Опыт двенадцати дрейфующих станций «Северный полюс»
Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский
«СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС-2»
Местоположение станции «Северный полюс-2»
М. Сомов пишет о том, что «дрейфующую научную станцию «Северный полюс-2» решили создать к северу от Берингова пролива. Этот район в то время был мало обследован, а дрейф льдов здесь был совсем не изучен.
Высадка станции на лед намечалась в марте — апреле 1950 г., а снятие - в сентябре-октябре. Арктический научно-исследовательский институт разработал программы научных наблюдений, расширенные по сравнению с программами предшествующих экспедиций.
Основное лагерное снаряжение, продовольствие и хозяйственный инвентарь подготавливались в Москве, научное оборудование — в Ленинграде».
М.Сомов рассказывает: «4 апреля, когда работы по устройству станции были в самом разгаре, льдина в 50 м от лагеря разломалась. Трещина шириной 10-20 см прошла параллельно краю поля и пересекла дорогу на аэродром. В последующие дни трещина временами то расширялась, то сжималась. Непосредственной угрозы для жизни лагеря она не представляла. Однако стало очевидным, что трещина не смерзнется и во время летнего таяния может превратиться в широкое разводье. В этом случае станция оказалась бы, на самом краю ледяного поля, который при первом же столкновении с ближайшими льдинами мог обломаться. Тогда решили перенести станцию в более безопасное место, на 250 м ближе к центру поля.
Станция была перебазирована 8 апреля. Это удалось провести сравнительно просто благодаря тому, что на льдину с о. Врангеля была доставлена собачья упряжка. Грузы перевезли на собаках, палатки перенесли на руках в собранном виде». «Во второй половине периода таяния между снежницами появились более или менее сухие участки льда. На них была перенесена большая часть жилых и рабочих палаток. Это было второе, правда, частичное, переселение лагеря».
«Для уменьшения вероятности разлома льдины непосредственно под лагерем последний разместили на возможно меньшей площади. Нужно сказать, что правильность этого принципа разбивки лагеря подтвердилась опытом дрейфа 1950—1951 гг. Именно благодаря компактности лагерь станции сохранился при разломе ледяного поля в феврале 1951 г.».
«18 сентября одновременно начали заливку посадочной полосы и перенос палаток. Это было третье по счету переселение лагеря».
Персонал станции «Северный полюс - 2»
По словам М.Сомова, «персонал станции, укомплектованный частично в Москве, частично в Ленинграде, состоял из 16 человек: океанологов М. М. Сомова, М. М. Никитина, З. М. Гудковича, А. И. Дмитриева; ледоисследователей Г. Н. Яковлева и И. Г. Петрова; аэрометеорологов К. И. Чуканина, В. Г. Канаки, В. Е. Благодарова, П. Ф. Зайчикова; геофизиков М. Я. Рубинчика, М. М. Погребникова; радистов К. М. Курко, Г. Е. Щетинина; авиационного специалиста М. С. Комарова; кинооператора Е. П. Яцуна».
Организация жизни и работы станции «Северный полюс - 2»
По рассказам М.Сомова, «к 15 апреля все научные наблюдения были развернуты, а к концу месяца в жизни дрейфующей станции установилась известная ритмичность. Весь личный состав был распределен по группам; руководитель каждой группы самостоятельно планировал и организовывал работу. Люди разместились по палаткам в зависимости от характера работы. Благодаря этому удалось удобно совместить жилые палатки с рабочими лабораториями». «Наиболее благоприятным периодом для жизни и работы на дрейфующих льдах являются весенние месяцы: март, апрель и май».
Подготовка к зимовке на «СП-2»
М.Сомов сообщает: «Работа дрейфующей станции планировалась на полгода. Однако 12 августа коллектив станции получил от Арктического института предложение остаться в дрейфе до весны. Все единодушно согласились. Только несколько человек по состоянию здоровья вынуждены были при первой возможности покинуть льдину.
