Исследование Ловозерских тундр
Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский
Ловозерский петрографический отряд Кольской комплексной экспедиции.
В состав отряда входили: О. А. Воробьева (нач. отряда), минералог В. И. Герасимовский, топограф Д. М. Шрейдер и прораб Г. Я. Высокосов)
Во второй половине июня из Ленинграда выехала небольшая группа научных работников – молодых энтузиастов Севера. От станции Званка свернули на Кировскую железную дорогу. Замелькали знакомые виды Карелии, страны озер и лесов. На вторые сутки вдали блеснули сталью воды Кандалакшского залива Белого моря. Подъезжаем к одной из славных построек Полярного Севера – энергетическому гиганту – Нивагэс. Шумливо бежит северная красавица-река. Сияет огнями уже законченное здание, раскинулись вереницы построек, видны леса строящихся зданий, синевой бетона отливают стенки напорного канала, гудят рабочие поезда.
Въезжаем на Кольский полуостров. Запыленная зелень и уже жаркое лето в Ленинграде здесь сменяются ранней весной: на деревьях распустились лишь первые листья, на равнинах и склонах гор еще лежат пятна снега. Здесь все необычно, – и поздний, но бурный расцвет зелени и ласкающие лучи полуночного солнца и суровая прелесть северной природы, которую больше нигде не встретишь.
Тонкой змейкой бежит Кировская дорога на север, к незамерзающим водам Кольского фиорда. На протяжении 100 км вьется она вдоль изумрудных вод озера Имандры, на западном берегу которого стоят белые от снега высоты Волчьей и Монче-тундр, которые долгое время ревниво берегли свои богатства. Но в 1930 г. сюда пришли исследователи и открыли никель, медь и железо. За Имандрой растет новый горнорудный центр.
С востока возвышаются причудливо изрезанные и припудренные снегом, еще недавно дикие Хибинские тундры, в сердце которых за последние пять лет вырос изумительный социалистический город Кировск с его апатитовыми богатствами. Этот заполярный индустриальный центр уже перерастает территорию Хибин; к нему уже присоединяется с запада новый горнорудный центр Заимандровского района, а с востока тяготеют богатые редкими металлами и элементами Ловозерские тундры, в которые и должен был проникнуть наш отряд.
Проблема недр, промышленное освоение их богатств – одна из основных задач социалистического хозяйства на Полярном Севере, который за последние годы сделался особо притягательным центром для научно-исследовательской мысли. Совет по изучению природных ресурсов Союза уже ряд лет ежегодно направляет на полуостров Кольскую комплексную экспедицию под общим руководством акад. А. Е. Ферсмана.
Летом 1934 г. наш отряд являлся самым дальним отрядом экспедиции – ему надлежало проникнуть вглубь Ловозерских тундр.
От ст. Пулозеро отряд должен был пройти пешком 93 км до единственного поселения в районе работ – Ловозерского погоста. В Пулозере он задержался на несколько дней, налаживая вопросы транспорта и рабочей силы. Основное снаряжение отряда было завезено в Ловозерский погост еще в феврале зимним путем на оленях, но незаметно набралось груза еще подводы на две. В начале же смогли получить только одну подводу, в связи с чем сотрудник отряда Г. Я. Высокосов остался в Пулозере, а весь отряд немедленно вышел в путь.
На третий день остались позади 93 км тракта Пулозеро – Ловозерский погост, удобного, но утомительно однообразного пути.
Ловозерский погост представляет собою небольшую группу домов, разбросанных среди заболоченной низины. Узкая река Вирма делит его на саамскую и ижемскую (ижемцы – переселенцы с р. Ижмы, притока Печоры) стороны, в жизни и укладе которых до сих пор сохранилось много своеобразия. Коренное население – саамы ведут полукочевой образ жизни. С ранней весны и до поздней осени они покидают погост: часть едет в тундру на оленьи пастбища, часть переезжает в летние становища на берега больших рек и озер, где, занимается рыбным промыслом. Саам живет в погосте только несколько зимних месяцев. Жилое помещение в погосте обычно представляет небольшой и невысокий квадратный сруб с маленькими окнами и низкой дверью. Внутри имеется место для очага, выложенное кирпичей и называемое камельком, с довольно убогой внутренней обстановкой.
