Опыт экспедиций Ф.Нансена
Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский
Фритьоф Нансен (1861—1930) - выдающийся норвежский полярный исследователь и океанограф. В 1888 году совершил первый в истории лыжный переход через Гренландию. В 1890 году разработал проект достижения Северного полюса на судне, дрейфующем вместе со льдами. В период 1893—1896 гг. на судне «Фрам» осуществил дрейф через Северный Ледовитый океан от Новосибирских островов до архипелага Шпицберген. В ходе дрейфа сделал попытку достичь Северного полюса на собаках. В течение всех экспедиций проводил обширные океанографические и метеорологические наблюдения, имеющие огромную научную ценность.
Ф. Нансен уделял большое внимание снаряжению экспедиций. «Я скорее примирился бы с плохим докторским аттестатом, нежели с плохим снаряжением нашей экспедиции», — говорил он своему другу доктору Григу. В начале своей деятельности он сам зарабатывал деньги на покупку нужного снаряжения, читая лекции, и сам испытывал качество палаток, спальных мешков и других предметов, предназначенных для путешествия.
Верхняя и нижняя одежда, использовавшаяся ее участниками, делалась из шерстяных материалов. Поверх шерстяной верхней одежды надевали водонепроницаемые вещи из бумажной ткани. Среди наименований одежды, использовавшейся в данной экспедиции, можно встретить следующие:
куртка с капюшоном из водонепроницаемого материала;
шерстяной капюшон для куртки;
шерстяные шапки, которые можно было опускать на уши и шею;
ботинки обычные с просмоленными швами;
пьексы для хождения на лыжах;
носки толстые из козьей шерсти;
шерстяные варежки;
рубашки;
чулки;
брюки.
Члены экспедиции пользовались очками с темными стеклами, очками из выкрашенного в черный цвет дерева с щелью, а также красными и синими шелковыми вуалями для защиты глаз и лица от яркого солнца на снежных равнинах.
Поверх ее надевались ветронепроницаемые куртки из бумажной материи коричневого цвета с остроконечными капюшонами. После гренландской экспедиции такой одеждой стали пользоваться лыжники во всем мире. Переход по льду требовал крепкой обуви. Поэтому к подошвам своих сапог участники экспедиции подбили новые подметки, для большей прочности прошили их стальной проволокой и укрепили латунными винтами. Для передвижения по льду на обувь надевались специальные шипы. «Едва началась каменистая почва, они тотчас скинули с сапог шипы, которыми пользовались для ходьбы по льду».
Лопари, участвовавшие в экспедиции, были одеты в балахоны и штаны из оленьего меха; лопарские шапки с четырехугольным верхом, набитые гагачьим пухом; ко- маги из сыромятной кожи, каньги из оленьих шкур ворсом наружу; рукавицы из оленьего меха ворсом наружу, которые набивали осокой во время особого холода. Испытание одежды на практике привело Нансена к мысли о создании костюма сплошного спереди, так как в данной экспедиции ее участники испытывали дискомфорт при проникновении ветра через прорешку. «Но вот случилось самое скверное: ветер пробрался через прорешку штанов к животу, и это причиняло сильные боли. Однако удачным использованием нескольких варежек и фетровой шляпы удалось предохранить и эту часть тела. В этот день мне стало ясно, что в будущем штаны у меня будут спереди сплошные, без прорешки. У других тоже были свои заботы по предохранению себя от этого холодного ветра».
Для сна использовались спальные мешки из оленьих шкур, в каждый из которых помещалось три человека. Мешок на троих был легче, чем три одиночных мешка, спать в нем было теплее, так как люди согревают друг друга.
Обязательными инструментами в северных походах были топоры и ломы. Экспедиция была обильно оснащена научными инструментами, в снаряжении имелись ружья, альпинистские веревки, лопаты, а также лекарства, среди которых не были забыты капли от зубной боли и раствор для предохранения глаз от снежной слепоты. «В такой поход многое нужно брать с собой и ко многому следует быть готовым». На шкале ртутных термометров, взятых в экспедицию, не были нанесены деления ниже тридцати градусов по Цельсию, так как никто не ожидал в конце лета особенно низкой температуры. Но по вечерам, когда заходило солнце, ртуть опускалась в термометре гораздо ниже последнего деления. Однажды Нансен, ложась спать, ради опыта положил под подушку спиртовый термометр. К утру столбик спирта упал за крайнюю отметку шкалы — тридцать семь градусов мороза.
Предполагалось «в пищу употреблять главным образом галеты, сушеное мясо и воду. На варку чего-либо и на охоту для добывания пищи времени не тратить!» Для получения талой воды каждый носил за пазухой плоскую жестяную манерку, наполнявшуюся снегом. Алкоголь в любом виде Нансен исключил из рациона, считая, что он согревает и дает приятное ощущение лишь на минуту, а потом отнимает силы. Употребление табака было разрешено, но в небольших количествах, так как никотин, по мнению Нансена, уменьшает физическую выносливость и моральную стойкость.
