Географическая характеристика Новосибирских островов
Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский
Источник: И. М. Иванов. Новосибирские острова. Острова советской Арктики. Под редакцией А. И. Толмачева. Северное краевое издательство, Архангельск, 1935 г.
От автора
Настоящая книга является частью большой работы автора по географии полярных стран, которую он заканчивает в ближайшее время.
Побывав на многих островах советской Арктики, автор не был на островах Новосибирского архипелага, что послужило большим затруднением в работе над книгой. Поэтому, желая дать наиболее правильное и точное представление об этих островах, автор в наиболее ответственных местах пользовался цитатами тех лиц, которые на островах провели большую исследовательскую работу (Толль, Воллосович, Ермолаев и др.).
Помимо оригинальных работ отдельных авторов (Бунге, Толль, Воллосович, Бируля и др.), при написании книги автор также пользовался и сводными работами, из которых особо следует отметить работы проф. Л. С. Берга и М. М. Ермолаева; у последнего автор почерпнул значительные сведения по геоморфологии и частично по истории архипелага.
При составлении книги «Новосибирские острова» автор старался не только описать природу архипелага, но затронуть и вопросы, связанные с происхождением ландшафта всей Арктики, а также дать некоторое представление о хозяйственном значении этих далеких островов.
Москва 18 сентября 1935 г.
Географическое положение и размеры Новосибирских островов
К северо-востоку от устья великой реки Лены, против устья реки Яны, лежит группа островов, разделяющая собой два водных пространства: море Лаптевых — на западе и Восточносибирское море — на востоке. Эта группа островов (самая северная часть территории Якутской автономной советской республики) называется архипелагом Новосибирских островов или просто Новосибирскими островами, как это пишется на большинстве географических карт.
Архипелаг Новосибирских островов разделяется на три части: собственно Новосибирские острова, именуемые иногда группой островов Анжу, площадью 26 970 кв. км. Сюда относятся остров Котельный, площадью 12 200 кв. км; остров Фаддеевский — 5200 кв. км; остров Новая Сибирь — 6100 кв. км; земля Бунге — 7100 кв. км; остров Бельковский — 350 кв. км и другие — 20 кв. км; перечисленные острова составляют большую площадь архипелага и занимают среднюю его часть.
К югу от собственно Новосибирских островов расположена группа Ляховских островов, состоящая из Большого и Малого Ляховских островов, Столбового, Семеновского, Васильевского и нескольких более мелких, обшей площадью 6900 кв. км.
К северу от основной группы лежат острова: Беннета, Генриетты и Жаннетты. Сюда же следует причислить остров Жохова и остров Вилькицкого. Все они объединены под общим названием — острова Де-Лонга. Общая площадь группы островов Де-Лонга составляет около 250 кв. км.
Таким образом, площадь всех островов Новосибирского архипелага исчисляется в 34 120 кв. км. Данная цифра является приближенным исчислением, ибо до сих пор еще нет хороших карт архипелага, которые бы позволили вычислить площадь островов.
С запада Новосибирские острова омываются мелководным морем Лаптевых. В создании течений этого моря большую роль играет та масса воды, которая вливается сюда рекой Леной. Благодаря напору ленских вод образуется струя более теплых вод: она направляется к Новосибирским островам и, огибая их с запада, уходит на север в воды Северного Ледовитого океана. В западной части моря, по-видимому, существует движение вод с севера на юг. Соленость воды моря Лаптевых колеблется в различных своих частях от 18 до 28 процентов в зависимости от притока пресных вод, вливаемых Леной и другими реками. Температура воды при данной солености стоит зимой на точке замерзания, а летом она колеблется от + 2,5 до + 3,5°С.
С востока Новосибирские острова омываются также мелководным Восточносибирским морем. Общий характер его во многом схож с морем Лаптевых. В обоих морях глубины редко превышают 50 метров, в общем же они колеблются от 18 до 50 метров. Для обоих морей является характерным отжимание вод от берега материка. Соленость и температура воды Восточносибирского моря в районе Новосибирских островов близки к температуре и солености моря Лаптевых. На восток к острову Врангеля соленость начинает увеличиваться, а температура воды — несколько понижаться.
В мелководном и сильно опресненном море Лаптевых и в Восточносибирском море льды образуются гораздо быстрее, чем в других полярных морях. Этому способствует обширный Азиатский материк с резким континентальным климатом. Лед образуется в этих морях в конце сентября, и с осени в большинстве случаев он стоит уже неподвижно, часто образуя широкий береговой припай, достигающий местами 200 миль ширины. К востоку припай уменьшается, но и здесь наблюдаются места, где ширина его доходит до 75 миль. Лед иногда отходит от берегов, образуя полыньи. Такого происхождения — знаменитая сибирская полынья. Ее образованию содействуют ветры и течения.
Часть Восточносибирского моря, где лежит знаменитая сибирская полынья, В. Ю. Визе назвал очагом зарождения полярных льдов. Здесь происходит образование льда, который затем выносится к берегам Гренландии, Земли Франца-Иосифа и Шпицбергена, а отсюда спускается в Атлантический океан, к берегам Исландии.
Айсберги в водах, омывающих архипелаг Новосибирских островов, почти совершенно отсутствуют: ни на островах, ни на материке нет ледников, которые обычно, сползая с материков в море, рождают айсберги.
С севера Новосибирские острова омываются водами Северного Ледовитого океана, который в этих широтах также весьма мелководен.
Более точное расположение островов Новосибирского архипелага —73°9' и 77°30' с. ш. и 133°10' и 159°16" в. д. от Гринвича.
От материка архипелаг отделен проливом Дмитрия Лаптева, в самой узкой части своей равным 28 морским милям. Наиболее легкий доступ к Новосибирским островам — путь по льду с материка на собаках, оленях или даже на лошадях. Есть несколько случаев, когда некоторые научные экспедиции пользовались конным транспортом. Доступ с моря к архипелагу на обычных судах довольно затруднителен, так как большую часть года он бывает окружен плавучими льдами, освобождаясь от них только на очень короткое время. Подход же к островам на судах ледокольного типа особого труда не составляет.
История исследования
Московия знакомилась с Западом. Пышная аристократия Запада требовала дорогих собольих мехов, чернобурых лисиц и белоснежных горностаев. Торговля росла. Иван Грозный впервые познакомил Русь с англичанами, вызвав в Москву Ричарда Ченслера, начальника одного из судов английской экспедиции, отправленной в 1553 году для отыскания северного пути в сказочно богатую Индию. Корабль Ченслера оторвался от других судов экспедиции, попал в Белое море, прошел на юг к устью Северной Двины и далее в Архангельск. Ченслер выдал себя за королевского посла, почему и был приглашен в Москву. Через год Ченслер вернулся в Англию, где своими рассказами о Московии, богатой мехами, пенькой, лесом и другими товарами, положил основание для организации английских купцов в Московскую торговую компанию. От нее и стали ходить ежегодно караваны английских судов за товарами на восток в Белое море и далее в Архангельск. Так росла и ширилась торговля Московской Руси с Западом.
Торговля требовала дорогих мехов. За ними продвигалась Москва на восток, за Урал, в таежные дебри. Покорялись и облагались данью — ясаком таежные и степные туземные племена. С грабежом прибывала к царской Руси и землица. Продвигаясь на восток и увеличивая московские земли, вступил в 1581 году Ермак в город Сибирь или Искер — столицу сибирских татар. А через пять лет были основаны города Тюмень и Тобольск. В 1604 году возник город Томск, а в 1619 году построен был острог Енисейск. Отсюда собирался богатый ясак — дань с малых племен Сибири, оказывавших подчас крепкое сопротивление царской России. Отсюда и из Мангазеи двигались русские далее на восток к великой реке Лене.
