Опыт дрейфующей экспедиции И.Папанина на Северный Полюс

Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский

Из истории завоевания Северного полюса человеком

«…В районе полюса до 1937 года люди побывали четыре раза. Первый раз это был Пири со своим спутником Хенсоном (6–7 апреля 1909 года). Второй раз это был самолет Бэрда, покружившийся над полюсом 9 мая 1926 года. Третий раз это был дирижабль «Норге», пролетевший над полюсом 12 мая того же года, и, наконец, четвертый раз это был дирижабль «Италия», кружившийся над полюсом в течение около двух часов 24 мая 1928 года. Дольше всех в районе полюса (около 30 часов) пробыл Пири».

Экспедиция Пири. «Последнее свое путешествие к Северному полюсу Пири совершил в 1908 году, когда ему было пятьдесят три года. На специально построенном корабле «Рузвельт» Пири отправился на северный берег Земли Гранта. Подготовка велась всю зиму. Отправным пунктом был избран мыс Колумбия (83°07' северной широты). От мыса Колумбия к полюсу пошли Пири, негр Хенсон, верный спутник Пири во всех его экспедициях, и еще двадцать два человека. С ними было сто тридцать три собаки и девятнадцать саней.

Экспедиция была разбита на шесть партий, из них пять вспомогательных. В каждой партии было четыре человека. Вспомогательные партии шли впереди главной, прокладывая для последней дорогу и строя снеговые хижины для ночлега.

Первая партия вернулась обратно, пройдя наименьшее расстояние. Последней пошла назад группа, возглавлявшаяся капитаном Бартлетом, командиром корабля «Рузвельт». Эта партия добралась до 87°48'северной широты. Сам Пири во главе основной партии нагонял вспомогательные на их конечных остановках, меняя при этом уставших собак и поломанные сани.

Благодаря этому Пири и его спутники до последнего этапа полностью сохранили свои силы, а их собаки и упряжь находились в наилучшем состоянии. 6–7 апреля 1909 года Пири был на полюсе, где и провел около тридцати часов».

Экспедиция Седова. «Санные экспедиции не могли производить серьезных научных исследований. Они могли открыть тот или иной остров, в лучшем случае измерить глубину моря и толщину льда, произвести кое-какие метеорологические наблюдения, но они были вынуждены рассчитывать каждый килограмм груза, а это в свою очередь препятствовало перевозке каких бы то ни было сложных, точных и в особенности хрупких приборов. Кроме того, переходы через льды и полыньи требовали от людей, принимавших участие в санных экспедициях, величайшего напряжения всех физических сил и не оставляли времени для производства научных наблюдений».

Экспедиция Г.Уилкинса. В 1931 году была сделана еще одна попытка достижения Северного полюса на корабле. Раз нельзя достигнуть полюса на свободно плавающем корабле, хотя бы даже на ледоколе, раз нельзя достигнуть полюса на корабле, дрейфующем вместе со льдами, не попробовать ли достигнуть полюса подо льдом на подводной лодке? Эту идею выдвинул известный полярный исследователь Губерт Уилкинс. Один из его предков, Джон Уилкинс, еще в 1648 году написал работу, в которой говорил о возможности построить «ковчег» для плавания под водой. В этой работе Уилкинс указывал, что подводная лодка может иметь большое значение для полярных исследований, так как она не боится жестоких морозов и полярных льдов. Губерт Уилкинс купил у американского правительства старую подводную лодку, которая была названа традиционным для подводных лодок именем «Наутилус».

18 августа «Наутилус» достиг Шпицбергена. Наиболее северная широта, которой ему удалось достичь, была 81°59'. Следовательно, «Наутилус» побил в этом районе рекорд ледокола «Ермак» в 1899 году и рекорд ледокола «Красин» в 1928 году, плававшего в этом районе во время спасания экспедиции Нобиле.

История возникновения ледоходов и их роль в освоении Арктики.

«В 1854 году русскому купцу Бритневу пришла простая идея: не разбивать льды прямым ударом носа корабля, а продавливать лед тяжестью его корпуса. Бритнев срезал у принадлежавшего ему парохода «Пайлот», совершавшего рейсы между Кронштадтом и Ораниенбаумом, носовую часть так, чтобы она могла всходить на лед. Эта мысль Бритнева оказалась весьма удачной и легла в основу формы всех позднее построенных ледоколов, как русских, так и иностранных.

Успех работы ледоколов вызвал мысль о достижении Северного полюса на ледоколе. Этот лозунг: «К Северному полюсу – напролом» горячо проповедовал у нас известный ученый и моряк С. О. Макаров. На ледоколе «Ермак», который и сейчас считается одним из самых сильных наших ледоколов, Макаров в 1899 году отправился в район к северу от Шпицбергена. Здесь «Ермак» вошел в полярные льды и в борьбе с ними дошел до 81°21' северной широты.

