Антология экспедиционного очерка

Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский

Источник: В.Г. Мизин. В северных широтах. Записки участника гидрографической экспедиции, проложившей Северный морской путь. Издательство «Прапор», Харьков, 1971 г.

Предисловие

Одним из замечательных достижений советского времени является превращение Северного морского пути, соединяющего Дальний Восток с нашим европейским Севером, в нормально действующую в течение летних месяцев транспортную магистраль. Пролегая полностью в территориальных водах Советского Союза, этот путь имеет крупное экономическое значение. Ежегодно сотни судов бороздят воды северных морей, перевозя ценнейшие народнохозяйственные грузы и оборудование, содействуя росту и расцвету полярных поселков и городов.

Достаточно сказать, что за последние несколько лет количество перевозимых грузов увеличилось вдвое. Заполярный порт Певек, на месте которого еще в 1932 году стояла одинокая чукотская яранга, в 1967 году официально объявлен городом. До размеров города вскоре вырастет и другой заполярный порт — Тикси.

Немало труда вложили советские моряки, ученые и рядовые полярники в дело освоения суровой арктической природы. Благодаря их энергии, настойчивости, любви к делу широкие планы далекого и недалекого прошлого стали действительностью наших дней. На смену единичным экспедиционным судам, ощупью пробиравшимся среди арктических льдов по неизвестным глубинам и вдоль неисследованных берегов Сибири, сейчас пришел мощный специальный ледокольный флот, в совершенстве обеспеченный всеми средствами современного судовождения. Движением этого флота руководят специально организуемые на период навигации штабы морских операций, находящиеся на острове Диксон и в порту Певек.

Чтобы нагляднее представить и по достоинству оценить прогресс в области арктического мореплавания, который достигнут в эпоху атомного гиганта — ледокола «Ленин», полезно заглянуть в прошлое, вспомнить поиски и открытия Гидрографической экспедиции на ледоколах «Таймыр» и «Вайгач».

Как и зачем была создана и направлена экспедиция в Северный Ледовитый океан?

Гибель русской эскадры в Цусимском бою и уроки русско-японской войны 1904—1905 годов в целом заставили царское правительство обратить внимание на предложения видных ученых о необходимости освоения Северного морского пути. Так, еще в 1897 году прославленный русский флотоводец и ученый, адмирал С. О. Макаров выдвигал проект перехода крейсера «Минин» по северным морям. С широкими планами изучения северных морских дорог выступал в 1901—1902 годах и великий русский ученый Д. И. Менделеев.

Кроме того, опыт первой русской полярной экспедиции Академии наук на яхте «Заря» в 1901—1903 годах, отправленной на поиски в северных районах моря Лаптевых легендарной Земли Санникова, и гибель ее руководителя Эдуарда Васильевича Толля показали непригодность использования для полярных исследований слабосильных деревянных судов.

Требовались новые идеи и новые средства.

В 1905 году стало ясно, что если бы Балтийская эскадра следовала в Порт-Артур не далеким путем через три океана, а коротким — по Северному морскому пути, исход русско-японской войны мог быть иным.

В результате настойчивых требований общественности была создана специальная комиссия под председательством адмирала В. П. Верховского. В нее вошли выдающиеся люди русской науки — профессор-судостроитель А. Н. Крылов, начальник Гидрографического управления А. И. Вилькицкий, профессор Ю. М. Шокальский, а также ряд других ученых и моряков — участников полярных экспедиций.

Рассмотрев имеющиеся материалы, комиссия рекомендовала построить для исследования высоких северных широт два специальных ледокольных парохода. В проектировании их приняли участие несколько судостроительных заводов. Наилучшим оказался проект Невского судостроительного завода в Петербурге, которому Морское ведомство и заказало постройку судов.

25 апреля 1909 года было спущено на воду первое судно «Таймыр», а месяцем позже второе — «Вайгач». 9 октября оба судна вошли в состав русского Военно-морского флота.

Водоизмещение судов составляло по 1500 тонн при осадке 5—6 метров, в зависимости от загрузки. Корпуса судов имели яйцевидную форму, что должно было способствовать выжиманию их вверх вместо возможного продавливания и разрушения при сжатии льдов. Запас угля обеспечивал дальность плавания свыше 7000 миль при экономичном расходе 6 тонн в сутки. Оба корабля были оснащены новинкой того времени — радиотелеграфными установками, конечно, небольшой мощности и дальности приема.

Состав экспедиции был невелик — на кораблях, помимо командира, было по четыре морских офицера, которые несли судовые обязанности и одновременно проводили научные наблюдения и исследования. На каждом корабле имелся инженер-механик и судовой врач, являвшийся одновременно биологом-натуралистом. Помощником судового врача в работе и научных исследованиях был фельдшер-лекпом, в качестве которого и плавал в этой экспедиции в 1913—1915 годах автор настоящей книги Василий Григорьевич Мизин.

Команда каждого судна в количестве 38—40 человек состояла из матросов Военно-морского флота, назначавшихся в экспедицию по персональному отбору и личному желанию. Словом, весь экипаж экспедиции от командира до матроса был укомплектован добровольцами.

Основной задачей Гидрографической экспедиции было изучение северных и северо-восточных морей, омывающих берега Сибири, выявление условий плавания и установление возможности практического использования Северного морского пути, столь важного и нужного для связи с Дальним Востоком, Чукоткой и Камчаткой.

В то время, пользуясь отсутствием должной охраны этих земель и омывающих их морей, в наши воды нагло проникали американские зверобои и торговцы. Они истребляли китов, моржей и котиков, на всем побережье материка, и особенно на Чукотке, вели меновую торговлю, безжалостно грабя местных жителей — чукчей, эскимосов и другие народности Севера и Камчатки. Русский путешественник К. Н. Тульчинский в 1906 году с горечью писал: «Если мы, русские, не примем немедленных мер, мы потеряем Чукотский полуостров в самом ближайшем будущем». (Из путешествия по Беринговому проливу.— «Известия Русского Географического Общества», том 42, 1906, с. 578).

Первоначально ледоколы должны были плыть с запада на восток, базируясь на порты Мурманск или Архангельск. Однако происки различных иностранных браконьеров на нашем Дальнем Востоке, и особенно на северо-востоке России, заставили изменить план и начать изучение северных морей с востока.

Присутствие русских военных кораблей в арктических водах должно было уменьшить пыл любителей чужого добра. Но для этого пришлось перебазировать экспедиционные корабли во Владивосток.

9 октября 1909 года «Таймыр» и «Вайгач», покинув Петербург, направились в длительный, через три океана, путь во Владивосток.

16 августа 1910 года, пройдя Балтийское и Северное моря, Атлантический океан, Средиземное и Красное моря, Индийский океан, Южно-Китайское море, Тихий океан и Японское море, «Таймыр» и «Вайгач» бросили якоря на рейде бухты Золотой Рог во Владивостоке. А через две недели корабли экспедиции вышли в первое арктическое плавание. Приближалась зима и рассчитывать на выполнение обширной программы не приходилось. Плавание это носило рекогносцировочный характер и должно было выявить, как ведут себя корабли в арктических льдах.

Руководство плаванием возглавил официальный руководитель экспедиции гидрограф-геодезист полковник корпуса флотских штурманов Иван Семенович Сергеев.

15 сентября, пополнив в бухте Провидения запасы угля, экспедиция двинулась в арктические воды. К концу сентября «Таймыр» установил первый навигационный знак на мысе Дежнева, а «Вайгач» выполнил первый океанографический разрез через Берингов пролив. Этим было положено начало планомерному и последовательному навигационно-географическому описанию и освоению Северного морского пути.

Тяжелые условия не позволили продолжить работы у Чукотского побережья, и 3 октября корабли экспедиции повернули в обратный путь. Укрываясь от шторма у Корякских берегов, экспедиция открыла две ранее неизвестные бухты, получившие названия Петра и Павла.

2 ноября 1910 года экспедиция возвратилась во Владивосток, и к этому времени из Петербурга пришел приказ по Морскому ведомству, согласно которому «деятельность экспедиции должна продолжаться до окончания намеченного исследования», то есть до тех пор, пока весь Северный морской путь от Берингова пролива на востоке до Карских ворот на западе не будет полностью описан, промерен и оборудован для регулярного плавания транспортных судов.

Во второе арктическое плавание экспедиция вышла 4 августа 1911 года. В этом году ей предстояло завершить описание морских берегов от Берингова пролива до устья реки Колымы и, в случае возможности, — до устья реки Индигирки,

Командиром «Таймыра» по-прежнему был старший лейтенант Б. В. Давыдов, командиром «Вайгача» — старший лейтенант К. В. Ломан.

За время арктической навигации с 26 августа по 23 сентября 1911 года «Таймыр» и «Вайгач» успешно завершили опись побережья от Берингова пролива до устья реки Колымы. Побережье было нанесено на карту по ряду астрономических пунктов, определявшихся главным образом неутомимым командиром «Таймыра» Б. В. Давыдовым. «Вайгач», направленный для обследования положения острова Врангеля, пересек льды в проливе Лонга и 15 сентября достиг юго-западной оконечности острова — мыса Блосом. На мысе был поднят русский государственный флаг и определен астрономический пункт. Далее «Вайгач» обогнул остров Врангеля с севера, почти обойдя его кругом. Цепочка измеренных глубин впервые легла на белое пространство морской карты, окружавшее остров. В пределах Чукотского моря «Вайгач» выполнил несколько гидрологических разрезов, завершив таким образом первую в истории полную океанографическую съемку этого моря.

9 октября 1911 года корабли вернулись во Владивосток.

Обработка полученного материала позволила участникам экспедиции Л. В. Сахарову и К К. Неупокоеву составить первую схему течений Чукотского моря. По описи, выполненной во время плавания, уже к следующей навигации 1912 года была подготовлена и издана первая по-настоящему достоверная морская карта полярного побережья Чукотки и прилегающих вод. Таким образом, в навигации 1911 года был проложен и оборудован морской путь с востока к устью реки Колымы.

Следует подчеркнуть, что именно присутствие в арктических водах двух ледоколов явилось толчком для организации и дальнейшего успешного в 1911 году первого в истории полярного мореплавания торгового рейса из Владивостока в устье реки Колымы, которое совершил пароход «Колыма» под командованием капитана П. А. Трояна.

В 1912 году экспедиция продолжила опись побережья от Колымы до устья Лены и находящихся в данном районе Медвежьих и Новосибирских островов. Корабли вышли из Владивостока 13 июня и прибыли к району реки Колымы 29 июля. Экспедиция вела непрерывные научно-исследовательские работы по описи и промеру глубин, выполняла гидрометеорологические и гидробиологические наблюдения. 26 августа корабли достигли берегов пустынной бухты Тикси, расположенной неподалеку от устья реки Лены.

От бухты Тикси корабли направились на запад, к Таймырскому полуострову, с тем чтобы после описи последнего достичь мыса Челюскина и затем через Карское море пройти в Европу. Однако тяжелые льды, встреченные судами в западной части моря Лаптевых, не дали возможности сделать это. В 1912 году не удалось достигнуть ни мыса Челюскина, ни произвести морскую опись берегов Таймырского полуострова. Позднее выяснилось, что и в Карском море в это время ледовая обстановка была тяжелой.

9 сентября, достигнув у берегов Таймыра предельной широты 76°09' и встретив здесь непроходимые льды, экспедиция вынуждена была из-за наступления холодов направиться обратно во Владивосток, куда и прибыла 23 октября.

Автор публикуемых записок был участником последующих плаваний этой экспедиции. Ему посчастливилось в составе экипажей экспедиционных судов «Таймыр» и «Вайгач» совершить последнее, самое крупное в истории географических исследований открытие неизвестной суши в северном полушарии — архипелага, носящего ныне название Северная Земля. Участники этой экспедиции впервые в истории прошли путь вдоль всех северных берегов России с востока на запад.

(Василий Григорьевич Мизин родился 11 января 1893 года на Украине в селе Глодоссы ныне Кировоградской области, в бедной крестьянской семье. Ранняя смерть отца, оставившего на руках матери девятерых детей, заставила задуматься над самостоятельным выбором пути. Зимой мальчик учился, летом пас скот. Окончив с похвальным листом двухклассное училище, В. Г. Мизин поступил в морское военно-фельдшерское училище в городе Николаеве, хотя к военной службе и не имел пристрастия. Он стремился скорее обеспечить себя материально, а затем хоть немного помочь многочисленной семье. Кроме того, в училище его одевали и кормили.

В 1912 году, после окончания училища, В. Г. Мизин получил назначение на Дальний Восток. Здесь он и был зачислен лекпомом в состав Гидрографической экспедиции в Северный Ледовитый океан на ледокольный пароход «Вайгач». С лета 1913 года он уже плавал. В октябре 1915 года в связи с войной экспедиция была расформирована.

В 1924 году Василий Григорьевич окончил Каменец-Подольский сельскохозяйственный институт и многие годы работал агрономом в различных организациях Украины.

В возрасте семидесяти лет В. Г. Мизин ушел на пенсию и сейчас живет в Харькове.

За свою долгую плодотворную деятельность Василий Григорьевич не раз был участником выставки достижений народного хозяйства, имеет много наград и поощрений. Но лишь недавно он узнал, что еще в декабре 1915 года за участие в арктическом плавании 1913—1915 годов был награжден серебряной медалью с надписью «За усердие» на аннинской ленте и памятным нагрудным знаком «В ознаменование плавания и трудов Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана по исследованию Великого северного пути 1913— 1915 гг.».

Наградные документы были обнаружены в архиве Всесоюзного географического общества только в 1955 году. Судя по архивным копиям, бывший руководитель экспедиции Б. А. Вилькицкий разослал медали и соответствующие письма командирам всех кораблей и частей, куда были направлены его сослуживцы. Но в сложной военной обстановке запутались и затерялись следы бывших полярников. Не получил своей награды и В. Г. Мизин. Не знал Василий Григорьевич и того, что собранные им на берегах Северного Ледовитого океана обширные ботанические коллекции послужили основой для написания ряда специальных научных работ, и авторы их Л. Н. Савич и Б. А. Тихомиров с благодарностью отзывались о составителе использованного ими гербария.

Участники этой экспедиции видные советские ученые Н. И. Евгенов и Л. М. Старокадомский, которые много сделали для популяризации трудов экспедиции, не знали о том, что бывший лекпом «Вайгача» жив и сохранил путевой дневник плавания 1913—1915 годов.

В данной книге впервые публикуются путевые заметки В. Г. Мизина. Важность их публикации объясняется следующими обстоятельствами.

Как уже отмечалось, нормальную деятельность Гидрографической экспедиции в Северный Ледовитый океан 1910—1915 годов прервала первая мировая война. Научные материалы, собранные за шесть лет плаваний в Арктике, были сданы в архив. Только карты и лоции были изданы. Большая же часть материалов не увидела света.

Научная общественность страны не раз поднимала вопрос о судьбе этих материалов. Выдающийся полярный исследователь академик О. Ю. Шмидт в 1934 году с трибуны Первого всесоюзного географического съезда, упоминая о планах предстоящих арктических исследований, отмечал необходимость публикации материалов старых исследований.

В 1946 году бывший врач экспедиции Л. М. Старокадомский, плававший на «Таймыре», опубликовал наиболее полное и подробное описание деятельности экспедиции в книге «Пять плаваний в Северном Ледовитом океане». Книга была переиздана в 1953 и 1959 годах.

В конце 50-х годов бывший штурман «Таймыра» Н.И. Евгенов готовил к изданию «Научные материалы» экспедиции.

Книга не дошла до читателя в связи со смертью автора в 1964 году.

В.Г. Мизин был участником не только плавании по Северному морскому пути, но и участником беспримерного в истории Арктики по своей трудности и протяжении пешего перехода, совершенного в мае-августе 1915 года большой группой моряков экспедиции от места зимовки кораблей у западных берегов Таймырского полуострова по арктической тундре к реке Енисей.

В книге Л. М. Старокадомского освещена лишь организационная сторона этого перехода.

Дневник В Г. Мизина не только открывает перед читателем ранее неизвестную страницу из истории исследования Арктики, — он вводит в научную литературу новые документальные материалы.

Даты в дневнике приводятся по новому стилю, географические названия — в современной транскрипции, расстояния по суше даны в километрах, по морю — в милях.

В. Н. КУПЕЦКИЙ, секретарь Полярной комиссии Географического общества СССР.

Поиски и открытия

Дневник мой за 1913 год не сохранился полностью, поэтому пришлось его дополнить и уточнить сведениями из работ участников экспедиции Н. И. Евгенова и Л. М. Старокадомского и из документов, хранящихся в Ученом архиве Географического общества СССР и в фондах Арктического и антарктического научно-исследовательского института.

Мне было немногим более 20 лет, когда я попросили зачислить меня в состав участников Гидрографической экспедиции в Северный Ледовитый океан на ледокольных пароходах «Таймыр» и «Вайгач», которые уже в четвертый раз должны были отправиться в плавание по далеким неизведанным северным морям России.

Я был зачислен в штат экипажа «Вайгача» на должность лекпома. В мою обязанность входило, помимо несения общесудовой службы и помощи судовому врачу Э. Е. Арнгольду в медицинской работе, выполнение гидрологических работ и сбор зоологических и ботанических коллекций. Эти коллекции по окончании плавания ежегодно отправлялись для анализа и дальнейшей обработки в Петербург, в Зоологический музей Российской Академии наук.

Командиром «Вайгача» вместо ушедшего по состоянию здоровья К. В. Ломана был назначен старший лейтенант гидрограф П. А. Новопашенный. Офицерами на «Вайгаче» в плавании 1913 года были К. К. Неупокоев, его имя ныне носит юго-западный мыс Северной Земли) Н. А. Гельшерт и Н. И. Евгенов — впоследствии крупный советский ученый, именем которого назван юго-восточный мыс Северной Земли.

Бывший командир «Таймыра» Б. В. Давыдов получил назначение возглавить Гидрографическую экспедицию Восточного Океана. На его место пришел молодой 28-летний капитан 2-го ранга Борис Андреевич Вилькицкий — сын начальника Гидрографического управления Андрея Ипполитовича Вилькицкого, известного исследователя западных морей Российской Арктики.

В задачи экспедиции 1913 года входило: по пути в Арктику — промер и морская опись восточного побережья Камчатки и Берингова моря от мыса Говен до мыса Олюторского. В Северном Ледовитом океане надлежало продолжить морскую опись берегов Сибири от устья реки Лены на запад, включая северное побережье Таймырского полуострова. От крупных мысов, в частности от мыса Челюскина на север, предписывалось выполнить океанографический разрез так далеко на север, как позволят ледовые условия. И только по выполнении этой обширной программы научных исследований, при наличии благоприятной ледовой обстановки, экспедиции разрешалось попытаться пройти на запад в Карское море, с тем чтобы вернуться в европейские воды России.

