Географический очерк Европейской тайги
Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский
Источник: Луцкий С.Л. Географические очерки русской тайги. Московский ордена Ленина государственный университет им. Ломоносова. Научно-исследовательский институт географии. ОГИЗ Государственное издательство географической литературы. Москва, 1947 г.
Европейская тайга
Характер ландшафтов европейской тайги
Европейская тайга не создаёт того особого чувства оторванности от остального мира, которое невольно возникает у каждого, кто попадает вглубь бескрайней сибирской тайги. Странствуя в лесах Прионежья, бассейн Северной Двины или Печоры, человек знает, что всего лишь несколько десятков или, в крайнем случае, сотни километров отделяют его от ближайшей дороги или судоходной реки. Кроме судоходных рек, озёр и каналов, европейская тайга прорезана железными, автомобильными и гужевыми дорогами. Вдоль речных долин, озёр и дорог, местами и на водоразделах, довольно густо расположились деревни и сёла, луга и поля. Поэтому, несмотря на значительное внешнее сходство европейской и сибирской тайги, условия жизни в них довольно различны.
Таёжная область в пределах Европейской части Союза занимает площадь свыше миллиона квадратных километров. Северная граница таёжных лесов идёт от низовьев Колы по долине Поноя, пересекает Горло Белого моря у м. Сосновец и, опустившись несколько южнее полярного круга, в виде извилистой линии следует до Урала. Лес продвигается к северу в тех районах Кольского полуострова, которые прилегают к незамерзающей части Баренцева моря, и отступает к югу там, где оно вступает в свои ледовые права.
В долинах крупных рек таёжные леса выклиниваются к северу, а на водоразделах значительно отступают к югу. На водоразделах нет рек, играющих роль местного водяного отопления. Они всегда выше долин, а на севере даже небольшие различия высоты существенно изменяют термический режим местности.
На Кольском полуострове северный предел лесов образует берёза. К востоку она постепенно сменяется к югу. На водоразделах нет рек, играющих роль местного водяного отопления. Они всегда выше долин, а на севере даже небольшие различия высоты существенно изменяют термический режим местности.
На Кольском полуострове северный предел лесов образует берёза. К востоку она постепенно сменяется елью, образующей северную границу лесов вплоть до Урала.
Береза на северном пределе лесов
Континентальность и суровость климата европейской тайги возрастают к востоку, достигая максимальной величины вблизи Урала. В западной части таёжной полосы, в течение всего года находящейся под воздействием атлантических циклонов, преобладает неустойчивая, переменная погода, с ветрами и зимними оттепелями.
В восточной части европейской тайги циклональная деятельность выражена слабее. В формировании климата более значительная роль принадлежит широтным факторам и вторжениям масс континентального и мирского арктического воздуха. Средние температуры года там всюду отрицательные. Годовые и суточные колебания более резки. Зимние температуры ниже и устойчивее. Ветры слабее, снеговой покров выше. На крайнем северо-востоке европейской тайги еще сохранилась вечная мерзлота, достигающая значительного развития лишь в тундре. Граница вечной мерзлоты в Европейской части Союза ССР проходит несколько южнее полярного круга от берегов Белого моря к Печоре. Таким образом, между Белым морем и Печорой, в зону вечной мерзлоты входит лишь узкая, северная полоса тайги. К востоку от Печоры граница вечной мерзлоты резко отклоняется к югу, пересекая Обь приблизительно под 63° с. ш.
Вечная мерзлота в окраинных северо-восточных пределах европейской тайги представлена либо отдельными островами, либо значительными массивами мёрзлой почвы, с более или менее значительными талыми островами. Граница её не является постоянной. Еще в 1837 г. она была распространена в г. Мезени, находящемся на границе леса и тундры. Поверкой, произведённой в 1933 г., установлено, что за это время граница вечной мерзлоты отодвинулась на 40 км к северу от г. Мезени. Таким образом, она в данном районе отступала, в среднем, со скоростью около 500 м в год. Там, где человек нарушает покой вечной мерзлоты, она начинает усиленно деградировать.
В восточной части европейской тайги, с её более суровым и континентальным климатом господствуют сибирские формы древесной растительности.
Приблизительно на меридиане р. Онеги, к западноевропейским древесным формам во всё большей пропорции примешиваются сибирская лиственница и ель. Несколько восточнее к ним присоединяется сибирская пихта, а вблизи Урала и сибирский кедр. Граница между европейскими и сибирскими видами таёжной растительности не носит резко выраженного характера и отличается постепенностью, обычной для ландшафтных границ.
Западноевропейские формы древесной растительности обычно не переходят в области с отрицательными средними температурами года, а сибирские формы, наоборот, не получают значительного распространения в областях с положительными средними температурами года.
Основной древесной породой европейской тайги является ель, составляющая свыше 2/3 всех лесных насаждений. Корневая система ели располагается близко к поверхности почвы и не представляет достаточно прочной опоры для ствола. Поэтому в еловых лесах всегда много валежника и бурелома. Ель тенелюбива. В тени еловых лесов снег держится значительно дольше, чем в сосновых борах, температура ниже, а влажность воздуха несколько выше. Благодаря затенённости почвы, цветы в еловых лесах встречаются редко, в связи с чем в них мало распространены пчёлы и бабочки. Лишь комары встречаются там в огромных количествах.
В зависимости от условий мест обитания, еловые леса различны между собою. В ельниках-зелёномошниках развит сплошной моховой покров, местами прерываемый зарослями папоротников, майника, колдун-травы, ландышей, костяники, черники и брусники. В ельниках-долгомошниках моховой покров из кукушкина льна и других мхов достигает толщины 50 – 80 см. Нога тонет в нём, как в мягкой перине.
Сфагновые ельники располагаются в сырых, заболоченных местах. Называются они по имени сфагновых мхов, составляющих там сплошной покров. Среди мха местами растут ароматный багульник, черника, брусника, хвощи, морошка и осоки. В небольших речных долинах ельники с густым травяным покровом – травяные ельники. На Кольском полуострове и в бассейне Печоры встречаются разреженные ельники-беломошники, с ковром из лишайников.
Пихта составляет около одной седьмой лесных насаждений хвойной зоны и в большинстве растёт вместе с елью. Ель и пихта охотно поселяются на заброшенных пашнях. Стоит только на 3 – 5 лет оставить пашню, расположенную среди тайги или на её окраине, как на ней уже появляется елово-пихтовый молодняк.
Географическое распространение различных форм древесной растительности не является неизменным.
Сибирская лиственница, приспособленная к жизни в условиях вечной мерзлоты, явилась первой формой древесной растительности, расселившейся к западу от Урала, по мере освобождения территории от льдов. Но в настоящее время лиственница там встречается почти исключительно в виде примеси к другим насаждениям. В елово-пихтово-лиственничных лесах видны высокие, редкостоящие лиственницы, всё пространство между которыми занято более низкими и густыми елью и пихтой. На опушках таких лесов и на лесных прогалинах можно видеть кусты шиповника, малины, смородины, лианообразный сибирский ломонос, жимолость и рябину.
Граница распространения сибирского кедра идёт от верховьев Камы и Вычегды по направлению к устью р. Усы. К западу от этой границы, среди моря елово-пихтовых и сосновых лесов, окружающих г. Сыктывкар, есть отдельный массив сибирского кедра, напоминающий кедровый «остров» Карпатских гор.
За последнюю четверть века большую роль в изменении видового состава растительности тайги начала играть деятельность человека. В европейской тайге СССР ежегодно заготавливается около 60 млн. куб. м древесины.
Сучья и пни, оставшиеся после вырубки леса, частью утилизируются лесохимией, частью сжигаются. На месте леса образуются обширные пустые пространства, среди которых сиротливо стоят отдельные деревья-обсеменители, заботливо оставленные лесорубами. Через несколько лет на этих участках появляется молодая, зелёная поросль, которая впоследствии превратится в однообразный по видовому составу и возрасту лес, совершенно не похожий на нынешние беспорядочные таёжные леса. Лесозаготовки путём сплошной вырубки способствуют реконструкции тайги и превращению её в благоустроенный лес. Они ведутся преимущественно вблизи сплавных рек, где поэтому изменения облика таёжных лесов наиболее значительны.
Водораздельные пространства, удалённые от сплавных путей, часто еще не затронуты лесозаготовками, и леса на них сохранились в своём первобытном виде.
Лесозаготовки – одна из важных, но далеко не единственная форма изменения тайги человеком. Весьма большую роль в этом процессе играет сельское хозяйство. Именно за его счёт нужно отнести образование обширных лугов вдоль Северной Двины, Печоры и их притоков.
Для нужд земледелия население выжгло и вырубило леса в районах, прилегающих к населённым пунктам.
С появлением в тайге механизированного транспорта и крупной промышленности изменения природы тайги и уничтожение её растительности приняли ещё более крупные размеры.
Заселённость и хозяйственная освоенность европейской тайги, несравненно более высокая по сравнению с сибирской, неравномерна и заметно понижается по направлению с юго-запада к северо-востоку. Юго-запад европейской тайги еще со времен Петра Первого был прорезан оживлёнными водными путями, связавшими Волгу с Невою. Онежское озеро, после сооружения Беломорско-Балтийского канала им. Сталина, оказалось в самом центре водных путей, ведущих от Волги к Неве и Белому морю.
Сухона и Северная Двина уже в первые века нашего тысячелетия имели не маловажное значение в транспортных связях Руси, а со времен Ивана Грозного и до создания Петербурга являлись основной дорогой к единственному морскому порту тогдашней Руси – Архангельску.
С созданием Северо-Двинского соединения бассейн Северной Двины был связан с Шексной и получил выход к Неве и Волге.
