Путешествия по Дальневосточному краю

Путешествия по Дальневосточному краю

Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский

Характеристика главных древесных пород и их использование в Дальневосточном Крае

Сосна

Сосна является наиболее ценной породой в Читинском, Сретенском и Зейском округах и в западной части Амурского.

В возрасте технической спелости — 180—200 лет, в насаждениях высших бонитетов деревья достигают 23—35 м в высоту, при толщине на высоте груди 30—60 см. Стволы малосбежисты и высоко очищаются от сучьев. Древесина высоких технических качеств, прямо и мелкослойная, достаточно смолистая, с незначительным количеством внутренних сучьев, почему при распиловке из нее получается хороший выход ценных сортиментов для экспорта за границу. Но насаждений с такой ценной древесиной («кондовый лес») очень мало - не более 10—15%.

В большинстве же насаждений сосновая древесина невысокого качества, так как обычно сопровождается многими пороками. Выход ценных пиломатериалов первых сортов обычно не свыше 10—20%, остальные сорта пригодны лишь для обслуживания неприхотливого потребителя внутреннего рынка.

Для внутреннего рынка сосна используется как строительный и поделочный материал: бревна, шпалы, брусья, пиломатериалы, рудничная стойка и дрова. На экспорт идет из Читинского округа в Маньчжурию и из Амурского и Зейского округов— на японский и китайский рынки в пиломатериалах и бревнах.

Запасы сосны используются в достаточной мере во всех ближайших к городам и железным дорогам лесных дачах.

Лиственница

Лиственница при хороших условиях роста достигает в здоровом состоянии возраста 200—250 и даже 300 и свыше лет. Размеры деревьев в возрасте 200 лет 25—35 м в высоту, при диаметре до 80 см. Средний диаметр 35—45 см. Древесина лиственницы смолиста, тяжелая, крепкая и хорошо противостоит гниению даже в сырых местах. Благодаря погонистости стволов, высоко очищающихся от сучьев, из нее заготовляются телеграфные столбы от 10—17 м длиною, при толщине в верхнем отрубе 22—35 см. и бревна для вагонных брусьев 10 м длиною, при толщине верхнего отруба 35— 55 см. На внутреннем рынке лиственница используется, как строевой и поделочный материал, заменяя часто сосну. С 1924 года с переходом железных дорог на лиственничные шпалы, вместо сосновых, сбыт лиственницы весьма возрос. Кроме того, она идет на рудничную крепь, на свайные, подземные и подводные сооружения, а также в дрова, являющиеся лучшими по теплопроизводительной способности.

Лиственница при быстром высыхании подвержена сильному растрескиванию, почему для распиловки малопригодна. Но если ее предварительно высушить и вести распил бревен в радиальном направлении, а не в тангентальном, то доски получаются хорошего качества и растрескиванию не подвергаются. Экспорт лиственницы за границу носит лишь зачаточные формы; но не подлежит сомнению, что в будущем, по ознакомлении рынков с нашей лиственницей, он имеет широкие перспективы на развитие.

При огромных запасах лиственницы в ДВК и весьма слабом ее использовании одной из главнейших забот лесного хозяйства должно являться изыскание мер к увеличению сбыта этой породы. Как показали опыты проф. Любарского при Владивостокском Государственном университете, из живицы лиственницы можно добывать венецианский терпентин, не уступающий по качествам заграничному, и хорошую канифоль. При развитии в крае химической деревообрабатывающей промышленности лиственница, вероятно, займет одно из первых мест в качестве неисчерпаемой сырьевой базы.

Кедр

Кедр маньчжурский (корейская сосна) достигает в здоровом состоянии возраста до 400 лет и более, но обычный возраст технической спелости наступает ранее 200 - 300 лет, при средних размерах деревьев 25—35 м в высоту и при диаметре на высоте груди 50 - 70 см. Встречаются (редко) экземпляры высотой до 45 м при диаметре до 135 см. Древесина кедра в пиломатериалах отличается наиболее   высокими   техническими   качествами,   по сравнению  с другими  хвойными  породами  ДВК. Она прямо и мелкослойна   с незначительным количеством внутренних сучьев,  хорошо  обрабатывается и полируется. Используется древесина кедра и в бревнах для построек, заменяя сосну, но она слабее противостоит гниению  в сырых местах и подвергается легко грибным заболеваниям. Сбыт кедра из ближайших лесных массивов уже полный. Экспорт кедра ежегодно увеличивается и уже доходит, в среднем, до 280—340 тыс. куб. метров ежегодно. Кедр вывозится, главным образом, в бревнах— до  90%, тогда как экспорт кедра пиломатериалами носит лишь зачаточные формы, не выходящие из размеров  пробного вывоза.  При  этом заграничные импортеры, получая от нас высокоценное кедровое сырье, оставляют в своих руках все прибыли по распиловке его в пиломатериалы. Из живицы кедра (путем подсочки) проф. Любарским получены высокого качества скипидар и канифоль. В связи с этим открываются перспективы утилизации фаутного кедра и остатков от экспортных заготовок кедра для широкой организации промышленного производства скипидара и канифоли. Наконец, нужно отметить, что кедровый орех также имеет ценность и добывается населением в значительных количествах.

Сибирский кедр

Сибирский кедр обладает столь же хорошим ростом, как и маньчжурский и достигает таких же размеров. Древесина его также пригодна для экспорта за границу, но пока для этой цели не используется за отдаленностью произрастания сибирского кедра от Забайкальской железной дороги и путей сплава. Зато этот кедр используется в качестве плодового дерева для промыслового сбора ореха.

Ель

  Ель в возрасте 100 - 150 лет дает уже стволы на высоте груди диаметром до 40—50 см, при средней высоте деревьев 25 - 30 м. Древесина сибирской и аянской ели, при достаточных запасах других более ценных пород в ДВК, на внутреннем рынке не используется вовсе. На экспорт в Японию и Китай она используется также пока в весьма незначительном количестве для бумажного баланса. При огромных запасах ели в ДВК, перспективы увеличения использования ее тесно связаны с организацией собственных древесномассных, целлюлозных и бумажных фабрик. Экспорт же ели сырьем при низких ценах на заграничных рынках возможен лишь в ограниченных количествах.

Пихта

  Пихта, встречающаяся в ДВК в трех видах, как указано выше, достигает меньших размеров по сравнению с елью, будучи подвержена в раннем возрасте   заболеванию   сердцевинной   гнилью   (30 - 50 лет). Древесина пихты может идти, как и еловая, для бумажного и целлюлозного производств. На внутреннем рынке пихта не используется вовсе. На экспорт идет наряду с елью в самом ограниченном количестве. Перспективы развития сбыта пихты те же, что и у ели.

Дуб монгольский

  Дуб монгольский имеет широкое распространение в Амурском, Хабаровском, Николаевском и Владивостокском  округах;  дуб   зубчатый   встречается только во Владивостокском округе. При хороших условиях роста деревья достигают 45—50 см в диаметре на высоте груди. Оба вида дуба дают погонистые стволы ценной древесины только при условии роста среди густых хвойно-лиственных насаждений. В чистых же дубовых насаждениях, при редком древостое, дубовые деревья разрастаются обычно в сучья и уже в раннем возрасте поражаются сердцевинной гнилью. В ближайших к пунктам сбыта насаждениях запасы делового дуба, равно как и других ценных твердых лиственных пород, уже издавна использованы на дрова. Доставка же дуба из удаленных массивов обходится дорого и, кроме того, осложняется трудностью сплава его, так как дуб дает большой процент топляка и потому его необходимо сплавлять, сплачивая с легкими хвойными породами. Древесина дуба очень прочная, красивого рисунка и поэтому является хорошим  поделочным  материалом.   На  внутреннем рынке дуб идет в столярном и экипажном деле. Экспортируется дуб в незначительном количестве в чурке и в фанере. Спрос на фанеру из дуба и на дубовую чурку для фанерного производства на внешних рынках значителен, но требования предъявляются, главным образом, на крупные сортименты дуба, каковых у нас мало.

Ежегодный возможный отпуск дуба, по данным лесоустройства, определяется со всей удобной лесной площади до 400 тыс. куб. метров; фактически же возможный отпуск по условиям транспорта в современных экономических условиях определяется не свыше 42 тыс. куб. метров.

Ясень

  Ясень достигает в здоровом состоянии крупных размеров 30—40 м в высоту, при диаметре до 80 см в возрасте 200—250 лет. Средний диаметр 50—60 см. Древесина ясеня прочная, чистая, красивого строения слоев. Сбыт для внутреннего рынка весьма ограниченный на фанеру, столярные изделия, отчасти на отделку вагонов, на изготовление   сельскохозяйственных   орудий.   На   экспорт ясень идет в фанере. Ежегодно вывозится «Дальлесом» в Японию, Китай, Австралию и Англию до 14 тыс. куб. метров ясеневой фанеры. Ежегодный отпуск ясеня со всей удобной площади возможен до 185 тыс. куб. метров; возможный же отпуск в современных условиях транспорта определяется до 34 тыс. куб. метров.

Бархатное дерево

  Бархатное дерево (бархат) встречается в виде незначительной примеси в кедрово- и елово-лиственных, а также в пойменных насаждениях в районе маньчжурской флоры. Деревья достигают до 30 м в высоту и до 40 см в диаметре. Прочная древесина, красивого рисунка в распиловке, высоко ценится, как поделочный и столярный материал для изготовления мебели под белый лак. Кора и луб бархата богаты дубильными веществами. Кора используется населением для изготовления поплавков к рыболовным снастям. Ежегодный возможный отпуск с удобной площади определяется до 28 тыс. куб. метров. Возможный же в настоящее время по условиям транспорта — не свыше 7 тыс. куб. метров.

Орех

Орех распространен там же, где и бархат, и достигает высоты 25 - 30 м, при диаметре до 60 см. Древесина чистая, темно-серого цвета, красивого строения слоев в распиловке и является хорошим поделочным материалом для изготовления мебели, ружейных лож и т. д. Ежегодный возможный отпуск не свыше 7 тыс. куб. метров.

Акация

Акация произрастает вкраплено в насаждениях других пород. Достигает 13 - 14 м высоты, при  диаметре  35 - 40  см;  обычно  же  не  свыше 20 - 30 см. Древесина твердая темного цвета, весьма прочная.   Идет на токарные изделия.   Запасы весьма незначительны, и промышленного значения эта порода не имеет.

Диморфант или белый орех

Диморфант или белый орех встречается очень редко среди насаждений других пород. Достигает значительных размеров до 35 м при диаметре до 80 см; средний диаметр не свыше 50 см. Красивая и прочная древесина ценится в столярном деле.

Ежегодный возможный отпуск не свыше 85 куб. метров.

Клен

  Клен в ДВК представлен многими  видами. Наиболее распространенным является клен маньчжурский и клен Моно, дающие при том более крупные стволы. Достигает 20 м высоты, при диаметре 35 см; средний диаметр не свыше 30 см. Клен широко распространен, как примесь, в насаждениях других пород, занимая второй и третий яруса. Мелкослойная твердая и весьма прочная древесина пригодна для поделок на кулаки к передаточным деревянным шестерням,  колодки для  столярного инструмента, изготовления сапожных шпилек и проч. Ежегодный возможный отпуск не свыше 14 тыс. куб. метров. Клен используется пока только для хозяйственных потребностей населения.

Граб

Граб — встречается    в    Южно-Уссурийском крае в смешанных хвойно-лиственных насаждениях, обычно во II-м ярусе. Достигает в высоту 12 - 20 м, при среднем диаметре 20 - 25 см. Древесина граба тяжелая, весьма вязкая и прочная. Пригодна она на поделки и для точных изделий и инструментов. Ежегодный возможный отпуск не свыше 1,4 тыс. куб. метров.

Ильм

Ильм в разных видах произрастает обычно по поймам рек в смеси с другими породами. Деревья хотя и достигают значительных размеров, но, разрастаясь в сучья, дают короткие стволы, с незначительным выходом деловой древесины. Древесина очень прочна, но обладает свойством коробиться при высыхании, почему в столярном деле малоприемлема. Ильм в молодом возрасте идет на дуги, полозья и ободья для колес. Ежегодный возможный отпуск до 28 тыс. куб. метров.

Липа

Липа встречается  как в виде примеси в насаждениях других пород, так и образует чистые насаждения. Достигает высоты до 30 м, при среднем диаметре 30 см. Используется на внутреннем рынке для изготовления бочек под мед. Лыко употребляется для плетения.

Ольха

Ольха встречается в хвойно-лиственных насаждениях в виде примеси во втором ярусе. Достигает 12—14 м, при среднем диаметре до 20 см. Мягкая древесина   пригодна   для   оболочек   карандашей. Сбыта пока не имеет.

Осина и тополь

  Осина и тополь встречаются в пойменных насаждениях, по островам и на первых террасах предгорий, на хороших свежих почвах, обычно в хвойниках в качестве временного типа после гарей. Осина и тополь достигают до 22 м высоты, при среднем диаметре 30—35 см. В возрасте 50—60 лет эти породы часто поражаются сердцевинной гнилью. В Амурском, Хабаровском, Николаевском и Владивостокском округах осина имеет экспортное значение, при чем цены на осину на заграничных рынках обычно выше, нежели даже на кедр. Экспортируется осина в Японию и Китай, в виде чурки, для спичечного производства. Тополь идет вместе с осиной для той же цели, но не свыше 10—15% от всей партии. Ежегодный экспорт достигает до 70 тыс. куб. метров. На внутреннем рынке используется не свыше 6 тыс. куб. метров для спичечной фабрики в Благовещенске.

Береза

Береза в разных видах распространена на значительных пространствах, особенно в Амурском округе в районе западных отрогов Малого Хингана, где белоберезовые насаждения с примесью лиственницы занимают до 500 000 га. Пока береза используется лишь на местном рынке в крестьянском обиходе, в столярном деле, отчасти на углежжение, а, главным образом, идет в дрова. Увеличение использования запасов березы в будущем возможно с организацией заводов по сухой перегонке дерева для получения древесного спирта, уксусной  кислоты, формалина и проч.

Особый интерес в качестве поделочного материала представляет корейская береза или береза Шмидта, называемая иногда «железной березой». Этот вид березы распространен, главным образом, в Суйфунско-Посьетском районе. Достигает она незначительных размеров — до 14 м в высоту, при среднем диаметре 20—30 см. По упругости, твердости и прочности древесина этой березы превосходит даже граб и клен. Местным корейским сельским населением эта береза используется на изготовление осей для арб, при чем ось без всякой смазки выдерживает десятки лет. Имеются требования на отпуск этой березы для экспорта, но ограниченные запасы ее и трудность и дороговизна вывозки из отдаленных и малодоступных горных районов пока препятствуют развитию экспорта. Ежегодный возможный отпуск корейской березы определяется не свыше 85 куб. метров.

Ива Пирамидальная

  Ива Пирамидальная занимает особое место среди многочисленных ивовых пород, не имеющих промышленного значения. Пирамидальная ива широко распространена, начиная от   залива   Посьета   до   Камчатки   включительно. Встречается она как среди насаждений пойменного типа, так и в хвойно-лиственных на хороших, свежих, глубоких супесчаных почвах. Деревья в совершенно здоровом состоянии достигают колоссальных размеров — до 40 м в высоту, при диаметре до 70 см и выше. Характерной особенностью этого вида ивы является погонистость стволов и высокая очищаемость их от сучьев, по-видимому, малозависящая от густоты древостоя. Древесина пока сбыта не имеет, но с развитием бумажного производства в крае она может явиться хорошим и дешевым сырьем для переработки. Возможно также использование ее на ящичную тару, в виду легкости и чистоты ее, хотя опытов в этом отношении еще и не было.

 

Физико-географический и этнографический обзор Камчатки

 

Границы и пространство Камчатки.

