Сапожников В.В.
Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский
Фото из Ежегодника Русского горного общества за 1910 год. Москва, 1914 г.
_______________
Источник: Русские географы и путешественники. Фонды архива географического общества. Составители: Т. П. Матвеева, Т. С. Филонович, Л. И. Ярукова. Академия Наук СССР. Географическое Общество СССР. Издательство «Наука», Ленинградское отделение, Ленинград, 1971 г.
Сапожников Василий Васильевич
(фонд 61)
Географ, ботаник, путешественник, исследователь Алтая.
Род. 9 декабря 1861 г. в Перми, ум. 11 августа 1924 г. в Томске.
Действительный член ГО (с 1898 г.).
Награжден в 1897 г. серебряной медалью ГО за сообщение о ледниках Алтая, в 1900 г. — медалью им. Н. М. Пржевальского за физико-географические исследования в области Алтая, в 1911 г. — золотой медалью им. П. П. Семенова за совокупность работ по исследованию Алтая.
Профессор Томского университета (с 1893 г.).
Научные труды и материалы к ним
По экспедиционной деятельности: «Предварительный отчет об ученой командировке в Семиреченскую область летом 1902 г.» (1902 г.); «Путевой дневник в Семиречье» (1912 г.); «Путешествие в Семиречье» (1913 г.); «Дневник путешествия в Семиречье» (1913 г.); «Летние студенческие поездки» (1924 г.).
Биографические материалы
Биография; формулярный список по службе; паспорт для выезда в Монголию; дипломы научных обществ; поздравительные адреса; приветствия по случаю 25-летия научной и общественной деятельности; фотографии В. В. Сапожникова в разные периоды жизни.
Письма
Среди корреспондентов: Ф. Г. Грано, Ф. С. Красильников, П. В. Никитин, В. А. Обручев, С. Ф. Ольденбург.
Фонд принят от канцелярии ГО в 1946 г. 1861—1924 гг., 28 ед. хр.
Литература
Комаров В.Л. В.В.Сапожников (некролог). Изв. Главн. бот. сада, т. 23, вып. 1, 1924.
Источник: Василий Васильевич Сапожников. (По поводу 25-летнего его юбилея). Ежегодник Русского Горного Общества, №10, 1910. Под редакцией товарища председателя Общества Ф.С.Красильникова. Москва, Типо-лит. Т-ап И.Н.Кушнерев и Ко, Пименовская ул., соб.д., 1914 г.
Настоящее сообщение, написанное проф. Н. И. Кузнецовым, с некоторыми сокращениями взято из трудов Ботанического сада Императорского Юрьевского университета (т. XII, вып. 2. Юрьев, 1911).
Родился В. В. Сапожников 9-го декабря 1861 г. в Перми. Отец его, Василий Макарович, происходил из крестьян Вятской губ. Уржумского уезда. В 1871 г. Сапожников поступил в Пермскую гимназию, где первое время учился неважно и был оставлен на второй год в 3-м классе. Окончив гимназический курс в 1880 г., молодой Сапожников поступил на физико-математический факультет Московского университета, который окончил в 1884 году. В университете более всего молодого студента привлекали лекции профессоров: зоологии - А. П. Богданова, физики - А. Г. Столетова, химии - В. В. Марковникова и в особенности физиологии растений К. А. Тимирязева. В. В. Сапожников на первом курсе больше всего работал у проф. Богданова, поощрявшего студентов с первого курса к специальным занятиям, а на последнем курсе у проф. Тимирязева, всегда предостерегавшего своих учеников от узкой специализации.
По окончании университета В. В. Сапожников оставлен был с 1-го февраля 1885 года при университете для приготовления к профессорскому званию по кафедре ботаники. Не имея средств к существованию, он должен был заняться вместе с тем преподаванием в среднеучебных заведениях и уже через 2 года по окончании университета начал читать лекции по физиологии растений на Лубянских женских курсах. Сильно увеличившееся число уроков и лекций очень мешало его ученым занятиям, тем не менее он сдал магистерский экзамен и в 1890 г. защитил диссертацию на степень магистра ботаники, изготовленную в лаборатории проф. Тимирязева и озаглавленную «Образование углеводов в листьях». По защите магистерской диссертации В. В. Сапожников получил звания приват-доцента Московского университета и начал читать в университете избранные главы из физиологии растений.