В год основания Енисейска здесь были получены первые сведения о большой реке на востоке, название которой еще не было известно. В документе от 16 декабря 1619 года сообщается, что в Тобольске сибирские служилые и промышленные люди, которые бывали на реке Енисее и по другим местам, рассказывали про Тунгусскую и иные земли: «От Тунгусского острогу (т.е. от Енисейска), который де ныне поставили Петр (Албичев) и Черкас (Рукин), ехать до волоку (с Илимана на Лену) две недели, затем де волоком идти два дня до великой реки» (Лены).
Когда сведения о великой реке Лене на востоке дошли до Тобольска, здесь была составлена специальная инструкция для проведывания этой реки. В инструкции предлагалось построить в судно, способное плыть по великой реке, и «проведывать подлинно, прямо ли река или море или переуль морская, да буде река — и им велеть ездить по обе стороны реки и того смотреть, каковы у тое великие реки берега, и есть ли на них какие выметы, и есть ли какие угожие места и лес, который к судовому и ко всякому делу пригодился, или горы; да буде горы — и какие горы, каменные ль, и сколь высоки, и есть ли на них какой лес или степные места, и откуда та река выпала и куда устьем в которую реку или в море впала, и рыбная ли река и какова в ней вода?»
Конца рукописи не сохранилось, но по приведенному отрывку инструкции можно судить, что тобольские власти предполагали провести довольно подробное географическое обследование реки Лены. Было ли что сделано во исполнение инструкции — неизвестно. Спустя год о Лене прослышали мангазейцы, а в 1630 году Мартын Васильев с 30 казаками прошел с Нижней Тунгуски на Вилюй, а оттуда сплыл на реку Лену, где взял с живущих там якутов первый ясак. По возвращении через год в Мангазею Васильев был вызван в Москву, где подробно рассказал про путь с Мангазеи на Лену через Тунгуску, Чону и Вилюй. Васильев сообщал, что на Чоне живут тунгусы, а по Вилюю — «многие люди нанагири, человек семьсот и больше, а конных людей у них нет, а кочуют на устье реки Варки (Мархи). А по Лене реке на усть Вилюя живут долганы и якуты, а князь де у них Дыгинча, а людей де у него человек семьсот же».
В том же году, а по некоторым сведениям — ранее, туруханский промышленник Пенда прошел на Нижнюю Тунгуску с сорока людьми, собранными им в Туруханске. На Нижней Тунгуске Пенда провел три года, затем поЧечуйскому волоку прошел на Лену и сплыл по этой реке до места, где ныне стоит город Якутск, откуда повернул обратно и поднялся по реке Лене. Затем бурятской степью он прошел к Ангаре, а отсюда вновь по воде вернулся в Туруханск. Так одновременно с двух торговых и ясачнык центров — Мангазеи и Туруханска, по двум разным путям: с Мангазеи — через Нижнюю Тунгуску, а с Енисейска и Туруханска — через Верхнюю Тунгуску шло движение на восток, на великую реку Лену.
В течение трех лет мангазейцы достаточно хорошо изучили путь на Лену. В 1633 году мангазейский воевода Андрей Палицын сообщал в Москву довольно подробнее сведения и «подал той великой реке Лене и разных землиц людям, которые по той Лене и по иным рекам живут, чертеж и роспись». В поданной росписи довольно подробно написан маршрут из Мангазеи на Лену по реке Вилюю. В росписи рекомендовалось в походе на Лену зимовать на реке Чоне, откуда идти до Вилюя десять дней, а Вилюем до Лены — три недели. «А по тем рекам по Чоне, по Вилюю живут люди многие: синягири и нанагири. Соболей, лисиц и горностаев и бобров и иного всякого зверя и рыбы у них много...» В той же росписи указывается, что «по большой реке Лене вниз плыть греблею до полунощного океана месяца два и больше, а парусом добежать и в неделю можно". «А по обе стороны великой реки Лены и до устья полунощного о океана — якуты, тунгусы, маяды, нанагиры, кояты, коригилы и иные многие кочевые и сидячие люди. Да в тое же великую реку Лену ниже вилюйского устья впали с обе стороны многие великие реки, а по тем рекам живут осеи, тунгусы, шамагиры, баяхты и иные многие люди, а соболей и всякого зверя и рыбы по тем по всем рекам много же».
В 1631 году русские уже довольно основательно укрепились на Лене. Здесь при впадении реки Куты атаман Галкин из Енисейска основал Усть-Кутское зимовье.
Для окончательного закрепления новых территорий из Енисейска в 1631 году был отправлен сотник Петр Бекетов; перезимовав в Усть-Куте, он спустился весной 1632 года по Лене и основал Якутск, который спустя десять лет был перенесен на то место, где стоит и сейчас. На другой год население Якутска насчитывало уже двести человек — казаков, промышленных и торговых людей. Быстро стекались сюда авантюристы и любители легкой наживы, выменивая за бесценок дорогие меха у местного населения.
Быстро покорялись прилегающие к Якутску земли, и к сороковым годам XVII века Якутск включал в свой уезд всю Нижнюю Лену с Вилюем и Алданом. Все удобные речные пути были уже изведаны, и о них хорошо знали в Енисейске, Туруханске, Мангазее и даже в Москве.
Утвердившаяся на престоле династия Романовых посылала служилых людей во все концы за сбором ясака в виде бобров, соболей, горностаев, «рыбьего зуба» и других ценных вещей. Особенно привлекал восток, где разные местные народцы были весьма слабы, разрозненны и не могли оказать сильного сопротивления. Население вновь покоренной Сибири быстро росло и увеличивалось. Росли новые города и остроги. Сюда стекались с запада скупщики, чиновники и военные люди. Сюда же бежал от царского гнета и простой народ.
Речные пути бассейна Лены были не беспрепятственны. Вкруг них лежала глухая, бездорожная, труднопроходимая тайга. Она удерживала пришельцев от дальнейшего продвижения на восток. Но жажда легкой наживы, дух авантюризма мирились с преградой природы. В поисках новых земель представители царской власти — казаки — устремились вниз по Лене, вышли в Северный Ледовитый океан.
В 1633 году казак Иван Робров спустился вниз по Лене, вышел в море и доплыл вдоль берега до устья реки Яны. В 1636 году Робров совершил вторичное плавание: обошел Святой Нос и открыл устье реки Индигирки.
В этом же году из Енисейска был послан десятник Елисей Буза с заданием осмотреть реки, впадающие в Ледовитое море, и обложить ясаком инородцев. Перезимовав с десятью своими спутниками в Олекминском остроге, основанном в 1635 году, Буза собрал здесь еще сорок промышленных людей и прошел к западному устью Лены, а отсюда в одни сутки морем — до устья Оленека и поднялся по этой реке до ее верховьев. Здесь он построил зимовье, собрал богатый ясак с инородцев. Hа другой год Буза прошел с Оленека сухим путем на Лену, где построил две кочи, вновь спустился вниз по Лене и прошел морем к устью Яны. Обратно в Якутск вернулся Буза только в 1642 году.