Однако полярные льды оказались не под силу даже такому мощному ледоколу, каким является «Ермак». В борьбе со льдами «Ермак» погнул крепления корпуса, повредил винты и отправился в Англию на ремонт. Идея Макарова о возможности пробиться к полюсу на мощном ледоколе через полярные льды потерпела поражение, но книга Макарова «Ермак» во льдах» до сих пор является настольной книжкой каждого полярника, а мощные ледоколы находят сейчас все большее и большее применение. Мощным ледоколам мы во многом обязаны в нашем успешном освоении Северного морского пути, в обеспечении навигации в зимнее время в наших замерзающих портах».

Идея дрейфующей станции

«Проект устройства станции на льдах центральной Арктики при помощи воздушных кораблей был выдвинут в свое время Международным обществом по изучению Арктики с помощью воздушных средств передвижения («Аэроарктик»). Первый президент этого общества, Фритьоф Нансен, горячо защищал проект, считая его главной задачей общества и видя в нем возможность разрешения многих вопросов, связанных с Арктикой. Известным полярным исследователем Свердрупом были даже сделаны подсчеты, какой груз должен быть перевезен на лед, чтобы сделать возможной зимовку и систематические научные наблюдения. Оказалось, что нужно перебросить около двадцати девяти тонн, что потребовало бы двух рейсов дирижабля. Характерно, что для нашей зимовки переброшено самолетами всего десять с половиной тонн, что само по себе доказывает глубокую продуманность и подготовленность нашей экспедиции.

Когда был поднят вопрос о проведении Второго международного полярного года, намеченного на 1932–1933 год, Нансен указал на желательность осуществления его проекта именно в этом году. Нансен писал по этому поводу:

«Весьма существенное преимущество, которое у нас есть по сравнению с Первым международным полярным годом и которое, без сомнения, открывает широкие перспективы, состоит в том, что мы обладаем для достижения оставшихся недоступными районов Арктики воздушным кораблем».

Научные цели экспедиции

«– Известно, – начал магнитолог Федоров, – что наша земля намагничена неправильно, неравномерно. Свободно подвешенная магнитная стрелка в различных местах нашей планеты под разным углом наклонится к земле. В средних широтах – в Москве, в Лондоне – эта стрелка повернется под углом около шестидесяти градусов к вертикали. На магнитном полюсе угол ее поворота – девяносто градусов. Стрелка покажет вертикально вниз.

Магнитная стрелка на земном шаре указывает не географические полюса, а магнитные. Поэтому в каждом отдельном пункте земного шара направление стрелки не совпадает с направлением меридиана, а отклоняется от него на более или менее значительный угол, называемый склонением. Это склонение различно в разных местах земли. Следовательно, для того чтобы плавать на кораблях, летать на самолетах и вести топографические работы, мы должны знать, чему равно склонение компаса в данном пункте. В данное время для того, чтобы это знать, делают так называемую магнитную съемку, многочисленные магнитные определения в разных точках земного шара, и на их основе строят карты распределения склонений, чертят так называемые изогоны. Такими картами пользуются штурманы судов и летчики. Без них не может быть навигаций. Летя по какому-то курсу, летчик пользуется компасом, но, чтобы знать истинный курс машины, он должен учитывать магнитное склонение.

Почти везде на земном шаре сделаны наблюдения над земным магнетизмом. Только центр Арктики – полюс и окружающий его район – не изучен. Между тем определение магнитных явлений в центральном полярном бассейне совершенно необходимо. Оно облегчит будущие полеты, во время которых наши летчики пересекут Арктику по многочисленным трассам.

Элементы земного магнетизма таковы: склонение – угол между направлением магнитной стрелки и направлением истинного меридиана; наклонение – угол между наклонением магнитной стрелки и горизонтальной плоскостью и напряжение – сила, с которой магнитная стрелка притягивается к магнитному полюсу. Она не остается постоянной во времени. При этом надо иметь в виду, что колебания магнитного поля бывают двух родов: правильные, систематического характера, и неправильные, так называемые магнитные бури.

Колебания магнитного поля очень сильно влияют на работу радиосвязи, заставляя применять тот или иной диапазон, различные длины волн, в зависимости от режима, который в данный момент господствует в атмосфере.

По всей земле производятся регулярные наблюдения за колебаниями магнитного поля. Особенно интересны эти наблюдения в Арктике. Здесь магнитное поле капризничает больше, чем где бы то ни было. Нигде так часто не случаются магнитные бури и нигде они не бывают так сильны. Это, конечно, влияет на работу навигаторов – моряков и летчиков, так как во время магнитных бурь совершенно нельзя верить компасу.

Мы берем с собой приборы, которые позволяют с достаточной точностью определить характер колебаний элементов земного магнетизма в районе полюса. Это маленькая магнитная обсерватория. Я надеюсь, что материалы, которые мы соберем, помогут осветить ряд вопросов земного магнетизма.

