Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский
38. СВЕТЛЫЙ ВОСХОД НА ОБЕРГАБЕЛХОРНЕ
Этот вид Обергабельхорна - любимый среди альпинистов, и я помню несколько красивых снимков в Альпийском Клубе на фотовыставках. Нет более внушительного ледяного склона в Альпах, чем северо-западный фасад этого пика, и длинные углубления, стертые, при сдвижении снега, напоминают об особенности гималайских пиков. Фотография была снята во время подъема на Ротхорн Грат (Rothhorn Rothhorn Grat), это один из самых интересных горных подъемов в районе Церматта, два члена группы видны на устойчивых гранитных породах горного хребта. Передний план является неудовлетворительным; есть кое-что банальное и запутывающее в этом. Вполне простые действия, я верю, привели бы к лучшей фотографии. Все же, возможно, скуку переднего плана до некоторой степени компенсирует фон, который напоминает утро, с морозным хрустом в воздухе и перспективой великой «схватки» с вершиной. Фотография была снята на панхроматическую пленку, фильтр не использовался. Диафрагма - 11, выдержка 1/50 секунды.
39. БАШНЯ НА ВАЙСХОРНЕ
Вершина Вайсхорн в Церматте является одним из самых благородных Альпийских пиков, и его снежная пирамида, сформированная из эллиптических горных хребтов, объединяющихся в одной точке с математической точностью, непревзойденна по красоте и изяществу. На эту вершину сначала поднялись в 1861 профессор Тиндалл и проводники Дж. Дж. Беннен и Венгер, описание Тиндалла в книге «Часы занятий в Альпах» очень интересно прочитать. Теперь имеется великое множество маршрутов на вершину горы. Самый легкий из них, по которому прошел Тиндалл, имеет репутацию прекрасного подъема, но он становится трудным, когда гора обледеневает. На горном хребте приходится преодолевать многочисленные горные башни, и именно с одной из них упал самый великий из всех альпийских гидов, Франц Лохматтер. Скалистая башня, изображенная на фотографии, обеспечивает прекрасный передний план к закрытой облаком Виспталу и пикам Мишабельхорнера. На таком пике не трудно сделать хорошие снимки, и интересные, и красивые, при условии, что выбран подходящий передний план, особенно когда долина закрыта облаками и утренний свет точно в правом углу. В таком случае фотографа едва ли может ожидать что-нибудь лучшее. Это - одна из моих самых удачных фотографий.
Горная цепь Монблан
Монблан был покорен еще в 1786 Жаком Бальма, охотником, и доктором из Шамони Мишелем Паккардом. С тех пор гуляло много различных историй про этот подъем, преимущественно благодаря факту, что хвастун Бальма, впоследствии умалял роль, играемую его компаньоном. Монблан, хотя и высокая гора, не является изолированным пиком, но самым высоким пунктом в горном массиве пиков приблизительно на 25 миль в длину и 10 миль в ширину. С точки зрения альпинизма и видов, открывающихся оттуда, это место непревзойденно среди Альпийских хребтов. Альпинист может потратить целую жизнь, поднимаясь по маршрутам всех степеней сложности, начиная от ходьбы по легкому снегу по обычному маршруту от Шамони до вершины Монблана, до подъемов гималайской степени сложности и длины с южной стороны горы, или сложных гимнастических упражнений в резиновой обуви высшего качества на изящных горных башенках Игл, которые сгруппированы на Монблане, как готические шпили вокруг купола собора.
Большая часть истории и практики альпинизма была написана на Монблане. Начиная с тех дней, когда походы по обычному снегу с выходом из Гранд Мулетс считали наивысшим и самым отчаянным приключением тех дней, когда самая ранняя школа альпинистов рисковала жизнью напротив северной пропасти Гранд Юрассес, вырабатывалась этика альпинизма и популяризация этого вида спорта. Известные имена написаны над многими классическими маршрутами: Эдвард Вимпер, который поднялся на Иглу Верте и первым перешел через Кол Долент; сэр Лесли Стивен, который пересек Кол де Иронделль; А. Ф. Маммери, который сначала измерял Шармоз и Грепон; К. Т. Дент, который покорил Дрю; доктор Джииссфелдт, который открыл один из самых великих Альпийских маршрутов на горном хребте Петерет; А. В. Моор, который сначала достиг Кола де ла Бранвы с юга; Г. В. Янг, который покорил горный хребет Бройллард, и другие. И при этом нельзя забыть о гидах: Мишель Кро, Александр Бердженер, Эмиль Ри из Курмайера, Котте из Шамони, Франц Лохматтер, Иосиф Нубель - вот всего лишь несколько имен из огромного количества, которые сразу приходят на ум.
40.МОНБЛАН С ХРЕБТА МОЙН
Если я должен был бы сделать выбор горной цепи, где можно бы было наслаждаться альпинизмом, я бы не колебался ни минуты — это, конечно, группа Монблана. Самый трудный подъем, который я когда-либо делал, был с Восточного горного хребта Егиля дю Плана по маршруту, обнаруженному В. Дж. Э. Раяном и братьями Лохматтер. Из-за заснеженности скал мы с Дж. Х. Б.Бэллом были вынуждены расположиться биваком и не смогли закончить подъем до следующего дня. Три тысячи футов трудных скал, по большей части великолепные, чудесно устойчивые гранитные плиты — чего большего может желать альпинист? Затем было два подъема с юго-восточного фасада Монблана на высоту почти 5000 футов превосходного альпинизма, обеспечивающего все типы восхождения по скалам, снегу и льду: здесь масштаб является истинно гималайским, и альпинист радуется своему ремеслу как нигде больше в Альпах.
41.ХРЕБЕТ МОЙН
Монблан - предательская гора при плохой погоде и, что соответствует ее высоте, это - самый холодный Альпийский пик, хотя и с Монте Роза связано много воспоминаний о внезапных штормах и особенно грозах. Из гроз две были выдающимися; шторм, который настиг доктора Г. Грэма Макфи и меня на горном хребте Петере, и тот, который произошел, когда мы с профессором Грэмом Брауном, Т. С. Блэкени успели разбить бивак прежде, чем попытались пройти маршрутом по фасаду горы Бренва. Никогда, за одним исключением на Шрекхорне, я не видел такую молнию и не слышал такой гром, а еще мы засвидетельствовали экстраординарный вид потоков огня, спускающегося по Эгиль дю Бланш де Петерет из-за лавины камней, смещенных градом и молниями, происходящими одновременно.
Тем фотографам, которые не являются альпинистами, но стремятся получить первоклассные фотографии Монблана, советуют идти по травянистым холмам на северо- запад и север или, лучше всего, по холмам на юг в окрестности Курмайера. Оттуда высокая гора видна во всем ее великолепии настолько, что камера едва ли смогла передать хотя бы одну десятую часть этого великолепия. Действительно, я сказал бы, что нет больше подобной горной цепи, которую так хочется снимать, и нет ни одной подобной, где совокупность навыков и чувств художника могли бы привести к таким роскошным результатам.
42. ВОСХОД НА ГРАНД ЮРА
Гранд Юра является одним из самых прекрасных пиков в цепи Монблана и недавно получил большую известность вследствие многих попыток (причем, некоторые закончились трагедией) измерить ее северную пропасть, примыкающую к северным фасадам Эйгера и Маттехорна и занимающую место в списке наиболее отчаянных и запрещенных Альпийских подъемов. Наконец в 1935 году утес был покорен и закончились рассказы о бедствиях и соревнованиях, которые имели самую нежелательную националистическую подоплеку.
К счастью, однако, такой вид, как этот, не может вызвать трагические мысли, поскольку эта великая гора в ее самом прекрасном виде с заходящим солнцем, освещающим верхние скалы выше облаков. Тут требуется одна только вещь, которая должна уравновесить освещение и композицию фотографии - потоки света, освещающего изломанную линию ледника далеко вниз. Наблюдая такую картину, альпинист должен отбросить все тривиальные мысли и впитывать в себя мир и красоту высот. Фотография была снята от Хижины Куверкл (Couvercle), отправной точки для многочисленных подъемов в этом районе, которая нравится посетителям Шамони и Монтевера. (Monteuvers), поскольку она находится среди самого прекрасного пейзажа в группе Монблана.