В связи с предстоящей зимовкой в лагере были развернуты большие работы. Решили, во-первых, еще теснее, чем летом, сгруппировать лагерь, перенести большинство палаток на новое место; во-вторых, утеплить все жилые палатки, обложив их снаружи снежными кирпичами; в-третьих, соорудить взлетную полосу на бугристом паковом поле у самого лагеря; для этого надо было сколоть некоторые бугры, а остальные неровности сгладить путем постепенного намораживания в углублениях морской воды, поднимаемой помпами из-под льда…Одновременно с подготовкой лагеря к зиме начались работы по выравниванию участка ледяного поля, расположенного около поселка станции. Эти работы, продолжавшиеся целый месяц, закончились 22 октября».
Жилища на станции «Северный полюс - 2»
М.Сомов описывает жилые помещения зимовщиков так: «На станции было 10 палаток. В каждой из них помещались два-три человека. В палатках стояли легкие складные койки, примитивные столы и табуретки, умывальники. В некоторых палатках были установлены репродукторы для трансляции московских радиопередач и телефоны внутрилагерной связи. С наступлением темного периода во все жилые палатки было проведено электрическое освещение». «Жилые палатки обогревались газовыми плитками открытого горения, в которых использовался пропан-бутановый газ. Его доставили на льдину в жидком виде в специальных стальных баллонах. Так как на станции газа было мало, пришлось для отопления дополнительно использовать примусы и паяльные лампы, работающие на бензине, и керогазы, работающие на керосине. Все эти виды отопления, включая и газовое, имели два очень существенных недостатка. Во-первых, палатка обогревалась только за счет струи теплого воздуха, которая, естественно, устремлялась вверх от источника горения. В результате теплый воздух собирался под куполом, откуда, постепенно фильтруясь через ткань, выходил наружу. Внизу же по-прежнему было холодно. Во-вторых, в палатке скапливались продукты горения, вредные для здоровья. Это особенно сильно сказывалось зимой, когда из-за полного обледенения палаток вентиляция значительно ухудшалась».
В период таяния снега, по словам М.Сомова, «вода протекала в рабочие и жилые палатки. По внутреннему пологу, как по фитилю, она поднималась почти до самого купола. В жилых помещениях появилась сырость. Невыделанные оленьи шкуры, которыми застилались полы в жилых палатках, промокли и стали издавать тяжелый запах».
«Перенесенные на новое место палатки для утепления огораживались кирпичами из плотного снега. Снежные стенки возводились вокруг палаток с зазором в 10— 12 см. Таким образом, между пологом палатки и снежной защитой оставалась воздушная прослойка. Все попытки сделать из снежных кирпичей купол оказались тщетными. Видимо, снег к этому времени еще недостаточно окреп. Кроме того, ни у кого из участников дрейфа не было опыта в строительстве эскимосских снежных домиков. Стены поднимались немного выше верхнего края иллюминатора. Возвышавшийся над ними купол палатки закрывали куском брезента, края которого приморозили к снежным стенам. У дверей палаток соорудили просторные снежные тамбуры; защищенные жилые палатки значительно лучше сохраняли тепло».
Помещения общественного назначения на «СП-2»
М.Сомов пишет: «Столовая, или кают-компания, находилась в большой палатке. Из фанерных ящиков от папирос сделали стол, за которым могли одновременно поместиться все 16 участников дрейфа. В этой же палатке были установлены две газовые плитки, на которых готовилась пища».
Получение пресной воды на «СП-2»
По описанию М.Сомова, на кухню поступала вода, получаемая от таяния снега. «Снеготаялка для получения пресной воды была изготовлена из железной бочки. Вначале ее установили снаружи, около палатки, и обогревали большой авиационной лампой. Бензин в лампу подавался самотеком из бочки, поднятой на высоту 2 м. Вода из снеготаялки поступала на кухню по утепленному оленьим мехом резиновому шлангу. Лампа, однако, оказалась малопригодной для длительной эксплуатации. Летом пресную воду брали из многочисленных снежниц. Когда наступила зима, пытались разработать новые «конструкции» снеготаялок с различными источниками обогрева, но удачное решение этой задачи так и не было найдено».