Все оживленнее и оживленнее становятся низовье Лены и прилегающие к ней берега Северного Ледовитого океана. Торговые люди и сборщики ясака ходили вдоль берегов моря в устья ближайших рек и поднимались по ним довольно далеко вверх. А в 1641 году Михаил Стадухин привез первые сведения о Колыме, куда через год отправился для ясачного сбора. К этому же времени стали появляться слухи об островах, которые можно усмотреть в море в ясную погоду. В 1642 году служилым людям, отправлявшимся на реку Оленек, в наказной грамоте предписывалось расспрашивать «про Набару реку и про морской остров с заморным зубом, расспрашивать подлинно, сколь далече Набара река, и какие в ней люди, и далече ли от Набары реки остров с заморным зубом, и какой к нему вход».
Вернувшийся из Колымы Михаил Стадухин рассказывал в 1647 году в Якутске, что, идучи морем от Святого Носа, видел по горизонту в море остров (по-видимому, Ближний Ляховский). Слухи об островах, богатых «рыбьим зубом» и «заморной костью», появлялись все упорнее и упорнее, и многие уже начали делать попытки пробраться на острова. Якутский воевода Иван Акинфов неоднократно посылал служилых людей на поиски островов, но все они были неудачны. Неудачными оказались и поиски Стадухина, вышедшего с устья Лены, и поиски Круглякова и Маркова, вышедших с Яны и Колымы.
Много поздней сибирский губернатор князь М. П. Гагарин, прослышав о поисках островов, написал якутскому воеводе Трауернихту специальное письмо, в котором просил всемерно ускорить поиски новых островов, виденных в море.
Согласно указаниям Гагарина Трауернихт снарядил в 1711 году партию в 10 человек, во главе с энергичным казаком Меркурием Вагиным. Со своей партией Вагин отправился осенью 1711 года из Якутска в Усть-Янск; здесь перезимовал и в мае следующего года вышел в море, где, по-видимому, потерпел неудачу. Тогда он посуху на нартах, запряженных собаками, направился с товарищами вдоль берега до Святого Носа, откуда на собаках же пошли по льду в море, держа курс прямо на север, и пришли на безлесный и безлюдный остров (Ближний Ляховский) окружностью от 9 до 12 дней ходу. По сведениям спутников Вагина, на острове водились олени, песцы и даже волки.
Так, спустя 70 лет после первых рассказов о Новосибирских островах, был открыт самый южный из них, названный островом Ближним, и открыт именно посуху, что имеет важное значение в ходе исследования всех островов этого архипелага. С Ближнего острова Меркурий Вагин видел в море другой остров, но, ввиду быстро наступавшего лета, боясь появления разводьев во льду и за недостатком съестных припасов, повел своих спутников обратно на материк к Святому Носу. Отсюда он решил пройти на реку Хрому, где предполагал наловить рыбы. Сбившись с дороги и не найдя реки Хромы, Вагин пошел обратно к морю. Казаки из его партии сообщали: «Ходя многие дни, Хромы реки не сыскали и корму не промыслили и ели собак и, как собак не стало, ели мышей и всякую гадину». Выйдя на берег моря (вблизи Хромской губы) — на так называемую Меркушину стрелку, Меркурий Вагин провел здесь с товарищами все лето, питаясь рыбой, гусями, утками, собирая птичьи яйца.
Место, где летовал Вагин со своей партией, представляло собой самый пустынный район Индигирской и Янской тундр с несметными топкими болотами и солеными озерами. Поверхность почвы также была сильно засолена и большей частью лишена растительного покрова. Из этого глухого и дикого места тщетно пытались выйти товарищи Вагина в течение целого лета.
Настойчивый Вагин, помня наказ якутского воеводы, решил осенью, когда установится лед, снова отправиться на острова, чем не мало напугал некоторых своих товарищей. Боясь повторения тяжелого пути на острова, измученные спутники Вагина убили своего начальника, его сына и еще двух казаков и по зимнему пути вернулись в Усть-Янск, где двое из них рассказали о всем случившемся. Все они были арестованы и отправлены в Якутск, двое из них повешены, а остальные нещадно биты кнутом.
К этому времени мамонтовая кость представляла уже значительный объект промысла в якутских землях. Так, якутский купец Иван Ляхов открыл большие залежи ее между реками Хатангой и Анабарой, что побудило и других купцов и промышленников к новым поискам ее и открытиям. Между прочим два брата ламута, по имени Большой и Малый Этириканы, с женой одного из них — Мокурушей, вновь усмотрев в 1760 году от Святого Носа Ближний Ляховский остров, прошли туда и летовали, добывая мамонтовую кость. Поссорившись из-за Мокуруши, братья убили друг друга, а собранная кость пропала на острове.
Никаких письменных сведений о посещении острова братьями Этириканами нет, о нем говорит лишь старинное предание, которое и до сих пор пользуется широкой известностью среди ламутов. Это предание будто бы отразилось на быте местных промышленников тем, что закрыло путь на острова для женщин. Однако вряд ли это верно: промышленники просто не брали с собой жен в тяжелый, опасный путь на острова, куда они отправлялись только на лето, а жен оставляли вести хозяйство дома.
Именами этих легендарных трех промышленников названы три большие реки острова Ближнего.
В 1770 году купец Ляхов, промышляя с артелью у Святого Носа, увидал стадо оленей, которое шло по льду с моря на материк. Ляхов сообразил, что неподалеку находится остров или земля, откуда шли олени, и в начале апреля он отправился на нартах по оленьему следу на север. Проехав 70 километров, Ляхов добрался до острова (Ближний Ляховский), а на другой день по оленьему же следу достиг второго острова (Малый Ляховский). Оленьи следы шли далее. Ляхов попытался и по ним пойти, но, встретив сильно торосистый труднопроходимый лед, повернул обратно.
Ляхов дал первые письменные сведения о природе Ляховских островов Новосибирского архипелага в своей челобитной, адресованной сибирским властям, где он просил закрепить за ним как посещенные острова, так и те, которые он откроет вновь. Сведения об открытиях Ляхова дошли и до Петербурга; в целях поощрения колонизации далекой Сибири, Екатерина II повелела назвать новые острова Ляховскими, а купцу Ляхову — предоставить исключительное право охоты и сбора мамонтовой кости как на этих островах, так и на тех, которые он откроет впредь. Поощренный таким образом, Ляхов в 1773 году вновь отправился (этот раз на лодке) на остров Ближний Ляховский, а оттуда — на остров Малый. Затем им был открыт еще один остров Новосибирского архипелага, который Ляхов назвал Третьим. На обратном пути один из спутников Ляхова забыл медный котел на вновь открытом острове, что послужило поводом для названия его Котельным. Это название сохранилось и доныне. На острове Котельном Ляхов нашел много мамонтовой кости, следы оленей и других зверей. На обратном пути Ляхов со спутниками перезимовал на Ближнем острове, где также обнаружил большое количество мамонтовой кости.
Когда Ляхов сообщил о своих открытиях в Якутск, оттуда был отправлен землемер Хвойнов с заданием сделать опись вновь открытых островов. 16 мая 1775 года Хвойнов со Святого Носа прибыл на остров Ближний и, обойдя его кругом, насчитал 367 верст. Закончив опись острова Ближнего, Хвойнов 6 июня вернулся в Усть-Янск. Хвойнову надлежало продолжать опись и в последующие годы, что и пытался делать в течение двух лет, но затем вследствие скверной погоды вынужден был от этого отказаться.