9 июля 1913 года в четвертый раз «Таймыр» и «Вайгач» покинули Владивостокский порт и взяли курс на север. Это был первый год моего плавания в экспедиции.

24 июля, когда корабли в бухте Провидения пополняли запасы угля, у начальника экспедиции случилось кровоизлияние в мозг, вызвавшее односторонний паралич. В связи с тяжелым заболеванием руководителя экспедиции корабли перешли в устье реки Анадырь, где имелась радиостанция, с тем чтобы доложить о случившемся в Петербург.

3 августа из столицы пришел приказ: И. С. Сергеева попутным пароходом отправить на юг, а Б. А. Вилькицкому, как старшему из командиров, принять руководство экспедицией, одновременно оставаясь и командиром «Таймыра».

Не имея достаточного опыта полярного плавания, Б. А. Вилькицкий в широкой степени пользовался советами и предложениями своих помощников, бывалых моеходов,— К. К. Неупокоева, А. М. Лаврова, В. В. Нилендера, Л. М. Старокадомского, Э. Е. Арнгольда и других.

Следуя инструкции Главного Гидрографического управления, Б. А. Вилькицкий смело пошел на раздельное плавание двух судов, допуская самостоятельные автономные действия кораблей даже вне зоны радиосвязи. И эти решительные, подчас рискованные нововведения молодого начальника, на которые не осмеливался его осторожный предшественник, сразу же принесли удивительные успехи.

6 августа, войдя в Ледовитый океан, корабли разделились: «Таймыр» пошел на запад с промерами глубин в 25—30 милях от берега, а «Вайгач» взял курс на остров Врангеля. Однако пробиться к острову не удалось, так как путь преградили большие скопления льдов.

16 августа ледоколы достигли Медвежьих островов. Согласовав план дальнейшего плавания и место встречи, они пошли на запад к Таймырскому полуострову разными путями. «Вайгач» — по трассе Северного морского пути вблизи берега, а «Таймыр» двинулся в обход Новосибирских островов с севера.

Оторвавшись от берегов и выйдя в далекое плавание, «Таймыр» 20 августа в районе к северо-востоку от острова Новая Сибирь обнаружил неизвестный остров, названный впоследствии в честь скончавшегося в начале 1913 года начальника Главного Гидрографического управления — островом генерала А. Вилькицкого.

20—23 августа, оставив к югу Новосибирский архипелаг, «Таймыр» пересек северную часть моря Лаптевых и вышел к Таймырскому полуострову, направляясь на юг для соединения с «Вайгачом».

Плавание «Вайгача» в южной части моря Лаптевых проходило также в благоприятных условиях. Лед был встречен в виде отдельных скоплений только дважды. Начав свои работы от залива Нордвика, где им был определен на мысе Паке астрономический пункт, «Вайгач» нанес на карту восточный берег острова Бегичева и направился к острову Преображения, избранному как место встречи с «Таймыром», с которым у него давно уже не было радиосвязи.

Суда после длительного раздельного плавания встретились у острова точно в назначенный день.

При дальнейшем продвижении кораблей к северу «Таймыр» вел опись берегов, а «Вайгач» после исследования крупной бухты, глубоко врезавшейся в побережье полуострова Таймыр к северу от острова Преображения, производил в условленных пунктах астрономические и магнитные наблюдения. Упомянутая бухта была названа бухтой Марии Прончищевой в память полярной героини — жены одного из выдающихся участников Северной экспедиции Василия Прончищева.

Плавание в районе Таймыра велось без точного определения места нахождения кораблей, так как ни острова, ни бухты еще не были нанесены на карту. Туман затруднял проведение морской описи. Были случаи посадки судов на грунт, кончавшиеся, впрочем, благополучно. Частые туманы и снегопады тормозили работу. Тяжелых льдов суда не встречали, преобладали преимущественно льды местного происхождения, выносимые из заливов и бухт, в глубине которых местами еще держался невзломанный лед — припай.

Ледокол "Вайгач" у острова Врангеля. 1913 г.

Наконец 1 сентября суда соединились друг с другом на подходах к району мыса Челюскина. Сам мыс в виде низкой полосы берега, вдававшейся как бы стрелкой на север в море, виднелся на западной стороне горизонта в 18—20 милях. Однако путь к нему преграждал расположенный на обширном пространстве неподвижный лед, наличие которого здесь было непонятно и от которого веяло полной безнадежностью. После бесплодных попыток форсирования решено было обойти это огромное ледяное поле с севера.

2 сентября ледокольные пароходы пошли вдоль восточной кромки льда на северо-восток. К востоку держались обширные пространства чистой воды. Через 25 миль впереди по курсу показались большие скопления торосов. По приближении к ним выяснилось, что торосы окаймляли лежавший поперек пути невысокий берег. К этой суше и примыкал неподвижный лед, вдоль которого шли суда. За сушей, оказавшейся южным берегом небольшого острова, названного впоследствии островом Малый Таймыр, на северной половине небосклона на белесоватом фоне «ледяного неба» виднелись темные полосы, свидетельствовавшие о нахождении там среди льдов чистой воды.

Нанеся ближайшее побережье острова на карту, суда, обогнув среди разреженных льдов остров с востока, повернули на запад. Вскоре начали попадаться айсберги высотою до 15 метров, не встречавшиеся ранее в южной части восточно-сибирских морей.

Рано утром 3 сентября при поднявшейся облачности, и улучшившейся видимости с кораблей неожиданно увидели справа по носу контуры массивов гористой неведомой земли. Эта земля, величественную панораму которой наблюдали изумленные моряки, получила в дальнейшем наименование Северной Земли. Она отделялась от материка неизвестным ранее и еще не вскрывшимся ото льда широким проливом, названным в дальнейшем проливом Б. Вилькицкого.

«Вайгач», подойдя к берегу, окаймленному нешироким ледяным припаем, остановился для проведения астрономических наблюдений. «Таймыр», пошел дальше к северу.

Прибрежная часть была низменной, глинистой, покрыта галькой и кое-где коричневым полярным мхом. Несколько дальше от берега начинали попадаться возвышенности до 500 метров и выше. За ними виднелись там и сям причудливых форм ледники. Во время стоянки «Вайгача» наблюдали явление, выразившееся в резком и весьма значительном повышении температуры воздуха при ветре, дующем с гор.

Астрономический пункт определить не удалось из-за сильно увеличившейся облачности, и «Вайгач» двинулся на северо-запад, вдоль берегов новой земли. Милях в 50 от места первоначальной остановки выяснилось, что в побережье вдается обширный залив, покрытый неподвижным льдом. Как оказалось впоследствии, это был вход в пролив Шокальского, по-настоящему обследованный уже в советское время.

По причине штормового западного ветра у восточного побережья земли держалось довольно широкое — до нескольких миль, а местами и больше — пространство чистой воды, по которому и шли суда. Кое-где полынья сужалась, и кораблям приходилось форсировать сплоченные перемычки дрейфующего льда.

Днем 4 сентября 1913 года соединившиеся «Таймыр» и «Вайгач» встали на ледовые якоря у припая в бухточке, расположенной к северу от небольшого, но приметного мыса, чистого от снежного и ледяного покрова. Позднее мыс этот получил название мыса Берга в честь выдающегося географа академика Л. С. Берга.

На берег высадились с обоих судов все свободные от вахты люди. Перед выстроенной командой на бамбуковой мачте был поднят государственный флаг и зачитан приказ начальника экспедиции о присоединении новооткрытой земли к владениям России. В приказе было сказано, что «нам удалось достигнуть мест, где еще не бывал человек, открыть острова и земли, о которых никто не думал. Мы установили, что море на север от мыса Челюскина не широкий океан, а узкий пролив. Это открытие само по себе имеет большое научное значение и объясняет многое в распределении и состоянии льдов океана».

Астрономический пункт был отмечен вкопанным массивным деревянным столбом. Посетившие этот район через 18 лет первые советские зимовщики и исследователи земли нашли этот столб, но он был немного поврежден, очевидно, белыми медведями, которые, видимо, точили об него свои когти.

Во время стоянки кораблей у мыса Берга в море во льдах неподалеку от побережья была замечена большая группа китов-белух, быстро плывших к северу.

Совместно продвигаясь по широкой заприпайной полынье в северном направлении, суда через несколько десятков миль потеряли из виду берег. Полынья постепенно сошла на нет.

5 сентября в счислимой широте 81° 07' разреженные льды кончились. Путь преградили сплоченные торосистые, крупнобитые льдины и поля. Корабли были вынуждены остановиться.

Сильный юго-западный ветер, создавший у восточных берегов широкую полынью, начал стихать. Решено было повернуть обратно к мысу Челюскина в надежде на то, что там в результате сильных ветров могли произойти благоприятные изменения в ледяном покрове.

Таким образом, суда прошли с описью восточного побережья Северной Земли около 180 миль, установив рекорд наибольшей широты, достигнутой свободно плавающими кораблями в данном секторе российской Арктики.

На обратном пути корабли часто встречали отдельные крупные айсберги. Один из них сидел на грунте на глубине около 40 м, вершина его была вровень с клотиками мачт, то есть достигала высоты 25 м над уровнем моря.

6 сентября, вернувшись в район мыса Челюскина, суда не обнаружили заметных перемен в состоянии ледяного покрова. Дувший продолжительное время сильный ветер одного направления не оправдал предположений на взлом льда.

За несколько дней был обследован остров Малый Таймыр. 8 сентября доктор «Таймыра» Л. М. Старокадомский, машинист И. Пруссов и телеграфист И. Никольский, собирая на острове геологические и зоологические коллекции, увидели в 5 милях к северу еще один остров. Он был окружен льдами, и обследовать его в этом году не представлялось возможным. Впоследствии остров этот получил название по имени его открывателя — Старокадомского.

10—11 сентября пешая партия, посланная к мысу Челюскина с целью выяснения ледового состояния в западной части пролива, не принесла благоприятных сведений. С береговых возвышенностей в западном секторе горизонта был виден только интенсивный ледяной отблеск.

Толщина льда вблизи стоянки судов составляла 1,5 метра. Местами он был заметно подтаявшим. Однако предпринятая кораблями попытка форсировать этот лед не дала должного эффекта: за сутки корабли продвинулись к западу не более чем на четыре мили.

В связи с ограниченностью запасов угля и приближением конца навигационного периода «Таймыр» и «Вайгач» 13 сентября направились обратно на восток. Путь был избран в район о. Беннета, с которого нужно было вывезти геологические коллекции Э. В. Толля, оставшиеся там после его гибели в 1902 году. Обойдя в северо-западной части моря Лаптевых ледяные скопления с юга, суда дальше шли по совершенно свободному от льдов морю. Сильный юго-восточный ветер развил крупную волну, достигшую силы шторма.

К северу от Новосибирских островов суда пересекли район гипотетической Земли Санникова. Преодолевая сильную и крутую качку, 18 сентября корабли по чистой воде достигли острова Беннета и укрылись с северной стороны от огромных волн бушующего моря. Для того, чтобы плодотворнее использовать время вынужденной стоянки, на берег с обоих кораблей высадили поисковые партии, которым предстояло найти коллекции экспедиции Э. В. Толля.

Как известно, в 1902 году начальник экспедиции на яхте «Заря» Э. В. Толль вместе с астрономом экспедиции ф. Г. Зеебергом и двумя сопровождавшими их местными промышленниками якутами Василием Гороховым и Николаем Дьяковым оставили свое судно, зимовавшее у западного острова Котельного, и на байдарках отправились для проведения исследовательских работ на остров Беннета. Осенью яхта «Заря» должна была снять их с острова. Однако в этот год «Заря» не смогла пробраться к острову. Четыре человека оказались в опасном положении. За несколько месяцев пребывания на острове группа Э. В. Толля произвела большие работы по исследованию и описанию его. Были собраны геологические коллекции и построен из плавника небольшой домик. Зимовать, однако, в нем никому не пришлось. 8 ноября исследователи по морскому льду двинулись на юг с целью добраться до острова Новая Сибирь. Но этого им сделать не удалось.

И только посланная в 1903 году спасательная экспедиция все же добралась к острову Беннета. Она обнаружила на нем лишь оставленные приборы, несколько ящиков геологических коллекций и подробную записку. Последняя заканчивалась перечислением оставленных приборов и сообщением, что все здоровы и отправляются на юг. «Широта 76° 38', долгота 149° 42'. Провизии хватит на две-три недели». Записка датирована 26 октября 1902 г. Дальнейшая судьба четырех отважных людей осталась неизвестной.

Судьба судна «Заря» также оказалась трагической. После двух зимовок в Ледовитом океане осенью 1902 года оно, достигнув устья Лены, наскочило на мель, в шторм было опрокинуто и навсегда осталось здесь как печальный памятник неудачной экспедиции Э, В. Толля.

После недолгих поисков остатки коллекции Э. В. Толля были обнаружены в разбитых волнами грубых деревянных ящиках. В одном из них находился небольшой клык мамонта. Деревянный домик оказался разрушенным. Он находился на низком юго-восточном берегу, недалеко от полосы прибоя, и основание его было засыпано песком и галькой. Вокруг валялось несколько консервных банок и поржавевшая берданка без замка.

Остров Беннета гористый, с высокими обрывистыми берегами. Вершины гор плоские, покрыты глетчерным льдом. Один из ледников спускается к морю в юго-восточной части. Нижний край его погружен в воду. Высота изумрудного излома достигала 8—10 метров.

Ночь обе партии провели в южной части острова. Ветер не ослабевал. Гигантские волны с шумом и ревом штурмовали высокий скалистый берег. А высокие хляби воды и брызги, подхватываемые сильным ветром, обдавали остров водяной соленой пылью.

В низкой части южного берега между высоким юго-восточным мысом и ледником волны, не встречая преграды, катились в глубь острова и перемещали камни. Шум и скрежет от их движения поражал слух и дополнял грозную и величественную картину шторма. Ночь была холодной, и плохо горевший костер из сырого плавника больше давал дыму, чем тепла, и не мог обогреть нас. Утром, забрав коллекции, мы покинули негостеприимный, суровый и вместе с тем такой интересный остров.

Два дня корабли ожидали, пока утихнет шторм, и 22 сентября, закончив морскую опись острова Беннета, взяли курс на остров Врангеля. Однако намерение пересечь район гипотетической Земли Андреева выполнить не удалось. 23 сентября путь преградили тяжелые льды массива, который теперь носит название Айонского. По западной кромке этого массива экспедиция начала спускаться к югу, двигаясь среди молодых, смерзающихся льдов.

25 сентября при производстве гидробиологических работ в результате несчастного случая на «Таймыре» погиб кочегар Беляк. 27 сентября, выйдя из льдов в районе острова Колючин, корабли экспедиции подошли ко входу в Колючинскую губу. На широкой пустынной восточной косе тело кочегара с воинскими почестями было предано земле. С тех пор на географических картах значится коса Беляка, а над одинокой могилой сохраняются скромная ограда и большой деревянный крест.

1—4 октября, пользуясь короткими периодами светлого времени, «Таймыр» описал восточный, а «Вайгач» — западный берег Колючинской губы, вход в которую впервые за три года оказался свободным от льдов.

5 октября экспедиция, обогнув мыс Дежнева, вышла из Ледовитого океана в Тихий и попала в жесточайший шторм с юго-востока. Не в силах бороться со встречным волнением и ветром корабли укрылись от непогоды под северным берегом острова Св. Лаврентия. А когда шторм несколько утих, для пополнения запасов угля они зашли в устье реки Юкон в порт Сан-Майкл на Аляске, который когда-то был русским поселением (Михайловский редут).

Командование местного гарнизона приняло нас радушно. Команды кораблей были приглашены на специальный обед в честь русских моряков, совершивших летом 1913 года столь сенсационные открытия в холодных водах Ледовитого океана.

Среди солдат американского гарнизона нашлись и земляки: еврей с Украины, поляк и галичанин. Обнимал и плакал от радости, встретившись с русскими моряками, один уже пожилой рабочий-украинец, подолянин.

Пополнив запасы угля, 19 октября ледоколы вышли в море и на пути к Камчатке еще раз попали в сильный шторм. 27 октября пришли в Петропавловск-на-Камчатке. После чистки котлов и некоторого ремонта 17 ноября вышли во Владивосток и 25 ноября во Владивостоке закончили славное плавание. Хотя обогнуть мыс Челюскина и пройти к нашим северным европейским портам не удалось, все же экспедиции в этом году посчастливилось открыть большую землю и несколько островов, описать их и определить географические координаты. На карту Северного Ледовитого океана были впервые нанесены восточный берег Северной Земли, остров Вилькицкого, остров Малый Таймыр и остров Старокадомского.

В последующих разделах моих Записок воспроизведен сокращенный текст дневника, который я вел в 1914-1915 годах.

В торосистых льдах

...7 июля 1914 года. Владивосток. Ясный теплый день. Глядя на город, бухту и сопки, покрытые лесом, невольно испытываешь прощальную грусть. От сознания, что, быть может, навсегда оставляешь все хорошее, чем жил здесь, грусть эта овладевает всем существом. Но вместе с тем испытываю и неудержимое стремление ринуться вперед, в водоворот новых переживаний. Мысли все чаще и сильней приковывает к себе Север с его бесконечной снежной холодной пустыней, величественными глыбами глетчерного льда, фосфорическими полярными сияниями в темную длинную зимнюю ночь.

Второе мое большое плавание, сулящее множество всего интересного, началось. В 8 часов вечера минули остров Аскольд. Спущена ходовая планктонная сеть для ловли морских организмов на поверхности моря. Улов хороший. Состоит почти исключительно из мелких ракообразных, хорошо фосфоресцирующих. Ночь. Японское море. Поднимается ветер, а с ним и волны.

8 июля. На судне все на своих местах, каждый выполняет порученное ему дело. Никакой суматохи. Море спокойное. С утра туман, температура воздуха 18° С. По мере удаления от берега улов планктона уменьшился.

9 июля. Вода и небо. Идем курсом на Хакодатэ.

10 июля. Приближаемся к Хакодатэ. Уже виден берег и обильная зелень, покрывающая склоны высоких гор. Через несколько часов вошли в бухту и перед нами раскинулся у подножия сопок город. Он приятно поразил меня своей чистотой и опрятностью. Такое же впечатление произвел на меня и базар, весь асфальтированный, часто омываемый водой. Продукты в магазинах, ларьках и на столах обязательно находятся под металлическими густыми сетками, которые преграждают и даже полностью исключают проникновение мух к продуктам.

