Материал нашел, перевел и подготовил к публикации Григорий Лучанский
Источник: British Ski Year Book. Edited by Arnold Lunn. The Ski Club of Great Britain and The Alpine Ski Club. Sir Isaac Pitman and Sons, Ltd, London. vol. VIII, № 17, 1936. Под редакцией Арнольда Лунна. Лыжный клуб Великобритании и Альпийский лыжный клуб. Сэр Исаак Питман и сыновья, Лондон. Том 8, №17, 1936 г.
Перевод с английского
E. В. A. Ричардсон (Альпийский лыжный клуб)
Ураган на вершине Оберар (Oberaar).
(11150 футов над уровнем моря)
Общее представление, связанное с зимними видами спорта – это яркое солнышко, пушистый снег и идеальные условия, предоставленные Госпожой Погодой. Такую картинку Вы часто можете увидеть в популярных журналах, имеющихся у официантов, которые обслуживают Вас во время обеда на Айс Ринк (Ice Rink) Гранд Отеля в Сен- Морице. Альпинисты, совершающие восхождения на наиболее внушительные горные вершины пики, обычно изображены раздетыми по пояс.
Когда подходит время Пасхи, Шайдегг привлекает большое количество энтузиастов зимних видов спорта, поскольку он предлагает возможность не только лениво нежиться на солнышке, но и великолепное весеннее катание на лыжах, а кроме всего прочего, из-за наличия рельсового фуникулера (поезда) к вершине Юнгфрау, обещает множество великолепных лыжных спусков для опытных лыжников.
Мы, два англичанина, двое швейцарцев и один американец, решили совершить очень популярное путешествие с вершины Юнгфрау в Гуттанен через приют Гримхзена, а затем вернуться на следующий день в Шайдегг. Первый поезд на Юнгфрау прибывал в 11.45 утра, таким образом, в обычной ситуации мы могли попасть к приюту Гримзель к шести или семи часам вечера. Мы отправились из Юнгфрау при отличных погодных условиях, на небе не было ни облачка, за исключением облаков очень далеко, в Итальянских Альпах. Стартуя от «Провала» в середине дня, после двадцати минут волшебного спуска по великолепному снегу, мы прибыли на Конкордия Платц. Потом мы надели чехлы из шкур (skins) чтобы подняться вверх на Грюнхорнтик (Grunhornlticke), что обычно занимает полтора часа. После нескольких минут восхождения мы сняли практически большую часть одежды, поскольку было страшно жарко. Когда мы прошли вверх около 100 метров до седловины горы, мы увидели легкий туман, опускающийся на вершину. Когда мы добрались до вершины, туман так сгустился, что мы решили, что целесообразно смотреть на компас. Наш гид в качестве предосторожности связался веревкой с одним из нас, чтобы вести всех впереди и вниз к Леднику Фишер Ферн в случае, если мы вдруг наткнемся на трещину в тумане. После того, как мы прошли 200 метров, сбылось предостережение проводника о том, что спустится густой туман. Далее от этого места до Ротлоха условия видимости были в целом превосходные, за исключением небольшого тумана, клубящегося над наиболее высокими вершинами.
Обойдя хижину Финстераархорн слева, мы остановились на Ротлохе, потом быстро пообедали на Бундерфлейше, проводник между делом рассказал нам историю, от которой волосы встали дыбом, о двух пропавших альпинистах в 300 метровой по глубине трещине в 100 метрах от того места, де мы стояли. Этот рассказ заставил нас отнестись с еще большим уважением к трещинам, на которые ранее мы не обращали столь пристального внимания, как следовало бы.