По смерти пионера Новосибирских островов — Ляхова — купеческий сын Сыроватский организовал, во главе с якутским мещанином, предприимчивым Яковом Санниковым, несколько промысловых артелей главным образом для добычи мамонтовой кости. Сам же Санников отыскивал новые удобные для промысла места. Между прочим, в 1805 году, отправляясь с мыса Баркана на Ляховские острова, он открыл небольшой, но довольно высокий остров Столбовой.
Поездки на Ляховские острова совершались тогда уже не из Усть-Янска, как делалось во времена Меркурия Вагина, а из устья Лены на мыс Баркан. В 1805 году был открыт остров Фаддеевский, к востоку от острова Котельного. Название свое он получил в честь промышленника Фаддеева, первого зимовщика на этом острове.
Хозяин Якова Санникова — Сыроватский открыл еще остров Новую Сибирь (названный так Геденштромом). Организованные Сыроватским промыслы на других островах приносили ему большую прибыль; это послужило поводом к оспариванию у него привилегии на эти промыслы со стороны других купцов и, в особенности, Протодьяконова, участника поездок на острова купца Ляхова. Им удалось добиться отмены привилегии Сыроватского, и в 1808 году на острове Котельном стали промышлять Протодьяконов и Бельков; они открыли новой остров, названный Бельковским.
Обильная добыча мамонтовой кости привлекла внимание царских властей к островам, и в 1808 году туда была снаряжена первая географическая экспедиция во главе с чиновником Геденштромом при участии землемера Кожевина, который позднее, вследствие болезни, был заменен геодезистом Пшеницыным. Эта первая географическая экспедиция была снаряжена чрезвычайно скудно. Кроме Геденштрома и Пшеницына, в ней участвовали только промышленники, а также Яков Санников.
Экспедиция Геденштрома работала с 1808 по 1812 год и за это время обследовала и описала большую часть островов Новосибирского архипелага. Основные работы были проделаны Пшеницыным и Яковом Санниковым. Землемер Кожевин описал лишь часть берегов Фаддеевского острова. Сам Геденштром обследовал подробно остров Новую Сибирь, пройдя к нему по льдy от стана Посадного, что на Меркушиной стрелке. Остальные острова Геденштром затронул только мимоходом.
Особый интерес представляют работы Якова Санникова. В 1809 году на острове Фаддеевском Санников нашел юкагирские сани и костяные орудия для выделки оленьих шкур, а на острове Новой Сибири — топор из мамонтовой кости. Геденштром, обсуждая эти находки, отмечает, что материковые юкагиры не пользовались такими орудиями уже в конце XVIII века; отсюда следует, что на Новосибирских островах они побывали гораздо раньше.
По этому поводу существуют две гипотезы: согласно одной, юкагиры бежали на север и далее на Новосибирские острова, спасаясь от оспы, которая свирепствовала одно время в Сибири. Другая — объясняет бегство юкагиров на острова притеснением от казаков, появившихся в Сибири, и тем, что казаки хотели навязать силой христианскую веру. Пребывание юкагиров на островах подтвердил впоследствии Санников, найдя остатки их жилья на островах Котельном в 1811 году.
В 1810 году Санников нашел на западном берегу Котельного острова могилу с крестом, на котором была русская надпись. Подле креста валялись нарта, копье и две железных стрелы. Неподалеку Санников обнаружил построенное из дерева зимовье и внутри его несколько предметов, сделанных из оленьего рога. Придя сюда на следующий год, Санников разрыл могилу: в ней оказался деревянный сруб и в нем человеческие челюсти, 17 железных к стрел, топор, колыбь для литья пуль, пила, две уды, огниво, кремень оббитый, костяной гребень, песцовые и оленьи шкуры и переда сибирских котов (лаптей), а возле могилы — кастрюля из желтой меди и топор. Могила, видимо представляла собой остатки какой-либо русской промысловой партии, довольно рано забредшей на Новосибирские острова. Пройдя на северо-западную оконечность Котельного, Санников усмотрел далеко на севере верстах в 70 землю.
В 1811 году Санников обошел и обследовал остров Фаддеевский и вновь посетил Котельный остров, а Пшеницын положил на карту всю Новую Сибирь. Придя на остров Новую Сибирь, Санников вновь увидел землю, которую он заметил прежде с Котельного. Он настолько был уверен в ее существовании, что Геденштром, не колеблясь, нанес ее на карту под названием «земля, виденная Санниковым». Вопрос о существовании «земли Санникова» остается спорным и в настоящее время, так как дойти к ней еще никому не удалось, а видели ее после Санникова и некоторые другие исследователи Новосибирского архипелага, правда, далеко не все. Последнее может быть объяснено и тем, что условия видимости земли на дальнее расстояние на севере не одинаковы в различные времена года. В зависимости от времени года, попадавшие на острова путешественники могли то видеть, то не видеть землю Санникова.
Из других находок Санникова следует упомянуть обнаруженные им на острове Котельном «в довольном расстоянии от берегов, на возвышенных местах, лошадиные, буйволовые, бычачьи и овечьи головы и кости в великом множестве, по коим должно заключить, что сих животных были здесь некогда целые стада. Но как они могли питаться в такой суровой бесплодной стране? То сие не иначе изъяснить можно, как только тем предположением, что тогда климат здесь был гораздо умереннее; ибо сии стада рогатого скота, вероятно, были современники мамонтам, которых кости во множестве находятся; в те времена также произрастал лес, которого целые окаменелые слои (на Новой Сибири — горы) находятся». Так записал находки Санникова с его слов Геденштром.
Сам Геденштром сделал также интересные наблюдения. Он дал довольно подробное описание каменного льда. Многие яры на Ледовитом море, реках и озерах, — писал он, — удивления достойны тем, что состоят из правильных слоев льда и земли, в некоторых видны земляные жилы, перерезывающие ледяные слои».
Все это является первым естественно историческим материалом для истории ландшафта не только Новосибирского архипелага, но и всего севера Азиатского материка. Геденштром первый делает указания на изменение климатических условий в послетретичное время. У него мы находим указание, что «на тундре также находятся далее от леса в ярах над озерами и реками целые березы с корнем и корою». В обнажениях берегов озера Тас-Tax Геденштром обнаружил выходы «адамовщины» (так назывались тогда ископаемые остатки древней флоры). Двукратная поездка Геденштрома на Новую Сибирь дала первые известия о знаменитых Деревянных горах, которые он ошибочно принял за скопление четвертичного плавника.
Экспедиция Геденштрома, несмотря на бедность снаряжения и скромность личного состава, дала довольно богатые материалы о природе островов Новосибирского архипелага. Геодезист Пшеницын, на основании своих съемок, описей Санникова, частично описей Геденштрома (Новая Сибирь) и съемок Кожевина (остров Фаддеевский) составил первую сводную карту островов Новосибирского архипелага, правда, далеко не точную, с рядом промахов и ошибок. Некоторые острова еще не были открыты и потому на карту не попали.
Эта экспедиция дала первые сведения о самостоятельности системы островов Новосибирского архипелага, установив, что Новая Сибирь — крайний восточный остров архипелага, и что к северу от архипелага имеются пространства свободного ото льда моря, не замерзающего даже зимой. Геденштром собрал довольно хорошую геологическую коллекцию, на основании которой было установлено наличие мезозоя на Новосибирском архипелаге.
До работ экспедиции Геденштрома, промышленники уже довольно часто посещали ближние Новосибирские острова для сбора там мамонтовой кости. В результате этих посещений, якут Максим Ляхов открыл в 1815 году два небольших острова — Васильевский и Семеновский, лежащие западнее Котельного.
