Опасности в Альпах. Часть 3

Опасности в Альпах. Часть 3

Материал нашел, перевел и подготовил к публикации Григорий Лучанский

Источник: Опасности в Альпах. Опыт и советы Эмиля Цигмонди и Вильгельма Паульке. Издание девятое, улучшенное. Рассмотрены также характерные опасности высокогорных массивов, расположенных вне Европы. 

Перевод с немецкого

Набрасывание каната, иногда с привязанными камнями, на выступы и подъем по двойному канату – это часто опасное мероприятие, так как никогда не удается по-настоящему проверить этот выступ на прочность. Такой «забрасываемый анкер», с которым работал еще Винклер, к счастью, уже вышел из употребления.

Поднимающийся следом за первым страхуется находящимся выше из положения сидя или стоя, но с надежной опорой, либо поддерживается легким натяжением каната или подтягиванием. Даже хорошие скалолазы, особенно если они идут с полным грузом, ради экономии времени соглашаются на такую поддержку. Чем сильнее натяжение при подтягивании снаряжения или груза, тем больше перетирается канат  о край скалы. Я предпочитаю по возможности пропускать канат через рукоятку ледоруба, ботинок, ногу и т.д.

 

Рис. 61. Страховка с помощью пропущенного через ботинок каната

 

При переходе в горизонтальном или диагональном направлении использование каната указанным способом на выступе скалы, при необходимости с применением крюка с кольцом, является лучшим средством страховки. Второй из трех участников группы может в этом случае перейти, даже будучи сам непривязанным, держась за натянутый канат, как за поручень. Это может понадобиться там,  где невозможно перебросить канат остающемуся третьему из-за слишком большого расстояния, выдающихся вперед скал или плохого места опоры, и где ему все равно пришлось бы идти без каната.

Особенно нужным канат становится на участке пути вниз.

Спуск менее утомителен, чем подъем, но скалолаз должен быть опытным. По уверенному спуску распознается хороший альпинист. Новичок всегда опасается спуска, потому что он всегда сложнее подъема. Спуск дает большую нагрузку на связки, а подъем утомляет мускулы. Многие скалолазы хороши, пока продолжается подъем. Но на спуске они становятся медлительными и не верят в свои силы. Поэтому с не очень хорошим альпинистами на спуске необходимо использовать канат там, где при подъеме он был не нужен. Тому, что скалы на спуске кажутся страшнее, чем на подъеме, могут способствовать и обстоятельства, упомянутые в отрывке о тумане. Кроме долгих участков, где спуск осуществляется только по канату, есть очень много мест, где приходится передвигаться по скале: на подъеме они проходятся легко, потому что альпинист видит все, а на спуске не обойтись без каната. Через такие места впереди идущие проходят с поддержкой каната и грудью к скале. Последний должен спуститься на канате. Если человек не уверен, что сможет продвинуться дальше, спускаться на канате ему следует только на тех местах, из которых он в случае необходимости может повернуть назад. Если же альпинист спускается «наудачу», то есть риск попасть в ловушку, из которой невозможно выйти ни назад, ни вперед.

Если при спуске приходится проходить участки скалы, которые, с одной стороны, не требуют спуска на канате, с другой же – слишком сложны для передвижения по ним вниз, рекомендуется спускаться по перекинутому канату. При этом канат кладется вокруг скального выступа, и последний альпинист передвигается с помощью обоих концов каната. Оба конца каната должны либо натягиваться стоящим внизу спутником, благодаря чему увеличивается надежность каната, либо оба остаются привязанными к канату, стоящий внизу держит канат и постепенно высвобождает его, в то время как второй – страхуемый таким образом – может безопасно спускаться.

 

Рис. 62. Спуск на двойном канате. Под канат в трещине скалы подложена бумага

 

Может случиться так, что глыба, вокруг которой пропущен канат, настолько широка, что можно держаться только за один конец каната, так как до другого невозможно дотянуться.

Конечно, тогда спутник должен крепко натянуть другой конец, чтобы создать там противовес. Выступ, которому доверяют канат, не обязательно должен быть большим; важнее то, чтобы за ним проходил выраженный желоб. Канат нужно постоянно держать натянутым, нельзя делать даже малейшего движения вверх, из-за которого канат может соскользнуть с выступа (вероятная причина падения Э. Цигмонди).

Выступ должен быть очень крепким, что проверяется заранее сильными попытками расшатать его. Если выступ выдерживает такие попытки, то можно, соблюдая величайшую осторожность, под наблюдением товарища спускаться по канату; необходимо избегать внезапных рывков. Надежнее, даже если на скале много опор, спускаться, держась только за канат, а не за скалу, поскольку канат в таком случае из-за рывка может выскочить из паза и упасть вниз, что станет причиной трагедии.

Спустившись, надо позаботиться о снятии каната. Можно либо потрясти его, чтобы через весь канат пошла волна и он упал, или тянуть за один конец, перетягивая канат на себя.

Я предпочитаю трясти канат, потому что, во-первых, таким образом канат не повреждается, а во-вторых, этот способ быстрее и надежнее. При выборе выступа для перекидывания каната, если есть возможность выбора, из двух выступов выбирают меньший. При спуске канат сильно истирается, так что иногда новый сразу становится похож на старый; в этом случае, если расщелина, через которую он проходит, узкая, канат может застрять, что особенно часто случается с толстыми концами. Вызванная этим задержка в пути, если время торопит, может обойтись очень дорого. Застрявший таким образом канат может причинить много неприятностей. Случается так, что приходится пожертвовать большим куском каната и обрезать его.

 

 

Рис. 63. Кольцо из каната с ввязаным железным кольцом (по Паульке)

 

Поскольку хорошие для зацепления каната зубцы часто отделяются от скалы трещиной, где канат легко может застрять, рекомендуется под канат подложить, например, толстую газету (рис. 62), чтобы потом можно было легко вытащить канат.

Намного лучше, как и в основном делается сегодня, накинуть на выступ скалы прочную петлю из каната, завязанную двойным морским узлом – из шнура или чего-либо подобного, что всегда нужно иметь в рюкзаке. Через эту петлю пропускают канат; еще практичнее, как следует из моего 40-летнего опыта, ввязать в петлю крепкое и толстое железное кольцо либо два более тонких, через которые канат скользит очень легко. Если нет блока для спуска по канату, то я уже давно применяю крюк с кольцом, о котором уже упоминалось, т.е. скальный крюк с припаянным подвижным надежным железным кольцом, который, конечно, должен быть надежно вбит в скалу. 

