В горах Северного Тянь-Шаня
Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский
Таласский геолого-геохимический отряд
12 июня отряд был готов к выходу в далекий путь.
Караван сытых горных лошадей стоял, тяжело навьюченный разным экспедиционным снаряжением: палатками, несложными инструментами полевика-геолога, запасами продовольствия для длинного и трудного пути по горным тропам северного Тянь-шаня. Отдаются последние распоряжения немногочисленным рабочим каравана, и двенадцать лошадей, под всадниками и вьюками, гуськом трогаются в маршрут из с. Дмитриевского Киргизской АССР.
Впереди недели и месяцы ежедневных передвижений с редким отдыхом для лошадей. Впереди работа по поискам оловянного камня и других редких металлов, столь необходимых нашей стране, и изучение процессов, к которым приурочено образование этих металлов. Это изучение даст возможность понять и установить закономерность рождения и накопления рудных ископаемых.
Признаки олова, вольфрама, молибдена и других редких металлов впервые были обнаружены Киргизской экспедицией Академии Наук в 1933 г.; до нее весь район к югу от Таласского хребта был «белым пятном», никак не отраженным на картах. Работы нашей экспедиции должны были стать продолжением исследований 1933 г. – выявить месторождения редких полезных ископаемых, определить их запасы, возможность эксплуатации и изучить типы месторождений.
При слабой геологической изученности западной части центрального Тянь-шаня, работа эта была весьма сложной и требовала от всего научного персонала экспедиции внимания, терпеливости, упорства, – а главное, желания во что бы то ни стало выполнить задачи, стоящие перед нашим отрядом.
Маршрут отряда лежал по северным цепям одной из величайших горных систем земного шара, по узким и извилистым тропам и снежным перевалам. Высота последних достигала свыше трех с половиной тысяч метров над уровнем моря, а высота гребней основных горных хребтов доходила до пяти тысяч метров. Отдельные вершины на этих хребтах были еще выше, но насколько именно выше, сказать трудно, так как определение высот гребней и вершин в этом районе не производилось. Основные горные хребты на участке работ Таласской экспедиции вытянуты в широтном направлении: Таласский Ала-тау, Сусамыр-тау, Джумгол-тау, Киргизский хребет. Параллельно хребтам, между ними, заключены большие котловины, до 50–60 км длиной и 25 км шириной, расположенные на высоте 1000–1300 м. К этим котловинам приурочены зимние жилища киргиз, посевы ячменя, пшеницы, проса, кукурузы и других сельскохозяйственных культур.
Снежники и ледники горных хребтов дают начало многочисленным ручьям и рекам, отдающим свою влагу внизу, в котловинах, колхозным полям Киргизии, Узбекистана, и частью Казакстака. Мощный снежный покров в горах, низкая снеговая линия на хребтах – означает обилие воды летом, во время поливов полей и хлопковых плантаций в долинах, когда ценна каждая лишняя капля влаги, помогающая переносить растениям высокую температуру.
Тропинка круто спускалась в глубокую долину. Извилистыми петлями караван растянулся по дороге, разбившись на части, по две – три лошади, для предохранения от падения в пропасть нескольких коней одновременно.
Длинный летний день подходил к концу. Внизу, в долине была видна серебряная лента реки. Небольшими разноцветными квадратиками, многоугольниками, пестрели широкие речные террасы, сплошь засеянные просом и кукурузой.
Научно-технический сотрудник, снимавший глазомеркой маршрут отряда, делал последние засечки и часто поглядывал на часы, стараясь определить как можно точнее пройденное расстояние по прямой без учета бесконечных извилин и петель прихотливой тропы. Сделать это было не легко, почему сотрудник и нервничал, то-и-дело останавливаясь и подсчитывая пройденные километры и время, ушедшее на преодоление отдельных участков пути. В горах при извилистой тропе «масштабом времени» приходилось пользоваться очень осторожно.
Начальник отряда с сотрудниками, как и обычно, ехали далеко позади, все время задерживаясь с маршрутными записями, с описанием обнажений и осмотром месторождений.
На одной из речных террас на ночь расположился лагерь. Стреноженные кони, связанные между собой, отстаиваются, нетерпеливо кивая головами, – они голодны.
Ночь наступает сразу, без сумерек. Короткое время еще ясно видны снеговые вершины и гранитные скалы хребта Сусамыр-тау, но вскоре и они исчезают. Темнота охватывает долину от реки до верхушек гор.
Наступает глубокая ночь в горах. В лагере только один дежурный не спит, насвистывая себе под нос мотив какой-то старинной оперетты.
Где-то внизу у посевов слышны крики бодрствующего киргиза, да виден мелькающий огонек костра. Это кричит на поле сторож, охраняющий от врага всего посеянного на Тянь-шане, – от диких кабанов, стадами выходящих из густых камышей как только солнце скроется за горами.
Небольшой кусок земли, отвоеванный у гор для посевов, дает пищу киргизу-земледельцу. На этой земле в широких долинах происходит оседание вчерашнего киргиза-кочевника. Так незаметно создаются целые колхозные поселки в центре Тянь-шаня, состоящие уже не из юрт-кибиток, а из европейского типа домов. Такие поселки можно увидеть в долинах Таласса, Торкена, Толука и Сарыкамыша.
На утро, перед отправлением в путь, в лагере появляются жители долины. Традиционный чай. Расспросы о том, какой рок занес инженеров сюда, куда давно никто из русских не заглядывал. Завязывается беседа об экспедиционных работах в Киргизии. Сотрудники неизменно спрашивают у киргиз: каков дальнейший путь по маршруту, легко ли проходимы перевалы, много ли дней пути до ближайшей базы отряда и, наконец, какие месторождения рудных ископаемых известны местному населению.
На Тянь-шане издавна добывались кустарным способом свинец и медь. Следы старинных плавок можно часто встретить в самых отдаленных уголках Киргизии. Их можно найти в бассейнах pp. Чу и Иссык-куля, а также и по р. Нарын, в горах Кавак-тау. Среди местного населения очень распространены легенды о большом количестве золота, которое, якобы, содержится здесь.
В последнее время поисковые и геологические работы частью подтвердили эти предположения. Ряд месторождений россыпного золота обнаружен в Киргизии, правда не в столь больших количествах, как это говорят легенды, но все же имеющих практическое значение. Много следов этого ценного элемента встречается в шлихах.
Сведения, полученные у местного населения относительно свинцовых и медных месторождений, дают очень часто богатый материал. Если даже месторождение не имеет эксплуатационного значения, тем не менее оно всегда представляет большой теоретический интерес. Из крупных месторождений, открытых и разработанных старателями, укажем на Эмель и Ак-шийряк в горах Кавак-тау.
Поэтому расспросы местных жителей являются обязательным правилом для экспедиционных работников. Обычно, такие разговоры увенчиваются успехом, и если есть у местных жителей какие-нибудь сведения – они делаются достоянием экспедиции.
Отдохнув, приведя в порядок собранные за день образцы горных пород, запасаясь новыми указаниями, а иногда и новым проводником, отряд отправляется в дальнейший маршрут. Десятки, сотни километров ложатся на миллиметровую бумагу топографического полевого планшета. По мере исчезновения продовольствия, вьючные ящики пополняются образцами горных пород и шлихами, вымытыми из речных наносов.