В 1891 г. В. В. отправился на свой счет за границу; он пробыл в Берлине у проф. Швенденера, в Лейпциге у проф. Пфеффера и, наконец, устроился в лаборатории проф. Фехтинга в Тюбингене, где продолжал работать и в 1891 г. над продуктами ассимиляции. Работу эту закончил он лишь в 1896году, будучи профессором Томского университета и защитил ее в качестве докторской диссертации в Казанском университете. Озаглавлена она была «Белки и углеводы зеленых листьев как продукты ассимиляции».
По окончании летнего семестра в 1891 году В. В. вместе с проф. Фехтингом, отнесшимся к нему весьма радушно, отправился в Швейцарию и сделал вместе с ним несколько восхождений на ледники. В 1892 году, тоже по окончании семестра у Фехтинга, В. В. один отправился в Цермат и пешком через ледники и снега Теодульского перевала близ Маттергорна перешел в северную Италию. Эти восхождения на ледники Швейцарии послужили началом всей дальнейшей научной деятельности В. В. Сапожникова, которая составила ему крупное имя среди русских географов.
В 1893 г. В. В. Сапожников назначен был профессором ботаники Томского университета на место ушедшего в Петербург С. И. Коржинского. Поселившись в Томске, В. В. вполне правильно понял свою задачу как профессора первого Сибирского университета и не только преподавал науку студентам, но и разрабатывал ее и разрабатывал именно в смысле изучения природы местного края, еще совершенно, можно сказать, неизученного. Недалеко от Томска высится могучий Алтай, флора которого по богатству своему в Российской империи занимает второе место после Кавказа. Флора эта в 30-х годах прошлого столетия изучена была знаменитым Ледебуром, профессором Дерптского университета. После Ледебура сведения наши об Алтае пополнялись некоторыми русскими путешественниками (Карелиным, Семеновым, Красновым и др.), а в новейшее время П. Н. Крылов специально задался изучением этой богатейшей и интереснейшей флоры. П. Н. Крылов уже деятельно работал в Томске, когда на смену известного систематика и флориста С. И. Коржинского явился молодой профессор физиологии В. В. Сапожников. Традиции Ботанического кабинета Томского университета, основанные С. И. Коржинским, весь уклад и строй его, наконец, общественные симпатии сибиряков не могли не повлиять самым властным образом на В. В., и из кабинетного ученого он делается натуралистом-географом, ученым путешественником.
В 1895 году предпринимает В. В. Сапожников свое первое путешествие на Алтай, и с тех пор не проходит почти года, чтобы В. В. не путешествовал в той или другой части азиатских гор. Только в 1900 году В. В. Сапожников отправился на полгода в Данию, Германию и Францию для изучения микробиологии. Начав с Русского Алтая, В. В. Сапожников распространил исследования свои на Китайский Алтай, на прилегающие к Алтаю на востоке Саяны и Монгольские горы и на западе - Тарбагатай, Алатау, Тянь-Шань, где изучал высочайший горный узел Хан-Тенгри, Заилийский Алатау, центральный Туркестан и проник в Закаспийскую область. Во время многолетних путешествий своих по азиатским хребтам В. В. Сапожников интересовался, главным образом, ледниковыми явлениями этих гор; он открыл целый ряд величественных ледников этих гор, до него совершенно неизвестных и на карты не нанесенных. Он изучил снеговую линию азиатских гор, современный и бывший характер ледниковых отложений и установил важный физико-географический факт, что ледниковый период в свое время коснулся и сибирских гор, что Алтай пережил тоже ледниковый период, когда ледники его спускались в долины на 30-40 верст ниже теперешнего их положения. До Сапожникова в Алтае по склонам Белухи известны были лишь два ледника - Катунский и Берельский. В течение 1895-1899 гг. Сапожников открывает на Алтае свыше 40 ледников с общей поверхностью около 200 кв. верст; некоторые из этих открытых им ледников принадлежат к числу перворазрядных, достигая длины 7-10 верст. Инструментальные определения, произведенные Сапожниковым, указывают, что сама Белуха на целую версту выше, чем думали раньше. Вместо 11000', указанных для этой вершины, высота ее оказалась, по измерениям Сапожникова, в 14500', а общая площадь ледников одной Белухи оказалась равной по его исследованиям в 50 кв. верст. Не менее интересные открытия сделаны были Сапожниковым в Монгольском Алтае. До него в .этом хребте совсем не были известны ледники. В. В. открыл обширный ледниковый узел в горной группе Табын-Богдо-Ола на высоте вершин, равных Белухе. К этому узлу стягиваются истоки рр. Кобдо, Цагангола, Канаса и Коша, и здесь залегают крупные ледники, длиною от 7 до 20 верст. Меньшие ледниковые узлы найдены им в группе Мустау, близ оз. Даингола и в группе Чигиртей-Бзаукуль. И здесь, в Монгольском Алтае, Сапожниковым не только подробно прослежены современные ледниковые явления, но исследованы границы древнего оледенения в долинах Монгольского Алтая, аналогичные таковым явлениям, открытым им в Русском Алтае. В Тянь-Шане В.В. также описал ряд новых ледников, изучил современные и прошлые ледниковые явления и даже открыл целые новые горные цепи. Он произвел инструментальную съемку Хан-Тенгри, определил высоту этого горного узла в 6900 метров над у. м. и узучил хребты и вершины Сарыджасской цепи, одна из вершин которой названа была спутником его, г. Фридрихсхеном, именем Сапожникова. В Джунгарском Алатау им открыто также много новых ледников.
