Вечер. Крупные звезды усеяли небо, и к звездам этим, к небу летят искры костров. Костров много. Они разбросаны по поляне среди стройных сосен возле белых шатровых палаток.
Это — Терскол, хорошо известная всем высокогорникам долина верховьев реки Баксана, штаб-квартира всеармейской альпиниады, «исходное положение» для штурмующих величайшую гору Европы командирских колонн. Несколько часов тому назад выступил на штурм твердынь Эльбруса первый эшелон, ведомый помполитом т.Глаз и старшим инструктором т. Цак, а сегодня перед вечером подошли две последние колонны. Вновь прибывшие размещены по палаткам, накормлены и теперь у костра коротают чудесный горный вечер.
Особенно много народа у крайнего к опушке костра. Здесь инструктор альпиниады ведет интересную беседу. Он знакомит внимательных слушателей с необходимым для восхождения снаряжением, с режимом пути.
И долго еще по уходе инструктора не распадается тесный дружеский круг. Есть что вспомнить. У каждого за спиной сотня-другая горных троп, ночевок в ущельях, на перевалах, у каждого свое ощущение маршрута, своя мерка его, свои дорожные приключения... То тут, то там вспыхивает громкий смех, а у дальней палатки — там певуны украинцы — вдруг зарождается песня.
Поют сильные голоса песню, сложенную на маршруте:
«Не испугают нас обвалы,
Не устрашит нас ветра свист.
По перевалам и через скалы
Идет армейский альпинист».
Ночь. Высокие пики гор. Чуть внятно доносится шум Баксана. Прохладный ветер шумит в вершинах сосен. Спит лагерь, и лишь в одной из палаток далеко за полночь горит свет.
Неровное пламя свечи колеблет на полотнище тени. Над листом бумаги, испещренной вдоль и поперек цифровыми выкладками, склонился начальник снабжения альпиниады, высокий, подвижный и громогласный Трефан. Сбоку на ящике из-под консервов примостился помначштаба Благовещенский. У него утомленный вид, он не спал две ночи, но сегодня нечего думать о сне: Благовещенский - начальник выступающего завтра эшелона, и нужно еще раз проверить все, подсчитать, ибо каждая непредвиденная мелочь может пагубно отразиться на успехе штурма.
Безнадежно застыл стакан крепкого чая... Вот в минуту затишья рука было потянулась к нему, но тягучий вызов фонического телефона бросает ее к трубке.
— Ну, штаб слушает. Кто говорит?
Говорит Приют одиннадцати, запрашивает о часе выступления второго эшелона. Но только брошена трубка, как снова настойчивый зов наполняет палатку — звонит Баксан, говорят с аэродрома, а там, перебивая слова, дает позывные прилипчивый, как муха, Кругозор.
***
Утро. Еще курится в ущельях туман, еще увлажены ночной росой камни и трава, а «лагерь — город полотняный» уже на ногах. У походных кухонь мелькают белые поварские колпаки, и сизый дымок поднимается «навстречу утренним лучам».
Сегодня необычайный день. Сегодня берет вершину первый эшелон, а второй выступает из лагеря.
Каждого волнует вопрос о том, как там идут дела у ушедших товарищей.
Рация работает отлично, и дежурный радист Малев не может скрыть довольной улыбки. Еще бы! Рация перещеголяла телефонную связь, радио как-то сразу здесь в горах вытеснило своего дряхлого соперника. Сегодня еще пример отличной ее работы. Последнее сообщение от первого эшелона, на доставку которого обычным путем понадобилось бы два дня, получено молниеносно.
«Пройдена седловина. Колонна поднимается по конусу вершины».
И острое чувство зависти бередит сердце, когда из-за отрога гор в сверкающую глубину неба выплывает ритмическим рокотом мотора металлическая птица, самолет «У-2». Он идет со стороны Эльбруса, он-то видел колонну, какое-то короткое время он был с теми, что штурмуют вершину, и теперь на крыльях своих принес их дружеский привет.
Самолет делает над лагерем плавные круги, он спускается все ниже и ниже. Вот он над скалами, вот широкая его тень мелькнула по поляне, вот, почти задевая верхушки сосен, обдавая ревом мотоpa, бреющим полетом проносится он над лагерем, и красная лента вымпела, как всплеск пламени, разрезает зеленую мглу лесистого ущелья.