Дома деревянные, светлые, чистые. Войдя в дом, японцы снимают обувь в прихожей и в комнату идут в носках. Город имеет трамвай и газовое освещение. Время paботы магазинов в городе устанавливают сами хозяева. Японцы летом ходят в сандалиях и больше носят национальную одежду, особенно женщины. Только некоторые мужчины одеваются по-европейски. Услуги переводчика японцы оказывали нам за плату. На меня это произвело неприятное впечатление, и я лишний раз испытал чувство гордости за русское радушие, гостеприимство и постоянную готовность оказать помощь любому человеку. Денежная плата за такую помощь могла только оскорбить русского человека.

Группа участников экспедиции на ледоколах "Таймыр" и "Вайгач". Снимок сделан в 1914 году.

В 10 часов вечера надо было быть на корабле, а поэтому знакомство мое с городом и его жизнью было поверхностным.

11 июля. Живописны пейзажи Японии. Склоны высоких гор с вершины донизу покрыты лесом. Город Хакодатэ расположен на берегу моря в глубине большой бухты. Высокие горы служат ему укрытием от ветров, а лес украшает его панораму. Забыл было записать, что вчера для обозрения города я ездил на рикше. Здесь еще имеет место этот вид транспорта. Сел на рикшу я с большой неохотой по настоянию ехавшего с нами в Петропавловск-Камчатский одного студента. Неловко как-то использовать человека в качестве живого тягла. В Хакодатэ я видел только рикш китайцев. Говорили мне, что японцев рикш нет. Эту работу японцы считают для себя позорной, оскорбляющей их национальное достоинство.

В 2 часа дня 11 июля ледоколы вышли из бухты и взяли курс на Петропавловск.

12—13 июля в районе океанической впадины Тускарора были произведены гидрологические работы на глубинах 2800 метров и 6400 метров. Грунт, поднятый со дна океана, — ил, песок, и скелеты животных.

13—16 июля. Великий океан. Ледоколы идут в г. Петропавловск. Покачивает мертвая зыбь. Погода ясная. На корабле никаких перемен. Сутками и неделями, лишь с небольшими перерывами, слышится, особенно ночью, ритмический глухой гул ходового винта. Непрерывно продолжаю ловить и препарировать планктон.

17 июля. Приближаемся к земле Камчатской. Берега скалистые, серые, высокие. Бесконечно их штурмуют океанские волны.

Ледоколы осторожно входят в бухту. Проход довольно узкий. Слева и справа — высокие отвесные берега. На дальних сопках лежит снег, одна из них дымит. В глубине бухты, справа у подножья гор, виден Петропавловск. Издали он похож на небольшое село с церковкой.

17—21 июля. Петропавловск-на-Камчатке. Каждый день я хожу и знакомлюсь с людьми и городом. В нем есть больница, четырехклассное училище, продовольственный и универсальный магазины. Есть кондитерская. Город расположен у подножия гор на берегу бухты. Главная улица города тянется параллельно берегу бухты. Несколько коротких улиц ведут в гору к лесу. На окраине высится здание камчатского генерал-губернаторства. Больше домов деревянных, одноэтажных.

Познакомился с двумя учителями городского училища Еременко и Оселедько. Оба с Украины. Жалуются на однообразие жизни. Мечтают о возвращении на родину, а пока с увлечением ведут свою благородную просветительную работу на этой далекой окраине.

Сегодня имел намерение подняться на вершину горы, чтобы с высоты более широко охватить взором местность. Подъем оказался крутым и трудным. Лес скрывал от меня все, и я шел, ничего, кроме деревьев и тропы, не видя. Дойдя таким образом почти до половины горы, я разочаровался и возвратился. Петропавловск — последний наш пункт, откуда есть возможность отправить письма.

25 июля. Пополнив запасы продовольствия, пресной воды и угля, ледоколы снялись с якоря и взяли курс на бухту Провидения. Жизнь на корабле во время больших переходов очень однообразная и скучная. Спасает людей работа, а в свободное время — чтение. К счастью, на ледоколе имеется неплохая библиотека. Читаю Реклю «Земля и люди». Море в шторм представляет собой грозное и вместе с тем величественное зрелище. В такую погоду я устраиваюсь у мачты на корме, прочно закрепляя себя в углублении брезента, которым накрыта лебедка, и часами наблюдаю за морем, за гигантскими, мощными «волнами. Ветер обдает меня солеными брызгами. Грозная стихия отвлекала мое внимание и мысли от далекой родины.

По мере нашего продвижения к северу температура наружного воздуха понижается с каждым днем почти на 1°С. Сегодня, например, 25 июля +6° С. Изменений в характере планктона не произошло. Улов был довольно обильный.

27 июля. Берингово море. Погода улучшилась. Ветра нет, море успокоилось, хотя судно ощутимо качает. Утром я был вызван наверх. Справа и слева по ходу судна временами на поверхность всплывали киты. К сожалению, из-за тумана видимость была ограниченной. Поэтому хорошо видны были только те киты, которые появлялись вблизи судна. Вынырнув на поверхность, кит с большим шумом, далеко слышимым, выпускал из себя высокий фонтан воды. Вслед за этим передняя его часть погружалась в воду, за ней показывалась спина, и затем он медленно весь погружался в пучину. Во время появления кита на поверхности воды на него садится целая стая маленьких птиц, при погружении его они вновь взлетают.

28 июля. Вечером оба ледокола пришли в бухту Провидения и стали на якорь. Здесь нам предстоит пополнить запас угля и пресной воды с транспорта «Тобол». По прибытии в бухту нас сейчас же посетили на своих легких лодках человек 20 чукчей. Женщин среди них можно было узнать только по татуировке лица и по украшениям в волосах.

Все население в бухте Провидения состоит из 50 чукчей, 1 русского фельдшера и 2 полицейских. Последних было 3, но 1 погиб под снежным обвалом где-то на берегу. Жилищ чукотских — всего 12 яранг. Амбулатория и дома стражников. Пристани никакой нет. Чукчи низкого роста, тип лица, судя по раскосу глаз,— монгольский. Одеты плохо.

Прибывшие к судну чукчи с разрешения начальника экспедиции были допущены на судно. Им показали наши жилые помещения, машины, котлы и пр. Все их поражало и интересовало. Получив подарки в виде сухарей, табака, банок консервов, чукчи уехали.

Главным переводчиком был чукча Амой. Он слыл здесь самым просвещенным человеком. Ему пришлось быть во Владивостоке на суде в качестве ответчика за ненамеренное убийство своего брата. Получив приговор суда — церковное покаяние, Амой должен был до навигации следующего года «каяться» во Владивостоке. Говорят, что он сильно скучал по родине. Будучи на берегу, я заходил к Амою посмотреть его юрту и спрашивал, как он живет и что делает? На этот вопрос он мне ответил: — «Два сонця бил моржи и два сонця с бабушкой спи».

Имея намерение купить у чукчей американское ружье винчестер, я посетил 8—10 яранг. Все они имеют круглую или чуть овальную форму, примерно 3—4 метра в диаметре, невысокие. Стены высотой 1,5 метра, отвесные, а выше идет куполообразная крыша. Покрыты яранги сверху и с боков моржовой кожей, а внутри разделены перегородкой из оленьих шкур. В первой половине лежат домашние вещи, шкуры, принадлежности охоты, посуда. Эта часть ничем не устлана. Сюда имеют доступ и собаки. Вторая часть — жилая. Она выше и несколько больше передней части, вся увешана и устлана шкурами. Чукчи спят, укрываясь оленьими шкурами. Одежду они носят, по-видимому, никогда не снимая, до полного износа. Мужчины стригут волосы на середине головы, оставляя кругом челку. Речь слишком гортанная, язык беден. Только немногие с трудом говорят по-русски. Имена у них свои и полученные при крещении — русские. Миссионеры — русские попы — бывают здесь редко — в 3—5 лет раз. По словам живущих здесь русских, чукчи никаких религиозных обрядов не соблюдают, хотя один раз в году что-то празднуют. Кроме того, празднуют, когда убьют кита. Хоронят умерших голыми, заваливая камнями. Все внимание чукчей сосредоточено на добывании пиши. Они хорошие охотники. Бьют преимущественно моржей и нерп. Мясо и жир используют в пищу, а кожу — для кровли юрт, для лодок и других нужд. На охоту выезжают несколькими семьями. Сделав запасы пищи, чукча беззаботно спит в яранге до поры, когда голод опять не выгонит его на охоту.

Все свои товары: клыки моржа, шкуры нерпы, песца чукчи сбывают торговцам — американцам и русским — в обмен на охотничьи припасы, чай, соль и спирт. Как правило, торговцы нещадно обирают несчастных чукчей. В дни нашей стоянки в бухте Провидения я посетил и другую группу чукчей, живших на берегу моря. Путь к ним лежал через горы и оказался сверх ожидания очень тяжелым. Вся гора, особенно склон к морю, усеяна обломками разрушенных скал.

Всю светлую полярную ночь я был в пути и только утром добрался, наконец, до чукотского селения, которое состояло из нескольких яранг, расположенных у моря. Здесь русского языка чукчи также не знали. Я и в этом селении ружья не нашел. К моменту моего прихода чукчи возвратились с охоты. Они убили двух моржей. По этому случаю чукчи были в хорошем настроении и хлопотали у моржовых туш. Женщины на костре варили в казанах моржовое мясо.

Я объяснил чукчам, что возвратиться в бухту к кораблям хочу лодкой по морю. Охотников везти меня не находилось, но когда я сказал, что за это уплачу спиртом, желающий быстро нашелся.

Пока готовилась лодка меня пригласили в ярангу поесть с ними моржового мяса. Я сел в круг. Перед нами стоял казан, из которого вынималось сваренное жирное мягкое мясо моржа и перекидывалось в большую деревянную плоскую миску. Из миски горячее мясо брали руками, разрывали и ели. Из приличия и уважения к гостеприимству чукчей я попросил себе кружку чаю. Свой хлеб с маслом и небольшую банку консервов я отдал детям, а мужчин угостил табаком. Все были довольны, и мы расстались дружески.

Я сел на корму утлой маленькой лодки, чукча взял в руки весла, и мы тронулись в объезд высокого скалистого берега, который круто обрывался.

Скоро я с тревогой заметил, что лодка протекает и в ней уже много воды. Я посмотрел на чукчу и рукой показал плыть ближе к берегу, хотя сам тут же осознал, что в случае аварии спасение у скал найти трудно. Чукча понял мою тревогу и показал мне под сиденье, где находилась банка от консервов. Я взял банку и быстро начал выливать за борт воду. Делать это надо было очень осторожно, так как резкое движение могло вызвать крен лодки. Ведь она погрузилась настолько, что вода чуть ли не  равнялась ее краев. Минут через двадцать напряженного и опасного плавания мы достигли пологого берега. К своим ледоколам я пошел пешком.

Весь период стоянки в бухте Провидения с 28 июля по 3 августа погода была солнечная, а один день даже выдался жаркий. Я неоднократно с дробовиком бродил по примыкающей к бухте низменности в надежде добыть для коллекции водящихся здесь в изобилии птиц. Особенно много разных уток, чистиков, топорков, чаек. Всего убил 15 штук. Новых видов среди них не было, кроме одной черной чайки.

Бухта окружена горами. Почва — каменистая, а на лугах и низинах — илистая, болотистая, богатая растительностью. В это время года здесь много цветов, небогатых, однако, своей окраской. Преобладают цвета темно-красный, синий, меньше желтый и редко белый.

3 августа вечером ледокол «Вайгач» снялся с якоря для следования по назначению. «Таймыр» сегодня ушел на Аляску, в город Ном.

6 августа стали на якорь у острова Ратманов. Берега острова скалистые, крутые. Через несколько часов я уже взбирался по склонам на остров. Путь был трудным, и расстояние, казавшееся снизу коротким, на самом деле оказалось слишком большим. Склоны берега покрыты травой до пояса. Когда я достиг вершины острова, усталость ограничила мои восторги прекрасным видом на Берингов пролив.

Остров холмистый, покрыт глыбами камней и высокой травой. Здесь обитает много морских топорков. Несколько экземпляров я добыл для коллекции.

7 августа. Мыс Дежнева. Сегодня получена телеграмма о войне между Россией и Германией. Зная слишком мало о причинах и ходе войны, всяк по-своему строил на этот счет предположения. В общем все были встревожены. Вечером пришел «Таймыр», и только тогда мы узнали о начавшейся войне более подробно и достоверно.

В тот же день «Таймыр» ушел в Анадырь ожидать ответа на запрос относительно судьбы дальнейшего плавания, а ледокол «Вайгач» и сопровождавший нас транспорт «Тобол» с запасами угля и воды направились в Ледовитый океан. Оба корабля должны были зайти в Колючинскую губу (конечный пункт следования «Тобола»). Оставив здесь «Тобол», ледокол «Вайгач» пошел к острову Врангеля («Вайгач» направлялся к острову Врангеля для оказания помощи участникам канадской экспедиции с погибшего судна «Карлук». (Прим. ред.).

7 августа. Вошли в Ледовитый океан. Вскоре встретили плавающий лед и вынуждены были стать на якорь. К вечеру лед несколько поредел.

8 августа. Направляемся к острову Врангеля. Океан чистый, льдов по курсу не видно. Есть надежда, что завтра будем у острова, если только не помешает лед.

Утром 9 августа вошли в плавающий лед, движение в котором стало затруднительным. В 9 утра стали на ледяной якорь. В 8 часов вечера снялись с якоря и пошли на северо-восток. Ход малый. Туман мешает выбирать «дорогу».

10 августа. Целый день штурмуем торосистые льды, но продвинулись мало. Пасмурно. Тихо.

11 августа. Находимся в 30 милях от острова. Торосистые, сжатые льды задерживают продвижение вперед. Уже 3-й день бьемся во льдах у острова, который то скрывается в тумане, то опять появляется на горизонте.

Взял трал на глубине 50 метров. Улов небольшой. Преобладают морские звезды, моллюски. Поймано несколько крабов и раков-отшельников.

12 августа. Стоим на якоре в 20 милях от острова. Идти невозможно из-за плотно сжатых льдов.

13 августа. Все там же у острова Врангеля. Весь день льды задерживают движение. К вечеру прогалины увеличились в размерах, особенно в восточном направлении. В надежде найти там более легкий подход к острову ледокол изменил курс.

Вечером наблюдался необыкновенно красивый заход солнца. Взор поражали менявшиеся цвета зеленого оттенка. Если бы это видел художник...

Все на судне живем желанием пробиться к острову, но возможная неудача начинает тревожить и угнетать.

14—15 августа. Остров близко, но путь к нему преграждают непроходимые льды. Ледокол, зажатый ими, стоит без движения. Течением нас уносит от острова. Сегодня солнечный день. Небо чистое. Солнечные блики на глыбах торосистого льда резко слепят глаза.

Стоим, зажатые льдами, а кругом до горизонта далеко расстилаются вздыбленные торосистые поля. Нет им конца, и ничего живого не видно в этом ледяном царстве. Холоден, суров и величаво-красив Ледовитый океан.

16 августа. Пробиться к острову нет никакой возможности. Надо возвращаться назад, поспешить к «Таймыру», встреча с которым уже просрочена. Итак, в 4 часа дня ледокол «Вайгач» повернул обратно, с трудом пробиваясь сквозь сжатые льды («Вайгачу» не удалось снять канадцев с острова. Это сделали позже американцы. Но тем не менее канадское правительство выразило России благодарность за проявленное стремление помочь экипажу «Карлука». (Прим. ред.).

17 августа. Ночью застряли в плотных льдах. Пробовали взрывать лед, но эффекта от этого не имели. Днем провели водолазные работы. В результате выяснилось, что между лопастей винта попал край большой льдины. После освобождения от злополучной льдины медленно пошли вперед, ежеминутно останавливаясь и меняя ход, лавируя среди льдин.

От начальника экспедиции получена телеграмма: продолжать плавание с целью непременно пройти севером в Петроград.

В 12 часов 19 августа вышли на чистую воду. Спешим к Колючинской губе для пополнения запасов угля с транспорта «Тобол».

19 августа. Пришли в Колючинскую губу. Пополнив здесь запасы угля и пресной воды, ледоколы прямым путем, по возможности без остановки, пойдут к мысу Челюскина.

21 августа. Ледоколы снялись с якоря, оставив «Тобол» в бухте. Теперь он пойдет обратно во Владивосток, мы же — к мысу Челюскина.

22 августа. Идем вдоль Чукотки на запад. Весь день был виден берег материка. Поверхность холмистая, вдали видны сопки. Склоны гор покрыты снегом, которого в прошлом году наблюдалось меньше. По пути встречается редкий плавающий лед.

Сегодня окончил читать книгу Гильдера «Во льдах и снегах». Сам Гильдер был участником экспедиции, снаряженной Соединенными Штатами Америки для розысков «Жаннеты» на пароходе «Роджерс» под начальством капитана Берри. Отыскать следы «Жаннеты» не удалось. Экспедиция зазимовала на материке недалеко от Колючинской губы.

В декабре «Роджерс» погиб. Часть людей приютили чукчи. Гильдер должен был добраться в Якутск и оттуда в Иркутск и дальше. На Лене он узнал о гибели «Жаннеты» и двадцати ее участников, умерших от голода и холода в устьях реки Лены. Попытки достигнуть Северного полюса и старания открыть новые земли многим стоили жизни.

23 августа. Ледовитый океан. Чаунская губа. Идем в нескольких милях от материка. Берег низкий, пологим склоном спускается к морю, дальше — холмистый, а еще дальше возвышаются сопки. Снега на сопках и на берегу нет.

Сегодня были взвешены люди. За время плавания вес в общем поднялся.

Планктонная сеть с утра приносила улов крайне скудный. К вечеру улов немного увеличился. Состоит преимущественно из водорослей и немногих маленьких круглых червей или личинок, которых нигде в прошлых уловах не было. Море чисто и лишь изредка встречаются отдельные льдины.

С нетерпением жду конца плавания. Скорее бы на родину! Хочется перемен. Здесь я много читаю. За полтора месяца плавания в настоящем году прочитал больше, чем в прошлом за все плавание.

Температура воздуха — 2° С ниже нуля. Ночью ветер. Море чистое. Лишь изредка плавают куски льда.

27 августа. День тихий. Туман, сквозь который видно желтое пятно солнца. Лед стал гуще. Курс с утра на остров Крестовский.

24—25 августа, обследовав обстановку в районе Медвежьих островов и выйдя на чистую воду, «Вайгач» направился к острову Вилькицкого, который в прошлом году был открыт нашей экспедицией. Ветер. Небольшая зыбь. Был опущен трал, не принесший никакого улова. Глубина — 50 метров. Грунт — ил.