Осушение снежниц на «СП-2»
М.Сомов описывает, как на станции боролись с глубокими снежницами, которые образовались в период таяния снега. «Для осушения снежниц решили бурить скважины. Первоначально это делали обычным ручным спиральным буром диаметром 40—45 мм. Однако через узкие скважины вода уходила под лед очень медленно, и уровень снежниц практически почти не понижался. Кроме того, пресная вода, проходя через трехметровую толщу льда, сохранявшего отрицательную температуру, быстро намерзала на стенках скважин, и последняя через 1—2 часа переставала функционировать. Механик станции М. С. Комаров сконструировал и изготовил новый ручной бур диаметром 190 мм. Площадь сечения скважин, полученных с помощью нового бура, увеличилась в 16 раз. Эти скважины стали пропускать огромное количество воды. Снежницы осушались буквально на глазах, да и существовали скважины дольше».
Средства радиосвязи на «СП-2»
М.Сомов сообщает: «При организации дрейфующей станции особое внимание было обращено на обеспечение ее надежными средствами радиосвязи.
В качестве основной радиостанции использовалась стандартная полевая радиостанция мощностью 80 вт. Кроме этой радиостанции, имелся нестандартный рейдовый передатчик, способный поддерживать нормальную связь с ближайшим радиоцентром на мысе Шмидта. В качестве аварийной радиостанции, рассчитанной на использование в самых крайних случаях, предназначался портативный самолетный аварийный радиопередатчик иностранной марки.
Следует отметить, что радиооборудования, которым располагала дрейфующая стация в начальный период своего существования, оказалось совершенно недостаточно. 12 июля от самопроизвольно вспыхнувшего керогаза сгорела радиопалатка. Находившиеся в ней основная радиостанция и рейдовый передатчик сгорели. Дрейфующая станция осталась без радиосвязи. Все попытки связаться с какой-либо материковой полярной станцией с помощью импортного аварийного передатчика не увенчались успехом. Из критического положения дрейфующая станция вышла только благодаря исключительному мастерству и изобретательности старшего радиста К. М. Курко и аэролога В. Г. Канаки, которые, работая в течение суток без сна и отдыха, сумели буквально из ничего соорудить передатчик. Дрейфующая станция с помощью этого передатчика поддерживала нормальную связь с радиоцентром мыса Шмидта до 15 августа, когда с самолета была сброшена на парашюте новая радиостанция».
Средства спасения на «СП-2»: лодки, плот, нарты
«Лагерь постоянно находился под угрозой внезапного разлома льдины.
На случай аварии две надувные лодки, вмещавшие по 5—6 человек, всегда находились в состоянии полной готовности: накачаны воздухом, снабжены насосом, веслами, багром и достаточно длинной и прочной выброской. Летом они служили для сообщения между аэродромом и лагерем, разделенными широким разводьем. На станции, кроме того, соорудили плот из восьми пустых железных бочек, связанных стальным тросом и накрытых настилом из досок. Грузоподъемность такого плота составляла около 1,5 т; он мог служить удобным и надежным средством переправы через любые широкие трещины и разводья.
Две специальные нарты, на которых поместили плотно закрытый брезентом и надежно увязанный аварийный запас снаряжения и продовольствия, способный обеспечить на льду жизнь 16 человекам в течение 10—20 суток, всегда стояли наготове».
Аварийный запас на «СП-2»
По словам М.Сомова, аварийный запас «включал легкую маленькую палатку, несколько выделанных оленьих шкур, два спальных мешка, один комплект теплого обмундирования, примус, 20 л керосина, кастрюлю, чайник, продовольствие (шоколад, консервированное какао, молоко и мясо, галеты, чай, сахар и т.д.), портативную аварийную радиостанцию с ручным приводом, багры, топоры, лопаты, веревки и прочее снаряжение. Аварийные рюкзаки с необходимыми в походе вещами и продуктами хранились у палаток, на льду».
Белые медведи
М.Сомов рассказывает о том, что появление в лагере белых медведей представляло серьезную опасность. «7 июня в лагере произошло следующее событие. В пургу при плохой видимости медведь подобрался к лагерю и бросился к стоявшим неподалеку от камбуза А. И. Дмитриеву и В. Г. Канаки. Дмитриев едва успел добежать до кают-компании и скрыться за брезентовой дверью. Зверь остановился перед неожиданно опустившимся пологом. Несколько секунд разъяренный голодный зверь и застигнутый врасплох Дмитриев стояли на расстоянии полуметра друг от друга, разделенные только полотнищем брезента. Неизбежно последовал бы мощный удар лапой по палатке, решивший судьбу Дмитриева. Но опытный полярник Канаки, державший свой карабин всегда в полной боевой готовности, смертельно ранил медведя до того, как тот успел нанести свой сокрушительный удар.