Многое на Камчатке делает человека бессильным перед природой, и прежде всего камчатские расстояния. Территория бывшей Камчатской губернии составляла 1 200 000 кв. км., т. е. почти столько же, сколько Германия и Франция вместе и в 4 раза больше, чем Япония. Камчатка — преимущественно морская страна, ее береговая линия тянется на 15 000 морских миль. Чтобы проплыть по всему камчатскому побережью, не заходя далеко на север, к Анадырю, надо затратить около месяца, столько времени занимал так называемый административный рейс Добровольного Флота. Чтобы проплыть по одному из камчатских берегов — восточному, западному или Охотскому, надо затратить не меньше недели. Время — единственный способ для местного жителя преодолеть расстояние: проехать на собаках тысячу километров здесь не признается затруднительным, а пробыть в дороге месяц не считается много.

Территория бывшей Камчатской губ. прилегает на западе к Якутской республике; остальные границы— морские: Ледовитый океан на севере, Берингово море и Тихий океан на востоке, Охотское море на юге. При своем громадном пространстве быв. Камчатская губ. не может быть географически однообразным краем: весьма отличаются друг от друга такие районы, как Охотское побережье, Чукотский полуостров и собственно Камчатка.

Поверхность Камчатки

 Городской житель, и даже обитатель севера — сибиряк, сталкиваются на Камчатке с необычайными для них грандиозными явлениями природы. Это — страна высоких гор и бурных рек, страна, колеблемая землетрясениями и озаряемая вспышками вулканов.

Горы тянутся по Камчатскому полуострову в виде двух параллельных хребтов — западного и восточного. Поросшие лесом, трудно проходимые хребты Джугджура наполняют южную часть Охотского побережья; низменная равнина, протянувшаяся между Охотским побережьем и Камчатским полуостровом, от Пенжина к Анадырю, вновь сменяется частями Станового хребта: Колымскими и Анадырскими горами.

Горные хребты то принимают форму зубчатой пилы, то представляют собой цепь крупных вершин, то являются в виде невысоких нагорий с поверхностью, сглаженной или переслоенной лавовыми потоками, камнями и пр. Благодаря относительно небольшой высоте (900—1 500 м), здешние горы не служат большим препятствием для сношений и часто прерываются перевалами, к которым ведут пологие подъемы и спуски. Из всех хребтов более недоступны Джугджур и Колымский.

Отдельные вершины, которые бросаются в глаза путешественнику, ярко выделяясь своими белыми куполами над горными массивами, достигают гораздо большей высоты, например, Ичинская сопка, — 5 км. Ключевская — 4,2 км., Коряцкая и Ушкинская — 3,1 км., Кроноцкая и Шевелюч немного меньше.

Часть восточного побережья, между долиной реки Камчатки и Тихим океаном, занята вулканической областью, где тянутся цепи потухших и действующих вулканов. На южном конце Камчатского полуострова они «молчат» (Опала — около мыса Лопатка, Коряцкая сопка, Авача и Вилючик, Жупенова сопка, около Петропавловска); далее к северу они постоянно «дымятся» и временами напоминают о себе мощными извержениями, как Шемлячик, Толбочик, Ушкинская сопка и особенно Ключевская сопка. Последние годы эти вулканы заметно оживились, — например, было сильное извержение Шемлячика.

В стране вулканических явлений землетрясения вообще бывают часто. Подземные толчки на Камчатке ощущаются несколько раз в год, и жители привыкли к тому странному состоянию неустойчивости мебели, построек и даже земли, которым сопровождаются эти явления на несколько мгновений. Временами бывают более значительные колебания почвы, а иногда настоящие землетрясения или моретрясения с серьезными последствиями. Так в 1923 году громадная морская волна хлынула на берег около Усть-Камчатска, смыла два консервных завода, разрушила селения и изменила устье реки,

Реки и озера Камчатки

 Здешние хребты дают начало многочисленным горным ручьям и речкам, а в результате их слияния — большим рекам, как Охота, Камчатка, Анадырь (400—1 000 километров). Камчатская река обычно представляет горный поток, вырывающийся из ущелья, стремительный и бурный, можно сказать, пробивающий себе русло и по этим причинам совершенно не пригодный - не только для судоходства, но и для плавания в шлюпке. Выйдя из гор, река течет по широкой и низкой долине, изобилующей «кошками» (стемлями) и перекатами; здесь плавание с некоторым трудом возможно. В море река вливается широким устьем; иногда от моря ее отгораживает песчаная кошка, или перед устьем располагается широкая отмель — «бар».

Даже устье реки бывает сколько-нибудь глубоко лишь по приливу, который поднимается на несколько километров и повышает уровень воды в некоторых местах, например, в северной части Охотского моря, до 10 метров; там же по отливу большую часть русла можно пройти в брод. Обычное протяжение этих рек невелико — 60—100 км. Более крупные (они же более обильные рыбой) из них: на Охотском берегу — Охота, Кухтуй, Ола, Гижига, Пенжина; на западном берегу — Голыгина, Большая и Быстрая, Воровская, Облуковина. Хаирюзова, Тигиль; на восточном берегу — Шемлячик, Камчатка, со многими притоками Ука, Карага, Кичига; на севере — Анадырь с крупными притоками: Белой и Большой.

Камчатка отличается обилием больших и малых озер в тундре и около речных устьев. Часть этих озер заполняет разрушенные кратеры погасших вулканов; таковы Кроноцкое и Тарьинское озера. Из них первое заброшено среди неприступных хребтов, в дикой лесистой местности, в центре обитания соболя, а второе раскинулось недалеко от Петропавловска, под красиво очерченными, скрытыми в зелени сопками. Из других озер заслуживают внимания Нерпичье около Усть-Камчатска, Палланское на западном берегу и Красное близ Анадырского лимана, известные обилием морского зверя или дичи. Мелкие озера, рассеянные тут и там среди болот, здесь встречаются повсюду: это места, излюбленные гусями и утками при перелете.

Из особенностей Камчатки стоит еще упомянуть о множестве горячих источников, с температурой до 70° Цельсия, с разными минеральными примесями, сообщающими им лечебные, а, по рассказам жителей, чуть не чудесные свойства. Особенно много говорят о необычайных исцелениях на Шемлячинских ключах.

Климат Камчатки

 Климат Камчатки весьма непривлекателен, «совсем несносный», как сказал один из старых мореплавателей, Билингс. Он, правда, говорил о крайнем севере, но и камчатская часть страны не более благоприятна для человека; смягчаемый действием моря ровный климат свойственен только Петропавловскому району.

Солнце слишком мало пригревает Камчатку. На дальнем севере, в Маркове, годовая температура минус 9 градусов, т.е. очень низкая; неудивительно, что зимою здесь морозы доходят до 60 градусов; с таким холодом могут соперничать только Якутск и Верхоянск. В южной части около Петропавловска средняя температура июня и июля, самых теплых месяцев, не поднимается выше 6—7 градусов тепла, т.е. очень жарких дней не много. Самый теплый день сменяется весьма холодной ночью. По утрам бывает довольно холодно, что еще усугубляется поздними весенними (май) и ранними осенними (август) заморозками.

Другое неблагоприятное свойство здешнего климата — сильные ветры, дующие с правильностью муссонов: летом с юга и юго-востока, зимой с севера и северо-запада: первые приносят теплую и сырую погоду, вторые — холодную и сухую. Летом и осенью ветер не особенно дает себя знать; от него терпят лишь те, кто во время штормов имеет несчастье быть на море (особенно опасны осенние тайфуны). Иначе бывает зимой, когда целая буря, только не водная, а снежная, разыгрывается на суше. Снежные пурги случаются часто и бушуют долго; они лишают возможности видеть на расстоянии двух шагов и останавливают всякое движение. Порывы ветров бывают необыкновенно яростны и доходят до 9 метров в секунду — это скорость хорошо идущего поезда.

Дождя на Камчатке выпадает не много, зато бывает очень много снега. Весна и начало лета проходят без дождя, но с конца июля до конца августа начинаются настоящие ливни. Застигнутые в дороге путешественники, промокнув насквозь за несколько минут, тщетно будут искать убежища в лесу или палатке. В это же время года побережье окутывается туманами, медленно двигающимися с моря утром и вечером.

Выпавший зимой снег держится до поздней весны, оставаясь в горах даже до июня. В этом месяце еще невозможно подойти к Анадырю, лиман которого не успевает очиститься ото льда: в бухтах Охотского побережья лед держится дольше. Неудивительно, что снег так долго не может стаять: в долинах он бывает 1—2 метра глубиной; в иную зиму дома Петропавловска заносятся сугробами до второго этажа, и жители ходят не по улицам, а по каким-то снеговым окопам. Но вот, наконец, снег исчез, наступило лето; проходят 2-3 месяца, и в сентябре опять может выпасть снег; в октябре же наступает настоящая непогода, и идет дождь, перемешанный со снегом.

Растительность. Камчатская растительность не разнообразна. На Камчатском полуострове по хребтам встречаются даурская лиственница и аянская ель и ее спутник — осина; остальной лес состоит из Эрмановой и белой березы; ближе к побережью растут тополь, ольха, ветла, тальник. Кустарник, которым густо обросли все сопки, состоит из кедровника и ольховника.

Травянистые, растения, благодаря обилию почвенных вод, расцветают необыкновенно пышно и поражают громадными размерами, в рост человека: таковы шеломайник, сладкая трава, крапива, баранник.

Такая же картина, только более резко выраженная, наблюдается на Охотском побережье; подобная растительность так и называется охотско-аянской и распространяется много южнее этого района. Лес, состоящий из лиственницы и ели, с упомянутыми спутниками и примесями, достигает необыкновенной густоты и вышины на хребтах Джугджура; это глухая непроходимая тайга.

По мере движения на север, к Анадырю, крупная лиственница и ель уступают место мелким насаждениям: тополю, березе, ольхе, иве. Лес еще попадается до верховьев Анадыря, далее безраздельно господствует унылая, недоступная тундра, которая начинается много южнее, уже на границе Камчатского полуострова. Это — моховое пространство, несколько оживляемое березовым ерником, карликовой ольхой, кедровым сланцем и ягодными растениями.

Животный мир Камчатки

Животный мир Охотского побережья, Камчатки, Чукотского полуострова отличается большой пестротой. Из млекопитающих на Охотском побережье попадаются, вообще говоря, живущие южнее — сохатый, козуля, кабарга, кабан; на Чукотском полуострове исключительно северные обитатели — белый песец и белый медведь, Между этими двумя районами живут соболь (качеством выше материкового), голубой песец, бурый медведь, лисица (между прочим, местная — огневка), белка (черная), росомаха, олень, горностай, тарбаган, сурок.

Здешние моря богаты водными млекопитающими: тут живет кит, кашалот, касатка (все в Охотском море), морж (на севере), сивуч, лахтак, нерпа (между прочим, охотская, черная), котик, бобр (на Командорах); в реках живет выдра.

Птицы залетают на Камчатку из разных стран, попадаются, между прочим, американские и японские экземпляры. Здешнюю зиму выдерживают немногие: куропатка, тетерев, глухарь, галка; остальные— перелетные, появляющиеся тут с апреля; раньше всех прилетает и гусь и жаворонок, затем чайка, гагара, утка разных видов, чернеть, крохаль, кулик.

Из рыбы на Камчатке преобладают лососевые: кета, красная, кижуч, горбуша, семга, чавыча (последние две на южной окраине); из других видов встречаются корюшка, навага, голец, сельдь (на восточном берегу), треска (около м. Лопатка). Пресноводных рыб не много: щука, хариус, сиг.

Бросается в глаза немногочисленность земноводных и пресмыкающихся: мало ящериц и лягушек, нет змей.

Природа Камчатки

 Каково же общее впечатление, производимое камчатской природой на путешественника и на жителя. Пожалуй, она может поразить и удивить, но не больше; только южная часть Камчатки — страна прекрасных ландшафтов и довольно мягкого климата. По мнению посетившего Камчатку в 1909 году ботаника Комарова, красоты камчатской природы обращают ее в нечто подобное Иеллоустонскому парку в Америке; созданный среди дикой местности, этот парк привлекает тысячи путешественников. Камчатка могла бы быть не менее привлекательной. Но одно дело посещать страну в качестве путешественника, другое — жить в ней. Постоянный житель не может любоваться красотами камчатской природы, потому что ему нельзя выбраться летом за пределы речной долины и береговой тундры, где находится его селение. Зимой же Камчатка угнетает однообразием своего снегового покрова и продолжительностью этого сезона.

Если можно смотреть по-разному на камчатский юг, то о дальнем севере двух мнений не может быть. Посетивший юг в 60-х годах Кеннан, видевший самые безотрадные места Сибири, нашел, что «никогда, кажется, элементы холода, бесплодности и запустения не составляли такой мрачной картины, как та, которая лежала у Берингова моря. Насколько глаз мог проникнуть в этот мрак, во всех направлениях простиралась голая степь, подобная безграничному снежному океану с волнообразными возвышениями — следами прежних бурь».

 

Население Камчатки

На Камчатке, среди ее суровой природы, могут жить преимущественно туземные племена. Русское, вернее, обрусевшее камчадальское население ничтожно по численности (около 7 000 человек) и сосредоточено преимущественно в поселениях городского типа — Петропавловске, Охотске, Усть-Камчатске, Тигиле и в прилегающих к ним районах.

В Петропавловске около 1 200 человек жителей, преимущественно служилого люда, в Охотске — 1000 чел., из которых половина приходится на горняков, Усть-Камчатск и Тигиль имеют населения по нескольку сот душ. Между прочим, в Охотске, Ги-жиге и Тигиле живут камчатские казаки, несшие тут раньше караульную службу; ни наружностью, ни привычками они не отличаются от обрусевших камчадалов и весьма мало напоминают о прежних казаках, сподвижниках Атласова, двести лет тому назад завоевавшего Камчатку.

Но и туземное население оказывается слишком мало сравнительно с необъятностью тундры: его всего около 29 000 человек, разделяющихся на кочующих и оседлых и распадающихся на множество мелких племен.

Распределение всего населения по уездам Камчатской губернии таково:

Уезды                           Население

Петропавловский       12 100 чел.

Охотский                     5 300    »

Гижигинский              6 500    »

Анадырский                5 600    »

Чукотский                   6 000     »

Командорский               400    »

Всего                            35 900 чел.

Туземное население Камчатки

 Пестрота туземного населения объясняется тем, что до завоевания Камчатки русскими на этом обширном пространстве жили крупные народности, от некоторых из них сохранились теперь только жалкие остатки в несколько сот человек. Таковы юкагиры, заселявшие раньше все северное побережье Ледовитого океана, от Яны до Анадыря. Войны и болезни совершенно истребили одних (курилы), уменьшили ряд других (численность камчадалов сократилась с 10 до 2-х тысяч).

Численность и расселение камчатских народностей, по данным Дальстатуправления, примерно таковы:

Большинство этих племен подвергалось упадку и постепенно исчезает с лица земли, идя вслед за уже вымершими собратьями. Среди них выделяется только группа чукчей и коряков, сохраняющая устойчивость и проявляющая даже склонность к росту.

Русское население Камчатки

 Русское население Камчатки, постоянно здесь живущее (так называемое, коренное), состоит преимущественно из обрусевших   камчадалов,   к   которым   присоединяются упомянутые казаки. Эти русские жители Камчатки — низкорослые, скуластые, чернявые люди, говорящие шепелявой речью. Они — удачливые охотники за соболем: гоняясь усердно за этим зверем, которого было много в Петропавловском районе, они его почти повыбили. Они склонны к занятию сельским хозяйством — в форме огородничества и скотоводства, чему Петропавловский район очень благоприятствует. Все они живут зажиточно, но к упорному труду не привыкли: в затруднительных обстоятельствах (недоход рыбы, малая добыча пушнины) они возлагают все свои надежды на помощь правительства.

Среди русско-камчатских семей есть обладающие большими достатками; такого положения они достигли, занимаясь счастливой, лучше сказать, хищнической охотой, а затем перейдя на торговлю.

Русское население, пришедшее сюда за заработком, состоит из служащих, мелких торговцев, охотников за соболями. Эти люди являлись в далекую, глухую Камчатку, когда сюда никто не хотел идти; некоторым из них нельзя отказать в предприимчивости и настойчивости.

