Настоящий реферат был прочитан автором в общем собрании 3 февраля 1889-го года. Покойный Л.Загурский предполагал поместить его в «Известиях», но болезнь и затем смерть помешали ему это сделать.
Прежде чем говорить о моих восхождениях на Эльбрус, я сделаю краткое описание окружающей его местности, которая мне знакома по топографической съемке, произведенной мною в 1887 и 1888 годах.
Географическое название Эльбрус почти неизвестно между местными жителями: ближайшее горское население по северную сторону Кавказского хребта дает ему название Минги-тау, кабардинцы - Ошхомах; казаки Терской и Кубанской областей называют его Шат-горой.
Гора представляет два конуса, с расстоянием в 1,5 версты между осями их.
Разность между положением высших точек обоих конусов равна 122 ф.: северо-западная вершина, высшая, имеет в высоту 18469 ф., а юго-восточная - 18347 ф. над уровнем Черного моря, по определению кавказской триангуляции. (Лучшее определение принадлежит триангуляции Северного Кавказа).
Верхние части обоих конусов имеют вид кратеров, из которых восточный цел, а западный частью разрушен - в нем остались явственными только восточная и северная стороны. Седловина, образующаяся между вершинами при слиянии конусов, лежит на высоте 17451 ф. (это показание получено мною из кипрегельных определений по данным тригонометрическим пунктам). В 1887 году высота седловины определилась в 17570 ф., но оказалось, что эта высота относится к скале в ущелье между вершинами, видимой с южных склонов Эльбруса. Самой седловины с юга не видно, а только с севера; с этой стороны и определилась ее высота уже вполне благонадежно.
Северный склон Эльбруса довольно крут и загроможден множеством ледяных скал, но трещин на нем мало. В нижней части этого склона образуется несколько ледников, ничем, за исключением ледника Уллу-чиран, особенно не замечательных, как то: Кынныр-сырт, Микель, Гитче, Уллу-Малиандроко, Уллу-чаул и Карачаул; ледник же Уллу-чиран дает начало р. Малке; нижний конец его находится на высоте 9576 ф. над уровнем моря. Этот ледник носит три названия, как то: Уллу-чиран, Бурун-таш-чиран и Нард-джел-чиран.
На восточном склоне Эльбруса находятся два ледника; из них Ирик-чат опускается до 10199 ф. и Ирик - до 8337 ф.
На южном склоне Эльбруса три ледника: Терскол, опускающийся до 8610 ф., Гара-баши-чиран - до 9444 ф. и Азау - до 7644 ф. Азау опускается, как видно, ниже всех остальных. Южный склон Эльбруса более полог, чем северный; он растягивается на пять верст, вплоть до гор Уллукам и Азау-баши, из коих последняя находится уже около Главного Кавказского водораздельного хребта. На южном склоне чрезвычайно много трещин.
Скажем несколько слов о Главном хребте, который вблизи Эльбруса достигает весьма большой высоты. Так, к востоку от Азау-баши выдаются Юсеньги-чат-баши (северный склон которой носит название Донгуз-орун-чигет-Кара-баши), достигающий 14602 ф., Чатын-тау - 14175 ф. и Ужба - 15463 ф. Последняя замечательна своим наружным видом, который представляет как бы два рога, обращенные остриями друг к другу; кроме того, она находится на отроге Главного хребта, идущем к югу, тогда как все вообще высокие вершины Кавказа находятся по северную сторону Главного хребта. Кроме нее есть еще вершина, также на отроге с южной стороны - это Тетнульд.
Несмотря на такую грозную высоту выдающихся вершин, между ними образуются седловины, сравнительно низкие, через которые проходят многие дороги в Сванетию. Есть также дорога, ведущая через эльбрусские ледники из Урусбиевского общества в Карачаевское.
По р. Адыр-су, притоку р. Баксана, с правой стороны дорога выходит на перевал Местийский (12012 ф). Зимою сообщение по нему прекращается, что весьма естественно при столь значительной высоте. Через перевалы Юсеньги (10811ф, он же перевал Гульский - по пятиверстной карте) и Донгуз-орун (10493 ф.) сообщение поддерживается круглый год. Через перевал Джипер (10811 ф.) дорога идет в ущелье р. Ненскры (приток р. Ингура с правой стороны), население которого немногочисленно, вследствие чего этим путем пользуются в очень редких случаях для перехода чрез хребет. Через перевал Хотютау (11631 ф.), с верховьев Баксана к верховьям Кубани в Карачай, сообщение прекращается летом с половины июля до конца сентября, потому что в это время по пути образуется множество трещин и весьма часто происходят обвалы и провалы в массах снега, по которым идет дорога. В Карачай можно перейти и через перевал Джипер, по которому сообщение летом не прекращается.