После первого нападения медведя мы ввели правило, по которому владельцем шкуры убитого медведя становился тот, кто первый его заметит. После этого медведей всегда обнаруживали вовремя».
Погодные условия на «СП-2» и их влияние на жизнь и работу экспедиции
В весенние месяцы, по наблюдениям М.Сомова, «преобладает ясная морозная погода. Температура воздуха от 30—40° мороза в марте постепенно повышается к маю до —10, —15°.
С середины июня начинается таяние снега и льда, продолжающееся весь июль и первую половину августа. Таяние снега и льда протекает весьма бурно, хотя температура воздуха остается близкой к нулю. В результате таяния на льду скапливается огромное количество талой воды. Эта вода собирается в озерках — снежницах, между которыми появляются участки относительно сухого льда. В первый же период таяния вся льдина оказалась сплошь покрытой слоем пропитанного водой снега, под которым местами скрывались довольно глубокие снежницы. Передвижение по льду стало затруднительным. Да и ходить можно было только в высоких резиновых сапогах».
М.Сомов сообщает, что «условия жизни на льду постепенно усложнялись вследствие наступления полярной ночи и сильного понижения температуры воздуха. В январе, например, среднемесячная температура воздуха была ниже —40°. Иногда температура опускалась до —50°. Низкие температуры нередко совпадали со свежим ветром. В таких случаях работать на открытом воздухе становилось особенно тяжело. Не защищенное от ветра лицо обмораживалось почти мгновенно.
Научным наблюдениям мешали не только темнота и холод, но и изморозь. Изморозь оседала на антеннах, мачтах и их оттяжках в таком количестве, что под ее тяжестью радиомачты неоднократно ломались и падали…
Началась полярная ночь. Температура воздуха упала до -30°».
«СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС-3»
Местоположение дрейфующей станции «Северный Полюс - 3»
А. Трешников вспоминает, как было найдено место для станции «Северный Полюс-3»: «12 апреля на льдину прибыл флагманский самолет высокоширотной экспедиции Главсевморпути, пилотируемый известным полярным летчиком И. П. Мазуруком. На борту самолета были начальник экспедиции В. Ф. Бурханов и его заместитель директор Арктического научно-исследовательского института В. В. Фролов. Они осмотрели льдину и одобрили наш выбор. В этот день льдина, на которой решили создать научную дрейфующую станцию «Северный полюс-3», находилась в районе с координатами 86°00' с. ш. и 175°54' з. д., между о. Врангеля и Северным полюсом».
А.Трешников описывает, как менялось местоположение льдины: «2 мая наши координаты 87°11'7" с. ш. и 177°34'3" з. д. Льдину быстро несет к северу…4 мая стремительный дрейф льдины на север приостановился».
Персонал станции «Северный Полюс - 3»
По сообщениям А.Трешникова, «коллектив станции СП-3 состоял из опытных полярников. Многие из них не раз зимовали в Арктике и участвовали в советских высокоширотных экспедициях. Так, аэролог В. Г. Канаки, радист К. М. Курко, механик М. С. Комаров, врач В. Г. Волович, гидролог А. И. Дмитриев, кинооператор Е. П. Яцун в 1950—1951 гг. были участниками дрейфующей станции «Северный полюс-2». Бывалые полярники — начальник метеорологического отряда Г. И. Матвейчук и его товарищ по профессии А. Д. Малков».
Жилые помещения на «СП-3»
А.Трешников так описывает жилища членов экспедиции: «Впервые на дрейфующие льды завезли четыре домика. Их быстро собрали. В одном домике разместили радистов и сложное хозяйство радиостанции; в другом оборудовали гидрохимическую лабораторию для анализов проб морской воды (здесь же поместились гидрологи), а из двух домиков, соединив их вместе, соорудили кают-компанию и камбуз. Большинство сотрудников станции жило в палатках. Но к зиме для нас на одном из ленинградских заводов готовили еще несколько домиков. Для отопления на льдину доставили жидкий газ в баллонах».