Наличие этих водных путей помогло заселению и хозяйственному освоению прилегающих к ним территорий. С берегов Шексны, Ковжи, Вытегры и Сухоны, Кубенского и Белого озер можно видеть обширные луга и пастбища, поля, многочисленные селения, промышленные предприятия, рощи лиственных и смешанных лесов, густую сеть проселочных дорог и другие повсеместные следы человеческой деятельности. Таёжных лесов вблизи этих путей уже нет. Они отодвинулись в глубь водоразделов, но и там человек давно нарушил их покой.
В европейской части тайги, наряду с водными, развиты и железнодорожные пути, возникшие позже, но имеющие более важное значение. Главные из этих путей – Ленинград – Мурманск; Выборг – Петрозаводск; Кандалакша – Торнео; Беломорск – Обозёрская; Вологда – Архангельск и Котлас – Киров.
Верховья Вятки и Камы издавна использовались для сплава леса к Волге. Вычегда служит для связей с центром Коми АССР – г. Сыктывкаром и для сплава леса. Обширный бассейн Печоры до последнего времени был почти полностью изолирован от других частей страны. Печора – это внутренняя, таёжная река, не имеющая выходов к более южным, промышленно развитым районам. Лишь в годы сталинских пятилеток были построены автомобильные дороги к Печоре, создан морской порт в ее устье и организовано регулярное судоходство и сплав леса по ней. В годы Отечественной войны была построена Северо-Печорская железнодорожная магистраль, протяжением около 1 200 км, соединившая угольные месторождения бассейна Воркуты со ст. Коноша, на линии Вологда – Архангельск.
В связи с отсутствием транспорта, бассейн Печоры ранее был заселен слабо, тайга не подвергалась там столь значительным изменениям, как в западной части, и часто еще сохраняет свой первобытный вид. В речных долинах бассейна Печоры до недавнего времени не было того оживления, что царило в долинах Сухоны и Шексны. Селения были редки, луга использовались мало, пашни занимали небольшие пространства, и всюду, куда хватал глаз, простирались безлюдные, темно-зеленые леса.
Различия в степени заселения и хозяйственной освоенности западной и восточной частей европейской тайги резко сказались на распространении таёжных промысловых животных. В лесах Кольского полуострова, Карело-Финской ССР, Ленинградской и частично Вологодской областей дикие животные стали редкостью и в основном уже потеряли промысловое значение. В бассейнах Северной Двины, Онеги, Мезени и особенно Печоры количество промысловых животных еще значительно, хотя соболь и там становится редкостью. Природа и жизнь в отдельных частях европейской тайги различны, в зависимости от степени их хозяйственной освоенности.
В лесах бассейна Имандры
Термический режим Кольского полуострова носит ярко выраженный «атлантический» характер. Север этого полуострова теплее, чем его юг, а центр холоднее окраин. На севере полуострова раскинулись безлесные тундры, но ещё далее, у прибрежных скал, рокочет никогда не замерзающее море. Почти два месяца в году на северном побережье продолжается полярная ночь, но и в ночной тьме, над свинцово тёмными волнами моря, носятся чайки, и из мрака слышатся сирены пароходов.
В центральной части полуострова, где поднимаются вершины горных тундр Умптека, Мончи и Луявурта, хвойные леса лишь отчасти маскируют многочисленные озёра, болота, моренные гряды, эрратические валуны и другие следы оледенения.
Цирк Гапешина и ущелье Географов в Хибинских горах
В горной части полуострова полярная ночь продолжается лишь около одного месяца. На горах, где горизонт шире, она ещё короче. На высоте 500 м над уровнем моря ночь длится всего 16 суток. Вершины гор в полдень освещаются солнцем, а в долинах в это время царит полярная ночь. С конца августа по ночам на небе вспыхивают огни северного сияния.
Осень в горах коротка. Зима сурова, с метелями и пургами, несущими мелкий, как песок, снег. Земля скрыта под снегом в течение 225 дней в году. Иногда случаются оттепели, когда снег валит мягкими хлопьями. Со второй половины апреля солнце светит в течение большей части суток. Прямой и отражённый снегом свет в это время бывает так силён, что тени совершенно исчезают и неровности рельефа становятся почти невидимыми. В мае начинается таяние снега. Его толща становится сырой и рыхлой. В это время двигаться по снегу на санях, лыжах и даже пешком почти невозможно. Лето прохладное, с резкими понижениями температур во время северного ветра – «морянки», облачностью, моросящими дождями и ночными заморозками. Погода изменчива.
Белые ночи и полярный день продолжаются около четырёх месяцев. Длительное круглосуточное освещение вносит много своеобразия в жизнь природы. Развитие растений происходит безостановочно, без ночного перерыва. В течение полярного дня, когда солнце вовсе не заходит, росы не бывает. Если в течение 1 – 2 недель не выпадает дождей, то начинается высыхание трав и особенно лишайников, – они становятся сухими, ломкими и вспыхивают, как порох. Поэтому в сухое время года в лесу и в тундре нужно быть очень осторожным с огнём. Ночные хищники в это время переходят на «дневную» охоту, многие птицы – кукушки, дрозды и болотные воробьи – не различают дня и ночи. Их песни и крики можно слышать в течение круглых суток. Тучи комаров с одинаковой жадностью набрасываются на путника в любое время суток. Они появляются со второй половины июня и исчезают в начале августа. В редкие засушливые годы количество комаров относительно невелико.
В центральной части полуострова, между Мончетундрой и Хибинами лежит обширное оз. Имандра, с причудливо изрезанными берегами и множеством островов, носящих следы титанической работы льдов – повсюду видны курчавые скалы, бараньи лбы и огромные ледниковые валуны.
Берега Имандры довольно густо заселены. В зелени сосновых лесов раскинулся город никеля – Мончегорск, многочисленные рабочие посёлки, пристани, промышленные предприятия и совхозы, в том числе известный совхоз «Индустрия». Население, населённые пункты и сооружения появились не ранее 1925 г., преимущественно между 1929 и 1937 гг., во время создания апатитовой промышленности в Хибинах и медно-никелевой в Мончетундре.
Население в районе оз. Имандры целиком пришлое, почти исключительно русское, занятое в промышленности, транспорте и частично в совхозах.
Для промышленного и коммунального строительства потребовалось большое количество леса. Бассейн Имандры относительно богат лесами, которые впрочем не составляют сплошного массива.
Они то и дело прерываются безлесными горными тундрами, озёрно-болотными площадями и участками лесотундры. Качество лесов различно. В местах, защищенных от ветров и с хорошим дренажем, поднимаются нормально развитые ели, роены и пихты, с примесью берёзы, с кустами рябины, черемухи и смородины. В местах со слабым стоком господствует разреженная, суховершинная елово-пихтовая тайга, с большим количеством гниющих деревьев. Чуть выше по склонам гор тайга быстро редеет и сменяется угнетённым берёзовым криволесьем. Высокоствольная древесная растительность поднимается в горы на высоту до 250 – 500 м над уровнем моря. Выше идут лишь стелющиеся формы деревьев.
Поднимаясь от оз. Большой Вудьявр к ловчорритовому руднику в ущелье Гакмана, в Хибинских горах, сначала проходишь по сухой каменистой тундре с исключительным обилием съедобных грибов и черники. Через 100 – 200 м у входа в нижнюю часть долины тундра сменяется густым и высоким елово-пихтовым лесом, который несколько выше, через какую-либо сотню-другую метров, резко меняет свой облик. Он становится реже, деревья всё более приобретают уродливые формы. Стволы причудливо изгибаются, и лес становится похожим на какую-то странную карикатуру, на фантастическое видение сна. Ещё несколько десятков метров выше – и от хвойных деревьев не остаётся и следа. Их сменяют редкие заросли искривлённого березняка, которые, в свою очередь, быстро сменяются лишайниками. Среди лишайникового ковра то там, то здесь сверкают бледно-желтые чашечки альпийских маков, над которыми деловито гудят шмели. Кое-где плотно прижимается к земле стелющаяся ель. Чуть выше – и следы растительности полностью исчезают. Кругом царит лишь безжизненный камень и тишина, изредка нарушаемая шумом небольших облаков.
Ещё интереснее картины природы в долине Кукисвум, в Хибинах. Чтобы попасть в эту долину со стороны оз. Малый Вудьявр, нужно перейти через высокую моренную гряду, перегораживающую долину и соединяющую между собою массивы Кукисвумчорра и Поачвумчорра. Тропинка, поднимаясь всё выше, вскоре входит в область скал, осыпей и целого моря каменных глыб. Миновав узкие и длинные «перевальные» озёра, тропа спускается ниже, последовательно проходит через зону альпийских лугов и берёзового криволесья и вступает в таёжную полосу. Долина расширяется до 5 – 8 км, и всюду, куда хватает глаз, зеленеет хвойный лес. Но на небольших возвышенностях, местами поднимающихся среди долины, располагается лишь низкорослый берёзовый лес с белыми стволами, издали чрезвычайно напоминающий хорошо прибранный и подбелённый плодовый сад.
Тропа вьётся по тайге, огибает небольшие озёра, кучи валежника, бурелома и скопления ледниковых валунов, идёт через обширные болота, где хвойные деревья перемежаются с берёзой, и через сухие песчаные участки, где высится стройный сосновый лес, так напоминающий сосновые леса Подмосковья. Изредка по мохово-лишайниковому ковру или зарослям черничника бесшумно пробежит стайка куропаток. Лёгкий треск выдаёт белку, прячущуюся где-то в густой хвое. С шумом взлетает выводок рябчиков, спешащих укрыться в ельнике. Прижавшись к стволу ели, они становятся буквально невидимыми. Местами попадаются заросли высоких трав. Среди них иногда видны тропинки с совершенно ясными отпечатками медвежьих лап на сырой земле. Кажется, что только сию минуту здесь прошёл косматый зверь. Но это не так. След, оставленный на траве или мхах, часто сохраняется в течение многих недель. Сила, жизнеустойчивость и темпы развития растительности на Севере так малы, что примятые травы или мох не скоро поднимутся снова.