В список провизии входили следующие продукты: кнекке-бре вместо хлеба, мясные галеты, пеммикан (сушеное мясо, смешанное с салом); масло, шоколадный мясной порошок, ванильный шоколад, гороховая колбаса, бобовая и чечевичная колбаса, швейцарский сыр, сыр из сыворотки, овсяные галеты, брусничное варенье, сушеная шинкованная капуста, мясной пептон, сгущенное молоко, лимонная кислота, лимонное масло; сахар, печеночный паштет, экстракт кофе и чая, табак.
Типовое меню экспедиции было таковым. На завтрак: шоколад на воде, мясные галеты, кнекке-бре, паштет из печени, сушеное мясо, сыр. На обед: кнекке-бре, паштет из печени, сушеное мясо, овсяные галеты, раствор лимонной кислоты с сахаром. На ужин; гороховый (чечевичный, бобовый) суп, мясные галеты, сушеное мясо.
Скудный рацион обрекал путешественников на жестокий жировой голод. В меню экспедиции оказалось очень мало жиров. Причиной этого было плохое качество пем- микана и печеночного паштета, который содержал много воды, из-за чего замерз и стал несъедобен. Потребность в жирах при огромном физическом напряжении на холоде возросла намного. Для восполнения недостатка жиров использовали любые возможности. «Плывя в лодке, он (Нансен) застрелил шесть больших голубых чаек. Чаек ощипали и недолго поварили в кастрюле».
«Из других лакомств я могу назвать кожу китообразных (особенно белухи и дельфина) - «матак», которая считается величайшей прелестью. Кожа снимается с приставшим к ней жиром и тут же съедается в сыром виде. Я должен принести эскимосам мои искреннейшие поздравления по поводу изобретения ими этого блюда. Могу заверить читателя, что теперь, когда я пишу эти строки, у меня слюнки текут при одной мысли о «матаке» с его неописуемое нежным вкусом орехов, смешанных с устрицами. У этого блюда перед устрицами еще следующее преимущество. Кожа китообразных упруга - ее жуешь как резину; а потому удовольствие можно растянуть до бесконечности. Даже датчане в Гренландии очень любит это лакомство, когда его можно достать, но, обычно, они варят его, придавая ему консистенцию желе, легкую для жевания. Вкус орехов и устриц при этом совершенно пропадает».
Наряду с жировым голодом приходилось испытывать неутолимую жажду. Получить воду удавалось только таянием снега в жестяных манерках. Манерки наполнялись снегом, их клали на грудь, но обычно не хватало терпения ждать, пока от тепла тела растает весь снег. Воду пили по каплям и напиться как следует никогда не удавалось. «Радость наша не знала границ, — пишет Нансен. — Мы бросились на снег, прильнули ртом к воде и принялись пить. Мы так долго томились жаждой, получая лишь небольшие порции воды, что пить сколько душе угодно было несказанным удовольствием... Этого вечера, когда мы в первый раз за весь поход по материковому льду напились вволю, мы не забудем никогда!»
Каждый участник экспедиции, кроме нескольких пар обычных лыж, имел особые канадские лыжи для хождения по глубокому рыхлому снегу. «Лыжи, лыжи! Пара обыкновенных лыж... Без них не удалось бы одолеть страшную «снежную Сахару». После Гренландской экспедиции в Европе и в Америке началось повсеместное увлечение лыжным спортом. По примеру норвежцев немцы основали свой первый лыжный клуб в Шварцвальде, затем открылись такие же клубы в России, Швейцарии и других странах.
Особенное внимание было обращено на сани. Стальные заржавевшие полозья саней скоблили, чистили, делали как можно более гладкими.
Сани Нансена стали образцом для полярных экспедиций. Нансен отказался от громоздких, тяжелых саней, которыми обычно пользовались на севере. Он сконструировал нарты, прочные и настолько легкие, что их в состоянии был тащить один человек. Они были сделаны из упругого ясеня, части их не сколачивались гвоздями, а связывались, отчего при ударе сани не ломались, а лишь прогибались. Сзади полозьев стояла дуга вроде спинки стула, которая облегчала подталкивание и управление нартами. Эти своего рода сани-лыжи скользили по снегу, не увязая в нем. Кроме того, из подручного материала были изготовлены паруса, позволяющие использовать силу ветра для движения вперед.
Условия похода потребовали от его участников немедленного изготовления лодки. Два бамбуковых шеста и лыжная палка послужили основанием ее корпуса. Для шпангоутов использовали ивовые прутья, а на обшивку пошел пол палатки. Хотя главным инструментом являлся только топор, а протыкать жесткую парусину приходилось голыми пальцами, без наперстка, все же лодку удалось смастерить в один день.
Лодка, изготовленная из подручного материала, была короткой и широкой, при этом выдерживала двух человек. Двигалась лодка с помощью двух весел, сделанных из вилообразных ивовых веток, на которые натянули брезент. Сиденья получились очень узкие и жесткие: одно изготовлено из штатива теодолита, другое — из тонких бамбуковых палок. Нансен утверждал, «что то были самые узкие сиденья, какими ему приходилось когда-либо пользоваться, отчего через самое короткое время известная часть тела болела жестоко». Нансен с юмором похваливал свое утлое суденышко за то, что «ни одна капля воды не попадает в него, кроме той, что хлещет через дно».