43. ПИК БЛЕЙТЬЕР
Высота и крутизна лучше всего передается линиями, а не углом наклона горы, и часто прекрасно получаются фотографии склона горы, где присутствуют камни в длинных углублениях, следы движения или падения снега, это помогает взгляду оценить глубину и изящество склона. Егиль де Блетье - один из горных пиков в группе Монблана, и эта фотография была снята от Грепона, известного во всем мире из-за превосходных условий для скалолазания, которые обеспечивают устойчивые гранитные породы. Грепон также ассоциируется с именами А.Ф. Маммери и его гидов Александра Бердженера и Венетца, которые первыми покорили его. Блетье не настолько велик, и восхождение на него проходит в значительной степени по снегу и льду. Маршрут к нему, как маршрут к Грепону, лежит от начала ледника де Нантиллон, где нависающий лед угрожает альпинисту в одном или двух местах; действительно, это просто чудо, что там не случается большего количества несчастных случаев. Один раз у моей группы было сомнительное удовольствие наблюдать следы людей, стертые тремя ледяными лавинами, которые сошли за час или два после их ухода из опасной зоны.
44. ГРЕБЕНЬ ПЕТЕРЕТ С БОЛЬШОГО КОЛЬЦА
Горный хребет Монблана Петерет является самым великим и самым длинным из больших Альпийских горных хребтов; действительно, по своим масштабам и великолепию он напоминает гималайский. Он начинается с Эгиль Нуаре, самого нижнего и очень острого пика; затем следует группа башенок, названных каким-то юмористом Дамы Ле Англэйсес, несомненно, из-за их неприступного вида. После них видна Эгиль Бланш, один из самых трудных, и, конечно, один из самых опасных пиков в Альпах из-за свободной, неприкрепленной скалы, и все же выглядящим относительно незначительным около его великого соседа, Монблана, который не вошел в снимок. Нет более впечатляющей точки в Альпах, чем вершина Тур Ронде, откуда полностью виден не только горный хребет Петерет, но также и фасад Монблана Бренва и стены скал и льда, простирающегося в восточном направлении на Мон Мауди. Столкнувшись с таким роскошным видом, иной фотограф может отчаяться. Фотография способна показать только часть пейзажа! Композицию улучшает группа альпинистов на переднем плане. Вот превосходный пример вмешательства некоторых человеческих фигур, добавляющих жизнь картине и помогающих в оценке масштаба. Увеличение сделано с негатива размером в четверть пластины (quarter-plate negative).
45. ЮЖНАЯ СТОРОНА МОНБЛАНА
Чтобы увидеть во всей красе Короля Альп, Вы должны подняться на один из низких травянистых холмов южнее Вэл Вени на итальянской стороне горы. Отсюда открывается величественный вид, захватывающий дух. Он сопоставим, возможно, только с видами, открывающимися с Гималаев. Возвышаясь больше чем на 10 000 футов прямо от Вэл Вени, башенка за башенкой и пик за пиком, Монблан поднимает свою заключительную снежную вершину к неизмеримой высоте. Три главных горных хребта поддерживают гору: Петерет (Peteret), который можно увидеть на фотографии справа, Инномината (Innominata) в центре и Бройллард (Brouillard) слева. Чрезвычайно крутые и изломанные ледники, спускающиеся между этими горными хребтами, вносят свой вклад в картину необыкновенной девственности природной стихии. В данном случае передний план является абсолютно необходимым, и сосны на переднем плане составляют смелый контраст к снимку в целом и уменьшают ее монотонность. Удалите их, и взгляд начнет бесцельно блуждать по снимку, неспособный обнаружить точку, на которой он сможет остановиться, а Монблан сжимается сзади в однородно монотонный план. Облака также спасают общий фон от однородности, и мне повезло увидеть и сфотографировать вершину Монблана, когда она появилась лишь на нескольких мимолетных мгновений между сплошными облаками.
46. КОЛ ДЕ ФРЕНИ
Кол де Френи (Col de Fresnay) лежит между Пунта Инномината (Punta Innominata) и верхней частью горного хребта Инномината, который примыкает к фасаду Монблана между Петерет и горными хребтами Бройллард. Острый, красивый, изящно искривленный снежный гребень раскалывает общий фон низких синих холмов, простирающихся на юг к Парадизо (Paradiso). С южной стороны Монблана открывается много таких прекрасных видов. Альпинист временно не присутствует на этом снимке, поскольку иначе ему пришлось бы зависнуть где-то посередине в воздухе. Выше и ниже этого места находится самый великий склон горы в Альпах, и в его подножии, отделенном от него многими часами восхождения, находятся зеленые пастбища Курмайера и Вэл Вени. Несколько подобных видов можно сфотографировать с северной стены Оберланда, откуда альпинист может смотреть сверху на пастбища Лаутер-Бруннена и Гриндельвальда, но ни один из этих видов не столь внушителен, как открывающийся с вершины Монблана с его контрастами диких пропастей, рваных линий ледников, темно-зеленых лесов и блестящих изумрудных пастбищ. Основная трудность, с которой сталкиваешься, когда фотографируешь с такого крутого склона горы, – необходимость отображения переднего плана.
Кангченюнга (Kangchenjunga)
В переводе слово Кангченюнга, как говорят, означает «Пять Сокровищ Снега», то есть на самом деле это не один пик, а сложный горный массив, образованный пятью основными вершинами, самая высокая из которых - 28 150 футов, всего на 1 000 футов ниже, чем Эверест. Чтобы достигнуть подножия Кангченюнга из Дарджилинга, требуется поход продолжительностью в нескольких дней. Мне кажется, необходимо снаряжать большие сложные экспедиции, которые помогали бы обедневшим гималайским народам в течение последних нескольких лет – несколько экспедиций попытались покорить гору в течение прошлых двадцати лет. Из них только баварские экспедиции во главе с Полом Боером дошли до пункта, который можно считать успехом. Бесспорно, маршрут с северо-востока является единственно возможным для покорения вершины.
Одна из самых замечательных гималайских экспедиций прошлого поколения была совершена Дугласом Фрешфилдом и профессором Гарвудом в 1899 году, когда они обошли вокруг весь горный массив Кангченюнга. В результате этой разведки Фрешфилд пришел к выводу, что лучший маршрут для успешного подъема пролегает с северо-западной стороны горы, которая находится на Непальской территории. Его заключение вызвало у профессора Дихренфурта (Dyhrenfurth) желание осуществить попытку восхождения на гору, и в 1930 году международная экспедиция, участником которой был и я, вышла из Дарджилинга, заранее получив разрешение властей пересечь северо-западный Непал.
Миновав предгорья и два покрытых снегом перевала, 26-ого апреля мы установили базовый лагерь. Несколько дней спустя был начат штурм вершины через ледник Кангченюнга, который приводит к подножию северо-западного фасада горы Кангченюнга. Было сразу понятно, что Кангченюнга недоступна с этого фасада вследствие протяженных висящих ледников, которые периодически обрушиваются огромными лавинами. Наша надежда была только на северную сторону, если бы мы только могли достигнуть ее. Казалось, это единственный шанс на успеха. Чтобы сделать это, нам пришлось карабкаться по висящему леднику, который был, очевидно, нестабилен, но мы решили рискнуть и сделать попытку. Прошло несколько дней отчаянно трудной работы по вырубанию ледяных ступеней, в конце концов маршрут к лагерю, находящемуся на террасе ярусом выше, был практически пройден. Тогда и произошла катастрофа. Большая часть ледяной стены, над которой мы трудились, отвалилась и упала на склоны ниже нас, где как раз поднималась большая группа альпинистов и носильщиков. Отчаянный рывок в сторону спас всю группу, за исключением одного носильщика, который погиб от удара.
После этого была оставлена попытка достигнуть северного горного хребта и было решено предпринять попытку подняться на северо-западный хребет горы. Но это опять было лишь надеждой, обреченной на провал вначале, вследствие протяженности и трудности прохода этого горного хребта.
Мы не с пустыми руками возвращались с Кангченюнги, ведь мы покорили четыре пика, из которых самым высоким был пик Йонсонг, 24 344 фута - легкая, но трудоемкая гора, которую нельзя сравнить с точки зрения истинного альпинизма с тремя другими основными покоренными вершинами, пиком Рамтанг, Непальским пиком и пиком Додэнг Ниима.