 

Рис. 64. Крюк с кольцом Паульке 

Такие приспособления для спуска по канату остаются наверху; прежде чем их использовать, необходимо убедиться, что все крепко. Если же альпинист где-либо находит такие канатные петли, крюки и т.д., то таким часто гнилым, расшатавшимся или проржавевшим «страховочным устройствам» нельзя доверять, не проверив предварительно их крепость! Это относится в первую очередь к размещенным сегодня всюду постоянным канатам, о прочности крепления которых нельзя судить снизу. Тот, кто, будучи впереди идущим, не может одолеть гору без таких приспособлений, пусть лучше остается дома. На Гранд Мур гор Мейе два итальянских альпиниста погибли из-за разрыва такого прогнившего каната (С. А.-Э. Ежегодник 1907, с. 360).

Если же место спуска настолько высоко, что сложенного вдвое каната не хватает, можно закрепить на конце каната достаточно большое железное кольцо или крепкий деревянный клин, который легко вырезать из горной сосны, так, чтобы они не проходили в кольцо канатной петли. К этому клину привязывается шнур такой же длины, как и канат; когда все благополучно спустятся, нужно потянуть за шнур, и канат соскользнет вниз. Участки длиной 15-20 метров, где нельзя было бы найти местечко для остановки и следующего спуска, скорее редки.

 

Рис. 65. Приспособление для спуска. Использование всей длины каната, сброс каната с помощью шнура и деревянного клина

 

 

Рис. 66. Спуск на канате, канат проходит через оба бедра

В походы, где ожидаются протяженные участки, требующие спуска на канате (напр., Монблан – Агиль дю Миди), нужно брать много каната. Кроме того, я беру с собой в сложные походы 40-50 м крепкого шнура, который помогает спускать груз, делать канатные петли, и вообще пригождается в случае необходимости.

Если на спуске нет возможности найти опоры для рук или ног (или для рук и ног), то нужно спускаться, держась только за канат. Не нужно плотно обхватывать ногами и ступнями канат, потому что можно потерять захват.

В последнее время появились различные хорошие способы спуска на канате, дающие возможность уверенно тормозить и освободить руки. В положении сидя с канатом через одно бедро канат пропускается между бедрами и вокруг верхней трети одного бедра, например, левого, делая полторы петли, и берется в левую руку. Двигая левой рукой – поднимая, опуская или кладя ее на бедро – можно скользить, тормозить или останавливаться (рис. 67).

В положении сидя с канатом через оба бедра канат сначала, как и в предыдущем положении, пропускается через верхнюю треть левого бедра снизу вверх, затем пропускается под правым бедром, потом делается петля через грудь и левое плечо. Сегодня широко употребляется так называемый «способ Дюльфера». Канат пропускается спереди под одним бедром изнутри наружу, потом снаружи идет по передней части тела к плечу с той же стороны, что и захваченное бедро, пропускается за затылком (который нужно защитить, подняв воротник куртки!) и возвращается вперед через другое плечо.

Одна рука крепко держится за канат, идущий снизу; другая рука рывками ослабляет свисающий канат или тормозит движение, прижимая локоть к телу, в зависимости от того, трется или скользит одиночный или двойной канат.

Нога, под которой пропущен канат, согнута в колене и плотно сидит в петле. Движение всегда можно остановить, прижав свисающую часть каната, или ускорить, отведя ее от тела.

Сорваться с каната при таком способе спуска можно только в том случае, если альпинист невероятно неуклюж; но в этом случае ему не следует идти последним. Нужно тренировать этот способ спуска дома на балконах и т.д. и в альпинистских школах до тех пор, пока он не будет хорошо получаться.

Слева: Рис. 67. Спуск на канате, канат пропущен через одно бедро

Справа: Рис. 68. Спуск на канате по способу Дюльфера. Лучший способ спуска

 

Умение обращаться с канатом уже предотвратило бесконечное множество несчастных случаев на скале и льду, и каждому начинающему альпинисту следует в первую очередь научиться правильно обращаться с канатом, особенно правильно спускаться на канате различными способами. Тренироваться нужно где только можно, например, в альпинистских школах.

О правильном и неправильном использовании каната могут рассказать следующие случаи:

В альпинистской школе на Баттерте под Баден-Баденом я шел в связке со своим другом М.; подо мной была нависающая скала, я страховал позади идущего. Мой спутник неправильно схватился за скалу, кусок скалы отломился и обрушился вниз, а М. повис на канате; поскольку канат шел через закругленный край скалы, я почти не почувствовал рывка и, подтягивая канат, быстро смог доставить испуганного спутника на безопасное место, где можно было найти опору.

3 августа 1908 г. г-н Финке упал при спуске на канате с юго-восточного хребта Тотенкирхля, поскольку потерял захват. Спускаться предстояло 22 метра; первые 5 или 6 метров Финке преодолел правильно, обхватив канат ногами, потом перешел на свободный спуск и, скорее всего, не по своей воле, потерял захват. После предостережения остальных альпинистов о том, что это опасно на таком длинном, нависающем внизу участке, Финке безуспешно попытался снова обхватить канат ногами, заметался, издал неопределенный крик, на секунду повис свободно, прокрутился вокруг своей оси и выпустил канат, пролетев сначала 12, а потом 80 метров. Смерть наступила при ударе о землю.

Свободный спуск на длинных участках без пропуска каната, помогающего тормозить, через бедро, совершенно недопустим даже на толстых канатах; собственный вес ускоряет скольжение, но при этом человек так обжигает руки, что, не имея исключительной силы воли (как, например, Энценшпергер), невозможно сохранить самоконтроль: человек от боли выпускает канат и падает.

Трагически мог закончиться и случай, описанный Э. Цигмонди: «Я спускался с г-ном Карлом Динером с Эдштейна (в апреле 1882 г.). Уже стемнело, погода была ужасная. Динер шел впереди, ему предстояло пересечь налево заметенное снегом, частично обледенелое плато. Я вбил свой  ледоруб в обледенелый холм и пропустил через нее канат. Мой товарищ как раз собирался выйти из желоба в скале, когда канат соскользнул. Динер хотел удержаться, вбив ледоруб, но он выскользнул из его рук, и он упал с плато в пропасть. Однако падение продолжалось недолго, потому что канат сослужил свою службу, и падение было остановлено. Поскольку падение было диагональным, сильного рывка не было. Расстояние между нами было около 8 метров. Остаток каната был у меня, и я мог пропустить через ледоруб столько каната, сколько было нужно».

Э.Цигмонди рассказывает также:

Характерный случай произошел с нами на высочайшей вершине Мармароле (27 июля 1884 г.). на восточном хребте надо было подняться на трудное нависающее место. Слева шли отвесные стены, у подножия находилось плато высотой 10 м, расположено под углом 50°. Трещины в скале обледенели и не могли служить надежной опорой. Когда впереди идущий попросил поддержать его, я последовал за ним и, к счастью, нашел выступ скалы, за который я мог положить канат, чтобы подстраховать товарища; однако мне нужно было удерживать канат рукой, чтобы он не соскользнул. Наши оставшиеся внизу товарищи надежно удерживали нас на канате с удобной седловины хребта. Наверху трудности нарастали, руки впереди идущего товарища заледенели, так что он не мог бы вернуться. Мы все были готовы к его падению, и каждый знал, что ему делать; едва я обеими руками уложил канат как можно более надежно, мой друг воскликнул: «Я больше не могу держаться» и в следующий миг пролетел мимо меня.