Использование авиации на «СП-3»
А.Трешников вспоминает: «18 апреля. Чудесный солнечный день. Светлое голубое небо. Тихо. Хотя мороз 24°, но кажется, что тепло.
Над лагерем появился необычный летательный аппарат — без крыльев, с огромными лопастями. Это прибыл вертолет. Многие впервые видели подобную машину. Было странно смотреть, как она висела в воздухе, затем начала пятиться назад, в стороны и плавно села на лед.
Перелет вертолета из Москвы в Центральную Арктику, совершенный впервые, явился выдающимся событием в истории отечественной авиации.
В тот же день вертолет совершил несколько рейсов на ближайший аэродром, куда самолеты доставили бочки с бензином и другие тяжеловесные грузы: автомашину ГАЗ-69 и трактор в разобранном виде».
«Прилетел Котов. Он доставил пианино — подарок полярников с мыса Челюскин. Временно поставили его в снежном домике и накрыли брезентом».
Организация работ на «СП-3»
По словам А.Трешникова, «жизнь на дрейфующей станции уже вошла в нормальную колею. Установился определенный ритм работы. По всем разделам начались систематические наблюдения.
…Последние дни апреля были полны авралов. В промежутках между научными наблюдениями принимали грузы, доставляемые самолетами, достраивали ледяной дом — «Снежный дворец».
Празднование 1 Мая на «СП-3»
Трешников вспоминает, как на станции праздновали Первого мая. «У каждой палатки вывесили флаги. В центре лагеря соорудили трибуну из снежных кирпичей.
…Первого мая на станцию прилетели гости — участники высокоширотной экспедиции Главсевморпути. Состоялся митинг, потом праздничный обед».
Погодные условия на «СП-3» и их влияние на жизнь и работу экспедиции
Наблюдая за изменениями погодных условий, А.Трешников отмечает: «Ветер за сутки прошел по всем румбам: восток — север — запад — юг. У нас ясно, но вокруг по горизонту туман.
Круглые сутки яркий, ослепительный свет. Нет разницы между дневным и ночным временем. На солнце белеют или синеют гряды торосов, окаймляющие лагерь со всех сторон. Льдину несет на востоко-юго-восток. В Москве сейчас 23° выше нуля, а у нас —20°».
«В это время в Центральной Арктике стоял полярный день, сияло солнце. В мае температура воздуха стала быстро повышаться, и в конце месяца термометр нередко показывал 0°. Началось интенсивное таяние снега. Вначале на поверхности льда появились темные пятна, из которых образовались озера воды, так называемые снежницы. Стало заливать рабочие площадки, жилые палатки. Но мы хорошо изучили опыт дрейфующей станции «Северный полюс-2», и нам легко было бороться с водой».
«СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС-8»
Местоположение дрейфующей станции «Северный Полюс - 8»
Н. Блинов рассказывает, что «научная дрейфующая станция «Северный полюс-8» была создана в апреле 1959 г. и начала свой дрейф из точки с координатами 76°10' с. ш. и 164°24' з. д. Пройдя за год причудливо-извилистым путем около 2000 км, льдина к апрелю 1960 г. вышла в район с координатами 79°07/ с. ш. и 179°29/ в. д. Вначале станция размещалась на большой многолетней льдине толщиной от 3 до 6 м и площадью около 12 кв. км. К моменту передачи станции нашей смене льдина уменьшилась примерно в десять раз и имела овальную форму. Вдоль краев льдины, словно частокол, громоздились мощные торосы. Почти в центре ее расположен небольшой поселок с электростанцией, столовой (мы ее по-морскому называем кают-компанией) и даже крошечной баней».
Жилища полярников на «СП-8»
По словам Н.Блинова, жили полярники «в разборных домиках специальной конструкции. Эти домики установлены на полозьях, поэтому при разломе льдины их сравнительно легко перевезти на другое место. В любом домике справа вы увидите печь, слева — умывальник, в глубине стол, стулья и походные кровати. На полу ковровая дорожка, которая, придавая домику уют, одновременно и утепляет пол. На стенах между круглыми окнами-иллюминаторами полочки с книгами, фотографии, карты. В домике тепло, горит электрический свет, установлены телефон и радиодинамик. Обычно тут же, в домике, находится научная аппаратура».