Сила тяжести неодинакова в различных местах земли. Почему это происходит? Дело в том, что земля неоднородна. В одних местах земная кора состоит из более тяжелых пород, в других – из более легких. Это одно из обстоятельств, вызывающих так называемые аномалии распределения силы тяжести. Следовательно, измерение силы тяжести в различных точках земной поверхности дает возможность сделать очень важные выводы. Возьмите, например, вопрос о форме земли. Мы знаем, что она не имеет строгой формы шара. Для того чтобы определить форму нашей планеты, нужно измерить силу тяжести в различных пунктах ее поверхности. Могут спросить: какое же значение имеет для нас знание формы земли? Точное знание формы нашей планеты важно при всех геодезических расчетах, при астрономических наблюдениях, при определениях влияния земли на другие планеты, вращения земли и т. д.

Силу тяжести на Северном полюсе никто еще не измерял. Фритьоф Нансен, дрейфуя на «Фраме», производил измерения силы тяжести, но известно, что ему не удалось проникнуть в приполюсный район, а, кроме того, приборы, которыми располагал Нансен, не были достаточно совершенными.

Для работ по определению силы тяжести мы берем с собой специальный прибор, изготовленный для нас Ленинградским астрономическим институтом. Он очень легок и позволяет делать достаточно точные измерения.

Помимо этого, мы будем вести наблюдения над атмосферным электричеством, а также над полярными сияниями. Северные сияния, как и магнитные бури, – своеобразные указатели тех явлений, которые разыгрываются в верхних слоях атмосферы. При каких условиях происходит такое свечение, каково взаимодействие этого явления с колебаниями магнитного земного поля – вот вопросы, решение которых представляет большой интерес. Полярные сияния мы будем наблюдать без применения приборов, одновременно с наблюдением над погодой. Это будет делать вахтенный, обязанный производить метеорологические наблюдения, следить за состоянием льда, отмечать температуру и т. д.

Но самой ответственной частью возложенной на меня научной работы являются астрономические определения. Я должен буду регулярно давать координаты лагеря, определять его точное местонахождение по долготе и широте.

Астрономическое определение координат производится путем измерения или углов между светилами, или высот светил – солнца, луны, звезд – над горизонтом. Для этого имеются разнообразные астрономические инструменты. Так как для нас чрезвычайно важно всегда знать свое местонахождение, мы позаботились о приобретении соответствующего набора инструментов. Днем, при солнце, мы сможем определяться с точностью до полукилометра. Ночью определить свое место по звездам легче, и я рассчитываю определять местонахождение лагеря с максимальной ошибкой в двести-триста метров.

Основный прибором будет у нас астрономический теодолит Вильда. Это компактный, легкий и довольно точный инструмент, Если он испортятся или мы его как-нибудь потеряем, его заменит маленький теодолит. Наконец, у нас есть и примитивный авиационный секстант. Им мы воспользуемся в том случае, если придется проделывать пешие переходы.

Обычно астрономические наблюдения требуют довольно серьезных вычислений. Для того чтобы получить широту и долготу, нужно произвести немало сложных подсчетов. Между тем время на полюсе будет нам очень дорого. Поэтому мы постарались упростить свою будущую работу. Для нас Астрономическим институтом изготовлены вспомогательные таблицы, графики и номограммы, которые позволят свести подсчеты к минимуму.

С помощью этих таблиц обработкой астрономических определений смогут заняться, в случае моей болезни, Папанин и Ширшов.

Чтобы с успехом провести астрономические наблюдения, достаточно видеть хоть краешек солнца или несколько звезд.

Если наблюдения прервутся из-за тумана или густой облачности, мы сможем лишь прикинуть, куда и с какой скоростью подвигается лагерь. Ясно, что это будет очень неточное определение.

Так как в районе полюса все меридианы сходятся, астрономические наблюдения там затруднены. На полюсе нет долготы. Любой ветер дует там с юга, иного направления нет. Куда ни повернись, везде будет юг.

Из того, что на полюсе нет долготы, ясно, что там нет и времени сyток. Нам придется жить не по местному, а по московскому, по гринвичскому или по какому-нибудь другому времени. Нам придется приспособить свои методы обработки астрономических наблюдений к этим своеобразным условиям полюса.

Конечно, помимо магнитных наблюдений, измерений силы тяжести, астрономических наблюдений, на меня, как и на остальных участников зимовки, ложится обязанность вести постоянную метеорологическую работу».

«Ширшов разработал план гидробиологических и метеорологических работ на дрейфующей льдине. Он считал, что дрейфующая зимовка должна работать, как обычная полярная станция, отличаясь лишь тем, что ее персонал и имущество прибудут на место по воздуху и расположатся не на земле, а на подвижном ледяном поле.

Исходя из этого, предполагается четыре раза в сутки производить метеорологические наблюдения и передавать их на материк, чтобы они включались в общую сводку погоды. Долгосрочные предсказания погоды смогут быть благодаря этому значительно более точными.