26 августа. Пасмурно. Появившиеся льды вынудили изменить курс в направлении острова Беннета. Вода здесь грязно-мутная. Часто виден плавниковый (плавающий) лес. То и другое, по-видимому, связано с Леной.

Ночью миновали остров Вилькицкого. Перед нами в 5—6 милях виден другой остров. На карте его нет. Честь открытия этого острова принадлежит нашему ледоколу «Вайгач». В 8 часов утра стали у острова на якорь. В 10 часов на острове был поднят русский флаг, взят астрономический пункт, определены географические координаты и в камнях под мачтой флага оставлены документы о присоединении этого острова к владениям России.

Остров низкий, за исключением нескольких холмов и сопок. Длина его с юга на север около 20 км, ширина — несколько меньше. Весь остров покрыт свежим снегом, из-под которого местами выглядывают стебли травы и на возвышенностях — мох. Собрал образцы мха и травы, а также взял с разных мест острова и с разных слоев образцы грунта и минералов. Камни в своем большинстве пористые, что позволяет судить о вулканическом происхождении острова. Верхний слой грунта — илистый, под ним — песок. Ниже — основная горная порода.

Фауна бедна. Видел лишь следы песца да чайки. Последних здесь порядочно. Кроме чаек попадаются так называемые плавнички, видел одного баклана.

Сегодня состоялась встреча с «Таймыром». Вечером «Вайгач» снялся с якоря и пошел на запад к острову Петра.

28 августа. Утром закончили опись острова, который впоследствии был назван островом Жохова. Вода грязно-мутная, изредка встречается плавниковый лес. К вечеру похолодало до —4,8° С. Небо покрылось тучами, почернело, подул холодный ветер. Новосибирские острова остались позади. Вышли на чистую воду. Взят был трал на глубине 35 метров. Улов очень скудный.

29 августа. На ходу. Курс — на запад. День пасмурный, ветер, снег, температура——1° С. Днем взят трал Улов не слишком большой, но все же лучше предыдущих. Преобладают в нем офиуры, двухстворчатые моллюски, рачки, иглокожие, попалось немного червей и несколько морских звезд.

«Таймыр» шел параллельно нашему курсу, но севернее, с целью определить южную границу сплоченных льдов. К вечеру по курсу на горизонте показался лед.

Сделали остановку. Я опустил на дно швабру с грузом в целях улова обитателей морского дна. Одновременно опущен был трал на глубину 70 метров. Улов был обильным. По своему характеру он значительно изменился в сравнении с уловом в восточной и более южной части моря. Поймано много интересных червей, находящихся в трубках, из которых выдвигались подвижные щупальцы. Очень много офиур, мшанок, моллюсков и других донных животных.

После разборки трала я пошел вытянуть ловушку-швабру. Больше половины глубины швабра вытягивалась легко, но вдруг положение изменилось. Я почувствовал тяжесть и с большим напряжением и удивлением продолжал тянуть, сообщив о непонятном случае д-ру Арнгольду и позвав на помощь находившихся на палубе матросов. Общими усилиями мы продолжали вытягивать швабру, чувствуя, что ее кто-то из наших рук настойчиво вырывает. Наконец метрах в двух от поверхности воды мы увидели, что швабру упорно не хочет нам отдать вцепившийся в нее молодой двухметровый морж. У самой поверхности упрямец отдал нам швабру, а сам уплыл. Ясно, что после такой борьбы швабра оказалась прополосканной и пустой.

После кратковременной стоянки «Вайгач» продолжил свой курс к острову Петра. Все на ледоколе в приподнятом настроении в надежде скоро быть у мыса Челюскина. Все верят в возможность желанного прохода на запад.

30 августа. «Вайгач» достиг берегов Таймырского полуострова и с морской описью направился на север к мысу Челюскина.

31 августа. Сквозь туман чуть видно солнце. Температура около нуля. Ветра почти нет. Редкие небольшие льдины. До сих пор не видно берега. Сейчас 11 часов дня, а по расчету мы должны быть у острова в 2 часа ночи. Недоразумение это, помимо прочих причин, могло произойти и в результате неправильности карт. Таких случаев у нас было немало.

До мыса Челюскина осталось около ста миль. Скоро будем там, и скоро решится волнующий всех нас вопрос — идти обратно во Владивосток или же быть в Петрограде и... на родине.

Приняли со льдины пресную воду. Взят трал с глубины 80 метров. Улов не обильный, к тому же сильно измят камнями, попавшими в сетку трала. Температура воздуха около нуля, воды на глубине 80 метров — минус 1,8° С.

1 сентября. Утром снялись с ледяного якоря и пошли вверх к широте мыса Челюскина. Скоро курс изменили с целью пробраться на запад к мысу Челюскина между ледяных полей. Медленно, с трудом штурмуем перемычки. Мыс Челюскина в 10 милях. С 7 часов утра до 5 часов вечера прошли всего мили 2. Все это время ушло на взлом трех перемычек. В 5 часов вечера вышли на чистую воду и в 11, достигнув, наконец, мыса Челюскина, стали на якорь.

2 сентября. Стоим на якоре в 1 миле от берега!

В 11 часов для сбора коллекции я поехал на берег. У самого берега на мели и на приливно-отливной полоса громадные нагромождения больших торосистых льдин! наваленных одна на другую и на обрывистый невысокий берег. Среди этих нагромождений обнаружены два хода лазейки белых медведей. В лабиринте этого ледяного замка, возможно, спят в своих берлогах обитатели севера — белые медведи. Действительно, через 10 минут я заметил на берегу направлявшегося ко мне медведя. Проверив заряд своего винчестера, я скрылся за выступ скалы и стал ждать, следя с тревогой за продвижением зверя. По мере приближения ко мне медведь все чаще останавливался, подымал голову и внюхивался. Подпустив медведя к себе на 60 шагов, я решил стрелять. В случае промаха я должен был успеть выстрелить еще 1—2 раза. Медведь был убит в голову разрывной пулей с первого выстрела. Подойдя к нему и не видя крови, я еще раз выстрелил в область сердца. Подошли товарищи и помогли мне снять шкуру. Мясо и шкуру перенесли в лодку и поехали к судну. Собрать коллекцию на берегу за ограниченностью времени не удалось. Взял только несколько кусков чистого кварца, которого здесь очень много.

Берег пустынный, дикий. Как-то жутко становится одному среди камней и навалов крупных льдин. После возвращения на судно взят был трал. Улов оказался слишком бедный. Температура —1°С. Погода переменная, ветер.

В 3 часа дня снялись с якоря для следования дальше. «Таймыр» остался у мыса Челюскина с намерением зайти на открытую нами в 1913 году Северную Землю. За открытие этой земли начальник экспедиции Вилькицкий был зачислен во флигель-адъютанты.

Вдали на горизонте видны застрявшие на мели ледяные громады глетчерного происхождения.

Идем в направлении острова Уединения, где должны ждать «Таймыр».

3 сентября. Прошли на запад миль 100. С «Таймыра» телеграфируют об опасном положении: на нем обнаружена носовая пробоина, от которой поврежден годовой запас провизии. Ледокол сорвало с ледяных якорей и унесло движущимся льдом миль на 14 к востоку. Требуется помощь.

Мы вынуждены были вернуться обратно, делая по пути опись южной оконечности Северной Земли. Вечером получили известие, что положение «Таймыра» несколько улучшилось. Он выбрался на более спокойное место.

Узнав об этом, мы повернули обратно. Море было чисто, и лишь на юге виднелись ледяные поля. У южной оконечности Северной Земли «Вайгач» стал на якорь, ожидая прибытия «Таймыра».

4 сентября. Утром получили телеграмму от «Таймыра»: он выходит на свободную воду. Через несколько часов на горизонте заметили дым. Это дымил «Таймыр», направляясь к нам. Днем снялись с якоря и вместе с ним пошли на юго-запад, но скоро встретили большие ледяные поля. Искали прохода и не нашли. Очутились, как бы в ловушке, окруженные с трех сторон льдами и с севеpa — землей. Недалеко стояли в море на мели ледяные замки глетчерного льда. Надо сказать, что гористая новооткрытая нами в 1913 году земля, особенно средняя и северная ее части, покрыта глетчерным вековым льдом, достигающим 100-метровой и большей толщины. Сползая в море и отрываясь, глыбы этого льда уносятся течением далеко от места своего возникновения.

К вечеру оба ледокола стали на якоря недалеко от южного берега земли. Ночью я сходил на береговой припай. Достичь суши не удалось из-за свободной от льда полосы воды у самого берега. На самом берегу, на полосе прилива и отлива и выше, как и у мыса Челюскина, образовались нагромождения льда, достигающие высоты 30 и более метров.

5 сентября. Стоим там же на якоре. Выжидаем перемен в проходимости. Температура —3,5 —4° С. Сильный северный ветер. Холодно.

Сегодня по-настоящему почувствовалась и стала реальной угрожающая возможность зимовки.

6 сентября. Ищем проход на запад.

Все с тревогой говорят о возможной зимовке.

Сегодня был у меня мой давний друг и коллега Гвоздецкий Гриша. Он работает на «Таймыре». Вспоминали прошлое, учебу, родину, знакомых, многое, но... все то было и прошло. Кто-то сказал, что воспоминания — единственный рай, из которого никто нас не может выселить. И все же прошлым жить нельзя.

К вечеру погода прояснилась. Далеко на горизонте освещенные солнцем льды, отражая на изломах солнечные лучи, кажутся светящимися. И везде, со всех сторон окружает нас лед. И сколько ни идем, все одни и те же виды — вода и лед.

7—8 сентября. Находимся все в тех же местах. Переходим из одной полыньи в другую, меняем места, но прохода на запад нет. Погода переменная — то ясно и тепло, то туманно и холодно. Температура все время держится ниже нуля: —1 —3,5° С.

9 сентября. Стараемся выйти из окружающих нас льдов. Но все напрасно.

Думаю о зимовке. Она меня интересует, но одновременно и страшит.

Сегодня «Таймыр» вновь получил серьезные повреждения корпуса, что дает повод сомневаться в благополучном окончании нашего плавания.

10 сентября. Продолжаем попытки выбраться из льдов. В результате только переходим с одного места на другое. Находимся недалеко от Таймырского полуострова, западный берег которого днем виден перед нами до невидимой дали простирается ледяное поле. Впервые получена телеграмма с норвежского судна. Оно стоит, затертое льдом, от нас на юго-запад. Послано оно на розыски экспедиций Брусилова и Русанова. Пасмурно, температура —1,2° С.

11 сентября. «Таймыр» все в том же положении. Ввиду серьезного повреждения корпуса бороться со льдами ему трудно. Мы почти целый день блуждаем по полыньям, переходя из одной в другую. Местонахождение наше неизвестно.

Вечером прошли мимо какого-то острова. Слева виден берег материка. Туман мешает ясно различать характер берега и поверхность земли.

12 сентября. У Таймырского полуострова неожиданно открылся путь к югу. Прошли около 40 миль. Beчером встретили лед. Стали на якорь. Ночью прошли еще 6 миль.

13 сентября. Пытаясь пробиться на запад, мы застряли и были затиснуты льдами. После трехчасовых усилий освободились. «Таймыр» все там же и в том же плачевном состоянии.

Норвежское судно находится от нас на расстоянии 120—150 миль.

14 сентября. На якоре у Таймырского полуострова. Чувствую себя физически и духовно плохо. Настроение подавленное. Сегодня перебрал письма, сохранившиеся за последние 4 года. После этого решил их сжечь. И сжег. Не надо мне ни сентиментальной любви, ни ложных надежд, ни восторгов, ни разочарований.

В половине шестого снялись с якоря. Делаем еще одну попытку вырваться из льдов. Но все напрасно. Больше чем вероятно, мы здесь будем зимовать. Такие предположения меня сильно угнетают.

«Таймыр» продвинулся к берегу. Теперь, быть может, он пройдет к нам.

Сегодня приказом начальника экспедиции я произведен в лекпомы первой статьи. Это меня и не радует, и не печалит.

15 сентября. День пасмурный, температура — 3,0 и ночью —6° С. Образуется новый лед, смерзаются старые льдины. Движение вперед невозможно.

16 сентября. Там же. Ожидаем официального приказа о зимовке. Начинается зима. Солнце довольно низко. Дни совсем короткие.

Температура понижается, падает снег, и молодой лед все больше и больше крепнет, связывая старые льды и припаивая нас к одному месту. Кругом безжизненная ледяная пустыня.

17 сентября. Стоим в двух милях от берега. Идет снег, температура —2,2° С. Однообразная жизнь на судне всем надоела. А что будет дальше? Что принесет нам полярная ночь?

18 сентября. С утра продвинулись несколько вперед. Образуются небольшие полыньи. Очень мешает движению молодой лед.

Сегодня восход поразил своей необыкновенной красотой. За несколько минут до появления солнца полоса с причудливыми формами облаков была зажжена его лучами и объята красным пламенем. Облака изображали, собой то дикие скалистые берега моря, то развалины, то головы людей или животных.

Смотрю на восток в ожидании появления солнца. Вот оно медленно выходит, красное, большое. Заметно исчезают сказочные формы и окраска облаков.

Мили на две продвинулись вперед. Есть надежда добраться до бухты.

19 сентября. Мы у Таймырского полуострова. Продвинулись немного вперед... Скорее бы к берегу и на охоту. Страшно надоело однообразие.

Зимовка на «Вайгаче»

27 сентября. Недалеко от нас образовалась полынья, в которую мы стремимся пробиться. Едва ли нам: это удастся, так как старые льдины уже скрепились довольно толстым молодым льдом. К тому же сила ледокола уменьшилась в связи с тем, что одна из трех лопастей винта наполовину обломана. Целый день сегодня команда работает, освобождая судно от сковавшего его льда. Хотят сделать канал для прохода ледокола. Работа продвигается очень медленно. Последние дни ежедневно по группам производим с доктором Арнгольдом осмотр, команды и берем кровь на гемоглобин.

28 сентября. Весь день работали около судна, освобождая его от намерзшего льда. «Таймыр» в таком же положении стоит недалеко от нас. День ясный. Мороз — 10° С. Начал заниматься по математике, истории и языкам.

2 октября. Все время продолжаются работы по созданию канала. Продвигаемся на два метра в день. Находимся в 4—5 милях от берега. Холодно. Океан замерз. Все покрыто снегом. Температура снизилась до —10 — 11 ° С. Зима началась.

Вчера убили трех белых медведей, которые сами пришли к кораблю. Их заметили издали. Оставив работу, все ушли на корабль. Далеко еще были звери, когда на судне 10 человек были готовы к охоте. Несколько минут мы наблюдали за приближавшимися к судну медведями. Впереди шла громадных размеров мать, а близко за ней справа и слева от нее взрослые уже дети. Мать часто останавливалась, обнюхивала воздух и всматривалась в чудовище-корабль. Медвежата держались сзади и также обнюхивали воздух. Их привлекал, вероятно, запах с камбуза. По мере приближения остановки медведей становились более частыми. Все они как бы с удивлением всматривались в судно и, вытянув длинные шеи, нюхали насыщенный запахами пищи воздух. Еще несколько минут, и медведи приблизились к кораблю шагов на 60—70 и опять остановились, смотрят. Неожиданный залп сотряс воздух. Медведица упала, перевернулась и быстро поднялась на задние лапы. Взмахом лапы она ударила себя в грудь и упала мертвой. Медвежата побежали, оставляя за собой следы крови. За ними пошли в погоню. Скоро и они были настигнуты, так как один из них был тяжело ранен и не мог бежать, а другой не мог с ним расстаться. Мясо медведей пошло в пищу.

3—6 октября. Потеплело.

Идет влажный тающий снег. Сегодня 6 человек ушли на охоту. На судне готовятся к зимовке. Устанавливают печи, трубы. Занимаюсь ежедневно не меньше 6 часов. В изучении английского языка помогает мне доктор Арнгольд.

7—8 октября. Сегодня возвратились охотники с пустыми руками. Все живое уже ушло и улетело на юг или спряталось в зимние укрытия

9—10 октября. В последние дни идут работы по приготовлению к зимовке. Жизнь на судне без перемен. Погода ясная. Температура держится —1—6 ° С. Разрабатывается режим и программа развлечений экипажа корабля на зиму.

11—13 октября. Медленно сживаемся с мыслью провести в этой холодной пустыне минимум 10 месяцев. Подготовительные работы к зимовке почти закончены. Осталось натянуть брезент над голубой кормовой частью судна.

Медицинский осмотр команды показал, что все здоровы и чувствуют себя неплохо. Развлечений у нас немного. Ходим на лыжах. Пища удовлетворительная. Обуви и одежды также в достаточном количестве. При всем этом зимовка материально не может быть страшной.

В последние дни похолодало. Температура снизилась до — 14—16° С. Все кругом покрыто снегом. Гуляет ветер по беспредельным ледяным просторам Дни очень короткие. Солнце показывается низко. Больше пасмурно. Зима ощутимо вступила в свои права.

14 октября. Работ по случаю праздника не было. Записывать ежедневно нечего. Буду записывать за несколько дней.

21 октября. Пары в котлах прекращены. Машины разобраны. Началось отопление в помещениях судна печами, которые почему-то ужасно дымят. Температура в каютах около 10° С. Снаружи температура держится в пределах минус 14—19° С. При ветре холодно. Никаких следов зверей.

Дрейфуем. От прежнего места унесло километров на 25. Берег Таймыра скрылся из виду. Скоро наступит полярная ночь.

В каюте холодно. При температуре 10° С я не могу заниматься и иду погреться в помещение команды.

Интересно, что лед иногда дает большие трещины, причем края льдин расходятся и образуются полыньи. Наблюдались северные сияния. Пока они слабые, разлитые.

25 октября. Живем однообразно. Холода достигают —21,6° С, в среднем —16 —19° С. Ежедневное развлечение — футбол на льдине. Он вошел в привычку. Это хорошо. Я также начал увлекаться этим видом спорта.

27 октября. Сегодня утром командир ледокола Новопашенный с 4 членами команды отправился на «Таймыр», который зимует от нас примерно в 30 километрах. День ясный. Температура —24° С. Жизнь на судне без перемен. Начали строить ледяной домик.