К окружающей среде они подходили с узко личной точки зрения; поднять уровень туземцев они не могли, наоборот, сами опустились до него; культурных учреждений, которые могли бы скрашивать жизнь, театров, клубов, библиотек, здесь, почти нигде не было.

Новая жизнь проникла на Камчатку только в 1923 г. С этого времени в Петропавловске развивается общественная деятельность, создаются просветительные учреждения; им предстоит много работы, чтобы всколыхнуть застоявшуюся местную жизнь.

Быт туземцев Камчатки

 Старейший путешественник по Камчатке Крашенинников, выражаясь своеобразным языком, назвал быт коряков (а это можно отнести и ко всем туземцам) «гнусным и беспокойным». Действительно, только здесь сохранилось простейшее человеческое жилье — темная яма, в которую влезают сверху; именно так живут в глухом углу восточного побережья в Караге и бухте Корфа, где нет никакого леса для постройки. Это не значит, что лес нельзя найти подальше, привезти с хребтов; но очевидно, человек настолько приспособился к подземному жилью, что не чувствует надобности в лучшем.

Как столетие назад, так и сейчас, туземец с головы до ног одет в звериные шкуры; эту одежду он получает, обрабатывая продукты оленеводства или нерпичьего промысла. Все изделия из шкур — кухлянки, кагаги (верхнее платье), торбасы (обувь) надеваются прямо на голое тело. В теплой юрте при огне очага коряки прямо сидят полуголые; чукчанки настолько привыкли к холоду, что не боятся ходить обнаженными до пояса в самые жестокие морозы.

Рыба дает главную пищу камчадалу, как олень — коряку, морж — чукчу. Качество темного и вонючего моржового мяса можно себе представить легко. Когда же мы говорим о рыбном питании, отнюдь не надо думать о каких-либо известных нам рыбных продуктах: соленой или копченой кете, балыках, икре и т. п. Камчадал живет среди рыбного изобилия  и питается  безвкусной,  сухой юколой (сушеная рыба). Скверно засоленная, испорченная рыба уже признается лакомством.

Русские пришельцы не улучшили быта туземцев, напротив — наградили его новыми язвами. Все камчадалы подвержены алкоголизму и за спирт отдадут все, что имеют. Не даром говорят, что в тундре можно оставить без риска пропажи что угодно, кроме спирта (соблазн слишком велик, даже при высокой честности туземцев). Другой бич населения, тоже занесенный извне, — всякого рода эпидемические болезни: оспа, тиф и тому подобные; на юге страны распространены венерические заболевания, и есть целые селения сифилитиков (Ганалы, Малка).

Общественный строй туземцев Камчатки

Общественный строй туземцев сохранил некоторые первобытные черты: среди них замечаются следы древнего коммунизма. Рыболовные снасти, как невода, или сооружения, построенные на реках для той же цели («запоры»), считаются общественным достоянием; «байдары», с которых ведется морской промысел, также находятся в общественном пользовании. Это отражается на распределении добычи: убитый лахтак делится не только между действительными охотниками, но между всеми промышленниками селения.

У кочующих обладание большими или меньшими табунами оленей сообщает хозяину некоторое влияние над сородичами; безоленные туземцы поступают к ним пастухами. Но образ жизни хозяина и работника мало различен: богатство здесь не возвышает человека над уровнем общей дикости. В пределах же семьи олений табун считается общей собственностью, а не только одного хозяина.

Камчатские туземцы не имели политической организации до самого прихода к ним русских; лишь войны с казаками заставили их строить «острожки» и объединяться под властью «тайонов» (князей). Воспоминанием о племенной знати является почет, какой сейчас оказывается потомку какого-нибудь тайона, независимо от того, богат он оленями или беден.

У туземцев, особенно у кочующих, успела сложиться только простейшая форма общественных отношений - семья. Она носит следы древнейших времен; в отличие от других азиатских народов, женщина тут более самостоятельна; у коряков она даже сохраняет за собой оленей, которых она принесла в приданое, — эти олени передаются по наследству детям, а не мужу. Покупка женщины здесь неизвестна; наоборот, тут, можно сказать, покупается жених, который, прежде чем получить невесту, работает бесплатно в ее доме некоторое время, иногда несколько лет. Сохранился обычай — жену умершего брата выдавать замуж за другого брата; в коряцких и чукотских семьях наблюдается многоженство.

Мировоззрение туземцев Камчатки

 Природа представляется кочующему обитателю Камчатки, особенно коряку, не только живой, но человекоподобной. Предком племени считается «великой ворон», старик, ведший такую же жизнь, как оленный коряк и защищавший своих детей от нападения злых духов («калау»), которыми наполнена вся природа. Рассказы о приключениях «ворона» и его семьи, об его обращении в разных животных, о его любовных похождениях составляют привычное  развлечение коряков; эти рассказы перешли и к другим племенам.

Сейчас «ворона» нет, он умер; злые духи тоже перестали быть видимы; но они ведут борьбу с людьми невидимо, и нужны средства, которыми можно было бы от них защищаться; такими средствами, по мнению туземцев, обладают шаманы. Шаманство очень распространено на Камчатке, и шаманам приписывается много чудес.

Религия с жрецами, храмами и обрядами корякам чужда. Однако, у них есть места, где стоят пользующиеся почетом предметы, например, священное дерево. Важные события в жизни человека отмечаются некоторыми обрядами.

Рождение считается тайной, роженица считается нечистым существом и не показывается в общей юрте. Погребение совершается при помощи сожжения на костре; такой участи подвергается сам умерший и пара его оленей, запрягаемых в нарту. Многие суеверия кочующих туземцев держатся и среди оседлого населения.

Насколько непригляден быт камчатского жителя, настолько же дик его характер: русские застали здесь обычай убивать одного ребенка из родившейся двойни; больные выбрасывались на съедение собакам. Это было двести лет тому назад; но обычай убивать стариков у чукчей сохранился почти до наших дней, несмотря на борьбу с ним русских властей.

Русским «охочим» людям, казакам и купцам принадлежит заслуга открытия и колонизация Камчатки, но эта заслуга омрачается пролитой кровью туземцев, жестокими их угнетениями и ненасытной алчностью завоевателей. Туземец знал только одно отношение к государству: он платил «ясак», часто непомерный, добрая часть которого раскрадывалась разными правителями Камчатки («приказчиками», комендантами, губернаторами); от него брали «ясырь», т.е. похищали туземных женщин и девушек.

За время совместной жизни с туземцами русские почти ничего не смогли передать им, а туземцы почти ничего не пожелали позаимствовать. Русское влияние в начале колонизации Камчатки неудачно пыталось проникнуть сюда, как обычно в то время, под покровом религии. Чукчи и коряки остались язычниками, камчадалы приняли православие и духовенство так же формально, как приняли они полицию с приставами.

Более серьезное влияние могла бы иметь камчатская школа, которую стали здесь насаждать тоже очень давно. Но что это была за школа. Без помещения, зачастую в юртах, руководимая невежественными учителями из священников или солдат, учившая туземных детей в лучшем случае по синодским изданиям на славянском языке, а то и без всяких пособий. Кто только здесь не брался за учительство, и как только здесь ни учили. В результате такого обучения грамотные до самой революции насчитывались десятками, а русский язык оставался неведомым для большинства жителей. Но, ведь, на нашей же Чукотке американцы сумели распространить свой язык и свои привычки; стало быть, вину за плачевные результаты школьного просвещения надо возложить не только на культурную невосприимчивость туземцев, но и на «просветителей». Наконец, политическое просвещение сюда проникло лишь за последние годы, и, естественно, не могло пока оказать сколько-нибудь широкого и глубокого влияния на туземное мировоззрение.

Тем не менее, камчатский туземец приветливо встречает чужестранца, когда он является к нему гостем. В тундре не спрашивают, где ночевать, и что поесть: если здесь есть коряцкая юрта, то всегда найдется кров и пища. Внимание к гостю проявляется в странных для нас обычаях: ему предлагают даже жену (это подтверждается несомненными фактами). Туземец участливо относится не только к гостю, но и вообще к человеку нуждающемуся. Камчатка знает голодовки от недохода рыбы; но она не знает такого положения, когда рядом с голодом живет изобилие. Безо всякого принуждения со стороны власти туземные владельцы огромных оленьих табунов приходили на помощь пострадавшему от рыбной голодовки населению, снабжая его мясом в течение целых месяцев и даже лет.

Туземец в охотничьем и рыбном промысле

 Охотничьим промыслом на Камчатке исключительно занимаются туземцы. Только они могут забираться за соболем в непроходимые хребты, проводить недели в лесу, бродить по глубокому снегу в поисках зверя, подвергаться опасности голода, а иногда и гибели во время сильной снежной пурги. Охотничьим промыслом занимается все туземное население, но, смотря по месту, оно охотится за разным зверем. На Охотском и Камчатском побережьях преобладает охота на суше; на Чукотке развит морской промысел — добыча ластоногих; в центре страны коряки занимаются оленеводством, и в каждом роде промысла туземец остается непревзойденным. Надо много смелости, чтобы пускаться на легких, как скорлупа, байдарках по бурным волнам за морским зверем, как это делают чукчи, и не меньше забот доставляют корякам огромные оленьи табуны.

В рыбном промысле туземец заинтересован только, как потребитель рыбного продукта, заготовляемого притом крайне плохо. Но туземцы получают большое значение в качестве рыболовов, которые сдают добытую рыбу на засольные или морские участки рыбопромышленникам для обработки. Общим счетом они сдают свыше десяти миллионов штук. На туземца надо, следовательно, смотреть как на экономического сотрудника; поэтому нельзя отмахиваться от его «гнусной» жизни, а надо постараться, сколько можно, ее улучшить.

Селения и поселки Камчатки

 Населенные пункты на Камчатке не имеют ничего общего с нашими (даже сибирскими) деревнями и тем более городами. Их слишком мало для этой необъятной страны: в Петропавловском уезде селения отстоят друг от друга на 40—80 км, а в Гижигинском и Анадырском уездах расстояние между иными считаются сотнями километров.

Простейший вид здешнего жилого места — туземное стойбище, заброшенное где-нибудь в тундре или хребтах и состоящее из 4—5 юрт. Сегодня оно здесь, завтра там; не хватило мха для оленей, и хозяин перекочевывает на новое место.

Камчатское селение, в котором живут оседлые жители, представляет собой группу домов, вытянутых в нитку, всегда вдоль реки, недалеко от ее устья. Жилищем служат или земляные юрты (на севере) или деревянные дома (в районах с обрусевшим населением).

Несколько поселков на Камчатке считаются городскими, но даже окружной центр, Петропавловск, только носит название города. Жителей в нем меньше, чем во многих деревнях Приморья; строения исключительно деревянные, как везде на Камчатке (землетрясения не позволяют строить каменных зданий); зимой здесь все заносится снегом настолько, что улицы иногда превращаются в какие-то снеговые окопы до 2 метров глубиной; вой собак по вечерам способен нагнать тоску на приезжего человека.

Езда на собаках на Камчатке

Собаки — камчадальская гордость. Хороший хозяин здесь узнается по силе и выправке своих собак; разговор о собаках — постоянная тема среди местных жителей. На корм каждой собаки расходуется около 200 юкол ежегодно; при общем числе камчатских собак около 36 000 на их содержание идет до 7 миллион штук кеты в виде сушеной и квашеной рыбы.

Собаководство занимает такое значительное положение на Камчатке потому, что «собачья езда» считается тут единственно возможной. Собаки запрягаются в нарту, поднимающую седока и около 160 кг груза; скорость их движения в среднем 10 км в час. Но они могут бежать гораздо быстрей и, что особенно важно, выдерживают продолжительную дорогу целыми неделями. По некоторым местам, при глубоком снеге, иначе, как на собаках, пробраться невозможно. Кочующие пользуются для поездок оленями; если бы такая езда получила большее распространение, это было бы много экономней для камчатского населения.

Богатства Камчатки

При всей суровости природы и неприглядности жизни Камчатка привлекала к себе русских уже в XVII веке, манит их и теперь, через двести лет после завоевания, и, надо думать, вызовет мощный прилив переселенцев, когда станут разрабатываться ее настоящие богатства — полезные ископаемые. Она была в прошлом (и остается) страной ценной пушнины; в настоящее время это страна широко развитого рыболовства, а в будущем она станет страной горных богатств.

Пушные богатства

Здесь издавна искали редчайших пушных богатств. Русские казаки пришли, не побоявшись опасного плавания, на маленьких суденышках из Колымы к Берингову проливу (Семен Дежнев с 12 товарищами), не только за чернобурой лисицей, которая и тогда была редкостью, но и за бобровой струей, которая будто бы могла оживить даже умирающего. Сейчас за такими чудесами на Камчатку не отправляются, но все же и ныне она доставляет единственные в мире экземпляры одних пушных зверей и превосходные сорта других.

На Командорских островах сохранилось значительное убежище почти везде истребленных животных — бобров, голубых песцов, котиков, промышляемых, правда, в небольшом числе: несколько десятков бобров, штук семьсот песцов, немного более тысячи котиков. Несколько бобров убивается еще на мысе Лопатка. На Карагинском острове, видимо, плодятся чернобурые лисицы; в небольшом числе они добываются поблизости от острова на материке. На крайнем севере убивается около двухсот белых медведей; ими изобилует остров Врангеля.

Пушной промысел

 Помимо этой редкой и немногочисленной добычи, Камчатка доставляет не мало другой, для нее обычной, но высоко ценимой на рынке пушнины: соболь, бурый медведь, лисица, выдра, белый песец, белка. Она особенно славится соболем, одним из лучших по окраске, густоте, мягкости меха; Охотское побережье дает громадное количество белки; Чукотка изобилует белым песцом. На камчатском полуострове, в районе соболиной охоты, некоторые особо глухие места наградили жителей как бы естественными питомниками этого зверя: таковы Кроноцкий заповедник или Укинская местность. Кто хочет быть в центре соболиного промысла, тому надо жить или около Петропавловска, на Усть-Камчатке, в Уке, или в Тигиле.

За лисицей здесь можно охотиться повсюду, близко от жилья; а когда бывает «набег» лисиц (особый вид бешенства), они забегают прямо в селения, даже в дома, и в этом случае «промышляются» какой-нибудь камчадалкой при помощи палки или ухвата. Не менее легко охотиться на медведя; пока его не тронут, он не только не нападает на человека, но живет с ним, можно сказать, по-соседски: во время хода рыбы, когда на одной и той же реке ловит рыбу камчадал, в сотне шагов от него то же делает медведь. Большей частью на реках его и бьют. Легкость охоты не устраняет, понятно, ее опасности: разъяренный зверь может снести голову неудачному охотнику, конечно, не камчадалу, который стреляет с нескольких шагов и знает, что вторично стрелять не придется.

Добытая охотниками пушнина скупалась и отчасти скупается мелкими торговцами, совершающими, однако, весьма крупные злоупотребления. Дальше пушнина попадала на шхуны предприимчивых американцев, ежегодно отправляющихся в небезопасное, но выгодное камчатское плавание из Сиатля, на Тихом океане, и уплывала за границу. Сейчас пушную торговлю ведет само государство (Дальгосторг), собирая пушнину через казенные склады. Скапливающаяся к концу промыслового сезона пушная масса очень велика (соболей — 5.000 шт., лисиц —8.000 шт., белок — 100.000 шт., горностаев — 36.000 шт., медведей — 4.500 шт., выдр — 600 шт.) и дает в общем ценность приблизительно на два с половиной миллиона рублей.

Пушные возможности Камчатки могут быть использованы еще новым путем. В последнее время очень интересуются разведением пушных зверей в неволе, по примеру канадских звероводов, создавших и развивших миллионную промышленность — лисьи питомники. Острова в районе б. Камчатской губ. представляют превосходные условия для промышленного звероводства: на них можно разводить песцов и лисиц, и прежде всего, конечно, их ценные породы — голубых песцов и серебристо-черных лисиц.

Песцовое хозяйство уже ведется на Командорских островах, такое же хозяйство организуется сейчас на Шантарских островах.