Можно сказать, что Кангченюнга находится в той же самой категории, что и Эверест. Определенно, что на нее можно подняться; возможно, это касается всех главных гималайских пиков, хотя есть некоторые, которые кажутся неприступными, просто самоубийственными. Большинство альпинистов согласится, что для альпинизма будет лучше, когда беспокойный призрак высоты будет повержен и мужчины успокоятся, покорив самую изумительную горную страну мира. Кангченюнга и Эверест научили меня, что в высотном альпинизме есть свое сомнительное удовольствие – покорение вершин под пристальным вниманием общественности, сосредоточенной на главных пиках Гималаев. Духовная сущность альпинизма и горного исследования состоит в том, чтобы следовать выше и выше, куда зовет тебя твоя сущность. Чтобы покорить Гималаи, Вы должны быть свободными от газетной шумихи и рассматривать горы не как национальные эмблемы и потенциальные объекты публичных «отчетов», но как просто горы, каждая из которых дает новый и восхитительный опыт, новую цель обратиться к тому любопытному и необъяснимому врожденному желанию – шагать по неизведанным тропинкам. Эверест и Кангченюнга воспринимаются как обязательные для альпиниста, но гималайский альпинизм – настоящее удовольствие!
47. ВИД НА КАНГЧЕНЮНГА ОТ ДАРДЖИЛИНГА
Вид на Гималаи от холма Дарджилинга очень известный. В него входят долины немного выше уровня моря и горы высотой 28 150 футов. Кангченюнга находится в пятидесяти милях от этого места, и все же она кажется неизмеримо высокой и воспринимается главным из гигантских пиков, украшая пейзаж, как увенчанный пеной риф над волнами синих предгорий. Раннее утро или время сразу после восхода солнца является наилучшим временем, чтобы сфотографировать Гималаи: плотные туманы часто поднимаются от жарких сырых долин, и облака скрывают пики. Фильтр обязателен. Чтобы сделать хороший снимок, предпочтительна панхроматическая пленка, поскольку атмосфера обманчива и детали, которые видит глаз, склонны смутно проявиться на пленке или вообще быть не видны. Передний план в этом случае имеет важнейшее значение. В данном случае был очень тщательно отобран передний план, но даже тут хвоя – слишком тяжелый объект, удерживающий взор вместо того, чтобы вести его вперед к центральной теме композиции. В этом отношении фотография является превосходным примером того, как трудно соблюсти баланс между передним планом и общим фоном. Они в идеале должны дополнять друг друга, но не доминировать за счет другого.
48. ДОЛИНА У ПОДНОЖИЯ ГОРЫ
Восточные Гималаи характеризует огромное разнообразие климатических условий и растительности. За несколько миль по горизонтали можно пройти от жарких, полных испарения долин, заполненных обильной субтропической растительностью, к вечным снегам и температурам ниже нуля. Порывистые потоки воды ледника шумно спадают вдоль долин предгорья к отдаленным равнинам Индии, которую они орошают и оплодотворяют, принося хлеб насущный в жизнь миллионов людей. Эта фотография показывает долину Рангит на юг Кангченюнга, которая расположена чуть выше 2 000 футов выше уровня моря. На заднем плане облака почти скрывают Гималаи. Плотные джунгли, кишащие пиявками, скрывают склоны, и горячее сырое дрожание воздуха прибавляется к хору насекомых, напоминающему гул неисчислимых заводов во время работы, и пульсирует вместе с нарастающим грохотом хора лягушек, доносящимся из каждого болотистого места. Фотографически только отдаленные облака спасают снимок от полной банальности. Облака часто создают основу снимка, на котором преобладают монотонные цвета.
49. КАНГЧЕНЮНГА СО СТОРОНЫ РИНЧЕНПУНГА
Наш марш-бросок к Кангченюнге проходил, прежде всего, через предгорья, которые постепенно увеличивались по высоте по мере нашего продвижения на север. По дороге самым прекрасным видом, которым мы постоянно любовались, были горы горного хребта Ринченпунг (Rinchenpung). Неожиданно мы увидели сквозь деревья настолько великолепный вид, что вспомнились велеречивые описания Раскина: «В промежутках между столбами облаков показываются большие зубчатые стены незабываемых и бесконечных холмов». У наших ног лежала долина чуть выше 2000 футов над уровнем моря, а на расстоянии в тридцать миль в далекой выси тусклых синих предгорий находилась вершина Кангченюнга, окруженная квадратным в сечении гребнем Кабру. Туман, сформированный из сырых испарений более низких долин, собирался и скрывал пики. Трудность таких снимков обычно состоит в том, чтобы сделать правильную экспозицию между передним планом и фоном. В этом снимке я не очень преуспел, хотя, возможно, и желал бы, но все-таки передний план получился недодержанным. Более плотный фильтр и панхроматическая пленка исправили бы эти дефекты, к тому же натуральнее передали бы цвета.
50. БАЗОВЫЙ ЛАГЕРЬ И ПИК ВЭДЖ
План профессора Дихренфурта состоял в том, чтобы штурмовать Кангченюнгу с северо-запада, таким образом, базовый лагерь был разбит приблизительно на высоте в 16000 футов около ледника Кангченюнга. Напротив лагеря через ледник возвышался пик Вэдж. Он, хотя расположен на 4 000 футов ниже, чем Кангченюнга, является одним из самых потрясающих пиков в мире. Он возвышается из единственной пропасти 8000 футов глубиной прямо из ледника и увенчан острейшими ледяными горными хребтами. То тут, то там лавины обрушиваются вниз, и каждый час создается новая комбинация света и тени на этом громадном памятнике Природы. Никакая фотография, даже правильно составленная, включая и эту, не может претендовать на хорошую композицию и отдать должное такому пику. Когда мы достигли базового лагеря, условия были неблагоприятны: постоянно валил снег. Погода не предсказывала ничего хорошего для нашей попытки восхождения на Кангченюнгу. Восхождение было запланировано на короткий период относительно стабильной погоды между окончанием зимы и началом муссона.
51. ЛАГЕРЬ №1 НА ЗАКАТЕ
Лагерь номер один был расположен во главе ледника Кангченюнга около подножия северо-западного фасада этой горы. Он находился в ключевом месте: перед нами простирался вид на один из самых больших склонов горы в Гималаях. Пропасти чередуются с мерцающим льдом толщиной в сотни футов. Эта сторона Кангченюнга прекрасно защищена от любого альпиниста. Я полагаю, что единственный верный маршрут для покорения вершины, – гребень на северо-восточной стороне горы, куда уже дважды пытались добраться немцы. Все же я рад был увидеть неприступную сторону Кангченюнги, поскольку я предполагаю, что более прекрасного ледяного пейзажа не существует нигде в мире. Этот снимок, сделанный на закате, показывает одну из сторон большой горы, вырисовывающуюся внизу через медленно расступающийся туман. Мне он напоминает о высотах вдалеке, ниже которых мы тщетно боролись осуществить восхождение прежде, чем оставили эти попытки. Для нескольких из нас, привыкших искать наиболее трудные альпийские маршруты, это был уничижительный опыт - столкновение с пиком без нахождения хоть единственной бреши в его защитных баррикадах, растянувшиеся на мили.
52. ЛЕДЯНАЯ СТЕНА
Ледяная стена на Кангченюнге сохранилась в памяти как самое опасное место, куда я когда-либо поднимался. Единственный, дающий небольшую надежду маршрут начинался от сломанной стены льда приблизительно на высоте 400 футов. Местами стена была практически отвесной, и маршрут вверх был чем-то большим, чем просто тяжелая работа, особенно если думать о высоте около 21 000 футов. Но опасность, а не трудность, сделала наш подъем незавершенным, поскольку лед, над которым мы трудились день за днем, был частью движущегося ледника и мог бы разрушиться в любой момент. Я сомневаюсь, рисковал ли кто в истории альпинизма больше, чем мы, и были ли описаны более отчаянные опасности и риски в летописи альпинизма.
53. ЛЕДОВАЯ ЛАВИНА С КАНГЧЕНЮНГА
Маршрут вдоль ледяной стены был почти закончен, когда разрушилась секция льда весом десятки тысяч тонн. Пятнадцать европейцев и носильщиков на склонах ниже этого уровня удивительным образом спаслись, но один носильщик, Четтэн, погиб. После этого была оставлена попытка достигнуть северного горного хребта. Само собой разумеется, это не фотография той фатальной лавины — мы были слишком заняты сохранением наших жизней, чтобы думать о фотографии — но это снимок ледяной лавины, сошедшей от Кангченюнга к Лагерю №1. Ветер, поднятый падением перемещающихся ледяных глыб, был настолько сильным, что через одно-два мгновения после того, как был сделан этот снимок, лагерь был охвачен снежной бурей из пылеобразного снега.