Лучший, наиболее безопасный и доступный из всех перевалов есть Юсеньги: по нему дорога ведет из ущелья р. Баксана в ущелье р. Гулачала, впадающей в р. Ингур; по этой речке расположено общество Бечо, и там же находится местопребывание пристава.
Через все перевалы сообщение совершается не иначе, как пешком; впрочем, сванеты умудряются иногда перегонять по ним скот и лошадей.
Снега и льды, покрывающие склоны Эльбруса, дают начало трем крупным рекам Северного Кавказа: Кубани - с западной стороны, Малки - с северной и Баксану - с восточной. (Верховья Кубани были засняты автором сообщения уже после 1888 года; поэтому сведений о них здесь не приводится).
Малка вытекает из-под ледника Уллу-чиран и вначале, до минерального источника Джилы-су, носит название Кызыл-кол.
Минеральный родник Джилы-су, исследованный геологом Абихом, по составу своему железисто-углекислый; на поверхность земли выходит на высоте 7525 ф. над уровнем моря. Он очень богат водой, которая имеет температуру 18°,8 R и бьет двумя ключами с значительной силой. Как видно, источник Джилы-су имеет большое сходство с знаменитым Нарзаном в Кисловодске; только он теплее, чем Нарзан, на 7°. В летнее время сюда стекается много больных из местных жителей. Купанье происходит в двух ямах, из коих верхняя предназначена для женщин, а нижняя - для мужчин. Сейчас выше источника Малка образует водопад, называемый Кокерсук, высотою около 15 саж. Над самым водопадом есть природный мост, называемый Даш-кепыр. Кроме того, ниже родника два ручья
впадают в Малку тоже красивыми водопадами до 40 саж. высоты.
Всякое оседлое население отсутствует в верховьях Малки, и первый аул на ней (Кармовский) встречается лишь в 60 верстах ниже водопадов. Только от этого аула идет колесная дорога вниз по течению Малки, вверх же дорог нет, так как Малка течет в скалистой теснине, неудобной для дорог.
Баксан образуется из трех ручьев: наибольший между ними вытекает из-под ледника Азау; второй выходит из-под ледника Терскол, а третий - из озера Донгуз-орун-гель, находящегося на высоте 8603 футов. В двух верстах ниже слияния этих трех ручьев на правом берегу Баксана имеется на высоте 6384 ф. над уровнем моря многолюдный холодный сильно железистый родник Баксан-баши-уллу-гара. Больные жители им не пользуются, но животных сюда пригоняют на водопой. Вверх по р. Кыртык-су, в двух верстах от сел. Урусбий, есть еще один минеральный (солено-кислый) родник, многоводный; к нему тоже пригоняют скот в летнее время. Падение Баксана вначале очень значительно и составляет до 18 саж. на версту на пространстве между ледником Азау и местом слияния Баксана с притоками Адыр-су и Кыртык-су, здесь расположено первое селение - Урусбий, на высоте 5026 ф. Климат по Баксанскому ущелью весьма сносный, и зимы в нем бывают менее суровы, чем на плоскости, благодаря тишине, господствующей в зимнее время года.
Урусбиевское общество невелико: в нем насчитывают до 342 дворов. Жители его сродны с племенем карачаевцев. Они живут не скученно в селениях, а большею частью разбросанно, хуторами (коши), по всему течению Баксана, от его истоков до сел. Кырхуджана, находящегося ниже по течению Баксана в 18 верстах от Урусбиевского аула.
Над аулом Урусбий есть озеро Сылтран-гель, на высоте 10542 ф. над морем и 5516 ф. над аулом. Это озеро производит иногда наводнение в ауле, что, по рассказам жителей, случается один раз в семь лет. Последнее наводнение было в 1888 году. Происходит оно от накопления снега на окружающих озеро горах, причем снег этот большими лавинами внезапно падает в озеро, так что последнее выходит из берегов. Озеро, по словам жителей, чрезвычайно глубоко; однако до сих пор глубина его не была измерена никем.
В верховьях Баксана, в полуверсте ниже ледника Азау и затем вниз по течению реки, растет прекрасный строевой и мачтовый лес, частью сосновый, частью березовый.
