Экспедиция по Саянам и Туве
Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский
За полевой сезон 1959 г. нам предстояло исследовать еще мало изученные просторы юга Красноярского края, Саян и Тувы.
Природа здесь суровая, человека она не балует. Поэтому главнейшей нашей задачей было изучить все возможности лучшего использования природы и ее преобразования с целью облегчить освоение этого богатейшего, но еще мало тронутого человеком края.
В состав нашего отряда входили научные сотрудники Института географии Академии наук СССР – гидролог В. А. Арефьева, климатолог Н. Н. Галахов, почвовед М. В. Кириллов, (Красноярский педагогический институт), зоолог Е. Е. Сыроечковский; в работе нашего отряда также принимали участие ученые Московского государственного университета – ихтиолог В. Д. Лебедев, зоологи О. Л. Россолимо и Е. А. Цепкин; должности лаборантов и коллекторов занимали М. К. Фролова, Б. П. Бахрушин и В. П. Морозов; возглавлял отряд автор этих строк.
Полевые работы велись в течение пяти месяцев (апрель – август) и охватили южную часть Красноярского края, Саяны, центральную и южную части Тувы и восточные склоны Кузнецкого Алатау.
Основным средством передвижения отряда служила специально оборудованная машина марки ГАЗ-63, управляемая опытным водителем автобазы Академии наук П. Т. Копаевым. Использовали мы также конный транспорт и лодки, совершали пешие маршруты.
Раньше всех свою работу начали зоологи. Им необходимо было проследить прилет птиц, а также провести наблюдения за расселением животных на южной границе среднесибирской тайги – там, где она постепенно сменяется островами лесостепей. В Красноярском крае эта граница наиболее четко выражена в пределах Канской котловины, расположенной к востоку от Енисейского кряжа, по обе стороны Транссибирской железнодорожной магистрали.
Работа отряда в Канской котловине проходила в трудных условиях. Во-первых, надо было с машиной перебраться на правый берег Енисея, а сделать это в апреле не так-то просто. Лед на Енисее уже ненадежный, движение по нему запрещено, оставался только один путь – переправить машину по железной дороге, что с большими хлопотами и было сделано. Но главные трудности еще оставались впереди.
Хотя центральная часть Канской котловины расположена на широте Москвы, апрель здесь холодный – на большей части котловины средняя температура воздуха отрицательна, почти повсеместно лежит снег. Стоит только немного отъехать от тракта в сторону, как машина вязнет, и отряду не раз приходилось применять ваги и прочие «механизмы», чтобы двигаться дальше. Иногда на выручку приходил трактор. Зато многочисленные наблюдения и коллекции вознаградили зоологов за пережитые невзгоды, и, обветренные, уставшие, но довольные, они вернулись в Красноярск, чтобы привести в порядок собранный материал и подготовиться к дальнейшему путешествию.
Новые маршруты пересекали лесостепные участки левобережья Енисея; необходимо было также побывать в лесистых отрогах Восточных Саян и от г. Ачинска свернуть на юг в пределы Минусинской впадины.
К отряду присоединился гидролог. Ему предстояло провести ряд наблюдений над озерами Минусинской впадины, большая часть которых сосредоточена в ее северной части. Работать стало легче: июнь – один из самых благоприятных месяцев для экспедиционной работы в этих местах. Осадков выпадает мало, преобладает очень теплая, ясная, тихая погода. Температура воздуха нередко достигает 30 и более градусов в тени. Подсохшая почва позволяет больше использовать автомашину для поездок в сторону от основного маршрута.
В то время как зоологи и гидролог продвигались на машине по Минусинской впадине к югу, климатолог и я отправились на пароходе из Красноярска вверх по Енисею в г. Минусинск, где должен был соединиться весь отряд.
Путь из Красноярска в Минусинск по одному из самых живописных участков Енисея занял двое суток.