54. С СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ГРЕБНЯ КАНГЧЕНЮНГА
Будучи не в состоянии достигнуть северного горного хребта, профессор Дихренфурт решил попытаться подняться на Кангченюнгу по его северо-западной стороне. Это восхождение нельзя было в действительности считать настоящей попыткой, поскольку она абсолютно очевидно была обречена на провал с самого начала. Подъем на гору этим маршрутом повлек бы за собой освоение тысяч футов льда и скал исключительной степени сложности и преодоление скал на расстоянии около пяти миль на высоте более 23000 футов, три из которых приблизительно были бы выше 25 000 футов. Пришлось бы проходить мимо двух вспомогательных вершин горы прежде, чем самая высокая точка была бы достигнута. Само собой разумеется, попытка потерпела неудачу на ранней стадии. Гребень северо-западного горного хребта, как оказалось, был изломан и представлял собой ряд огромных горных башен, разведка их оказалась невозможной. Однако мы были вознаграждены некоторыми прекрасными видами с заброшенного ледника Рамтанга. На его противоположной стороне возвышался безымянный ледяной пик, и мне повезло сфотографировать его через просвет в туманах муссона, которые к тому времени собрались вокруг Кангченюнга. Башенка, созданная природой на северо-западном хребте, образовала соответствующий передний план этой простой небольшой фотографии, которая навсегда осталась в моей памяти из-за огромной ледяной лавины, сошедшей с Кангченюнга несколько секунд спустя. Она была такой мощной и устрашающей, что воздух, перемещенный падающими массами, кинул облака снега и ледяных частиц нам в лица.
55. ПИК РАМТАНГ
Отказавшись подняться на Кангченюнгу после неудачной попытки, мы разбили легкий лагерь приблизительно на высоте 20000 футов, и от него мы с Шнайдером поднялись на 23000-футовую вершину – пик Рамтанг. Мы смогли пройти на лыжах короткое расстояние, затем продолжили путь пешком. Несмотря на наличие «кошек», приходилось вырубать много ступенек, и продвижение было медленным. Это было утомительно для меня, поскольку в дополнение к моему обычному оборудованию я носил специальные ботинки, которые поставлялись для экспедиции. Пара таких ботинок весила восемь с половиной фунтов с учетом «кошек». Я нес на своих ногах двенадцать с половиной фунтов! Горный хребет, приводящий к вершине, был типичен для гималайского ледяного горного хребта. В местах, столь же узких, как каменная стена сада, надо было двигаться вверх с предельной осторожностью. Последний склон, ведущий к вершине, состоял из мягкого глубокого снега, мы двигались в нем по колено, и оба очень устали, оказавшись, наконец, на самой высокой точке. Фотография, которая была снята в контровом свете, показывает пик и слева от него ледник, где был установлен самый высокий лагерь. Горный хребет, по которому был совершен подъем, понижается по направлению к камере. Эффект фотографии – исключительно в облаках и освещении. Снимок был сильно обрезан и увеличен.
56. КАНГЧЕНЮНГА С ЛЕДНИКА ДЖОНСОНГ
После неудавшегося покорения Кангченюнга с северо-западной стороны профессор Дихренфурт решил попытаться взойти на 24344-футовый пик Джонсонга, в качестве утешительного приза, и попытка увенчалась полным успехом. Чтобы достигнуть северо-восточной стороны пика, мы поднялись на ледник Джонсонг и на высоте 20000 футов пересекли его. Единственное преимущество этого утомительного маршрута (поверхность ледника была покрыта мореной) – оттуда открывался прекрасный вид на Кангченюнгу. Впервые мы оценили масштаб большой горы и протяженность ее горных хребтов. Часто попадались прекрасные передние планы, которые радовали сердце фотографа, и эта фотография – одна из многих, снятых во время подъема. Четыре из пяти вершин на уровне Кангченюнги были видны оттуда, пятая находилась слева от них. Фотографии, где на переднем плане и на фоне лед и снег, лучше всего делать через фильтр, иначе свет и тень недостаточно отделены друг от друга и снимок выходит плоским и безжизненным. В то же время, если особо яркие эффекты не желательны, не следует использовать глубокие фильтры, поскольку они затемняют небо до неестественной черноты, хотя на больших высотах вследствие нехватки водяного пара в воздухе небо более глубокого синего цвета, чем на низких уровнях.
57. ЛАГЕРЬ НА ЛЕДНИКЕ ДЖОНСОНГ
О леднике Бальторо в Каракораме говорят, что путешественник, шагая по леднику, фактически не видит льда в течение нескольких дней и должен тащиться по милям морен. То же самое, но в несколько меньшей степени, применимо и к леднику Джонсонг. В течение двух дней после отъезда из базового лагеря Кангченюнга мы с трудом пробирались через дикую каменистую местность, разбитую на неисчислимые насыпи, которые были то до 100 футов в высоту, то всего лишь тонким слоем каменной крошки покрывали лед. Во втором лагере, показанном на фотографии, начались ледяные башенки - особенность тибетского климата, и морена, вместо того чтобы быть проклятием, стала благословением, поскольку она провела нас между ними. Эти ледяные башенки открывают разнообразные возможности для фотографа. В данном случае камера направлена непосредственно на солнце. Фон ледяных башенок хорошо вписывается в снимок за счет заднего плана, который получился несколько передержанным. Группа завтракала, когда был сделан этот снимок, и Ирвин Шнайдер, вероятно, собирался на дневной выход: лакомился своим любимым блюдом – рождественским сливовым пудингом с вустерским соусом и салатной заправкой.
58. СЕРАКСЫ ЛЕДНИКА ДЖОНСОНГ
По мере того, как путешественник продвигается на север, выбираясь из влажного климата, который преобладает на юге гималайского водораздела, и попадая в холодный сухой воздух Тибета, он замечает поразительное изменение в природе льда ледника. На индийской стороне он напоминает в значительной степени швейцарские ледники, но в тибетском климате лед имеет абсолютно другой характер. Его особенность заключается в любопытном формировании сераксов (башенок). Они достигают разной высоты и вообще все разные, кроме того, они не встречаются в других местах. Самые маленькие – высотой до пятидесяти футов, большие – до ста футов. Они представляют собой поразительные объекты для съемки, хотя, конечно, нужно правильно выбрать композицию, так как их масштаб трудно эффективно передать. В этом исследовании сераксов ледника Джонсонга большое внимание было уделено композиции и масштабу, и, тем не менее, не очень удалось передать великолепие вида. Только цветная фотография может передать изумительные оттенки синего и зеленого цветов, которые преобладают в ледяных башенках. Правильное освещение – еще одна проблема, но опыт научил меня, что солнце, снятое под наклоном, дает наилучший эффект при снимках ледяных пейзажей.
59.ЛАГЕРЬ ПОД ПИКОМ ДЖОНСОНГ
Эта фотография пика Джонсонг была сделана перед плато ледника Джонсонг. С этой стороны не было попыток восхождения на гору, попытки осуществлялись с другой стороны, где подъем относительно легок. Когда на переднем плане наличествует большое пространство невыразительного снега, фотограф находится в сомнении. Он не может устранить передний план, иначе на снимке не будет получено впечатления от высоты или расстояния. Что-нибудь должно разбить передний план – возможно, тени, самые трудные из всех деталей для съемки, или люди. В существующем случае лагерь служит для того, чтобы уравновесить фон, а не для того, чтобы стать центральной темой фотографии. Фотограф должен всегда решать в начале, что должно преобладать, поскольку редко когда два основных предмета могут быть успешно введены в один и тот же снимок. Я говорю только с иллюстративной точки зрения. Опасность включать два кульминационных момента состоит в том, что каждый в этом случае уравновешивает другой, тем самым создавая посредственную композицию.