С низовьев Баксана идет по ущелью колесная дорога, доходящая до селения Урусбий, но она в хорошем состоянии только до входа в самое ущелье, где расположен сыроваренный завод двух братьев Урусбиевых; далее же вверх по Баксану, на протяжении 50 верст, она уже плоха.
Северный берег Баксана представляет не что иное, как восточный отрог Эльбруса, который не носит общего названия. Он имеет несколько выдающихся вершин, как то: Балык-су-баш (12859) ф.), Джуварген (12369 ф.), Суварик (12124 ф.), Кургатели (Свинцовая) - 10563 ф. и Бодур-су-бошали (11914 ф.).Через этот отрог проходит вьючная дорога из аула Урусбий в Кисловодск, извиваясь все время по ущелью р. Кыртык-су до самого перевала Кыртык-ауш, находящегося на высоте 10633 ф над ур. моря. Ущелье это весьма живописно в средней и нижней частях (вообще же все Баксанское ущелье поспорит своими красотами со многими знаменитыми ущельями, вроде Дарьяльского, Аргунского и др.). За перевалом, к северу, дорога очень мало живописна и крайне неудобна для движения даже верхом, особенно при начале спуска.
Теперь изложу вкратце экскурсии свои по Эльбрусу, которые я совершал подряд два года для производства там топографических работ.
В 1887 году съемка ледников начата была в августе, как в лучшее для ходьбы по снеговым горам время года. Лагерь мой находился тогда близ коша на ручье Терскол, т. е. в самых верховьях Баксана; высота лагерного места, по моему определению, равнялась 7105 ф. над уровнем моря.
Шестого августа в 4 ч. вечера я вышел из лагеря в сопровождении шести казаков и направился к леднику Азау по обыкновенной тропе, ведущей к перевалам Джипер и Хотютау. Но, поднявшись на ледник, мы тотчас свернули на север, вышли на небольшой хребет и по нему дошли до снеговой линии, где и ночевали на высоте 10360 ф. Седьмого августа, выбравшись по скалам на снежную равнину, мы направились к горе Уллукам. Выбранная мной дорога оказалась самой трудной изо всего пройденного мною пути: скалы и трещины то и дело останавливали наше движение. Некоторые трещины удавалось обходить, а через многие приходилось перепрыгивать. К полдню мы добрались лишь до одного небольшого хребта, обнаженного от снега и льда; тут был сделан привал и продолжительный отдых. Отсюда я хотел спуститься прямо к югу на ледяное поле и идти сначала на гору Азау-баши, а потом уже на Уллукам-баши, но это оказалось для нас невозможным по случаю множества трещин, совершенно преградивших нам путь. В одной из них я, провалившись, едва не погиб: снаряжением своим я обязан вовремя подоспевшим казакам. Пришлось, таким образом, избрать другой путь, несколько повыше. Здесь мы были более счастливы и к вечеру благополучно добрались до горы Уллукам, под которою и ночевали на высоте 11396 футов.
Восьмого и девятого августа я пробовал подыматься на гору, с целью начать здесь съемку окружающей местности, но ничего сделать не мог, так как вершины Эльбрус и другие нужные мне точки были закрыты облаками.
Десятого августа я был гораздо счастливее, так что мне удалось выполнить всю необходимую здесь работу, и мы тронулись далее, к одной из ледяных вершин над ледником Гара-баши-чиран, чтобы в выдающихся изо льда скалах устроить себе приют. С 4 часов небо начало заволакиваться тучами, и мы совсем ощупью добрались до ночлега.
Одиннадцатого и двенадцатого августа погода стояла прекрасная, тихая, при совершенно чистом небе, так что оба дня я покидал свое убежище до самого вечера и проработал весьма успешно. Двенадцатого августа в продолжение целого дня я наблюдал показания термометра чрез каждый час (при небольшом ветре), и вот полученные мною результаты:
5 1/4 ч. утра +3 °
6 1/2 ч. утра +4 °
7 1/4 ч. утра +4,2°
8 ч. утра +4°
9 ч. утра +5°
10 ч. утра +9° (без малейшего ветра)
11 ч. утра +5°
1 ч. пополудни + 5°
2 ч. пополудни + 5°
3 ч. пополудни +2°
4 ч. пополудни +2°
5 ч. пополудни +1,8°
6 ч. пополудни +0,5°
7 ч. пополудни +0,2°
8 ч. пополудни - 0,3°
9 ч. пополудни - 1,6°
При такой теплой и тихой погоде в ледниках образовалось очень много воды, которая целыми ручьями сбегала вниз, производя заметный шум во всей окрестности.