Внизу его падение затормозил канат, как раз когда ноги почти коснулись плато. Канат выдержал, не выскользнул из щели, и сорвавшийся остался невредимым.

В 1884 г. Цигмонди еще раз имел возможность убедиться, что удержать кого-либо на канате не представляет большой трудности: это было при восхождении на Бичхорн с юга. Цигмонди как раз вырубил ступени через крутой ледяной откос, вдоль абсолютно гладкой скалы, и хотел с той стороны взобраться наверх по узкой расщелине, когда профессор Шульц крикнул, что просит бросить ему канат из рюкзака. Сначала Цигмонди разозлила потеря времени, но потом он вынул канат и сбросил его конец вниз. Однако конец каната не поймали. Еще одна попытка. Снова неудача. Он уже хотел положить канат обратно, когда решил предпринять третью попытку. На этот раз профессор поймал конец, привязался к нему и начал подъем. Ступеньки были маловаты, может быть, из-за осколков льда, покрывавших их. Для большей безопасности Цигмонди несколькими метрами выше забрался в трещину и правой рукой держался за выступ скалы, в то время как левой он держал канат; ноги также крепко стояли на опоре. Вдруг он увидел, что профессор, вместо того чтобы ступить на следующую ступеньку, наступил выше. В следующий миг он соскользнул с ледяной стены. Однако он закачался на канате, перелетел на сторону Цигмонди и попал на скалу, где смог остановиться. «Как я был рад, что бросил канат в третий раз!» (ср. Ежег. С. А.-Э., вып. 20, с.82).

О счастливо окончившемся падении А. Шульце при первой попытке восхождения на Ушбу сообщает Х. фон Фикер. Я приведу лишь отрывок из этого увлекательного повествования:

«Участок высотой 8-10 м, покрытый неглубоким, абсолютно гладким слоем снега, вел наверх, к хребту, который означал конец всем трудностям.

Шульце вступил на него. Вот он уже на половине пути, но, несмотря на все усилия, ему не удается найти опору. Он хочет вернуться – но не получается. Я пробираюсь немного выше и поддерживаю оказавшегося в опасности товарища. Это очень опасно. Но никто не хочет вернуться. Уже 5 часов пополудни. Стена с левой стороны, на которую Шульце потом совершил восхождение, истекает водой. Когда у нас не получается обойти справа, мы хотим попробовать с левой стороны, используя крюки. Справа по отвесной стене тянется узкая опояска. Выдающийся вперед край, несомненно, скрывает неглубокую расщелину. Шульце переходит ее, я взбираюсь на глыбу. Потом мы с большими усилиями перекидываем канат через гладкий выступ в скале – очень сомнительная страховка.

Шульце скрывается у меня из виду.

Вдруг со стены срывается тело и в следующий миг исчезает в глубине. Шульце сорвался, он без сознания висит на канате в 12 метрах подо мной. Обломился камень, за который он держался. И сегодня мне кажется чудом, что меня не увлекло за ним страшным рывком. Тогда судьба троих альпинистов была бы предрешена» (Журнал Г. и Австр. Союза альпинистов, 1904, с.135).

То, что канат может представлять опасность на таких участках, где падение одного члена группы может стать роковым и для других, привязанных к этому канату, уже говорилось выше. Может случиться и так, что камень, задевший натянутый канат, может сбросить альпинистов вниз. Часто случалось так, что огромные глыбы проносились мимо горизонтально натянутого каната.

Сейчас я хочу рассказать о некоторых несчастных случаях, обусловленных ошибками в использовании каната. Это в первую очередь катастрофа на Маттерхорне (1865 г.).

Во-первых, первое восхождение на Маттерхорн хотели совершить семь человек. По принципам, о которых уже было много сказано, это было ошибкой. Чем больше участников, тем медленнее движется группа. Затем они все привязались к одному канату. Однако канат порвался между старым Петером Таугвальдером и лордом Дугласом, и получилось так, что группа шла на двух канатах. Если бы не это, то легко могли бы погибнуть все семь человек. Порядок следования альпинистов друг за другом, на мой взгляд, был тоже не слишком удачным.

Кроц был лучшим альпинистом, и на спуске его поставили первым. Его настоящее место было бы за самым плохим альпинистом, т.е. за Хадовым. В этом случае он мог бы следить за ним и при падении удержать на натянувшемся канате. Рев. Хадсон, каким бы хорошим альпинистом он ни был, кажется, не вполне осознавал эту задачу, поскольку между четырьмя альпинистами канат нигде не был натянут, как следует из описания Уимпера. Если бы Хадсон остановился на каком-нибудь надежном участке, и канат между ним и Хадовым натянулся бы, то, возможно, ему удалось бы предотвратить падение Хадова и Кроца. То, каким образом использовался канат в данном случае, стоило жизни по меньшей мере еще двум альпинистам. Если бы каната не было, то жертвами несчастного случая стали бы только Хадов и Кроц, на которого упал Хадов.

Этот несчастный случай очень поучителен, и из него извлекли надлежащие уроки.

«Ужасный случай, являющийся дополнением к катастрофе при первом восхождении на Монблан, произошел на Дент Бланш и унес четыре человеческих жизни. Англичане Джонс и Хилл с проводниками Фуррером, Бинненгом и Цурбриггеном 28 августа 1899 г. совершали восхождение с Коль де ла Дент Бланш через западный хребет на Дент Бланш.

В 50 метрах до вершины из-за формации горных склонов туристы были вынуждены отклониться на несколько метров на запад. Здесь им преградила дорогу нависающая скала. Чтобы преодолеть препятствие, второй проводник и Джонс, шедший на канате третьим, вбили ледорубы в одну щель. Первый проводник взобрался на два крепко державшихся ледоруба и попытался найти наверху опору для рук. И тут случилось несчастье, причиной которого могли послужить и недостаточно крепко вбитые ледорубы,  и соскользнувшая нога, и ненадежность найденной опоры. Внезапно первый проводник упал спиной вперед, увлек за собой Джонса и второго проводника, и все трое упали на стоящих внизу спутников – третьего проводника и м-ра Хилла, который был в связке последним. На тот момент Хилл стоял в углублении скалы и перекинул канат через камень. С ужасной быстротой мимо него пролетели три проводника и м-р Джонс, рывок – и канат порвался между ним и четырьмя несчастными, которые летели по широкой дуге через скалы и ледяные склоны на ледник Дент-Бланш».