В вымпеле — последнее сообщение о движении эшелона. Оно подтверждает извещение Приюта 9, переданное по радио.
Самолет набирает высоту. Провожаемый восторженными криками командиров, он покидает район расположения лагеря, чтобы на закате, как и каждый день, вернуться вновь и сбросить почту — газеты, письма.
***
Какой яркий и радостный день опустился в Терскольское ущелье. Будто и солнце не то, будто зелень ярче и шум реки внятней, торжественней. Памятный день!
В этот день с фирновых полей Эльбруса спустился первый эшелон из 95 человек, на вершину взошло 85.
Эти 85 не были квалифицированными альпинистами. Это были рядовые командиры РККА, большинство из них лишь первый раз были в горах, но воля к победе, дисциплина, коллективная спайка, взаимная помощь при восхождении сделали то, что даже оптимистам казалось трудно выполнимым.
Был большой праздник в лагере Терскол. Из окрестных аулов к радушным кострам пришли, услышав о восхождении, горцы-балкарцы. Огромный костер собрал вокруг себя и гостей, и хозяев.
Теперь уже никто не сомневался в успехе альпиниады. С Приюта одиннадцати сообщали о прибытии второго эшелона. Он так же, как и первый, уверенно поднимался к победе.
***
Выступление 3 эшелона было назначено на 29 августа, а 28-го начальник альпиниады, идущий в качестве начальника 3 эшелона, ушел на Приют 11, чтобы лично на месте проверить, все ли там готово к приему колонны
Волнение передавалось от одного к другому, но каждый старался скрыть его, подавить усилием воли.
Один только Алибек, приблудный пес, прошедший с одной из колонн перевал Хотю-тау, не скрывал его. Чуя сборы, он носился, как угорелый, между людьми, ласкался, заглядывал людям вопрошающе в глаза и оглашал долину Баксана звонким, задорным лаем.
Провожать эшелон вышел весь лагерь.
— Возвращайтесь с победой! — кричали вслед.
— 3 эшелон выступил из Терскола, — передавал и по телефону из штабной палатки.
Горная тропа ложилась под мерный шаг.
В семь часов вечера голова подошла к отелю «Кругозор».
Здесь ждали командиров гостеприимные палатки и сытный ужин.
Коротки вечерние сумерки в горах. Не успели еще отгореть солнечные блики на снежной вершине гор, а уже ночь поднимается из ущелий.
Уложено все в рюкзак: теплое белье, продовольствие — плитки шоколада, конфеты, бутерброды с колбасой, с сыром... Разостлан спальный мешок — можно и на покой, но уснуть не удается. Поднимает на ноги только что полученное известие:
Второй эшелон взошел на вершину Эльбруса. Из 102 командиров совершило восхождение 100 человек».
Сотня отважных!
***
Бесплодны и суровы склоны Эльбруса нa пути к Приюту 11. Огромные лавовые морены тянутся вдоль ледника Малый Азау. Ни травы, ни цветка. Все голо, неприютно, и только белая шапка Эльбруса царит над этими мертвым покоем...
Он встает перед взором седой, величественный и в то же время такой доступный. И эта кажущаяся доступность приносит разочарование...
— Вот он какой!.. — вырывается невольно восклицание, и трудности восхождения, о которых говорил еще в лагере инструктор, кажутся преувеличенными...
Но в путь, в путь! Двадцатиминутная остановка у края морены окончена... Впереди ледник Азау, гребень Гара-Баши, а за ним уже расстилаются необъятные фирновые поля.
Без особого труда преодолевает колонна ледовый путь по леднику М. Азау, без труда поднимается на гребень Гара-Баши. Альпинистская тренировка на пути к Терсколу и в самом лагере сделала свое. Элементарные правила горовосхождения хорошо усвоены, люди научились альпинистскому шагу, медленному, но вместе с тем верному и твердому, люди научились экономить силы, правильно ставить ногу и согласовывать дыхание с темпом движения. Редкие «сбои» в режиме марша легко исправляются на ходу. Вся колонна под внимательным и зорким взором инструкторов. Первый взвод ведет единственная женщина-инструктор Людмила Карпихина. У нее прекрасный инструкторский формуляр, она отлично провела пятую колонну альпиниады через Твиберский и Бечойский перевалы, под ее руководством была полностью выполнена вся программа альпинистской учебы. Легкое недоверие, которое питали к этой маленькой женщине командиры, было рассеяно в самом начале пути колонны. Это был всегда аккуратный, строгий к себе и требовательный к другим инструктор. И уважение к нему возрастало с каждым днем, с каждым новым переходом.