60. ЛЕДЯНАЯ ЛЕПНИНА ЛЕДНИКА ЛХОНАК
Рассматривая эту фотографию можно получить некоторое представление о большом перепаде температур в Гималаях. Известно, что температуры на солнце более чем в 200 градусов по Фаренгейту были измерены на 20000 футов черным луковичным термометром, пока в течение тех же самых двадцати четырех часов была также зарегистрирована температура воздуха ниже нуля. Результатом таких температурных перепадов является волшебная ледяная лепнина. Разнообразие таких ледяных сцен бесконечно, и очень легко сделать множество неэффектных снимков, запутавшись относительно того, какой же объект выбрать для съемки. Освещение, композиция и фон столь же важны здесь, как и в других пейзажах. Облака, всегда хорошие помощники фотографа, часто являются основой для создания сцен, которые скучны, если нет какого-то объекта, уменьшающего фон по-гималайски глубокого синего неба. К тому же небо при использовании глубокого фильтра воспроизводится слишком мрачно. Этот снимок, как многие другие, делался без фильтра, и хотя нет сомнения, что фильтр добавляет драматизма пейзажу, но часто он приводит к появлению искусственных видов, как при фотографировании фонаря: много фотографий Эвереста страдают от этого дефекта. Главная цель фотографа – стремиться к точному воспроизведению Природы, а не ее драматизации.
61. ПОСЛЕДНИЙ НОСИЛЬЩИК, БРЕДУЩИЙ К ЛАГЕРЮ
С иллюстрационной точки зрения, фотографии, снятые во время успешного подъема на пик Джонсонг, неинтересны. Поэтому я опустил их, они имеют просто топографический интерес. Одна из самых эффектных фотографий (по моему мнению), которую я снял в Гималаях, – кадр с последним носильщиком после успешного подъема группы на вершину, возвращающегося, чтобы разбить лагерь. Нам пришлось нелегко; рацион питания был очень скудным; мы были застигнуты плохой погодой, и некоторые из нас поднимались в течение десяти дней без отдыха. Здесь на снимке видно, как усталый носильщик тащится по снежному склону, с грузом на спине. Трудный день остался позади. Заходящее солнце, сияющее через тонкий туман, освещает серебристым блеском покрытый коркой снег: в целом снимок композиционно самый простой; быстрый снимок и маленькая апертура – ничего больше. Это была просто удача, что спуск затвора поймал идущего носильщика, обычно трудно получить то, что Вы хотите в этом отношении. Один простой небольшой закон фотографии иллюстрации очевиден: носильщик подходит к центру фотографии, а не уходит от него. Таким образом передается движение.
Камет
62. ПРЕДГОРЬЯ ЦЕНТРАЛЬНЫХ ГИМАЛАЕВ
Район предгорья Центральных Гималаев очень красив, и пройти через него – прекрасная тренировка перед экспедицией на большие высоты. Холмы одеты в хвойные и дубовые леса, а деревни гнездятся в долинах, населенных простыми очаровательными людьми. Правда, флора весьма бедная, особенно в сравнении с альпийскими долинами, но цветовая гамма и атмосфера, а также постоянно меняющиеся пейзажи зеленых и синих холмов просто восхитительны. Начало утра прохладное и влажное, середина дня и время после полудня жаркие, а вечера прохладны. Часто собираются грозовые тучи и выливаются в виде дождя, освежая воздух днем и наполняя вечера ароматом дождей, способствуя мощному росту растений. Фотограф преуспеет, если будет использовать довольно глубокий фильтр и панхроматическую пленку при фотографировании таких предгорий, возможно, даже более глубокий фильтр, чем тот, что использовался для этого снимка. Это особенно касается альпийских видов на долины, в которых использование ортохроматических пленок обычно безнадежно, особенно когда в снимок включены отдаленные горы. Чтобы снимок был эффектным, огромное значение имеет композиция. Это фото неудачно, он запутывает взгляд, и я включаю его в эту книгу только потому, что оно ярко передает регионы предгорья, через которые мы прошли к Камету.
63. ЛАГЕРЬ У СЕМКАРАК
Было бы трудно представить себе более восхитительную площадку для лагеря, чем эта полянка, покрытая торфом, в лесу из гималайских дубов и с заснеженным пиком Нанда Гхунти на заднем плане.
Камет
Камет – пик в Центральных Гималаях высотой 25447 футов. Он расположен в районе объединенных областей Гархвал (Garhwal) и является вторым по высоте пиком на британской территории, а самый высокий пик – Нанда Дэви (Nanda Devi), 25 660 футов, на него поднялась в 1936 году англо-американская экспедиция. Гора возвышается в виде изолированной от системы ледника пирамиды поблизости от Тибетской границы. Ее смелая форма привлекла перед войной больше альпинистов, чем любые другие вершины из больших гималайских пиков. Самым удачливым первооткрывателем был К.Ф. Мид, который произвел три разведки и в 1913 году выполнил маршрут до 2000 футов от вершины, откуда ему пришлось повернуть назад из-за плохого снега и влияния высоты. Он обнаружил реально проходимый маршрут, и кому-то только оставалось закончить его дело. Новая эра в гималайском альпинизме началась после войны открытием горы Эверест в 1921 году и последующими попытками подняться на нее в 1922 и 1924. Тем временем, еще одна попытка подняться на Камет была сделана в 1921году доктором А.М. Келласом и полковником Х. Т. Моршидом, но, как и К.Ф. Мид, они потерпели неудачу приблизительно на высоте в 23500 футов.
В 1931 году собралась маленькая группа британских альпинистов, в состав которой вошли командир звена Э. Б. Беомэн, капитан Э. С. Дж. Бирни, Р. Л. Холдсуорт, доктор К. Р. Грин, Э. Э. Шиптон и я. Камет был нашей главной целью, но в качестве вторичной и едва ли менее интересной цели у нас были источники Ганга и горы того района, который связывал ледник Ганготри (Gangotri), самый большой гималайский ледник к востоку от Каракорама.
От Раникхет (Ranikhet), горной станции на севере объединенных областей, наш маршрут к Камету лежал прежде всего через предгорья Центральных Гималаев. Несколько интенсивных переходов привели нас к перевалу Куари. Над ними находятся крупные горные цепи; наш путь лежал по долине Дхаоли (Dhaoli), превосходного узкого прохода, как долина Лаутербруннен (Lauterbrunnen) в Швейцарии в более увеличенном масштабе. Гималаи Гарвал (Garhwal) действительно выглядят в точности как Швейцария — те же самые сосновые леса и плодородные Альпы, пылающие от цветов, и в тысяче футов над путешественником находятся огромные горные пики одни выше других.
После прохождения через ряд ущелий мы достигли Нити (Niti), самой высокогорной деревни, где мы реорганизовали ряды наших носильшиков и взяли дополнительно несколько человек из выносливого местного клана Бхотиас (Bhotias). После двух дальнейших марш- бросков мы установили наш базовый лагерь в конце ледника Райкана (Raikana) на высоте около 15500 футов. Подъем на Камет занял две последующие недели. Было установлено пять лагерей, два на восточной части ледника Камет, один на 19500 футах, другой на 21500 футах и самый высокогорный из них около Кол Мид на высоте 23300 футов. Единственное трудное восхождение было между Третьим и Четвертым лагерями, а от Лагеря №5 длинный снежный склон довел нас почти до вершины.
Затем пришлось идти по льду и склону, который был намного круче. В конце пути мы двигались по острому снежному гребню. Подъем занял очень много времени из-за того, что снег был слишком мягким, а холод был таков, что наш Сирдар Лева был серьезно обморожен. Великолепный вид с вершины вознаградил нас за трудный подъем, перед нами простирались огромные пространства от пиков Непала на востоке и Гурла Мандхата (Gurla Mandhata) и священного пика Кайласа в Тибете к тому, что мы посчитали Каракорамом в западном направлении.
Две группы совершили подъем, и мы тогда спустились к деревне Гамсали (Gamsali) и впоследствии преодолели перевал Бхундар Кэнт, двигаясь к долине Бхундара. Эта долина должна быть одним из самых красивых мест в Гималаях, если не в целом мире. Это – естественный сад, который навсегда остался в нашей памяти как Долина Цветов. Мы задержались там на целых два дня, потом пересекли другой перевал и спустились к Бадринату (Badrinath), священному месту индусских паломников, которые тысячами путешествуют к истокам Ганга. Заключительный этап экспедиции был исследованием вокруг долины Арва в северном конце горной цепи Бадринат, во время которого мы произвели первое пересечение водораздела рек Алакнанда (Alaknanda) и Ганготри (Gangotri).