Баня на «СП-8»
Н.Блинов подробно описывает устройство бани на станции: «Исстари русские люди любили попариться в бане. И мы два раза в месяц организовывали это «мероприятие» в общелагерном масштабе. Баней нам служил небольшой фанерный балок (домик). Внутри балка стояла маленькая чугунная печка (буржуйка), на которой лежали три больших булыжника. Это любители попариться упросили летчиков привезти их с материка. Для воды, холодной и горячей, были приспособлены две бочки из-под бензина, у которых вырублены донья. Одновременно могли мыться только два, от силы три человека.
В банный день еще задолго до завтрака из трубы над баней поднимаются густые клубы дыма. Это стараются дежурные по бане (их всегда двое). Работы хватает: в одном из сугробов вблизи станции нужно напилить ножовкой кубы снега, каждый весом минимум 15—20 кг (а снег плотный, еле ножовка врезается), затем эти кубы надо подтащить на волокуше к бане, рядом с которой стоит сделанная из бочки снеготаялка; после этого надо «делать» из снега горячую воду. Нагретую воду помпой перекачивают в бочки, находящиеся в бане.
Печь в бане топится давно, она уже раскалена, но в помещении еще довольно холодно. Медленно выгоняется отсюда холод. Сожжено одно ведро угля, второе... и вот наконец можно пригласить первую пару. Как всегда, вначале трудно найти свободных: все заняты— начало рабочего дня. Дежурные умоляют: «Братцы, вода ведь стынет, мы непроизводительно простаиваем». Чаще всего ленточку первенства рвут освободившиеся от ночной вахты метеоролог и радист. А спустя час к бане со свертками под мышками идет толпа народу. Дежурные, завидя толпу, меняются на глазах. Теперь они не умоляют, они непреклонны: «Придешь попозже, сейчас очередь аэрологов, им скоро радиозонд выпускать ... И не проси ...»
В раздевалке тесно и холодновато. На полу у плинтусов лед, в дверь с улицы поддувает, но на это никто не обращает внимания. Поскорей туда, где тропическая жара. Выходят из бани словно помолодевшие, красные, возбужденные и прямо к Жоре Косову на камбуз, где у него приготовлен для этого случая крепкий, забористый квас. К обеду банная церемония заканчивается».
«СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС-9»
Организация базы на дрейфующей станции «Северный Полюс-9»
В. Шамонтьев, который с 1960 по 1961 гг. возглавлял дрейфующую научную станцию «Северный полюс-9», описывает, как обустраивался поселок станции: «Постепенно льдина обживается. Гусев выбрал место для своей группы в 225 м от края. В перерывах между выгрузкой самолетов несколько человек собирают домик. К концу дня в лагере стоят десять палаток и один домик. Все это сгруппировано в четырех местах. У края льдины, рядом с аэродромом, расположен временный лагерь. Возле него три палатки руководителя полетов Горбачева. С другой стороны аэродрома видны две палатки Чуквышкина. Ближе к центру льдины вырос лагерь гусевцев».
Жилища полярников «СП-9»
В.Шамонтьев вспоминает: «Проводив последний самолет, заканчиваем сборку домика. Передвижной домик сконструирован С. А. Шапошниковым специально для дрейфующих станций. Впервые такие домики появились на льдах в Центральной Арктике в 1954 г. Полярники сразу же оценили преимущества этих передвижных жилищ.
Когда сборка домика закончилась, затопили печь и сразу стало тепло и уютно; и те шесть человек, которые сегодня спят в этом домике, забывают на время о неудобствах кочевой ледовой жизни». «На вторую ночь располагаемся поудобнее. Пять человек поместились в домике. Туда внесены раскладные кровати, а так как постоянно топится печь, то залезать в спальные мешки нет нужды — достаточно одного легкого вкладыша. Остальные размещаются в палатках, где тоже тепло от газовых плиток».
Организация кухни на «СП-9»
В.Шамонтьев рассказывает об организации питания на станции. «У Ивана Петровича кухонное хозяйство приведено в образцовый порядок. В отдельной палатке оборудован камбуз и кают-компания. Возле палатки сложены продукты, а в камбузе варится суп, жарятся котлеты, к услугам полярников чай и кофе.