Хилл, после того, как несколько оправился, дал примерно следующее описание: «Незадолго до критического момента мы с проводником Бинненгом оказались в конце процессии и отстали на столько, сколько позволял канат. Проводник Фуррер снова безуспешно пытался взобраться на нависающую скалу. Его страховал канат, который держали Джонс и Цурбригген. Когда Фуррер упал со скалы, я услышал глухое, полузадушенное «О!». Затем исчезли мои товарищи, они падали с одного плато на другое, и не издавали ни звука. При падении Фуррера я увидел его остекленевшие от страха глаза и искаженные ужасом лица остальных. О себе в тот момент я вообще не думал. Я не помню, как передо мной порвался канат. Я не чувствовал удара. В момент падения канат между моими тремя спутниками висел свободно; все трое упали почти одновременно. Все произошло так быстро, что я не воспринимал отдельные события» (Сообщ. Г. и Австр. Союза альпинистов, 1899, с.210).

Размер катастрофы обусловлен в данном случае нарушением проверенного альпинистского правила: идти в горы группой максимум из трех человек! В таком походе, как первое восхождение на хребет Ферпекля Дент Бланш, нельзя идти впятером на одном канате. Кроме того, на таком трудном участке впереди идущий, страхуемый вторым, должен был бы идти на длинном канате, пока не найдет надежное место, однако для этого не хватило каната (старая ошибка!). Никто не подумал о надежной самостраховке, да никто и не знал такого способа; я никогда не слышал о том, чтобы проводники применяли такие меры безопасности.

Случай на Дент Бланш очень схож со случаем на Ушбе; он показывает, что в обоих случаях впереди идущие (в одном случае – альпинист, идущий без проводника, в другом – проводник), сила и мастерство которых были примерно одинаковы, в какой-то миг не справились с ситуацией. Различие этих двух случаев в том, что благодаря правильному поведению альпинистов, идущих без проводника, удалось избежать катастрофы, в то время как неправильное поведение группы с проводником вызвало трагедию.

Было и много случаев единичного падения со смертельным исходом. О некоторых можно утверждать, что их можно было бы избежать, если бы альпинисты использовали канат. Примером могут служить падение Жильо на Шрекхорне и Мозеленга на Маттерхорне. Другие члены группы в этот момент занимали надежную позицию и могли бы удержать падающего.

Очевидно, насколько важен канат для альпиниста, как часто он может спасти от падения. Все зависит от правильного использования каната, и необходимо добиваться того, чтобы всегда и везде применялась правильная техника: в альпинистских школах надо изучать использование каната во всех деталях. Лучше быть слишком педантичным при обращении с канатом, чем из тщеславия – например, при встрече с легкомысленными альпинистами – не проявить должного внимания! Я не могу завершить эту главу, не уделив внимания так называемому «железу». Поскольку 40 лет назад я лично ввел страховку и самостраховку с помощью железных крюков, я несколько виноват в том, что в горах сейчас так много железа. В сложные походы я всегда брал 1-2 крюка и требовал того же от своих спутников.

Таким образом, тема не нова; новым является лишь злоупотребление скальными крюками.

У нас ключевой идеей всегда было совершить восхождение на гору без создания искусственных опорных пунктов; крюки служили нам прежде всего – и исключительно – для страховки; в первую очередь мы применяли их для увеличения безопасности впереди идущего и для различных видов самостраховки; затем они использовались для спуска на канате при отсутствии подходящих зубцов; и лишь в крайнем, исключительном случае крюк забивался для создания искусственной опоры для рук или ног.

Я еще помню, как внутренне стыдился забить свой первый крюк, чтобы иметь возможность опереться на него; у меня было чувство, что я обманываю себя, и скалу, и гору в целом; и от этого чувства я не могу избавиться до сих пор, хотя и прибегал к этому «нечестному» средству очень редко. Количество забитых мною «опорных крюков» меньше, чем количество пальцев на моей руке.

Но отношение к использованию крюков в качестве опоры – личное дело каждого, вопрос альпинистского такта, дело личного отношения к горам.

Другое дело – вопрос применения крюков для страховки и самостраховки: здесь впереди идущий использует только естественные опоры, а второй с помощью кольца с крюком, забиваемого, если нет подходящего зубца, страхует жизнь товарища. Чувство самосохранения и ответственности  требуют применения мер, помогающих сохранить жизнь.

 

Гримзель. Вид на Негелисгретли демонстрирует лавиноопасный характер долины Хасли; отшлифованные ледником края долины.

Фотоглоб, Цюрих

Когда же неумелые «альпинисты» хотят с помощью скальных крюков совершить восхождение, на которое без крюков у них не хватило бы ни сил, ни умения – это выглядит как пародия на альпинизм.

В конце концов, вопрос стоит не об использовании или неиспользовании крюков, а в том, как и кто их использует.

Есть большая разница между тем, как выдающийся альпинист использует крюки в качестве вспомогательных средств для решения великой задачи, и тем, как скалолазы-искусники исполняют с их помощью акробатические трюки на смешных маршрутах.

В любом случае, долг каждого, кто пользуется крюками, от которых зависит его жизнь и жизнь его товарищей, использовать только лучший материал и хорошо знать технику этого вида страховки.

Когда «железо» приводит к тому, что люди пускаются на предприятия, исход которых настолько непонятен, что изначально рассчитывается возможность быть спасенными, - такие люди рискуют для удовлетворения своих личных амбиций жизнями других. Но на это, по моему мнению, нет права ни у одного человека. Здесь проходят моральные границы.

 

VII.

О погоде

I.Буря и холод

В хорошую погоду, при «благоприятных условиях», даже средний альпинист под хорошим руководством может успешно справиться со сложным маршрутом. Но альпинистское мастерство, физическая и психическая выносливость подвергаются настоящему испытанию, когда условия становятся неблагоприятными, когда мастерство альпиниста подвергается проверке ветром, бурей и холодом, внезапным инеем на скале, неожиданным снегопадом в сложной местности. И лишь тот, кто сумел справиться со всеми трудностями, выдержал испытание.

Но происходят и случаи, когда силы природы одерживают победу даже над лучшими альпинистами. В любом случае, ни один альпинист не должен отправляться в поход, который ему по силам только при благоприятных условиях.

Буря и холод тесно взаимосвязаны. Первая увеличивает испарение на открытых участках кожи и вызывает таким образом значительное охлаждение. Холод сам по себе переносится намного лучше, если нет ветра. Кроме того, значительное охлаждение могут вызвать снег и снежная пыль, попадающие на лицо и руки.