28 октября. Сегодня ночью наблюдалось северное сияние, представляющее собою замечательное зрелище. Часов в 9 вечера по всему небу разбросанно появились: матово-белые полосы, беспрестанно передвигающиеся и меняющие свое направление и интенсивность. Каждая полоса выбрасывала пучки яркого света. Ими зажигалось все небо. Одни из них угасали, другие росли и двигались с возрастающей быстротой. Мигающий поток света, волнообразно извиваясь, образовывал собой движущуюся широкую цветную ленту, окаймленную с одной стороны в зеленый цвет, а с другой — в фиолетовый. Этот световой поток продолжался всего несколько минут и вскоре на его месте ничего уже не было, кроме разбросанных полос матово-белого цвета. Ночь была тихой, ясной. На горизонте показался с отбитым краем серп огненно-красного месяца. Мороз — 26° С. Около 10 часов невдалеке от судна были медведи. Собаки отогнали их.

31 октября — 2 ноября. 31 октября солнце чуть-чуть поднялось над землей. Сегодня 2 ноября оно скрылось окончательно до февраля месяца. Бушует метель. Температура воздуха минимум 27,6° С. Вчера убили медведя.

3 ноября. Всю ночь и утро дул сильный южный ветер. К 12 часам дня скорость его достигла 20 м в секунду. Еще с утра начал трескаться лед. Образовались щели. Лед приходит все в большее движение. От сжатия края полей крошились, лед ломался. Пространство вокруг корабля, представлявшее до того ровное ледяное поле, теперь было сломано, и толстые обломки льда разной величины в беспорядке торчали всюду. Судно выдерживало сильный напор. К счастью, оно осталось неповрежденным.

Палуба нашего корабля обтянута брезентом, которым то и дело хлопает ветер. Вой и плач снастей печалят душу и порождают думы о любимой родине, о близких, дорогих сердцу людях. Так подобно быстрому ветру несут меня мои воспоминания в родной край. Началась длинная темная полярная ночь.

8 ноября. За неделю температура была минимум 1 —21,6 и максимум —7° С. Метель, ничего не видно. Завывания и свист ветра оглашают холодную пустыню, торчат глыбы ломаного льда. От 8 часов утра до 1 часу у нас сумерки, а в 2 часа уже совсем темно. На корабле целые сутки горят керосиновые лампы. На лед в последние дни после шторма не выходим. Снег и ветер мешают играть в футбол, к тому же нет хорошего поля и темно. Настроение у команды хорошее.

9 ноября. Утром часов в 6 дежурный матрос Даниленко у самого судна убил громадного медведя. Голову я взял для коллекции. Туша медведя без шкуры и головы весила 24 пуда. Ветер. Температура —26,4° С.

10 ноября. Ночью был сильный ветер, но к утру стих. Часов в 9 утра на льду у корабля образовалась трещина шириной в 2 метра и больше. Трещина эта то суживалась, то расширялась. Вдали от корабля, верстах в двух и ближе, трещины были значительно больших размеров. Они также изменялись. Видно было, что лед пришел в движение. Часто слышался его треск. Видимых перемен в погоде, однако, не было, хотя барометр быстро падал. В 3 часа дня с «Таймыра» возвратился командир судна и 4 человека команды. К этому времени ветер усилился и поднялась пурга. В 6 часов ветер перешел в ураган. Под его напором ломающийся молодой метровый лед пришел в движение, льдины громоздились одна на другую, и по всему борту давили на корабль. Временами от сильного давления судно дрожало, кренилось. Вдруг главная (большая) льдина, скользнув по борту, провалилась, и судно быстро выпрямилось. Через некоторое время оно неожиданно очутилось на полынье. Близко и дальше вокруг судна виднелись такие же полыньи. За несколько часов толстый ледяной покров океана был поломан, и место нашей зимовки изменилось, стало другим, неузнаваемым. Стоило чуть опоздать нашим людям возвратиться с «Таймыра», и за их жизнь ручаться было бы нельзя. Так причуды севера разнообразят нашу зимовку.

Температура —19,2° С. Небо чистое.

12 ноября. Ветер и движение льдов продолжаются. Судно благодаря своей клинообразной яйцевидной форме хорошо выдерживает давление льдов, хотя и бывают случаи больших кренов. Сегодня температура —26,4° С.

Кроме медведей, здесь зимуют песцы. Один из них был убит. Шерсть на нем уже белая.

19 ноября. Движение льдов прекратилось. Мы опять стоим в их объятиях. Возобновилась игра в футбол. Мы должным образом оценили этот вид спорта в наших условиях как полезный и интересный.

Для команды начались лекции по истории, зоологии, физической географии и геологии, а также по грамматике и арифметике.

Все на судне здоровы. Особенных случаев нет. Часто бывают красивые северные сияния. Может быть, смогу лучше их описать. Но это очень трудно. Температура сегодня—29° С. Это самая низкая за все время нашей зимовки.

22 ноября. В 10 часов утра сумерки. Сегодня у нас состязание футбольных команд, поэтому обед был на 1 час раньше. Победители матча получают электрический фонарь и еще другие вещи. Кроме того, два лучших игрока получают персональные призы. Начало в 12 часов дня на ледяном поле у корабля.

23 ноября. Температура —31° С. Слабый ветер. С 12 часов до 1 часу дня — самое светлое время суток. Звезды видны и в это время. На корабле холодно. В моей каюте температура +12° С, а на полу +3°С. На бортовой стенке появился лед.

26 ноября. Ветра нет. Темно Пасмурно. В 1 час дня я сошел с корабля поставить петли на песцов там, где встречу их след. Отойдя от судна шагов 50—60, я несколько раз увязал в снег и падал. Торосы, нагромождения льда и снега — все слилось в одно белое, скрывая трещины и ямы. Скоро я возвратился к футбольному полю, где игра уже шла вовсю. Сейчас круглые сутки темно. В игре выручает снег. На белом фоне видны и силуэты футболистов и мяч. Завтра второе состязание команд. Температура —17,4° С.

Вечером тихо. Небо ясное, показалась луна. Теперь она заменяет нам солнце.

3 декабря. Ветрено, идет снег. Температура за неделю: минимум — 24, максимум — 7,2° С. Жизнь на корабле однообразная, и поэтому нас радует каждый прошедший день, неделя и месяц.

Обнаружил в библиотеке обширную литературу о русских художниках с иллюстрациями и очерки по истории искусств.

С увлечением знакомился с работами Венецианова, Брюллова, Федотова, Айвазовского, Перова, Крамского, Шишкина, Васнецова, Маковского, Поленова, Сурикова, Верещагина и других мастеров отечественного искусства.

6 декабря. Ночь. Кругом пустынно и безжизненно. 'Ветер и снег. Ледяное поле выровнялось от выпавших снегов. Снег залегает так плотно, что когда идешь, то следов не видно совершенно.

Люди все здоровы за исключением Мячина, который заболел аппендицитом.

Начинаем готовиться к рождественским развлечениям. Лекции продолжаются. Морозы пока еще не особенно большие и дают возможность выходить на свежий воздух. В футбол мы играем при температуре до 23° С. От — 23 до 27° С игра не обязательна, а с — 27° С — запрещена. Наибольший мороз за последние дни достигал —30° С, наименьший —13,2° С.

"Вайгач" во льдах. 1914 г. 

14 декабря. Начал брать у мичмана Никольского уроки французского языка. Жизнь на корабле тянется однообразно, температура —36° С.

16 декабря. Темно. Тихо. Мороз —36° С. Когда вспоминаешь прошлое, кажется, что время промчалось быстро, когда смотришь в будущее, то кажется, что идет оно очень медленно.

18 декабря. На судне без перемен. Мороз —30 —33,4° С.

20 декабря. Погода переменная: то сильные метели, то тихо. Северные сияния частые, хотя цветных не было. Готовимся к Новому году.

21 декабря. Ветер. Холодно, температура —39,6° С. Делаем прогулки на палубе под натянутым брезентом. Палуба освещена фонарями «Летучая мышь».

26 декабря. Морозы мешают работать. Я часто иду греться в общежитие команды. Там теплее, у них своя печка, а моя каюта отапливается от печки, обогревающей коридор. Я рад тому, что 3 дня назад была середина полярной ночи. И теперь ночь идет на убыль.

Сегодня по радио получены скудные сведения о войне, вернее отрывки из переданных сведений. Судить по ним о ходе войны трудно.

Изменений в нашей жизни нет. Морозы достигают уже —40° С.

27 декабря. Все то же, ни перемен, ни новостей.

Много времени провожу в теплых помещениях машинной и палубной команд. Здесь же бывает часто старший офицер Гельшерт. Он жалуется мне на скуку в кают-компании и на то, что все там друг другу надоели.

Надо сказать, что в начале зимовки многие испытывали чувство неприязни друг к другу. Я это объясняю обострением раздражительности в связи с провалом надежды прохода экспедиции в Атлантику и в связи с тяжелыми условиями вынужденной зимовки.

3 января 1915 года. Готовимся к рождеству. Планируем устроить вечер в кают-компании с постановкою водевиля Чехова «Медведь», с декламацией и музыкой. Несколько дней круглосуточно светит луна. В полдень на юго-востоке начинает чуть заметно светлеть небо. Через полтора месяца там появится солнце.

6 января. Морозы достигают —36,2 —43,2° С. Чувствуется канун рождества. Настроение приподнятое. Все, кажется, стали добрее. Приветливей. Прежняя угрюмость исчезла. Появился на эти дни электрический свет.

Мне сегодня грустно, возможно, потому, что предался воспоминаниям о любимом крае, о близких дорогих людях... Вера в лучшее будущее дает силы пережить трудные сумерки.

7 января. Рождество. В 12 часов дня подали праздничный обед со свежим мясом двух забитых свиней. В 16 часов начались развлечения — елка и почта. Было почти весело. Все получили елочные подарки. Состояли они из полфунта табаку, книжки курительной бумаги, 10 папирос и куска мыла. Елка была довольно красива. Сделана она из прутьев веника и украшена чем и как можно было.

Из кают-компании от командного состава всем матросам были присланы видовые открытки с поздравлением и пожеланиями. Я получил «скульптурную» открытку «Довольство» с надписью: «Искусство шлет привет любителю искусств». Должен заметить, что в начале зимовки я выбивал из торчащей льдины человеческую голову, но не окончил. Так и стоит она у корабля, ждет весны и света. В общем первый день праздника был разнообразным и прошел хорошо.

8 января. Репетируем программу к вечеру, который назначен на 10 января.

9 января. Третий день рождественских праздников. Ждали новостей по телеграфу, но ничего не было.

10 января. В кают-компании с 8 часов до 12 часов был дан спектакль. Исполнение было удачным. Все остались довольны.

Средняя температура за неделю —36° С.

11 января. Сегодня мне исполняется 22 года. Из них второй год я блуждаю в районах далекого севера. Я сам стремился сюда в Заполярье в поисках нового... Я должен был найти избавление от пессимизма. И я его нашел...

Сегодня у меня был Морозов Шура. Машинист. Много с ним говорили.

16 января. Продолжаю брать уроки английского языка у доктора Арнгольда. До сих пор, уже больше года, я занимался сам. Большой помехой является холод в каюте, которая обогревается 30-линейной лампой. Трудно долго усидеть на месте при температуре 8—10 и особенно при 5—6° С.

19 января. Ветрено, температура минус 30° С. Часов в 10—11 утра за бортом начинает светлеть. С часу дня темнее и в 3 часа совсем темно. Скорее бы увидеть солнце, скорее бы закончилась надоевшая, монотонная полярная ночь.

Сегодня праздник — крещение. Была служба. Не знаю, кому и зачем нужна эта комедия. Возможно, для записи в вахтенный журнал. Команда на судне вся здорова. Немного болеет доктор. Я также чувствую себя неважно.

20 января. Сегодня по радио от норвежской шхуны «Эклипс» получены сведения о ходе войны. Сведения очень краткие. В Петрограде знают о нашей зимовке. Надежда на получение свежих новостей вносит в нашу .жизнь оживление, интерес и разнообразие, чего нам так не достает.

31 января. Из Петрограда получен приказ в целях сокращения личного состава экспедиции в связи с угрозой второй зимовки отправить в апреле 40 человек команды в порт Диксон на Енисее.

Сегодня температура —22,3° С. За последние 10 дней мороз достигал —40,8° С.

1 февраля. Пасмурно. Пурга. Жалобно воют снасти и ветер бьет и хлещет брезентом. На корабле больных нет.

2 февраля. Ветер беснуется, метель продолжается. Температура —18,2° С. Вот оно, настоящее царство тьмы, снега и холода. В такую пору даже постоянные обитатели севера — медведи и песцы — пересиживают в своих убежищах. С конца ноября и по сей день только один раз заметили следы песцов.

3 февраля. Ветра нет, температура —5,8°С. Днем уже довольно светло. Начали готовиться к карнавалу «Встреча солнца». По обычаю северных народов 14 февраля празднуют окончание полярной ночи и встречу солнца.

10 февраля. Небо чистое. Тихо. Температура —36° С. В полдень на востоке появилось отражение солнца, через 30 минут красный диск исчез. На днях появится настоящее солнце, встречу которого мы будем праздновать .

14 февраля. Пасмурно. Тихо, температура —29° С. В 1 час дня карнавал начался на футбольном поле.

В карнавале приняла участие почти вся команда ледокола. Многие были в масках и в маскарадных костюмах. Много здесь было оригинального и смешного. Ввиду большого мороза программа карнавала была сокращена. Сфотографировавшись, все поспешили на корабль.

Вечером в кают-кампании состоялся маскарад. Здесь были присуждены 7 премий за лучшие костюмы. Премии — книги и деньги. В общем праздник прошел сверх ожидания весело. Все остались довольны. А солнца не видели, так как день был пасмурный.

15 февраля. Днем было видно солнце. Как никогда раньше, приятен свет его. Полярная ночь, длившаяся 105 дней, закончилась.

16 февраля. Температура —43,2°С. Средняя температура за декабрь —32,4° С. За январь —44° С.

17 февраля. Тихо. Ясно. Температура —42°С. Красивый восход солнца. Светит оно уже по 3 часа. Жизнь наша, как и раньше,— в надеждах на лучшее будущее. С появлением солнца хожу на прогулки по торосистым пустынным ледяным полям. Скоро, возможно, начнется охота на зверя, редкие следы которого уже есть.

22 февраля. За неделю средняя температура была —37° С. Сегодня матрос Ладоничев заболел аппендицитом. Остальные люди здоровы.

23—24 февраля. Температура —42° С. Тихо, светло. Сегодня закончил читать «Любовь в природе» Бельша. В этой книге я нашел ответы на многие интересовавшие меня вопросы. Она не только обогащает знаниями, но и будит интерес к биологии. В ней изложена теория развития жизни.

27 февраля. Температура —42°С. Пурга. Ничего не видно, все бело, объято мчащейся снеговой пылью. На корабле два человека серьезно больны. Состояние обоих тяжелое. Штурман Жохов слабеет с каждым днем. У матроса Ладоничева перитонит.

Сегодня отправил матери телеграмму из трех слов: «Здоров, всем привет». Чувствую себя физически удовлетворительно, хотя ем плохо. Однообразные вихоревские консервы так надоели, что не переношу их запаха.

28 февраля. Сегодня в 11 часов утра умер штурман А. Н. Жохов.

Смерть поразила и опечалила всех, разделявших с ним скуку однообразной жизни среди мрака и холода далекого севера.

Заболел он 15 февраля. За медицинской помощью обратился 19 февраля. И это потому, что отношения между Жоховым и Арнгольдом были плохие. В это время угрожающих для жизни явлений еще не было. Больной жаловался на тошноту, рвоту и головокружение. Предполагал катар желудка. Мысль о нефрите была далека. Количество и цвет мочи навели на эту мысль 21 февраля. 23 февраля отек легких и слабость сердца. Общее состояние становилось хуже. 24 числа количество мочи пришло к минимуму. Перед нами явления уремии (отравление). Больного беспокоит частая рвота, которая мешает  приему пищи и лекарств.

26 февраля больной ослабел, жаловался на боли  в груди, засыпая бредил.

28 февраля в 10 часов больной попросил переодеть его в чистое белье. Сознание не покидало больного.  В 10 часов 50 минут деятельность сердца упала... Была впрыснута под кожу камфара. Выражение глаз изменилось, что говорило о потере сознания. Дыхание прекратилось. А сердце под действием камфары все еще билось, как бы призывая организм к жизни, защищая и борясь со смертью, которая уже наступила. Молодого, физически сильного Жохова не стало.

1 марта. На судне траур. Хороним лейтенанта Жохова — штурмана ледокола «Вайгач». Отслужена панихида. Гроб, готовый к выносу, говорил о чем-то резко нелогичном, неумолимо-жестоком, непоправимом... И это мучило сознание, терзало сердце.

Вот гроб поднят на руки и медленно спускается по трапу. Зазвучало дрожащее «Святый боже». Слова отдались волной по судну и с ветром исчезли в ледяной пустыне. Гроб на плечах людей, медленно покачиваясь из стороны в сторону, тихо поплыл к ледяному домику, где он должен лежать до похорон. Холодно. Жесткий ветер выл и свистел, осыпая снеговой пылью людей. Улетая, он уносил с собой окончания слов «Святый боже». Вот и ледяной домик, конец пути. Все смолкло. С тревогой заметили друг у друга побеление щек и ушей, растирали снегом и быстро, установив гроб в домике и закрыв  дверь льдиной, побежали к кораблю.

5 марта. Сегодня повезли гроб к ледоколу «Таймыр», а оттуда — на берег. Температура —36° С.

10 марта. Все дни температура держится в пределах —35 —36° С. Уже несколько дней сряду поочередно дежурим с доктором у постели больного матроса Ладоничева.

Несколько дней я не выходил на воздух. Самочувствие плохое, аппетита нет. Начались работы по вымораживанию винта для замены обломанных лопастей. Я написал на смерть Жохова стихотворение. Я знал, что и сам Жохов писал. Он как-то готовил к карнавалу пьеску в стихах. Но все мы были немало удивлены, когда в его постели нашли стихотворение, посвященное своей смерти. Писал он, вероятно, уже будучи больным. Мы выгравировали прочувствованные строки на медной пластинке и прибили ее к кресту могилы.

13 марта. С нетерпением ожидаем весны, лета и освобождения от ледяных уз, обрекших нас на столь длительную тяжелую и скучную жизнь. В апреле предполагается отправить половину состава команды судна на Енисей, в порт Диксон, где к осени будут построены казарма, баня и радиостанция.

15 марта. Сегодня утром скончался от гнойного перитонита кочегар Иван Ладоничев. Не успели люди возвратиться с берега, где хоронили Жохова, как второй горестный случай, второй покойник. Смерть товарищей глубоко печалит нас, хотя никто, кажется, не допускает и мысли о своей гибели...

16 марта. Ясно. Температура —38° С. Сильная рефракция. Тело кочегара Ладоничева перенесено в ледяной домик.

24 марта. Температура в последние 6 дней была в пределах—13—24° С.