«В лодку мы взяли с собой два наших мешка с самой необходимой одеждой; рубашку; чулки, башмаки, штаны, рукавицы, варежки, непромокаемую одежду и т.п. Чтобы спать ночью, мы заняли у лопарей два оленьих балахона и захватили по паре своих финских башмаков с сухой осокой... брезентовые штаны...».
Распорядок дня во время лыжного похода был строгим. «После скудного завтрака все без промедления принимались за обычную работу — волочили сани по белой пустыне». На завтрак ели козий сыр, галеты, пили чай. Через несколько часов делалась короткая остановка, и каждый получал по плитке мясного шоколада. Затем двигались еще несколько часов до скудного обеда, порции которого были предельно малы и тщательно развешивались на крохотных весах. Поход продолжался до позднего вечера с перерывами для короткого отдыха и подкрепления неизменной плиткой мясного шоколада. Вечером участники похода располагались в палатке, обогреваемой спиртовой лампой и освещаемой свечой. Здесь же с помощью кипятильника готовился горячий ужин, состоящий из кружки супа и порции хлеба.
Самые большие трудности во время экспедиции были связаны с сильнейшим ветром. «Он не только затруднял движение людей, но, дуя прямо в лоб, не позволял пользоваться парусами».
Путешествуя по Гренландии, Нансен имел возможность изучить жизнь и быт местного населения и многому научиться. «Гренландские эскимосы обитают на земле, которой остальные пренебрегли. В тяжкой борьбе за существование они научились многому, для других недоступному. Там, где для прочих людей кончаются возможные для жизни условия, у эскимосов начинается жизнь. Они привыкли к своим местам, любят их, считают миром, где только и могут жить настоящие люди».
Северные народы Сибири и Америки издавна пользовались для передвижения по льду и снегу санями с собачьей упряжкой. Нансен при переходе через Гренландию обходился без собачьей упряжки потому, что ему не удалось достать хороших ездовых собак. Зато для экспедиции к Северному полюсу он решил применить своеобразный вид транспорта: лодку, комбинированную с санями в собачьей упряжке. Такой способ передвижения широко принят у эскимосов - легкие каяки отлично держатся на воде, а собаки без труда тащат их по снегу. Немногим путешественникам приходило в голову последовать опыту эскимосов, весьма умудренных в таких делах.
Плавание Ф. Нансена на «Фраме» было осуществлено в 1893-1896 годах. Цель экспедиции состояла в «проведении наблюдений в обширной неисследованной части земного шара». Нансен предполагал, что через Карское море вокруг мыса Челюскин он пройдет к Новосибирским островам, где начнется дрейф в обратном направлении. При подготовке экспедиции учитывалась вероятность продолжительного периода дрейфа. В экспедиции приняли участие 13 человек, включая Ф.Нансена. Среди них были: О.Н. Свердруп, С. Скотт-Хансен, Х.Г. Блессинг, Т.К. Якобсен, А.Амундсен, А. Юлл, Л.Петерсен, Ф.Я. Йохан- сен, П.Л. Хенриксен, Б. Нурдал, И.О.И. Мугста, Б. Бентсли.
Для целей экспедиции были приобретены 30 остяцких собак, а также 26 собак восточносибирской породы. Чрезвычайно важно было иметь для экспедиции хороших ездовых собак. За советом Нансен обратился в Петербург к известному исследователю Сибири Э. В. Толлю. Русский ученый лично приобрел отличных собак и отправил их Нансену в селение Хабарово на Югорском Шаре. Как утверждал Нансен, «сибирская собачья упряжь замечательна своей примитивностью: всего-навсего толстый веревочный или парусиновый хомут вокруг спины и брюха ездовой собаки, который придерживается на месте куском веревки, привязанным к шлейке (ошейнику), от которой под брюхом и затем между задними ногами идет постромка; эта постромка часто, по-видимому, причиняет собаке беспокойство».
Также для участников экспедиции Э.В. Толль организовал на Новосибирских островах три депо с запасами продовольствия (в первом на 8 дней - достаточно для того, чтобы достигнуть второго депо; во втором - на 30 дней; в третьем на два месяца). Экспедиции не пришлось воспользоваться заготовленными запасами, поскольку в этом не возникло необходимости.
Для экспедиции было использовано судно «Фрам». Ширина судна «Фрам» была равна трети его длины, грузоподъемность составляла 402 регистровых тонны брутто и 370 тонн нетто. Корпус, нос, верхняя часть кормы, киль - все было округлено таким образом, чтобы лед не мог задерживаться в каком-либо углублении. Днище было сделано плоским во избежание слишком сильного крена, если корпус поднимется слишком высоко. На корабле было оборудовано электрическое освещение. В плавание было взято 16 тонн керосина, 20 тонн нефти, уголь.