В Минусинске нам предстояло провести несколько дней для ознакомления с фондами одного из старейших и лучших музеев Сибири, основанного в 1877 г. Н. М. Мартьяновым и носящего теперь его имя. (Н. М. Мартьянов (1850–1904) по образованию фармацевт, во второй половине XIX в. поселился в Минусинске. Работая в аптеке, он все свободное время посвящал изучению природы Минусинской впадины. Впоследствии на свои скромные средства с помощью местных любителей природы Мартьянов создал один из лучших в России природоведческих музеев, работа которого неоднократно удостаивалась премий на международных выставках. Музей неоднократно посещал находившийся в ссылке в с. Шушенском В. И. Ленин и пользовался его библиотекой.). В многочисленных как напечатанных, так и рукописных материалах, хранящихся в музее, имеются различные сведения о природе Минусинской впадины и окружающих ее гор. Мы ознакомились также с Минусинским опытным плодоягодным полем, где выводят и выращивают новые морозоустойчивые сорта фруктовых деревьев и ягодников.
К 1 июля, завершив многокилометровый путь по Минусинской впадине, в город прибыли на машине зоологи и гидролог, и после небольшой задержки, необходимой для заправки машины горючим и пополнения провианта, отряд двинулся в дальнейший путь – по Усинскому тракту через Саяны в Туву. Общая протяженность тракта от Минусинска до Кызыла 418 километров. На всем протяжении это благоустроенная дорога, по которой день и ночь идут машины.
Прежде чем начать подъем на Саяны, нам предстояло обследовать южную часть Минусинской впадины. По тракту здесь немногим более 100 километров, но работа заняла у нас довольно много времени. Здесь расположены озера, и среди них известное своими целебными свойствами Тагарское. На этих озерах нам необходимо было выполнить гидрологические и метеорологические наблюдения.
Закончив работы на озерах, мы подкрепились обедом с десертом из спелой земляники, весьма обильной в здешних лесах, и продолжали путь к предгорьям Саян. К вечеру на берегу горной речки Кебеж был разбит лагерь. Наши ихтиологи-рыбаки преподнесли на ужин тайменя и щуку и поставили на ночь сети, а зоологи расставили многочисленные капканчики для ловли мышей и других грызунов. Были разложены и минимальные термометры на различных высотах в различных условиях экспозиции и рельефа.
Еще до восхода солнца все были на ногах: проводили метеорологические наблюдения, обрабатывали и упаковывали уловы из капканчиков и сетей.
Наш дальнейший путь проходил через парковые светлые березовые леса к дремучей пихто-кедровой тайге Западных Саян. Мы должны были выйти за границу леса к высокогорной тундре.
Подъем крутой, дорога бесконечно петляет, машина движется медленно, надсадно гудит мотор. Часто останавливаемся, совершая небольшие экскурсии в сторону от дороги. Как часовые, по обочинам стоят могучие кедры и пихтачи, иногда кедр умудряется примоститься к голой скале, распластав свои корни среди многочисленных трещин. Становится прохладнее.
Последний раз любуемся видом Минусинской котловины, которая лежит в мглистой дали, еще несколько петлей – и перед нами перевал.
Высота около 1500 метров над уровнем моря. Холодно. Кругом в затененных понижениях пятна снега. На небольшой поляне среди кедров, на ковре из мха в окружении цветущих водосборов, горечавок, альпийских фиалок, сибирских огоньков (купальница азиатская) разбиваем лагерь. И сразу все приступают к работе. На перевале редко бывает хорошая погода. Тучи, ветер и дождь – обычные гости этих мест, и поэтому мы торопились использовать благоприятную погоду.
Интересного здесь много: нас окружают самые разнообразные ландшафты. В районе перевала пихто-кедровые леса с моховым покровом чередуются с альпийскими красочными лугами, где в это время цветут огоньки, образуя ярко-желтый ковер. 200–300 метров выше – и леса сменяются узкой полосой предгольцового редколесья с многочисленными кустарничками цветущего рододендрона и зарослями бадана – ценного дубильного растения. А еще выше – тундра, покрытая мхом, да лишайниками.