Невозможно вообразить более прекрасную местность по красоте горных пейзажей или по их альпинистским достоинствам, чем британский Гархвал (Garhwal). Это – рай для фотографа, поскольку фотографию тут сделать трудно вследствие избытка красот. Те, кто посещает Гималаи, должны помнить, что, тогда как экспозиция в более низких долинах должна быть более длинной, чем кажется необходимой, на больших высотах все наоборот. Пленки или пластины должны всегда быть упакованы в воздухонепроницаемые банки вследствие жарких и сырых условий, которые преобладают в течение сезона муссона в более низких долинах и предгорьях Гималаев, и фотограф должен всегда иметь с собой свежий запас пленки, не используя каждую из них дольше нескольких недель. Фильтры желательны в долинах, но не нужны на снегу, если используется панхроматическая пленка, фильтры возможно использовать только для видов длинных горных цепей или чтобы подчеркнуть облака.
64. ОДИНОКАЯ СОСНА: ПЕРЕВАЛ КУАРИ
Поход к Камету в 1931 году заставил экспедицию пройти через перевал Куари на высоте 12 000 футов. После того, как мы преодолели перевал, районы предгорья остались позади нас, а перед нами возникли большие горные цепи Гималаев Гархвал. Вид был изумительный. В восточном направлении возвышался сложный лабиринт гигантских пиков, которые достигают высшей точки в голом блеске Нанда Деви и ледяного копья Дунагири (Dunagiri). На западе оттуда были видны высокогорные снега Ганготри, мощный Ганг нес свои воды внизу, а пирамида Камета в отдалении блестела золотом. Мы спускались в окутывающий нас смолистый аромат соснового леса. Первое дерево, к которому мы пришли, было гигантом среди деревьев. Ствол отдельно стоящего дерева, поврежденного непогодой за столетия ветров и штормов, с годами стал шишковатым. Здесь, где первые весенние цветы украшали торфяную почву, было идеальное место для отдыха, и мы сели, чтобы рассмотреть этот ландшафт, который, должно быть, вдохновил индусского мудреца написать следующие строки: «Роса высушена утренним солнцем, так грехи человека видом Гималаев... В тысяче возрастов Богов я не мог сказать Вам о славе Гималаев, где жил Шива и где Ганг падает, как цветок лотоса от ноги Вишну». У наших ног простиралась глубокая, наполненная переливчатым туманом долина Дхаоли (Dhaoli). Мы должны были туда спуститься. Далее высились синие горные хребты и, как две огромные волны, опоры двух роскошных пиков, Гаури и Хатхи Парбат, чьи покрытые льдом вершины мерцали на неизмеримом по высоте расстоянии от земли. Какой более вызывающий передний план могла разработать Природа, чем этот уединенный лесной форпост с его крепким стволом, мощью и темной листвой?
65. УЩЕЛЬЕ НИТИ
Чтобы достигнуть базового лагеря в конце ледника Райкхана (Raikhana) на восток от Камета, экспедиция за несколько переходов прошла по долине Дхаоли (Dhaoli). Пейзаж вокруг, как большая часть Гархвала, напоминает пейзаж Швейцарии в намного большем масштабе. Тут имеются те же самые сосновые леса и скалистые горы, те же самые травянистые поляны, устланные цветами, как в Альпах, похожие небольшие деревни с широкими постройками и такие же ущелья, через которые расплавленные снега мчатся к отдаленным равнинам. Самое прекрасное из всех ущелий, через которые мы прошли, было то, что находилось прямо около Нити, самой высокогорной деревни в долине. Здесь пропасти в несколько тысяч футов глубиной охватывают путешественника, а еще выше находятся изможденные горные пики, которые, кажется, почти склоняются над узким следом. Камеру трудно настроить, чтобы передать великолепие такой сцены, но, возможно, приведенная здесь фотография дает некоторое представление о подобных темнице стенах, между которыми мы прошли прежде, чем появиться в подобных Авалону полянах горы Нити. Отчетливо переданная высота и смелые линии – основные компоненты на фотографии, но свет, тень и пик в отдалении вносят свой вклад в композицию, в то время как масштаб передан хвойной растительностью, которая откуда-то берется в этой скалистой почве.
66. ЛАГЕРЬ №4 НА СЕДЛОВИНЕ МИДА
Начиная с базового лагеря в начале июня, экспедиция на Камет разбила без труда Первый, Второй и Третий лагеря. Затем последовал неприятный и тяжелый этап восхождения, который сильно портили непрерывные метели. Но после нескольких дней работы маршрут был проложен связкой носильщиков, и Лагерь №4 был разбит на самом гребне ледяной выпуклости приблизительно на высоте 21000 футов. Отсюда простирался замечательный вид на вершину Камета и седловину Мида, названного так в честь его первооткрывателя С. Ф. Мида, который достиг его и обнаружил реальный маршрут восхождения на Камет. Эта седловина находится на высоте 23500 футов, и мы надеялись, что сможем там разбить Лагерь №5 и подготовить базу для покорения вершины. Чтобы дойти до этого пологого, но значительно изломанного ледника, нужно было потрудиться, и эта фотография показывает не только природу, но и очевидную трудность маршрута. Фактически имелась только одна точка справа, где было испытано наименьшее количество трудностей и можно было избежать зоны разрушенного льда. Такие фотографии ледника лучше всего делать, как в этом случае, рано утром или поздно днем, когда наклонные лучи солнца проявляют все изгибы и трещины во льду, и фотограф должен стремиться к яркому, а не плотному негативу с большим количеством деталей в ярком свете. Здесь, как на многих других фотографиях в этой книге, не было никакой возможности подготовки правильной и тщательно выбранной композиции.
67. ВИД НА ЮГ С 25000 ФУТОВ С КАМЕТА
После холодной ночи в Лагере №5 на Кол Миде Шиптон, Холдворт и я с нашими носильщиками Лева и Нимой Дорье, несущим фотографический аппарат, вышли в путь 21-го июня в 7 часов утра. Легкие склоны снега вели нас вверх к вершине Камета, единственной трудностью был мягкий снег, который очень замедлял наше продвижение и утомлял нас. Все шло хорошо, пока мы не подошли на расстояние 500 футов до вершины; там мы столкнулись со льдом и должны были вырубать ступени. Это было пределом для Нимы Дорье, он был неспособен продолжать двигаться дальше. Обзор был превосходен, но фотография дает лишь намек на великолепие и красоту. Над более низкими холмами протянулась гряда обширного моря муссонных облаков, а высокие пики выделялись из этой массы, как острова.
68. ВЕРШИНА KAMETА
Заключительный склон, приводящий на вершину, был крутым, но не очень трудным: снег был в некоторых местах мягкий или покрытый коркой, а в других местах – достаточно жестким, что и требовалось. Один за другим мы достигли острого гребня снега, который вел к вершине, находившейся совсем близко. Это было превосходное завершение подъема, и все же мы были взволнованны тем, что не весь горный хребет был виден с этой точки, и мы опасались, что некий промежуток скалы мог находиться между нами и вершиной. Как можно быстрее мы продвигались вдоль гребня. Мы спустились в небольшое понижение; над нами возвышался снежный конус — вершина Камет. Фотография комбинированная — это две объединенные вместе фотографии. На них справа видна вершина склона, на которую мы поднялись, а ниже расположен Восточный ледник Камета, где были установлены первые два лагеря.
69. ДОЛИНА ЦВЕТОВ
После успешного подъема на Камет наша экспедиция спускалась к долине Дхаоли и после отдыха преодолела перевал Бхюндэр Хант. Мы направлялись к долине Бхюндэр. Муссон переменился и принес с собой ветер с дождем и снегом, и дождь промочил нас на перевале. Мы быстро спускались по противоположной стороне по склонам скал и снегу. Ветер, стихая, стал не таким резким, воздух потеплел. Внезапно мы вошли в королевство цветов. На каждом отлогом выступе, у каждого ручья росло огромное количество великолепных синих примул. Мы расположились лагерем среди масс цветов. На следующий день мы ступили в то, что я могу описать только как Рай цветов; мы пробирались по колено в цветах, теплый мягкий воздух муссона был сладок от аромата цветов; наши глаза, утомленные высокогорными снегами, с удовольствием смотрели на мягкий зеленый цвет и разнообразие ярких сияющих цветов, которые выглядели светящимися из-за падающих капель теплого муссонного ливня. Это была самая прекрасная долина, которую когда-либо видели мы, и она остается в памяти как Долина Цветов.