Сегодня астрономически определено место нашей зимовки — 76°57'45" северной широты и 100°13'30" восточной долготы.

25 м а р т а утром группа матросов с гробом Ладоничева отправилась на «Таймыр». Я тоже пошел с этой группой. День ясный, и белизна, сплошная и безграничная, слепила глаза. Температура —20,4° С. В 16 часов мы прибыли на «Таймыр», сделав за 8 часов 30 км. Дорога на расстоянии 5 км от «Вайгача» была неровной, сугробистой. Дальше она стала лучше, так как торосы были реже. Недалеко от «Таймыра» нас встретил начальник экспедиции Вилькицкий и с ним 20 человек команды, которые приняли от нас скорбную ношу.

Могила штурмана "Вайгача" А.Н.Жохова. Снимок сделан в 1968 году.

29 марта. Хоронили кочегара Ивана Ладоничева. Могила его в слое вечной мерзлоты, рядом с могилой лейтенанта Жохова на высоком западном берегу Таймырского полуострова. С тех пор это место на картах Арктики называется «мыс Могильный». Берег дик и пустынен. Следов жизни никаких.

1 апреля. Люди с «Вайгача» сегодня ушли обратно, захватив с собою лопасть корабельного винта весом 32: пуда. Я остался на «Таймыре» для помощи больным при операции отмороженных пальцев.

4 апреля. Пасха. В 12 часов ночи весь экипаж ледокола «Таймыр» и начальник экспедиции Вилькицкий собрались на палубе. Пропели положенные в таких случаях молитвы. Перед нами на столе стояла маленькая пасха и несколько яиц. Так начался праздник. Сухо, формально, убого. Я ушел в каюту, лег в постель и долго не мог уснуть, переносясь мыслями на родину, в круг друзей и близких... За бортом корабля стонал и завывал ветер.

5 апреля. Слабость. Апатия. Метет пурга. Ни зги не видно. У меня, кажется, начинается цинга. Кровоточит десна, начались боли в голеностопных суставах и в икроножных мышцах.

6 апреля. Все дни ветер и снег. Температура —9 —13° С. Самочувствие плохое. Недомогание усиливается. Скорее надо возвращаться на «Вайгач».

11 апреля. Ощущаю боли в ногах во время обычного движения. Если завтра погода улучшится, уйдем на «Вайгач». Здесь я испытываю ряд неудобств — мешаю другим и мне мешают.

12 апреля. Сегодня вечером мы пришли на родной «Вайгач», чему я был очень рад. Здесь меня ожидали праздничные сладости. Очень приятно, что не забыли оставить.

14—17 апреля. Дни ясные, ветреные. Температура —20° С. Убит белый медведь. Из свежего мяса повар умеет делать для больных цингой вкусные котлеты. Ем их с большим удовольствием.

18 апреля. Ветер утих. Температура —6° С. Легкий туман.

19—22 апреля. Температура в отдельные дни достигала 0 и даже и +0,7° С. Снег начал таять. Наш ледяной «док» у кормы заполнен водой. Готовимся к переходу на Диксон. Выделено 22 человека, в том числе и я. Отправляются более слабые. Начальником партии назначен старший офицер судна Н. А. Гельшерт. Я рад пройти от Таймырского полуострова до р. Енисей 1500 км. Рад перемене, рад увидеть тундру, познакомиться с ее природой, животными и растениями.

7 мая. Сегодня солнце не скрылось за горизонт. Начался полярный день. Ждем прихода начальника экспедиции с корабля «Эклипс» — видного полярника, соратника Нансена, — Отто Свердрупа, который прибывает к нам с 2 нартами для оказания помощи в переходе на судно «Эклипс».

На судне без перемен. Правда, солнце и тепло делают жизнь лучшей, чем она была в полярную ночь. Четверо матросов больны цингой.

11 мая. Днем мы с мичманом Никольским отправились раскапывать отдушину тюленя, которая должна была быть там, где на днях рылись и лаяли наши собаки. Дорога к этому месту была отвратительной, и идти на лыжах по впадинам и снежным возвышенностям, которых глаз в общей слепящей снежной белизне не улавливал, было тяжело. Скоро, однако, мы пришли к месту, намеченному мною вчера, и начали раскапывать снег в местах, где рылись собаки.

Через несколько минут снег от удара лопаты провалился и через образовавшееся отверстие мы увидели снежную пещеру, в нижней части которой находилась отдушина во льду. В диаметре пещера достигала 2—3 метров. Интересно построена отдушина. Если смотреть сверху, она представляет собой круглое отверстие диаметром в 70—80 см, на глубине 70 см чуть расширена, а глубже метра на полтора резко поворачивает в сторону, образуя выступ.

Заложив прорытые отверстия снегом, мы вернулись на корабль.

13 мая. Чувствую боль в области печени. При движении появляется одышка. Но доктор Арнгольд осмотрел меня и никаких заметных отклонений в работе внутренних органов не обнаружил.

14 мая. Сегодня заканчиваем сборы и завтра отправляемся на берег в далекий пеший путь до села Гольчихи в устье реки Енисея. Надеемся прийти туда в августе, с тем чтобы попасть на пароход последнего рейса, доехать на нем до Красноярска, а оттуда в Петроград. Путь наш определен, и на нем расставлены продовольственные склады. Отдыхать будем на норвежском судне «Эклипс», зимующем в 300 километрах от нас, у мыса Штеллинга. Здесь мы дождемся прибытия оленей и самоедов (Самоеды — старое русское название ненцев, энцев, нганасан и селькупов) во главе с Бегичевым, бывшим боцманом судна «Заря».

Н. А. Бегичев, выйдя в отставку, уже много лет промышляет на Дальнем Севере, покупает и обменивает продукты на меха у тунгусов (Тунгусы — устаревшее название народности эвенков) и самоедов. Обменивает и, конечно, обманывает и обирает их. Меха сбывает в Петрограде. Имеет на этой почве связь со знакомыми по службе морскими офицерами. И вот ему-то Гидрографическое управление и поручило организовать нам помощь  при переходе тундрой с «Эклипса» до Енисея. Об этом я узнал из разговоров на «Таймыре».

15 мая. В 11 часов 30 минут вся команда выстроена на верхней палубе. К отходу все готово. Перед строем выступил командир судна Новопашенный. Отметив тяжелые условия зимовки и неизвестность, которая ждет экспедицию впереди,— он сказал, что не исключена возможность и второй зимовки, еще более тяжелой и опасной... Учитывая это, необходимо сократить личный состав экспедиции, отправив половину людей в Петроград. Пожелав благополучно возвратиться на родину, он со всеми попрощался и пожелал счастливого пути. Остающиеся на судне прокричали несколько раз «ура!» в честь уходящих, и те стали спускаться по трапу на лед. Тут мы еще раз попрощались и, напутствуемые добрыми пожеланиями, двинулись на судно «Таймыр»... Дорога была тяжелой, и к концу пути все ослабели. В 1 час ночи мы прибыли на «Таймыр».

16 мая. Живем на «Таймыре». Здесь находится и Свердруп с двумя матросами и двумя собачьими упряжками. Если не задержит погода, предполагаем выйти завтра на «Эклипс».

«Таймыр», вернее командный состав на нем, мне не по душе. Офицеры здесь грубые, высокомерные, отношение их к команде сухое, официальное, без тени товарищества и дружбы. У нас на «Вайгаче» отношения более демократичные.

Написал доктору Арнгольду прощальное письмо с благодарностью за помощь в изучении английского языка.

Пеший переход с «Таймыра» на «Эклипс»

19 мая в 12 часов дня наша партия, состоящая из 39 человек (22 чел. с «Вайгача» и 17 — с «Таймыра»), оставила ледокол «Таймыр» и пешком по неровным торосистым льдам двинулась к «Эклипсу». Провожали нас 12 человек, в том числе и начальник экспедиции Вилькицкий. По мере удаления от судна путь становился лучше и идти было легче. Пройдя за 7 часов 18 км, разбили палатки и стали на ночлег. Все люди разделены на группы по палаткам.

20 мая. Сегодня ввиду плохой погоды целый день стояли на месте и лишь к вечеру тронулись дальше. Питание наше в дороге составляет: утром — сухари с маслом и чай, днем — борщ (консервы), тушеное мясо (консервы) и чай.

21 мая. Сильная метель. Температура утром —12°С, вечером —8° С. К вечеру ветер стих, и мы, отдохнув сутки, предполагали в 9—10 часов выступить дальше. Однако перед выступлением ветер опять усилился, началась пурга, и поход был отложен до утра, до улучшения погоды. Температура —3° С. Больных нет. В палатке холодно и сыро. Спим одетыми в кухлянках (длинная, на двухстороннем меху верхняя одежда с капюшоном). В полночь сняли палатки, напились чаю, и опять в путь. Прошли за 4 часа 10 км, остановились на ночлег. Показалось из-за туч солнце, и погода установилась хорошая. Еще 8 мая начался полярный день, и сейчас, не имея часов, трудно сказать, когда один кончится, а другой начнется. В общем ночей нет, есть один сплошной день. Остановились, мы, не дойдя 4—5 км до склада продуктов.

22 м а я. В 6 с половиной часов утра пришли к складу и, раскинув на берегу палатки, стали ожидать улучшения погоды. Постояв до 11 часов ночи из-за дурной погоды и не дождавшись ее улучшения, мы двинулись к Медвежьему яру, который находится в 11 км от нас. Дорога была отвратительная, и впереди ничего не было видно из-за пурги. К счастью нашему, ветер дул попутный.

23 мая. Пурга прежней силы. В 9 часов утра партия тронулась от Медвежьего яра дальше. Температура была —6,5° С. Ветер западный, слабый. Дорога ровная. Пройдя 10 км, остановились пить чай. Пересекаем Таймырский залив. Барометр поднимается. Ждем улучшения погоды. Больных нет.

24 мая. В 3 часа ночи пошли дальше через Таймырский залив. Погода немного улучшилась, температура —6,5° С. Прошли сегодня около 20 км. От этой остановки провожающие нас идут обратно. Начальник экспедиции Вилькицкий, пожелав нам счастливого пути, с матросами направился в устье реки Таймыр, а мы — на юго-запад. Было 11 часов вечера. Расходясь, наша партия и провожавшие часто останавливались, оглашая пустынную равнину криками «ура!» и бросая вверх шапки. Наконец они скрылись из вида. Сделав переход в 12 км, в 2 часа ночи мы стали на отдых.

25 мая. Температура —7,5°С. Пасмурно. В 4 часа 35 минут, пообедав, пошли дальше. Прошли мыс Врангеля и остановились в 2 км от мыса Случевского. За ночь сделали 20 км. После ночного отдыха, напившись с сухарями чаю, пошли дальше вдоль берега, переходя от мыса к мысу.

В 8 часов вечера температура была —5,5° С. Пасмурно, слабый ветер. Вышли мы в 9 часов 20 минут и за 3 часа прошли 12 км.

26 мая. Со дня выхода с «Таймыра» пройдено 100 км. Люди все здоровы. Днем пересекли остров, на котором видели несколько диких оленей.

27 мая. По случаю того, что прошли мы около половины пути, нам выдали к обеду пеммикан и по плитке шоколада. Питание у нас однообразное: консервы мясные, сухари, масло и чай с сахаром. Ночуем мы в палатках. Палатки однослойные, обычные, холодные. Ставим их на снегу. Подстилаем брезент в один слой. Пока в палатке разогревается на примусе пища или кипятится чай, мы наслаждаемся теплом. Спим одетые в кухлянках. Пообедав и отдохнув, на что ушло 4 часа, мы пошли дальше, оставляя справа остров Таймыр. Встретившие нас норвежцы сообщили, что они заготовили для нас 5 диких оленей.

Сегодня ясно, тепло, температура +3,5° С. Начавшееся таяние снега не сулит нам ничего хорошего. С нами едет и Свердруп. На 2 собачьи нарты он взял у нас груза около 10 пудов.

28 мая. В 7 часов 50 минут утра вышли дальше. Воспользовавшись попутным ветром, сделали к санкам паруса и легко пошли по Таймырскому заливу. До 11 часов прошли 15 км и стали на короткий отдых.

В 5 часов 25 минут пришли на рейд «Зари», где ожидали нас убитые олени. Свердруп был уже здесь. Стали на отдых, сделав в течение суток 40 км.

29 мая. Сегодня отдыхаем. День теплый, солнечный. К вечеру погода ухудшилась, появился туман, и температура понизилась. Сегодня утром первый раз услышали птичье пение. Оленье мясо оказалось вкусным, и мы вдоволь им лакомимся. Люди все здоровы.

30 мая. Стоим на том же месте. Вечером должны будем идти дальше. День пасмурный, температура —2° С. Появились больные с жалобами на понос, вызванный, по-видимому, резким переходом с консервов на свежее мясо, которое употреблялось в неограниченном количестве.

В 8 часов 30 минут вечера пошли дальше. Пересекли часть материка и залив Бируля. Прошли 12,5 км и стали на отдых.

Пополнили запасы продуктов из свердруповского склада. Получили консервы мясные, молоко сухое, яйца, сахар, чай, белые сухари, пеммикан и керосин.

31 мая. В 1 час 35 минут стали на отдых. Через 2 часа пошли дальше тундрой. Сделали за ночь 25 км. Свердруп идет с нами. Чередуясь с матросами, он то забегает вперед, показывая собакам путь, то возвращается к нартам, погоняя собак. Останавливались в заливе Миддендорфа. После ночлега в 10 часов вечера пошли дальше. Тепло. Снег стал рыхлый. Сани и люди проваливаются в него. Дорога становится трудной. В 1 час ночи 1 июня стали на отдых (обед в 2 часа ночи). В 4 часа пошли дальше заливом на запад. Всего за ночь (суточный переход) прошли 20 км. По пути встречали следы оленей и волков. Люди жалуются на усталость.

2 июня. В час ночи стали на отдых. Пройдено 13 км. Ясно. Солнце довольно высоко. В 3 часа ночи пошли дальше. Через полтора часа, пополнив запасы пищи из продовольственного склада, продолжили путь. Около 8 часов утра остановились на ночлег, сделав за сутки 25 км. Пасмурно. Снег подтаял. На льду встречаются лужи воды. С каждым днем дорога становится все хуже.

3 июня. В час ночи стали на отдых (обед). Свои продукты кончились. Питаемся продуктами Свердрупа. По вкусовым качествам они значительно лучше наших. Температура + 1,5° С. Тихо. Пасмурно. На льду образуются целые озера пресной воды. Нижний слой снега пропитан водой.

4 июня. В 9 часов вечера пошли дальше. Около 12 часов ночи увидели вдали перед собой «Эклипс». Дорога тяжелая. Местами по пояс проваливаемся в снег. Лужи воды увеличились и встречаются чаще. В час ночи стали на отдых. Вскоре к нам на лыжах пришли двое норвежцев с «Эклипса». В 3 часа продолжили мы путь дальше. Дорога совсем раскисла. В густом тумане идем по следам норвежцев.

У норвежцев на «Эклипсе»

На семнадцатый день после ухода с «Таймыра» мы, наконец, пришли на «Эклипс». Здесь будем ждать прихода Бегичева с оленями. Если почему-либо олени не пройдут или придут поздно, после вскрытия и разлива Пясины и других рек, то на «Эклипсе» мы останемся до навигации.

Встретили нас норвежцы очень радушно. Еще до нашего прихода было освобождено и подготовлено для жилья помещение, и каждый из нас был обеспечен местом. Все матросы и командный состав судна были предупредительны, внимательны и любезны. Наши матросы должным образом оценили доброе отношение и отвечали норвежцам искренней признательностью и благодарностью. Через несколько дней между нашими людьми и командой «Эклипса» установилась самая тесная и искренняя дружба. Не зная языка, люди объяснялись жестами, мимикой.

Всего команды на «Эклипсе» 21 человек. Все опытные моряки. Сам командир Свердруп проводит 9-ю полярную зимовку. Не удивительно поэтому, что условия жизни на «Эклипсе» в смысле питания, одежды несравнимо лучшие, чем у нас. Питание здесь очень разнообразное и вкусное. Всего первых блюд 15, а сменных блюд — первых, вторых, третьих — 75 (по словам матросов). Очень много разнообразных мясных, рыбных, овощных консервов, варенья разного, сладостей, молока в разных видах, сухих яиц и пр. Хлеб пекут белый, галеты белые вместо сухарей.

Экспедиция эта была организована на русские деньги, снабжалась продуктами питания из Англии и была послана в 1914 году на розыски наших экспедиций Брусилова и Русанова.

Питание и одежда для матросов и для командного состава одинаковы. Свердруп очень простой человек, больше слушает, чем говорит. Свое согласие с собеседником часто подтверждает одним словом. Несмотря на свои 65 лет, он выглядит еще довольно крепким.

В результате чрезмерного увлечения вкусными и обильными блюдами через несколько дней многие уже жаловались на боли в животе. Некоторых больных пришлось перевести временно на ограниченную (голодную) диету.

На протяжении всего времени пребывания на «Эклипсе» наши люди принимали участие во всех работах по судну.

Близко расположенный от судна берег материка с каждым днем все больше и больше освобождался от снега; все шире и шире расползались черные пятна земли.

14 июня. Живем на «Эклипсе» в ожидании прихода Бегичева с оленями. Жизнь наша не плохая и никого не тяготит. Все же меня манит движение вперед, новые места, тундра, ее природа, растения и животные.

С палубы «Эклипса» обозреваю беспредельную пустыню, а мысли несут меня вдаль, к берегам родины, где провел детство.

Все время нахожусь на судне, так как за последние дни снег настолько растаял, что ходить на лыжах очень трудно. Берег все больше и больше освобождается от снега. С каждым днем все больше появляется птиц — гусей и бекасов. Температура держится выше нуля.

16 июня. Вскрылись две небольшие речки в 10— 15 км от «Эклипса».

17 июня. Ясно, тепло. Температура в час дня +6°С. Блуждаю по берегу. Снег быстро тает, открывая землю и образуя ручьи и озера. Появляется растительность, зеленеют мхи и лишайники, и редко между ними пестреют тощие цветы. Сыро.

18 июня. После ужина пошли на охоту. Надели сапоги и на лыжах по глубокому проваливающемуся снегу с трудом добрались до берега. Лед местами покрыт водой. На берегу из плавника разложили огонь и сушили одежду. Птиц близко не было. Часа через полтора к нам прибыла другая группа охотников с двумя гусями, которых сейчас же распотрошили, изжарили на огне и съели. На этом охота закончилась, и мы с пустыми руками пошли на судно.