Через каждые двадцать пять – тридцать миль дрейфа будут производиться глубоководные гидрологические исследования. Зимовщики подвергнут исследованию воды, взятые с разных глубин, вплоть до четырех тысяч метров, – температуру, соленость и содержание в воде кислорода. Это необходимо, чтобы установить происхождение вод в глубокой котловине центральной части Ледовитого океана, установить, как распределяются там полярные и атлантические воды и т. д.

Уже Нансен, дрейфуя на «Фраме», обнаружил, что в Ледовитый океан вливаются струи атлантических вод. Эти воды отличаются от полярных большей соленостью, они теплее полярных. С помощью своих приборов участники экспедиции на полюс проверят наблюдения Нансена, установят, как далеко заходят потоки атлантических вод, как влияют они на Ледовитый океан».

«Кто живет в воде под толстым слоем вечного льда в районе полюса? Да есть ли там вообще органическая жизнь? В каждую прорубь зимовщики будут, как заправские рыбаки, опускать сети. Но вряд ли им удастся когда-нибудь выловить рыбу. Их добыча – планктон, мельчайшие животные и растения, перемещающиеся вместе с морскими течениями. Нансен писал когда-то, что в центре Арктики, вследствие суровых условий и малой освещенности из-за льда морских вод, вероятно, очень скуден растительный и животный мир. Это сумеют проверить отважные жители полюса. Возможно, что даже к самой суровой природе смогли приспособиться какие-нибудь типы животных и растений, более крупные, чем те, что составляют пассивную массу планктона».

Распределение обязанностей среди зимовщиков

Начальником дрейфующей станции был назначен И.Д.Папанин.

«Кренкеля на радиостанции может заменить Федоров, астрономические наблюдения возьмут на себя, в случае необходимости, Папанин и Ширшов, а если выйдет из строя Ширшов – гидробиологические работы будут выполнять Федоров и Папанин.

Зимовщики берут с собой на зимовку врача. Кто же он, этот пятый участник экспедиции? Пятого не будет. Роль врача исполнит Ширшов. Несколько месяцев в одной из ленинградских клиник подвизался он в качестве... медицинской сестры. Здесь Ширшов научился делать несложные операции, перевязки, вскрывал нарывы, накладывал и снимал швы, выслушивал сердце и легкие, изучал действие различных лекарств».

Снаряжение

Штаб экспедиции разместился в маленьком помещении на третьем этаже старого Гостиного двора в Рыбном переулке. «Никто не знал, зачем таскают сюда кучи всяких вещей, о назначении которых не так легко было догадаться. Груды волчьих шкур и кипы белья, ящики с приборами и шесты для лыжных прогулок, образцы различных консервов, бинокли, табак, фотоаппараты и чулки... Все то, что было испытано в пробном лагере в Теплом стане, а затем отправилось в далекие края, к 90-му градусу северной широты, перебывало здесь».

«Десятки заводов, тресты и институты, лаборатории и кустарные мастерские выполняли заказы Папанина и его товарищей.

На полюс нужно взять все необходимое, но и ничего лишнего, ни одного лишнего килограмма. На пароходе, даже ледокольном, к полюсу не подойти. Все должно быть доставлено на самолетах. Исходя из этого, был определен вес имущества экспедиции – девять тонн. Девять тысяч килограммов должны весить все продукты питания, все приборы, машины, палатки, топливо, одежда зимовщиков и сами зимовщики. Предстояло решить труднейшую задачу: приготовить такие приборы, такое оборудование, такую одежду, которые весили бы очень мало и в то же время были хороши, крепки, теплы».

М.В.Водопьянов, обдумывая прочитанное, «понял корни неудачи экспедиции Седова, тяжелую драму англичанина Скотта. Его любимой поговоркой стало выражение, приписываемое Амундсену:

– Я достиг полюса потому, что в числе прочего снаряжения не забыл взять с собой ножницы и бритву».

Готовясь к зимовке на дрейфующих льдах Северного полюса, группа полярников устроила под Москвой в Теплом Стане пробный лагерь. «Здесь должны быть испытаны приборы, оборудование, одежда, питание... Быстро и дружно люди разгрузили автомобиль, положили на снег ящики и тюки, металлические части и меховую одежду».

«В палатке зимовщиков никогда не будет тепло. Запасы горючего рассчитаны так, чтобы в сутки тратить не более двух литров керосина на изготовление пищи и обогревание жилья. В доме дрейфующей экспедиции температура будет, очевидно, градусов на двадцать выше наружной. Иначе говоря, иногда температура будет в палатке показывать десять градусов ниже нуля. Спать зимовщики будут в мешках из волчьего меха. Для этого из Сибири привезли сто пятьдесят волчьих шкур, из которых были отобраны пятьдесят самых лучших. Но если и в таком мешке окажется холодно, будут использованы легкие мешки из гагачьего пуха».