Так как экспедиция Геденштрома не выполнила основной освоей задачи — составления подробной и точной карты Новосибирских островов и прилегающего побережья Ледовитого океана, то Адмиралтейская коллегия организовала новую экспедицию, которая отправилась в 1821 году под руководством лейтенанта П. Ф. Анжу при участии офицеров И. А. Бережных, П. И. Ильина и хирурга-медика А. Е. Фигурина. Свои работы Анжу начал с Усть-Янска, откупа он отправился в устье Лены, обследовав на пути побережье залива Борхая, бухту Тикси и часть полуострова Быковского.
От зимовья Лах, лежащего в дельте Лены, Анжу пошел к Новосибирским островам, придерживаясь первоначально обычного установленного промышленниками пути, т.е. с мыса Баркана на остров Котельный, затем свернул на остров Столбовой и описал его в течение двух дней, после чего перешел на остров Котельный. Здесь Анжу разделил свою экспедицию на две партии. Одну, под начальством Бережных, он отправил для описи и съемки острова Фаддеевского, на северной оконечности которого Бережных должен был в ожидании партии Анжу построить шлюпку. На шлюпке предполагалось идти морем к земле Санникова. Сам Анжу с Фигуриным отправился на север вдоль берегов острова Котельного и 5 апреля достиг 75°36'с. ш., откуда пошел по льду на северо-запад к земле, виденной Санниковым. На 76°46'22" с. ш. и на 135-м меридиане от Парижа партии Анжу преградила путь большая полынья, о которой упоминал в свое время и Геденштром. Повернув на восток, Анжу пошел к острову Фаддеевскому, где в условленном месте встретился с отрядом Бережных. После описи острова Фаддеевского Анжу перешел на Новую Сибирь, откуда снова пытался пробраться к землям, виденным Санниковым, но опять, пройдя 14 миль, встретил чистую воду и вынужден был вернуться.
Описав остров Новую Сибирь, Анжу отправился прямо на материк в Усть-Янск.
В следующем, 1822 году Анжу закончил опись островов Новосибирского архипелага и оставшуюся часть берега материка. Несмотря на тщательные поиски, новых островов в море нигде не было обнаружено, за исключением одного маленького, — почти у самого берега острова Фаддеевского. Новый остров в честь хирурга был назван островом Фигурина. В результате своих работ экспедиция Анжу дала весьма хорошую съемку Новосибирских островов, опиравшуюся на семь астрономических пунктов. Вопрос же о земле Санникова и после этой экспедиции остался открытым и спорным, тем более, что промышленник якут Джергели в конце XIX века снова видел землю на север от острова Котельного.
После работ экспедиции Анжу наступает довольно большой перерыв в исследовании островов Новосибирского архипелага. И только в 1879 году в район Новосибирского архипелага прибыла американская экспедиция Де-Лонга на судне «Жаннетта». С 1879 по 1882 год экспедиция Де-Лонга открыла три новых небольших острова, которые составляют самую северную группу островов Новосибирского архипелага. Первым был открыт остров Жаннетта, мимо которого продрейфовало судно Де-Лонга; вторым — скалистый базальтовый остров Генриетта, покрытый пятнами фирнового льда и снега. После гибели судна, когда экспедиция отправилась на шлюпках к Азиатскому материку, был открыт и довольно подробно обследован остров Беннета, также представляющий в основном базальтовую скалу с выходами осадочных пород в юго-западной части.
Все эти три острова обычно выделяются в самостоятельную группу островов Де-Лонга, входящих в систему Новосибирского архипелага.
С острова Беннета экспедиция Де-Лонга частью по воде на шлюпках, частью волоча шлюпки по льду, добралась до острова Фаддеевского, а затем через Котельный — до Семеновского. Отсюда экспедиция направилась в устье Лены, но, попав в сильный туман, разбилась на три части. Одна часть, во главе с Мельвилем, быстро добралась до населенных мест. Вторая, во главе с Де-Лонгом, заблудившись, погибла от голода в дельте Лены, кроме двух матросов, которым удалось достигнуть жилья тунгусов. Третья партия погибла еще в море, попав в туман. Следует упомянуть, что открытые Де-Лонгом острова могли быть одной из тех земель, которые в свое время видел Яков Санников.
В 1886 году на Новосибирские острова снарядила экспедицию Академия Наук под руководством доктора А. Бунге и геолога Эд. Толля. Экспедиция Бунге и Толля работала на Новосибирских островах более двух лет. Она посетила почти все острова, собрала богатейший материал о природе архипелага, впервые довольно правильно представила геологическое строение и возраст пород большинства островов и дала также хорошее описание ископаемых льдов, обнаруженных на многих островах архипелага. Особенно интересны ее большие собрания палеонтологического материала.
В 1893 году на Новосибирские острова отправилась вторая академическая экспедиция под начальством Толля. В задачу ее входило отыскание трупа мамонта на материке у Святого Носа, сведения о котором были получены еще в 1889 году, и организация на острове Котельном склада продовольствия для знаменитой экспедиции Нансена на «Фраме»; попутно для нее же предполагалось завезти партию собак к устью реки Оленека. Помощником Толля был гидрограф лейтенант Е. И. Шилейко, который производил описание, маршрутную съемку и определил на материке и островах 38 астрономических пунктов. Толль в эту экспедицию окончательно установил тесную связь тектоники Новосибирских островов с Верхоянской системой гор севера Азиатского материка.
Во время пребывания на острове Котельном Толлю, как он сообщает, удалось увидеть «землю Санникова», имевшую столообразный вид, сплошь покрытую снегом. Толль даже взял на нее азимут NО 18°. Земля Санникова решила дальнейшую судьбу Толля.
В докладе о своей экспедиции на собрании Географического общества 6 апреля 1894 года Толль сказал: «Мой проводник Джергели, семь раз летовавший на островах и видевший несколько раз под ряд эту загадочную землю, на вопрос мой: «Хочешь ли достигнуть этой дальней цели?» –– дал мне следующий ответ: «Раз наступить ногой и умереть». По-видимому, Толль держался того же мнения.
По предложению Толля, Академия Наук организовала большую научную экспедицию на специально приобретенном в Норвегии для этой цели китобойном судне «Заря». Экспедиция ставила себе целью посещение острова Беннета и виденной Толлем «земли Санникова», а также всестороннее географическое обследование Новосибирских островов. Начальником экспедиции был Толль; состав ее — командир судна Коломейцев, старший штурман и метеоролог Матисен, гидролог Колчак, зоолог и ботаник Бялыницкий-Бируля, астроном Зеберг и доктор Вальтер. Весь экипаж экспедиции состоял из 19 человек. Продовольствие было рассчитано на два года. Это была первая морская экспедиция к Новосибирским островам, после того как Меркурий Вагин в 1711 году, следуя сухим путем, открыл первый остров этого архипелага.
Выйдя 21 июня 1900 года из Петербурга, «Заря» после захода в Берген и Тромсе прибыла 24 июля в Александровск на Мурмане, где приняла 20 ездовых собак, доставленных сюда за 12 тыс. км из Усть-Янска Стрижневым и Расторгуевым. 31 июля «Заря» покинула Александровск, направляясь в Карское море через Югорский Шар, который она прошла 7 августа (По старому стилю). В Карском море встретились первые льды. Держа курс на восток, «Заря» 18 августа прошла Каменные острова, открытые Мининым в 1740 году, и вошла в воды, которые в то время еще не были нанесены на карту.