Морской промысел и оленеводство

Морской промысел на Чукотке дает охотникам моржовое мясо — главную пищу в этой части севера, и шкуры морского зверя для продажи. Киты сейчас достаются местным охотникам не часто, разве выбросит мертвого на берег; зато моржей и нерп бьют тысячами и десятками тысяч; то же делали и посещавшие край американские шхуны. Почти вся добыча от морского промысла (моржовый клык, китовый ус, нерпичьи шкурки) шла в Америку на солидную сумму в полмиллиона рублей. Чисто местный промысел, снабжающий туземцев всем необходимым в его быту, начиная от материала для постройки юрт и кончая пищей, — коряцкое оленеводство. Камчатка по своим оленьим богатствам стоит на первом месте не только среди остальных частей Советского Союза, но даже среди всех стран, где есть оленеводство: оленье стадо достигает здесь семисот тысяч голов. Тот, кто не видел камчатского оленьего табуна, с трудом может представить его необычайную величину и в то же время легкость управления им (при помощи всего трех-четырех собак).

Рыбные богатства

Камчатка доставляет человеку еще одно богатство — рыбу. 20 лет назад на здешних реках ее лениво «крючкал» вялый камчадал и время от времени голодал от недостатка рыбы. Сейчас ее вылавливают самыми совершенными снастями; на камчатских реках летом суетятся тысячи и тысячи рыболовов-промышленников, а рыбные богатства все еще кажутся неистощимыми. Для приезжего человека и в этом отношении здесь открывается страна чудес. Разве не странно непривычному глазу видеть, как рыба во время хода с шумом двигается по реке, заполняет все русло, толкается, бьется, выскакивает, словом, не вмещается в реке, благодаря своей массе... Порода и качества здешней рыбы широко известны: это разные лососевые — чавыча, кета, красная, кижуч, горбуша. Не менее известна получаемая от этих рыб икра.

Рыбы на Камчатке, в общем, много везде, но все же есть некоторые места исключительно богатые, тогда как другие места им уступают. Охотский берег считается наиболее рыбным, а Восточно-Камчатский вызывает сейчас мало интереса. В свою очередь на восточном берегу лучшие рыбалки расположены на юге, к северу же от Усть-Камчатска рыболовство уменьшается. Прекрасные рыбалки могли бы быть в Анадырском крае, но туда слишком трудно добираться, так как залив поздно вскрывается ото льда. Наиболее бедные рыбалки лежат в северной части Охотского моря, по обоим его берегам. Хорошей считается рыбалка, где можно выловить сто, сто пятьдесят тысяч шт. кеты; на очень богатых рыбалках добывают по полумиллиону штук и больше.

Рыбопромышленность

 Все это как будто лежало под спудом до русско-японской войны. Как страну рыболовства, Камчатку открыли, вернее, пробились в нее по Портсмутскому договору, японцы: они получили по рыболовной конвенции право арендовать здесь морские рыболовные участки и широко его использовали. В хорошем районе японская рыбалка попадается через каждые две версты, около каждого селения стоит японский пароход, число жителей в рыболовный сезон увеличивается вдвое за счет японских рабочих; словом, во время хода рыбы побережье Камчатки становится уголком Японии. Но японец не сидит в этом уголке, а выходит из него: обычно он поддерживает средствами и снаряжением русского рыбопромышленника, работающего на реке; он же скупает большую часть рыбы у населения. Словом, русского рыболовства, по существу, здесь не было. Последние годы государство (через акционерное общество «Окаро») входит в эту промышленность, где безраздельно господствовали японцы; государство теперь эксплуатирует лучшие речные участки в Охотске, Большерецке и Усть-Камчатске.

О добыче разной рыбы (и крабов) на морских и речных участках дает представление следующая табличка, относящаяся к 1924 году:

Японские рыбопромышленники работают только на морских участках, русские, преимущественно, на речных. Японцы ловят и обрабатывают рыбу сами, русские большей частью скупают ее у жителей и потом засаливают. Японцы заготовляют рыбу сухим способом, т.е. засаливают ее прямо на земле или в ящиках, отчего питательность рыбы уменьшается (японский потребитель неприхотлив). Русские засаливают рыбу рассолом в бочках и получают всем известный продукт. Такая заготовка дороже японской и идет на русский рынок. Икрой японцы обыкновенно пренебрегали, русские же заготовляли ее не много, и лишь теперь, когда цена на нее увеличилась в несколько раз, все рыбаки бросились за икрой. Зато японцы на нескольких заводах (5) заготовляют рыбные консервы; то же делали и русские до землетрясения в Усть-Камчатске. Консервы из здешней рыбы превосходны и продаются за границу, не только в Австралию, но даже в Англию.

Всего на Камчатке ежегодно вылавливается около 100.000 тонн (6 миллионов пудов) рыбы, считая также консервы и икру, на значительную сумму в 30 миллионов рублей. Из этой суммы половина падает на консервы, тогда как они составляют только одну шестую часть во всем производстве. Отсюда видна выгода, которую дает заготовка рыбы самым совершенным способом, и виден тот путь, по которому будет развиваться камчатская рыбопромышленность.

Следующий по стоимости продукт — икра, заготовляемая всего в количестве 650 тонн (40 тысяч пудов), она дает ценность почти в один миллион рублей. Господствующим, численно, продуктом, к сожалению, пока остается, как сказано, японский посол — около 74.000 тонн (4,5% миллионов пудов).

Горные богатства

За рыбными богатствами, естественно, наступит очередь горных, и тогда только начнется на Камчатке настоящая жизнь. Ее не создает ни пушной промысел, ни рыболовство: пушной промысел вообще не по плечу европейцу; рыбаки же — появляются летом и нисколько не способствуют заселению страны; только полезные ископаемые и особенно золото притягивают людей отовсюду, и в несколько лет в местах его добычи вырастают поселения и города. Горная промышленность оживила в Канаде Колумбию и сделала из нее богатейшую страну; благодаря золоту, заселяется американская Аляска и становится культурным уголком на диком севере. Камчатка же по своим горным богатствам имеет все шансы стать второй Аляской.

Существует мнение, что Камчатский полуостров совершенно лишен полезных ископаемых, но это мнение не имеет достаточных оснований. На севере полуострова, в Пенжинской губе и Корфовской бухте, находятся прямо на поверхности земли большие залежи каменного угля; на том же севере встречается железо и медь. Недавно на полуострове найдена нефть.

Что касается Охотского и Чукотского края, то их ценность несомненна, и дело только в том, чтобы получить те большие средства, которые нужны здесь для разработки горных богатств, и в первую очередь золота. На Чукотке его нашли 25 лет назад, в Охотске — перед самой войной; но Чукотка слишком далека, она еще ждет своей очереди; Охотск же более доступен, и там уже успела развиться кое-какая золотопромышленность.

Золотопромышленность

 Золотые россыпи сосредоточены близ города Охотска, по реке Охоте и Кухтую, вернее, по их притокам и ключам— речке Ивановке, Марекану, Гусинке, ключу Тютрюмовскому и Кооперативному. Разработка россыпей требует больших усилий: надо оттаивать почвенную мерзлоту, закладывать глубокие шахты, так как богатое золото лежит далеко от поверхности, откачивать воду, которая заливает выработки. Все это делается вручную: мерзлота оттаивается «бутом» (раскаленные камни), шахты углубляются лопатой и кайлой, вода откачивается самодельным «журавлем», — все требует слишком много времени и труда. Кроме Охотска, золото есть еще около Гижиги.

Золотые россыпи крайнего севера, возможно, еще богаче Охотских. Побережье между мысом Дежневым и мысом Чаплиным образует богатую морскую россыпь; золото найдено в нескольких местах по «Ледовитому океану до мыса Сердце-Камень включительно; рудное золото в кварцевых жилах открыто в бухте Провидения. Около Анадыря золото не только разведано, но и добывалось по реке Волчьей с притоками: Скорбутной, Ветлесоном, Кольби и особенно ключом Надо. Работа здесь еще тяжелей, чем в Охотске; тут, кроме всего прочего, старатель может погибнуть от голода на самом богатом золоте, так как приходится работать в одиночку, уходя далеко от жилья и забираясь в недоступную тундру; весь запас продуктов можно унести только на спине.

Трудности разработки еще не преодолены, и северное золото пока не находит охотников, кроме немногих поклонников золотопромышленности во что бы то ни стало. Они терпят холод, нужду, бродят по тундре, делают ценнейшие открытия (недавно на севере найдена платина), но чего могут они добиться одной мускульной силой... В Охотске перед войной стали работать золотопромышленные компании, добывавшие около полутонны золота; в Анадыре произведена основательная разведка концессионерами 1909—1910 г. на Чукотке были только изыскания.

Охотское и Анадырское золото заслуживает всяческого внимания: оно очень богато. Золото находится уже в торфах (пока еще не добрались до песков), давая 0,5—1 золотник на 100 пудов породы, что считается очень выгодным на приисках среднего качества. Но настоящие пески гораздо богаче; здесь попадается золото содержанием — 3 — 4 золотника (Охотск) и даже 5 —6 золотников (Анадырь) на 100 пудов породы. Это значит, что при удаче каждый лоток золотоносного песка дает, как выражаются американцы, 10—15 центов; есть места, где каждый удар лопаты старателя дает ему цент. Что же будет, когда здесь начнут работаться наиболее богатые месторождения, и когда сюда придут не с ручным лотком, а с механической драгой, не с мешком за плечами, а на пароходах, снабженных всем, что необходимо для правильной разработки...

Сельское хозяйство

Как земледельческая страна, Камчатка тоже не лишена значения: почва на Камчатском полуострове, слагающаяся из материалов, которые доставляются вулканической деятельностью, благоприятна для земледелия; помехой может служить только климат с его заморозками и глубокими снегами. Однако в долине реки Камчатки вызревает не только рожь, ячмень и овес, но даже пшеница; льняные изделия, прежде изготовлявшиеся тут, отправлялись на выставки. Огородные овощи (даже капуста и огурцы) вызревают всюду в Охотском и Петропавловском уездах.

Еще больше возможности предоставляет Камчатка для скотоводства, благодаря избытку влаги: пышная и свежая растительность, распускающаяся в средине лета (конечно, в прибрежной полосе) дает превосходный подножный корм лошадям и коровам.

К сожалению, местное население не склонно к земледелию и очень мало интересуется скотоводством.

В заключение нужно сказать, что Камчатка является, несомненно, интересной и богатой страной, где можно приложить самый разнообразный труд, почему в наши дни она так привлекает людей.

Но отправляющийся туда не должен закрывать глаза на ожидающие его трудности и должен быть готов их преодолеть.

 

 

Физико-географический обзор Сахалина

Из книги В. Е. Глуздовского

 

История Сахалина

Что означает название «Сахалин», и кем оно было дано острову.

По этому вопросу существует следующее мнение: в начале XVIII века пекинскими католическими миссионерами была начерчена карта огромной страны «Татарии», которая захватила среднюю и восточную часть Азии, в том числе и Маньчжурию, и наш Уссурийский край. Вот почему еще до сих пор пролив, отделяющий Сахалин от материка, носит название Татарского. Также и горы Приморья, которые теперь на картах называют Сихотэ-Алинь, еще недавно назывались Татарскими, хотя на самом деле в Приморье никогда татары не обитали, и это название нужно считать исторической ошибкой. Карта «Татарии» была прислана во Францию и здесь помещена в одном географическом атласе, при чем на этой карте на месте устья Амура и, стало быть, недалеко от острова Сахалина сделана была надпись "Sachalien anga-hata", что по-монгольски означает «скалы черной реки», а река Амур по-монгольски называлась «Сахалянулла». Хотя эта надпись скорее говорила о каких-то скалах в устье реки, но с этого времени все европейские ученые как иностранные, так и русские, начали называть Сахалин его теперешним именем. Японцы называют Сахалин иначе — «Карафуто» или (более позднее название) «Кабафуто», что означает «остров Больших берез»  или  «Березовый  остров».

Важно ответить, что на карте «Татарии» Сахалин был изображен в виде полуострова, так как был соединен узким перешейком с материком. Поэтому географы XVIII и первой половины XIX века считали, что Татарским проливом из Японского моря в устье Амура проехать нельзя и Татарский пролив был по их мнению не проливом, а Северным заливом Японского моря. Это ошибочное мнение относительно Сахалина удалось разрушить только в средине XIX века адмиралу Невельскому, который на своих судах проехал в том месте, где на картах раньше изображали сушу перешейка. Нужно сказать, впрочем, что японские географы раньше европейских исследовали воды Сахалина, и один из них, Мамиа-Ринзо, уже в начале XIX столетия составил карту, на которой Сахалин изображен правильно, в виде острова.

До конца XVIII века три народа, населяющие Сахалин — гиляки, ороки и айны — были независимы от каких бы то ни было государств. Первые посещения русскими Сахалина относятся к 1742 году, когда вдоль восточного берега острова проплыл один из участников знаменитой экспедиции Беринга. В это время остров за Россией не был за-креплен,   и  русских  поселенцев  на   Сахалине   не осталось. Нашим соперником в обладании Сахалином явился ближайший сосед— Япония.

В 1785—86 гг., во время путешествия японца Могами-Токнай по Сахалину, на нем еще совершенно не было японских поселений, хотя посещения японцами острова для торговли и для рыбной ловли бывали и раньше. Только спустя год, японцы, встревоженные появлением в сахалинских водах французской экспедиции Лаперуза, поспешили основать на Сахалине несколько поселений с целью показать, что остров принадлежит Японии и, таким образом, оградить его от захвата европейцами. По свидетельству русского путешественника Крузенштерна, в двух японских селениях на берегу залива Анива в 1805 году он нашел японских купцов и отряды с офицерами.

Затем японские рыбопромышленники стали более часто посещать Сахалин, и им удалось подчинить своим интересам туземцев — айнов и заставить их только за харчи ловить рыбу.

Постепенно влияние японцев распространилось на всю южную часть острова, почти до современной государственной границы. И только в 1849 и в последующие годы, после произведенных Невельским и его сотрудником исследований, состоялось занятие острова Россией, и в 1853 году были основаны два военных поста— Ильинский на западном берегу и Корсаковский — на южном берегу острова. Но занятие русскими острова вовсе не помешало расселению японцев, — наоборот, оно весьма значительно  даже  усилилось  в  последующие  годы. Японские рыбалки  и склады для рыбы  продвигались все дальше на север по западному и восточному берегу острова;  появились  они и на реке Тыми, в области, где уже жили не айны, а гиляки, Некоторые из этих селений посещались японцами  только в сезон рыбной ловли, но во многих из них  японские чиновники оставались и на постоянное  жительство в течение всего года.                              

В таком положении остров оставался не разделенным между Россией и Японией до 1875 года. В этом году, по Петербургскому договору, в обмен на Курильские острова, Япония уступила России весь Сахалин. По переходе острова к России часть айнов и большинство японцев переселились в пределы Японии, а на смену им остров заселялся русскими, главным образом, каторжанами и ссыльными.

В 1905 году, по Портсмутскому миру, после неудачной для царской России войны, южная половина Сахалина была отдана Японии.

 

Границы и природа Сахалина

Северной оконечностью острова является мыс Елизаветы, расположенный на 54° 25' северной широты. Для сравнения укажем, что такую же, приблизительно, широту имеют Калуга, Рязань, Ульяновск, Уфа, а южной границе русского Сахалина (50° сев. широты) соответствуют по своему положению — Харьков и Камышин (на Волге).

Длина советской части острова с севера на юг равна почти 500 километрам, а наибольшая ширина острова вдоль государственной границы равна 133 километрам. Общая площадь этой части острова равна, приблизительно, 42.200 кв. км; она превосходит площадь Московской губернии и несколько меньше площади Ленинградской губ.

Советский Сахалин — горная страна. По устройству поверхности его можно разделить на четыре части: северную или гористый полуостров Шмидта, западную — с Западным горным хребтом, восточную — с Восточным хребтом и среднюю, представляющую собою Тымь-Поронайскую низменность.

Западный хребет начинается возле залива Байкала и вначале идет отдельными группами возвышенностей, а затем в виде ясно выраженного хребта, некоторые вершины которого достигают 850 и больше метров. Среди этих гор западного берега острова более заметно выделяется южная гряда. Обрывистый берег, крутые склоны и острые вершины этой гряды отличают южную часть Западного хребта от его северной части.