19 июня. Пасмурно. Дождь, температура +4° С. Заболел лейтенант с «Таймыра» Н. А. Транзе. Это тот лейтенант, который в пути ударил в лицо матроса Астахова и выбил ему зуб. Транзе — дворянин. Я всегда чувствовал к нему и ему подобным неприязнь и вражду.

С ледокола «Вайгач» радируют, что он все в том же положении — в объятиях льда.

20—23 июня. Пасмурные, дождливые дни.

Состояние здоровья Свердрупа, который заболел 18 июня, постепенно улучшается.

24 июня. Температура +7° С. Утром часть команды была послана на берег собирать гусиные яйца. Я также ушел с ними. Яиц собрали мало — 100, гусей убили 5, чаек северных для чучел — 5. От берега в глубь тундры я уходил на 8—9 км. Дорога была трудной, так как на днях только сошел снег и было много воды и грязи. Видел 2 озера. Трава только начинает пробиваться. Вечером на берегу норвежцы собирали в кучи плавниковый лес и потом ночью зажгли его. Костры эффекта не дали из-за отсутствия темноты.

Снег в тундре остался лишь кое-где на северных склонах холмов и в местах большого залегания. На льду снег полностью растаял.

Ждем прихода оленей и похода на Енисей.

25 июня. Сегодня выход на берег и охота увенчались большим успехом, чем прежде. Добыто 25 гусей, 6 куропаток, 2 утки, 2 гагары, 4 чайки, 2 кулика.

26—30 июня. Ежедневно люди ходят на охоту. Найдено больше 200 гусиных яиц. Яйца уже становятся негодными для еды, и сбор их прекращен.

Свердруп и Транзе выздоровели.

3 июля. Сегодня возвратилась партия, отправленная на опись берега к западу от места зимовки «Эклипса». Убит один белый медведь.

Два дня назад я был на охоте, ходили на 15 км в глубь материка. Прибрежная полоса на всем протяжении представляет собою равнину со многими озерами. На озерах много водоплавающей птицы, преимущественно гусей. Видел двух оленей.

Заболевание кишечника у матроса Мячина осложнилось перитонитом.

4 июля. Состояние здоровья Мячина резко ухудшилось. Больной жалуется на недостачу воздуха. Его вынесли на палубу.

5 июля. Сегодня в 6 часов утра прибыл с оленями боцман Бегичев. С ним несколько человек самоедов и один тунгус — переводчик. Целый день мы жадно слушали новости с Большой земли.

Вечером скончался от перитонита кочегар ледокола «Вайгач» Мячин.

6 июля. Возвратилась партия охотников-норвежцев, которые привезли 10 оленей.

7 июля. Туман. Тело Георгия Мячина перевезено на берег и погребено на мысе Вильда, в 3—4 км от стоянки. «Эклипса».

12 июля. Несколько дней стоял туман. Температура днем +2°, +4° С, а ночью падала до —1° С.

Вчера был на берегу, собрал немного травы и цветов и положил на одинокую могилу Мячина. Во льду много сквозных проталин.

Сегодня на берегу в палатке устроили «баню». Воду нагревали на кострах. Каждый расходовал по одному ведру.

Состояние льда за последние дни настолько изменилось, что сегодня стало трудно пройти на берег и обратно. Еще 2—3 недели такой погоды, и неподвижный ледяной покров моря будет разрушен.

14 июля. Готовимся к переходу в селение Гольчиху на Енисее. С собой берем самые необходимые личные вещи и продукты. Всего груза будет около 80 пудов, оленьих нарт 17, по 4,5—5 пудов на нарту-сани. Погода теплая, ветра нет, лед быстро тает.

Пеший переход по тундре к Енисею

15 июля мы оставили «Эклипс». Перед уходом люди наши пронесли Свердрупа на руках вокруг судна. Это означало глубокую благодарность, признательность и уважение наших людей к Свердрупу и ко всей команде судна за оказанный нам дружеский прием. Покинув судно, наша группа и провожающие норвежцы зашли на мыс Вильда проститься с могилой Мячина. Отслужив краткий молебен, мы направились к стоянке оленей.

С нами был и Свердруп, доктор Тржемеский и другие.

Здесь перед уходом пили чай. В 10 часов были готовы начать свой длинный путь.

Олени, упряженные в сани по 5—6 штук, с большим усилием тронулись по неровной, илистой, усеянной кочками и камнями тундре. Мы еще раз простились со Свердрупом. Удаляясь от провожавших нас норвежцев, матросы часто оглядывались, останавливались, бросали вверх шапки. В ответ летели шапки норвежцев. Скоро даль скрыла одних от других, и мы в числе 38 человек взяли прямой путь на юг, а олени шли, выбирая пониженные места и долины, где больше травы и легче путь.

Часто санный обоз скрывался от нашего взора в долинах и доносились лишь окрики самоедов, правящих упряжками.

По пути, на расстоянии 20 км от моря, собирал цветы и травы. В 12—15 км от берега стали попадаться новые виды растений, появилась ползучая береза. Ствол этой березы весь находится под покровом мха, и лишь его веточки вместе с травами прорываются на поверхность к свету.

16 июля. С утра — дождь. Еще до выступления обоза часть людей небольшими партиями ушла вперед. Я также, узнав курс и вооружившись ботанической сумкой, сачком и лопаткой, ушел вперед. Через 1 —1,5 часа разошлись друг от друга на несколько верст, причем, некоторые, не зная курса, далеко уклонились в сторону. Через 2 часа вдруг нашел со стороны океана сильный туман. Встречая озера и обходя их, люди в большинстве потеряли ориентацию, некоторые из них остановились. Некоторые стали давать о себе знать криком, стараясь сблизиться и найти путь к главной группе с оленями.

Через 2—3 часа туман рассеялся, и люди постепенно собрались вместе, за исключением двоих, которых пришлось разыскивать и остановить из-за этого всю партию. Только на второй день пришли заблудившиеся, но не возвратились посланные на розыск два самоеда. Надо было разыскивать последних, и их нашли. Оказалось, что они в трех километрах еще вчера убили дикого оленя и вторые сутки наслаждались его сырым мясом. Ели и спали. Так могло длиться еще 1—2 суток, но их нашли, и, забрав остатки мяса, все явились к обозу. Через несколько часов пути пересекли речку. Ширина ее в некоторых местах достигает 60 м, глубина незначительная. Вода очень холодная. Всего прошли 40 км. Переход по тундре, по кочкам и мокрым местам утомительный. Температура +1,5° С.

Собрал образцы трав и цветов на склоне сопки. Часть растений попалась впервые.

17 июля. Прошло 3 дня, как мы ушли с «Эклипса». За это время сделали всего 65 км. Погода пасмурная, туман, ветер северно-западный, температура +2° С. Холодно. Партия идет врассыпную. В стороне по низким травянистым местам, то приближаясь, то удаляясь идут олени тремя партиями по 6 нарт в каждой. То близко, то далеко раздаются свист и окрики самоедов. Часто встречаются речки, которые переходим вброд. Ноги вязнут в болоте, и поэтому все время мокрые. По словам боцмана Бегичева, мы должны скоро встретить подставную партию оленей. Наши олени уже утомлены и к концу дня выбиваются из сил. Надо сказать, что езда летом санками по траве, хотя и с небольшим грузом, тяжела. Другой вид транспорта здесь неприменим. Всего у нас 97 оленей. Все они в упряжке. Новых растений не встречал.

18 июля. Большенизовая тундра. Остановились для отдыха оленей. Туман. Сыро. Убили 11 гусей. Все время лежим в палатке. Снаружи холодно. Ветер северо-восточный, температура +3°С. Питаемся 2 раза в день, порции достаточные. Продукты с «Эклипса» хорошие. Больных нет.

19 июля. Туман. Перешли через хребет высотой 70 метров над уровнем моря. Теперь движемся между невысоких гор. Все время мокро, ноги вязнут в грязи. Растительность бедная, хотя почти каждый день моя коллекция пополняется одним-двумя новыми видами.

20 июля. Утром пришли к реке Лидии (Ныне река Гранатовая (Прим. ред.). Стали на ночлег. В пути сегодня сломалось двое саней. Собрал сегодня немного цветов на возвышенных местах у берега реки Лидии. Здесь же нашел несколько гусениц.

Бегичев и с ним двое самоедов ходили разыскивать подставную партию оленей. Никаких следов не нашли. Во время розыска убили оленя, которого там же съели сырым. Подстрелили 12 гусей.

21 июля. В 3 часа пошли дальше на юг и юго-восток. Идем не по своему курсу, а вдоль реки, перебраться через которую в данном месте трудно. А в тумане при температуре +2° С сушить вещи трудно.

Бегичев уверяет, что в этих местах должна быть его вторая партия оленей в количестве 450 голов. Не обнаружив их следов, он допускает мысль, что самоеды, нарушив договор и захватив продукты, могли уйти с нашего пути в сторону. Между тем нам нужна помощь, так как сани ломаются, и через дней 6—7 мы вынуждены будем навьючивать оленей, бросив много вещей.

Идти берегом реки по ровной почве легко. Все люди в бодром настроении. Есть, правда, жалобы на боли в суставах, что надо приписать частому пребыванию в холодной воде. Скоро река повернула на восток и даже северо-восток. Пришлось искать переправу. Переход через реку окончился благополучно. Переходили ее на перкате в мелком месте, где глубина — по пояс. Течение очень быстрое, вода сбивала с ног. Дно реки усеяно камнями, которые обросли водорослями и были очень скользкими. Это еще больше осложняло переправу.

Переправившись через реку, мы пошли по сухой прибрежной равнине, поросшей густой травой, в направлении юго-востока. Скоро на реке увидели стадо гусей — штук 60. Убить удалось лишь 4. Пройдя еще километров 5, стали на ночлег. Река здесь повернула на юг. Устроили охоту на гусей. Убили много, а успели собрать только 65. Ясно, что такое количество убивать не надо было. Об этом у нас был разговор и решили впредь истребительной охоты не допускать.

22 июля. Пасмурно. Ночью ушли в тундру 7 оленей. Сани изнашиваются и становятся негодными. Второй партии нет и следа. Не исключена возможность, что дальнейший наш путь будет более трудным. На стоянке поймали в речке немного рыбы. Названия ее никто не знает. Наше меню сегодня состояло из вареного мяса гусей, из ухи рыбной, сладкого чая с маслом и сухарей белых. Продуктов питания имеем достаточно. Есть и убитый олень.

23 июля. Температура около +10° С. Пошли по реке дальше на юг и юго-запад. Кое-где берег высокий, обрывистый. В некоторых местах река довольно глубокая. Виды по берегам, покрытым травой и цветами, живописные.

Сегодня по пути видели место стоянки оленей. Бегичев утверждает, что здесь стояла его вторая партия, с которой мы должны были встретиться. Едва ли это так. Я ему не верю.

Вечером стали на ночлег у реки, где она поворачивает на восток. Завтра переправимся на другой берег. Прошли сегодня 18 км.

За последние 3 дня собрал несколько новых видов растений вблизи реки на правом берегу. Растительность стала богаче, разнообразней, трава гуще и выше. Кустарник, который был встречен уже на 3 день пути в 50—60 км от океана, здесь имеется в большом количестве и рост его выше. В приречной долине масса дикого горошка, незабудок и других цветов. Воздух сильно насыщен их запахом. Здесь впервые попал мне в коллекцию одуванчик. Поймал несколько насекомых.

24 июля. В 2 часа началась переправа через реку вещей, продовольствия и нарт. В 6 часов переплыли реку люди и олени. Уложив все в нарты, партия пошла на юг. Прошли около 13 км. Остановились у пересохшей реки с обрывистыми берегами.

25 июля. Ночью выступили в дальнейший путь. Названия речки не знаем. В настоящую пору она без воды. Существует, вероятно, только в месяцы таяния снега и льда.

Сегодня снова обсуждался вопрос — не оставить ли здесь некоторые вещи, чтобы дальше идти только с продуктами и палатками. Решили идти, не оставляя груза, которого не так уж много.

Переправившись через пересохшую реку, партия пошла прямым путем через хребет, пересекающий наш путь, а олени — долинами в обход. Как всегда, люди шли разрозненно по 2—5 человек, растянувшись на несколько верст.

Переход в хорошую погоду похож на прогулку, так как люди идут без груза медленно, присаживаются и отдыхают, ожидая оленей, если те отстают. Тундра на всем протяжении имеет холмистую поверхность, обильно поросшую травой и мхом. Между кочек почва оголена и насыщена влагой. Травы и мхи покрывают роскошным травяным ковром почти всю тундру. Среди этой зелени пестреет много цветов различной окраски. Озера богаты птицей и рыбой. На суше в тундре обитает много оленей, песцов, волков, грызунов и насекомых.

Летом, в июле, в отдельные дни температура здесь доходит до 20° тепла. За время перехода по реке Лидии найдено 3 клыка мамонта, обитателя этих мест в далеком прошлом.

Сегодня убит дикий олень. Прошли около 20 км. Олени к концу дневного перехода выбиваются из сил, особенно в теплые дни. Сегодня первый раз температура достигла +20° С, а температура воды в мелкой речке 1 + 18° С. Купались.

26 июля. Дневка у какой-то речки. Кругом по обе стороны ее расстилается долина с большим количеством озер разной величины. Дальше горы. Прекрасное место. Нельзя не залюбоваться. Убит олень, будут битки и жареная печень. Люди сегодня чинили сети для ловли рыбы. Целый день купались в мелкой речке. Я сшил себе парусиновые сапоги. Чувствую боли в правом боку. Собрал немного растений.

27 июля. Движемся к большому хребту Бырранга. Туман, небольшой северо-западный ветер, температура + 15° С. Прошли за день 15 км.

28 июля. Облачно. Температура днем +12° С. Ночью температура падает до +4° С и ниже. Прошли сегодня 18 км. В пути часто останавливались, давая отдых оленям, которые выбиваются из сил и часто ложатся. Сегодня одного бросили, а всего за последние теплые дни брошено 11 обессилевших оленей. Сапоги, сшитые мною недавно из парусины, пришли в негодность.

Сегодня кочегар Шохин обратился с жалобой на головную боль и головокружение. У меня появились боли в левом боку. Остальные люди здоровы. Собрал немного трав и цветов. Появился новый вид кустарника. Поймал одно насекомое из сетчатокрылых. Видел зайцев. Пересекая хребет, взял образцы горных пород. Много встречал обломков каменного угля. Несомненно, что здесь есть его залежи. Высота хребта более 300 метров. Представляет интерес более детальное обследование хребта на предмет выявления залежей угля.

29 июля. Температура утром +7° С. Вступили в межгорье хребта. Около 8 километров шли хребтом, взбираясь то на голые каменные вершины, то спускаясь, с них в долины, поросшие густой зеленой травой и мхом с озерами и лужами. Здесь берет начало река Тарея. Берега ее высокие и обрывистые. Пошли вдоль берегов. Река извивается между высоких оголенных сопок, склоны которых покрыты обломками камня. Слагающие гору слои в разных местах имеют разный угол уклона и направление. Местами встречал уголь и залежи графита. Собрал несколько новых видов растений, а также поймал несколько шмелей.

За день прошли 13 км. Потеряли одного оленя. Чувствую себя плохо. Появились боли в груди, мешающие свободному дыханию.

Стали на отдых у реки Тареи на южной стороне хребта. Убиты один заяц и 2 оленя. По пути встречал в большом количестве залежи мягкого графита.

30 июля. С южной стороны вид на хребет довольно внушительный. Вдали видны вершины сопок с зубчатыми гребнями и крутыми обрывистыми склонами. Величаво и пустынно. И неведомо, что хранят недра этих гор. Кругом безмолвие. Когда-нибудь оно будет нарушено, и из тайной кладовой земли человек извлечет хранимые там богатства. Жаль, что проходя мимо, мы не смогли остановиться и хотя бы бегло обследовать обнаженные пласты и взять образцы пород и угля.

31 июля. Ясный день. Сопки остались позади. Спустились в долину, богатую травой и местами кустарником. Здесь встретили самоедов и 150 оленей. Эта партия шла к «Эклипсу», везла посылки Свердрупу.

1 августа. С новой партией пошли дальше на юго-запад. Прошли до стоянки 22 км. Впервые видел много больших полярных сов. Сейчас оперение их серое. Зимой же они снежно-белые. Убить для коллекции не удалось. Взял из гнезда трех птенцов. Поместил в пустой жестяной ящик от галет. Птенцы с жадностью едят мясо. Думаю везти их с собой.

В пути миновали озеро, на котором плавало много старых и молодых гусей. Были спущены байдарки. Убить удалось 38 штук. Остальные ушли в тундру и попрятались в траве под кочками. Гуси сейчас не летают. После линьки у старых отрастают маховые перья, а молодые еще не достигли полного развития. В таком состоянии они, в случае опасности, спасаются бегством. Бегают они быстро, и догнать их трудно. День сегодня холодный, температура +3°, +4° С. Ветер северо-восточный. Сутра был туман, снег и дождь.

Сегодня потеряли двух оленей. Идем берегом реки Тареи. Река мелкая, ширина ее 10—20 м, с быстрым течением.

2 августа. Поймал молодого песца. Посадил его в ящик от галет и думаю везти с собой.

3 августа. Собрал немного растений по берегам рек Тареи и Пясины. На берегу Пясины впервые ветретил дикий лук. Насекомых нет.

4 августа. Идем вдоль берега реки Пясины. Встретил впервые и взял одно неизвестное травянистое растение.

5 августа. Едем по реке Пясине на лодке. Сбора растений не было.

6 августа. Ехал вверх по реке на лодке. Сбора не делал на протяжении 100 км.

7 августа. Пясина, непрерывно извиваясь, поворачивает на северо-запад. По реке в толщах береговых обвалов: встречается много окаменелостей, морских звезд и ракушек. Пасмурно, ветрено, температура +3, +4° С. Мне холодно, я нездоров.

8—9 августа. Пришли к самоедскому стойбищу. Судя по снаряжению и внутреннему убранству чумов, эти самоеды были побогаче. Здесь впервые нам удалось детальнее познакомиться с самоедами, с их образом жизни.

Еще не доходя до стойбища, мы увидели женщин в зарослях тальника. Они собирали тальник для топлива, и, увидев нас, с испугом побежали к своим чумам. Но встретили и отнеслись к нам хорошо. Об этом говорит такой случай. Расставив недалеко от их чумов свои палатки, мы после перехода, усталые и голодные, готовились обедать. Неожиданно в палатку влетело несколько бубликов. Выглянув, мы увидели, что от нашей палатки, к чуму побежал самоед. Потом оказалось, что это был староста орды. В знак благодарности, я и начальник нашей группы Гельшерт посетили этого самоеда и угостили его и семью галетами, сахаром и конфетами. Когда мы пришли в его чум, он одел медаль (знак) старосты и посадил нас на почетное место. Говорил он по-русски плохо. Считать по-русски не мог даже до десяти.