Мы расположились лагерем среди карликовых рододендронов, и тем вечером бездельничали вокруг большого костра. На нас свысока взирали звезды. На следующий день я сделал эту фотографию. Она, конечно, недооценивает красоту пейзажа, не может воспроизвести цвет рододендронов на переднем плане, но это было лучшее, что мне удалось сделать. Было раннее утро, и тени облаков муссона, начинающих формироваться на пиках, лежат на склонах, как глубокие синие пруды. На заднем плане виден большой пик Хатхи Парбат, и ниже него изгибается безымянный ледник, уходя вдаль. Темно-зеленый фон сосновых подлесков укрывает склон справа с разломами, оставленными лавиной ниже него.
70. АЛЬПИЙСКИЕ ЦВЕТЫ: ДОЛИНА БХУНДАР
Центральная часть долины Бхундар представляет собой Рай цветов. Я чувствую, что должен процитировать ботаника экспедиции Холдса, чтобы передать читателю картину этого потрясающего пейзажа: «Склоны богатого красного суглинка обеспечили дом для тысячи прекрасных цветов. Два карликовых рододендрона были в центре этого безумия, и среди них в тени огромных деревьев росли анемоны (лат. - Anemone narcissiflora). Спустившись ниже, мы увидели, что цветы покрыли белым покрывалом весь склон на четыре мили в длину! Вскоре мы увидели сияющие первые цветы Кашмирского синего мака (Meconopsis aculeate) – синего, как предрассветное небо, в величественных группах, среди гигантских валунов. Грубые горные вершины уступили место более пышным лугам, где среди примул, гераней и незабудок росли еще четыре вида отборных луковичных (лат.- Nomocharis nana, Nomocharis oxypetala, Fritillary Roylei, and Lloydia Tibetica). Спустившись еще ниже в долину, на высоте 11000 или 12000 футов, мы оказались по колено в траве и цветах. Здесь в легкой тени кустов я нашел два растения розового ципредиума (Cypripedium Himaliacum), а фиолетовые соцветия большой астры всматривались в нас из разнотравья. Две ночи мы стояли лагерем в прекрасной долине Бхундар, и там, где мы устанавливали наши палатки, было невозможно срезать дерн торфа от основания, не срезая при этом примулу или фритиллярию. Для нас это место будет всегда оставаться в памяти «Долиной Цветов».
71. ДОЛИНА АЛАКНАНДА
Источник Ганга – область, священная для всех индусов. Каждое лето много тысяч паломников пробиваются через предгорья Гималаев к центрам паломничества Бадринату, Кедарнату и Ганготри (Badrinath, Kedarnath и Gangotri), расположенным на восток, юг и север соответственно от большой горной цепи, откуда проистекают главные притоки реки. Из этих притоков Алакнанда является самым известным и, как полагают, она –истинный источник Ганга. Фактический источник реки – то место, где вода выходит грязным потоком от ледника Бханат Харак (Bhagat Kharak), но набожные паломники думают об этом потоке, как о падающей от ног Вишну «тонкой нити цветка лотоса». Этот снимок показывает долину Алакнанда, расположенную всего в пяти милях от источника реки. Это внушительный ландшафт с большими горными утесами, формирующими благородный портал для выхода священной воды, а на заднем плане находятся две вершины высотой около 22000 и 23000 футов и седло, которое должно все еще быть пересечено, приводящее к леднику Ганготри. Легенды неисчислимы, и для альпиниста найдется многое в этом регионе, что сможет его заинтересовать, здесь все еще много непокоренных вершин. Экспедиция на Камет была первой, которая смогла пересечь водораздел рек Алакнанда - Ганготри и поднялась на несколько незначительных пиков. С тех пор много исследований было выполнено Марко Паллисом и Шиптоном, но в этом регионе удивительного великолепия и красоты все еще остается много неизведанного.
72. СКЛОН ПИКА ЛАВИН
«Пик Лавин» – неофициальное название, данное пику в горной цепи Бадринат во главе долины Арва, где нами были выполнены некоторые исследования и подъемы после покорения Камета. Это название имеет очень серьезные основания. Мы поднялись на пик без большой трудности и спускались по более низким склонам, которые были покрыты мягким влажным снегом, по которому мы решили скользить. Во время этого скольжения я вызвал маленький сход снега — он мог едва ли быть удостоен названия «лавина». Сначала это были только удобные «сани» для быстрого спуска к леднику, но когда я попытался остановиться, то обнаружил, что снег настолько напитан водой и так тяжел, что я не могу остановиться, и меня позорно снесло вниз по склону. Все было бы хорошо, если бы не тот факт, что бергшрунд расколол основу склона, у которого была верхняя губа в 20 или 30 футов высотой. Я понимал опасность и изо всех сил попытался самостоятельно остановиться, но мой промах дал начало миниатюрной лавине, и меня непреодолимо поволокло вниз. Меня било по верхней губе бергшрунда, как мешок углей, и остановилось мое падение лишь на леднике. Там тяжелый утоптанный снег на мгновение накрыл меня и так придавил, что я думал, меня раздавит. К счастью, я не был похоронен – самостоятельно смог высвободиться и легко отделался всего лишь трещиной в ребре.
73. КОСТЕР В ЛАГЕРЕ
Ночная фотография требует специальной пленки или пластины, и этот снимок делался на Илфордской суперскоростной панхроматической пластине с экспозицией около 15 секунд и диафрагмой F4/5. Никакой порошок для вспышки не использовался. Мне это фото напоминает веселый вечер в лагере около источника реки Алакнанда. После насыщенного дня, в течение которого один из наших носильщиков был унесен потоком и чуть не утонул, мы разбили лагерь на небольшой торфяной поляне. Скоро уже с ревущим пламенем горел костер из можжевельника. Это была прекрасная ночь. Луна пробивалась из тумана муссона между гор, и воздух был настолько прохладный, что костер радовал нас. В течение многих часов мы сидели, болтали и курили трубки, в то время как луна поднималась все выше и выше, соперничая с румяным жаром костра и теряя постепенно свое сияние на горах. Издалека слышался постоянный грохот Алакнанды, поскольку она спешила по своей скалистой постели к далеким отдаленным равнинам Индии. Я только вдыхал запах дыма горящего можжевельника, который уходил в одну из самых восхитительных областей мира, и продолжал радоваться жизни у походного костра, который таинственным способом великолепно сплачивает товарищеские отношения во время путешествия.
74. НИЛКАНТА: ЛУННАЯ НОЧЬ
То, чем Синиолхум является для Восточных Гималаев, Нилканта является для Центральных Гималаев. У нас не было возможности рассмотреть ее должным образом, пока в последний вечер перед отправлением от Бадрината после нашего возвращения мы не пошли к Раникхету. Весь день Нилканта была скрыта за облаками муссона, но после заката облака потихоньку растаяли, и между темными стенами ущелья гора была видна на полную высоту при луне единственная коническая пирамида почти на 12000 футов над нами. Как можно быстрее я установил свою камеру на треногу: у меня не было с собой никаких быстрых удобных пластин, так что я был вынужден использовать относительно медленную пленку и взять выдержку в нескольких минут, я не помню точно, какой именно продолжительности. Это была чистая импровизация, но удача мне сопутствовала. Я даже попробовал снимать с телеобъективом, и это также получилось, но отдаленная картина лучше, поскольку она богаче передает царственную красоту пика, зажатого в стенах ущелья. Фотографии при лунном свете часто являются неудовлетворительными, поскольку они выглядят, как недодержанные дневные снимки, и у меня есть один снимок из Кангченюнги, который неотличим от фото, сделанного при дневном свете. Этот вид было подходящим кульминационным моментом для экспедиции, и его простота помогла навечно запечатлеть его в наших воспоминаниях. Возможно, данная фотография – пример той простоты, которая является секретом успешной горной фотографии.