К подготовке снаряжения и обустройству быта на судне в экспедиции к Северному полюсу Нансен подошел ответственно. Очень требовательно отнесся Нансен к сооружению жилых кают. Одной из неприятных сторон жизни в северных экспедициях была влага, которая, осаждаясь на стенах жилых помещений, быстро превращалась в иней или же ручьями стекала на койки и на пол. Нередко случалось, что спальные матрацы превращались в ледяные комки. Чтобы избежать всего этого, Нансен предложил кают-компанию, где экипажу предстояло проводить большую часть времени, поместить посредине судна.
Такое расположение предохраняло кают-компанию от проникновения наружного холодного воздуха. Потолок, пол и стены кают имели воздухонепроницаемую прослойку. Кроме того, борта корабля были обиты изнутри просмоленным войлоком, за которым находился слой пробки, затем обшивка из еловых досок, новый слой толстого войлока, потом воздухонепроницаемый линолеум и снова дощатая панель. Все эти и многие другие меры должны были надежно защитить помещения корабля от сырости и холода.
Для обеспечения духовной пищей участников экспедиции была подобрана большая библиотека.
Дополнительными транспортными средствами служили 8 лодок, две из которых имели 8,8 м в длину и 2,1 м в ширину. Одна из лодок была моторной с керосиновым двигателем, но оказалась непрактичной и принесла много хлопот.
В ходе путешествия исследователи сами сделали два каяка (вес остова каяка 8 кг), которые использовали для переправы через каналы и полыньи. Они имели закрытую палубу с отверстием для гребца. Оно по эскимосскому образцу было окаймлено деревянным кольцом, к которому можно было прикрепить полы тюленьих шуб исследователей, сделав лодку водонепроницаемой. По мнению Нансена, каяк «со своей плотной покрышкой представлял самый удобный вид морской лодки, в которой можно плавать при всякой погоде, и которая очень хороша также для охоты и рыбной ловли». Нансен писал: «Наши каяки походили на эскимосские. Они имели закрытую палубу с отверстием но середине для гребца. Отверстие было, по эскимосскому образцу, окаймлено деревянным кольцом, к которому мы могли прикрепить полы наших тюленьих шуб и таким образом сделать лодку окончательно водонепроницаемой. Стоило еще натянуть плотно мех на кисти рук и лицо, - и ни одна капля воды не могла попасть в каяк, сколько бы ни перекатывались через него волны».
Кроме того, при переходах на санях за счет каяков можно было уменьшить нагрузку самих саней, положив запасы пищи и другие тяжелые вещи в каяки, привязанные к саням. Сани были сделаны для экспедиции самим Нансеном. По виду они были похожи на норвежские ски- кьельке; имели 3,6 м в длину, 12 см в ширину и возвышались над снегом на 50 см), низкие ручные санки на широких полозьях в виде лыж. Полозья, выпуклые книзу, имели 8,5 см в ширину. Они были прикрыты тонкими пластинками нового серебра, которое всегда сохраняло свой блеск, не стиралось и никогда не покрывалось ржавчиной, по мнению Нансена. Также к ним были прикреплены особые доски из тонкого, пропитанного дегтем клена. Благодаря подготовке саней, ими легко было управлять, например, поворачивать их, что было очень важным преимуществом при путешествии по льдинам, когда разные неровности часто заставляют ехать извилистым путем.
Кроме того, у участников экспедиции были лыжи из клена, березы или ореха. В качестве смазки для них использовали смесь дегтя, жира и стеарина. Использовались также и канадские лыжи. Канадские, или индейские лыжи напоминают по форме теннисную ракетку, они плетутся из сухожилий и ремней, чаще всего американского лося, натянутых на гнутую раму упругого дерева. В длину они имеют немногим более метра, а ширину - около 40 см. Несущая поверхность у них значительно больше, чем у обычных лыж, и по рыхлому снегу они идут лучше; к тому же они много легче обычных лыж.
Была взята следующая одежда:
меховые гетры;
джерсэ;
финские башмаки, набитые травой (каньги). Они делались из кожи, снятой с задних ног северного оленя (самца). Ф.Нансен отмечает, что «с ними необходимо обращаться очень бережно, чтобы не испортилась кожа с самого же начала, поэтому надо стараться сушить ее как можно лучше во время сна. При том сильном холоде, какой был у нас в первой половине нашего путешествия, нам оставалось сушить их ночью у себя на ногах, предварительно старательно очистив их от снега и обтерев с них сырость; после этого надо было вывернуть их наизнанку, наполнить травой сеннеграс (Carex oesicaria), если она есть, надеть на ноги и обутыми залезть в мешок для спанья»;
кожаные башмаки типа "komager" использовались для более теплой погоды. «Башмаки эти делались из дубленой бычачьей кожи, а подошвы приготовлялись из кожи синего тюленя (Phoca barbata); хорошо пропитанные смесью из дегтя и сала, они были непромокаемы и чрезвычайно прочны, предназначаясь специально для сырой погоды». В них также клали траву сеннеграс (Carex oesicaria), что позволяло ногам оставаться сухими и теплыми. Нансен отмечает, что если «надевать башмаки на голые ноги (по способу лапландцев), то она вбирает в себя всю ножную испарину». Вечером траву вытаскивали из обуви и сушили, раскладывая;
перчатки из волчьей кожи;
шерстяные рукавицы;
собачьи башмаки;
меховые штиблеты;
шерстяные (Егеровские) рубашки;
куртки из верблюжьего волоса;
шерстяные панталоны;
охотничьи панталоны;
гетры из норвежской холстины;
костюм «ветряной» из плотной бумажной ткани для защиты от ветра и мелкого снега. Костюм состоял из надевавшегося через голову балахона с эскимосским капюшоном и широких дорожных панталон;
чулки;
гамаши грубошерстные;
носки из овечьего и человеческого волоса;
портянки из норвежского холста, которые клали внутрь башмаков типа "komager" к концу путешествия, когда снег начал таять;
фетровые шляпы, которые защищали глаза от ослепительного света и лучше предохраняли от ветра, чем обыкновенная шерстяная фуражка, по мнению Нансена;
шерстяные капюшоны;
рубашки из волчьего меха;
куртки из волчьего меха. Ф. Нансен отмечает, что одежда из волчьего меха/шкур оказалась слишком тепла для путешествия, она вызывает испарину, из-за чего увеличивает свой вес;
куртки из тюленьей шкуры;
блуза из грубошерстного домашнего сукна с капюшоном на эскимосский лад. Этот вид одежды на корабле назывался "анорак".