Восточный хребет начинается невысокой грядой возле залива Уркт. Чем дальше к югу, тем вершины этого хребта делаются все выше и выше; южнее р. Тыми они достигают уже 884 метров, а гора Лопатина имеет высоту в 1776 метров. Наибольшей высоты вершины Восточного хребта достигают между истоками Тыми и Пороная; здесь находится гора Невельского, высотой в 2011 метров. Тымь-Поронайская низменность проходит через весь Сахалин с юга на север и названа так по имени самых больших рек острова.

Главные реки Сахалина Тымь и Поронай вытекают с наибольшего поднятия Восточного хребта. Достигнув Тымь-Поронайской низменности, они расходятся в разные стороны: Поронай течет на юг и впадает в залив Терпения, Тымь — на север и вливает свои воды в Ныйский залив. Тымь всем своим течением принадлежит СССР, Поронай же приблизительно только наполовину течет в пределах Советского Сахалина, а в остальной части принадлежит Японии.

Тымь — единственная река острова, годная для сплава на значительном расстоянии; кроме нее, сплавных рек на Сахалине не много, т. к. все многочисленные речки его порожисты, текут среди скал и отличаются быстротою течения. Из сплавных рек, да и то только в нижнем течении, можно назвать еще р. Агнево на западном берегу и р. Вал — на восточном.

В общем, поверхность Сахалина орошается обильно; с гор в разные стороны текут ручьи незначительной длины, но грозные во время дождей. Самая большая из сахалинских рек — Тымь всего лишь в 400 километров, а в устье шириной в 200 метров. Кроме рек, почва Сахалина увлажняется бесчисленными ключами, выходящими у подошвы гор; среди ключей встречаются и минеральные.

На низменностях, внутри острова, разбросано множество озер. Много длинных озер расположено также вдоль восточного берега острова. Эти озера отделяются от моря узкими песчаными косами, которые часто размываются водой, при чем образуются проливы, а сами озера превращаются в морские заливы. Подобные озера носят название лагун.

Те же озера, которые отделены косами от моря, постепенно преснеют. Это происходит потому, что в них впадают реки, и в лагунах можно встретить воду разной степени солености, до вполне пресной включительно.

Берега советского Сахалина, начиная с того места, где государственная граница выходит на западный берег, до мыса Жонкьер — высокие, скалистые, не имеют заливов и далеко выступающих в море мысов. К северу от Александровска берега не так круты, как в южной части западного берега, но и здесь мы находим всего лишь два залива: небольшой залив Виахту в устье реки того же наименования и побольше — мелкий залив Тык. Еще дальше к северу берег делается совсем низменным, тундристым, но тоже без значительных заливов. Только на севере мы находим два довольно больших залива — Байкал и Пронге, тоже с низменными и тундристыми берегами, и небольшой залив Северный, находящийся между скалистыми мысами, с бухтой Гавань-Куэгда.

Восточный берег на полуострове Шмидта скалистый, а дальше к югу превращается в пологий песчаный берег, с большим количеством лагун и заливов с песчаными горами-дюнами.

Наибольшим из заливов является Пильтунский, затем выделяется своими размерами залив Чайский, в который могут заходить даже большие морские суда.

От материка остров Сахалин отделяется проливом, который обычно называют Татарским, хотя на некоторых картах его именуют проливом Невельского.

Южная часть пролива является частью Японского моря; с юга на север глубина пролива уменьшается, в самом узком месте она всего лишь 15— 20 метров.

Еще недавно полагали, что в Татарском проливе проходит холодное течение из Охотского моря. Поэтому думали, что в Приморской губернии климат по этой причине холоднее, чем это должно было быть. Но исследования последнего времени выяснили, что такого самостоятельного течения в проливе не существует. Вдоль Сахалина идет одна струя воды сравнительно теплой, а вдоль материкового берега движется другое течение с более холодной водой. Первое течение берет начало далеко на юге, и нередко на сахалинском берегу находят различные ящики, доски и другие предметы, выброшенные в море у японских берегов.

Чтобы определить течение, делали и специальные наблюдения при помощи бутылок с записками. Такие бутылки бросали в море южнее Сахалина, и оказывалось, что течением их несло вдоль острова и выбрасывало на берег Сахалина, даже севернее Александровска.

На всем протяжении западного берега северного Сахалина, как впрочем и в остальной части его, нет хороших стоянок для пароходов. Важнейшим пунктом захода пароходов является Александровск, но и здесь гавани нет, а скалистые берега очень опасны для остановки судов. Пароходы останавливаются обычно не ближе, чем на версту от берега, и при малейшем волнении капитаны спешат уйти в море или в залив Де-Кастри, на противоположном берегу, где можно укрыться от шторма. Ухудшает положение пароходов возле Александровска еще также и то, что морское дно покрыто гладкими камнями (плитняком), на которых якоря не держатся, а скользят, и пароход может снести на скалы.

В Татарском проливе наблюдают в сутки по два прилива и отлива, тогда, как на всем остальном побережье острова и Охотского моря наблюдают только один прилив и один отлив в сутки. Приливные волны в Татарском проливе, надвигаясь с севера и юга, поднимают уровень воды довольно высоко, и в Александровске во время прилива и сильных ветров вода нередко поднимается на 4— 5 метров выше ее уровня во время отлива.

Северный и восточный берега Сахалина омывает холодное Охотское море. В этом море летом почти не бывает ясных дней; только в сентябре, когда начинают дуть ветры с материка, наступают солнечные дни.

Вдоль восточного берега Сахалина проходит холодное течение Охотского моря, которое даже в июне месяце бывает покрыто плывущими мимо острова ледяными полями.

И потому, что берега нашего Сахалина так мало благоприятны для стоянки судов, промышленность на острове в состоянии развиваться только лишь в том случае, если в Александровске или в другом месте будет сооружена искусственная гавань, в которой суда спокойно могли бы разгружаться и нагружаться.

Сахалин — суровый и холодный остров. Здесь суровая, лютая зима и короткое, прохладное и туманное лето.

Казалось бы, климат советского Сахалина должен был напоминать климат Курской, Тульской, Рязанской или какой-либо другой губернии средней части Европейской России, так как и Сахалин и эти губернии на земном шаре занимают, приблизительно, одинаковое широтное положение. На самом деле это далеко не так. Оказывается, что по средней январской температуре (—23,4°) такие пункты острова, как, например, село Рыковское, надо приравнять к побережью Ледовитого океана или Обдорску. Климат северной части острова еще более суров. Средняя летняя температура для того же с. Рыковского ( + 12,8°) позволяет сравнить его с Архангельском и побережьем Белого моря.

Интересно отметить, что на западном берегу острова летом прохладнее, чем в средней части его, а зимой, наоборот, в средней части (долина реки Тыми) климат суровее, чем на берегу моря. Это объясняется тем, что теплое течение, о котором мы уже говорили, своим теплом несколько согревает западное побережье острова.

Климат восточного берега, вдоль которого проходит с севера холодное течение, суровее климата западного берега Сахалина.

Лучшим климатом отличается место около долины р. Тыми, защищенное Восточным хребтом от ветров и туманов. Здесь весна начинается гораздо раньше, чем на восточном берегу, и в то время, когда на склонах, обращенных к Охотскому морю, лежит в июне снег, на берегах р. Тыми растительность в полном цвету.

Вечная мерзлота на Сахалине обычное явление. В Александровске она встречается уже на глубине полуметра; в северной части острова мерзлота обычна непосредственно под моховым покровом тундры, который не в состоянии прогреть лучи солнца, часто скрытого в тумане. Не следует, впрочем, думать, что мерзлота сплошь покрывает Сахалин; там, где почва хорошо проветривается и прогревается солнцем, мерзлоты может и не быть.

По количеству осадков Сахалин занимает одно из первых мест в СССР. Только на Кавказе и на берегах Балтийского моря выпадает больше осадков, чем здесь.

С апреля по июль дуют, главным образом, южные ветры; с августа по март — северные. Суровые зимние ветры чрезвычайно охлаждают Сахалин. Дующие летом с Тихого океана влажные ветры приносят много влаги, и туманы обыкновенно окутывают остров густой пеленой. Зимой Сахалин покрыт снежным покровом, толщина которого в общем не велика (около 0,5 м), но частые ветры наметают такие огромные сугробы, что они заносят дома с крышами.

Растительность Сахалина может быть сгруппирована в пять или шесть резко выраженных растительных сообществ: тундра, хвойная тайга, лиственные леса, заросли кедрового сланца, травянистая растительность речных долин и растительность песчаного побережья.

Господствует над всеми тайга с аянской пихтой и сахалинской елью. Сахалинский хвойный лес имеет более богатую растительность по сравнению с охотской тайгой, и, кроме того, в нем встречаются представители более южной японской растительности. Это указывает, во-первых, на то, что Сахалин некогда был соединен с японскими островами и, во-вторых, на то, что климат Сахалина когда-то был гораздо теплее. Растения более южных стран с трудом уцелели на острове, и путем длительной борьбы за существование с надвигающимися в свое время холодами приспособились к тяжелым условиям существования. Тайга избирает каменный грунт; на глинисто-песчаной почве она уступает место лиственному лесу, а на торфянистых сырых местах — лиственнице.

Долины рек покрыты буйной растительностью; среди вообще высоких трав этих долин особенно выдаются размерами «медвежий корень», который поднимает свои цветы на высоту 3,5 метра. Поражают также своим ростом широколистные лопухи, в которых скрываются с головой человек и лошадь. По берегам рек густо растет ива и местами тополь, ольха, черемуха; на сухих местах - береза и рябина.

Одно из растений, которое уцелело на Сахалине с давних времен и которое мы привыкли видеть обычно на юге, это — бамбук. Он встречается здесь не только на юге, но и на севере. На всех перевалах средней части нашего Сахалина на высоте 400— 600 метров растет густыми зарослями так называемый «курильский бамбук», высотой до полутора метров. Заросли бамбука, среди которых встречаются невысокие рощицы желтой березы, лежат на горах выше тайги и служат переходом к зарослям стелющегося кедровника, густо покрывающего склоны и вершины более высоких гор.

Сопки высотой 1 500 метров не имеют растительности; такие сопки в Сибири называют гольцами. Кедровый сланец встречается и на низменных местах в тех случаях, когда эти места открыты и доступны суровым ветрам, которые губят более нежную растительность, но не страшны кедровому сланцу.

Тундра весьма распространена на советском Сахалине, встречается и на юге и на севере и занимает огромные пространства на пониженных местах. Кроме торфяного мха, сплошь устилающего мерзлую землю тундры, и лишайника — «оленьего мха» — этого главного корма оленей — в тундре растут многочисленные ягодники: морошка, голубица, черника, княженика, брусника и другие. Изредка на бугорках и маленьких возвышениях разбросаны в тундре чахлые деревца лиственницы, единственного деревца, уживающегося в суровых условиях тундры.

Сахалинская тайга представляет собой настоящее царство медведей. Вся тайга покрыта переплетающейся сетью медвежьих тропинок, и путешественник с благодарностью пользуется ими, пробираясь в густой хвойной чаще или в травяных зарослях по берегам рек. Сахалинские медведи обладают весьма спокойным нравом, при встрече с людьми спешат обращаться в бегство, и только редкие отваживаются первыми напасть на человека.

Кроме медведей, волков и лисиц, на Сахалине водятся соболь, куница, белка, бурундук, рысь, кабарга, северный олень. Из птиц, живущих, главным образом, на опушках хвойных лесов, назовем различных дятлов, синиц, соек, рябчиков, глухарей и дикуш, ближайшие родственники которых живут по ту сторону океана, в Канаде.

По берегам Сахалина во множестве гнездятся морские птицы (кайры, чистики, чайки, альбатросы), избирающие нередко для своих гнезд прибрежные утесы и одиноко стоящие скалы. Здесь они образуют «птичьи базары» полярных стран, очень красивые, например, у мыса Елизаветы.

Население Сахалина

По общей переписи нашего Сахалина, оказалось всего населения 10 152 человека, в том числе русских мужчин 3 537, женщин 3 355, гиляков обоего пола 1 241, ороков 149, тунгусов 116, якутов 17; иностранцев: японцев 170, китайцев 996 и корейцев 571.

Население Сахалина значительно сократилось, как это можно видеть из следующих данных.

В 1897 году, когда была произведена всероссийская перепись на Сахалине, тогда было 33 500 человек жителей обоего пола, из них 20 000 приходилось на долю ссыльных, 9 000 русского свободного населения и 4 500 туземцев. Среди туземцев зарегистрированы следующие народы: айны, наиболее древние обитатели Сахалина, 1 400 человек; гиляки — 1 900; ороки — 770; тунгусы, сравнительно недавно появившиеся на Сахалине, — 157, и якуты, случайно пребывающие здесь в качестве разъезжающих купцов, — 13 человек. В последующие годы население продолжало возрастать и ко времени русско-японской войны (1904—1905 гг.) достигло наибольшей цифры за все время существования Сахалина — 37 000 человек.

После окончания войны население принадлежащей России части Сахалина очень сильно сократилось. Южный Сахалин отошел к Японии вместе с жившими там айнами, каторга была закрыта и ссыльнопоселенцы получили право возвратиться на материк.

В результате этого население северной половины Сахалина сильно начало сокращаться, и в 1914 г. здесь уже было только 7 614 европейцев (русские, поляки, немцы и т. п.), 2 279 туземцев и 613 японцев, китайцев и корейцев.

Наиболее значительным населенным пунктом советского Сахалина является г. Александровск. К нему тяготеет каменноугольный район и примыкают земледельческие участки.

Вторым населенным районом является Тымовский, где к наиболее крупным селам принадлежат Рыковское и Дербинское.

На восточном берегу совершенно нет селений, очень мало их и на севере острова.

До войны 1914 года принимались некоторые меры к заселению острова переселенцами; для них отводились земельные участки, но очень мало нашлось охотников переселиться на остров, за которым со времен каторги сохранилась такая плохая слава.

Чем и как занимается население, которое большею частью против своей воли попало на далекий остров.

Был долгий спор о том, возможно ли земледелие на Сахалине и, если возможно, то в какой степени.

Этот вопрос разрешался различными исследователями не одинаково. Прежде всего, отмечают, что на острове мало земли, годной для земледелия. Горы в южной части нашего Сахалина занимают много места и оставляют для полей только небольшие участки в долинах более значительных рек.

В северной части советского Сахалина тундристая почва с вечной мерзлотой совершенно не пригодна для земледелия, да и в южной части только в местах, защищенных от холодных ветров горами, можно заниматься культурой полевых растений, и то с некоторым риском, так как бывают годы, когда хлеба страдают от заморозков в начале или в конце лета и погибают.

Почва в долинах южной части нашего Сахалина — тяжелый суглинок, но с достаточно большими запасами питательных веществ, а потому и без удобрения она может давать урожай лет шесть и больше под ряд. Следует отметить большие затруднения местного земледельца, приступающего к разработке своего поля: ему приходится затратить очень много труда для приведения дикого таежного участка в культурное состояние.

Земледельческое население и сельскохозяйственные участки сосредоточены в двух районах острова: в Александровском — прибрежном и Рыковском (или Тымовском) — центральном. В прибрежном районе поля встречаются по рекам Арково, Александровке, Агнево и некоторым другим, в центральном — по верхнему течению Тыми и отчасти Пороная.

На Сахалине возможно полеводство, несколько более благоприятны условия для огородничества и еще лучшие условия — для скотоводства. Полеводство почти удовлетворяет потребности крестьянского населения, огородничество дает избытки и для неземледельческого населения, а скотоводство может удовлетворить потребность в мясных продуктах всего населения северного Сахалина и приезжающих на рыбалки и горные промыслы.