В течение многолетних путешествий своих по азиатским хребтам В. В. Сапожников почти все время проводил в области развития ледниковых явлений и заслужил название «Сибирского альпиниста». Г. Н. Потанин так характеризует деятельность Сапожникова: «В. В., можно сказать, добровольно обрек себя на участь заилийского киргиза. Заилийский киргиз в течение всего лета не выходит из температуры таяния снегов. То же самое можно сказать и о В. В. Сапожникове: севши на коня и поднявшись на горы, он с самой осени уже более не спускается с горизонта тающего снега; он постоянно остается в атмосфере белых туманов, снежных бурь, постоянно на горизонталях, где цветут альпийские генцианы, где кричат альпийские красноносые галки и рыщут альпийские красные волки».
По Русскому Алтаю Сапожников путешествовал большую часть один. В 1902 г. он предпринял обширную экспедицию в Семиреченский край, в сопровождении трех студентов Томского университета - Велижанина, Князева и Попова. Кроме того, к экспедиции примкнули немецкий геолог Фридрихсхен и учитель В. Ф. Семенов. В 1904г. при участии В. Ф. Семенова и 2-х братьев Гаттенбергер В. В. Сапожников объехал Саур с Тарбагатаем и Джунгарский Алатау, а затем направился в Заилийский Алатау и центральный Туркестан. В 1905 г. совместно с энтомологом А. А. Мейнгардом В. В. Сапожников изучил Саяны, пройдя вверх по Усинской тропе и вернувшись обратно на плоту через Енисейские пороги. Западную Монголию В. В. Сапожников изучал в течение 4-х экспедиций с 1905 по 1909 г. В этих экспедициях принимали участие студенты Томского университета - Благовещенский, Чернавин, Обручев, Уткин и др., а в двух последних экспедициях в Монголии его сопровождала дочь его - Татьяна Васильевна. Этими монгольскими путешествиями затронуты были Прииртышские степи, притоки Черного Иртыша, Синего Иртыша, Урунгу по западному склону Монгольского Алтая, истоки р. Кобдо с притоками, на восточном склоне системы Боку-Мерин, Харги и Кемчика. Во время этих путешествий В. В. прошел большую часть высоких перевалов Монгольского Алтая, из которых только немногие были известны раньше и съемками своей и студента Обручева дал новый богатый материал для карты Западной Монголии.
Результаты своих путешествий он описал в целом ряде увлекательно написанных сочинений. Его сочинение «По Алтаю» разошлось очень быстро, а книга «Катунь и ее истоки» удостоена была Императорским Русским Географическим Обществом медали Пржевальского и ценным подарком от Кабинета Его Величества.
Доклады о своих путешествиях он неоднократно делал в научных обществах Томска, Москвы и Петербурга. Между прочим в нашем О-ве в 1906 г. В. В. прочел доклад под названием «Открытие новой ледниковой группы в Монгольском Алтае». Кроме того он читал нередко популярные лекции, в которых описывал свои исследования природы азиатских гор в Иркутске, Красноярске, Барнауле, Омске и даже в селе Бердоком. И лекции его, и описания путешествий отличаются увлекательным художественным изложением. Лекции привлекают массу слушателей, книги читаются нарасхват. Благодаря этой популяризации своих научных работ, во всей Сибири ни один профессор не знаком населению в такой мере, как Сапожников, и имя его пользуется огромной известностью не только в Томске, но и во многих местах Сибири.