Многие альпинисты на собственном опыте испытали, что бывают бури, при которых невозможно стоять во весь рост и продолжать путь. Мы знаем достаточно примеров, когда альпинист был вынужден признать поражение из-за бури. Особенно страшны бывают бури во время осеннего равноденствия, о чем свидетельствуют разрушения, причиняемые ими лесу, альпийским хижинам, защитным домикам и т.д. Не только на гребнях и широких высокогорных плато, но и на склонах гор и в котловинах ледников бури так наседают на альпинистов, что в своей ярости могут швырнуть на землю даже сильнейшего человека. В воздух поднимаются песок и камешки, даже целые камни, и иногда переносятся на большие расстояния. Снежные поля, расположенные в кратерах и ущельях, оказываются настолько засыпанными пылью и осколками камней, что снега почти не видно.

Примеры, когда туристы в горах становились жертвами бури, редки в альпинистской литературе, но косвенно, совместно с туманом, холодом, снегопадом, бури унесли множество человеческих жизней, о чем свидетельствует хроника падений альпинистов и т.д.

Несчастный случай на Маттерхорне 12 сентября 1899 г. может послужить примером этого:

Группа Эд. Герса из Страсбурга с проводниками Бранченом и Грабеном 11 сентября 1899 г. отправилась в путь к альпинистскому домику на Маттерхорне, где планировалось заночевать. Погода была прекрасная. В 3 часа 30 минут утра они вышли из домика, куда в это время прибыла другая группа: г-н Дамес из Франкфурта с Фридолином Бургенером и Петером Кнубелем, которые спустя час также отправились на Маттерхорн, так что обе группы постоянно видели друг друга. По словам второй группы, между 8 и 9 часами утра разразилась ужасная буря, заставившая обе группы начать спуск. Нижняя ждала, пока не увидела, что верхняя, за полчаса достигшая «плеча», повернула обратно. Внезапно, спустя полчаса, Бургенер услышал шум, как от падения камня, вскочил на гребень и увидел, как в тридцати шагах от него три уже безжизненных тела, связанные общим канатом, молниеносно и неудержимо рухнули в пропасть на глубину 700-800 метров. Они упали на ледник Фургген и разбились, но их тела уже в тот же день были доставлены в долину экспедицией проводников. Герс был очень сильным человеком и опытным альпинистом. Оба его проводника были также молодыми, сильными, ответственными людьми. Причиной катастрофы стала, очевидно, буря, которая могла настичь альпинистов на гребне и швырнуть их вниз, или вызвать камнепад, или же, возможно, их пальцы застыли от холода и не могли удержать альпинистов на скале (Ежегодник Швейцарского Альпийского клуба, 1900).

Холод опасен сам по себе; его воздействие усиливается ветром, бурей и сыростью (дождем и снегом); перестают ощущаться пальцы, они застывают, скала становится гладкой и скользкой; невозможно надежно удержаться на скале (На небольших высотах, особенно в альпинистских садах, скалы часто покрыты мхом и поросли вьющимися растениями, которые крошатся в сухом состоянии, так что запорашивают глаза пылью. Во влажном состоянии они становятся студенистыми и делают скалы очень скользкими, что легко может привести к соскальзыванию и падению) или крепко ухватиться за ледоруб.

Как только руки начинают неметь, нужно пытаться восстановить кровообращение растиранием и похлопыванием: чтобы согреть руки, на некоторое время их надо сунуть в карманы штанов.

Сильный холод значительно снижает физическую выносливость и душевную стойкость; в конце концов, он полностью ослабляет волю человека и делает его безучастным: наступает апатия. С этими вредными воздействиями надо бороться изо всех сил.

Катастрофа, случившаяся при преодолении восточной стены Ватцманна 18 июня 1922 г. и унесшая пять человеческих жизней, свидетельствует о том, что даже отличные – хотя и не имевшие опыта восхождения на западные Альпы – альпинисты могут потерпеть поражение в борьбе с непогодой.

В субботу, 17 июня, вечером, в Санкт Бартоломе встретились две партии (Ашауэр, Динстхубер, Пельманн и Штанггассингер с одной стороны; трое членов Мюнхенской академической секции: О.Лейксль, Эренсбергер и Раутцлер с другой стороны). Намереваясь покорить восточную стену Ватцманна, они отправились в путь в воскресенье, в три часа утра, с интервалом в четверть часа. Казалось, погода становилась хорошей. Отдельные звезды светились сквозь туман, поднимавшийся над Кенигзее. От места старого бивака партии шли вместе. Под «Шелльхорнплатте» туман сгустился, начался дождь. Несмотря на это, плато преодолели без особых трудностей и в 7 часов дошли до «Целлерлох». В этой пещере они отдохнули, переоделись в сухую одежду и сварили еду. Уже рассматривавшееся ими возвращение было отвергнуто, когда в 9 часов дождь прекратился, выглянуло солнце и осветило стену. В 11 часов они дошли до «Фриштикштайна» на 4 поясе. Здесь снова опустился туман, который перешел в затяжной дождь. В 12.30 партии дошли до ребра, которое ведет на южную вершину. Здесь расстояние между двумя партиями увеличилось, поскольку д-р Раутцлер, в этот день бывший не в лучшей форме, нуждался в помощи. Отто Лейксль призывал партию Ашауэра идти дальше. Возле вершины дождь перешел в снег, не остававшийся лежать на стене. В 3.30 Ашауэр  с утомленным Динстхубером и спутниками достигли южной вершины. С этого момента на них обрушилась вся сила западной снежной бури; скалы покрылись льдом, глубина снега быстро возрастала. Ашауэр растирал обессиленного Динстхубера, надел на него теплую одежду и дал поесть, так что сначала тот снова мог продолжать путь. В течение этого времени Ашауэр криками поддерживал связь с Лейкслем, который был примерно в 200 метрах от него, т.е. их разделяло около получаса ходьбы. При подъеме на среднюю вершину Динстхубер снова ослаб, сквозь «Камин» его пришлось протаскивать и поднимать. Над «Камином» он потерял сознание, но не позволял нести себя. Пельманн был послан вперед, к домику на Ватцманне, за помощью (5.45). Несмотря на все попытки сохранить жизнь, Динстхубер умер в 6 часов.

В усилиях спасти Динстхубера Штанггассингер так переутомился и был так потрясен смертью друга, что Ашауэр с этого момента вынужден был тянуть и толкать его. Так он помог ему подняться на 100 метров перед Хохэкхюттль (7.15). В 7.30 умер Штанггассингер. Ашауэр привязал его тело, как и тело Динстхубера, к тросу. Затем Ашауэр поднялся на Хохэк и к домику на Ватцманне. По дороге он встретил управляющего домиком Эшосманна и носильщика с одеялами и теплыми напитками (в 8.30).

