Тизенгаузен Н.Ф.
Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский
Тизенгаузен Николай Федорович (1896-1971)
Родился в аристократической семье. В 1929 г. проживал в Ростове-на-Дону. Сотрудничая с турбюро, увлекся альпинизмом, водил экскурсии на Эльбрус и Казбек. Познакомился с Н.Крыленко, возглавлявшим Всесоюзное общество альпинистов. После ареста Крыленко Н. Тизенгаузену предъявили обвинение в "связях с немецким шпионом Крыленко" и арестовали в 1937 г. Он провел в тюрьмах три года. Был освобожден в 1940 г.
______________
Источник: Тизенгаузен Н. Дыхни-Ауш. На суше и на море, №6, 1932. Орган ОПТЭ и ЦК ВЛКСМ, ОГИЗ Физкультура и туризм.
Глубоко в горах, в темной караулке, было совсем тихо. Каждое слово слышалось отчетливо.
— Понятно все?
— Конечно, понимаем, — из разных углов послышались голоса.
Спокойный, уверенный голос продолжал:
— Для обеспечения развертывания обобществленного животноводства в национальных животноводческих районах...
Пролетарский туризм свел воедино несколько балкарцев-пастухов с туристами-рабочими Ростсельмаша, организовавшими экспедицию под руководством Северо-кавказского крайсовета ОПТЭ.
Трудно вести общественно-политическую работу в Балкарии - русский язык непонятен балкарцам, а балкарский - русским. Но обращение ЦК ВКП (б) и СНК о развертывании социалистического животноводства глубоко вклинилось в сознание молодых, только недавно организованных в колхоз пастухов.
— Правильно, правильно!
— Надо по-нашему тоже писать, - сыпались с своеобразным балкарским акцентом реплики послe окончания беседы.
Хуламо-Безенгийское ущелье заперто с севера ледяной плотиной, на гребне которой вздымаются Шхара, Джанга, Катын и Гестола, а по бока - Дых, Коштан, Салынап и Каргашильская цепь. Этот ледяной амфитеатр, который далеко превосходит по высоте наиболее грандиозные цепи Европы — Карпаты, Пиренеи и Альпы, — тянется одним из самых суровых и интересных районов Центрального Кавказа. Ceвepo-кавказская экспедиция, открыв новый перевал высотою в 4 300 метров, назвав его по имени своей организации перевалом СК ОПТЭ и приведя «в действие» заброшенный перевал Коштан, продолжала работу, имея целью обогнуть группу Дых-тау и Коштан-тау с юга, пройдя по ледяной дороге в верховье Балкарского ущелья.
После отдыха тяжело давили плечи набитые до отказа рюкзаки. Незаметно мелькнул и Миссес-кош, где обрывается тропа.
Когда солнце ушло за горы, мертвящий холод начал пронизывать тело. На ледяном поле стали попадаться глубокие трещины. Идти дальше было трудно и опасно. Темнота съедала дорогу, приходилось прощупывать ее ледорубом.
Карта привела нас к цели. После утомительно медленного перехода через покатый край ледника мы уперлись в крутой гребень морены. С большим трудом мы взяли его. А наверху было то, чего больше всего жаждали мы, - небольшая ровная площадка для бивуака.
***
Самое неприятное - это вылезать из теплого спального мешка. Кругом стоит ночь, и темный небосвод унизан мерцающими звездами.
Впереди виднелись три перевальных точки: прямо под Шхарой - крутой и острый ледяной гребень, на северо-запад за скалистой вершиной - сравнительно пологий глетчер и прямо на север - большой, казалось, перекатный ледник.
Карта Фрешфильда говорила, что перевальная точка находится под самой грудью Шхары. Недавно там ленинградские туристы приняли снежную ванну, трое получили ушибы ног, а четвертой, девушке, пришлось на месяц лечь в больницу.
Туристско-исследовательские цели экспедиции заставили нас искать «новых троп», к тому же и времени у нас было достаточно. Подъем на северную стену был не труден. Альтиметр кончил танцевать на высоте 4100 м. Это была новая перевальная точка в истоки Башха-аузского ледника. Спуск напрямик был невозможен. Можно было бы обойти огромный ледяной обрыв, но нас манили еще две перевальных точки, замеченные нами снизу.
Первая группа - Еланчик, Чайкин, Жуков - двинулась к северо-западному гребню, а вторая - Лавренко, Федьков, я и наша «фотокамера» Братолюбов - захотела испробовать ледорубной техники и повернула к острому ледяному гребню.
Первая веревка быстро переползла через рандклуфт и скрылась. Второй пришлось сдать высоту и двинуться в распростертые объятия Шхары.
Очень крутой гребень, казалось, был невысок. Проблемой для нас было найти крепкий мост через широкий рандклуфт, с которого удобно было бы вырубать ступени для подъема. После небольшой дискуссии решено было перейти через довольно массивную глыбу и с небольшого карнизика над рандклуфтом заняться устройством подъемной лестницы. Первым пустили мускулистого Лавренко - молотобойца Ростовского ленинского ж.-д. завода.
— У нас 35 метров троса. Когда Лавренко будет наверху, конец троса будет еще у нас в руках,— рассуждали мы, терпеливо перенося ледяной дождь, сыпавшийся нам на головы.
Прошел час, полтора... Конец веревки мелькнул, как крысиный хвостик, и полез вверх.
— Далеко до вершины? — кричали мы, кажется, в десятый раз.
— Метров шесть, семь еще,— доносился сверху монотонный ответ.
Я полез вторым. Хороший ледоруб выручал; крутизна почти отвесного, в 70-75 градусов подъема заставляла быть очень осторожным. Моя память зарегистрировала сотую ступеньку.
— Подымайся! — крикнул я Федькову.
— Есть! — раздался где-то глубоко под ногами спокойный голос.
— Гребень! — наконец дал о себе знать Лавренко.
Когда неожиданно перед нами развернулась грандиозная позолоченная закатом панорама от Айламы до Эльбруса, послышался тихий вздох уцепившегося и почти примерзшего к острому гребню Лавренко.
— Пропадем.
Перед нами был узкий гребень, обрывавшийся в сторону Дых-су довольно мощным карнизом. Ледяной ветер не позволял стоять во весь рост.
Некогда было разбираться в тех сигналах, которые вымахивал ледорубом Еланчик с своей группой, застрявшей, как в капкане, на скалистой вершине. Прорубив карниз и опустив на 25 метров трос, наша группа быстро спустились на торчащие из фирна темные крутые выступы.
Мне, спускавшемуся последним, нужно было пожертвовать ледорубом. Еще одно мгновение — и цепь гор с дымящимися вершинами Джанги, Катын, Гестолы, Ляльвера и великана Эльбруса скрылась за ледяным карнизом.
Было совершенно темно. Дыхни-ауш задыхался в облаках.
После ночевки на ледниках обе группы соединились.
Наша экспедиция пришла к заключению, что перевальную точку на картах нужно переставить немного на север, подальше от Шхары, за ледяной гребень, туда, где скалы не хотят облачаться в белоснежные одежды.