В 1906 году он был избран на первое трехлетие ректором Томского университета, а в 1910 году состоялось в Томске, по инициативе томских общественных деятелей с Г. Н. Потаниным во главе, торжественное чествование 25-летия научной деятельности В. В.
Юбилейное торжество было открыто Г. Н. Потаниным, который между прочим сказал: «Сегодня мы чествуем годовщину 25-летия ученой деятельности В.В. Сапожникова, из которых 17 лет отданы им служению первому и единственному Сибирскому университету. Много трудов положил В. В. для исследования Сибири и имя его будет справедливо выгравировано в Иркутске на карнизе музея рядом с именами Палласа, Максимовича, Гмелина и др. Мы чествуем в лице В. В. редкого ученого, который постоянно и широко делился результатами своих исследований и путем популярных лекций и в учено-академических трудах, которые, как и его путевые очерки и отчеты путешествий, написаны в увлекательной форме простым и доступным для всякого языком. В его известной книге «Катунь и ее истоки» Алтай представляется в обаянии своей диковеличественной и суровой природы, в обаянии своих величественных красот. В. В. сумел сделать то, что у прочитавшего эту книгу образы Алтая не затушуются никогда, оставляя в памяти борозду красивых и глубоких воспоминаний».
Ответное слово В.В. Сапожникова
Глубокоуважаемое собрание!
После всего, что я здесь выслушал, я чувствую одновременно и радостное ликование и какую-то тревогу. Мне хотелось бы сейчас перед вами разобраться в этом смешанном чувстве, причем я хотел бы избегнуть всякой предвзятости и банальности и с моими словами явиться тем, чем я есть. В торопливом круговороте жизни мы много времени живем по инерции, работаем по привычным традициям, не отдавая себе ясного отчета в принципиальной обоснованности своих действий, но есть момент, когда мы должны поверять себя с этой стороны, приостановиться и задуматься, так сказать проверить румб своей работы. Для меня такой момент наступил.
Я убежден, что ту высокую честь и исключительное внимание, которые угодно было оказать мне сибирскому культурному обществу, я должен отнести не только к своим небольшим личным заслугам, но еще и, быть может, больше всего, тому научному направлению, созданному в классические времена греческих философов - направлению, которое по временам глохло, но для того, чтобы потом пробиться еще ярче.
И это направление - позитивизм.
Я переношусь в времена глубокой древности человечества или какого-нибудь питекантропоса и представляю себе, как обросшее волосами полуживотное-получеловек впервые трением двух кусков дерева добыл огонь с его живительным теплом; и тогда он был уже позитивистом. Но природа в ее великих и часто грозных проявлениях надвигалась на него со всех сторон. Над ним развертывался гигантский небосвод с таинственными фонарями, на котором иногда пролетали огненные змеи-кометы, по временам злые драконы съедали самое солнце, под ним иногда судорожно содрогалась земля, а горы изрыгали огонь и потоки расплавленного металла; вокруг него дремучие леса, наполненные загадочными криками и воплями, грозили страшными животными. И первобытный человек, не вооруженный ни когтями, ни острыми зубами, должен был испытывать страх и подавленность перед грозными силами природы; но он победил в истории и победил не страхом, не когтями, не зубами, а тем комком фосфорного белка, который заключен у него в черепной коробке.
Он победил своим позитивным мышлением. Но многое оставалось тайнственным и загадочным, и опасность все еще грозила ему и в дальнейшем, когда он понемногу овладевал стихиями. Научные завоевания шли не без сопротивления со стороны самих людей, считавших или говоривших, что раскрывать тайны природы есть посягательство на божество. Вспомните Джордано Бруно, получившего костер за свои разоблачения небесных сфер; вспомните несчастного Долета, Галлилея и многих других. Вспомните, что 14 веков после нашей эры позитивное знание не двинулось вперед почти ни на шаг. Но оно вновь пробилось в эпоху Возрождения, вновь окрепло и к нашим дням зацвело небывалым цветом, словно накопило энергию за время вынужденного бездействия.
Я не буду останавливаться на изумительных приобретениях техники и медицины, которые хотя и являются барометром успехов знания, но не составляют важнейшего. Я остановлюсь на идейной стороне позитивного знания. Проникнув в небесные сферы, человек увидел, что там нет ни хрустальных сфер, ни фонарей, ни драконов, что развернувшееся над ним пространство - необъятно и все светила движутся по установленным законам, что сама земля с человечеством - песчинка в необъятном океане.