Чумы самоедов представляют собою конусообразные палатки в диаметре 4—6 метров. Остов состоит из длинных жердей, концы которых вдеты наверху в кольцо. Такие жерди у самоеда всегда имеются. После установления жердей их накрывают оленьими шкурами, закрепляют ремнями и веревками. Внутри делают из жердей перекладины. На них вешают одежду. Посередине очаг над которым висит котел для варки пищи. Вверху чума — отверстие, сквозь которое выходит дым. Пол, он же и постель, устлан оленьими шкурами. Спят ногами к очагу. Чумы — разной величины. В некоторых живут по 2 и по 3 семьи. Чумы задымлены. Отапливаются дровами (плавником). Температура в чуме достигает +30° С. Самоеды, как богатые, так и бедные, мало чем отличаются внешне друг от друга. Но бедные имеют по 5—10 оленей, а богатые — сотни и до тысячи голов. Бедные в орде являются пастухами всего стада и во всем зависят от богатых. Жизнь все ведут кочевую. Чем больше оленей, тем интенсивнее кочевье. Грамотных нет. Одежда из оленьих шкур. Женщины, как и мужчины, носят кожаные брюки. У каждого мужчины на боку в кармане брюк — нож. С помощью ножа едят сырое мясо, отрезая небольшие кусочки.

Среди самоедов живут и тунгусы. Одежда у них несколько иная. В чуме у тунгусов есть иконы, а у самоедов их нет. Мясо сырое тунгусы едят в редких случаях. Тут же встретились и долганы. Внешне они похожи на тунгусов, но говорят по-русски и считают себя русскими. После первого знакомства, самоеды спрашивали у наших людей лекаря. Узнав об этом, я взял с собою переводчика тунгуса, захватил походную аптечку и с большой охотой пошел в обход по чумам. Осмотрев всех больных, выявил много глазных и желудочных заболеваний. Здесь были люди с гноящимися ранами, ревматики. Я всем оказал возможную помощь, снабдил лекарствами и перевязочным материалом. Через переводчика дал советы и, пожелав всего лучшего, ушел. Я был рад, что оказал посильную помощь. Переводчик говорил мне, что все остались довольны и благодарны.

9 августа. Сегодня впервые солнце скрылось за горизонт. Закат длился около часа. Закончился непрерывный полярный день, и начали дни чередоваться с ночами. Температура в последние дни достигла +15°С. Ночью температура падает до +2,5°С. Собрал несколько окаменелостей. Завтра выступаем дальше. Я чувствую себя плохо. Боюсь серьезно заболеть.

10 августа. Утро прохладное. Поскольку сборы и упряжка в сани новой партии оленей затянулись, я с матросом Морозовым ушел вперед. Пройдя полкилометра, остановились. Ждем и недоумеваем, что задерживает выступление партии. Я чувствую себя плохо. Меня знобит. Смотрим, к нам бежит тунгус Прокофий и машет рукой, призывая возвратиться. Пошли к нему» навстречу. Прокофий говорит, что самоеды в знак благодарности за мое внимание и за помощь больным выделили для меня упряжку оленей и хотят избавить меня от перехода пешком. Как я ни отказывался, меня усадили в сани...

Я никогда не забуду отзывчивости этих чутких и благодарных людей. Через два дня я уже не мог идти. У меня плеврит. Дыхание затруднено и температура повышена. Всю дорогу до Гольчихи на р. Енисее я ехал.

Сегодня прошли более 30 км. Пасмурно. Температура Днем + 11° С. Ночью температура падает до 0° и ниже.

По пути взял только одно цветковое растение. Очень плохо, что я не имею определителя и карты. Все время они мне так нужны.

11 августа. Пошли дальше. День теплый, горизонт покрыт дымкой. Солнце окружено венком красно-оранжевого цвета. Езда на оленях в теплые дни тяжела, так как последние быстро утомляются. Дышат часто высунув язык.

По пути, как и везде, видел много озер, рек и долин. На озерах масса серых диких гусей и уток. Линька гусей заканчивается. При подходе к ним они с криком улетают.

Вечером пришли к складу продуктов. Здесь стоят два чума, в каждом из них обитает по 8—10 человек. Долган Данило приготовил рыбы и оленьего мяса.

Вот уже три дня я еду на санях, которые везут 5 оленей. Трав не собирал. Характер тундры тот же. На возвышенных местах и на южных склонах мох и трава от действия ветра и ночных холодов начинают сохнуть. Трава выше колен, тальник по пояс. Встречаются ягоды морошки. Многие растения отцвели и созрели.

Сегодня от нас обратно уезжает переводчик тунгус Прокофий и с ним несколько человек самоедов. Прокофий расторопен, любезен и услужлив. Все мы им очень довольны. Всех провожавших нас самоедов и Прокофия мы наградили подарками. Прокофий получил дробовое ружье, патроны. Я дал ему финский нож и башлык. Каждый давал, что мог.

12 августа в Пясине ловили рыбу.

Матрос Хотченко убил трех зайцев. Наше питание сейчас лучше, чем было несколько дней тому назад. Утром на лодках перевезли вещи на другой берег Пясины. Олени впряженными переплыли вместе с нартами. Ширина реки доходит до 500 метров. Через несколько часов, уложив на нарты груз, мы были готовы к последнему переходу Пясина—Гольчиха.

Всего нарт выделено для людей с «Таймыра» 23 и для нас 22. Похолодало. Ветер северный, температура ниже нуля. Ехали в кухлянках. В дороге самоеды обратились ко мне за медицинской помощью. Холод и отсутствие времени вынудили отложить осмотр до прихода к чумам. Стали на ночлег у озера.

13 августа. Принял больных самоедов. Два человека с желудочными заболеваниями, двое с явлениями суставного ревматизма и несколько с хроническим конъюнктивитом. Последним болеют многие самоеды. Всем больным оказал помощь и дал советы.

Снялись с лагеря и пошли дальше. Олени шли хорошо. Прошли около 40 км. По пути огибали большое озеро... Самоеды называют его Пурья Голова — от реки Пура, берущей в нем начало и впадающей в Пясину. По словам тех же самоедов, озеро богато рыбой. Берега его крутые, обрывистые. Посредине высокий остров.

Тундра к западу от Пясины представляет собою низкую равнину со многими озерами. Лишь изредка видны небольшие холмы. Много тальника. Трава обильная, до колен. Цветов почти не видно, все отцвело. Много встречалось ягод морошки, зрелых, но прибитых ночными морозами. На оленях едут все люди. Партия с «Таймыра» едет отдельно. По дороге изредка слышны от партии таймырцев звуки гармошки, приводящие самоедов в большой восторг.

Вчера у нас кончились запасы соли. Керосин также кончился, и мы приготовляем пищу на огне из тальника.

У меня плеврит. Хожу с трудом. Все время лежу на санях. На оврагах меня переводят, усаживают в сани, и я еду до следующей остановки. На остановке принимаю осаждающих меня больных самоедов. Многие из них с конъюнктивитом. Чтобы закапать глаза, самоеды ложатся на землю лицом вверх. Так, говорят, лучше и это вошло у них в привычку. Еще до моего прихода такие больные уже лежат. Больных много, а запас лекарств подходит к концу.

14 августа. Днем отдыхали у небольшого озера, а вечером снялись и пошли дальше. В 4 часа утра остановились у самоедского стойбища. От этого места мы поедем на оленях самоедов другой орды, а привезшие нас вернутся обратно.

Погода переменная, пасмурно, ветер, температура утром —3,5° С. Временами мокрый снег и дождь.

Сменив оленей и подкрепившись сухарями с маслом и чаем, мы после двухчасового отдыха пошли дальше. В пути нас встретил посланец из Гольчихи от Прокопчука с письмом к Бегичеву. Прокопчук — промышленник (говорят, бывший жандарм), живет в Гольчихе и посылает нам нарту провизии.

15 августа. Опять сменили оленей и на стольких же нартах продолжали путь. День холодный. Ветер северный, утром — мелкий дождь. Люди ехали ночью в кухлянках, а у кого не было кухлянки, тот утеплял себя одеялом или оленьей шкурой, или брезентом. Однообразный вид тундры вселяет тоску по родным местам. Прошли за два перехода около 50 км.

16 августа. В 2 часа ночи пошли дальше. Ночь холодная. Температура —4° С. Трава покрыта инеем. Лужи затянуты льдом.

Пройдя около 30 км, встретили нарту с провизией от Прокопчука. Разбили лагерь у небольшой речки. Присланные продукты — сухари, чай, соль, сахар — оказались высокого качества.

17 августа. Пришли к стойбищу Контакской орды. За день прошли 55 км. Здесь сменили оленей. Самоеды Краянской орды, привезшие нас сюда, пошли обратно. В подарок дали им немного сухарей.

Со дня болезни и переезда на оленях собирать образцы трав не имел возможности.

18 августа. В 4 часа ночи пошли дальше. Через 6 часов сделали кратковременный отдых. Прошли 35 км.

В 11 часов, сменив оленей, двинулись к Енисею уже последним перегоном или, как здесь говорят, аргишом. Нас везут долганы и юраки (Юраки — старое название ненцев, живущих к востоку от реки Таз. (Прим. ред.). Снаряжение и езда на оленях у этих народностей почти такие же, как и у самоедов, но олени у них лучше. Тундра представляет собою возвышенную равнину с долинами и пересохшими речками.

В 2 часа дня увидели воды могучего Енисея, и вскоре прибыли на его берег, остановившись на возвышенном месте недалеко от дома Прокопчука.

19 августа. Село Гольчиха находится от нас в расстоянии 1 км на более пониженном берегу у самой реки. Там нас ожидали и приготовили помещение для жилья. Наши начальники предпочли остаться у Прокопчука.

26 августа. Посетил место заготовки рыбы и село Гольчиху. Народ здесь в большинстве пришлый, многие рыбачат. В селе есть фельдшерский пункт и администрация. Есть лавка, владелец которой конкурирует с Прокопчуком. В лавке можно купить предметы домашнего обихода — котлы, соль, спички и продукты питания. Есть и передвижная лавка на полозьях. Она отправляется в тундру в начале зимы, доставляя товар самоедам в обмен под будущую зимнюю добычу пушнины.

Гольчиха стоит не на берегу реки Енисея, а у Енисейского залива.

29 августа. Гольчиха. Ожидаем парохода из Красноярска. Говорят, что пароход задержан пожарами приречных лесов. Сведения о войне в Гольчихе скудные. Газет в Гольчихе я не видел.

Команда «Вайгача» разместилась в складском амбаре, в 1 километре от дома Прокопчука, а команда «Таймыра» — частью в сарае-складе, частью в палатках. Я также живу в палатке и ищу для себя комнату в частном доме. Об этом прошу у начальства разрешения. Спать в палатке уже холодно. Дни ветреные, пасмурные, сырые. По ночам заморозки.

Сегодня самоеды привезли клык мамонта, хорошо сохранившийся. Весом около 4 пудов. Продали его Прокопчуку за 120 рублей.

2 сентября. Посетил рыбные промыслы к северу от Гольчихи. Повсюду на берегу реки лежит масса выброшенного леса, который поражает как количеством, так и величиной стволов.

3 сентября. Пришел грузовой пароход «Ангара». Через 3 дня должен быть пароход товаро-пассажирский «Орел», Он пойдет в низовья реки, заберет рыбаков и на обратном пути возьмет нас.

Узнал, что недалеко от нашей стоянки находится кладбище самоедов. Решил пойти и посмотреть. Расположено оно на возвышенном месте. Ничем не ограждено. Могилы-гробы в беспорядке разбросаны среди высокой сухой травы. Гробы-ящики сколочены из плавникового леса. Верхняя часть чуть возвышается над уровнем земли. С восточной стороны гроба на деревянной перекладине висит колокольчик и здесь же лежит котелок для варки пищи. Сбоку стоят сани и лежит длинная палка, служащая для управления оленями. Мне говорили, что у могил оставляют не только нарты и упряжку, но и оленей. Животные уходят в тундру и дичают.

В.Г.Мизин после завершения экспедиции в 1915 г. 

До свиданья, Арктика!

5 сентября. Утром после завтрака мы увидели неизвестный пароход, подымавшийся по реке к Гольчихе. Все терялись в догадках, откуда идет этот пароход. А через несколько минут уже все признали, что идет один из ледоколов нашей экспедиции. Мы бросились к пристани, и скоро перед нами на рейде ледокол «Вайгач» бросил якорь.

Оказалось, что на острове Диксон, куда только что пришли суда нашей экспедиции, знали, что мы в Гольчихе, и ледокол «Вайгач» пришел забрать нас. С непередаваемым удовольствием после долгих, более чем трехмесячных скитаний, вступил я вновь на корабль, к которому успел за 3 года привыкнуть, как к родному дому, но однако были и такие, которые возвращались на корабль с неохотой.

В Гольчиху на «Вайгаче» прибыл и Свердруп. Его судно «Эклипс» вместе с ледоколом нашей экспедиции стоит в Диксоне.

Сведения о войне плохие. События складываются не в нашу пользу.

6 сентября. В полдень пришли к Диксону. На рейде стоят «Таймыр», пароход «Туруханск», несколько лихтеров и «Эклипс». Проходя мимо последнего, мы дружески раскланивались с его командой.

На берегу видны три новые постройки. Около домов высится мачта новой радиостанции.

Вечером съезжал на берег. Радиостанция начала работать — передавать и принимать наши депеши.

Дома для жилья и баня скоро будут закончены.

«Эклипс» сегодня ушел в Архангельск. Завтра уходим и мы.

Надо отметить, что оба ледокола освободились от оков льда только 7 августа, после небольшого шторма, разрушившего ослабевший от таяния лед прибрежной полосы.

8 сентября. Снялись с якоря в Архангельск. Море совершенно чисто от льда. Сегодня утром в порт Диксон прибыло норвежское торговое судно, и мы узнали, что Варшава сдана и что Россия заключила союз с Америкой.

9 сентября. Пасмурно. Температура +4° С. По морю без конца и края катятся волны. Прорезая их, «Вайгач» безостановочно движется к заветной цели, к завершению пути из Великого океана в Атлантический.

10 сентября. Море чисто. Качает. Прошли от Диксона 400 миль.

11 сентября. Утром вошли в пролив Югорский Шар. Днем стали в том же проливе на якорь против селения Хабарове Вечером я съезжал на берег. Селение состоит из 25—30 деревянных изб и чумов, в которых живут самоеды и частью — русские промышленники и торговцы. Есть церковка, школа. Однако ни учителя, ни священника нет. Уехали. Здесь мы узнали, что Брестская крепость взорвана и оставлена, Варшава также сдана. Большие победы якобы имеют русские в Австро-Венгрии. Нам телеграфируют, что при входе в Северную Двину в Белом море плавает много мин, разбросанных немцами. В связи с этим нам было предписано подойти к мысу Канин Нос и ожидать распоряжений.

В 6 часов вечера снялись с якоря и пошли к мысу Канин Нос.

Вчера я с Арнгольдом взвесил людей. Оказалось, что все, кто был в тундре, за исключением одного, поправились, кто оставался на судне, прибавки в весе не имел.

13 сентября. Днем вышел из строя один паровой котел. Место и серьезность поломки не установлены. Ход судно сбавило. Идем со скоростью не больше 8 узлов. Вечером прошли остров Колгуев. Высокая зыбь от юго-запада. Все живут одним желанием скорейшего прихода в Архангельск.

14 сентября. Сегодня днем пришли к мысу Канин Нос. Здесь же были «Таймыр» и «Эклипс», ледокол «Брус» и пароход «Колгуев», которые пришли к нам навстречу с целью проводки менее опасным путем. Вечером снялись с якоря. Говорят, в Архангельске готовятся к встрече нашей экспедиции.

15 сентября. Ясно, тихо. На ледоколе аврал. Все моется, чистится и натирается до блеска. Чувствуется наступление большого праздника. И это так. Завтра мы будем в Архангельске, будем отмечать первый в истории проход по Северному морскому пути из Владивостока в Архангельск. Все в приподнятом настроении. Скоро, скоро конец плаванию.

16 сентября. Утром ледоколы вошли в Северную Двину. Река извивается меж хвойных лесов. По низким берегам тянутся лесопильные заводы с громадными складами строительного леса. У заводов, пристаней и причалов множество русских и иностранных пароходов торгового флота.

Суда наши шли медленным ходом. Все свободные от вахты люди, любуясь живописными местами, были на палубе. На носу «Вайгача» группа матросов пела. До слуха долетали мелодия и слова незнакомой песни: «И не вернусь больше сюда»... Эти слова вызывали во мне чувство грусти.

По всему пути на обоих берегах реки у лесопильных заводов, поселков, на палубах кораблей люди снимали шапки, махали руками и платками, приветствуя наше! возвращение. Скоро показались кресты и купола церквей и сам Архангельск. Мы входим на главный рейд, где стояло много судов, мачты которых представляли сплошной лес, увешанный флагами расцвечивания. Гремят выстрелы салюта с военных кораблей. Мы плавно подходим к пристани... Тысячи людей приветствуют нас долго не смолкающим «ура!»... Пристань была украшена полотнищами с приветствиями и флагами. Радушная и сердечная встреча была наградой за наш труд и пережитые невзгоды. 

Вместо заключения

Экспедиция в Северный Ледовитый океан на ледоколах «Таймыр» и «Вайгач» свое задание выполнила, доказав впервые возможность прохода из Великого океана в Атлантический. Великий Северный морской путь проложен.

Теперь этот путь хорошо освоен. Ежегодно по нему на восток и обратно проходят караваны судов. Мощные советские ледоколы легко проводят их там, где когда-то во льдах зимовали «Таймыр» и «Вайгач».

Мало осталось в живых участников исторического плавания. Судьба разбросала их по необъятным просторам Родины. Несмотря на это и на давность совместно пережитых радостей и невзгод, они до сих пор не потеряли дружбы и связи.

В 1963 году в своем письме в газету «Известия» по поводу 50-летия открытия Северной Земли они писали:

«Мы, бывшие участники плавания на «Таймыре» и «Вайгаче», горды сознанием того, что внесли, и свой посильный вклад в дело изучения и освоения Арктики и что наши усилия и жертвы не пропали зря».

Думаю, что военным морякам нынешнего поколения небезынтересно будет узнать, в каких условиях жили и трудились их предшественники — военные моряки старшего поколения.

В борьбе с суровой стихией Арктики, с лишениями и невзгодами горстка моряков «Таймыра» и «Вайгача» проявила мужество и не уронила чести и славы русского флота.