Учитывая, что эти события затянули переход через гребень, предположили, что отсутствующая партия академической секции под надежным руководством Отто Лейксля спустилась в Вимбахгрис. В понедельник берхтесгаденцы вытащили тела Динстхубера и Штанггассингера, хотя снег был глубоким. При этом на том месте, где умер Динстхубер, был найден рюкзак д-ра Раутцлера, пристегнутый карабином к тросу. Утром вторника были найдены тела Эренсбергера и Лейксля – в получасе ходьбы от домика на Ватцманне, на расстоянии нескольких метров от хребта, позади его восточного ребра: они, связанные канатом, сидели рядом; никаких повреждений на телах не было, они были переодеты (что было сделано, предположительно, в домике на Хохэке), снаряжение было в отличном состоянии; казалось, что оба друга спят. В среду тела членов академической секции были доставлены в долину (Мюнхнер Н.Н.).

В то время как при ходьбе тело обычно согревается достаточно, на отдыхе и на стоянке происходит сильное охлаждение. Ощущение холода начинается с озноба, затем начинается дрожь и сотрясение всего тела.

Защита человека от холода состоит из трех компонентов. Во-первых, это теплая, сухая одежда, во-вторых, движение, и в-третьих, хорошее питание (О питании и расчете калорий см. Хофмайер: «Альпинизм зимой», стр. 155.), особенно жир и сахар; одежда позволяет сохранить тепло, а движение и питание – создать новое тепло. Альпинист должен применять все три компонента. Руки лучше всего защищать с помощью рукавиц (Рукава куртки должны плотно обхватывать запястье с помощью пряжки или пуговиц, чтобы на них можно было натянуть манжету рукавицы. Чтобы избежать обморожения, очень важно сохранять рукавицы сухими, или же заменять промокшие на сухие), которые лучше сохраняют тепло, чем перчатки с отдельными пальцами; кроме того, всегда нужно брать с собой минимум одну пару запасных рукавиц, особенно таких, внешний слой которых сделан из брезента и не пропускает ветер (хорошую службу сослужат также напульсники). Однако иногда, карабкаясь по скале, приходится снимать рукавицы, и как раз в это время руки очень сильно охлаждаются. Особенно легко замерзают пальцы, когда приходится хвататься руками за скалу, покрытую свежевыпавшим снегом. Никогда нельзя отправляться в горы, не взяв с собой рукавиц. Отмороженные руки могут сделать даже лучшего альпиниста беспомощным, как ребенка. Как только альпинист замечает малейший признак потери чувствительности или онемения, нужно энергично потереть руки друг о друга (или растереть со снегом, помассировать с жиром или маслом).

На шапку прикрепляются «уши», которые можно завязать под подбородком. В зимние походы всегда надо брать капюшоны или «шапку летчика».

Шерстяные жилеты, кожаные куртки, которые во время марша в основном лежат в рюкзаке, пригодятся во время плановых или вынужденных биваков; также хороша непродуваемая верхняя одежда; в случае необходимости между верхней и нижней одеждой тело можно обмотать газетной бумагой.

Отличную защиту во время бивака – защиту, обеспечивающую возможность длительных стоянок в бурю и холод – обеспечивает палатка Здарского. Некоторым альпинистам она спасла жизнь. Так, например, мюнхенские альпинисты Вилли Меркль и д-р Вельценбах с помощью такой палатки без ущерба для себя вынесли трехдневную непогоду (с 6 по 9 июля)на северной стене Агиль  Гран Шармоза (группа Монблана).

Любая ночевка под открытым небом при низкой температуре, исключающая возможность развести костер, является «биваком» в полном смысле этого слова. Каждый должен следить за тем, чтобы его товарищи бодрствовали. Если группу грозит одолеть усталость, то необходимо всеми средствами добиваться того, чтобы никто не поддался искушению заснуть!

Ходьба, хорошие и плохие анекдоты, еда, курение и т.д. помогают бороться со скукой и усталостью; грубость часто очень хорошо помогает взбодрить, нужно только самому не бояться раздавать тумаки или оплеухи вялым товарищам. Успех часто ошеломляющ, и – высказываемая позже – благодарность идет от чистого сердца! Во сне можно замерзнуть насмерть!

 

Туман и снегопад

Ориентировка

Повышенные и даже чрезвычайно высокие требования предъявляются альпинисту и альпинисту-лыжнику тогда, когда туман и снегопад снижают видимость, или буря и холод еще усиливают опасность плохой видимости.

Очень часто походы в горы начинаются при отличной погоде; но затем поднимается туман, и партия попадает в более сложные условия, чем те, на которые она рассчитывала.

Но туман и плохая видимость в горах настолько частое явление, что их надо принимать в расчет всегда; тот, кто не может справиться с этими трудностями, должен идти под надежным руководством или оставаться дома. Поход, очень легкий при хорошей погоде, в туман и снегопад может потребовать всех сил и умения опытного альпиниста.

Это касается ориентирования на скалах, льду и снеге. Когда альпинист не в состоянии  ничего увидеть на расстоянии нескольких метров и вынужден наугад передвигаться по незнакомой местности, его самое страстное желание – иметь возможность хотя бы на мгновение оглядеться вокруг, что дало бы возможность сориентироваться на местности! В туман и снегопад все представляется совсем иным, незнакомым. Скалы, находящиеся в нескольких шагах, кажутся бесконечно далекими, выступы и зубцы исчезают, все приобретает плоский вид, кажется, зацепиться не за что, и почти невозможно правильно оценить окружающую местность. На больших высокогорных плато северных Известняковых Альп и Доломитов при плохой видимости сразу же теряется направление, если только не сверяться постоянно с компасом. Это же касается и ледников, и зимних походов, во время которых с туманом сталкиваешься очень часто.

На ровных белых площадях заснеженных плато, склонов и ледников теряется всякая зацепка для ориентирования. Характерные формы ландшафта, отмеченные на карте и летом служащие опознавательными знаками, погребены под толстым слоем снега; расщелины и т.д. практически не видны.

Поэтому очень важно, чтобы с самого начала точно знать, где находишься; при каждой смене направления движения – и прежде всего при спуске – нужно определять угол азимута и по возможности записывать его. С помощью барометра определяется высота, что очень важно тогда, когда нужно определить, сколько предположительно займет предстоящий спуск или подъем. Важные решения о распределении времени: ускорение, отдых, разбивка бивака и т.д. зависят от этих расчетов. Использование данного чрезвычайно полезного приспособления дает преимущества знающему перед незнающим, то есть туристу, идущему без проводника, перед большинством проводников. Моим друзьям и мне часто случалось с помощью карты и компаса выводить на правильную дорогу заблудившиеся партии с проводниками. Умение читать и правильно использовать карту приходит не сразу и предполагает долгую тренировку, состоящую из частого сравнения природы и карты местности, лучше всего под руководством опытного человека. Хорошо уметь читать карту, пользоваться компасом и барометром должен каждый альпинист, особенно если он хочет вести за собой партию товарищей. Каждый альпинист должен уметь обращаться с компасом «Bezard»,улучшенным в 1932 г., и всегда носить его с собой. Каждый компас снабжается четкой инструкцией по применению. Подробную, очень хорошую инструкцию можно найти в: Галлингер: «Компас «Bezard», 1929. Самиздат, Грац.