«Шмидт познакомился с ветряком и палаткой, двигателем и радиоаппаратурой, бельем, сапогами и посудой для еды. Последняя, действительно, стоила внимания. Папанин заказал ее на заводе по собственному вкусу. В большую алюминиевую кастрюлю вкладывается другая, поменьше, в эту – третья и т. д. Такая посуда легка и занимает мало места. Чашки и тарелки были сделаны из пластмассы.

Здесь были нарты – легкие и очень крепкие сани чукотского типа. Каждый, кто бывал на Севере, знает, что значат нарты для путешественников. Амундсен, Шеклтон, Пири, Нансен посвятили в своих книгах немало страниц описанию мучений, переживаемых исследователем, когда нарты его недостаточно легки, плохо скользят или не выдерживают тяжести. Нарты наших зимовщиков сделаны чудесно. Они достаточно крепки, чтобы выдержать четыреста килограммов груза. И эту тяжесть сравнительно легко смогут тащить по снегу два человека.

Не менее удобны лыжи, сделанные для отважной четверки в Московском институте физической культуры имени Сталина. Их можно надеть на обувь любого размера. А мы уже знаем, какого размера валенки у жителей Северного полюса.

До сих пор принято считать, что в центре полярного бассейна нет животного мира. Папанин сомневается в этом, да и неизвестно, куда занесет течением ледовый лагерь. Быть может, не раз в гости к зимовщикам пожалует проголодавшийся и любопытный мишка. В разводьях между льдинами, наверное, встретятся тюлени и нерпы. Для таких случаев захвачены две винтовки Тульского завода, винчестер и наганы.

Не исключена возможность, что когда-нибудь льдина, на которой будет лагерь, расколется. Под влиянием ветра, высокой температуры и теплых течений в ледяных полях образуются трещины. Зимовщикам понадобится при таких обстоятельствах отправиться на поиски нового места для лагеря. Но как совершать это путешествие по воде, как переправить имущество? Папанин сконструировал и заказал на заводе «Каучук» прекрасные надувные лодки, так называемые клипер-боты. Каждый клипер-бот в состоянии поднять до тонны груза.

…Среди оптических приборов, ружейных патронов и ящиков с куриным порошком на полюс была взята библиотека – художественная литература, сочинения Ленина и Сталина. Есть, кроме того, патефон с пластинками, шашки и шахматы, домино, игральные карты».

Среди предметов оборудования и снаряжения, испытанных в Теплом Стане, были приборы, предназначенные для научных наблюдений. «Они составляют очень важную часть снаряжения экспедиции. Их вес – четыреста пятьдесят килограммов, несмотря на то, что были приняты все меры, чтобы сделать каждый прибор по возможности легким».

Основным астрономическим прибором был теодолит Вильда.

«Обычные гидрологические приборы слишком тяжелы и громоздки для экспедиции, отправляющейся на полюс на самолетах. Все приборы пришлось сконструировать и изготовить заново. Это сделано было под руководством самого Ширшова, в мастерских Всесоюзного арктического института. Все вещи стали легче, но не сделались от этого хуже. Ширшов проверил их в работе, отправившись на моторном боте в глубоководные районы Черного моря. Гидрологическая лебедка судового типа весит четверть тонны и рассчитана на механическую силу. Это, конечно, не годится для дрейфующего лагеря. Была изготовлена лебедка, весящая всего пятьдесят девять килограммов. На ее барабан можно намотать более пяти тысяч метров тросика. Ее нужно вертеть вручную. Это не легкое занятие. Чтобы поднять с помощью этой лебедки лот весом в двадцать килограммов с глубины четырех тысяч метров, нужно двум человекам работать посменно три с половиной часа».

«Вся гидрологическая лаборатория помещена в три ящика. В этих ящиках уместились приборы не только для гидрологических, но и для гидробиологических работ».

Подача энергии, связь

«Недалеко от «главного здания» лагеря – черной жилой палатки – высилась четырехметровая мачта. Это ветряк, ветровой двигатель лагеря, предназначенный для зарядки аккумуляторов. Аккумуляторы эти, повышенной емкости и морозостойкости, служат основным источником питания лагерной радиостанции.

Интересно устройство ветряка. На вершине его – двухлопастный винт, размахом в три метра. Помимо этого, ветряк имеет два хвоста. Тот, что подлинней, служит для того, чтобы всегда держать ветряк против ветра. Другой, покороче, автоматически складывает ветряк, когда ветер сильнее двенадцати метров в секунду. Ветряк составляет основу силового хозяйства зимовщиков. Если он им не изменит, в палатке будет светить электрическая лампа.

Но как быть, если установится тихая погода? А если при сжатии льдов ветряк сломается? Как тогда зарядить аккумуляторы? На такой случай экспедиция располагает небольшим бензиновым мотором, приводящим в движение динамо-машину.