Наконец, тропа выходит к берегу оз. Пайкуньявр, окружённому густым елово-сосновым лесом. В воде, вблизи берегов, видны сети с застрявшими в них крупными сигами, золотисто-жёлтыми палиями, кунджой и гольцами. Это рыбаки-любители из Апатитового посёлка или г. Кировска в выходной день установили сеть, чтобы к следующему приходу собрать улов. Над озером носятся утки. Стрелять их некому. Только несколько раз в течение лета сюда заходят охотники-любители из г. Кировска. Воздух звенит от массы комаров, с остервенением набрасывающихся на путника.
Леса, окружающие Пайкуньявр, простираются до Имандры. Обойдя озеро, можно выйти к реке, которая, взяв в нём начало, стекает к оз. Имандре. Река эта короткая, бурная, порожистая, как и все реки Кольского полуострова. Изредка по ней плывут брёвна. Это сплав, который идёт по многочисленным речкам, со всех сторон впадающим в Имандру. В устьях этих речек и на берегах Имандры собирается много заготовленного соснового и елового леса.
Деревья здесь растут медленно. Ель и сосна достигают полного развития лишь к 150 – 200 годам. Годовой прирост древесины, благодаря короткому лету и холодной почве, незначителен. Более половины взрослых деревьев настолько суковаты, гнилы или искривлены, что годятся лишь на дрова. Жизнеустойчивость деревьев слабая. Вблизи Кировска имелись случаи быстрой гибели значительных участков елового леса, через который проходили многочисленные пешеходные тропинки и дороги, с довольно оживлённым движением. Причиной гибели леса явилось вытаптывание корневой системы деревьев, расположенной близко к поверхности почвы.
Вырубка леса даже для местных потребностей здесь, к северу от полярного круга, заметно разрежает лесные насаждения и уничтожает тайгу. Человек пришёл сюда исключительно для создания промышленности на базе ископаемых ресурсов. Тайга с её растительностью – лишь географическая основа и частично база строительного материала этой промышленности. Сама по себе тайга человека здесь не интересует. Человек использует тайгу в промышленных целях и изменяет её облик так, как это ему требуется. Здесь нет таёжных пушных и кустарных промыслов, нет полей и почти нет лугов, нет длительного общения человека с тайгой. Охота для промышленного населения – это лишь спорт. Сбор ягод и грибов – это лишь лесные прогулки небольшой части жителей.
В районах промышленных предприятий, городов и поселков Кольского полуострова таёжные леса не изменяются человеком, а просто уничтожаются и исчезают
В Мончегубе, где расположен г. Мончегорск, еще в 1934 г. шумел высокий лес. Значительная его часть была вырублена для того, чтобы расчистить площадку для строительства города и дорог к нему. По мере того как создавался город, лес, окружавший площадку, всё более редел. Частью он вырубался, частью вытаптывался, частью просто погибал от постоянного воздействия человека. В результате, когда были таёжные леса, – не было города. Когда возник город, – исчезли таёжные леса и даже комары.
Первые дни рождения г.Мончегорска - среди тайги появились палатки и первые дома
Вокруг Мончегорска и Кировска создано много рабочих посёлков. Каждый из них в меньшей степени, чем город, уничтожил леса вокруг себя. Исчезли не только леса, но даже старые географические названия заменились новыми. У возвышенностей Нюдуайвенч, Сопчуайвенч, Кумужья варака и других раскинулись рабочие посёлки при рудниках или обогатительных фабриках. Вначале посёлки получили лопарские названия возвышенностей, но вскоре население переделало эти названия на свой, русский, лад. Так появились на картах посёлки Нюд, Сопча и др.
На берегах Имандры видны рыболовные пункты. Это – подсобные предприятия крупной промышленности. В холодных и прозрачных водах озера вылавливаются сиг, кунджа, палия, щука, налим, ёрш, окунь, хариус, снеток и гольцы. Как и все водоёмы Кольского полуострова, оз. Имандра бедно кормовыми ресурсами и с октября до начала июня покрыто льдом. Темпы размножения рыбы в нём медленны. Стоит лишь выловить старые запасы, – и рыбные ресурсы озера резко сократятся, поэтому рыболовство не носит здесь крупного характера. Воды Имандры обитает любопытная змееобразная рыба – угорь, отправляющаяся для икрометания не в Саргассово море, как обычно это делают пресноводные угри Европы, а к дальним берегам Австралии. Загадка связей имандровских угрей с австралийскими водами до сих пор не решена.
На западных берегах Имандры высятся лесистые склоны Чунатундры – горных поднятий, окружённых заболоченной тайгою и озёрно-болотными низменностями. Там расположился Лапландский заповедник, в котором успешно проводятся опыты восстановления истреблённых и акклиматизации новых промысловых животных.
В Лапландском заповеднике размножаются и бобры, завезённые из Воронежской области.
Лопари, жившие в центральной части полуострова в количестве нескольких десятков семейств, с началом промышленного строительства переселились вглубь полуострова. Там разместились лопарские колхозы, занимающиеся оленеводством, рыболовством и в небольшой степени – недавно возникшим огородничеством.
На берегах Онежского озера
Онежское озеро окружено хвойными лесами, среди которых встречаются и широколиственные деревья, преимущественно липа, небольшие островки которой доходят до северного побережья озера. Столь далёкое продвижение липы к северу объясняется влиянием Атлантики, существенно смягчающим континентальность климата Прионежья.
Ландшафты местности, прилегающей к Онежскому озеру, носят настолько яркие и свежие следы оледенения, что даже густые леса не в силах скрыть их. Повсюду, точно гигантские сооружения, тянутся узкие и длинные валы – озы, сложенные отложениями ледников. Поднявшись на любой из них, можно видеть сглаженные и отшлифованные ледниками скалы, массу валунов различной величины, валяющихся в беспорядке и иногда поросших мхом, и густую сеть мелких озёр и болот, связанных между собою многочисленными протоками. Вокруг озера встречаются сырые луга округлой формы, образовавшиеся на месте заросших сверху озёр.
Под толстым слоем отмерших мхов и трав в них часто сохраняется не только вода, но и рыба. Вблизи Повенца, на северном побережье Онежского озера, колхозники во время сенокоса часто варят уху из свежей рыбы, выловленной здесь же на лугу. Для этого пробивают толстым колом отверстие в почве луга, которая одновременно является «потолком» озера, опускают в это отверстие удочки и буквально из-под земли вытаскивают серебристую, трепещущую рыбу.
Онежское озеро расположено почти в самом центре Карело-Финской ССР, на высоте лишь 34 м над уровнем моря. К нему тяготеет основная масса древесины и минеральных строительных материалов, заготавливаемых в республике. В бассейне озера и на его берегах расположена значительная часть населения её промышленных предприятий и городов, в том числе столица республики – Петрозаводск. Через это озеро проходят пути от устья Невы к Волге и Белому морю.
Онежское озеро, особенно в его северной части, изобилует множеством небольших островов, либо стоящих отдельно друг от друга, либо образующих значительные островные группы. Они представляют собою то довольно высокие, крутые скалы, на уступах которых местами зеленеют раскидистые сосны, то низкие, едва поднимающиеся над землёю полоски каменистой суши, густо поросшей сосной, елью, пихтой и ягодными кустарниками. Когда смотришь на такие островки издали, то кажется, что деревья растут прямо из воды.
Однажды, в начале лета, мы пробирались на пароходе среди лабиринта островов северной части озера. Только что кончилась белая ночь, и косые лучи раннего солнца полого ложились на воду. Из-за скалистого островка выплыла стая белых лебедей.
Плывя то в тени скал, то на открытом пространстве, они выглядели то снежно-белыми, то розовыми, то огненно-жёлтыми, то голубоватыми. Окраска их непрерывно менялась, в зависимости от освещения. Это, в сочетании с неподвижною гладью озера, резкими формами серых скалистых островов и зеленью сосен создавало непередаваемую по своей красоте картину природы.
Над озером часто стелется дым небольших пароходов – лесных буксиров. На металлическом тросе пароход ведёт за собою плот, состоящий из 60 – 80 тыс. брёвен, прочно связанных цепями и канатами. Пароход гулко шлёпает плицами по спокойной глади озера, продвигаясь вперёд со скоростью 2 – 4 км в час.
Плот буксируется на юг, к Вознесенью. Вознесенье – это озёрно-речной порт у истока Свири. Большая часть леса, собираемого в Онежское озеро, поступает в этот порт. Отсюда начинается путь по Свири к Ладожскому озеру, Неве и Ленинграду. В Вознесенье лес ещё раз сортируется и идёт далее либо на речных лесовозах, либо небольшими плотами на буксире.
Вознесенье – бойкий порт. Через него к Ленинграду идут лес и камень из Карелии, нефть, хлеб и другие грузы с Волги, поступающие через Мариинскую водную систему.
Вдоль берегов Онежского озера цепочкой раскинулись небольшие посёлки. На прибрежном песке стоят устойчивые лодки, которые не боятся бурь. На длинных сушилках покачиваются невода и сети. Далеко вокруг разносится запах рыбы и рыбных отходов.
Дома в этих посёлках, как почти везде в Карелии, деревянные, двухэтажные. Это не просто жилой дом, а своеобразный комбинат. Верхний этаж, ход к которому обычно идёт по широкой наружной лестнице, используется для жилья. В нижнем этаже располагается сарай для скота, амбар для продуктов и инвентаря и склад сена. Жители этих селений занимаются рыболовством, отсюда выходят команды судов озёрного и речного флота. Но как же рыбаку или воднику не приобрести корову, если дома постоянно остаются женщины, дети и старики, а вокруг – в лесу и речных долинах – такое обилие травы. Так и заведено: рыбацкие и водницкие хозяйства имеют корову, мелкий скот, птиц, сенокосы и небольшие огороды. Хлебопашеством они занимаются мало. Некогда, а иногда и негде, слишком много камня, леса, озер и болот и слишком мало места для пашни.