Выбор удобной одежды играл большую роль. Она должна была не стеснять движений при ходьбе на лыжах и быть достаточно теплой, однако не слишком жаркой, ведь придется тащить тяжело нагруженные сани. Поэтому после практических испытаний пришлось отказаться от одежды на волчьем меху и заменить ее шерстяной. Нансен отмечает: «Я произвел также несколько опытов с одеждой. В особенности важно было выяснить, насколько подходящим костюмом для похода являлись наши толстые одеяния из волчьего меха. Постепенно я приходил к убеждению, что они чересчур теплы. Так, 29 ноября я записал: «Совершил опять прогулку на север в одежде из волчьего меха. Оказалось, что погода для этого слишком мягкая (-37, 6° С). Я вспотел, как лошадь, хотя шел без клади и очень тихо». Далее Нансен пишет, «хотя мы и пришли к заключению, что одежда из волчьего меха слишком тепла, все же мы взяли ее в первый поход и прошли в ней часть пути, но ужасно вспотели. Когда после трехдневного путешествия мы вернулись обратно на судно, эта меховая одежда пропиталась испариной и так отяжелела, что заметно увеличивала общий вес снаряжения. Немало времени провисела она затем над печкой в кают-компании, прежде чем просохла. К этому надо добавить, что, когда, походив в ней некоторое время, мы сняли ее и оставили на морозе, она так смерзлась, что ее трудно было снова натянуть на себя. Все это не слишком располагало в пользу меховой одежды».
Уже первые дни похода к полюсу, который попытались осуществить Нансен и Иохансен, показали ошибочность этого решения. Несмотря на сорокаградусные морозы, одежда сначала промокала от испарины, а затем превращалась в жесткий панцирь, хрустящий при малейшем движении. Обшлага курток затвердевали так, что натирали у запястий глубокие раны. К концу дневного перехода путешественники в своей промерзшей одежде отогревались в спальном мешке. Оттаявшая одежда обмякала и превращалась в мокрый компресс. Просушки требовали промерзшие рукавицы, носки, стельки, которые приходилось класть на голое тело. «Вообще наше бедное тело было единственным источником тепла, которое имелось у нас на такой случай, и мы использовали его елико возможно - ночью постоянно спали с мокрыми компрессами, изнывая от сырости, чтобы поменьше страдать от этого зла на следующий день».
Одежда Нансена и Иохансена, отправившихся в самостоятельный поход, состояла из двух шерстяных егеровских фуфаек, свитера из верблюжьей шерсти и исландской шерстяной куртки и «ветряного костюма». Иохансен вместо куртки носил блузу из грубошерстяного домашнего сукна с капюшоном на эскимосский лад, напоминающую анорак. На ногах были шерстяные носки, короткие брюки до колен из крестьянского сукна и такие же грубошерстные гамаши. В качестве головного убора использовались широкополые войлочные шляпы, которые оберегали глаза от ослепительного снежного блеска и не так легко срывались ветром, как обыкновенная шерстяная кепка или шапка. Под шляпы надевали один или два шерстяных берета. Благодаря этому голова всегда была в тепле, что далеко не маловажно.
Важной частью экипировки была обувь. Вместо длинных чулок Нансен использовал свободные гамаши, а на ступни надевал небольшие носки, которые легко высушить за ночь у себя за пазухой. «Были у нас с собой еще исключительно теплые и прочные гамаши из овечьей шерсти и человеческого волоса и грубошерстные портянки, которыми мы, в особенности я, стали пользоваться в конце путешествия. Они удобны в ходьбе и легко просыхают за ночь, если положить их за пазуху или засунуть в карманы. На руки мы надевали большие рукавицы из волчьего меха, а под них обыкновенные шерстяные варежки. Их тоже приходилось сушить на теле во время сна», - писал Нансен.