Поздно вечером мы собираемся у костра. Каждый делится своими впечатлениями; особенно доволен Н. Н. Галахов. Это и понятно. Ведь он не только климатолог, но и ботаник, фенолог, а перед его глазами за несколько часов прошли разнообразные растительные аспекты в столь разнообразных стадиях своего развития.
Вечер прохладный, в небе ярко светят звезды. Кажется, завтра будет чудесный солнечный день. Мы на него возлагаем большие надежды. Особенно хочется провести микроклиматическую съемку. Но увы, на этот раз Саяны остались верны себе – ночью начался моросящий дождь.
Утро не принесло облегчения – дождь продолжался. Недаром мы находились недалеко от самой обильной в Саянах по осадкам метеостанции – Оленьей речки, где в году выпадает свыше 1200 миллиметров. Невольно скорее потянуло вниз, к теплу – впереди ждали Тувинская котловина, где осадков всего около 200 миллиметров, а еще дальше Убсанурская, в которой их меньше 150.
Под непрекращающимся дождем спускаемся вниз, потом поднимаемся, проезжаем Оленью речку (высота 1400 м над уровнем моря), минуем еще перевалы, и наконец перед нами живописная долина р. Ус – правого притока Енисея.
Переехав несколько раз по мостам через р. Ус, сворачиваем с Усинского тракта и выезжаем на дорогу, которая ведет в Усинскую котловину, этот своеобразный степной оазис среди горной тайги Саян. Несколько дней уходит на обследование котловины и ее окрестностей. Зоологи к тому же посетили расположенный по соседству крупнейший в Красноярском крае питомник маралов. В конце июня – начале июля в нем страдная пора: идет спил рогов, из которых приготовляется пантокрин.
Погода ясная, и по ночам холодно, минимальный термометр показывает всего 2 градуса, но зато днем температура поднимается до 25 градусов. Вода в р. Ус прохладная: утром 9–10 градусов, вечером 12. Помимо стационарных наблюдений и маршрутных исследований, путем опроса местного населения собираем сведения о снеговом покрове, режиме рек, посевах, охоте и т. п.
Дальнейший путь снова лежит через горы и котловины на восток, к Кызылу. Главный город Тувы встретил нас моросящим дождем. Два дня были в Кызыле, и два дня беспрестанно шел дождь. Это необычное явление – ведь тувинские котловины славятся обилием солнечных дней, дожди в них редки (недаром раньше вместо крыш здесь над строениями сооружали только земляные насыпи).
В городе привели в порядок коллекции, ознакомились с различными фондовыми материалами, побывали в краеведческом музее.
От Кызыла мы тронулись на юг к подножию хребта Танну-Ола, по гребню которого проходит важный водораздел. К северу от него лежит бассейн Енисея, а к югу обширная котловина бессточных озер Северной Монголии. Лагерь был разбит у самого подножия Восточного Танну-Ола, на берегу озера Чагытай, лежащего на высоте 1000 метров над уровнем моря. К южным берегам озера подходят лесистые склоны хребта Танну-Ола, а с севера расстилаются распаханные степи.
Следующая наша стоянка на границе Восточного Танну-Ола и хребта Сангилен в разделяющей их долине р. Шурмак. В этой долине нам пришлось наблюдать последствия небывалых для Тувы дождей. Таких осадков старожилы за последние 30–40 лет не помнят. Всюду образовались огромные завалы из упавших деревьев, встречаются снесенные мосты, размытые огороды, поврежденные строения.
