отпустили на Фортамбек. Альпинисты остались в лагере для дальнейшей работы. Всю ночь дул сильный ветер, мы почти не спали. Утро было солнечное, но ветер нe утихал. В 9 ч. 40 м. группа в пять человек вышла по ребру для дальнейшей разведки. Науменко остался в лагере, он чувствовал себя неважно.
В 100 м от лагеря поднималось снежное ребро с карнизом на северную сторону. От высоты 5700 м начался скалистый гребень. На юг — ниже скал — фирновый склон имел крутизну до 55°.
Вначале поднимались по скалам. Их порода была настолько слаба, что разрушалась при малейшем прикосновении. Из-за этого нельзя было использовать крючья. Шли на охранении. На высоте 5900 м скалы кончились. На пути была небольшая снежная седловина, за ней снова начинались скалы. Со стороны ледника Мушкетова рядом со скалами поднималось снежное ребро. Группа попыталась подниматься по нему на кошках, но Гущин, ушедший вперед метров на 10, провалился и трещину, скрытую под снегом. Его удержало охранение. Перешли на скалы, по которым поднялись до высоты 6100 м. Здесь нашли для лагеря место, хорошо защищенное от ветра. В солнечную погоду здесь можно было бы добыть немного воды. Решили не подниматься выше. Путь был ясен.
Подготовительная работа была закончена. 13 августа весь отряд собрался в основном лагере на Фортамбеке среди зеленого леса, 14, 15 и 16 августа отряд отдыхал. В это время самолеты сбросили еще часть продовольствия.
17 августа на общем собрании обсудили детальный план восхождения.
Решили идти с носильщиками только до лагеря «4600». Дальнейший путь требовал уменья хорошо ходить на кошках и охраняться веревкой. Радист Кокин поднимался с отрядом, радист Марков оставался в основном лагере для связи с руководством экспедиции. Доктор Маслов оставался в лагере «4600». Подниматься решили двумя связками: одна — Гущин, Голофаст, другая — Прокудаев, Корзун и Науменко. Утром 17 августа получили из Ташкента прогноз погоды по Памиру до 1 сентября. На 18—20-е предполагалось похолодание, на 20—26-е—хорошая погода. Ухудшение погоды предполагалось 26—29 августа. Это не особенно приятное сообщение не пугало нас; важно было то, что хорошая погода будет во время нашего пребывании выше 5000 м и в день штурма вершины.
В 15 час. отряд вышел из основного лагеря. На другой день в 16 час. мы достигли лагеря «4600». Вечером нам не удалось связаться с нижним лагерем — радио не
работало. Наутро — то же. Нас это огорчило. Мы теряли ежедневную связь с отрядами экспедиции, идя на чрезвычайно трудноe восхождение.
19-го в 9ч. 45 м. отряд пришел в лагерь «5650». Погода испортилась. Поднялся сильный ветер, на западе все закрыли густые облака. Вершина пика Корженевской была окутана снеговыми тучами, там шел снег. Около 17 час. пошел снег и в нашем лагере. Ветер перешел в настоящий вихрь. Укрывшись в палатках, мы готовили ужин. Снег и ветер не утихал до 10 час. вечера. Никто не мог уснуть. Ночью ветер немного ослабел, но снег все сыпал.
Утром все чувствовали себя скверно. Несмотря на солнечную погоду, было очень холодно. Палатку Гущина занесло снегом. Они с трудом вылезли из нее. Кругом белели горы. Скалистое ребро — путь нашего подъема — было все запорошено. Ветер поднимал на нем снежные вихри.
Переночевали здесь еще одну ночь.
Утром носильщиков и радиста отпустили в лагерь «4600». В 11ч. 20 м. вышли на двух связках по три человека. Помня, что здесь постоянно сильные ветры и низкая температура, мы вышли в шакльтонах. При подъеме по крутому фирновому склону обошли с юго-запада первый скалистый участок ребра. Дальше шли по пути, пройденному нами при разведке. На высоте 6000 м Науменко почувствовал себя плохо. Его оставили отдохнуть среди скал. Остальные товарищи поднялись до лагеря «6100», отсюда Прокудаев спустился к Науменко и помог ему.
Вскоре среди скал появились две палатки, варился обед, кипел чай. Проверили пульс. У Гущина и Прокудаева 92, у Корзуна 96, у Голофаст 102, у Науменко — 92, он чувствовал себя плохо, видимо, его организм все еще не акклиматизировался.