В снаряжение зимовки входит еще и простая велосипедная рама – конечно, не для того, чтобы совершать прогулки по ледяным полям. В раму вмонтирован генератор. Оседлав «велосипед» и вертя педали, зимовщики заставят генератор давать электроэнергию. Раму можно и перевернуть, чтобы вертеть педали вдвоем – руками».

«В Ленинграде, в опытной радиолаборатории, группа конструкторов, инженеров и техников трудилась над созданием радиостанции Северного полюса. Такого заказа не выполняла еще ни одна лаборатория в мире! Станцию будет обслуживать один только человек, совмещающий обязанности моториста, техника и радиста. Она должна быть простой и несложной. Груз экспедиции ограничен. Значит, вес станции нужно свести к минимуму. Но в то же время она должна быть достаточно мощной, чтобы обеспечить постоянную оперативную связь лагеря с островом Рудольфа.

Конструкторы и техники блестяще сделали свое дело. Они построили два передатчика мощностью в двадцать и восемьдесят ватт, работающие на длинных и коротких волнах, и приемники, позволяющие перекрыть диапазон волн от двадцати метров до двух тысяч метров. Эти рации представляют собой последнее слово техники.

Но мало этого. Невдалеке от жилой палатки, на нартах, в полной готовности, будет лежать еще один комплект радиооборудования, аккумуляторы и ручной привод. Это аварийная станция».

Подготовка самолетов к работе в полярных условиях

«Посмотрим же, что стало с мечтой пилота на заводе имени Горбунова. Действетельность опередила фантастику!

Моторы всех самолетов экспедиции получили одежду – чехлы. От обыкновенных эти чехлы отличались тем, что не отдавали тепло. Они были удобны, плотно прилегали к телу мотора. Один из четырех моторов на самолете непрерывно прогревается при помощи лампы АЛП-1, то есть «Авиационной лампы полярника». Насколько чехлы совершеннее описанной в «Мечте пилота» «юбки», настолько АЛП-1 совершеннее примусов, обогревавших моторы. Лампа работает на бензине, выделяет сильное тепло, не гаснет на ветру, экономична. В течение нескольким минут эта лампа без особых усилий побеждает мороз и доводит температуру жидкости до семидесяти градусов».

Парашютная группа экспедиции

«Когда Я.Мошковский услышал о проекте экспедиции на Северный полюс, он сразу же решил, что в ней с успехом могут быть применены парашюты.

– Представьте себе, что самолеты не найдут на полюсе места для посадки. Никто не знает характера льдин в этом районе. Может случиться, что ровной и достаточно большой площадки для аэродрома там и нет. Что нужно будет сделать? Несколько человек прыгают...

И он развивал подробный план парашютного десанта на полюс. Группа, прыгнувшая первой, готовит для самолетов аэродром, находит достаточно плотную льдину и расчищает ее от ропаков. Когда все готово, она выкладывает посадочные знаки, принимает машины. Но можно и вовсе отказаться от посадки самолетов на лед. Все участники зимовки прыгают с парашютами, а за ними тем же способом спускаются все продукты питания, все снаряжение, научное оборудование, горючее, все приборы станции.

К словам Мошковского прислушались. Его пригласили в Главсевморпуть. С восторгом принял заслуженный мастер парашютного спорта предложение участвовать в экспедиции. Он возглавил парашютную группу. Вскоре были изготовлены для экспедиции специальные парашюты для сбрасывания грузов. Пятьдесят парашютов огромного размера должны были доставить на лед девять тонн разного имущества, в том числе такого хрупкого, как аппаратура радиостанции, такого неудобного, как жидкое горючее. Для сбрасывания керосина были изготовлены резиновые мешки. Для людей парашюты сделали несколько большего размера, чем обычные, чтобы максимально замедлить спуск. Ведь садиться, может быть, придется на острые глыбы, а не на зеленую травку аэродрома.

Руководители экспедиции были убеждены в том, что посадка самолетов на лед удастся. Все же, на всякий случай, были взяты парашюты. Мошковский справедливо полагал, что даже в том случае, если парашюты не окажутся нужными на полюсе, они могут понадобиться в Арктике при других обстоятельствах: например, в случае необходимости забросить на какую-нибудь зимовку продовольствие, медикаменты, горючее».

Жилище зимовщиков

Во время предварительных испытаний под Москвой в Теплом Стане «в первую очередь они начали строить дом. Алюминиевые трубки соединились, образовав легкий и устойчивый каркас палатки. Эту клетку зимовщики покрыли брезентом. Получился подлинный дом с двускатной крышей, окнами и дверью.

Но разве можно прожить на Севере, укрывшись под брезентом? В палатке должно быть тепло. Строители распаковали несколько тюков. Два огромных стеганых одеяла появились на свет. Они сделаны из гагачьего пуха и поэтому удивительно легки. Взявшись за углы, зимовщики набросили на палатку сперва одно одеяло, потом другое. А сверх всего – еще один непромокаемый черный брезент. Дом готов. На крыше его большими белыми буквами написано: «СССР ДРЕЙФУЮЩАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ ГЛАВСЕВМОРПУТИ».