Ижемская половина резко выделяется хорошо построенными домами, встречаются нередко двухэтажные, принадлежавшие в свое время богатым кулакам, нещадно эксплуатировавшим саамское население и бедняков-ижемцев.
Экономика района определяется наличием богатых оленьих пастбищ и рыбных богатств озер; район вступил в новую полосу своего развития и в Ловозерском погосте уже имеется колхоз «Тундра», объединивший подавляющее большинство ижемских хозяйств и отдельные саамские. Новая колхозная жизнь уже внесла и вносит повседневно новые поправки и в экономику и в быт саамского и ижемского населения – это бросается в глаза буквально на каждом шагу.
Ловозерский погост был основной базой для отряда: здесь хранилось снаряжение, завезенное зимой на оленях, здесь было получено продовольствие и произведена выпечка хлеба.
В течение четырех дней подготовили все необходимое для трехмесячной работы в отдаленном районе Ловозерских тундр. Пришел из Пулозера Г. Я. Высокосов с остатками груза, и 9 июля вниз по р. Вирме выехала небольшая «флотилия» из трех баркасов, загруженных доверху тюками, ящиками и различными свертками, между которых разместились люди. Отряд тронулся в путь по живописному оз. Луявр на борьбу с суровым Луявруртом (саамское название Ловозерских тундр). Борьба предстояла нелегкая. Ловозерские тундры по своим природным условиям являются трудной областью для научно-исследовательской работы.
Ежедневные подъемы из лагеря по крутым каменистым склонам на высоту до 800–900 м были утомительны и отнимали драгоценные часы у работы. Трудовой день отряда начинался в 6 ч. утра, разводился костер, варилась пища, на берег озера, весело перекликаясь, торопливо бежали сотрудники и рабочие отряда и холодной бодрящей водой сгоняли остатки сна. Подкрепившись, выходили на работу до вечера. В течение 10–12 часов в горах можно было видеть две небольших группы людей, неутомимо работавших. Начальник отряда О. А. Воробьева, ее помощник по петрографической съемке Г. Я. Высокосов и минералог В. И. Герасимовский с заплечными мешками и компасом и лупой, молотками выбивали образцы горных пород и минералов, подробно записывали наблюдения. Собирались документы, после научной обработки которых можно было прочесть геологическую историю исследованного края и получить сведения о богатстве его недр. Нередко геологи видели где-нибудь на вершине, или на склоне расставленную треногу с топографическим инструментом и группу людей с красным и белым сигнальными флажками и рейками. Это топограф Д. М. Шнейдер с четырьмя рабочими составлял первую детальную карту, на которую в Ленинграде будут нанесены геология и полезные ископаемые исследованного района.
Так день за днем шла работа отряда. Каждый день давал что-нибудь новое. В продовольственной палатке убывали продукты, но ящики из-под них заполнялись новыми интересными минералами и породами. Лето было исключительно хорошее по климатическим условиям и из-за малого количества комаров и мошки.
Наиболее благоприятными для работы являются июль и август, при условии, если год «неурожайный» на комаров и мошку. Мошка – бич этого края, от которого не спасает даже густая сетка. Особенно яростно нападение мошки перед закатом и переменой погоды.
С сентября начинается период осенних затяжных дождей, туманов, холодных, промозглых вечеров и ночей. В горах нередко выпадает снег. Осенняя погода ненадежна. Не раз поднимаясь в горы при хорошей теплой погоде, на вершине приходилось изрядно мерзнуть. Осенью легкие палатки являются уже слабой защитой от холода, а нередко и от дождя.