Тринадцатого августа я командировал одного казака за провизией в лагерь, а с остальными поднялся по хребту к скалам на 13461 ф., где мы решили обождать получения провизии и после того предпринять дальнейшее восхождение к вершинам Эльбруса.
Четырнадцатого августа вечером мы, наконец, получили провизию и затем 15-ого августа в час ночи стали подыматься по хребту. Не прошло и получаса, как с двумя казаками сделалось дурно; однако они скоро и оправились по принятии бывших со мною гофманских капель. Между тем ветер начал усиливаться и стал уже срывать снег. Перед рассветом мы успели подняться на высоту 16030 ф. и дойти до скалы, которая находится на отроге, идущем от восточной вершины Эльбруса к югу. Ветер все усиливался, и мы ощущали весьма порядочный холод. Наконец рассвело, и мы увидели, что вершины Эльбруса совсем закрыты облаками, которые спускались все ниже и ниже. Оставив казаков под скалой для отдыха, я решил пойти в одиночку к ущелью, идущему от седловины между вершинами Эльбруса к югу, но вскоре и я должен был остановиться у небольшой скалы, которая высовывается из-под снега на высоте 17150 ф.: идти дальше было невозможно, потому что сильный ветер совсем сбивал с ног и холод стал невыносимым. Я вернулся к казакам, и мы стали понемногу спускаться. По всему было видно, что скоро разыграется непогода. Нового пристанища отыскивать было некогда, и мы старались поскорее добраться до знакомых уже нам скал, к прежнему ночлегу над ледником Гара-баши-чиран. И действительно, вечером началась метель, потом гроза, и это продолжалось всю ночь.
Шестнадцатого августа метель и гроза продолжались весь день и всю ночь до следующего утра; таким образом, мне с казаками пришлось выдержать бурю в ледниках Эльбруса в продолжение 36 часов.
Семнадцатого августа к восьми часам утра буря совершенно успокоилась, небо совсем прояснилось, и я мог выйти на работу к леднику Терскол. С хребта над ледником я приметил впадину на восточном скате Эльбруса и по наружному виду ее предположил, что это должен быть боковой кратер, но так как я не имел возможности добраться до него в ближайшее время, то и решил оставить полное обследование его до следующего года. 25-го июля 1888-го года в сел. Урусбий прибыл начальник военно-топографического отдела ген.-м. Е. А. Жданов для проверки наших работ. Представляя отчет о снятом мною пространстве по восточным склонам Эльбруса, я тогда же заявил своему начальнику, что теперь окончательно убежден в том, что та впадина на восточной стороне Эльбруса, которую я видел в 1887 году и от которой теперь был очень недалеко, есть не что иное, как боковой кратер.
Восемнадцатого августа я еще проработал на ледниках, а 19-го утром через Терскол спустился в лагерь.
Всего я с казаками пробыл на ледниках Эльбруса двенадцать суток.
Работая на Главном хребте и на ледниках Эльбруса, я, между прочим, находил много трупов мелких птиц, всегда вблизи дороги. Кроме того, 18-го сентября, находясь близ Донгуз-орунского перевала, я был свидетелем перелета перепелов через него. Расспросив по этому поводу местных жителей и в особенности охотников, я узнал от них, что мелкие птицы, забравшись в снеговые горы, всегда держатся около дорог. Выбравшись на перевалы, они зачастую не могут вынести холода и бурь, их застигающих, и погибают там в большом количестве.
В 1888-м году я два раза совершал восхождения на Эльбрус: 29-го, 30-го и 31-го июля и 11-го, 12-го и 13-го августа.
По случаю неблагоприятной погоды первое восхождение было совсем неудачно; кроме того, в этот раз из восьми сопровождавших меня казаков шестеро заболели, так что я принужден был немедленно же вернуться в лагерь.
Второе восхождение, предпринятое мною в соучастии с геологом бароном Унгерн-Штернбергом, было тоже не совсем удачно. Но так как оно представляет более интереса, то я о нем только и буду теперь говорить.