Двигаясь большей частью в тумане, экспедиция открыла в материке большой залив, названный губой Минина, а к востоку от него — второй залив, названный заливом Миддендорфа. 26 сентября, вследствие тяжелых льдов, «Заря» встала на зимовку в хорошо защищенной бухте, на 76° 33' с. ш. и 95°6'30" в. д. Весною 1901 года «Заря» долго была зажата во льдах, и только 19 августа ей удалось, двигаясь на восток, пройти мыс Челюскина. Миновав Таймырский полуостров, Толль взял курс на остров Котельный, но, встретив сильный противный ветер, решил пойти на северо-восток, к земле Санникова. 9 сентября на 77°9' с. ш. и 140° в. д. «Заря» подошла к кромке тяжелого ледяного пака. Дальше на северо-восток идти не было возможности. Решили повернуть к острову Беннета, на котором 11 сентября усмотрели мыс Эмма. Но подойти к острову, вследствие тяжелых льдов, окружавших его 12-мильным припаем, не удалось. Тогда «Заря» возвратилась, пытаясь еще раз пройти к земле Санникова, но из-за позднего времени поспешила вернуться к острову Котельному, где и зазимовала в бухте Нерпалах.
Для оказания помощи экспедиции Толля, на случай, если «Заря» потерпит аварию, на Новосибирские острова еще до прихода «Зари» отправилась сухопутная экспедиция под начальством Воллосовича, которая прибыла на острова из Усть-Янска и организовала здесь ряд продовольственных баз.
В ожидании парохода «Зари» Воллосович совершил ряд экскурсий по островам, пересек остров Котельный, собрал хороший материал, на основании которого дал стратиграфическую схему строения архипелага, и отметил ряд сбросов в различных его частях.
Во время зимовки «Зари» Толль с Воллосовичем ездили на материк за почтой, а на обратном пути совместно осмотрели и подробно обследовали ряд островов. Остальные участники зимовки на «Заре» также совершили ряд экскурсий по островам, собрав ценный материал о их природе. Весной с «Зари» отправились для исследовательских работ две партии: одна, во главе с А. А. Бялыницким Бирулей, пошла на Новую Сибирь, другою руководил сам Толль. Он взял курс к острову Беннета, предполагая, по-видимому, оттуда попробовать достигнуть земли Санникова. Толля сопровождали астроном Зеберг и два промышленника. Через три мили путешественники встретили чистую воду. Здесь они убили собак, на которых везли продовольствие и две шлюпки, погрузили все на шлюпки и 3 августа достигли мыса Эмма на острове Беннета, где и начали свои работы по всестороннему обследованию острова.
По плану работ экспедиции, в конце лета «Заря» должна была зайти к местам работ обеих партий и забрать их. Однако, несмотря на многократные попытки, «Заре» не удалось пройти ни к острову Беннета, ни к острову Новой Сибири: мешали льды. Видя свою беспомощность, «Заря» взяла 23 августа курс в бухту Тикси.
По возвращении «Зари», старший штурман Матисен сразу же приступил к работе по оказанию помощи оставшимся на островах. Организация вспомогательной партии под начальством Бруснева была закончена к средине февраля 1903 года, но на месяц раньше партия Бялыницкого-Бирули самостоятельно пришла на материк, в село Казачье. Таким образом, оставалось оказать помощь только Толлю. На случай, если в районе острова Беннета окажется чистая вода, была организована вторая морская партия под начальством Колчака, которая должна была пройти к острову Беннета на вельботе «Зари» и снять оттуда Толля. В невероятно трудных условиях пришлось тащить тяжелый вельбот по неровному торосистому льду. Активную роль сыграл здесь боцман «Зари» Бегичев. Вельбот был дотащен до острова Котельного, откуда 18 июля партия Колчака пошла по чистой воде и 4 августа пришла к мысу Эмма на острове Беннета. Здесь была обнаружена база Толля, где он оставил собранные на острове коллекции и довольно обширную записку. В оставленной Толлем записке дано подробное описание острова Беннета и, в особенности, его геологического строения. Далее сообщалось, что еще 8 ноября 1902 года, т.е. почти год тому назад, Толль со своими спутниками покинул остров Беннета и направился к югу на материк, имея продовольствия на 14—20 дней.
Забрав часть коллекций и письма Толля, партия Колчака вернулась к Ляховским островам, а отсюда, с партией Бруснева, по зимнему пути — на материк. Судьба партии Толля так и осталась неизвестной. По-видимому, она погибла, возвращаясь по тонкому плавучему льду на материк.
Спустя шесть лет Воллосович, организовавший базы для экспедиции Толля, снова посетил Новосибирские острова. Прибыв на остров Большой Ляховский, Воллосович произвел раскопки мамонта, части которого доставил на материк, и, сделав ряд дополнительных геологических изысканий, обнаружил на острове свиту дислоцированных осадочных пород. После второго посещения Новосибирских островов Воллосович окончательно сформировал свое утверждение о существовании двух горизонтов ископаемого льда на этом архипелаге.
После экспедиции Воллосовича Новосибирские острова не посещались научными экспедициями до 1912 года, когда сюда зашла полярная гидрографическая экспедиция на ледокольных судах «Таймыр» и «Вайгач», построенных в Петербурге специально для полярных плаваний. Основная задача экспедиции, начальником которой был Вилькицкий, состояла в разрешении возможности плавания северным морским путем. Полярная гидрографическая экспедиция посетила Новосибирский архипелаг и в 1913 и 1914 гг. За три посещения экспедиция открыла здесь два новых острова — остров Вилькицкого и остров Жохова; сделала много промеров глубин в районе архипелага; кроме того, были собраны геологические материалы на острове Столбовом. На обратном пути Вилькицкий зашел на остров Беннета, где забрал остатки коллекций Толля.
Гидрографическая экспедиция Вилькицкого замыкает собой дореволюционное исследование архипелага Новосибирских островов.
В 1924 году район Новосибирских островов посетила норвежская экспедиция, организованная известным полярным исследователем Руалом Амундсеном на судне «Мод». Она произвела здесь значительные гидрологические работы и некоторые астрономические наблюдения.
При обзоре всей проделанной работы по исследованию Новосибирского архипелага надлежит отметить несистематичность — случайность как в организации экспедиции, так и в постановке исследовательских работ, отсутствие планового начала и общей программы исследований. Все это приводило к тому, что экспедиции часто проделывали ряд ненужных работ, повторяя то, что уже гораздо раньше и лучше было сделано их предшественниками. Второе, что необходимо отметить в их итоге,— это отсутствие сводного материала о природе Новосибирского архипелага. Значительная часть работ некоторых экспедиций осталась не опубликованной и до настоящего времени.
После Октябрьской революции, укрепления советской власти на крайнем севере, начинается строго-планомерное исследование советского севера как на материке, так и на островах Северного Ледовитого океана, по заранее разработанной программе, рассчитанной на много лет. С каждым годом все более и более расширяются исследовательские работы. Возникает ряд научно-исследовательских учреждений, институтов и комиссий, которые занимаются изучением крайнего севера Советского Союза. Так возникает Якутская комиссия при Академии Наук, которая ставит себе целью всестороннее исследование территории Якутской АССР. Естественно, что в задачу Якутской комиссии Академии Наук поставлено изучение и островов Новосибирского архипелага, как входящих в территорию Якутской автономной республики.