Во время лыжных переходов Нансен и его спутник предпочитали использовать два вида лапландской обуви: каньги и комаги. Лапландские каньги делаются целиком из оленьих шкур шерстью наружу, у комаг только голенища изготовлены из таких шкур, головки же сделаны из дубленой сыромятной кожи, большей частью воловьей или тюленьей без меха. «Когда идешь по снегу при низкой температуре на лыжах или без них, самая лучшая обувь из всех испытанных мной - это лапландские каньги, но непременно сшитые из шкуры с задних ног оленя-самца (так называемые «кожаны» не годятся, так как скоро изнашиваются). Такие башмаки теплы, прочны, всегда остаются мягкими, их легко снимать и надевать. Но каньги требуют бережного обращения; чтобы они не испортились, их надо старательно просушивать возможно лучше и каждую ночь. Если светит солнце и стоит хорошая сухая погода, то лучше всего выставлять их для просушки на вольном воздухе, надев на лыжные или какие-нибудь другие палки и вывернув предварительно наизнанку, шерстью внутрь: тогда сама кожа скоро высыхает. Если этого не сделать, волос начнет выпадать. Но при сильных морозах, которые мы испытывали в начале нашего путешествия, сушить каньги таким способом было совершенно невозможно, и оставалось одно - сушить их ночью на своих собственных ногах: сначала отряхнуть и выколотить снег из шерсти, потом обтереть посуше, вывернуть их наизнанку волосом внутрь, вложить стельки из сухой осоки (sennegrees), если она есть в запасе, надеть на голые ноги и так обутым и залезать в спальный мешок. Для сезона более мягкой погоды и мокрого снега мы взяли «комаги» из сыромятной воловьей кожи с подошвами из тюленьей шкуры. Пропитанная смесью дегтя и сала, обувь эта непромокаема и очень прочна».
Необходим в путешествии оказался «ветряной костюм» из тонкой, но плотной бумажной ткани; он состоял из широких брюк и балахона с эскимосским капюшоном и надежно защищал от пронизывающего ветра. В дневнике от 11 марта, после совершенной лыжной прогулки на север по Земле Франца-Иосифа, Нансен отмечает: «Прозябли лишь ноги и живот, так как никто на этот раз не надел «ветряных брюк» и вообще наша нижняя одежда ничем не отличалась от обыкновенной: обычные брюки и шерстяные кальсоны на ногах, а на теле рубашки и куртки из волчьего меха или же обыкновенные шерстяные костюмы с легкой верхней курткой из тюленьей шкуры».
Для замены одежды, превратившейся в лохмотья во время зимовки, Нансен и его спутник Иохансен использовали старые одеяла, из которых выкроили куртки и брюки, а из медвежьих шкур были сшиты носки, рукавицы и удобный спальный мешок. Нитки изготовлялись вручную из веревок. «Я открыл, что из одного обрывка веревки можно сделать двенадцать ниток, и счастлив, как юный бог. Теперь ниток у нас хватит, и мы быстро починим одежду. Кроме того, можно расщепить ткань мешка и пустить ее в ход вместо ниток».
Особое внимание обратил Нансен на провиант, так как от этого зависело избавление от опасности цинги и других болезней. Проблемы питания в условиях севера были тщательно обсуждены со специалистами, физиологами, в результате чего был составлен список необходимых продуктов. Специалисты следили за консервированием их при высоких температурах. По настоянию Нансена, как и в Гренландской экспедиции, решено было совершенно исключить из рациона спиртные напитки.
В список продуктов входили следующие наименования: мясные консервы, рыбные консервы (норвежский рыбный фарш и пудинг, маринованная макрель), сушеная рыба, картофель сушеный и в консервах, овощные консервы, сухие овощи и фрукты, варенье, мармелад, подслащенное и неподслащенное сгущенное молоко, стерилизованное сливочное масло, сухие экстракты супов в кубиках, корабельные норвежские ржаные и пшеничные сухари, английские корабельные галеты, мука пшеничная и овсяная, шоколад, мясной шоколад, порошок из сыворотки, рыбная мука, маисовая мука, «специальная пища» (смесь из гороховой мука, мясного порошка, жира), алеуронная мука, чай, кофе, молоко, лимонный сок, сироп, пиво, мальц-экстракт.
Нансен пишет: «Мы взяли с собой разного рода мясные и рыбные консервы (рыбные консервы были у нас во время путешествия в большом почете, особенно высоко расценивался норвежский рыбный фарш и рыбный пудинг, не говоря уже о маринованной макрели), сушеную рыбу, картофель в консервах и сушеный; всякого рода консервированные и сушеные овощи и фрукты, большое количество варенья и мармелада, подслащенное и неподслащенное сгущенное молоко, стерилизованное сливочное масло, прессованные бульоны разного рода в кубиках и много-много других вещей. Хлеб взят был главным образом норвежский - корабельные ржаные и пшеничные сухари, а также английские корабельные галеты. Кроме того, у нас был большой запас муки для выпечки свежего хлеба».
