Авторы

Фишер Ф.

Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский

Источник: журнал "Alpinismus" №1, Мюнхен, январь 1976 г.

Перевод с немецкого

Портрет месяца

Франц Фишер

Незабвенный хозяин хижины Оберрейнталь

В номере 1/74 мы опубликовали истории, связанные с долиной Оберрейнталь, в которых, конечно, не могло обойтись без уже почти легендарного Фишера Франца, управлявшего этим пристанищем альпинистов более десяти лет. Также мы писали о его намерении увековечить свои воспоминания в книге, когда ему исполнится шестьдесят. В ноябре он скончался. 6 января 1976 г. ему исполнилось бы семьдесят; уже обсуждался предстоящий праздник, а также доклад, с которым он собирался выступить в конце ноября… Несколько сотен гостей на похоронах в Ольштадте проводили его в последний путь – несколько поколений альпинистов, горных проводников, лыжников, все друзья Франца. Были среди них и те, кого он спас в горах.

Впервые я встретил его во время прыжков с трамплина на лыжах в Байришцелле (Бавария). Он уже был «прыгуном первого класса», я совсем еще «молодым прыгуном». После прыжков он подошел ко мне и дал несколько советов. Меня это несколько смутило, так как я не встречал его раньше. Годы спустя он объяснил мне, что видел, как я ехал по шоссе с прикрепленными к велосипеду прыжковыми лыжами. Это стало поводом для знакомства. Три года спустя мы снова встретились в долине Оберрейнталь.

Летом 1932 г. он отправился на велосипеде в Доломиты, чтобы встретиться там с друзьями. Даже он сам тогда еще не предполагал, что будет участвовать в качестве «киноактера» (играющего на цитре и гнусно ухмыляющегося) в съемках кинопародии «Покоритель высот» - великолепной иронии на тему альпинизма, в которой Франц Шмид (первопроходец Северной стены Маттерхорна) сыграл одну из главных ролей. И все это так, между делом. Незадолго до этого, когда он был в Пустертале, в его велосипедную камеру попал гвоздь. Заплаточный материал был у него при себе, а вот насоса не было. По счастью, мимо проезжали два человека на велосипедах, в которых уже издалека можно было узнать альпинистов. Он крикнул им: «Не найдется ли у вас насоса?» Францу помогли. Следующий отрезок пути новые знакомые проделали все вместе. Парни из Штуттгарта сказали, что не прочь отправиться с Францем в маршрут, они так хорошо провели с ним время. Однако у Франца уже была договоренность, и их пути разделились. Уже после войны один из этих двоих приехал в Партенкирхен и позвонил в дверь квартиры, где жил Франц. Открыла Рези, жена Франца. Так как двери гостиной были открыты, Франц услышал голос со швабским акцентом, осведомляющийся, дома ли хозяин. К неослабевающему изумлению спрашивающего Франц крикнул: «А! Неужто это Дег Каре? Входи-ка скорей!» Через 15 лет, в течение которых между ними не было никаких контактов, Франц не только узнал голос своего знакомого, но и тотчас же вспомнил его имя, хотя видел его всего лишь один раз в жизни! Я не уставал поражаться его памяти на имена, равно как и его находчивости, которая зачастую произрастала из остроумия.

Мне не раз приходилось это наблюдать. Однажды в Оберрейнталь прибыл альпинист с севера Германии, который двумя годами ранее провел здесь неделю. Франц, по уши занятый готовкой (он мог одновременно следить минимум за шестью горшками), боковым зрением уловил открывающуюся дверь и появляющегося в ней гостя и тотчас же поприветствовал его по имени. Тот подошел к плите и сказал: «Франц, позволь представить тебе мою жену.» - «Как, ты женился? Неужели правда? Но даже если б ты женился час назад, у меня все равно нет на тебя времени. Вставай-ка рядом, еще одна пара рук мне не повредит.»