В устьях рек, впадающих в Онежское озеро, население кроме рыболовства занимается лесосплавом и обслуживанием лесной промышленности. Здесь живут искусные плотовщики, знающие все тайны сложного искусства лесосплава.
В речных долинах северной части бассейна Онежского озера населённые пункты более редки. Они выглядят тускло-серыми пятнами среди густой зелёной тайги, окружающей их со всех сторон. Вблизи домов иногда можно видеть небольшие четырёхугольные рубленые амбарчики, стоящие на трёх высоких лапчатых пнях, заменяющих сваи. Амбарчики эти часто покосились, посерели от времени и непогоды и иногда поросли мхом. Каждый из них может явиться иллюстрацией к «избушке на курьих ножках» из старых русских сказок. Эти амбары подняты на сваи из-за сырости, обычной в тайге с её болотами и озёрами. Тайга вокруг лесных селений изредка нарушается небольшими пятнами полей. Хлебопашество на севере Карелии развито слабо. Короткое лето и обилие влаги в холодных болотных почвах не создают особых удобств для земледелия, а главное – население издавна специализировалось не на земледелии, а на различных лесных промыслах; поэтому вокруг селений располагаются лишь небольшие огороды с картофелем и овощами да сенокосы для молочного скота, количество которого определяется только местными нуждами. Но лошадей здесь много. Лошадь нужна для вывоза леса. А лесное хозяйство – основа всей жизни.
Живут здесь по преимуществу лесорубы и сплавщики. С лета и до весны лесорубы в тайге. Рубка леса, очистка, окорка (Окорка – снятие коры для ускорения сушки дерева и предохранения его от гниения), вывоз его к сплавным путям и сплав занимают большую часть года. С началом весеннего половодья реки густо покрываются плывущими брёвнами и становятся похожими на гигантские лесные конвейеры, работающие безотказно и при этом ровно ничего не стоящие. Лес по таёжным рекам сплавляется «молем». Для плотов эти реки малы.
На месте лесорубок с весны, как только сойдет снег, начинают дымить огромные костры сжигаемых отходов и простейшие предприятия по выгонке смолы, дёгтя и скипидара, также из отходов. И так из года в год.
Пушная охота, еще в начале столетия занимавшая большое место в занятиях местного населения, всё более отходит на задний план. Промысловой охотой занимаются здесь лишь очень немногие, в большинстве же охота ведётся попутно с другими занятиями, в свободное время. Причиной упадка охотничьих промыслов является не только постепенное сокращение промысловых животных, но главное – вытеснение этих промыслов быстро растущей лесной промышленностью и пушным звероводством в колхозах.
На северных берегах Онежского озера и вдоль трассы Беломорско-Балтийского канала им. Сталина создан ряд крупных лесопильных и лесоперерабатывающих предприятий и специализированных лесопромышленных городов, обусловивших лесопромышленную специализацию всей этой территории и быстро изменивших занятия её населения.
В южной части бассейна Онежского озера лесопромышленная специализация хозяйства тоже сохраняется, но наряду с лесной промышленностью там имеет заметное распространение и сельское хозяйство молочно-зернового направления.
Природные условия и на юге Онежского озера не являются идеальными для земледелия. Ледник оставил после себя такую массу валунов различной величины и формы, что, прежде чем пахать поле, необходимо очистить его от камней. Их сотни, тысячи, миллионы. Они равномерно насыщают всю толщу почвы и распространяются иногда на большую глубину. Убирать их нужно из года в год, потому что, повинуясь законам физики, они постоянно поднимаются из недр на поверхность, вымерзают, как там говорят. Часто можно видеть большие кучи валунов, собранных с полей.
Кое-где во дворах доживают, теперь уже ненужные, орудия обработки земли, бывшие в ходу еще 15 – 20 лет назад. Это – грубые деревянные сохи и бороны. Борона изготовлялась из 6 – 8 связанных в форме илота обрубков сосновых стволов, на которых снизу оставлялись сучья, длиною в 20 – 25 см. Эта примитивная техника была удачно приспособлена к небольшим участкам каменистой почвы, ограниченным лесами, болотами и озёрами. Свежие сучья сосны не ломались, встречая на своём пути камень, а если и ломались, то убыток был небольшой, кругом лес в изобилии. Конечно, хорошего урожая после обработки такими орудиями ожидать было нельзя.
Колхозное земледелие с его новой технической базой значительно расширило обрабатываемые площади за счёт расчистки наиболее удобных лесных участков и осушения болот. Серые хлеба и яровая пшеница дают хотя и не высокие, но обычно стабильные урожаи, не подверженные резким колебаниям, так же как картофель и овощи. Размеры земледелия не велики. Хлеба, производимого на этих полях, достаточно лишь для местных нужд.
Важное место в занятиях сельского населения занимает там молочное животноводство, кормовая база которого – естественные луга и пастбища – весьма обширна.
Большое место в сельскохозяйственных работах отводится сенокосу. Летняя ночь коротка. Не успеет солнце скрыться на западе, как уже снова появляется на востоке. Ночи в это время года «белые», более короткие и более светлые, чем в Ленинграде, и работа на сенокосах идёт почти круглые сутки. Погода не устойчива, и нужно дорожить хорошими днями.
В верховьях Сухоны
Вблизи берегов мелководных и бурных Кубенского и Белого озёр, по Шексне и по верхней и средней Сухоне, земледельческое население уже давно уничтожило хвойные леса. На их месте весело зеленеют луга и поля, перемежающиеся с берёзовыми рощами, зарослями кустарников и небольшими островами смешанных лесов с примесью липы и местами – клёна.
По судоходным рекам и каналам, по железным и грунтовым дорогам, прорезающим эту территорию, из бассейнов Онежского озера и Северной Двины с весны до осени движется лес к бассейну Волги, а уголь Воркуты, нефть Баку и хлеб Поволжья находят выход к Ленинграду.
Населённые пункты на этой территории, в отличие от других частей таёжной области, располагаются не только по речным долинам, но и на водоразделах, обычно плоских и слабо выраженных в рельефе. На некоторых из них встречаются реки, порою текущие «вспять».
Речка Шуя, вытекающая из Укшозера, впадает в одноименную р. Шую, стекающую в оз. Белое. Эта речка раз пятнадцать в году, зимою и летом, меняет своё направление. Она течёт то из Укшозера в Шую, то из Шуи в Укшозеро. Дело в том, что р. Шуя и Укшозеро расположены почти на одинаковой высоте над уровнем моря. Озеро питается подземными ключами. Когда они дают больше воды, уровень воды в озере повышается, – и речка течёт из него; когда они дают меньше воды, уровень озера понижается – речка меняет направление. Летом, во время дождей, вода в р. Шуе стоит выше, чем в озере, – и тогда речка течёт из реки в озеро.
Различие внешнего вида ландшафтов долин и водоразделов заключается преимущественно в том, что в долинах меньше лесов и больше лугов, полей и селений, а на водоразделах, наоборот, больше лесов, но меньше лугов, полей и селений.
Изменив природу, человек постепенно изменил и свои занятия. Тем не менее хозяйство и распорядок жизни населения, облик культурных и природных ландшафтов носят несомненный отпечаток влияния тайги.
Посеревшие от времени рубленые дома из прочных сосновых брёвен, с тесовой крышей, заборы вокруг усадеб, отсутствие зелени в сельских селениях – всё это характерно именно для области тайги.
Всюду, куда только хватает глаз, видны обширные луга и пастбища с большими стадами породистого молочного скота. Пашни как-то теряются среди моря лугов, и это неудивительно. Луга и пастбища занимают здесь в два-три раза больше места, чем пашни.
На южном пределе тайги зима сравнительно мягкая. Глубокий снеговой покров предохраняет почвы от значительного промерзания. С мая по сентябрь преобладает тёплая погода, с довольно большим количеством осадков. Тучи, приносимые западными циклонами, прикрывают землю от солнечных лучей. Летом здесь не бывает засух, и земледелие даёт стабильные урожаи овощей, картофеля, ржи, овса и яровой пшеницы. Размеры производства хлеба здесь довольно значительны. Они не только покрывают местные потребности в хлебе, но и дают излишки его, вывозимые в более северные районы тайги. В садах до самой Вологды вызревают яблоки. Солнца там мало. Накопление сахара в плодах происходит медленно, и они отличаются значительной кислотностью. Лучше всего в этих местах удаётся волокнистый лён. Культура его возникла там давно, и сейчас он занимает около одной шестой всей пашни. Лён – трудоёмкая культура, более доходная, чем зерновые хлеба. Занимаются её возделыванием преимущественно женщины.
Зимою ни лён, ни огород, ни сад, ни пашня не требуют забот. Что делать в эти долгие зимние вечера рукам, привыкшим быть постоянно в работе? Женщины снова взялись за лён. Давно это было, столетия прошли с тех пор как из тонкой льняной нити были связаны первые вологодские кружева. И вскоре по многим деревням и сёлам, при свете лучин и плошек, под звуки старых северных песен и сказов, началось вязанье кружев. Так родилось кустарное домашнее производство вологодских кружев, уже в XIX в. получивших мировую известность.
Постепенно кружевницы перешли на привозную бумажную нитку, кружевной промысел оторвался от льна, стал самостоятельным. Сейчас в кустарном кружевном производстве вокруг Вологды занято около 25 – 30 тыс. женщин и девушек.
Вологодские кружева – это в большинстве замечательные произведения народного искусства. Кружевницы дают такие же художественные изделия, как мастера Палеха, гранильщики Гуся-Хрустального или ковровые ткачи Средней Азии.
На тонкой, как паутинка, и едва заметной сетке кружева, как «живые», сверкают снежинки, колышутся, как от ветра, ветви деревьев, цветы и травы. Под искусными руками кружевниц возникают сцены из старинных русских сказок, картины из жизни колхозов и фабрик и даже портреты.