Продукты подвергли химическому анализу в двух независимых лабораториях перед погрузкой на корабль. Для производства этих анализов экспедиция связалась с химиками Л. Шмельк в Христиании и В. Харнессом из Сомерсетгоуза в Лондоне. Особенное внимание обращалось на тщательность упаковки. Даже хлеб, сухие овощи и подобные продукты запаивали в жестяные банки для предохранения от сырости.
Учитывая опыт гренландской экспедиции, когда ее участники страдали от «арктической жажды», Нансен, отправившись к Северному полюсу, взял по две фляги для воды на каждого. Чтобы уберечь от замерзания, их носили на груди под одеждой. Благодаря строгому режиму питания удалось избежать страданий от жажды. Нансен и его спутник приучили себя пить воду только по утрам и по вечерам, а днем обходились кусочком пресного льда.
Интересным представляется устройство экономичного прибора для варки, взятого экспедицией. Ф. Нансен вспоминает, что «при помощи его мы могли в очень короткий срок варить себе пищу и одновременно с этим в таком изобилии получать из снега воду для питья, что, употребляя ее вдоволь и утром, и вечером, у нас все-таки оставался еще некоторый излишек.
Наш кухонный прибор состоял из двух котлов и сосуда для таяния снега и льда; устроен он был следующим образом: внутри круглого сосуда помещался котел (а), а под ним лампа (d). Таким образом, все продукты горения были заключены в пространстве между чашкой и котлом. Над этим сосудом была плотно пригнанная крышка с дырой посередине (f), сквозь которую должен был выходить теплый воздух прежде, чем достигнуть плоского плавильника для снега (с), помещавшегося под сосудом. Отдав часть своего тепла, нагретый воздух должен был спускаться вдоль внешней стороны сосуда (g), благодаря колпаку, покрывавшему собой весь прибор. Здесь он отдавал остающуюся в нем теплоту наружным стенкам круглого сосуда и, наконец, почти совершенно охлажденный, выходил вон из колпака. Для нагревания мы употребляли шведскую газо-керосиновую лампу, известную под названием «Primus», в которой нагретый керосин, прежде чем сгореть, обращался в газ. Благодаря этому, достигалось гораздо более полное сгорание материала, чем в обыкновенных лампах. Многочисленные опыты, произведенные профессором Торупом в его лаборатории, доказали, что эта горелка при обыкновенных условиях дает от 90 до 93% того тепла, которое по теоретическим рассмотрениям должен производить сгораемый в ней керосин. Более удовлетворительный результат мне кажется едва ли достижимым. Круглый сосуд был сделан из нового серебра, а крышка, наружный колпак и прочее из алюминия. Весь прибор вместе с двумя жестяными горшками, двумя жестяными ложками и жестяным черпалом весил ровно 4 кг, а лампа «Primus» -800 г».
Изначально Ф.Нансен намеревался взять для каждого участника отдельный спальный мешок, сделанный из шкуры молодого северного оленя. Оказалось, что подобные спальные мешки недостаточно теплы, поэтому решено было взять двуспальные мешки из шкуры взрослого оленя. Такие мешки были значительно теплее, по словам исследователя, поскольку спавшие в них люди согревали друг друга, кроме того, они были легче двух одиночных мешков. Против общего спального мешка обычно возражают, считая, что один из товарищей, ворочаясь во сне будет мешать другому, но Ф. Нансен отмечает, что они не испытывали подобного неудобства. Однако в пути к Северному полюсу спальный мешок плохо согревал спящего человека. «Однажды ночью Нансен проснулся оттого, что отморозил концы пальцев на руках. В таких условиях только утешала мысль, что собакам приходится еще хуже — они спали прямо на снегу перед палаткой».
Тщательно Ф. Нансен подошел и к выбору палаток. Исследователь писал: «Безусловно, главный предмет при любом саном путешествии - это палатка. Даже самая тонкая и легкая палатка дает надежный и уютный приют путникам и тем с лихвою возмещает незначительное увеличение веса снаряжения». Палатки, изготовленные по его заказу для экспедиции, были сделаны из шелка-сырца и отличались большой легкостью. Четырехугольные внизу они суживались кверху в острие и поддерживались с помощью одного шеста в центре, как армейские палатки на четырех человек. Большинство палаток было снабжено полом из довольно плотного бумажного холста (парусины).
Он пишет следующее по этому поводу: «Внизу они (палатки) были четырехугольными, а наверху остроконечными и устанавливались при помощи только одного шеста, проходящего через центр палатки, так же, как это делается в наших военных палатках на четыре человека. Большинство из них имело пол из довольно плотной бумажной ткани. Уезжая в первый раз, мы взяли одну из таких палаток, предназначавшихся на четыре человека и весившую немного более 3,25 кг.