Проникая в жизнь организмов, он устанавливает там ту же законность. Он открывает уже целый мир микробов и научается бороться с ними. Он убеждается, что всюду причинность явлений - есть общий закон. Он учится предусматривать явления, отстранять опасности и привлекать благополучие. Он превращается из раба стихии в хозяина жизни.
Позитивизм привел к тому, что страх перед таинственным и неизвестным заменяется знанием причин и бодрым сознанием мощи человеческого гения. И если трактовать жизнь как бодрое, рабочее, жизнерадостное существование, то такую жизнь нам дало позитивное знание и только знание.
Знание разрушает старые суеверия, научает познавать наших ближних, видеть в них таких же людей, как мы сами, одним словом, ведет их к нравственному совершенствованию. И в этом положении я опираюсь на мысли Гольдбаха и Кондорсе. И каким-то диссонансом звучат по временам раздающиеся возгласы радости: а наука опять обанкротилась, опять не исполнила своих обещаний! Случается правда, что наука ошибается, что заявления ее бывают ошибочными и торопливыми. Но не ошибается тот, кто ничего не делает; а порой самые ошибки ведут к истине. И притом, чему же здесь радоваться, тому ли, что мы еще не достигли той мощи ума, какая желательна, или тому, что человек оказался слабее, чем думал? Не знаю, в чем тут дело, но я никогда не радовался собственной слабости.
Я верю, что пока человечество топчет эту землю, оно будет совершенствоваться в понимании природы и совершенствоваться путем знания, путем науки. И в ней истинный путь освобождения человечества.
Сознавать, что и ты вложил свою лепту в познание природы, в изучение хотя некоторых морщинок, которые появились на старящемся лике земли, что и ты хоть немного приподнял завесу таинственного и открыл крупицу истины, или по крайней мере распространял истины, открытые другими, и это признается обществом - все это доставляет мне глубокое нравственное удовлетворение и хочется сказать: да, жизнь прекрасна!
Но ведь я работал над вещами, которые не приносили обществу материальной пользы; в самом деле, какая польза от того, что где-то там, на Белухе, лежат миллионы пудов льда, что сама Белуха оказалась на версту выше, чем думали прежде! И я несказанно рад, что общество оценило эти приобретения чистого знания, не справляясь об их практической полезности, и тем одобрило мою научную работу.
Но меня не оставляет и тревога. Человеческое общество с его сложными, неразгаданными законами - во многом еще тайна; а где тайна, там и элемент страха. Тревожит меня вопрос: не ввел ли я его в заблуждение, или, во всяком случае, не слишком ли в кредит оказаны мне сегодня почести? Ведь многое, если не все, что я делал для знания, я делал в сущности для своего удовольствия. Разве не великое удовольствие, преодолевая препятствия и даже испытывая некоторые лишения, открывать хоть крупицу истины? Разве не великое наслаждение сообщать эти истины аудитории в сознании, что здесь, в этом храме, мы оставили все злобы дня и мелкие будничные расчеты, отдаваясь все вместе одной мысли, одной идее познания природы вещей? Felix qui potuit rerum cognoscere causas!
Конечно, великое счастье, когда наслаждение человека совпадает с его долгом - в этом здоровый эгоизм творчества.
Заканчивая свое слово, я все-таки чувствую себя вашим должником. Но у меня еще голова свежа и руки здоровые, и с вашим долгом я рассчитаюсь!
Список трудов В. В. Сапожникова, касающихся его путешествий
По Алтаю. Томск 1897.
Алтайские ледники. Изв. И. Р. Г. О. 1897.
Новые ледники Чуйских белков. И. И. Р. Г. О. 1899.
Белуха. И. И. Р. Г. О. 1899.
Катунь и ее истоки. Томск 1901.
Золотое озеро и Золотая гора. Естествознание и География. 1898.
Предварительный отчет об ученой командировке в Семиреченскую область в 1902 г. Томск 1903.
Очерки Семиречья I. Томск. 1904.
Предварительный отчет об ученой командировке в Саур и Джунгарский Алатау в 1904 г. Томск. 1905.
Очерки Семиречья II. Томск. 1906.
Поездка в юго-восточный Алтай и на окраину Монголии.
Предварительное сообщение. Томск. 1905.
В Усинский край. Томск. 1904.
Вторая поездка в Монгольский Алтай. Томск. 1906.
Краткий географический очерк Сибири. Сборник «Сибирь». СПб. 1908.
Третья поездка в Монголию. «Землеведение», 1908.