«Эта маленькая палатка скоро будет стоять на полюсе. Осмотрим же ее внимательно. Она черного цвета. Известно, что черный цвет как бы впитывает в себя солнечные лучи. В те редкие дни, когда на полюсе будет ясная погода, солнце обогреет палатку. Важно также, чтобы жилище зимовщиков хорошо выделялось на снежном фоне на тот случай, если к жителям полюса прилетит самолет.

Вход в палатку ведет через дверь, сделанную из волчьей шкуры. Снега внутри палатки нет. Здесь устроен пол. Этот пол надувается, как велосипедная камера, с помощью насоса. Он состоит из резиновых подушек толщиной в пятнадцать сантиметров. Нижние края палатки обшиты оленьим мехом».

«В черном домике оказались четыре легких койки, по две с каждой стороны – в два этажа».

Слова Ширшова: «… мне нужна койка не только для отдыха. На ней я устрою свою лабораторию. Мои биохимические анализы требуют, чтобы температура была не ниже пятнадцати градусов тепла... Я влезу на койку, опущу полог, зажгу примус, и тогда моим водорослям будет тепло».

«Зимовщики …укрепили свою палатку, натянув ее углы тонкой шелковой веревкой, которую привязали к вбитым в землю кольям. Тщательно обсуждали они каждую мелочь в оборудовании лагеря. Почему, например, крепление палатки они сделали шелковой веревкой, а не стальным тросом? Представьте себе, что в какую-нибудь ненастную ночь арктический шторм приведет в движение льдины и ледяные поля начнут громоздиться друг на друга, крушить, давить и ломать все вокруг. Опасность ледяных сжатий под влиянием непогоды, неблагоприятных течений, резких изменений температуры очень велика. Быть может, однажды зимовщики проснутся от треска, с которым расколется приютившая их льдина. Нужно будет, не медля ни минуты, эвакуироваться, перебраться на другую льдину, подальше от трещины. Некогда будет возиться со стальными тросами. Шелковую веревку можно перерезать одним ударом перочинного ножа. Сделав это, зимовщики возьмутся с четырех сторон за алюминиевые стойки, составляющие каркас их палатки, и понесут свой дом на новое место».

«Много стараний было приложено, чтобы облегчить вес палатки. Несколько десятков карманов, заменяющих полки, расположено на внутренних стенках палатки, В этих карманах хранятся самые разнообразные предметы, без которых не могут обойтись зимовщики. Подняв палатку, они унесут вместе с ней все то, что спрятано в карманах».

«Камбуз – кухня – находится в углу палатки».

Во время испытаний в Теплом Стане «в холодную ночь, когда над полем кружила метель и колючий ветер сквозь незаметные щели у входа заносил в палатку мелкий снег, Папанин вскочил со своей койки.

– Этого терпеть нельзя! – воскликнул он, будя товарищей. Действительно, нельзя было терпеть того, что снег проникает в палатку. Если это неприятно под Москвой, то каково будет на полюсе! В ту же ночь был разработан проект тамбура у входа в палатку. Наутро заказ отправили на завод, и вскоре к палатке был пришнурован тамбур. Это небольшой коридорчик с дверью и оконцем, которое закрыто небьющимся стеклом из пластмассы.

Тамбур предохраняет вход в палатку от снега и ветра, в нем можно снять верхнюю одежду, прежде чем войти в «дом».

Одежда

Одежда зимовщиков также первоначально испытывалась под Москвой. «На голове шапка-ушанка с длинным мохнатым мехом. На ногах высокие чулки из волчьего и оленьего меха, а поверх особые сапоги, в которых можно простоять десять часов в воде – и ноги останутся сухими. Порой жители палатки разгуливали в валенках, которые сделаны были, казалось, для великанов. Это были валенки сорок восьмого размера. В меньший валенок нога в волчьей шкуре не влезет. Прибавьте к этому шелковое и шерстяное белье, толстый шерстяной свитер, штаны из оленьего меха шерстью внутрь и такую же рубаху. На всякий случай, если ударят сильные морозы, имеются еще огромные малицы – меховые шубы, надеваемые через голову».

«В волчьих шкурах, в огромных валенках, в ушанках из росомахи зимовщики представляли здесь, недалеко от столицы, довольно странное зрелище».

Питание

«Здесь же стоит железный ящичек. Обычно запаянный, он сейчас открыт, подобно консервной коробке. В ящичке – пакеты, обернутые в цветную фольгу и целлофан. Ящичек очень мал, но все же в нем помещается запас пищевых продуктов, достаточный для четырех здоровых едоков на пять дней.

Вот Папанин, убедившись в том, что вода на примусе вскипела, опускает в нее крохотный темный кубик. Он смотрит на часы. Проходят четыре минуты.