У дежурного по лагерю Воробьева много хлопот: он помогает Петровичу готовить обед, накрывает на стол, моет посуду, заготавливает воду из снега, следит за ледовой обстановкой и, кроме того, ведет метеорологические наблюдения (за день в Тикси послано 16 сводок авиапогоды). Ему еще предстоит бодрствовать всю ночь, охраняя сон зимовщиков».
Ученые обживают льдину
Даже у Северного полюса вешние воды доставляют хлопоты
Вот как было у нас летом
Заготовка воды для бани
Снова переезд
На новую квартиру
Э.Т.Кренкель, И.Д. Папанин, Е.К. Федоров и П.П. Ширшов перед вылетом на Северный полюс
Э. Кренкель
ВПЕРВЫЕ НА СЕВЕРНОМ ПОЛЮСЕ
Эрнест Теодорович Кренкель в двадцатых годах познакомился с Арктикой, и с тех пор его жизненная дорога пролегла среди островов и морей Северного Ледовитого океана. Он видел остроконечные пики живописных гор Шпицбергена, поднимался на голубые ледники Земли Франца-Иосифа, странствовал по Северной Земле. Э. Т. Кренкель плавал на знаменитом пароходе «Челюскин» и, когда тот затонул, по радио поддерживал связь между «лагерем Шмидта» и Большой Землей. Он был одним из четверки папанинцев, первыми высадившихся на Северном полюсе.
Л. Беляков
КАПЛИ НАШЕГО ТРУДА
Леонид Николаевич Беляков первое путешествие в Арктику совершил в 22-летнем возрасте: тогда он недолгое полярное лето плавал на экспедиционном судне «Торос» в Карском море. Затем Леонид Николаевич плавал на «Витязе» в Тихом океане и зимовал на Шпицбергене. В составе первой комсомольской дрейфующей станции он впервые изведал опасности и трудности жизни на льдине. В 1963 г. Леониду Николаевичу было доверено руководство станцией «Северный полюс-12», о жизни и работе которой он рассказал нам по радиотелеграфу.
Н. Блинов
КОМСОМОЛЬСКАЯ ДРЕЙФУЮЩАЯ
Николай Иванович Блинов принадлежит к молодому поколению советских полярников. В 1951 г. он окончил Высшее арктическое морское училище имени адмирала С. О. Макарова. Четыре года Николай Иванович зимовал на полярной станции мыс Челюскин. Затем ему посчастливилось стать участником высокоширотной экспедиции на ледорезе «Литке». Через год он плавает на севере Гренландского моря на дизель-электроходе «Обь». Затем Николай Иванович ведет гидрологические исследования на станции «Северный полюс-7». Проходят два года, и ему доверяют руководство первой комсомольской дрейфующей станцией «Северный полюс-8», о которой и рассказывается в предлагаемой вниманию читателей статье.
Н. Брязгин
ОДИННАДЦАТАЯ ДРЕЙФУЮЩАЯ
Николай Николаевич Брязгин прожил в Арктике около 20 лет. Он зимовал на мысе Биллингса, мысе Валькаркай, в бухте Певек. Трижды Николай Николаевич пересек со льдами Северный Ледовитый океан. Он руководил дрейфующей станцией «Северный полюс-11», на долю которой выпали такие испытания и трудности, которые могли выдержать только люди, глубоко преданные науке и Родине.
Ю. Константинов
«ДЕСЯТКА» ПРОДОЛЖАЕТ ДРЕЙФ
Когда на Северном полюсе высадились папанинцы, Юрию Константинову шел седьмой год. Кто мог тогда предполагать, что спустя четверть века он примет эстафету от своих старших товарищей и возглавит дрейфующую станцию «Северный полюс-10»? Но прежде чем ему поручили нести эту почетную вахту на льдах, он плавал на утлых логгерах по морям Севера, занимался воздушной разведкой льдов и выполнил несколько научных работ в арктической обсерватории Певек.