Хозяйственная жизнь сахалинских туземцев, среди которых большинство составляют гиляки, выражается зимою в охоте и летом в рыбной ловле. Возникновение крупной рыбопромышленности в низовьях Амура и в водах Сахалина изменило уклад жизни гиляков. Раньше они заготовляли рыбу только для себя и для своих собак; теперь же их промысел увеличился, и избыток его они везут на рынок, продавая рыбопромышленникам или обменивая на необходимые предметы. Таким образом, в обиход гиляка начали входить предметы, ранее совершенно чуждые его первобытной юрте, и сам гиляк постепенно из дикаря-рыболова и зверолова превращается в мелкого промышленника-рыболова.

Тунгусы в противоположность гилякам по преимуществу оленеводы. Их громадные и ценные стада оленей пасутся на сахалинской тундре; кроме того, тунгусы хорошие извозчики и на своих оленях, вьючным порядком, поддерживают сообщение там, где иным способом при полном бездорожье никак не удается перевозить грузы и людей. Для развития нефтяного дела на восточном берегу Сахалина сообщение на оленях играет исключительно важную роль. Вспомним, что на восточном берегу почти нет спокойных стоянок для пароходов, а при передвижении с западного берега на восточный только до Тыми можно воспользоваться удовлетворительной   грунтовой дорогой;  дальше же единственным способом передвижения являются олени, и только по р. Тыме можно ехать на лодках. Звероводство и охота являются важной отраслью хозяйства туземцев и русского населения. Охотятся на соболя, белку, оленя, кабаргу, рысь, росомаху, медведя и лисицу. Из морских животных бьют нерпу. Промысел проводится примитивными способами: силками, ловушками, петлями.

Лес Сахалина

Рассмотрим сначала лесные богатства Сахалина. Из общей площади советского Сахалина, равной 3 931 000 десятин, под лесом занято около 2 500 000, что определяет лесистость этой части острова, приблизительно, в 79%. Но далеко не вся эта площадь покрыта ценными для промысла лесами. Растущие по морскому побережью и на открытых низменных местах ель, лиственница и пихта имеют чахлый и болезненный вид. А сердцевина у них зачастую попорчена. Напротив, деревья, растущие внутри острова, в горах, в местах, защищенных от губительного действия ветров, обладают хорошим ростом и хорошими качествами. Лес, имеющий ценность, как строевой или столярный материал, произрастает в южной части русского Сахалина, начиная, приблизительно, от 51° 30' и до государственной границы. К северу же от 51° 30' леса занимают незначительную площадь и большей частью растут на торфяных болотах, а потому малоценны и могут быть использованы, как дровяной материал. Как общее правило, леса на Сахалине попорчены пожарами, которые очень часто вспыхивали от костров беглых каторжан, скрывавшихся в сахалинской тайге. Леса, расположенные в районе каторжных тюрем и поселений ссыльных, сильно поредели, так как в свое время бессистемно эксплуатировались для частных и казенных построек. После приведенных оговорок видно, что цифра лесистости должна быть понижена, и некоторые исследователи определили ее в 60%.

Разработка лесных богатств на острове сильно затруднена гористым характером местности, почти полным отсутствием дорог, при непригодности порожистых горных рек к сплаву. Всего несколько рек западного берега, и то лишь на 15—20 километров от устья, допускают сплав леса. Трудность доставки бревен к берегу, большие затруднения при погрузке их на пароходы, которые не могут у острова укрываться от ветров и волнения за отсутствием защищенных бухт, составляют существенные препятствия для развития экспорта сахалинского леса. В 1909 году была попытка концессионеров отправить бревна в Китай, но предприниматели понесли убытки.

Впрочем, уже в настоящее время потребность местной горной промышленности в лесных материалах все увеличивается, что создает благоприятные результаты для сахалинского лесного промысла. Рост лесной промышленности возможен только при создании путей сообщения. Возможно еще использование лесных богатств Сахалина для переработки древесины в древесную массу, которая идет для приготовления бумаги, целлюлозы и других веществ. Пока таких фабрик еще нет, но возникновение их было бы вполне рационально и прибыльно для республики, тем более, что подобные фабрики с успехом работают на японской половине острова.

Рыба Сахалина

 Как используются огромные рыбные богатства Сахалина? Уже известно, что рыбный промысел является главным занятием гиляков и в то же время служит важным подсобным промыслом для крестьян и лучшей отраслью крупной промышленности. Промышленники на северном Сахалине встречаются русские и японцы, но нужно сказать, что даже и до интервенции здесь преобладали японские рыбалки, так как русские предприниматели мало арендовали их на Сахалине. Японцы со времени так называемой Рыболовной Конвенции (1907 года) получили право, наравне с русскими, принимать участие в торгах на рыболовные участки, и здесь, и в северном Сахалине они осуществляли свое право аренды этих участков.

Весной производится лов сельди у западных берегов острова, затем с середины июня лов горбуши, позднее кеты. Наибольший ход горбуши замечается в реках Тыме и Поронае. Глубокой осенью производится лов корюшки (огуречик), которая в больших количествах устремляется в устье рек западного берега. Рыбные богатства острова громадны, и в настоящее время еще не заметно их сокращения, чего нельзя сказать об устье Амура, где количество рыбы заметно сократилось. Вообще рыболовных участков промышленники на Сахалине брали не много; их больше интересовали участки в устье Амура и на Камчатке.

Огромные запасы рыбы, наличие неограниченного иностранного рынка, нормальные политические условия будут в дальнейшем способствовать росту рыбной промышленности на северном Сахалине, и арендная плата за участки составит значительную статью доходов республики.

Следует еще отметить возможность значительного развития краболовства и приготовления из крабов консервов. Эти консервы довольно ходкий товар, и крабоконсервные заводы японской части острова с успехом снабжают ими многие рынки Тихого океана, включительно до Америки. У западного берега Сахалина воды богаты этими животными, и в водах советского Сахалина уже сейчас сильно развилась наша государственная крабоконсервная промышленность.

 

Уголь Сахалина

 Главный угленосный район находится на западном берегу Сахалина; начиная от государственной границы, он тянется к северу на 200 с лишним километров и шириной в 10—15 километров. Уголь здесь встречается разных сортов: один малозольный, с незначительным количеством серы, дает прекрасный кокс; другой, более зольный, но тоже относится к коксующимся углям. Коксуемость сахалинских углей нужно особенно подчеркнуть, так как на азиатском побережье и в Японии таких углей или совсем нет, или очень мало, а потому сахалинским углям обеспечен хороший сбыт. Есть еще каменноугольные месторождения по р. Поронаю и на восточном берегу. Богат Сахалин и бурыми углями. Запасы каменных углей на северном Сахалине исчисляются в 2000000000 тонн; запасы бурых — в 10 миллионов тонн. Дальнейшие изыскания и открытия новых месторождений могут повысить эти цифры.

Каменноугольная промышленность на Сахалине началась довольно давно. Вскоре после того, как по распоряжению Невельского лейтенант Бошняк (в 1852 году) исследовал западный берег Сахалина и нашел уголь в нескольких местах побережья (Виахту, Мгачи и Дуэ), военные суда силой матросов начали добывать в Дуэ уголь для своих нужд. Разработка велась, конечно, примитивными способами, так как пласты угля толщиной 6 футов выходили на поверхность у самого берега, и для разработки не нужно было копать шахт и глубоко зарываться в землю.

В 1861 году в Дуэ, где впервые началась разработка угля, прислали партию каторжан с целью использовать их для подземных работ. Специалистов горных инженеров на острове не было, и рудники продолжали находиться в ведении случайных лиц— морских или армейских офицеров, в лучшем случае штейгеров. При такой постановке дела в окрестностях Дуэ производилась добыча угля в течение 20 лет. Работая без надлежащего руководства, рудокопы-каторжане брали уголь там, где легче его было копать, бросали пласты, вырабатывая их только отчасти, и портили, таким образом, залежи углей. Вторичная разработка этих пластов была уже затруднена, или даже невозможна в силу осыпей и обвалов. Вследствие технических недостатков оборудования рудников, уголь крошился, к тому же он не очищался от камней, а потому выпускался с рудника гораздо худшего качества, чем он был на самом деле. Бывали случаи, когда русские суда предпочитали покупать японский уголь, отказываясь от сахалинского.

В виду постоянных неурядиц в рудничном деле, дело добычи угля все больше и больше разваливалось, и правительство решило в 1875 году передать Дуйский рудник частному лицу, которое бралось вести предприятие трудом тех же каторжан. Но и от этого добыча угля мало двинулась вперед. Главным препятствием было противодействие тюремной администрации, которая вовсе не шла навстречу интересам промышленности. Первый арендатор Дуйских копей — Общество «Сахалин», — выработав за 17 лет эксплуатации рудника 7 миллионов пудов, прекратило свое существование. Копи перешли в аренду Товарищества «Маковский и К», которое довело добычу угля до 2 200 000 пудов в год, но прекратило разработку углей во время русско-японской войны.

В виду значительного спроса, существовавшего на сахалинский уголь, тюремное ведомство, после некоторого перерыва казенных работ, начало вновь силами каторжан разрабатывать уголь в окрестностях Александровска, где были открыты угли в нескольких местах. Но работы опять велись не на должной высоте, и сорный и мелкий уголь тюремных Александровских рудников, покупаемый пароходами, подрывал качество сахалинских углей. Таким образом, в годы перед русско-японской войной на Сахалине разрабатывалось пять рудников: Мгачинский и Дуйский—Товариществом «Маковский и К», Владимирский, Александровский и другой Дуйский — тюремным ведомством.

Разработка углей производилась весьма примитивным способом, — ни на одном руднике не было паровых машин для обслуживания шахт, и уголь доставляли на поверхность конными воротами. На многих шахтах вовсе не производили водоотливных работ; уголь часто доставлялся на поверхность в мешках, отчего сильно измельчался, затем, пока попадал на пароход, неоднократно пересыпался.

Во время русско-японской войны добыча углей прекратилась на всех рудниках. Многие шахты были затоплены водой, а рудничное имущество через несколько лет пришло в полную ветхость.

Какие же итоги можно подвести о положении каменноугольной промышленности за большой промежуток времени с 1852 года? Несмотря на чрезвычайные богатства углей и их очень высокое качество, несмотря на очень большой спрос на уголь, как в Приморье, так и за границей и всякие льготные условия, которые предоставлялись арендаторам, количество добытого угля было очень невелико, около 55 000 000 пудов. Крупный капитал мало интересовался Сахалином. При отсутствии защищенной гавани совершенно нельзя было рассчитать, во сколько обойдется перевозка угля на место потребления, так как в случае штормов пароходы могли неделями ждать нагрузки, спасаясь в защищенных бухтах материкового берега. Вопрос о постройке защищенной гавани поднимался уже давно и не раз. Очень повелительно он стоит и сейчас. Только при сооружении гавани в Александровске, как наиболее подходящем месте, отделенном молами от моря, и при постройке железных дорог на Сахалине можно ожидать большого расцвета каменноугольной промышленности. В настоящее время часть угленосной площади сдана для эксплуатации японцам.

Нефть Сахалина

 Впервые о присутствии нефти на восточном берегу Сахалина стало известно в 1870 году. Многие предприниматели, русские и иностранцы, приступали к разыскиванию нефтяных месторождений и к выяснению вопроса о промышленном значении этих месторождений. Посылались экспедиции геологов для исследований, но в результате многих стараний и значительных затрат капитала все же вопрос о запасах нефти оставался открытым. Нефть была обнаружена на пространстве 350 км в 21 месте. Но добыть ее в значительных количествах не удавалось. Это и понятно, если мы вспомним трудности перевозки тяжелых буров и машин по топкой тундре и бездорожной тайге и вообще трудности работ в таких условиях. Изыскания велись ручными бурами, которыми, конечно, глубоких скважин сделать нельзя. В каждом случае исследователи сталкивались с невозможностью глубоких бурений, которые необходимо было произвести.

В годы интервенции на Сахалине мы все еще очень мало знали о промышленной ценности его нефтеносных полей. Геолог Полевой еще в 1923 г. должен был очень осторожно высказаться по этому поводу: «Геологи не имеют никаких данных для суждения о запасах сахалинской нефти, но они имеют все основания настаивать на продолжении разведочных работ».

Но в то время, когда в России не было известно о запасах нефти, японцы уже знали гораздо больше нас о нефтяных богатствах острова. Захватив Сахалин, они усиленно производили изыскания, и им удалось прорыть 31 глубокую скважину для добычи нефти, получить ее в нескольких случаях и использовать у себя на родине для нужд военного флота.

Наиболее богатым пока является Охинское северное месторождение, где находятся три наиболее мощные скважины, дающие до 1800 пудов нефти в сутки. Шесть скважин дают до 230 пудов в сутки и только пять из 31 сделанной ими скважин не дали нефти.

Часть нефтеносной площади тоже сдана в концессию японскому правительству.

 

 

Физико-географический очерк Бурят-Монгольской  республики

Территория и природа Бурят-монгольской  республики

Еще в конце XVIII и в начале XIX века почти от г. Канска (Енисейской губернии) на восток простиралась дремучая тайга. Ее прорезал лишь знаменитый Московский тракт. Из станков, или станций, на нем начали развертываться селения, осветлявшие вокруг себя тайгу. В сторону от тракта были редкие поселения лишь по большим рекам. В этих таежных пространствах жили небольшие охотничьи племена турецкого, енисейско-котовского и, севернее, тунгусского происхождения. Эта тайга начинала разрежаться к р. Ии, сменяя хвойные насаждения на березовые. Березняки здесь постепенно получали преобладание. К востоку от р. Оки они переходили в степи.

Здесь начиналась собственная Бурятия с бурят-монгольским скотоводческим населением. К западу от Оки были бурятские поселения вверх по Уде, Ии и Оке. Они были оторваны от главной единоплеменной массы и уже в XVIII веке стали подвергаться сильному обрусению. Это так наз. нижне-удинские и ашехабатские буряты. Таким образом, реку Оку можно считать западной границей Бурятии. В устье ее и расположен Братский острог, первая русская крепость, заложенная среди бурят, известных тогда русским под именем «браты» (согласно тогдашнему твердому произношению звуков). Восточной границей Бурятии можно, в общем, было считать р. Онон. Но бурятские поселения местами значительно переходили эту реку. Если мы от гор. Нерчинска мысленно проведем линию на устье Конды, отсюда на вершину Баргузина, затем на устье Илги и на Братский острог, то мы получим северную границу распространения Бурят-монгольской народности, на юге они соседили с монголами-халхасцами. В восточном Забайкалье их соседями были тунгусские народности дауров и солонов; на севере мелкие тунгусские же племена орочон и др. С якутами в русскую эпоху буряты уже не соседили.

Указанная территория прежней Бурятии значительно больше территории Бурят-монгольской республики, вне которой остались значительные площади, обжитые прочно бурят-монголами; с другой стороны в состав республики вошел Витимский север, не освоенный еще бурятами, за исключением промышленников из их среды.

Таким образом, границы республики не совсем совпадают с географическими и этнографическими границами Бурятии.

Страна, объединяемая этим названием, характеризуется постепенным поднятием с запада на восток. Вершины правых притоков реки Селенги (Уда, Хилок, Чикой и др.) берут начало в водоразделах, от которых на восток текут реки Амурского бассейна (Онон, Ингода, Шилка и пр.). Селенга впадает в Байкал и из последнего вытекает Ангара, с которой граничит самый западный аймак — Аларский. Выражаясь образно, можно сказать, что Бурятия занимает, в общем, западный склон огромного восточно-сибирского нагорья, теменем которого является Яблоновый хребет. По восточную сторону последнего природа меняется. Там имеются представители растительного и животного мира, не встречающиеся на западе до Урала (рак, сом и т. п.).

Агинский аймак географически относится к Амурскому бассейну, хотя хозяйственная его связь с последним, в виду несудоходности реки Онона, слаба. Все остальные аймаки географически связаны с Енисейским бассейном и северным Ледовитым океаном, при чем части Баргузинского и Хоринского аймаков рекою Витимом связываются и с Ленским бассейном. Связь с Енисейским бассейном имеет экономическое значение. Рекою Селенгою и ее большим притоком Орхоном Прибайкалье соединяется судоходным путем если не с самой монгольской столицей Ургой, то ургинским районом. С другой стороны, по крайней мере, сплавное судоходное движение и в настоящее время вполне возможно по Селенге, Байкалу, Ангаре и Енисею вплоть до Ледовитого океана, а по нему до российских и западно-европейских портов. В меньшей степени имеет реальное значение сплав по Витиму в Лену (главным образом, Бодайбо).