Вот и гребень Гара-Баши. Здесь по графику — короткий привал. Рюкзаки сброшены с плеч. Можно прилечь на каменистую осыпь, вытянуть ноги и отдаться на минуту тому беспредельному чувству покоя, которое разлито вокруг. Но в тот самый момент, когда уже найдено на жестком ложе наиболее удобное положение тела, раздается крик. Кричат крайние по гребню товарищи. Они машут руками и указывают куда-то вверх на тропу.
Взор долго бродит среди скал и осыпей, пока не находит то, что привлекло внимание более зорких товарищей
Там, на тропе, люди в защитного цвета гимнастерках. Один, другой, третий.. Цепочка людей растет. Теперь уже нет никакого сомнения в том, что это второй эшелон победителей, возвращающийся в Терскол.
Две колонны встречаются на высоте 3 700 м. Здесь, среди скал, на виду угрюмых гор, происходит митинг..
***
На Приюте 11 — дневка. Это необходимо для акклиматизации. Здесь воздух уже значительно разрежен, чувствуется затрудненность дыхания. Нужно привыкнуть к такой высоте. Это — необходимый этап на путях штурма, пройдя его, легче будет брать вершину.
Приют 11. Двадцать пять лет назад здесь укрылись от бурана одиннадцать туристов. Скалы эти и сейчас стоят, черные отроги их вздымаются то тут, то там. Но сейчас среди камней разбросаны «шустеры». Приют многолюден и шумлив, и почти ничто не напоминает ночи, благодаря которой это место получило свое название.
Самое высокое партсобрание состоялось именно здесь. Речи выступавших не были многословны. Они сводились к одному: завтра поход, и завтра, как и до сего времени, коммунисты, командиры должны быть примером для других.
Этo зафиксировано в протоколе, и участники собрания разошлись по своим взводам и колоннам.
Почти закончены все сборы... Инструкторы проверили снаряжение, роздано продовольствие, но неутомимый Гланцберг не довольствуется полученными донесениями. Он сам лично обходит палатки. Здесь он спрашивает о самочувствии, справляется о здоровье, там он показывает, как нужно обмотать ноги толстым слоем войлока, чтобы защитить их от леденящего холода высот. Он все время на людях, являя собой пример заботливого начальника и старшего товарища.
***
Ночь над Эльбрусом... мертвая тишина залегла над хижиной и палатками. Это последняя ночь на приюте перед штурмом. Высокое небо усыпано звездами. Ветер поет свою монотонную песню... Вершина Эльбруса в темных облаках — как бы не разыгралась непогода.
На узкой площадке, зажатой между выступами скал, — темные силуэты людей. Это командный и инструкторский состав эшелона. Все ясно, путь штурма, как на ладони. Настроение бодрое, и одна только погода может помешать задуманному наступлению.
Густые облака как бы в раздумье стоят над Эльбрусом, но к двум часам ночи они рассеиваются, и двуглавая вершина четким белоснежным абрисом своим встает на фоне черного неба.
— Ну, вот и хорошо, — внешне спокойно говорит Гланцберг, застегивая штурмовку, — можно и в путь.
Резкий свисток нарушает ночную тишину. Он проникает в палатки, и люди сбрасывают с себя оцепенение сна...
***
Какой огромной высоты и протяженности небо! Оно усыпано звездами. Ярко, как самоцветы, сверкает созвездие Ориона, а под ним на юге, над изломанной линией главного хребта, пылает огромный Сириус.
Морозно. Дыхание клубами пара вылетает изо рта. Белым налетом покрывается марлевая маска.
Колонны идут след в след равномерными медленными шагами. Каждые десять человек ведет инструктор. Вот ступает вразвалку Александр Малеинов, несменный проводник всех поднимающихся на вершину эшелонов. Он не только инструктор, но он и художник, и нужно удивляться тому, как это он умудряется буквально на ходу делать свои альпинистские зарисовки.