А какие чудесные дорожки, скатерти и салфетки из льняного полотна расшивают эти кружевницы!
Льняное полотно выделывают в бассейне Сухоны, на Вологодском и Красавинском льно-текстильных комбинатах.
Культура льна требует сложного севооборота, с участием клевера. Клевер – это полноценный, сочный корм для молочного скота. Кроме того, на лугах, лесных сенокосах и пастбищах, при пасмурном небе и достаточном количестве влаги, пышно зеленеют сочные травы.
Давно, трудно сказать когда, началось здесь молочное животноводство, достигшее сейчас очень крупных размеров и ставшее, наряду со льном, главной отраслью местного сельского хозяйства. По всей стране отсюда расходится густое консервированное молоко и ароматное сливочное масло. Возросшему молочному животноводству стало недоставать кормов, и тогда пришлось отвести под посевы кормовых трав и корнеплодов значительную часть пашни.
Сенокос занимает большое место в календаре сельскохозяйственных работ. На время сенокоса значительная часть сельского населения на несколько недель почти полностью перебирается на луга. Вскоре после начала сенокоса луга покрываются густо стоящими, высокими стогами, а по дорогам и рекам на автомобилях, телегах и лодках движутся к сёлам бесконечные обозы с сеном. Далеко вокруг расстилается запах свежего сена.
Леса ушли из этих обжитых территорий, но лесная промышленность осталась. По рекам и железным дорогам сюда из более северных таёжных областей непрерывно поступает масса леса, перерабатываемого на многочисленных предприятиях, размещённых вдоль Сухоны, Мариинского пути и Шексны на пиломатериалы, различные изделия, целлюлозу, древесную массу, фанеру, картон и бумагу.
Тайга ушла, но через эту территорию, на юг, к Волге, Сталинграду и Донбассу, к Москве и Украине, движется непрерывный поток древесины.
Здесь сформировалось хозяйство, типичное для южных, обжитых, пределов тайги. Жизнь этой территории, как в фокусе, отражается в г. Вологде, расположенном на берегу одноименной реки, недалеко от её впадения в Сухону. По тихим и плавным водам этой реки беспрерывно снуют лодки, катера, пароходы, и медлительно движутся тяжёлые плоты. У речной пристани с весны до осени царит оживление. Вологда – это речные ворота таёжного Севера. Отсюда отправляются пароходы к Сыктывкару, Котласу, Архангельску, Соколу, Ленинграду и к портам Волги.
В центре города, на высоком правом берегу реки высится кремль, внутри белых стен которого расположено много церквей и соборов, стройки времён царя Ивана Грозного. Вблизи кремля – современный центр города с асфальтированными улицами и каменными зданиями, выкрашенными в большинстве в красный с белым цвет.
Ближе к окраинам тянутся двухэтажные деревянные дома «губернского» стиля, с балкончиками и палисадниками. На окраинах высятся корпуса льнопрядильного комбината, машиностроительного завода, дающего оборудование для лесной промышленности; крупные железнодорожные мастерские и маслосыроваренные заводы.
В 35 км от Вологды, выше по Сухоне, раскинулся г. Сокол, с гигантским молочноконсервным заводом, маслозаводами, лесопильно-фанерными и бумажно-целлюлозными предприятиями.
Ниже по Сухоне внешний вид ландшафтов постепенно изменяется. Там еще обширны луга и поля, но таёжные леса местами придвигаются почти вплотную к реке, одевая её берега высоким, зелёным бордюром. Населённые пункты становятся всё реже.
На север от Сухоны, почти вплоть до берегов Белого моря, простирается обширная таёжная равнина, прорезанная долинами Ваги, Емцы и других притоков Северной Двины.
На юг от Сухоны, в сторону Волги, в ландшафтах продолжают преобладать поля, деревни и луга. По мере приближения к Волге леса всё более редеют.
На левом, высоком берегу Сухоны, в живописной лесной местности расположен небольшой город Тотьма. Вблизи него есть соляные источники, на которых в старину существовали большие варницы. Теперь источники используются не только для получения соли, но и для лечебных нужд недавно построенного курорта. В Тотьме также расположена группа лесопильно-фанерных заводов.
В устье р. Юга, на берегу Сухоны, расположен старинный город Великий Устюг, или, как его теперь называют, просто Устюг. До XVIII в. он был узловым пунктом на пути из Москвы в Архангельск и Сибирь. Он славится старинным «северным письмом» – особым способом живописи, украшающей его древние храмы и церкви, и замечательными художниками-кустарями. На изделиях из обычной жести и «секретных» ларчиках и шкатулках, обитых жестью, при помощи различных кислот они выводят сложные рисунки, подобные тем, что в зимние ночи рисует мороз на оконных стёклах, или воспроизводят сказочные картины зимней тайги, где в величественном безмолвии стоят вековые деревья, одетые белой ризой снега. Они наносят чудесные мотивы, навеянные природой тайги, на изделия из кости, серебра и бересты. Давно родилось здесь это искусство и, пройдя через века, сохранилось позже, когда Устюг стал большим промышленным центром, с судостроением, лесопильно-фанерными заводами, щетинной фабрикой и другими предприятиями.
На Северной Двине
От устья Юга река получает название Малой Северной Двины, от устья Вычегды – Большой Северной Двины. Долина Северной Двины, в среднем её течении имеет в ширину 5 – 6 км. Вся пойма занята лугами, бесконечной лентой тянущимися вдоль реки.
У самого берега поднимается неширокий песчаный вал высотою метров в пять, густо поросший ивняком. За этим валом располагаются луга. Прирусловой вал и растущие на нём ивняки являются необходимым условием существования лугов. Весною, во время половодья, вода переливается через прирусловый вал и заливает луга, покрывая их 3 – 4 недели подряд. Все тяжёлые тела, переносимые водою, брёвна и сучья, галька и даже песок задерживаются либо прирусловым валом, либо растущим на нём ивняковым «гребнем». Благодаря этому на луга поступает вода, приносящая только мелкий ил, удобряющий почву. Но стоит лишь вырубить ивняки, как луга будут забиты песком, плавником и камнями и быстро придут в полную негодность.
На лугах и лесных опушках – множество цветковых растений. Окраска цветов яркая, разнообразная. На зелёном фоне лугов цветы образуют самые причудливые узоры. С обилием цветковых связано и обилие насекомых, в том числе пчёл. В царящей вокруг тишине слышно лишь журчание воды да изредка шум и плеск береговых обвалов. Река неустанно подмывает свои крутые берега, сложенные мягкими осадочными породами. Огромные глыбы породы падают в воду, и река, постепенно размывая их, создаёт из этого материала новые острова и увеличивает свою дельту.
В устьях многочисленных рек и речек, впадающих в Северную Двину, расположены лесные запани. Лес, приплавленный молем из глубин тайги, собирается в них и увязывается в большие плоты, которые либо буксирными пароходами, либо сплавом по течению доставляются к лесной столице европейского севера – г. Архангельску. День и ночь движутся плоты по Двине. С ранней весны до осени она представляет собою большую лесную дорогу. Огромные плоты бесшумно плывут вдоль таёжных берегов. Тяжёлые, длинные весла удерживают их на фарватере, уводят в стороны от мелей, плоских островов и мелководных проток.
На каждом из них, перед навесом или шалашом, дымит костёр. Плотовщики располагаются на них с постелями, посудой и запасом еды. Искусство вождения плотов даётся не легко. Нужно в совершенстве знать реку, её изменчивый фарватер, меняющиеся глубины, её неожиданно появляющиеся острова и мели, её многочисленные протоки. Нужно держаться подальше от высоких берегов, где часто случаются большие обвалы. Плот тяжёл и неуклюж. Единственная сила, движущая его, – это течение. Ошибка в использовании этой силы может погубить его.
Уже целое столетие прошло с тех пор, как на Северной Двине начались крупные заготовки леса. За это время там выросли поколения опытных сплавщиков. Сплав – их профессия, их жизнь. С весны до осени они на воде. Доставивши один плот, они сейчас же отправляются за другим. Только зиму сплавщики проводят дома. Хозяйство их обычно состоит из небольшого огорода с картофелем и овощами, коровы и сенокоса. Некоторые из них зимою занимаются промысловой охотой или принимают участие в лесозаготовках.
Вдоль сплавных речек, впадающих в Двину, и вдоль её крупных притоков расположены небольшие населённые пункты. Большинства из них нет даже на крупномасштабных географических картах. Их нельзя нанести на карты потому, что эти посёлки в большинстве переносные, они «не имеют постоянного места жительства». Прежде лесозаготовки носили характер сезонных промыслов и целиком базировались на крестьянском труде. С осени, закончив полевые работы, крестьянин шёл на лесозаготовки. Подвоз леса к сплавным путям осуществлялся исключительно на крестьянских лошадях.
И в настоящее время, конечно, колхозы выделяют зимою значительное количество рабочей силы и лошадей на лесозаготовки, но основную роль играют не эти сезонные рабочие, а квалифицированные лесорубы-профессионалы.
Заготовка древесины, по сравнению с дореволюционным временем, увеличилась во много раз. В корне изменилась техника лесозаготовок. На смену простому топору и поперечной пиле пришли специальный канадский топор, лёгкая ручная пила, зубья которой напоминают причудливое кружево, электропила, моторные и пневматические пилы, окорочные машины и т. д. На смену крестьянской лошадке пришли гусеничные тракторы, ледяные, подвесные и узкоколейные железные дороги. Лесозаготовки из промыслов превратились в квалифицированную промышленность с разнообразной техникой.
Сезонность лесозаготовок, в основном, стала пережитком. Работы производятся круглый год, но характер этих работ, главным образом, в связи с состоянием снегового покрова, по временам года различен.
Зимою снег и низкие температуры являются помощниками лесорубов. Мёрзлая древесина быстрее и легче поддаётся пиле и топору, чем сырая. На земле, вокруг дерева, всегда образуется своеобразная снежная воронка, дающая доступ к нижним частям ствола. Вывоз леса по зимнему пути легче, чем летом.