После обеда мы обнаружили лыжные маршруты, проложенные в этот день и которые совершенно очевидно вели от хижины Финстераархорн. Эти следы вели вверх по правой стороне Галми Ферн, но мы решили пойти напрямую через расселины. Оттуда мы пошли к хижине Обераарйох (Oberaarjoch), до которой следовало совершить примерно получасовое восхождение. По прибытии на самый верх расселины (3012 м) мы снова увидели следы лыжников, которые шли справа, а также заметили шест с указателем на Гальмилюк (Galmilucke). В этом месте спустился туман и пошел легкий снежок. Нам снова пришлось двигаться по компасу, но из-за полного отсутствия видимости было невозможно найти пункт, от которого можно было начать засекать направление. В дополнении к этому, еще одним вводящим в заблуждение фактом, по заявлению нашего проводника являлось то, что остальные следы лыжников, слишком далеко уводили нас вправо. Тем не менее, поскольку ничего не было видно, нам ничего другого не оставалось, как только идти по этим следам, с верой в то, что они приведет нас в Оберар, единственный безопасный маршрут, ведущий в Гримзел.
После того, как мы прошли примерно полчаса вверх, мы обнаружили, что находимся не в той седловине горной цепи. Было уже 6 часов вечера, и сгущались сумерки. Наш проводник наконец понял, что его догадки о том, что следы были в неверном направлении, забирая слишком вправо, оправдались. Поэтому нам пришлось изменить направление и спускаться, надев чехлы из шкур. (Позже мы узнали, что следы, по которым мы первоначально пошли, принадлежали группе лыжников из Цюриха, которые шли без проводника и сбились с пути, и дошли вверх до вершины Оберар и затем спустились оттуда вниз на лыжах на ледник Оберар. Склоны вниз к леднику были очень лавиноопасными и явно, что по ним никогда никто не рисковал спускаться. К счастью та группа спокойно спустилась к приюту Гримзел и, по словам местного инженера, они не имели представления, где они находились. В нашей ситуации фактор времени стал решающим, поскольку спускалась темнота, дул ледяной ветер и усиливался снегопад. Честно говоря, в этот момент, между 6 и 8 часами вечера 25- го марта, мы испытали самые неприятные мгновения в своей жизни, от полной неопределенности в плане того, где мы проведем последующие двенадцать часов. Затем мы пошли вверх по направлению к Студер Ферн и, из-за темноты и полного отсутствия видимости, мы слишком резко повернули влево и прошли овражек, который вел к хижине Оберар.
Тут мы более-менее оценили всю серьезность ситуации, поскольку наши шансы найти хижину с каждым разом становились все призрачней, и уж если нам было суждено провести эту ночь под открытым небом, нам надо было просто выбрать удобное место для этого. Имея это в виду, мы поднялись на другую сторону Студер Ферн и уже искали не просто путь к хижине, но и подходящую скалу, чтобы обеспечить себе максимально удобное убежище для ночлега. В 8 часов вечера мы не нашли ни следов овражка, ведущего к убежищу, ни какой-либо подходящей скалы, мы были полностью окутаны густым туманом, мокрым снегом с дождем, и сильным леденящим ветром. Теперь мы шли по своим собственным следам, пока могли их видеть, и примерно через пять минут после того, как мы полностью потеряли эти следы, перед нами показалась стена скалы в промежутками между порывами бури. На нашем пути к скале мы разошлись во мнении относительно того, должны ли мы продолжить движение непосредственно к утесу вперед или нам лучше повернуть направо к другому скалистому мысу, который мы время от времени видели.