В целях всестороннего научного исследования Новосибирских островов, Якутская комиссия Академии Наук решила создать здесь постоянную исследовательскую станцию. Для выбора места постройки станции и для завоза строительных материалов из устья Лены была отправлена к Новосибирским островам летом 1927 года небольшая парусно-моторная шхуна «Полярная звезда». В задачу шхуны входило также гидрологическое исследование моря Лаптевых для целей судоходства.
Утром 13 августа «Полярная звезда» вышла в море Лаптевых, держа курс к острову Большому Ляховскому. 15 августа шхуна подошла к Святому Носу, а 16-го, в поисках удобного места для постройки станции, она подошла к астрономическому пункту Северной гидрографической экспедиции на острове Большом Ляховском, где и был выгружен строительный материал для будущей станции. Во время подхода к месту выгрузки «Полярная звезда» открыла против мыса Шолаурова небольшой островок, названный впоследствии Чачьим. Оставив присланное Госторгом продовольствие и снаряжение для промышленников острова Котельного на Кигиляхе, «Полярная звезда» 19 августа пошла обратно в устье Лены, производя постоянно гидрологические работы и метеорологические наблюдения. Все эти работы выполнялись гидрологом Ю. Д. Чирихиным, гидробиологом А.М. Поповым и Н. В. Пинегиным.
Ранней весной 1928 года гидролог Б. К. Хмызников (советский исследователь Севера) посетил Новосибирские острова, пройдя на собаках из Казачьего на остров Котельный. Хмызников произвел значительные гидрологические работы в проливе Д. Лаптева, Этерикана и Санникова.
В начале 1929 года Якутская комиссия Академии Наук сформировала штаты будущей станции Новосибирских островов: начальник (он же метеоролог) Н. В. Пинегин, геолог М. М. Ермолаев, гидролог К. В. Тирон, биолог А. Н. Смесов, радист В. В. Иванюк и моторист В. И. Ушаков, а в мае весь состав станции со всем оборудованием и снаряжением выехал из Ленинграда в Иркутск, где было закуплено добавочное продовольствие. Из Иркутска состав станции с грузом отправился на автомобилях в село Качуг, расположенное в верхнем течении Лены. Здесь все снаряжение станции, весом около 32 тонн, было погружено на карбас, который 7 июня отплыл вниз по течению Лены и 30 июля прибыл в Якутск, захватив по пути в Соленовском затоне каркас дома станции.
В Якутске снаряжение станции перегрузили частью на специальную баржу, а частью на отремонтированную здесь шхуну «Полярная звезда», которая должна была доставить весь состав станции со снаряжением на остров Большой Ляховский. Вечером 20 июля, с баржей на буксире, «Полярная звезда» ушла в Булун, куда и добралась после ряда приключений вследствие частой порчи мотора. Ввиду малой грузоподъемности шхуны «Полярная звезда», весь груз станции был разбит в Булуне на две очереди. Предполагалось, что «Полярная звезда» сделает два рейса. 10 августа с грузом первой очереди и всем составом станции шхуна вышла в море и после тяжелого на этот год плавания во льдах 26 августа бросила якорь у места постройки станции на острове Большом Ляховском. В течение трех дней все было выгружено, и шхуна ушла обратно. Второго рейса ей сделать не удалось.
Все строительные работы были выполнены личным составом станции. 9 октября постройка дома была вчерне закончена. 2 ноября впервые заработала радиостанция на коротких волнах, а с 27 ноября начался регулярный обмен телеграммами с Якутском.
Первая зимовка прошла вполне благополучно. Благодаря хорошему научному оборудованию на станции производились обширные наблюдения метеорологические и аэрологические, а также над приливо-отливными явлениями моря. К весне научные работники стали готовиться к экскурсионной работе по топографической съемке и геологическому исследованию островов. В это время выяснилось, что шхуна «Полярная звезда» находится в устье Лены в совершенно непригодном для плавания виде, а другие суда также в этом году на Ляховские острова прийти не могут. В силу ограниченного запаса продовольствия, пришлось сократить состав станции на два человека и съездить весною на собаках на материк в село Казачье, откуда Н. В. Пинегин привез некоторое количество продовольствия и 17 ездовых оленей, на которых предполагалось вывезти со станции коллекции.
В летнее время научные сотрудники станции произвели обширные работы по исследованию острова Большого Ляховского, собрали богатый материал по геологии и геоморфологии острова, а также произвели его топографическую съемку.
Основная часть этих работ была выполнена М. М. Ермолаевым.
16 августа 1929 года на станцию прилетел самолет воздушной экспедиции Г. Д. Красинского, который перед этим совершил полет на остров Врангеля. Захватив почту, самолет, руководимый летчиком Кальвицей, улетел обратно на материк.
Продовольствия, доставленного на станцию из Казачьего, было слишком мало для второй зимовки. Прибытие же нового состава станции с продовольствием по полученным сведениям сильно запаздывало. Поэтому решили отправить на имеющихся оленях еще двух человек с коллекциями на материк. Таким образом, на станции осталось только пять человек.
Приближался декабрь, а смены и продовольствия все не было. 16 декабря 1929 года отправили на материк в Казачье еще троих с остатками коллекций. Только двое — Н. В. Пинегин и рабочий Бадеев — дождались, наконец, нового состава станции, который прибыл с материка на собаках в ночь на 18 декабря с новым начальником станции Н. Н. Шпаковским. Несмотря на тяжелые условия жизни, никакого перерыва в научных работах станции не было. С момента прибытия нового состава начались нормальная жизнь и работа полярной станции на острове Большом Ляховском.
Приближался II Международный полярный год (1932/33), различные государства отправляли ряд экспедиций в полярные страны и сооружали там станции с целью единовременного широкого производства научных наблюдений в Арктике. Особенно много работ было совершено тогда советскими научными и хозяйственными организациями.
В целях полноты наблюдений в советском полярном секторе, необходимо было иметь станцию на одном из северных островов Новосибирского архипелага. По инициативе Якутского Гидрометеорологического института такую станцию решили организовать на северном берегу острова Котельного. Все снаряжение и научное оборудование для новой станции на Новосибирских островах было летом 1932 года доставлено в бухту Тикси, куда в ночь на 27 августа прибыл ледокол «Сибиряков», совершивший под начальством О. Ю. Шмидта рейс по Северному морскому пути. Ледокол «Сибиряков» взял на борт все грузы для новой станции на острове Котельном, а также для станции на острове Ляховском.
Состояние льдов в 1932 году в море Лаптевых оказалось весьма благоприятным для плавания, и «Сибиряков» благополучно произвел выгрузку для обеих станций на острове Большом Ляховском.
Начальнику новой станции на острове Котельном—географу Соколову предстояла переброска груза на собаках и оленях с Ляховской станции на северную оконечность острова Котельного. Несмотря на весьма тяжелые условия, Соколов благополучно выполнил эту задачу, и 1 июля 1933 года станция, построенная из плавника на северном берегу острова Котельного, начала работать по программе II Международного полярного года.