– Товарищи, пожалуйте к столу! Борщ готов.

И действительно, борщ на четырех человек приготовлен в четыре минуты. Пока его друзья рассаживаются на своих койках, достают ложки и галеты, Папанин готовит второе блюдо – мясные котлеты с гарниром из зеленого горошка. За ним, на десерт, – компот. Зимовщики поедают обед с большим усердием, но всего съесть не могут.

– Тут не полюс, с таким количеством еды не справишься, – говорят они.

История этого обеда такова. Однажды Иван Дмитриевич пришел в Институт инженеров общественного питания.

– Обеспечьте нас обедом на два года, – сказал он директору.

Ученые подсчитали, что дневная норма человека, живущего в лагере на Северном полюсе, выполняющего тяжелую физическую работу на льду, должна содержать около семи тысяч калорий. Для обычных условий это очень много, и недаром в Теплом Стане зимовщики не справлялись со своими порциями.

Но как сделать, чтобы пища была не только питательна, но и мала по объему и весу, чтобы она не портилась от времени и вместе с тем была вкусна?

Научные сотрудники института начали готовить концентраты различных продуктов. Пять тысяч пятьсот куриц было забито для того, чтобы сделать триста килограммов куриного порошка. На различные мясные концентраты ушло пятьдесят туш крупного скота. Три тонны овощей переработали для получения пятидесяти килограммов приправы. Столько же мяса было употреблено для приготовления щей и разных супов. В результате зимовщики получили около сорока различных концентратов – борщей, супов, свежих овощей, мясных и куриных котлет, различных мясных блюд, каши и т. п.

Жителям полюса приготовили шоколад особого сорта. Внешне плитка такого шоколада напоминает «Золотой ярлык». На самом же деле этот шоколад наполовину состоит из куриного порошка и наполовину из настоящего шоколада. Он слегка солоноват и не приедается, Папанин и его товарищи говорили, что достаточно съесть одну такую плитку, чтобы быть два дня сытым. Папанин сварил как-то этот шоколад с рисом, и получилось довольно вкусное блюдо.

Не менее питательны сдобные сухарики, изготовленные институтом. Они имеют двадцатитрехпроцентное содержание мяса.

Вот обычное дневное меню жителей лагеря. На завтрак подается кофе, икра, омлет, приготовленный из яичного порошка, и сухари с мясом. Обед состоит из борща с копченой грудинкой, щей или супа, мясных или куриных котлет, компота или киселя. На ужин зимовщики могут приготовить бефстроганов, рисовый пудинг и шоколад. Между обедом и ужином у них будет еще полдник, состоящий из чая с витаминными конфетами, сухарей и сала.

Но помимо этих обычных продуктов, которые должны составить постоянный рацион зимовщиков, приготовлены деликатесы. К таким деликатесам относится натуральная (не в порошке!) украинская колбаса, паюсная икра, плавленый сыр, копченые сосиски. А фабрика детского питания, которой было поручено приготовить для зимовщиков десять килограммов лимонного сока (для этого пришлось выжать сотни лимонов), преподнесла отважным героям Арктики подарок и сопроводила его следующим письмом:

«Фабрика делает скромный маленький подарок самым дорогим, самым отважным героям социалистической страны. От всей души, от всего сердца весь коллектив фабрики благодарит вас, дорогой товарищ Папанин, за честь, оказанную нам вашим заказом».

Этот подарок – торт весом около пуда.

Когда были готовы все продукты, приступили к их упаковке. Весь запас разделили на сто тридцать пять равных частей. Сто тридцать пять маленьких железных ящиков были запаяны и покрыты специальным лаком, чтобы устранить ржавчину. В прошлом году около пяти тонн этих продуктов Папанин увез на остров Рудольфа. Ящики с пищевым рационом зимовщиков поставили в холодильник, температура которого доходила до пятидесяти градусов ниже нуля. Научные работники время от времени вскрывали ящики. Продукты испытывались в лаборатории, их пробовали на вкус. Оказалось, что они не теряют своих качеств.

Вкус и питательность продуктов зимовщики окончательно испытали в течение восьми дней, которые они провели в Теплом Стане».

Бытовые особенности жизни на дрейфующей станции.

«– Все есть у нас, Отто Юльевич, – сказал Кренкель, – только одного нет: ванны.

– Как же думаете вы поступать? – спросил Шмидт.

– А очень просто, – объяснил Папанин, – один раз в полтора месяца мы будем устраивать «баню». Закроем вход в палатку, разведем все примуса и, когда станет тепло, будем обтирать друг друга спиртом.

– Это дело, – одобрил начальник экспедиции. – Но я бы еще вам посоветовал не спать в верхней одежде. Прежде чем влезать в спальный мешок, обязательно раздевайтесь до нижнего белья. Может быть, и холодно будет при раздевании, но уж зато сон здоровый».