В. Шамонтьев
ГОД БОРЬБЫ СО СТИХИЕЙ
Владимир Александрович Шамонтьев родился в 1924 г. в Кеми, маленьком городке на берегу Белого моря. Детство его прошло среди простых и суровых людей Беломорья: рыбаков, лесорубов и сплавщиков. Любовь к родному северу привела его в Высшее арктическое морское училище имени адмирала С. О. Макарова, где он получил специальность инженера-океанолога. С 1952 г. Владимир Александрович работает в Арктическом и Антарктическом научно-исследовательском институте. Несколько раз он руководил океанографическими экспедициями в Гренландском море, участвовал в высокоширотных воздушных экспедициях, дрейфовал на станции «Северный полюс-3». В 1960—1961 гг. В. А. Шамонтьев возглавлял дрейфующую научную станцию «Северный полюс-9».
М. Сомов
376 ДНЕЙ НА ДРЕЙФУЮЩЕЙ ЛЬДИНЕ
Герой Советского Союза Михаил Михайлович Сомов четверть века трудится над исследованием полярных областей нашей планеты. Он возглавлял дрейфующую станцию «Северный полюс-2» и Первую советскую антарктическую экспедицию. За успехи в деле изучения Арктики Антарктики научные общества Англии, Швеции и Германской Демократической Республики присудили ему золотые медали. В настоящее время доктор географических наук М. М. Сомов является одним из руководителей советских исследований в Антарктике.
Е. Толстиков
К СЕВЕРУ ОТ ОСТРОВА ВРАНГЕЛЯ
Евгений Иванович Толстиков многие годы посвятил разгадке тайн погоды полярных стран. Он много раз испытал снежные бураны и жестокие морозы Арктики и Антарктики. Евгений Иванович был среди тех, кто первым достиг полюса относительной недоступности на шестом континенте. Но самые яркие и волнующие впечатления у Евгения Ивановича связаны с трудными и суровыми днями дрейфа через Ледовитый океан на станции «Северный полюс-4», о которой он рассказывает в своей небольшой статье.
А. Трешников
У СЕВЕРНОГО ПОЛЮСА
Алексей Федорович Трешников — один из крупнейших советских полярных исследователей. Четверть века назад он впервые зимовал на Новосибирских островах, затем плавал на утлых суденышках, занимаясь гидрологической съемкой морей. Алексей Федорович был руководителем одной из научных групп высокоширотных воздушных экспедиций, которые открыли и обследовали подводный хребет Ломоносова. За выдающиеся заслуги в деле изучения Арктики А. Ф. Трешникову в 1949 г. было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Позднее он возглавлял дрейфующую станцию «Северный полюс-3», Вторую советскую антарктическую экспедицию. В настоящее время А. Ф. Трешников — директор Арктического и Антарктического научно-исследовательского института, вице-президент Всесоюзного географического общества.
В. Ведерников
ЗА ПОЛЮСОМ
Стремление увидеть своими глазами далекий север привело Василия Андреевича Ведерникова в Арктический и Антарктический научно-исследовательский институт, где он работает более 15 лет. За эти годы ему довелось плавать на кораблях и «приземляться» на самолете на арктический лед, измерять глубины и изучать распространение вод. Но самой яркой страницей своей жизни он считает трудный и сложный дрейф на льдине станции «Северный по-люс-7», которой он руководил в 1957—1958 гг.
Н. Волков
НА ЛЬДИНЕ ЧЕРЕЗ ОКЕАН
Николай Александрович Волков — бывалый исследователь Арктики. Более 25 лет он плодотворно занимается ее исследованием. Изучая ледовый режим океана, Николай Александрович трудится над тем, чтобы совершеннее предвидеть пути движения льдов в Северном Ледовитом океане, который он пересек на льдине в 1955—1956 гг.
С. Серлапов
8700 КИЛОМЕТРОВ НА ДРЕЙФУЮЩЕМ ЛЕДЯНОМ ОСТРОВЕ
Сергей Тарасович Серлапов — один из опытнейших синоптиков Арктики. Изо дня в день ему приходится заглядывать в будущее, предсказывая морякам и летчикам погоду, где их ждут штормы и туманы. С. Т. Серлапов много раз побывал в Арктике и Антарктике. В публикуемой статье С. Т. Серлапов рассказывает о жизни и работе на дрейфующей станции «Северный полюс-6».