Лагерь мой в начале августа находился на р. Ирис-су на высоте 7496 ф. над уровнем моря, в 15 верстах от аула Урусбий. Во все время лагерной стоянки наблюдали барометр и термометр, взятые мною из Тифлиса и проверенные в тамошней обсерватории. Барон Унгерн-Штернберг тоже имел при себе барометр, который и взят был нами при восхождении на Эльбрус. Шкалы обоих барометров были разделены на полулинии (русские), а термометры при них с делениями Реомюра. Мы выступили из лагеря в 8 часов утра 11-го августа, при самой благоприятной погоде. Мой барометр в 7 ч. утра показывал 458,7, при + 3,75° R. Первоначально спутниками нашими были десять казаков и всадник земской стражи, данный барону нальчикским окружным начальником в качестве проводника; но в 12,5 часов дня, когда мы подошли к нижней оконечности ледника Ирик-чат, на высоте 10199 ф. всадник с одним казаком и вьючная лошадь были отправлены назад в лагерь, а самое необходимое имущество с вьюка было разобрано казаками по рукам. Мы стали подыматься по леднику в составе 11 человек, имея все нужное на себе. Вечером в 6,5ч. мы подошли к небольшой вершине, что над перевалом Ирик-чат-кара, на высоте 12285 ф., под нею мы расположились на ночлег. (Показание баром. 383,9 при + 1,75° R).
К северу от нас расстилалась большая снежная долина Джика-уген-кез, к югу возвышалась скалистая вершина Ачкерья-кол-терсак, а к западу, за небольшой снежною целиной, возвышался подъем на восточную вершину Эльбруса, и на его скате резко обрисовывался видимый мною в предыдущем году боковой кратер. Он имеет фигуру овала, вытянутого по направлению ската, т. е. сверху вниз. Нижний конец его лежит на высоте 15197 футов.
Двенадцатого августа утром казаки были выстроены в линию и связаны один с другим веревкою, как советовал барон, пристроившийся и сам между казаками. Я, признаться, не хотел подчиниться этим альпийским правилам и остался свободным: как увидим дальше, об этом мне не пришлось жалеть. Устроившись таким образом, мы тронулись в путь, держа курс на запад, прямо к кратеру. Не доходя версты до него, мы повернули на юг, к скале, для ночлега, так как день уже клонился к вечеру. Тут у самой скалы мы наткнулись на гололедицу, которая чуть не причинила нам большого бедствия; но, благодаря присутствию духа барона, мы обошлись без несчастья. Первым на скалу вышел я, а следом за мной четыре казака. Вдруг шедшая сзади цепь, с бароном в середине, расстроилась: казаки не в состоянии были удержаться на льду и начали сползать по гололедице вниз. Барону пришлось держать на веревке четырех человек в продолжение нескольких минут, пока я не бросился к казакам и не поднял их одного за другим. Скала, на которой мы устроили ночлег, возвышается над уровнем моря на 14756 ф. и находится в одной версте от бокового кратера. (Показания барометра 350,1 при + 3,75° R).
Тринадцатого августа всю ночь дул довольно сильный ветер, который к утру еще более усилился. По его направлению и по надвигавшимся со стороны Черного моря тучам я заключил, что мы потерпим неудачу, а потому предложил барону вернуться, тем более, что у нас оказалось четверо больных казаков. Решили, однако, еще обождать до 12 часов, и, если уж погода не переменится, начать спуск.
К одиннадцати часам стало как будто проясняться, и мы, взяв с собой пять здоровых казаков, тронулись вперед, поднимаясь зигзагами вверх под небольшой выступ скалы. Немного не дойдя до нее, мы повернули к большой скале на отроге, идущем от восточной вершины Эльбруса к югу, как раз к тому месту, до которого я доходил в 1887-м году. Оттуда, постепенно подымаясь выше, мы дошли до ущелья, проходящего между двумя вершинами Эльбруса в направлении меридиана. Все время от ночлега мы шли на запад; теперь же, этим ущельем, повернули к северу и в таком направлении добрались до седловины к 4,5 часам вечера.
По кипрегельному определению, высота седловины равна 14451 ф., так что до западной вершины оставалось еще подняться на 1016 ф., а до восточной - 896 ф. По-видимому, оставалось пройти сравнительно совсем немного, но, взяв во внимание общую нашу усталость, поздний час дня и крутость подъема, пришлось отказаться от дальнейшего восхождения. При самых благоприятных условиях мы едва ли часа за три - четыре достигли бы той или другой вершины и притом совершенно напрасно: за темнотой мы ничего оттуда не увидели бы, а остаться там до утра не могли бы за неимением удобного места для ночлега. В ущелье между вершинами нам опять попалось пространство, покрытое гололедицей, которая привела мне на память интересную легенду, существующую между туземным населением и рассказанную мне в 1887 году покойным Измаилом Урусбиевым. Легенда эта говорит, что между вершинами Эльбруса пониже седловины есть родник с теплою водой, выходящей наружу двумя струями, одна из которых дает живую воду, другая - мертвую. Стережет этот родник особого вида орел, который на всякого дерзкого, взбирающегося на вершину, сначала напускает метель, а, если это не заставит его вернуться, выклевывает ему глаза Надо, однако, полагать, что с тех пор, как англичане Фрешфильд и Греве побывали на вершинах Эльбруса, эта легенда потеряла уже всякое значение и, вероятно, скоро забудется.