Из лагеря, разбитого на опушке лиственничного леса, зоологи верхом на лошадях на несколько дней отправились в маршрут. Хорошая погода позволяет провести микроклиматические наблюдения. В горах изучаются особенности вертикальной поясности. Растительность здесь очень пестрая: внизу обширные поляны, используемые под пастбища овец, крупного рогатого скота, лошадей, верблюдов; среди лиственничных лесов нижнего пояса гор часто встречаются поляны с густой высокой травой, используемые под сенокосы, а выше кедровый лес; с высоты 2000–2200 метров господствуют плоские, не покрытые лесом водоразделы гор.
16 июля в 0 часов 15 минут наблюдали необычайное для этих широт и времени полярное сияние, занявшее весь северный небосклон. Хорошо были видны кулисы с чередованием зеленоватых оранжево-красноватых столбов. Наиболее яркое свечение продолжалось всего 5–7 минут.
Поднявшись по долине Шурмака, мы прошли по плоскому водоразделу и начали спуск к Убсанурской котловине. Нашему взору открылась довольно грустная картина: куда ни глянешь, всюду безлесные горы, сухие полупустынные степи, полувысохшие русла рек, и только узкие ленты приречных лесов несколько разнообразили этот ландшафт.
Миновав районный центр Тес-Хемского района – поселок Самагалтай, мы направились к пресному озеру Тере-Холь, лежащему на границе с Монгольской Народной Республикой. Это была самая южная точка нашего путешествия, расположенная на 50° с. ш. О районе озера в литературе не было почти никаких сведений, и поэтому нам пришлось здесь несколько задержаться, работы было много для всех. Надо было выяснить источники питания озера, установить его глубины; большой интерес представляли метеорологические наблюдения, возникли мысли о возможности разведения бахчей в окаймляющих озеро песках. По-видимому, здесь следовало бы расширить рыбный промысел – недаром наши ихтиологи без конца снабжали нас редкой рыбой – османом.
Всего в мире известно только три вида османов, из них два обитают в Советском Союзе. Брюшина и икра у османа ядовиты, поэтому при приготовлении этой рыбы в пищу необходимо соблюдать осторожность.
Дальше наш маршрут проходил по южному подножию хребта Танну-Ола, по северной окраине крупнейшего озера Центральной Азии Убса-Нур. Здесь нам пришлось наблюдать необычное для этих мест явление. Полупустыня, где, кроме гальки и щебенки, видны лишь небольшие пятна нанофитона да тоненькие стебельки ковыля галечного и изредка других растений, поливалась проливным дождем. Мы ехали сквозь густую пелену дождевого занавеса, сразу же образовались огромные лужи, а до того сухие русла настолько наполнились водой, что переправы оказались делом нелегким. Но прошло несколько часов, дождя как не бывало, и буквально на глазах уровень воды в руслах стал падать, а вскоре опять обнажилось каменистое ложе, и было трудно представить, что еще недавно здесь бушевал бурный поток, выворачивая с корнем большие тополя.
Стоянки у южного подножия Танну-Ола были не из особенно приятных: одолевали комары, ведь недалеко озеро Убса-Нур и дельта р. Тес-Хем – самые комариные места в Туве, а на вторую ночь поднялся ураганный ветер, спустившийся с гор, и нельзя было ни на минуту заснуть – того и гляди сорвет палатки. Но находки пресноводной фауны, свидетельствующие о более высоком прежде стоянии озера Убса-Нур и о другом его режиме, с лихвой вознаградили за пережитые неприятности.
После обследования Убсанурской котловины мы совершили ряд маршрутов по Тувинской котловине, до ее самой восточной границы по притокам р. Каа-Хем и на запад в Хемчикскую котловину, где размещена Тувинская опытная сельскохозяйственная станция.
Обратный путь через Саяны прошел быстро. Затем мы пересекли Абакано-Енисейское междуречье, поднялись по долине Енисея в Енисейский коридор выше с. Означенного, что расположено при выходе Енисея из Саян в пределы Минусинской впадины. Наконец переправились на пароме через р. Абакан и проехали в предгорья Кузнецкого Алатау.