Мы, наконец, решили взглянуть на скалу перед нами, что, как впоследствии было доказано, было ошибкой, поскольку на следующее утро, мы обнаружили, что хижина, к которой мы стремились, была прямо за углом, приблизительно в 350 - 400 метров от того места, где мы провели ночь…
Когда мы дошли до скалы, наш проводник зажег свой фонарь-«молнию» и, после того, как он улегся на живот и обнаружил несколько бездонных расселин, в конце - концов, он обнаружил одну небольшую ямку со снежным бортиком шириной три фута, от скалы до края ледника. Это дало нам возможность разместить пять пар лыж от края скалы через трещину в леднике. Эта конструкция из дерева, стальных краев и креплений протянутая через пропасть и образовала нашу постель для грядущей ночи. Мы, все пятеро, вместе с нашими рюкзаками залезли в наш ледяной дом, и легли друг на друга, тесно прижавшись, чтобы по возможности сохранить как можно больше тепла. С помощью ледоруба, который мы вонзили в ледяной потолок, на который повесили фонарик-«молнию», изобретя таким образом люстру, чтобы несколько смягчить создавшуюся ситуацию, привнеся в нее некий уют. Нам приходилось двигаться с величайшей предосторожностью, поскольку в пещерке были отверстия и под нашими головами и под ногами. В качестве предосторожности мы связались между собой веревкой. В первой половине вечера мы пытались подбодрить друг друга песнями и историями, и время пролетело незаметно. Тем не менее, когда спустилась ночь, и нам становилось холоднее и холоднее мы уже не были способны ни на что, кроме ворчания. Мы съели немного бекона и прикончили маленькую фляжку с бренди, оставив один глоток про запас. После этого мы смогли оценить более-менее точно возможности теплоотдачи тел каждого из нас, один из нашей группы был такой худой, что от него было мало проку! Еще один из нас был достаточно полным, и хотя являлся прекрасным «радиатором», оказалось, что лежать под ним было весьма тяжело и не очень-то комфортно. Постоянно передвигаясь, мы не засыпали и смогли бодрствовать и избежать обморожения, постоянно поочередно вставая, меняясь местами, чтобы прочно держаться на ногах, согреваться, меняя наши положения. Каждый раз, когда кто-нибудь из нас поднимался, раздавался дружный крик «Помни о трещинах!» Когда один из нас поднимался, другой должен был переступить через него, и в любых других обстоятельствах мы бы отнеслись к этому с намного большим уважением.
После того, что таким образом прошли три или четыре часа, мы поняли, что никто не пострадал от обморожения и что у нас есть шанс продержаться остаток ночи, если мостик не сломается, и мы не дойдем до полного изнеможения. Мы так дрожали, что раздавался громкий хор стучащих зубов.
После десяти с половиной длинных и очень изнурительных часов начал пробиваться рассвет, хотя шторм никоим образом не уменьшился. Несмотря ни на что, мы были очень рады видеть дневной свет и надеть снова наши лыжи, поскольку это давало нам возможность двигаться и согреваться. Видимость, по-прежнему, была практически нулевой, и после изучения карты мы снова отправились в путь. Через некоторое время впереди сквози бурю время от времени стали показываться скалы, которые, как подумал проводник, он узнал, и благодаря его умению чувствовать правильное направление и неожиданно сильным порывам ветра, в небольшом интервале сквозь туман мы увидели хижину Оберар (Oberaarjoch). Даже вид отеля Ритц, никогда не мог бы стать столь желанным для нас. Час спустя мы уже обогревались огнем костра в хижине, хотя этот процесс занял у нас целый день, с постоянными заказами принести горячий чай и по четыре или пять одеял для каждого, чтобы хотя бы немного согреться. Следующую ночь мы провели в хижине и рано утром следующего дня начали свой путь в Гримзел, все еще сверяясь с компасом. Мы прошли вниз через ледник Оберар, проходя по очереди, чтобы проложить лыжню, поскольку там был очень глубокий снег. Затем было полчаса ужасной ходьбы через лощину внизу, с лавинами, выстреливающими вниз по всем его склонам, одна из которых пронеслась в нескольких дюймах от одного из нас. Последний склон перед озером Гримзель был слишком опасным для того, чтобы пересекать его пешком, поэтому проводник спустил нас вниз к озеру в связке на веревке.
По прибытии в приют Гримзел мы поднялись на Шрайдег и были там вовремя, успев остановить спасательную группу, которая вышла к леднику Айгер (Eiger gletscher) двадцатью минутами ранее.
Мы провели ночь в Гримзеле, во время которой буря прекратилась, и мы смогли спокойно пройти до Гуттаннена следующим утром.
Мы хотим высказать глубокую признательность нашему великолепному проводнику Глаттхарду, который абсолютно неповинен в наших злоключениях.