Весною снег становится вязким и мокрым. Движение по нему сопряжено с большими трудностями, работа в снегу и вывоз леса, даже при помощи гусеничных тракторов, становятся практически невозможными. Продолжительность снеготаяния в елово-пихтовой тайге, по крайней мере, в два раза больше, чем на открытых местах. Вслед за снеговой начинается грязевая распутица. В тайге она не достигает такой силы, как в лесостепи, но продолжительность её больше, чем на открытых местах. В это время лесорубы занимаются разными вспомогательными работами.
По окончании весенней распутицы снова приступают к заготовкам.
В болотной тайге летняя рубка леса не производится. На участке, намеченном к рубке, возводится посёлок, с жилыми и коммунальными зданиями и электростанцией. Там же располагаются ремонтные базы, склады и гаражи. От речных берегов в глубь тайги строятся дороги. Через несколько лет таёжные леса вокруг посёлка исчезают. Тогда посёлок со всем своим сложным оборудованием переводится на новый участок. Жители таких посёлков целиком связаны с лесной промышленностью. Отдельные рабочие заводят небольшие огороды, немного скота для личных нужд, а предприятие организует подсобное хозяйство или совхоз, доставляющие рабочим картофель, овощи и свежее молоко.
Конечный пункт лесосплава – Архангельск. Основной пункт переработки древесины обширного бассейна Северной Двины – Архангельск. Главный лесной порт Союза – тоже Архангельск.
Архангельск расположен в вершине дельты Северной Двины, на берегах (главным образом, на правом) и частью на островах. Берега и острова низкие, на большую глубину сложены торфом, болотисты. Близ Архангельска можно видеть дороги, где автомобили бегут по деревянным рельсам из широких и толстых досок. Иначе нельзя – болото. Город окружён глубоким рвом, который предохраняет улицы от вторжения болот. Впрочем, и на улицах, между бревенчатым настилом мостовых и дощатыми тротуарами, местами сверкает вода. Тротуары устраиваются и во дворах, – там тоже сыро. Только ближе к реке нет болота, река сушит его. Городские улицы, прилегающие к реке, асфальтированы.
Торфяная почва, как губка, впитывает в себя всё, что попадает на её поверхность. А на её поверхность в течение свыше 100 лет попадало огромное количество опилок, обрезков и других отходов лесопиления, составляющих около половины всей перерабатываемой древесины. Болото так нашпиговано отходами лесопиления, что архангельцы с полным основанием говорят: «у нас почва и та деревянная».
В самом городе, в жилой его части, лесоперерабатывающих предприятий нет. Но по широкой глади Северной Двины непрерывно движутся большие плоты и баржи, гружённые древесиной.. Они останавливаются чуть ниже и в стороне от жилой части города, там, где на берегах судоходных проток дельты, преимущественно Маймаксы, на десятки километров растянулись мощные комбинированные заводы, которые выпускают пиломатериалы, древесную массу, бумагу, бумажные мешки, прессованные строительные плиты и различные детали. Теперь отходы лесопиления больше не поглощаются болотом и не пропадают бесполезно, как это было еще недавно.
Ни в какой другой город не поступает столько древесины, как в столицу северных лесов – Архангельск. Ни в каком другом городе нет такого количества лесоперерабатывающих предприятий, как в Архангельске. Мощный поток леса и лесопродуктов идёт от него по железной дороге на юг, внутрь страны, часть леса экспортируется морем в страны Западной Европы, и, наконец, часть его идет на север, на нужды арктических новостроек.
По мелким речным долинам бассейнов Северной Двины, Онеги и Мезени, куда не дошли еще лесозаготовки, население, в основном, занимается промысловой охотой. Небольшие деревни, затерявшиеся в тайге, со всех сторон окружены густым лесом. По долинам тянутся полоски лугов, местами виднеются небольшие участки пашни.
Сельское хозяйство мелких речных долин носит вспомогательный характер. Главное занятие населения – охота. Она начинается с осени, когда выпадет снег и животные оденутся в свои зимние шубы. К весне охота заканчивается, но охотники практически заняты круглый год. Летом они должны подготовить промысловую избушку в тайге, выявить места, наиболее удобные для расстановки ловушек и капканов, отремонтировать капканы и оружие. Недели за две – за три до начала охоты в таёжные избушки начинают завозить инвентарь, одежду и продовольствие, необходимые на время промыслов.
Наряду с промысловыми в северодвинской тайге встречаются колхозы, занятые, в основном, сельским хозяйством, но с начала зимы выделяющие часть рабочей силы для промысловой охоты.
Воздух в тайге зимою необыкновенно чист и прозрачен. Всюду царит тишина, непривычная для жителя городов. Запах дыма, шум, скрип саней или дерева, звук от ударов топора явственно ощущаются на большом расстоянии. Это очень помогает охотнику, который по лёгкому треску коры под острыми коготками белки, по едва заметному покачиванию ветвей, по мягкому и глухому шуму упавшего с дерева снежного кома, легко определяет место нахождения зверька. Белка является основным промысловым животным тайги. В бассейне Северной Двины и Печоры заготавливаются свыше двух миллионов беличьих шкурок в год.
Иногда, по случайностям промысла, охотник на несколько дней должен оторваться от своей лесной базы. Это бывает, например, при преследовании соболя. Когда охотник бежит на лыжах по следу соболя, он сбрасывает с себя всё лишнее при быстром беге и мешающее преследованию. Он знает, что в тайге его вещи останутся в сохранности и что потом, в свободное время, он легко найдет их по своему следу. Ночевать в снегу охотник не страшится даже в большой мороз. Не беда, что часть одежды брошена где-то в пути, важно лишь, чтобы в сохранности были огниво и трут. Спички могут отсыреть или рассыпаться, трут же хранится в жестяной коробочке и не отсыреет. Трут не боится ветра и чем сильнее ветер, тем сильнее тлеет. Поэтому охотники предпочитают брать с собою огниво и трут. Опытному таёжнику нужно лишь несколько секунд, чтобы разжечь костёр, поднеся трут к пучку сухой хвои, встречающейся почти на каждом шагу. Она вспыхивает, как порох. Но главное не в том, чтобы разжечь костёр, а в том, чтобы умело уложить его так, чтобы он горел всю ночь, достаточно обогревал охотника и притом не искрил. Мало удовольствия спать под дождем искр. Костёр нужен лишь для тепла. Охотнику в зимние ночи в глухой тайге не угрожает никакой опасности. Медведь крепко спит в своей берлоге, а волки ушли в места, где меньше снега, ближе к человеческому жилью. Ночной отдых охотника короток, – несколько часов крепкого сна – и он снова в пути, чтобы не упустить преследуемого зверя.
Промысловая охота постепенно начинает заменяться пушным звероводством. В некоторых колхозах созданы пушные зверофермы, где разводятся преимущественно лисицы. Эти фермы размещаются среди леса, в местах естественного обитания животных, где они находятся в привычных им условиях существования и получают привычный им корм.
По мере роста населения и создания среди тайги шахт, рудников и заводов, железных и автомобильных дорог, полей и лугов, дикие животные уходят всё далее в лесные трущобы глухих водоразделов. Промышленность быстро оттягивает население от старых таёжных промыслов. Всё это обусловливает постепенный переход к пушному звероводству.
Население почти всего бассейна Северной Двины – русское. Лишь по р. Вычегде и частично – Печоре расселились коми. Они принадлежат к финно-угорской ветви народов и с доисторических времён живут в бассейнах Вычегды и Печоры.
Жизнь коми на протяжении многих столетий связана с тайгою, которой посвящены многие их песни, легенды и предания. Тайга так же близка коми, как степь украинцу, как пустыня – туркмену, как заоблачные вершины – черкесу.
Наиболее старым занятием коми были охота и таёжные промыслы, когда коми в совершенстве изучили нравы и повадки различных животных, природу тайги, создали многочисленные приметы, помогающие ориентироваться в тайге, предусматривать изменения погоды, определять места нахождения животных и т. д. Затем возникли и постепенно развились овощеводство и зерновое земледелие, молочное животноводство, льноводство, лесозаготовки и, наконец, в советское время, лесоперерабатывающая и другие отрасли промышленности.
Многовековой опыт хозяйства в тайге и данные современной науки позволили Автономной советской республике Коми в короткий срок превратить бассейн Вычегды, где сосредоточена основная часть народа коми, в богатый хозяйственный район, с обширными полями и лугами, с масломолочными, горнодобывающими и лесоперерабатывающими предприятиями.
В результате длительного общения с многомиллионным русским народом, а главное – в результате ленинско-сталинской национальной политики уровень культуры и техники в Коми АССР не отличается от прилегающих районов с русским населением.
Новая железная дорога Беломорск – Обозёрская, построенная в годы третьей пятилетки для того, чтобы связать между собой Мурманскую и Архангельскую железнодорожные магистрали, проходит вдоль Ветреного Пояса, простирающегося параллельно южному берегу Белого моря.
Ветреный Пояс
Ветреный Пояс – это невысокое и плоское горное поднятие, сложенное древними кристаллическими сланцами. Местами сланцы прорваны интрузиями габбро и диабазов, а также излияниями базальтов. Ширина этого поднятия колеблется в пределах от 10 до 15 км, а высота над окружающей его холмистой местностью не превышает 100 м. Лишь отдельные базальтовые вершины кое-где возвышаются до 150 м над окружающей местностью.
Ветреный Пояс круто обрывается к северу, в сторону приморских низин, и полого понижается к югу, незаметно для глаза сливаясь с окружающим ландшафтом. Большая его часть покрыта густыми и высокими еловыми лесами. В скалистых местах и на песках растут высокоствольные сосновые леса.