19 сентября закончили полевые работы. Нужно было спешно свертывать лагерь: продовольствия оставалось на 5–7 дней при очень экономном его расходовании. Погода испортилась. Сплошная завеса осеннего дождя и тумана закрыла не только вершины, но спустилась и на озеро, плотно окутав лагерь. Работая в таких суровых местах, какими являются Ловозерские тундры, невольно приобретаешь все новые и новые специальности, от научных до хозяйственных. Становишься климатологом, ботаником, сапожником, хлебопеком и пр. и пр. Наша «обсерватория» предсказывала, что погода испортилась надолго и серьезно. Забегая немного вперед, должна сказать, что мы не ошиблись: скверная погода продержалась до первых чисел октября. При создавшихся условиях было полным безумием сидеть и ожидать самолета, который по распоряжению гостреста «Апатит» должен был вылететь из Тик-губы оз. Имандры и перебросить нас со всеми коллекциями и снаряжением или на оз. Имандру, покрыв расстояние около 100 км, или, при неблагоприятных летных условиях, на западный берег Умбозера, сократив нашу дорогу из центра Ловозерских тундр до Кировска на 30–35 км.
Прилет первого самолета в дикие Ловозерские тундры оживает в памяти как один из ярких моментов в полевой жизни отряда. Мы знали, что гострест «Апатит» на Тик-губе имеет авиабазу, но были далеки от мысли, что он свою партию по разведке эвдиалита (минерала, содержащего цирконий, – необходимого элемента для огнеупорной промышленности) перебросит на самолете по неисследованной трассе.
Однажды в конце июля, заслышав шум мотора, вся наша небольшая группа из палаток, расположенных в лесной зоне, в недоумении выбежала на открытое пространство берега Ловозеро. Трудно описать наши переживания, когда самолет, сделав приветственный круг, пошел на снижение. Позднее прилет аэроплана сделался обычным событием, настолько часто он посещал Ловозерские тундры. Посадка изящной «амфибии» происходила на оз. Сейтъявр, недалеко от лагеря; пассажиры и летчик всегда находили у нас приют. К великому огорчению, из-за скверной погоды сами мы были лишены возможности стать пассажирами этой быстрой птицы. Приходилось выбираться из Ловозерских тундр первобытным способом. Только благодаря дружеским отношениям с саамами, отряд смог получить один карбас, а часть снаряжения пришлось оставить на хранение в становище на Сейтъявре до зимнего пути.
Весь людской состав, за исключением двух гребцов для карбаса, 21 сентября вышел пешком через горы в Ловозерский погост. Шли гуськом по незнакомой каменистой дороге в белом молоке тумана, все время перекликаясь, чтобы не потерять друг друга. Часа через два подул сильный ветер, туман поднялся и собрался в крупный дождь. Открылась мрачная панорама яростно бушующего Ловозера, покрытого белой пеной. На озере шторм. Охватывает тревожное беспокойство за судьбу товарищей, уехавших на карбасе. Промокшие насквозь, идем быстро; при малейшей попытке остановиться начинаем отчаянно мерзнуть.
Участники перехода, промокшие и усталые, быстро оживляются при виде домов Ловозерского погоста. Но радость была кратковременной. Остающиеся полтора километра пришлось идти по сплошным болотам, часто утопая по колено в болотной тине. Путь по трясине стал особенно неприятен после того, как один из рабочих провалился по грудь; спасло его ружье, на котором он повис, не чувствуя никакой опоры под ногами. Наконец добрались до базы; через три часа, в полной темноте пришел карбас, который весь день швыряло, как щепку, по волнам разъяренного озера; при малейшей неосторожности в управлении масса воды заливала карбас. Груз мокрый, гребцы насквозь мокрые и замерзшие. Но настроение у всех бодрое, так как большое удовлетворение дала успешно законченная работа.