Его карикатура всегда остра и метка. На ближайшей большой остановке под громкий смех он демонстрирует карикатуру на старшего инструктора... Но смеяться много нельзя, нужен полный отдых, нужно беречь силы для дальнейшего пути.
А он становится с каждым метром все труднее и труднее. Признаки горной болезни появляются не доходя седловины. Вот один выходит из колонны... Закрытое марлевой маской лицо низко склонилось на руки. Человек опускается на снег, и взвод за взводом проходит мимо него, не останавливая движения. В этом высокогорном марше — боевой порядок. Ряды смыкаются, а об отставшем товарище позаботится «бессменный замыкающий», как прозвали инструктора Сережу Писарева, идущий позади последнего взвода.
Глубокой траншеей, что проложили ранее прошедшие здесь эшелоны, колонны медленно поднимаются вверх. Время от времени резкий свисток ведущего инструктора возвещает минутный отдых. Колонна замирает на месте: ни движения, ни разговоров. Эта минута — драгоценная минута: она дана для регулирования дыхания и работы сердца.
Все ближе и ближе седловина, и все чаще и чаще остановки. Горной болезнью заболевают еще несколько человек, но, преодолевая недомогание, они продолжают двигаться вместе с колонной: досадно отстать от товарищей почти у цели.
Высота дает себя знать с каждым метром пути. Один только Алибек чувствует себя, как говорится, «в норме». Он ведет себя так же, как и на равнине. Он осваивает Эльбрус собачьим своим нюхом, он забегает вперед колонны и звонким лаем оглашает мертвую снежную пустыню.
Над седловиной — сорокапятиминутный отдых. Отсюда до вершины всего 200 м. Напористый северный ветер мешает отдыху. Каждый выбирает себе прикрытие за большими камнями, которыми усеян конус вершины. Продукты питания при себе в карманах, и завтрак быстро сервирован. Но едят не все... Хочется кислого. Большим успехом пользуются и кисло-сладкая карамель, яблоки. На колбасу и сыр меньше охотников.
Когда завтрак окончен, остается еще несколько минут для того, чтобы вглядеться в величественную панораму, что раскинулась у самых ног. Прямо — вздыбившаяся громада Донгуз-Оруна, восточнее — двурогая красавица Ужба, поднявшая свои пики над снегами хребта, а еще дальше — Тетнульд, Шхара, Дых-тау и широкоплечий Каштан-тау.
Но отдых окончен... Там справа уже строится колонна. Люди поднимаются медленно, без шуток и смеха. Впереди самый тяжелый участок пути. Пока что все идет хорошо — нет ни одного отстающего. Третий эшелон в полном составе выступает на последний штурм.
Двести метров — расстояние, которое в обычной обстановке на равнине человек легко пройдет за 3-4 минуты. Двести метров на склоне восточной вершины Эльбруса заняли немногим больше, всего... два с половиной часа... За эти два с половиной часа резко выросла крутизна подъема. Эта крутизна, помноженная на высоту, давала резко себя чувствовать. Через каждые двадцать шагов минутная остановка, через час — десятиминутная... Более сильные поддерживают более слабых, товарищ подбодряет товарища. Осталось совсем немного. Теперь можно считать метры десятками. Первый, второй... Далеко по снежному, усыпанному камнями склону растянулась цепочка колонны, но с каждой минутой пунктир ее всползает все выше и выше...
Встречные выступы склона обманчивы... Это ли вершина? Нет, она дальше... Наконец, она приходит совсем незаметно, она ложится под ноги покорно, и люди, обманутые не раз ложными вершинами, не верят, что они на крыше Европы.
Но это так. В этом убеждает ровное плато, с которого во все стороны открывается широчайший кругозор. Часы показывают 16 ч. 20 м. На вершине радисты устанавливают принесенную носильщиками радиостанцию. Через десять минут начальник альпиниады передает наркому обороны радиограмму о том, что 3 эшелон в полном составе, не оставив на склонах Эльбруса ни одного человека, взошел на его вершину.