Бурят-монгольская республика имеет соседями Сибирскую и Дальневосточную области РСФСР и Монгольскую республику.

Байкалом территория республики делится на две неравные по размерам и в некоторых отношениях несходные части. Аларский, Боханский и западная часть Эхирит-Булагатского аймака занимают южные окраины центральной сибирской платформы, представляющей столовую страну, в которой на спокойно лежащем палеозое залегли позднейшие и угленосные осадки (юра, мел). Абсолютные высоты долин Ангары и Лены — 600—800 футов. Мягкий, сравнительно, рельеф и господство смешанных или даже лиственных древесных насаждений сопровождаются темноцветными суглинками, богатыми гумусом, часто принимавшимися за чернозем. Давно геологами отмечено большое распространение леса. Исключение представляют унгинские, нельхайские и отчасти аларские сухие и солонцеватые степи, полукружием обрамляющие с северо-востока, востока и юга основной массив Аларского аймака. Такие степи имеются и в Боханском, и Эхирит-Булагатском аймаках. Но, в общем, эти три аймака можно считать земледельческим  фондом   республики.

Тункинский аймак представляет как бы часть восточной, большей половины Бурятии, зашедшей по другую сторону Байкала. Долина Иркута, пересекающая обжитую часть аймака, находится на высоте 2,5 тыс. футов и более над уровнем океана. Долина Оки имеет отметку в 4300 футов. Как и Тункинский, все остальные аймаки входят в состав высокогорной, складчатой области, облекшей сибирскую платформу (Восточные Саяны, Прибайкальские нагорья, Витимское и др.)- Дизъюнктивные перемещения и следовавшие за ними эрозионные процессы образовали те, иногда значительные относительно, «степные» долины, речные террасы и котловины, на которых размещается хозяйствующее сельское население. Выходы изверженных пород указывают на сравнительную геологическую недавность расчленения около-байкальского участка этого так называемого «древнего темени Азии». Почвообразовательные процессы в указанных геологических условиях, при чрезвычайно сухом континентальном климате, были затруднены. Почвы Забайкалья бедны. Всюду отмечается преобладание песчаных почв. Сплошные лиственные насаждения отсутствуют. Частое явление представляют сыпучие пески, заносящие большие пространства. Более или менее пологие склоны с накопленными за долгие периоды запасами гумуса, будучи освобождены от древесного покрова, легко подвергаются разрушительному действию нередких здесь ливней, смывающих неглубокий почвенный слой и превращающих пашни в оскелеченные участки. На террасах урожай может считаться обеспеченным при искусственном орошении. Там, где его нет, хлеб и травы родятся в дождливые годы.

Территория Республики, расположенная по восточную сторону Байкала, очень высоко поднята над уровнем океана. Селенгинск лежит на высоте 1900 футов, Троицкосавск — около 2600 футов, Верхнеудинск — 1700, с. Агинское — 2350, Онон у Чинданта—2800, озеро Шакша (у восточной границы Хоринского аймака) — 3330 футов. Береговые возвышенности Хилка, Тунгуя, Куйтуна имеют 3000—4000 футов абсолютной высоты. Байкал лежит на высоте 1560 футов. Отдельные хребты и вершины достигают 6000 и более футов. Поэтому еще Паллас говорил об «альпийском воздухе» Забайкалья, отмечая его резкое влияние на физическое и психическое состояние не только приезжего люда, но и туземцев, отличающихся повышенной нервностью. Болезни сердца наблюдаются даже у не успевших акклиматизироваться животных.

В гидрографическом отношении Бурятия богаче обеспечена в восточной части, нежели в западной.

Самая могучая водная артерия — Ангара, единственный исток Байкала, протекает лишь по восточной границе Аларского аймака, на расстоянии около 35 верст. Остальные речки (Унга, Куйта, Ида, Оса, Куда и др.), пересекающие Аларский, Боханский и Эрихит-Булагатский аймаки, очень незначительны; летом часто пересыхают. Большое значение имеет левый приток Ангары Иркут, который в верхнем течении протекает по Тункинской котловине и может быть использован для сплава леса. Река Ока одними верховьями протекает в северо-западной, высокогорной части Тункинского аймака.                                                                      

Напротив, в восточной части мы имеем несколько мощных рек. Самая значительная из них река Селенга со своими верхними левыми притоками берет начало в Монголии в той же горной группе, в которой находятся истоки Енисея, и впадает, образуя огромную дельту, в Байкал. Она судоходна на протяжении до 800 верст. Ее монгольские притоки Орхон, Эгин Гол и др. имеют большое сплавное значение, а отчасти и судоходны. В пределах Бурреспублики в Селенгу впадают слева обильные водой, но не судоходные Джида, Темник, Оронгой и несколько более мелких, справа — Чикой, судоходный на протяжении 356 верст, Хилок, по которому сплав возможен на 200 верст, Тунгуй, сплавная же река Уда со значительными притоками Кур-бой, Оной и Худуном, и Итанца. Общее протяжение водных линий Селенги с ее притоками исчисляется в 7200 верст. Кроме Селенги и массы мелких речек и ключей в Байкал впадают, протекая по территории республики, Снежная, Кика, Турка, Баргузин и В.-Ангара — с юго-востока и с востока и Бугульдейка, известная, как и Селенга, особой разновидностью омуля — с запада. Наиболее крупная из них — Верхняя Ангара, по которой возможно и судоходное движение; препятствием является перемываемое местами песчаное русло. Общее протяжение водных линий Байкальского бассейна определяется в 8,5 тыс. верст.

Наконец, мы имеем раскинувшуюся на огромных пространствах речную систему правого притока Лены, Витима, протекающего свыше, чем 650 верст в пределах или по границе республики. В него впадает масса крупных и мелких притоков, из коих самые значительные Конда (справа), Ципа с Амалатом, Бамбуйко, Муя, Парама и золотоносный Королон.

Амурский бассейн представлен Ононом на границах Агинского аймака с небольшими притоками Агой, Акшой и др.

Из озер на первом месте, конечно, должен стоять Байкал, большею своею частью входящий в пределы Бурреспублики. Это самый обширный бассейн в Азии, площадью в 23 314 кв. верст; длина его до 650 верст, при ширине до 80 верст. Длина береговой линии 1748 вер. Средняя глубина— 117 сажен, наибольшая—1,5 версты. Байкал принимает в себя 336 притоков и дает один исток в виде Ангары. На нем 36 островов, из коих самые значительные — Ольхон и Ушканьи. На первом, имеющем площадь в 615 кв. верст, бурятские поселения; на Ушканьих, скалистых и необитаемых, — промыслы нерпы. Рейсы на Байкале возможны до середины декабря. При условии организации правильных пароходных и телеграфных сообщений, рыбного хозяйства и промышленности, это — богатейший район. В настоящее время в значительной мере — пустыня. На втором месте по значению стоят озера Гусиное, недалеко от Селенгинска, длиною в 25 верст и шириною 10 верст, группа озер Еравинских (в Хоринском аймаке) и Баунтовское (в Баргузинском). Для соответствующих районов они имеют большое значение рыбными промыслами на них. Кроме них на территории Бурреспублики имеются многочисленные пресные, соленые и горько-соленые озера, имеющие иногда большое промышленное значение.

Кроме значения вод Бурреспублики в качестве путей сообщения и в промышленном отношении, необходимо иметь в виду их значение как водных запасов для искусственного орошения, в котором так нуждаются и земледельцы и скотоводы. Особенно важную роль в этом смысле играют небольшие, обладающие крутым паденьем притоки значительных рек.

Минеральные богатства Бурреспублики значительны и разнообразны. Из них некоторые следует особо отметить. Золото имеется в известной золотопромышленностью Баргузинской тайге (по Витиму, Амалатам, Ципикану, Королону и пр.), на юге Агинского и Троицкосавского аймаков (особенно Джидинский район). В Тункинском аймаке графит (Алиберовские прииски), асбест, слюда, в Агинском — олово, вольфрам, медь. Каменный уголь имеется всюду. Лучшие угли в Аларском аймаке; забайкальские - бурые, многозольные. Имеются определенные указания на нефть на восточном берегу Байкала. Железо имеется, так же, как уголь, почти всюду. Особенно замечательны огромные залежи магнитного железняка по Курбе, притоку Уды; в Аларском аймаке также имеются железные руды. Из других минералов, имеющих промышленное значение, можно указать на молибден, марганец, мышьяк, висмут, цветные камни (топазы, аметисты, агаты, аквамарины и т.д.), глауберову и поваренную соль. В литературе была высказана мысль, что все Забайкалье могло бы быть превращено в огромную «здравницу», благодаря бесчисленным минеральным источникам. Бурятия ими богата в такой же степени; углекислые и щелочные, серные, железистые и магнезиальные, холодные и горячие, они насчитываются десятками.

Леса занимают, в пределах Бурреспублики, огромную площадь, до 26 миллионов десятин. Преобладающее значение имеют сосна, лиственница и кедр. Меньшую ценность представляют ель, пихта, береза, тополь, осина. При оборудованных путях сообщения, наличии рынков и правильном лесном хозяйстве, Бурреспублика могла бы давать до 5 миллионов куб. саж. лесных материалов на рынок. Действительный расход леса пока ничтожен сравнительно с указанной цифрой. Из лесных промыслов промышленное значение имеет ореховый. Кроме ореха, конкурирующего с знаменитыми «семечками», он дает превосходное масло, вместо оливкового, для рыбоконсервных заводов. К этим же промыслам надо отнести сбор ягод, из коих промышленное значение имеют клюква, облепиха, брусника, черника, малина, черемуха, черемша, мангира, лекарственных трав и грибов (слабо развит). В последнее время кожевенные заводы предъявили спрос на бадан.

Животный мир представлен довольно разнообразно. Промысловое значение имеют: белка, соболь, лисица, корсак, медведь, рысь, дикая кошка (мануль), лось (сохатый), кабарга, козуля, колонок, выдра, кабан, северный и благородный олени (изюбр), волк, росомаха, хорек, заяц, тарбаган, нерпа.

Птиц насчитывается 328 видов, из коих 45 исключительно местных. Промысловое значение имеют: гуси, утки, лебедь, дрофа, глухарь, тетеря, куропатка и рябчик.

Из рыб на первом месте стоят омуль, особенно «селенга», достигающая 10 вершков, и осетр; затем идут шип (разновидность осетра), хариус, сиг, таймень, ленок, окунь, сорога, щука и налим. В Ононе попадаются сом, сазан. В Байкале водится живородящая рыбка-голомянка, которую в живом виде никому не удалось еще видеть; выбрасываемая на берег в большом количестве, она собирается для вытопки жира.

В старое время в приононских степях устраивались охоты на степную антилопу (дзерен) и дикую лошадь (джеготей). Но в настоящее время они считаются уже исключительным, редким явлением.

Из культурных растений в пределах Республики главнейшее значение имеет рожь (преимущественно яровая), которая в восточной части занимает до трех четвертей посевной площади, затем пшеница, просо, ячмень, гречиха. Культура технических растений (конопля, лен) слабо развита; табаководство незначительно. Из огородных овощей с успехом разводятся капуста, тыква, огурцы, морковь, репа, брюква, помидоры, кабачки. Арбузы и дыни выращиваются плохо (главным образом в Троицкосавском аймаке). Китайцы, главные огородники Забайкалья, занялись было макосеянием, но оно имело целью приготовление опиума и подверглось запретительным мерам. Кормовые растения не в ходу. Высевается почти исключительно «зеленка», (т.е. поздний овес). Садоводство и птицеводство за годы гражданской войны совершенно уничтожены, и они были незначительны. Пчеловодство, по-видимому, может иметь большое будущее: пчелы хорошо выживают и мед получается высоких качеств.

Климатические, геологические и географические условия определяют основные линии хозяйственного развития как всей Бурятии в целом, так и отдельных ее частей. Это, прежде всего и в климатическом и в экономическом отношениях совершенно континентальная страна, удаленная на огромные расстояния от океанов и морей, служащих источниками влаги и путями к мировым рынкам и центрам культуры. То же обстоятельство исключает возможность зернового хозяйства и выдвигает на первое место скотоводство в сфере сельского хозяйства. Вместе с тем получают особое значение различные виды добывающей промышленности — горной, лесной, рыбной, пушной и т. д. Удаленность от международных рынков делает неизбежным создание внутреннего рынка для массового потребления продуктов основной производительности страны. Такой рынок может создать обрабатывающая, фабрично-заводская промышленность. Она же; с другой стороны, только и способна дать местной продукции выход на международный рынок, превращая дешевое сырье в ценные фабрикаты и полуфабрикаты. Такова, схематически, хозяйственная программа, диктуемая географическим положением Бурятии. Для выполнения ее необходимы безукоризненно организованный транспорт, фабрично-городские центры, достаточные кадры квалифицированного пролетариата и технического персонала, оборотные средства и техническое оборудование.

Сказанным дается ответ о наличности хозяйственного единства страны. Республика перерезается и объединяется двумя большими путями: железнодорожным, т.е. сибирской ж.-д. магистралью, и водным, т.е. водной магистралью Селенга — Байкал — Ангара — Енисей — море. Байкалом же связывается центр Республики с ее севером.

Население Бурят-монгольской  республики

Главную массу населения Бурятии составляют бурят-монголы. Историческое деление их на три племенных группы: булагатов, эхиритов и хоринцев соответствует и нынешним их этническим взаимоотношениям. Первые два племени жили более близко одно к другому по северо-западную сторону Байкала; они не имеют столь резких отличий между собой, как с живущими по другую сторону Байкала хоринцами. Северобайкальские буряты более подверглись влияниям русского языка, крестьянских обычаев и порядков и остались вне сильного воздействия ламаизма, благодаря репрессивной и жесткой политике царского правительства. С другой стороны, на них влияние имело православие (много представителей интеллигенции с «духовным» образованием), но, как и на русское население, в большинстве случаев, поверхностное, обрядовое. Напротив, хоринцы, за малыми исключениями, жили в близком соседстве и общении с родственными им халхасцами-монголами, в сфере воздействия буддийской культуры и ламайской церковной обрядности. Северо-забайкальский грамотный бурят, за отсутствием письменности на своем языке, вынужден читать и писать по-русски, т.е. на чуждом ему языке. Хоринец усвоил письменность на близком к своему наречии халхасцев. Это наречие имеет письменность, насчитывающую до 700 лет; оно выковало свои литературные формы. Самый монгольский язык, благодаря этому, стал гибким, освободился от архаичных форм, впитал в себя органически иноземные элементы; хоринцу было сравнительно легко приспособить монгольскую письменность не только к удовлетворению своих культурных запросов, но и домашнему и общественному обиходу. Несмотря на значительные отличия в лексическом составе, фонетике и морфологии двух наречий, хоринец легко усваивает монгольскую письменность.

Благодаря грамотности на родном языке ум рядового хоринца гибче. Он легче воспринимает отвлеченные понятия. Хоринцы выделили больше ученых. Но они были менее знакомы с общегосударственной жизнью, более оставались в стороне от активного участия в ней. Поэтому северобайкальские или иркутские буряты, поставленные колонизаторской политикой старого правительства в острые отношения с русскими переселенцами, вынужденные выбиваться из созданного колонизаторами хозяйственного кризиса и освоившиеся с городом, более практичны и ловки. Они выделили большее число политических деятелей.

