Экспедиция в поисках пегматитовых жил
Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский
Одной из основных задач Таджикско-Памирской экспедиции, широко раскинувшей свои отряды по всей юго-восточной части Средней Азии, были поиски пегматитовых жил с их ценными минералами, содержащими такие редкие элементы, как литий, цезий, бериллий, тантал, ниобий и олово.
Наибольшее внимание экспедиции было направлено на осевую часть Туркестанского хребта, куда уже с ранней весны выступили отряды исследователей. Они шли как с севера, поднимаясь вверх по pp. Лейляк и Исфара, так и с юга, двигаясь к истокам р. Зеравшана.
Преодолевая ряд природных трудностей – бурные реки, обрывистые склоны, снеговые перевалы, – разведчики поднимались все выше и выше в горы, постепенно приближаясь к ледникам осевой части хребта с его причудливыми остроконечными гранитными пиками. Здесь пришлось расстаться с караваном ослов, перевозивших имущество и продовольствие партии, и штурмовать уже пешком крутые, покрытые снегом склоны. У ледяных языков были разбиты конечные лагери. Радио-телефон их быстро связал с основными базами, расположенными в долине, вблизи железной дороги. Началась упорная, трудная работа. День за днем разведчики, ползая по горам, осматривали последовательно все балки и гребни. Подчас в разгаре лета на высоких склонах их заставала пурга, лишая возможности вернуться в лагерь. На ледниках опасность крылась в глубоких трещинах, перекрытых непрочными снеговыми местами. Не раз падающие со склонов камни и снеговые лавины грозили жизни людей. Но наконец, в результате упорной работы, были обнаружены пегматитовые жилы с бериллом, слюдами, оловянным камнем.
В разных участках они имели различные формы и залегали то в более доступных местах, то на почти неприступных кручах. В глубине ледника Ак-су, например, высились гранитные пики, пересеченные во всю громадную высоту системой параллельных жил. Однако наибольший интерес представляли те жилы, которые залегали в некотором удалении от гранитов, среди сланцев. Уже после первых недель исследования удалось установить закономерность в составе этих жил. Те из них, которые находились ближе всего к гранитам, отличались обилием листочков черной слюды, крупными кристаллами черного турмалина и не представляли никакого практического интереса. Уже несколько дальше в жилах встречались толстые пачки прозрачной розоватой слюды – мусковита, а иногда и крупные призматические кристаллы зеленоватого берилла. И лишь те жилы, которые были удалены на 1–1.5 км, содержали в себе самый нужный минерал – оловянный камень. Это значительно облегчало поиски, позволяя сразу направлять все внимание на сравнительно небольшие участки работы. В этих местах жилы были значительно более короткие, измеряясь по протяжению всего десятками или немногими сотнями метров, но зато они выигрывали в толщине. Интенсивно идущие процессы выветривания освободили их в значительной мере от окружающих сланцев. В силу этого некоторые жилы резко выделялись на склонах, образуя как бы громадные стенки или заборы.
Затем наступила вторая стадия работ. Она была связана с еще большими трудностями. Теперь уже приходилось производить горные работы, необходимые для взятия больших проб руды. На высотах в 4 000 м надо было закладывать штольни, вести взрывные работы, дробить и обогащать добытую руду. Разведчикам уже неизбежно надо было непрерывно жить на хребтах, испытывая на себе все особенности высокогорной работы – продолжительное действие разреженного воздуха, смену сильного нагрева солнечными лучами днем и крепких морозов ночью. На этих высотах как-то не хватает воздуха, быстро наступает утомление и первое время обычно болит голова. Но постепенно выработалась привычка переносить высоту. Организм приспособился к новой обстановке, и разведочные партии, вступив друг с другом в соревнование, стали врезаться в крепкие горные породы. В отдельных местах торчащие заборами жилы позволяли применять методы одновременного подрыва больших масс породы. Так, заложенный в одном случае полутонный заряд аммонала опрокинул в долину до 4000 м3 жильной породы. Взрывные работы обнажили некоторые жилы, обнаруживая все многообразие их минерального состава: гнезда пластинчатой светлой слюды – мусковита, призмы берилла, турмалины, пластинчатые кристаллы тантало-ниобатов и зерна оловянного камня. Местами они оказались обогащенными литиевыми соединениями, напоминая таким образом эксплуатируемые пегматитовые жилы Манитобы в Канаде или Дакоты в США.
Третья стадия работы протекала в совершенно иных условиях. В то время как в горах частенько приходилось страдать от холода, остававшиеся на базах научные работники изнывали от жары. Не спасали их даже яркая зелень садов и тень столетних платанов. А между тем от них требовалось большое напряжение и ударные темпы. Ведь на их долю выпала задача произвести точный химический анализ взятых многочисленных проб, определить минералогический состав руд, изучить под микроскопом горные породы района. Эта работа лежала на геохимической станции Академии Наук в Ходженте, лаборатория которой была прекрасно оборудована для выполнения анализов редких элементов и пущена среди лета. Здесь в одноэтажном, аккуратно выбеленном домике разбирались пробы, приходящие с гор, истирались и поступали для дальнейших исследований в химические кабинеты. В жаркое время года химики предпочитали работать рано утром и затем поздно вечером, используя прохладу ночи. Осенью они уже работали с утра до ночи, едва справляясь с поступавшими заданиями. Результаты анализов передавались по радио нетерпеливо ожидающим их начальникам партий. Ведь они направляли дальнейшие работы и решали судьбы тех или иных жил. Часто полученные сведения заставляли приостанавливать начатые работы или, наоборот, форсировать разведки.
Так были сделаны первые шаги по изучению оловоносных пегматитов Средней Азии. Надо было развить производственные наблюдения и найти месторождения иного более благонадежного типа. Для этой цели был широко применен так называемый шлиховой метод, который заключался в изучении тяжелых минеральных частиц в речных песках и галечниках. Ведь текущие воды, разрушая горные породы, сносят и постепенно сортируют все минералы по их удельному весу. Взяв пробу речных отложений, можно весьма несложными приемами смыть все более легкие частицы и получить на дне сосуда или промывочного лотка тяжелые зернышки золота, магнитного железняка, оловянного камня и других стойких соединений металлов. В случае значительного содержания они сами по себе могут стать объектами эксплуатации. Если их концентрация мала, то она все-таки достаточна для того, чтобы навести на правильный след и помогать дальнейшим поискам коренных месторождений. Шаг за шагом, следуя показаниям лотка, поднимались новые партии в верховья речек. Некоторым из них удалось подобраться к коренным источникам оловоносности, причем оказалось, что в ряде случаев это были пегматитовые жилы того же типа. Таким образом был значительно расширен ранее намеченный район их распространения. Пегматиты были установлены значительно восточнее, в Каратегине, а также западнее – около г. Самарканда. Шлиховые работы помогли также найти коренные жилы в центральных частях Кызыл-Кумов, где обстановка работы была совершенно иная. Высокие пики сменились пологими холмами, льды и снега – песчаными барханами, а бурные реки – сухими щебнистыми оврагами. Для того, чтобы промыть пробу рыхлых наносов, ее часто приходилось тащить за много километров к редким колодцам. Раскаленные голые скалы жгли через подошвы ступни ног, а нагретый воздух иссушал. В этой обстановке было не менее трудно работать, чем в горах, в особенности принимая во внимание удаленность от линии железной дороги на 300 км.