В горах как во время войны, так и в мирное время я сталкивался с тем, что лишь очень немногие умеют правильно читать карту. Лишь единицы обладают достаточными знаниями и опытом, чтобы полностью понять богатое содержание карты. Это широкое поле деятельности для альпинистских и лыжных клубов (Рекомендуются для самостоятельного изучения следующие брошюры: И.Мориггль: Руководство по чтению карт в высокогорье, Мюнхен, 2-е изд., 1925, и А. Эгерер: Чтение карты, 3-е изд., 1924. Грейнер и Нитхаммер: Карта и фото, 3-е изд., Лар, 1931.). Нужно учить читать карты так, чтобы не только знать все условные обозначения на местности, распознавать углы азимута, понимать вид породы (осадочные, кристаллический сланец или магматические горные породы), а также ясно представлять (Конечно, это возможно только с хорошо выполненными картами. Не следует брать очень тонкие карты; всегда следует помещать карту в целлулоидную оболочку, чтобы защитить от сырости) себе каждую гору с ее гребнем и склонами во всех подробностях рельефа при одном взгляде на карту. Нужно также уметь полностью или частично запомнить карту, как стихотворение, чтобы сохранить в голове хотя бы важнейшие, определяющие движение вперед особенности местности в случае утери карты или недостаточного освещения.

На снегу и фирне граница между туманом и землей часто не распознается глазом, и в рассеянном свете непонятно, идет спуск или подъем, и приходится определять это на ощупь, пробуя ногой.

Особенно опасен туман на леднике, фирне и т.д. для лыжника. На спуске теряется всякое представление о местности и скорости. Кажется, что очень быстро спускаешься – а на самом деле стоишь, вперед летит лишь снег и туман; или возникает чувство, что едешь совсем медленно, почти стоишь, а в следующее мгновение обнаруживаешь, что несешься на огромной скорости. Поэтому надо ехать медленно! Тормозить! На опасной местности осторожность при всех обстоятельствах требует, чтобы лыжи не были пристегнуты. Как всегда, для лыжника-альпиниста, особенно в тумане, девизом должно быть: Не отдаляться друг от друга, в случае необходимости использовать канат или «соединительный трос Паульке».

В путанице трещин на опасном леднике всегда есть опасение, удастся ли пройти через него, и никогда не знаешь, что случится в следующее мгновение.

Уныние, овладевающее в таких условиях неопытным новичком, способно снизить его выносливость как раз тогда, когда душевные силы нужны ему в высшей степени. Это случается и тогда, когда намеченный путь почти пройден, но чаще всего тогда, когда альпинист находится в совершенно неизвестной местности.

Ухудшение видимости может быть разным. В тумане редко бывает так, чтобы невозможно было увидеть товарища на расстоянии 8 метров. Но в туман и снегопад на перевале Финстераарйох я был свидетелем того, что на этом коротком расстоянии различить впереди идущего было невозможно.Если же туман и снегопад приходятся на сумерки, то видимость ухудшается в высшей степени; страдающим «куриной слепотой» приходится особенно тяжело, а в безлунные ночи действительно невозможно разглядеть руку, поднесенную к глазам.

Уже при легком тумане и слабом снегопаде можно не заметить пропасть, слишком близко подойти к краю карниза или обрыву.

Есть большая разница между тем, чтобы в туман взбираться на гору, переходить ледник или идти по другой, более ровной местности.

В первом случае опять же есть разница между тем, на какой скале находишься – на изрезанной ущельями известняковой, доломитовой или на ровной коренной горной породе.

На скалах, чтобы иметь указатель для обратного пути, на каждом примечательном месте, и в первую очередь там, где меняется направление, складывают горку из камней. Верхний камень кладут так, чтобы он показывал направление. Если обратно идут тем же путем, то часто оглядываются по сторонам, чтобы запомнить картину ближайших окрестностей и в этом направлении.

Вместо камней – а лучше вместе с ними – на соответствующих местах можно использовать закрепленные камнями красные бумажные или суконные ленты. Этот способ, придуманный Г. Гайером, сейчас используется почти везде, потому что красный цвет далеко виден даже в тумане. Красная бумага не должна линять, потому что иначе дождь быстро смоет красную краску (как со многих продающихся маркировочных листков!). Если красной бумаги с собой нет, то использование каких-либо обрывков бумаги все же лучше, чем ничего, потому что развевающиеся на ветру обрывки привлекут внимание.

На сложных участках скалы этот способ маркировки сослужит хорошую службу при спуске. Чем круче скалы, чем больше на них отвесных участков, тем больше ценит свои опознавательные знаки альпинист. Использование больших камней имеет преимущество для подъема, поскольку их видно и снизу.

Очень полезны также оставляемые на снегу следы ног или дырки, пробитые ледорубом; никогда нельзя упускать случая оставить несколько таких следов на снегу, даже если это не кажется необходимым. Отверстия от палки и ледоруба в мягком грунте часто видны и спустя несколько недель.

В лыжных походах можно обозначить собственный след для себя (обратного пути) и других отпечатками лыжных палок и другими способами так, чтобы отличать свой след от других следов.

Если известняковые или доломитовые горы имеют ступенчатую структуру (рис. 5 и 6) с большим количеством поясов, лежащих друг над другом, в тумане часто сложно определить, на каком поясе ты находишься, поскольку условия на более высоких и более низких часто похожи. В тумане можно полностью потерять ориентировку.

Известняковые и доломитовые горы вообще предъявляют большие требования к умению ориентироваться, чем «коренные горы»: стены и гребни в Известняковых Альпах очень часто изрезаны расщелинами, однако при определенном освещении они выглядят практически цельными.

В отличие от путаницы кулис, трещин, ущелий, столпов и зубцов доломитовых или известняковых скал, склоны и гребни большинства гнейсовых гор отличаются почти классической простотой.

На граните и протогине возможности подъема отличаются прямо-таки диктаторской определенностью. Однако это не означает, что гранит и гнейс не могут предъявить высокие требования к умению ориентироваться.

Ответвления боковых гребней, резкие повороты часто заставляют альпиниста определять свое местонахождение с помощью карты.

Если есть искусственные вспомогательные средства или вообще признаки человеческого присутствия, в тумане они могут сослужить хорошую службу при указании направления. Как важно в этом отношении обращать внимание даже на самые незначительные обстоятельства, испытали Э. Цигмонди и его спутники, когда искали при восхождении на итальянскую сторону Маттерхорна вечером в туман и холод альпинистский домик. Они нашли два полена, наполовину зарытые в снег, поняли, что домик не может находиться ниже, и скоро нашли его.