За бурятами следует по численности т. н. русская народность, распадающаяся на обособленные и мало имеющие между собой общего группы: сибиряков, семейских и новоселов-переселенцев. Сибиряки — это, в большинстве случаев, метисы, происшедшие от смешанных браков прежних русских засельщиков с бурятами и тунгусами. Обычно их называют «карымами» (по-сибирски то же, что метис), или «ясачными» в первых поколениях. Официально они, как и иркутские буряты, — «православные», в отличие от староверов — «семейских». В укладе жизни, костюме, хозяйстве переняли многое от бурят. Русский язык, особенно у забайкальцев, подвергся сильному наращиванию инородческих элементов и, несомненно, носит признаки образования особого наречия. Забайкалец, впрочем, уверен, что он выражается по-русски, когда, например, говорит: «Адали лонись хныляли мы с братаном сундулой на халзанке тенигусом, — антель гуран и вреви»... Напротив, семейские, смотревшие не только на «нехрещеного» бурята, но и на «никонианца» — русского, как на ходячую духовную заразу и оберегавшиеся от общения с ними, сохранили этническую чистоту. Это типичные бородатые великоруссы. Женщины сохранили даже до наших дней старинный великорусский костюм. Новоселы удерживают в первых поколениях отличительные особенности местностей выхода. Наиболее резко отличаются выходцы из губерний Украины и по своим индивидуалистическим инстинктам, и по языку, и по неуживчивости с соседями.

За русской группой следует группа тунгусская, очень слабо сохраняющая национальные особенности. Она или обурячивается, или обрусевает. Соответственно складывается хозяйство и быт этой группы. Численно преобладают обурятившиеся тунгусы (бывшие солоны, отчасти дауры). Лишь на севере сохраняются 3-4 чистых племени тунгусов-звероловов. Далее имеются очень мелкие группы евреев, татар, латышей и представителей других национальностей.

Наиболее заметно, в процентном отношении, участие разных групп в населении главного города республики — Верхнеудинска  (без Березовки).

В   настоящее   время   значительно   увеличилась абсолютная цифра бурятского населения Верхнеудинска. Оно должно насчитывать не одну сотню представителей служилого элемента и учащихся. Все население Бурреспублики определяется так:

Городского                              33.071

Сельского (кроме севера)      417.604

По В. Ангаре и Витиму        2.472

Орочон                                    1.380

Всего                                       454.527

или

округленно 455 тысяч душ обоего пола. Городское население в Бурреспублике составляло 3% всего населения, а городское бурят-монгольское население только 0,05% к общей массе. Это соответствует той общей хозяйственной ситуации, которая характеризует республику: очень слабое развитие обрабатывающей промышленности, упадок добывающей промышленности. Население очень слабо индустриализировано. Кадры квалифицированного пролетариата в силу этого малочисленны.

Быт и хозяйство.

Русские и буряты встретились впервые у Енисея в первом десятилетии XVII века в наступательном движении первых с запада, а вторых с востока, имевшем целью подчинение звероловческих племен. Но лишь спустя два десятка лет русские рискнули снарядить экспедицию в Бурятию, привлеченные слухами о наличии серебра в этой земле. Слухи эти были вызваны тем, что седла, сбруя и оружие бурят были богато украшены насечками из серебра, и оказались неверными. Серебро буряты получали из Монголии в обмен на пушнину. А последняя в свою очередь выменивалась на скот и просо у охотников-тунгусов. Буряты занимались земледелием, но сеяли почти исключительно просо. У них были соляные варницы и искусные мастера по металлу. «Братская работа», т.е. бурятские металлические изделия, были в славе, по свидетельству Георги, в его время. Русские овладели западной Бурятией после упорной борьбы, закончившейся последним восстанием бурят в конце XVII века, при Петре I. Вожди восстания были повешены в Иркутске. Борьба выдвинула несколько героических личностей в роде Чепчугая, который предпочел сгореть в подожженной юрте, чем сдаться казакам. В восточной Бурятии хоринцы оказали меньшее сопротивление. Это были чистые скотоводы-кочевники, а отчасти охотники, как дауры — коневодами. При приближении врага они предпочитали сниматься с места со своими войлочными юртами и уходить. Здесь борьба осложнилась вмешательством монгольских князей. Но и последние в переговорах с русскими спорили из-за людей, но не из-за земель. Борьба с Галданом, чжунгарским контайшей, заставила монгольских князей и ургинского хутухту искать помощи у маньчжуро-китаиского императора Канси и пойти на уступки русским. В конце 80-х годов XVII столетия монгольские князья признали суверенитет китайского императора, и уже переговорами с последним русские добились признания за ними восточной Бурятии и Даурии (договоры Головина и Саввы Рагузинского).

Все буряты и дауры были шаманиты. Путешествовавшего в тридцатых годах XVIII века Гмелина принимал хоринский тайша Эринце, который был еще шаманитом. Сын его, тайша Дамба-Дугар, принимавший Палласа, был буддист, как и все главные зайсаны. Среди хоринцев жил один гецул и 26 лам низших рангов. Рядовые хоринцы были еще, по аттестации ученого немца, «грубые идолопоклонники», но, — прибавляет он, — «ламское духовенство, очень ревностно изо дня в день увеличивает число прозелитов среди бурят, на которых оно смотрит, как на своих братьев». Из этих слов видно, что ламайские проповедники были монголы или омонголившиеся тибетцы.

За какие-нибудь 50 лет ламаизм сделал поразительные успехи, несмотря на суровые преследования царского правительства и большие средства, отпускавшиеся на содержание православных миссионеров. Вместо 2-3 десятков лам и юрт-часовен появились сотни и тысячи лам, выстроились многочисленные дацаны, сумэ, субурганы. Среди лам мы видим уже коренных бурят, получивших высшее богословско-философское образование, не только в монгольских монастырях, но и в главнейших тибетских центрах ламаизма-—Лхассе и Лавране, пользующихся особой популярностью у бурят. Причины этого явления довольно сложны, и мы должны ограничиться указанием только на некоторые из них. Прежде всего, надо отметить, что русское царское правительство связало дело православия с официальной народностью. Притеснения одновременно падали и на ламайскую веру и на бурятскую национальность, и ламаизм превратился в национальную религию. Буряту не давали доступа ни в школу, ни к государственной и общественной деятельности за его «язычество» или «суеверия», «идолопоклонство». Этот грубый, бесцеремонный нажим вызвал естественную реакцию: бурят теснее примыкал к дацану, видя в нем оплот для родного племени. С другой стороны, миссионерские привилегии привлекали в среду миссионеров наиболее пролазливых, но и невежественных и безнравственных людей, которые исключительно могли действовать полицейскими мерами.

История миссионерства богата самыми скандальными личностями и происшествиями. Английские миссионеры, занявшиеся переводами на монгольский язык, возбудили зависть и были правительством Николая I высланы. Затем отсутствие школ, запрещение изданий и преподавания на родном языке ставили дацаны с их богословско-философскими и медицинскими школами на место единственных рассадников просвещения, где бурят мог усваивать грамотность на языке своей национальности и в беседах с говорившими по-бурятски учеными ламами находить хотя какой-нибудь ответ на волнующие вопросы интеллектуального порядка. Надо также отметить, что среди ученых лам были лица, составившие себе широкую известность среди бурят защитой бурятских интересов, переводами популярных книг, филантропической деятельностью и т. д. Таковы были Дылгыров, Тугултуров и позднее Данжинов, писавший по-тибетски и монгольски, Ринчин Номтоев, писавший по-русски и монгольски и зарекомендовавший себя, как крупный общественный деятель после того, как оставил дацан, где он был ширетуем. Это обстоятельство сыграло, несомненно, большую роль. Наконец, буддисты разбросаны на огромных пространствах. Калмыки на Волге, халхасы в Монголии, японцы, китайцы, тибетцы, индусы — вплоть до Цейлона и других островов Индийского океана составляют огромную церковную общину. Когда наши буряты появлялись в Индии или на Цейлоне, их встречал радушный прием. Хамбо-лама Иролтуев был принят сиамским королем в торжественной аудиенции. И вот сознание, что бурят, притесняемый и презираемый среди иноверцев, водворившихся на его родине, является желанным, а иногда почетным гостем в импонирующих степняку своими постройками и ученостью монастырях — университетах Тибета и в буддийских общинах сказочно-красивой Индии, заставляло видеть в ламаизме не только национальную веру, но и привлекательное звание, которое возносит маленького человека на недосягаемую в иных условиях высоту.

Ясно, что с исчезновением указанных факторов отпадает и та почва, на которой ламаизм сделал свои чрезвычайные завоевания. Ко времени революции ламаизм имел 37 дацанов и несколько тысяч лам разных рангов, считая и учеников-ховараков.

Иркутские буряты, за исключением аларцев и тункинцев (главным образом хонходоров), остались вне влияния буддизма. Их усиленно крестили, начиная с балаганского воеводы Похабова, привязывавшего бурят к жерди и окунавшего в проруби, и кончая пресловутым иркутским архиереем Вениамином, который крестил через уездную полицию и крестительскую ревность которого должен был сдерживать сам известный Победоносцев.

Но фактически они остались темными шаманитами, лишенными даже блага своей письменности. Интересно отметить, что среди шаманитов-бурят за последние годы стало возникать движение, также принимающее национальную окраску. Шаманизм, — объясняют сторонники движения, — это «самая древняя религия», та, что была «до Авраама»; он был исконной природной религией монголов, которую стали вытеснять христианство и ламаизм. «Надо вернуться к нему». Из этого видно, что это неошаманитское течение не осталось без влияния литературных отголосков в бурятской массе. Шаманитская пропаганда идет даже среди ламаитов. Появляются популярные шаманы. Но едва ли это движение будет сколько-нибудь глубоко и продолжительно в виду тех энергичных мер, которые приняты по распространению школьного и внешкольного образования, полит- и культпросветительной работе, пропаганде и т. д.

Весьма отрицательным явлением до настоящего времени было отсутствие у бурят значительных кадров национальной интеллигенции. Суррогат ее давался ламаизмом. Поэтому господствовали клерикальные настроения. Интеллигенция же, выходившая из среды иркутских бурят, легко денационализировалась и сливалась с русской. Масса оставалась вне школы и вне культурно-просветительных и социальных движений последних десятилетий, вне руководства образованных единоплеменников.

В основе социальных явлений лежат влияния факторов хозяйственного, экономического порядка. Как средневековая Европа, раздираемая войнами, с ее развалом производительных сил, искала прибежища за монастырскими стенами и создавала идеологию потустороннего спасения, так и люди Монголии и Бурятии, отгороженные от экономических центров и переживающие невероятный хозяйственный упадок, от сделавшихся в их глазах «призрачными» и относительными благ мира сего потянулись к неуловимой мечте о «вечных драгоценностях». Как в Европе с фабриками и заводами, наукой и техникой, паром и электричеством пришли и новые социальные отношения и новые политические и культурные идеи, превращая монастыри и соборы в исторические памятники зодчества, так и с хозяйственным возрождением Бурятии и Монголии имеющие мало общего с религией простецы - ламы станут у станка и плуга, а рядом с богословами-философами появятся ученые-натуралисты и мыслители.

Прежде чем дать характеристику хозяйственного развития Бурятии, нужно указать на одну, имевшую большое влияние на бурятскую жизнь, специфическую черту политики царского правительства в отношении сибирских, особенно восточносибирских, туземцев. В половине XVII века московское правительство уже систематически называет всех бурят «мужиками»; даже в личном обращении к их вождям оно употребляет слово «мужик». Это не случайность. Правительство сознательно старается сбить всех бурят в одну мужицкую кучу, не допуская социальной дифференциации. Устав 1822 года дал формальное выражение этой политике, провозгласив, что «инородцы» приравниваются в правах и обязанностях к крестьянскому сословию и лишь отличны от него «в образе управления». Бурят, ставший купцом, казаком, чиновником, учителем, должен был выйти из инородческого сословия, т.е. перестать быть бурятом. Мало этого. Хлебопахотные земли отводятся русским крестьянам, а бурятам предоставляются земли, «единственно пригодные для скотоводства», как откровенно говорится в официальных актах. Около городов создаются русские поселения, оттесняющие бурят от городских центров к периферии.

Таким образом, бурят, оставаясь бурятом, должен был не только оставаться «мужиком», но и мужиком-скотоводом и кочевником.

Осуществление этой политики было облегчено хозяйственно-географическими условиями Бурятии.

Выше указывалось, что Бурятия в высокой степени континентальная страна. Нужно преодолеть тысячеверстные пространства, чтобы достигнуть рынков. Нужны огромные, раскинутые на сотни и тысячи квадратных верст, оросительные сети, чтобы вести рационально сельское хозяйство — земледельческое и скотоводческое. Ни в до-русский, ни в русской период бурят-монголы, как и их единоплеменники в Халхе, не обладали ни материальными, ни техническими средствами, чтобы разрешить эти основные задачи.

В до-русский период бурят-монголы получали нужные им товары из Китая и, вероятно, от бухарских купцов. Контрвалютным товаром у них была почти исключительно пушнина, которую они получали от охотничьих племен в обмен на продукты скотоводства и земледелия. Металлы, конские хвосты и гривы и др. товары имели мало значения. Русское завоевание дало новый торговый путь на запад, с 20-х годов XVIII века превратившийся в знаменитый Московский тракт. Рядом с китайскими товарами появились русские: часто упоминаемые в исторических документах медные котлы, сукна и пр. С другой стороны, строившиеся русские «остроги» (крепости), слободы, зимовья предъявили спрос на продукты скотоводства и живой инвентарь, создав, таким образом, местный рынок. А в рынках Бурятия была кровно заинтересована. Это обстоятельство в значительной мере объясняет легкость завоевания Сибири, несмотря на всю низкопробность завоевателей. Туземцы не могли не ценить возникавшего местного товарообмена.

Но с укреплением хозяйства русских колонистов «коровьи» и «конские» базары утратили значение для бурят. Русское правительство все свое внимание направило на казенные, а затем кабинетские и удельные горные заводы. Его торгово-промышленные интересы ограничивались сначала казенными торговыми караванами, отправляемыми в Пекин, а затем «кяхтинским торгом». Сельское хозяйство имело значение постольку, поскольку оно обслуживало сравнительно незначительное горнозаводское население и товарное движение по Московскому тракту. На заводах почти сразу перешли на каторжный труд, один из видов крепостного. Сельское хозяйство не могло, конечно, быть натуральным в условиях сибирской экономики, но оно было обречено оставаться в экстенсивных формах и на низших ступенях развития.

В XVII веке казенная запашка рассчитывалась на трехполье. Спустя двести пятьдесят лет, в настоящее время, в Забайкалье безраздельно господствует двухполье. В южных частях Забайкалья население жалуется на малоземелье, между тем большие пространства пригодных для распашки земель находятся под лесом, потому что стоимость расчисток не окупается урожаем и ценами на хлеб. Прибайкалье ввозит для собственного потребления до 50 процентов потребного для населения количества хлеба (около 10 миллионов пудов); между тем хлебные цены падают временами чрезвычайно низко (прежде бывали годы, когда цена на хлеб доходила до 15—20 коп. в Верхнеудинском и Троицкосавском уездах). То же самое в отношении скотоводства. Цены на скот чересчур низки. Определенного рынка, кроме поставок на армию, железную дорогу и т. п., опять-таки нет. Поэтому приходится иметь малопродуктивный, малоценный скот, но дешевый в отношении содержания, приспособившийся к условиям выпаса на подножном корму. Для хозяина выгоднее потерять часть скота, особенно лошадей, от пург, гололедиц, бескормицы, зверя, чем делать неокупающиеся затраты на заготовку кормов, постройку стоек и конюшен, наем пастуха, на страховку.

Скотоводство играет доминирующую роль, хотя оно сильно ослаблено. На хозяйство в среднем приходится 13,8 гол. Самый скотный Аларский аймак, в котором приходится на хозяйство 18,2 гол. всякого скота. В связи с сокращением общего количества скота в Боханском аймаке на хозяйство осталось лишь 10,5 гол.; лошади получили в стаде повышенное значение, они составляют 19,3 проц., при чем на долю рабочих приходится ²/₃, т.е. число «гулевых» ничтожно. Крупный рогатый скот составляет 44,9 проц. стада, овцы и козы — 31,0 и свиньи — 4,8. Коровы составляют 45 проц. всего количества рогатого скота, т.е. мясная продуктивность невелика, если к тому же учитывать незначительный убойный вес скота.

РЕКЛАМНАЯ ИНФОРМАЦИЯ