Морские ветры, бушующие зимою на побережье, свободно достигают Ветреного Пояса. Поэтому зимою в нём так же обычны ветры и бури, как на побережье. Он принимает на себя мощные удары холодных ветров, своим северным обрывом и вершинами задерживает и умеряет их силу и защищает от них более южные части тайги. Теряя в его пределах свою скорость, а вместе с нею и свою подъёмную силу, ветры откладывают на нём огромные массы переносимого ими снега.
Часто снежные массы бывают так велики, что даже вековые деревья не выдерживают их тяжести и ломаются, как хрупкие стебельки. Поэтому леса местами выглядят искалеченными, как после катастрофы.
До постройки железной дороги этот район был почти не заселён, и леса его оставались совершенно не тронутыми. Он представлял собою одно из таёжных «убежищ» диких животных, находивших здесь относительно безопасный приют, и являлся довольно богатым охотничьим угодьем.
Строительство железной дороги и возникновение связанных с нею населённых пунктов положили начало освоению Ветреного Пояса.
Печорская тайга
Таёжная часть бассейна Печоры издавна заселена ненцами, коми-зырянами и русскими, количество которых до последнего времени оставалось небольшим.
Бассейн Печоры издавна привлекал к себе внимание русского народа. На Цильме и в других местах Печоры уже в 1490-х годах русскими добывались медные и серебряные руды.
В. А. Варсанофьева описывает местность под названием «Рудяной завод», расположенную в 165 км от Усть-Цильмы и в 5 км от речки Рудяной, где ею были встречены «следы шахт, срубов, валы правильных очертаний, свидетельствующие о бывших здесь когда-то постройках».
В 1542 г. русскими было основано крупное с. Усть-Цильма, а в 1567 г. – с. Ижма, издавна являвшееся основным торговым центром бассейна Печоры. Через Ижму шли старые торгово-промысловые пути в Сибирь и на север, в тундры. После похода Ермака русский колонизационный поток устремился за Урал.
Бассейн Печоры оказался в стороне от торговых путей, в глухом, бездорожном углу, на задворках экономической жизни России. Чем дальше шло развитие страны, тем сильнее ощущалось печорское бездорожье. В других районах страны появились железные и автомобильные дороги, росло население, развивалось хозяйство; здесь же по-прежнему сохранялись оленьи тропы и примитивные гужевые дороги-зимники, и оставались почти нетронутыми разнообразные природные богатства края.
Отсутствие транспортных выходов сковывало развитие хозяйства и рост населения бассейна Печоры. Производство хлеба, овощей и картофеля ограничивалось лишь небольшими местными потребностями в них. Не получило значительного развития и молочное животноводство, хотя луга по Печоре, как и по Северной Двине, очень обильны. Вывоз точильного камня лимитировался возможностями гужевого транспорта. Производство замши из оленьих шкур носило небольшие размеры.
Основным занятием для большинства населения являлась охота на пушного и копытного зверя и отчасти рыбная ловля. Возможности для охоты в Печорском крае велики. Печорская тайга еще почти не тронута человеком. В ней сохранилось много глухих, трудно доступных уголков, излюбленных наиболее ценными пушными животными.
На «тайболах» – глухих водоразделах, заросших густым лесом и заваленных валежником, укрываются осторожный соболь и лось. Непроходимая тайга и болота служат им надёжной защитой.
В сосновых лесах весною токуют тетерева. Среди еловых лесов держится белка. На гарях, заросших берёзой, осиной и малинником, слышится пересвист рябчиков. В долинах рек с полосами лиственных деревьев, ближе к населённым пунктам, держится волк. По тайге в течение лета бродят медведи, иногда подходя по ночам вплотную к селениям.
Преобладающей древесной породой в бассейне Печоры является ель, занимающая широко распространённые там суглинистые почвы. На равнинах встречаются обширные болотные массивы, безлесные в средней части, но окружённые заболоченными еловыми лесами по окраинам. Они, по мнению проф. Г. Д. Рихтера, представляют собою остатки заросших озёр. Ель в бассейне Печоры заходит на север дальше других древесных пород. На северном пределе печорской тайги отмечается исключительное обилие куропаток. Стаи этой жирной и мясистой птицы встречаются почти повсеместно. Куропатка медлительна и часто пуглива не более, чем домашняя курица, хотя поймать её руками не так просто. Обилие насекомых обеспечивает им питание в течение всего лета. С зимы они переходят на подножный корм и держатся вблизи оленьих стад, днём кормясь на местах, где земля обнажена оленями, а ночью укрываясь от мороза в глубоком снегу. Обилие куропаток делает ненужным применение огнестрельного оружия. Их в больших количествах ловят сетями и петлями, а часто и просто бьют палками. Промысел этой птицы настолько прост, что им занимаются даже старики, женщины и дети. Битая куропатка вывозится в холодное время года в другие районы страны. Часть заготовленной птицы перерабатывается на консервы на мясоконсервном комбинате в Усть-Усе, использующем продукцию охотничьих промыслов и оленеводства.
В озёрах и болотах с мая – июня по август – сентябрь бывает много перелётной водоплавающей дичи. В прежние годы, в период линяния, когда птицы, почти лишённые оперения, не могут летать, их выгоняли из озёр на берег, где заранее строились простейшие загоны, и забивали палками. Тушки битой птицы складывались на хранение где-либо поблизости, прямо на вечномёрзлый грунт и прикрывались сверху толстым слоем мха. В таких естественных холодильниках битая дичь хранилась неопределённо долго, хотя её вкусовые качества после такого хранения были способны удовлетворить далеко не всякого.
Ель редко образует чистые насаждения. Обычно еловые леса содержат примесь других хвойных и довольно часто – берёзы. В виде примеси к ели часто встречается пихта, продвигающаяся на север, примерно, до 66° с. ш., т. е. до границы вечной мерзлоты в бассейне Печоры. Там, где среди талой почвы появляются острова вечной мерзлоты, пихта обычно отсутствует.
Пихта, кедр и лиственница встречаются в южной части бассейна, в верховьях Печоры, по Ижме и её притокам. Там местами имеются небольшие чистые кедровники. Распространение лиственницы в бассейне Печоры не велико. С исчезновением вечной мерзлоты появились другие хвойные, преимущественно ель, вытеснившие её.
На моренных грядах, увалах, песчаных сопках и на речных террасах, сложенных песками, располагаются чистые сосновые лишайниковые боры-беломошники. Они более чисты, светлы и более разрежены, чем угрюмая и полутёмная елово-пихтовая тайга. Особенно широко распространены насаждения сосны по левым притокам Печоры и в районе Печорской Трубы между деревнями Усть-Волосницей и Позорихой, где река течёт в узких коренных берегах. Там к самому её берегу подступают высокие леса из стройных сосен, представляющих собою идеальный пиловочный и мачтовый материал.
Сосновые боры-беломошники со сплошным ковром из лишайников – кладокий и центрарий, идущих на корм оленям, легко проходимы. Корневая система у сосны располагается более глубоко в почве, чем у ели. Она более устойчива против бурелома, поэтому в сосновых лесах значительно меньше валежника. Стволы и нижние ветви этих деревьев, в отличие от ели, не обрастают лишайниками. Сосны растут довольно редко, ветви на них начинаются на значительной высоте над землёй, поэтому в борах видимость довольно большая, воздух чист, сух и в солнечные дни густо напоён ароматом хвои. Песчаные почвы Печоры подвержены заболачиванию, что угрожает гибелью части сосновых лесов и снижает их ценность.
Печорские леса, за исключением сосновых боров, – густые, полутёмные, с влажным запахом прелой древесины, с обилием сухостоя и валежника. На лесных опушках и прогалинах развиты заросли черёмухи, рябины, чёрной и красной смородины и малины. Среди еловых лесов встречаются черника, брусника, высокие папоротники и мягкие мхи. Там, где преобладает лиственница, поднимаются густые зелёные травы.
Небольшие болотца, местами разрывающие лесные заросли, покрыты кустарной берёзкой, багульником, голубикой и окружены пахучими зарослями чёрной смородины.
Трудно проникнуть в полутёмные глубины печорских лесов. Трудно двигаться без дорог и троп по их девственным просторам. Но зато в глубине лесов можно наблюдать непередаваемую красоту ландшафтов тайги, её внутреннюю, интимную жизнь. Вырубка леса в бассейне Печоры, до постройки промышленных пунктов, автомобильных и железной дорог, носила ограниченный характер и велась только вдоль более крупных рек.
В глубь тайги проникали лишь охотники да сборщики терпентина, или «живицы». Терпентин – это жидкость, вытекающая из древесины хвойных деревьев в местах поранений. Он представляет собою раствор твёрдой смолы – канифоли в эфирном масле-скипидаре. Такие растворы смол в эфирных маслах называются бальзамами. На воздухе терпентин постепенно теряет эфирные масла, темнеет и, застывая, образует серу, ту самую, которую в Сибири широко употребляют для жевания. Из терпентина получаются смоляные кислоты, канифоль и скипидар.
Печорская тайга богата растительностью и насекомыми. Куропатка, рябчик, тетерев, глухарь, дятел, кедровка, сойка и множество других птиц и мелких животных находят себе достаточно корма в течение всего года. Ничего, что зимы здесь холодны. Когда мороз становится особенно силен, – всегда можно укрыться в глубоком, рыхлом и тёплом снегу. Мелкие грызуны вы® зиму проводят под снегом. Впрочем, температура в – 50, – 55° держится недолго. С декабря по февраль преобладают температуры около – 30, – 40°. Средне-январская температура составляет около – 20°.
Обилие растительных кормов и слабая заселённость бассейна Печоры способствуют довольно широкому распространению в тайге диких северных оленей и лосей. Осторожный лось держится вдали от жилищ и дорог и при малейшем признаке опасности обращается в бегство. Закинув на плечи свои огромные рога, животное так быстро несётся по тайге, что нет возможности рассмотреть его. Кажется, что мелькнула какая-то тёмная полоска, и после того, как она исчезнет, долго еще слышен треск ветвей, ломаемых сильным зверем в его стремительном беге.