Еще до войны у Франца была черная кошечка с белым пятном на лбу. Всякий раз, когда он отправлялся в горы, она была при нем, выглядывала из ворота рубахи. Бывало и так, что она гуляла сама по себе. Однажды, когда Отто Герцог вернулся с пика Дьявола, он рассказал, как к своему удивлению встретил там черную кошку. Тем временем в хижине ее не было уже два дня, Франц считал, что она, как уже случалось ранее, отправилась в маршрут. Спустя три дня она вернулась с пика Дьявола и по обыкновению продолжила свою игру: по ночам она инспектировала спящих, ходила от одного к другому, сидела, мурлыча, на каждом минут по пять, если ее гладили, оставалась дольше, затем переходила к следующему. Могло случиться так, что ее лапы или хвост касались чьего-нибудь лица. Однажды ночью поднялся переполох: судя по всему, кошка напугала одного из спящих, и он во всеуслышание потребовал немедленно устранить эту тварь. Его крики разбудили других постояльцев хижины, которые пригрозили вышвырнуть нарушителя порядка. Тут из своей каморки появился Франц Фишер, немного заспанный (было около 3х часов), со свечой в руке, его ввели в курс дела. Не раздумывая, он сказал кошконенавистнику: «Будь по-твоему – если тебе больше нравится, когда по лицу бегают мыши.» Громкий хохот и ответ возмутителя спокойствия, что, мол, пусть уж лучше кошка.

Вечера в хижине Оберрейнталь проходили в душевной обстановке, Франц играл на цитре, когда с готовкой и мытьем посуды было покончено. Некоторые вечера длились до поздней ночи. Однажды поздним вечером Франц (который к тому времени уже покинул пост управляющего хижины Оберрейнталь и работал в хижине Хёрнле), пришел на встречу клуба в хижину Оберрейнталь. Мой спутник и я уже вернулись в лагерь, так как на следующий день нам предстоял довольно трудный маршрут. Разумеется, мы не могли не встать обратно. Было очень весело, благодаря Францу, никто и не вспоминал о времени, пока одному из нас не понадобилось выйти из хижины. Он открыл дверь, и мы поняли, что на дворе уже день в самом разгаре. Никто не заметил наступления утра, так как Франц «предусмотрительно» закрыл ставни!

Но Франц Фишер славился не только как «душа компании» или искусный повар (в становлении последнего, не исключено, сыграло роль освоенное им пекарское ремесло), но и как образцово заботливый хозяин хижины, который всегда понимал финансовые трудности молодых альпинистов. Его восхищавший многих и многими прославляемый идеализм в этой области (за питание он брал 50 пфеннигов в день с человека) – имел и оборотную сторону. После войны число его детей дошло до пяти. То, что дело не прогорело (о каком доходе могла идти речь в хижинах Оберрейнталь и Штуибен в те времена?), несомненно было заслугой его жены, которой явно пришлось нелегко.

Его забота распространялась не только на материальные вещи. Он всегда знал, куда отправились его постояльцы, и всегда помнил, во сколько примерно они должны вернуться. Если гость задерживался, он уже не находил себе места. Часто он брал свою подзорную трубу (как коренной баварец он называл ее «притягиватель») и, стоя у порога хижины, просматривал разные маршруты. Порой это стоило ему нервов, но для некоторых становилось спасеньем.

Осенью 1935 г он видел, как один скалолаз сорвался с восточной стены горы Цундернкопф на последней длине веревки. Веревка порвалась, и несчастный пролетел до самого подножия стены. Рядом с напарником упавшего было еще три связки, тем не менее была вызвана подмога. Франц взял свою веревку и приказал мне следовать за ним. Лишь когда мы добрались до места, где находился товарищ сорвавшегося, Франц сказал: «Вообще-то нам следовало бы лезть в связке. Но я об этом не подумал». Я об этом подумал, но постеснялся сам внести такое предложение. Франц пошел впереди. После того как мы преодолели первый трудный участок, карниз, Франц предложил немного отклониться от маршрута. Лишь намного позже, когда я вновь проходил этот маршрут, мне пришло в голову, что тот вариант был намного труднее. Когда я вернулся в хижину, Франц рассказал мне, что в тот раз упавший, видимо, разбился прямо за этим карнизом, и он, сам того не видя, нечаянно попал рукой прямо в содержимое черепа. Он не хотел, чтобы я это знал и тем более видел. Молодому парню, которого мы тогда вытащили, он вернул моральный дух – это поистине достойно восхищения. А вот на находящиеся поблизости связки он обрушился со страшными ругательствами: «Вас вообще нельзя пускать в горы, если вшестером вы не в состоянии помочь товарищу, оставшемуся без веревки!»

Ганс Хинтермейер