Ввиду ограниченности продовольствия, на зиму на станции остались только двое — географ Соколов и метеоролог. Кроме метеорологических наблюдений, они произвели промеры глубин к северу от острова Котельного. Первый промер был сделан на расстоянии 700 метров от берега. Здесь глубина оказалась в 7,5 метров. Толщина льда — 160 см. На расстоянии 2 км глубина была равна 11 метрам, а толщина льда —135 см. Помимо промеров глубин, Соколов произвел съемку береговой линии на протяжении 40 км и собрал значительный геологический и геоморфологический материал. Два зимовщика острова Котельного всячески старались увидеть, землю Санникова, но, несмотря на все их усилия, обнаружить ее не удалось. Вместо этого, в совершенно противоположном направлении, севернее острова Бельковского был усмотрен небольшой островок. 1 апреля 1934 года наблюдения были окончены, и двое зимовщиков, закрыв станцию, выехали на материк.
В целях обеспечения нормального судоходства в районе Новосибирских островов, на северном берегу необходимо иметь постоянную метеорологическую станцию с радиоустановкой, что и выполняется в настоящее время Гидрографическим управлением. Эта станция будет сообщать о состоянии льдов к северу от Новосибирских островов.
Климат
Климат Новосибирских островов, как и многие другие элементы природы, должен быть рассмотрен в связи со всей окружающей его географической средой. В частности, климат архипелага тесно связан с климатом окружающих его территорий Северного Ледовитого океана и огромного Азиатского континента, средние и центральные части которого весьма отдалены от всех морских бассейнов, что оказывает существенное влияние на климат страны. Следует особо отметить, что в зимнее время, вследствие сильного охлаждения, в северной части Азиатского материка устанавливается высокое давление воздуха или барометрический максимум, по выражению климатологов. Центр его лежит в районе озера Байкала, а отдельные отроги барометрического максимума протянулись к Верхоянску и на Колыму, занимая всю эту область. По причине высокого давления воздуха или антициклона в северной Азии (примерно, с октября по май) в это время года господствуют температуры воздуха настолько низкие, что вряд ли где-либо на земной поверхности можно найти более холодную область, чем северная Сибирь. Правда, климат Новосибирских островов, лежащих у северной окраины Азиатского материка, имеет много своих особенностей. В частности благодаря наличию в море больших полыней (чистой воды) климат островов зимой гораздо мягче климата соседнего материка.
В летнее время центр высокого давления воздуха или антициклон на Азиатском материке разрушается благодаря сильному прогреванию воздушных масс, лежащих над центром обширного континента. В это время центр высокого давления холодного воздуха устанавливается над Северным Ледовитым океаном, где плавают обширные ледяные поля. Поэтому в летний период с севера на материк и на прилегающие к нему острова дуют холодные ветры, сильно понижающие температуру воздуха летних месяцев и делающие летний климат прибрежных островов и окраины материка более суровым.
Таким образом, можно сказать, что климат Новосибирского архипелага имеет до некоторой степени муссонный характер. Летом здесь преобладают охлаждающие ветры с Ледовитого океана, а зимой — холодные ветры с Азиатского материка, смягчаемые омывающими архипелаг морями. В общем же климат Новосибирских островов гораздо суровее, чем климат островов Европейского полярного сектора, лежащих на тех же широтах, как, например, Новая Земля, Шпицберген, Колгуев и др. Это зависит от сильной ледовитости окружающих архипелаг морей и от состояния давлений воздуха в районе Новосибирского архипелага, о чем уже говорилось выше.
Благодаря муссонным ветрам (Муссонные ветры — это сезонные ветры, развитые в приморских областях. В таких районах летом воздух над сушей нагревается быстрее и сильнее, чем над морем. Теплый легкий воздух над сушей летом поднимается вверх, а на его место поступает с моря более прохладный и влажный воздух. Зимой картина меняется в обратную сторону) зимой на островах значительно теплее, чем на близлежащем побережье Азиатского материка. Это отмечают многие участники экспедиций на архипелаг и все живущие там промышленники. В силу влияний моря температура на островах зимой никогда не падает так низко, как на материке, охлаждаемом Верхоянским полюсом холода. Летом, наоборот, вследствие опять-таки влияния моря климат на Новосибирских островах гораздо прохладнее, чем на материке.
В апреле на архипелаге уже чувствуется приближение весны. С половины мая заметно начинает таять снег, а к концу этого месяца тундра все больше и больше покрывается проталинами. Таяние снега продолжается почти до конца июня, что особенно заметно по долинам рек и ручьев, где за зиму накопляются довольно мощные снежные толщи. В силу таяния снега и охлаждающего влияния моря, средняя температура июня ниже нуля. Наиболее высокие температуры наблюдаются в июле, хотя и в конце июня термометр иногда поднимается до +10° и даже до +13°. Морской лед в это время стоит довольно плотно, и обычные туманы, характерные для Новосибирских островов во вторую половину лета, еще не заметны.
В первой половине лета, примерно, до средины июня, нередко выпадает снег. Правда, он быстро стаивает. В это время и температура воздуха стоит аналогично ниже нуля. Вообще отрицательные температуры с короткими снегопадами могут быть в любое время летнего сезона, — это является характерным почти для всех островов Северного Ледовитого океана.
Бунге, исследовавший архипелаг Новосибирских островов, так описывает лето 1884 года, когда он находился в дельте реки Лены под 73° с. ш.: «В 2 часа дня 22 июля температура была +21°, летало множество насекомых, среди них масса комаров; ночью было тоже тепло 15—16°; на следующий день было еще теплее, летало много бабочек, воздух был наполнен благоуханием цветов; но вскоре подул северо-западный ветер, сделалось холодно и дождливо, и температура ночами стала опускаться до – 4°».
Отрицательные температуры в летние сезоны могут наблюдаться не только на Новосибирских островах, но даже и на оконечности близлежащего Азиатского материка.
Средняя июльская температура архипелага колеблется от 2,2° на севере до 3,5° на юге, причем на северных островах она может быть ниже, а на южных — выше, что подтверждается и растительностью и наличием насекомых. Так, на острове Большом Ляховском растительный покров гораздо богаче, чем на острове Новой Сибири. Это же замечается и в мире насекомых (следует иметь в виду, что насекомых здесь вообще очень мало).
Максимальные температуры воздуха в июле могут доходить до 13–15°. Температура же поверхности почвы в этом месяце бывает гораздо выше, иногда она доходит до 18°.
Облачность в районе Новосибирского архипелага до вскрытия льда в море небольшая. Туманы появляются только отдельными клочьями с полыней окружающих морских пространств. Как только вскрывается лед, облачность резко увеличивается, и над островами стоят упорные густые туманы.
Осенью первые морозные дни наблюдаются в половине августа, хотя в это время бывают еще немалые положительные температуры. Примерно, с 20-х чисел августа наступают постоянные небольшие морозы, доходящие до –5°. Средняя температура этого месяца колеблется от +1,3° до—0,9°. С сентября продолжается понижение температуры воздуха, и средняя колеблется от—2,4° до—6,5°. В октябре резко понижается температура, и средняя падает до—17°; преобладает ветер с материка, где температура воздуха в осенний и зимний сезоны значительно ниже. Средняя годовая архипелага —17,0°.
Количество осадков, выпадающих в районе Новосибирских островов, доходит до 200—250 мм в год. В эту сумму входят осадки, как выпавшие в виде снега, дождя и града, так и нарастающие — в виде изморози, инея и росы.
В заключение отметим, что по облику, климату и другим элементам природы архипелаг Новосибирских островов относится к ледяной физико-географической зоне, которая характеризуется наличием большого количества льда на суше и на море во все времена года. В эту физико-географическую зону входят почти все острова Северного Ледовитого океана. Исключение составляют лишь лежащие в южной части океана такие небольшие острова, как Колгуев, Вайгач и некоторые другие прибрежные.