Обильно представлены в Печорском крае пушные животные, свойственные тайге. Пушная охота издавна является основным занятием большей части местного населения. В тайге часто можно видеть охотничьи шалаши, построенные из ветвей или коры. Зимою, при необходимости ночевать в лесу, охотники ставят рядом два шалаша «лицом» один к другому. Затем берут два бревна, вырубают в них глубокие продольные желоба, которые заполняют горящими углями из костра, и укладывают бревна так, чтобы их концы вошли в оба шалаша. Тепло от горения углей и древесины внутри бревна, выделяемое через желоба, всю ночь обогревает шалаши и гарантирует охотникам относительно тёплый ночлег.
Между верхней Печорой, Ылычем и Кожимом расположен обширный Печорский заповедник, занимающий площадь около 1 млн. га. В заповеднике широко представлены все типы лесов, распространённых в бассейне Печоры. Там есть обширные сосновые боры-беломошники, пихтово-кедрово-берёзово-еловые леса, растущие по гривам, пихтово-еловые лиса, берёзово-еловые и др.
Таёжная часть бассейна Печоры расположена, в основном, на волнистой равнине. Но сама Печора на значительной части её протяжения и её притоки носят характер быстрых горных рек, с порогами и многочисленными перекатами. Это происходит потому, что Печорская котловина с запада ограничена невысокими, но иногда крутыми поднятиями древнего Тиманского кряжа, а с востока предгорьями и склонами Урала. Среди равнины, сложенной четвертичными отложениями, поднимаются холмы и гряды древних пород. Всё это и создаёт особый породистый характер рек печорской тайги, то теснящихся в узких ущельях, то пенящихся на порогах и водопадах, то с рёвом грызущих нависшие над ними скалы, покрытые живописными соснами.
Река Цильма, прорезая четвёртую гряду древнего Тимана – Косминский Камень, образует чрезвычайно красивое ущелье «Железные ворота». Местами реки широко разливаются и ненадолго замедляют свой бег, словно для того, чтобы снова набраться сил для борьбы со скалами.
Стремительные реки, живописные скалы и зелёная стена девственного леса вдоль речных берегов создают величественную и привлекательную картину природы бассейна Печоры.
Печора берёт начало в Уральских горах, под 62° с. ш. на высоте около 675 м над уровнем моря. Общее протяжение её составляет 1 814 км. Из них в большую воду, весною и осенью, для судоходства доступно 1 515 км. Весною пароходы могут доходить до Якшинской пристани. Летом же, когда уровень воды в реке стоит низко, они доходят только до с. Усть-Усы, которое лежит в 755 км от устья.
От истока до д. Волосницы Печора протекает в узкой долине, прорезанной ею среди Уральских гор и предгорных гряд – «парм». Здесь она имеет характер быстрой и порожистой, типично горной реки. Высокие скалы и лесистые горы со всех сторон теснят реку, точно стараясь преградить ей путь.
Ниже д. Волосницы скорость течения постепенно замедляется.
После впадения Кожвы Печора превращается в широкую, спокойную реку, часто разбитую островами на несколько проток. В районе устья Ижмы и Цильмы ширина Печоры достигает одного километра.
Притоки Печоры – быстры и порожисты. Плавание по ним на лодках и плотах трудно. Быстрое течение стремнины и перекаты, подводные камни и скалы на каждом шагу грозят опрокинуть или разбить лодку. Лёгкие лодки поднимаются вверх по течению при помощи шестов, которыми, стоя в лодке, упираются в дно реки и с силою толкают её вперёд. Идти «на шестах» можно только у самого берега, где течение слабее и глубина меньше. Тяжёлые лодки, «шняги», грузоподъемностью до 5 – 10 т, передвигаются лошадиной тягой «на бечеве», т. е. на канате длиною около 75 – 100 м. Канат привязывается к борту лодки и пропускается через вершину невысокой мачты. Это позволяет сравнительно легко управлять шнягой во время движения. Условия плавания по самой Печоре гораздо благоприятнее.
Несмотря на трудности плавания, реки, а в особенности сама Печора, издавна являлась основными путями сообщения, к которым естественно и тяготело всё население, расселившееся вдоль речных долин. Воды рек богаты рыбою. Особенно богата Печора, где встречается благородный лосось-сёмга, омуль, нельма, сиг, пелядь, чир. Рыболовство издавна занимало большое место в занятиях местного населения.
По речным долинам располагаются обширные поёмные луга, или, по-местному, «пожни». Раньше траву срезали «горбушей», представляющей собой нечто среднее между косою и большим серпом. Горбушей не косили, а жали. Отсюда и произошло название «пожни». Луга занимают большие площади на месте уничтоженных человеком лесов. В их пышном травостое преобладают обычные для средней полосы – клевер, мятлик, пырей, костёр, лисохвост и другие травы. Высота травостоя часто превышает один метр.
Луга – богатейшая кормовая база для молочного животноводства. Оно возникло давно, но значительного развития достигло только в последние годы. В совхозах, колхозах и в единоличном пользовании колхозников теперь имеется много молочного скота, и бассейн Печоры начал быстро превращаться в значительный район крупного молочного животноводства.
На Печоре развито коневодство. Печорское бездорожье прежде преодолевалось лишь реками и лошадьми. Там создана местная, печорская, порода лошадей, отличающихся большой выносливостью. Железная дорога к Воркуте и автомобильные дороги, созданные в последние годы, взяли на себя основную тяжесть перевозки грузов, но отдалённые районы и теперь обслуживаются гужом. Земледелие на Печоре вполне возможно.
Средняя температура июля в Усть-Цильме составляет 14,4°, в Троицко-Печорском 16,2°. Продолжительность безморозного периода колеблется в пределах 150 – 160 дней в году, годовое количество осадков от 500 мм в южной понижается до 400 мм в северной части тайги. В этих условиях возможно возделывание зерновых хлебов, овощей, картофеля и сеяных трав. Летом над бассейном Печоры проходят довольно сильные северные и северо-восточные ветры, приносящие не только прохладу, но иногда и холод. В Усть-Щугоре были отмечены случаи, когда летом при сильных северных ветрах температура на непродолжительное время понижалась до –1,5°.
В районах Ижмы и Усть-Цильмы, на участках, свободных от леса, отмечались засухи, поражающие небольшие участки с быстрым стоком или фильтрацией атмосферных вод. Широкого распространения они не имеют.
Развитие земледелия, как и молочного животноводства, тормозилось не природными условиями, а слабой заселённостью края и бездорожьем. С созданием в годы советской власти регулярного судоходства по Печоре и организацией морского порта в её устье, печорское бездорожье, в основном, закончилось. Печора превратилась в большую дорогу леса. Древесина печорских лесов получила выход во внутренние районы страны и на экспорт. В глубине печорских лесов запели пилы лесорубов, возникла лесная промышленность. В связи с нею резко усилился приток русского населения на Печору. Сельское хозяйство края получило мощный толчок для своего развития.
Издавна было известно, что в бассейне притока Печоры – р. Ухты – имеется нефть. Капиталисты и царские инженеры не сумели организовать её добычу. В советское время на Ухте создан крупный нефтепромышленный район. Высоко над вековою тайгою поднялся лес нефтяных вышек. Кроме нефти, на Ухте есть много других полезных ископаемых. Ухтинские газы состоят на 98% из метана и на 2% из гелия. Метановый газ сжигается в особых камерах и превращается в ценнейший продукт — сажу — для каучуковой промышленности. Буровые воды нефтяных скважин содержат промышленные примеси брома, йода и хлора. Вблизи нефти залегают асфальтиты.
Создание крупного промышленного пункта на Ухте явилось важным этапом превращения бассейна Печоры в промышленный район, ещё более усилило приток населения и ускорило развитие сельского хозяйства.
К ухтинским нефтепромыслам была проложена автомобильная дорога, вскоре дошедшая до берегов Печоры. В связи с этой дорогой получили большое развитие разработки точильного камня и других ископаемых.
В годы Отечественной войны построена железная дорога Коноша — Воркута, прорезавшая весь бассейн Печоры и превратившая его в угольную базу Ленинграда и всего северо-запада Союза. С постройкой этой дороги печорское бездорожье и безлюдье окончательно отошли в область прошлого. Бассейн Печоры превратился в крупный промышленный район, тесно связанный с остальными районами страны. Промысловая охота в бассейне Печоры сократилась, удельный вес её в общем хозяйстве края стал небольшим.
В связи с развитием промышленности, на Печоре создалось новое, промышленное, население. По численности оно уже далеко превысило коренное сельскохозяйственное население края. На Печоре идёт не только промышленная стройка. Под влиянием промышленности растёт и сельское хозяйство, расчищаются луга, распахиваются новые земли, строятся скотные дворы и маслозаводы. Темпы развития промышленности определили и темпы роста сельского хозяйства. Оно за несколько лет проделало путь развития, на который старым районам прежде требовались столетия.
Печорский край только что вступил на путь промышленного хозяйства. Перед ним стоит много больших пропроблем. Одна из них – это проблема Камо-Вычегдо-Печорского соединения. Уже за несколько лет до начала Отечественной войны был разработан интересный проект соединения Печоры с Камой и Вычегдой. Один из вариантов этого соединения предусматривал создание на Камо-Печорском водоразделе двух больших водохранилищ. Одно из них намечалось в бассейне притока Вишеры – р. Колвы, другое – в верховьях Печоры. Короткий судоходный канал должен был соединить эти водоёмы в одно общее водохранилище, связанное с р. Кемь, впадающей в Вычегду. Это соединение должно создать сплошной водный путь от Печоры к Северной Двине и к Волге, дать печорским лесам прямой выход внутрь страны и через Каму и Волгу сбросить излишки северных вод в усыхающее Каспийское море.