Горная панорама открывалась на сотни километров. Невдалеке на востоке возвышалась группа Алтын-Мазарских Альп: Мус-Джилга, Сандал, Шильбе, пик Коминтерна, а за ним вдали пики Ленина и Дзержинского ярко выделялись на общем фоне Заалая. На севере, почти рядом, стояли вершины Заалайского хребта. Множество ледников сползало в сторону Мук-Су. Из-под ледников текли горные потоки, извивавшиеся белыми полосками среди скал. За Заалаем чернел Алайский хребет, а далеко на западе виднелись хребты: Гиссарский, Зеравшанский и Туркестанский. Юг и юго-восток закрывала наша вершина. Поднялся ветер, стало холодно. Все забрались в палатки. Голофаст упорно не хотел ложиться в палатке и доказывал, что на открытом воздухе теплее. На ночь приняли люминалу.
Утро было холодное, тихое. Яркое солнце освещало северо-восточные склоны вершины. Блестел свежевыпавший снег. У Науменко слегка болела голова. Из лагеря вышли в 10 ч. 20 м. Дальнейший путь нам был неизвестен. За скалистым «жандармом» поднимался очень крутой фирновый склон, отвесно обрывавшийся в сторону ледника Мушкетова. Справа чернела группа скал. Фирновая перемычка отделяла их от скал предвершинного ребра. Скалы «жандарма» были запорошены снегом. Поднявшись выше «жандарма», мы перешли на фирновый склон, крутизна которого местами доходила до 60°.
На середине склона начали попадаться отдельные лежащие в снегу камни. Чувствуя опасность, мы стали траверсировать склон, чтобы выйти скорей на скалы. В это время с ребра «6500» начался камнепад в нашем направлении. Мы не слышали обвала камней: это происходило намного выше места, где мы стояли, а камни катятся по фирну и снегу пока бесшумно. Прокудаев заметил камнепад и предупредил остальных. Камни пронеслись мимо нас, срываясь в пропасть на ледник Мушкетова. Один из них летел прямо на Голофаста, он едва увернулся. Путь был опасен, но иного подъема не было, выше склон местами был покрыт снегом, крутизна его к выходу на скалы еще более увеличивалась. Это создавало еще большую опасность. Через два часа вышли на скалы предвершинного ребра. Науменко чувствовал себя плохо.
В 17 ч. 30 м., не дойдя метров 100 до вершины ребра, разбили лагерь на высоте 6400м.
Путь этого дня был исключительно трудный. Лагерь стоял в неудобном месте. Ночь плохо спали. Болезнь Науменко усиливалась.
По определению топографов, высота пика Корженевской около 6900 м. Из лагеря «6400» мы легко могли бы добраться до вершины и спуститься обратно, если двигаться без груза. Поэтому 23 августа мы вышли налегке, взяв с собой часть теплых вещей и продуктов на день. Науменко остался в лагере, идти он не мог.
Через час вышли на западное ребро, ведущее к вершине. В начале ребра с широкой ровной бесснежной площадки, усеянной мелкими сланцевыми плитами, перед нами открылся вид на юг и юго-восток, на высочайшие хребты Памира — Академии наук и Петра Первого. Плеяда шести- и семитысячников — пики Сталина, Кирова, З. Крыленко, Седова, Крупской, Ферсмана — возвышалась среди бесконечного количества вершин. Панорама совершенно захватила нас. Мы забыли, что находимся на высоте 6500 м и что нам еще надо подниматься.
На юг уходил крутой снежный склон, оканчивавшийся большим снежным плато. Перед нами на ребре стояли острые скалистые «жандармы». Мы обошли их с юга и вышли выше на снежный гребень. Путь к открывшейся снежной вершине лежал по краю снежного ребра.
Взошли на нее в 14 час.
Это была высота 6750 м.
Впереди показалась еще куполообразная снежная вершина. Большое седло соединяло ее с вершиной, на которой мы стояли. Времени было достаточно. Минут пятнадцать мы отдыхали, затем начали подъем. По широкому снежному седлу проходили трещины, к самой вершине вел крутой подъем по твердому фирну.
В 16 час. были на вершине. Альтиметр показал 6910 м.
Впервые люди вступили на эту гигантскую вершину.
Панорама с вершины казалась еще грандиознее. Не хотелось уходить, хотелось смотреть в бесконечную даль на громоздящиеся каменные громады, покрытые вечным снегом и льдом. Горы далеко уходили во все стороны, скрываясь за горизонтом. Пик Сталина возвышался над окружающими вершинами почти на километр.