Для ночлега мы прошли через седловину на северную сторону Эльбруса, где и устроились без особенных удобств, конечно. Уже с трех часов пополудни тучи стали заволакивать вершины Эльбруса, а ветер начал чрезвычайно усиливаться; с наступлением же темноты, едва только мы успели улечься под бурки, поднялась настоящая метель. Проходя через ущелье, ветер еще более усиливался в этой естественной трубе. К полуночи буря достигла чрезвычайного напряжения. Целые тучи снега, срываясь с вершин, засыпали нас на минуту, но следующим порывом ветра снова сметало его; холод проникал до костей, и вся ночь была положительным мучением для нас. Выдержанная мной в 1887 году 36-часовая буря в ледниках Эльбруса была сравнительно легче, потому что снег с нас не сдувало, и под прикрытием снежного сугроба нам было довольно тепло; теперь же мы не мерзли, а уж просто коченели, и утра ждали, как светлого праздника. Едва стало рассветать, как уже все казаки поднялись на ноги и начали бегать, чтобы согреться, но этот моцион, видно, не очень-то им помог: на них напал страх, и они стали говорить: «Вот когда мы пропали!» Услышав это, я немедленно встал и начал уговаривать их, чтобы они ничего не боялись и надеялись на меня, так как я их сейчас выведу в спокойное место. Немного успокоившись, они стали собирать бурки и проч. имущество. Работая на Эльбрусе два лета подряд, я отлично изучил свойства этого гиганта: нам нужно было теперь скорее уходить вниз. Барон Унгерн-Штернберг сначала не хотел уходить, надеясь на перемену погоды: просил даже оставить при нем двух казаков. Я начал уговаривать его идти вместе со всеми нами, и он наконец согласился. Забрав с собою все имущество, в 8,5 часов утра мы быстро двинулись по ущелью в обратный путь. Подойдя к гололедице (в ущелье), казаки стали падать с ног один за другим. Вдруг я слышу голос барона: «Казака Перепелки нет!» Так как я шел впереди всех, то и не заметил, как этот казак отстал на седловине, пришлось мне вернуться. Дошел до него, и вижу его настолько окоченевшим, что едва может двигаться, между тем ветер дует такой, что едва можно устоять на ногах. На глазах, около рта и около носа образовались целые слои льда. –«Бросай все, - говорю ему. - Можешь идти?» - «Поддержите немного, а там разойдусь -хорошо будет. А одежу зачем бросать?»... Он взялся за мое плечо и за мою палку. В таком виде мы благополучно добрались до остальных спутников. Я опять пошел впереди всех. Мы скоро вышли из области тумана и, живо спускаясь вниз, скоро уже стали чувствовать, что от ходьбы разогреваемся.
Пошел я теперь уже не тем путем, по которому поднялись, а прямо по южному склону к леднику Терскол, чтобы поскорей добраться до коша (хутора) под ледником, на ручье Терскол. Пройдя немного скалу, находящуюся на высоте 15358 ф., мы остановились, чтобы оттереть отмороженные руки снегом, и затем повторяли эту операцию при каждой остановке, пока не перешли снеговую линию. Этим только способом и можно было спасти наши руки. Спустившись до скал на высоте 14070 ф., мы решили остановиться для отдыха. Отставшие члены экспедиции барон Унгерн-Штернберг и казак Перепелицын присоединились к нам около 12 часов.
Все мы, порядочно отдохнув, подкрепились пищей и уже безостановочно продолжали путь, пока не вступили на настоящую землю, а к вечеру, в 6,5 часов, были уже в коше на Терсколе.
Далее г. Голомбиевский сообщает некоторые сведения о тех счастливцах, которым удалось достигнуть вершины Эльбруса. Более полные сведения ныне можно найти в статье «Эльбрус», напечатанной в «Изв. Общ. Люб. Изуч. Куб. обл.»