Пол в палатке представляет некоторое преимущество, так как, благодаря ему, она делается более крепкой и более удобной для быстрой постановки, не говоря уже о том, что такая палатка лучше защищает от ветра. Стены и пол палатки сшиваются вместе, причем оставляется только одно маленькое отверстие, через которое можно проникнуть в нее. В ней был один недостаток: почти невозможно уберечься от того, чтобы не наносить в палатку снег, который ночью таял от теплоты присутствующих людей, и вся сырость впитывалась в пол, вследствие чего палатка всегда весила больше, что это сказано было нами раньше. Вследствие этого я оставил всякую мысль о палатке такого рода и взял с собой другую палатку приблизительно таких же размеров и из такого же шелка, как она, только без пола; ее постановка брала немного больше времени, но разница была невелика. Стены этой палатки приколачивались внизу колышками, и когда она была окончательно установлена, то мы старательно обкладывал ее снегом для того, чтобы предохранить от ветра и сквозняков; после этого ее сооружение завершалось тем, что через входное отверстие просовывали и вертикально ставили шест, употребляемый при хождении на лыжах и исполнявший в этом случае роль центральной опоры в палатке. Вся палатка весила немного более 1 s кг, включая сюда и 16 колышков. Она прослужила нам все время путешествия, причем всегда была самым излюбленным нашим убежищем».
Существенной частью снаряжения явились инструменты и приборы для научных наблюдений. Для такой цели не пожалели средств и взяли самое лучшее и в полном комплекте. Приборы внимательно выверяли и тщательно укладывали. Перед стартом лыжного похода к полюсу Нансен и Иохансен ежедневно выверяли свои часы по судовым хронометрам, так как от точности их хода зависела правильность определения по секстанту местонахождения в пути. Приходилось строго учитывать вес всех предметов снаряжения, в том числе главных: палатки, походной кухни, упряжи для собак, медикаментов. Все это тщательно упаковывалось. Каждый сбереженный килограмм означал возможность взять с собой продовольствия на один лишний день.
К категории прочего снаряжения можно отнести: оружие (два двуствольных ружья, 180 патронов для карабинов и 150 для дроби), теодолит с футляром, карманный секстант, легкий компас из алюминия, другие компасы, барометры анероиды, минимальные спиртовые термометры, ртутные термометры-пращи, телескоп, фотографические аппараты, насосы для выкачивания воды из каяка, геологический молотки, гарпуны, веревки, пороховницы, непромокаемые покрышки для каяков из тюленьей кожи, норвежские флаги, канаты, деревянные лопатки для снега, бамбуковые и дубовые палки, мешки для одежды, собачьи сбруи, парусину, кожаные сумки для переноса различных грузов и т.д.
В экспедицию была взята аптечка следующего состава: несколько хирургических лубков, бинты, гипсовые повязки, слабительные пилюли, опий, хлороформ, раствор кокаина против снежной слепоты; капли от зубной боли, карболовая кислота, марля, пропитанная йодоформом; две изогнутые иглы, шелк для зашивания ран; скальпель, два пинцета, пластырь Николайсена. Ф. Нансен вспоминает: «К счастью, нам почти совсем не понадобились наши медикаменты, за исключением бинтов, которые в одну из зим служили нам фитилями в наших лампах с моржовым жиром. Но для этого употребления еще лучше был пластырь Николайсена, которым мы запаслись на случай перелома ключицы. Мы тщательно соскоблили с него слой воска и, перелив, сделали из него довольно хорошую замазку для каяков».
Распорядок дня путешествия к полюсу был тщательно продуман. В течение всего дня путешественники двигались по маршруту. Вечером они располагались в палатке для ужина и сна. До сна следовало приготовить ужин и накормить собак — обязанность, которую каждый выполнял по очереди. «В вещевых мешках у каждого из нас находилась одна смена нижнего белья (рубашки и кальсоны), пара шерстяных рукавиц и перчаток, войлочная шляпа, затем подвертки, очки от снежной слепоты, дневники и прочая мелочь. Эти мешки служили нам ночью вместо подушек».
Чтобы увеличить скорость движения и тем самым избежать голодной смерти, в процессе лыжного перехода путешественникам пришлось избавиться от лишнего груза. «Невозможно так идти дальше — в том не было никакого сомнения. Надо отделаться от всего, без чего так или иначе можно обойтись, и затем двигаться как можно быстрее налегке, имея с собой самый умеренный запас продовольствия, каяки, ружья и необходимую одежду. Только таким образом можно достигнуть твердой земли раньше, чем будут съедены последние крохи».
rb – колодец для руля
sb – колодец для винта
S – кают-компания
s – диван в кают-компании
b – стол в кают-компании
Svk – каюта Свердрупа
Bk – каюта Блессинга
4k – каюты для четырех человек
Hk – каюта Скотт-Хансена
nk – каюта Нансена
c – трап в машинное отделение
R – машинное отделение
M - машина
ki - котел
g – трапы из кают-компании
K - камбуз
B – навигационная рубка
h – рабочая каюта
dy – помещение для динамо
d – главный люк
e – большие лодки
i – главный трюм
l – нижний трюм
f – передний люк
n - передний трюм
o – нижний передний люк
p - битенг
q – стойки якорного шпиля
r – якорный шпиль
1 - фокмачта
2 - гротмачта
3 - бизаньмачта
4 - бугшприт
Наш кухонный аппарат: а - сосуд для варки пищи, в - кольцеобразный котел для таяния льда и снега, с - второй плоский котел для льда и снега, d - газокеросиновая горелка Примус, е - подставка для кольцеобразного котла, f - крышка с отверстием посередине, g -наружный колпак