Один за другим подходят командиры на регистрацию к начальнику альпиниады. Сильный ветер рвет листок из рук. Тончайшая снеговая пыль вихрями поднимается на закругленных, как и весь конус, застругах. Видимость плохая. Над Черным морем и дальше над берегами Анатолии лежат плотные облака...
Инструкторы торопят со спуском. Колонна выстраивается. Марлевые маски и черные очки-консервы скрывают взволнованные лица... Радисты укладывают радиостанцию...
Последним с вершины уходит Гланцберг и старший инструктор. Внизу на снежной белизне склона видна черная цепочка колонны. Ветер засыпает, припорашивает человеческие следы, но их так много, что это работа на долгий срок...
***
Нальчик... Чистые асфальтированные улицы усеяны народом. Торжественным маршем гремит оркестр... Ряды обветренных, почти черных от загара людей колышется в такт шага... У каждого цветы... Цветы в руках, за лентами шляп, на мостовой... Родина устроила своим отважным сынам горячую встречу.
Эту встречу трудно забыть.
В 1934 г. на Эльбрус взошло 386 чел., с 1868 года по 1914 г.—22 восхождения
В 1868 г. — Фрешфильд, Гуккер, Мур (вост. вершина);. 1874 г. - Граве, Гардинер, Уоккер (запад. вершина); 1884 г. — Дечи (зап. вершина), 1886 г. — Фрешфильд (восточ. вершина), 1890 г. - Селла (зап. верш.) и Вуллей (зап. верш.), 1890 г. — Пастухов (зап.вер.), 1891 г. — Мерцбахер, Пуртчеллер (вост. вершина), 1896 г. - Пастухов (восточ. верш.), 1898г. — Дистель, Пфан, Лейхс (зап. вер.), 1904 г. — А. Фишер (зап. верш.), 1907 г. - Лысенков (вост. верш.), 1908 г. - Дубянский, Лысенков (зап. верш.), 1910 г. - Гуг, Де-Рамм (вост. и запад. верш), Дубянский (вост. верш.), 1911 г. - Лучнов, Марков (вост. верш.), Фролов, Ройхель (вост. верш.), Бурмистер, Дистель, Вагнер, Буншель (зап. верш.), 1913 г. - Винклер, Таль, Грубе, Вагнер (зап. верш.), Голубев, Раковский (вост. Верш.), Ребурн, Линг, Мартинсон (восточ. верш.), 1914 г — Эггер, Мишер (восточ. верш.).
Гордость Красной Армии
Гланцберг
Альпиниада была не только школой повышения боевой подготовки РККА, она была одновременно и ареной демонстраций высоких боевых качеств командиров, ареной демонстраций исключительной дисциплины, сильнейшей воли, отличной организованности и торжества духа победы и командиров PКKА, и всей Красной армии.
Альпиниада вышла из рамок обычного высокогорного похода. Этот поход по своей численности, составу, организации и успеху стал событием в жизни Красной армии и страны.
Альпиниада доказала возможность массовых высокогорных походов без единой жертвы.
Альпиниада еще раз доказала, что туризм есть лучшая форма активного, радостного отдыха.
Начальник альпиниады Гланцберг.
Блестящая победа
Седякин А.
Высокогорные альпийские походы Красной армии, блестяще проведенные в 1934 году на Кавказе и Памире, практически создали метод массовых восхождений на высочайшие снеговые вершины CССP.
Мы создали школу массового альпинизма.
Тысячи командиров, политработников и бойцов могут быть обучены технике альпинизма, штурмовать любую снеговую вершину нашей великой социалистической страны.
Альпинизм будет закалять здоровье и волю тысяч и тысяч начальников и бойцов Красной армии.
Начальный боевой подготовки РККА и инспектор высших военно- учебных заведений Седякин А.
Слава отважным!
Высокогорные военно-туристские походы начальствующего состава РККА 1934 г. — славная страница в истории красноармейского спорта. Блестящий успех этих походов — еще одно доказательство высоких политических и боевых качеств командиров РККА.
Фундамент, обеспечивающий дальнейшее развитие в Красной армии альпинизма — этого лучшего вида военноприкладного спорта и труднейшего вида туризма, — заложен.
Инспектор физический подготовки и спорта РККА Б.Кальтус
Б.Кальтус
Рис. С. Фотинского