Эверест
Всего было совершено шесть экспедиций на Эверест, и в 1938 году должна состояться седьмая. Две из них, в 1921 и 1935 годов, были разведкой, а остальные четыре в 1922, 1924, 1933 и 1936 преследовали цель достичь вершины. В настоящее время самая высокая точка, которую смогли достичь альпинисты, находится в пределах 1000 футов от вершины (по официальным данным, высота Эвереста 29002 футов, хотя независимые эксперты считают, что она еще немного выше). Во время экспедиции 1922 года трудности покорения горы были оценены как небольшие, хотя опасности Северной вершины стали понятны, когда семь носильщиков погибли под лавиной. В 1924 году, когда бригадир Нортон был остановлен на высоте 28100 футов крутыми непроходимыми скалами, стало ясно, что несколько сотен футов опасны. Это мнение еще сильнее подтвердилось в 1933 году, когда вследствие плохих погодных условий альпинисты не могли продвинуться дальше. Теперь известно, что максимальные сложности подъема находятся между 28000 и 28400 футами и что если на крутые перекрывающие друг друга плиты в этой секции можно подняться, и преодолеть относительно более легкие скалы и снег заключительной пирамиды, то это шанс на успех. Успех, однако, зависит от двух других главных факторов: погоды, которая является предательской на Эвересте и склонной к внезапным штормам ураганной силы, и огромной высоты над уровнем моря. Что касается последнего, возможно, следует отметить, что альпинисты оценивают, что потребуется восемь часов, чтобы подняться на последние 1200 футов горы, но нужно все еще доказать, что человек может обойтись без какого-либо искусственного дыхательного аппарата на высоте, которая понижает атмосферное давление к уровню значительно ниже половины атмосферы. Могут ли акклиматизация и хорошая физическая подготовка помочь в этом, еще неизвестно. Ученые настаивают, что должны использоваться кислородные аппараты, но до сих пор не было разработано такого легкого аппарата, который может снабжать организм кислородом в течение нескольких часов. Из-за этого, а также потому, что такие искусственные методы неприемлемы для большинства альпинистов, маловероятно, что кислород будет использоваться в ближайшем будущем, если только как последний ресурс.
Погода – самый важный фактор из всех и всегда будет вопросом удачи. Обоим экспедициям и 1933 и 1936 годов сопутствовала ужасная погода, которая не давала ни единого шанса на успех. В действительности экспедиция 1936 года просто не могла стать удачнее, чем экспедиция 1921, хотя ее участники были намного более здоровыми и подготовленными, чем они были в 1933, когда были преодолены 28100 футов. После попыток восхождения на Эверест любой альпинист испытывает такое же состояние, как суеверные швейцарцы, чувствующие что-то сверхъестественное рядом с Маттерхорном: «казалось, существовал кордон, протянутый вокруг него, до которого можно дойти, но никак не дальше».
Одна вещь является бесспорной, Эверест будет покорен, и его можно покорить; это может случиться и в 1938 году, или же его покорит другое поколение.
75. ВОСХОЖДЕНИЕ НА СЕВЕРНУЮ СЕДЛОВИНУ
Крутая стена из снега и льда высотой 1200 футов, приводящая к гребню Северной Седловины (высота 23000 футов), является первым большим препятствием для альпиниста на Эвересте. Почти до 22000 футов подъем на Эверест – буквально прогулка, но Северное седло всегда было и всегда будет запутанной проблемой. Это просто крутой ледопад, который изменяет свою структуру год за годом так, чтобы маршрут, возможный в один год, становился невозможен на следующий год и наоборот. Кроме того, это место подвержено серьезным снежным бурям, и в определенных условиях снег лавиноопасен, как это произошло в 1922 году, когда семь носильщиков были убиты. Вследствие исключительно плохой погоды потребовалось больше недели, чтобы форсировать маршрут в 1933 году, и снежные бури, следовавшие одна за другой, разрушили то, что было достигнуто. На этом снимке носильщики во главе с Эриком Шиптоном поднимаются на склон, известный как «Чаша для пунша (Punchbowl)», расположенный ниже ледяной стены, и камера поймала те усилия, с которыми осуществлялся подъем на высоту почти в 23000 футов с грузами, весящими до 40 фунтов. Многих удивляет, что перед лицом сложностей носильщики-шерпы всегда неустрашимо выполняют поставленную задачу и всегда действуют с неистребимой жизнерадостностью. Они столь же сильно, как и их работодатели, желают, чтобы Эверест был покорен.
76. ВИД НА ПУМОРИ С СЕВЕРНОГО СЕДЛА
18-ого мая, после десяти дней значительных усилий, во время которых работе непрерывно препятствовали снежные бури, маршрут к гребню Северной седловины был наконец пройден. Последний склон был крутым и ледяным, вдоль всего пути приходилось высекать ступени. Один за другим мы высовывали наши головы из-за острого, не защищённого от ветра гребня. Северная седловина была наконец пройдена. Мы долго стояли там, пытаясь отдышаться. Потом постепенно, когда наши легкие прекратили перекачку кислорода в разреженном воздухе и немного адаптировались, мы увидели раскинувшийся перед нами пейзаж. Мы пристально глядели вниз на другую сторону седловины у основания ледника Ронгбук, сморщенного и изрезанного лабиринтом расселин. Над ним возвышался великолепный пик Пумори, как величественная королева среди меньших пиков. Дальше все еще была путаница вершин, неизведанных и непокоренных, откуда возвышался массив Гаукизанкар (Gaurisankar), так часто ошибочно в прошлом принимавшийся за Эверест. Легкие туманы, цепляющиеся за пики, подчеркивали их высоту и крутизну и показали много подобных ножам ледяных гребней, скользящих вниз к какой-то заполненной ледником пустоте. В этой огромной перспективе было не так уж много цвета. Это был мертвый мир, жесткий, зверский, роскошный и пронизанный ослепительным светом.
77. ВИД НА ЧЕ-ОУ (CHO-OYU) И ГЬЯЧУНГ КАНГ (GYACHUNG KANG) ИЗ ЛАГЕРЯ ПЯТЬ
Лагерь №5 был разбит 22-ого мая на северном горном хребте на высоте в 25 700 футов. Трудно вообразить себе более холодную и неприветливую площадку, чем скошенная полка на гребне горного хребта. Она оказалась самым не защищённым от ветра местом на Эвересте. 23 мая мы с Шиптоном пошли, чтобы помочь устраивать лагерь Вину Харрису и Вэйгеру, поскольку мы думали, что они продвинулись, чтобы поставить уже Лагерь №6. Погода, однако, была настолько плохая, что они не смогли даже начать работу, и поскольку там не было места для другой группы, они спускались, чтобы расположиться в лагере №4, предоставив нам возможность продолжать работу, если условия оказались бы благоприятными. Условия не были благоприятными, и в течение трех дней мы выносили натиск самых худших снежных бурь. Эта фотография была снята из нашего лагеря вечером в день нашего прибытия, когда было временное прояснение, хотя штормовые облака, готовые возобновить свой натиск в любой момент, видны внизу. Вид был великолепен, но я недооценил жутко холодный ветер. Фотография чуть не стоила мне обмороженных пальцев, хотя мои руки были только на несколько секунд вынуты из перчаток. На заднем плане Че-Оу и Гьячунг Канг, 26870 футов и 25990 футов соответственно, два пика на северо-западе Эвереста. В течение приблизительно часа после съемки этой фотографии бушевал мощный ураган. Наша попытка потерпела неудачу, и обстоятельства заставили нас наконец спуститься вниз и расположиться в лагере №4 с нашими носильщиками, обмороженными и негодными к дальнейшей работе на горе.
78. САМАЯ ВЫСОКОГОРНАЯ ФОТОГРАФИЯ
С точки зрения искусства фотографии и мастерства, этот снимок не обладает никакими достоинствами, но его особый интерес заключается в том, что это самая высокая фотография, снятая на поверхности Земли. Снимок был сделан из точки к западу от большого ущелья на высоте приблизительно 28100 футов. Это является пока самым большим достижением. В подъеме на Эверест рекорд поделен между бригадиром Нортоном, который пытался подняться один в 1924 году и двумя группами экспедиции 1936 года, Вин Харриса и Вэйгера, и позже моего восхождения, предпринятого в одиночку после того, как Шиптон возвратился из-за болезни в лагерь №6. Некоторое подтверждение любопытного психического состояния альпиниста на высоте 28000 футов заключается в том, что я забыл об этом снимке, пока не проявил пленку. На этой высоте альпинист держится на последних запасах физической и умственной энергии. Его надежды и энтузиазм иссушаются инерцией, которая делает каждый восходящий шаг итогом умственной, а так же и физической борьбы. Нет сомнения, что на последней тысячи футов Эвереста умственный фактор столь же важен, как и физический. Некоторых из нас, которые не являлись «прекрасными экземплярами» с физической точки зрения, успокаивает и вдохновляет знание того, что у человечества есть по крайней мере одна задача, которая не может быть решена просто грубой силой, как это принято сегодня на Западе и проявляется в войнах, диктатурах и при тоталитаризме. На другие горы можно подняться, просто используя физическую силу и навыки, но Эверест всегда будет не только приключением тела, но и паломничеством духа.