Если есть (хотя бы на время похода) нестираемая направляющая линия – ступенчатая линия или следы на снегу, – то можно спокойно следовать по ней.

Если в таких случаях группа большей частью шла при хорошей погоде, а завершает поход в тумане, то собственные следы могут служить направляющей линией. Однако здесь есть ограничения. Снегопад и ветер могут скрыть следы, или снег может быть таким твердым, что подошвы и приспособления для подъема практически не оставляют следов. В этом случае полезно часто вбивать ледоруб в фирн широкой стороной или глубоко втыкать ее острием.

Как направляющую линию иногда можно использовать подошву скальных выступов, обрамляющих ледники.

На всех ледниках, особенно не сильно заснеженных, всегда надо держать в памяти определенную последовательность свойственных леднику явлений. Важную помощь в ориентировании оказывают поперечные трещины; так же важны продольные  и краевые трещины, ледниковые столы и срединные морены (В то время как область боковых морен практически непроходима, по гребню старых береговых (боковых) морен часто проходит тропинка) (напр., на больших ледниках областей Форнера, Аара и Алеча). В зимних походах на лыжах или без них, на однообразных заснеженных или ледниковых участках в туман, даже когда нет опасности попасть в трещину, мы всегда идем, привязавшись к канату для сохранения направления. Впереди идущий старается идти прямо, в то время как последний держит компас над впереди идущим и определяет по нему направление, о чем сообщает переднему криками («Bezard»!).

Такие же трудности, что и на широких, ровных ледниках, встречаются, когда сгущается туман на больших высокогорных плато в известняковых горах. Здесь также нет четко выраженного повышения, которое могло бы помочь сориентироваться, нет скальной стены, нет хребта, а лишь однообразная площадка. Огромные, изрезанные каррами и ущельями поля со своим однообразным повторяющимся рельефом в туман предъявляют к умению ориентироваться наибольшие требования, поскольку из-за больших трещин и пропастей никогда нельзя сохранять одно направление. Здесь необходимо применять карту, компас, маркировку бумажками и каменными горками. Зимой, естественно, цветные полосы, камни и колышки скрыты снегом, если они – как случается – не размещены на местах, где по опыту известно, что снег сдувается ветром. Сегодня в часто посещаемых зимой местностях размещены маркировочные столбы. Последний подход к трудно находимым домикам нужно обозначать радиально размещенными столбами или каменными пирамидами.

Э. Цигмонди рассказывает о случае, который доказывает, как легко заблудиться в тумане: «8 апреля 1884 г. мы с г-ном Х. Кехлином и моим братом Карлом совершали восхождение из Швадринга на Дахштайн. Пока мы еще что-то видели, я не мог понять, которая из видимых вершин – Коппенкарштайн. Мы знали, что, для того чтобы подняться новым путем на плато, мы должны оставить Коппенкарштайн справа. Поскольку выпал свежий снег, издалека лежавшие перед нами горы казались сложными, и мы предпочли держаться правее, где до самого гребня проходил узкий снежный желоб.

Между тем сгустился туман, и мы после очень утомительного передвижения по снегу и обледеневшим скалам дошли до узкой седловинки, с которой по другую сторону было видно ледник. Вверху слева фирновое поле ограничивали высокие скалы. Я решил, что ледник – это Карлс-Айсфельд, скалы – Дирндль, который имеет выступ с севера, и мы намеревались обойти его. Это длилось очень долго, затем мы повернули влево. Это обстоятельство, а также ужасная гладкость и крутизна скал слева от нас, затем большой наклон фирнового поля вниз привели меня в недоумение. И вдруг мы увидели прямо перед собой отвесный обрыв. Страшная буря мешала мне раньше остановиться и вынуть компас. Кто опишет мое изумление, когда синяя стрелка указала туда, где, по моим расчетам, был юг. «Синий конец показывает на север!» На несколько мгновений я был ошеломлен. Несмотря на бурю, из-за которой было практически не слышно слов, мы вынули карту и обсудили свои возможности. Теперь я понял, что произошло. Вместо седловинки между Коппенкарштайном и Дирндлем мы взошли на «Хохтюрль» к югу от Коппенкарштайна. Стены были южными стенами этой горы, а ледник перед нами был маленьким и крутым ледником Шладмингер Кеес. С самого начала мы были намного правее, чем я думал, и описали полукруг, не осознав этого».

Самая большая катастрофа, причиной которой стало блуждание в тумане, произошла в сентябре 1870 г. на обширных снеговых полях Монблана. Ее жертвами стали м-ры Ренделл, Бин и Мак-Коркендейл и восемь (согласно Мойреру, девять) проводников (Австр. Альп. газета, 1880).

6 сентября группа вышла из Гран Муле при отличной погоде; время выхода не было зафиксировано. Группа шла по Коридору и Мур де ла Кот, когда внезапно началось ненастье. О том, что произошло, сообщает только дневник м-ра Бина.

Я приведу важнейшие места из него: «Мы дошли до вершины в 2.30. непосредственно после того, как мы хотели спуститься с нее, нас окутало снежное облако. Ночь мы провели в пещере, выкопанной в фирне, дававшей очень ненадежную защиту, так что я всю ночь был болен.

7 сентября (утро). Сильный холод; много снега, и снег продолжает идти. Проводники в растерянности. 7 сентября (вечер)…. У нас нет продовольствия, я уже отморозил ступни, я измучен, у меня едва хватает сил написать несколько слов».

Когда 17 сентября наконец можно было начать поиски несчастных, Мак-Коркендейла с двумя носильщиками нашли немного выше Мур де ла Кот на высоте 4550 метров, далеко в стороне от правильного пути. Их одежда была порвана и потрепана, но на телах не было повреждений, которые указывали бы на падение. Все трое не были связаны канатом. У них вообще не нашли каната. Немного выше, примерно на одной высоте с Петит Муле – 4600-4700 метров, нашли тела Бина и одного носильщика в том же состоянии. У них обнаружены рюкзаки, канаты, ледорубы, пустые винные бутылки (!) и т.д. Несмотря на продолжавшиеся 21, 22 и 23 сентября поиски, тела остальных семи жертв найти не удалось, и осталось неясным, как они погибли. Думали, что нашли слабые следы далеко от остальных пяти, в направлении ледника Бренва, и есть предположение, что альпинисты сорвались на ледник Бренва и бесследно исчезли в одной из его бесчисленных трещин.

Несмотря на скудость информации, известной об этом несчастном случае, все же из него можно извлечь урок. В первую очередь, группа была слишком многочисленной. Чем больше членов в группе, тем меньше скорость ее продвижения. Группа из 12 человек на льду – это очень неповоротливое построение, даже тогда, когда она состоит из отличных альпинистов. Если бы группа дошла до вершины раньше, то ненастье настигло бы ее значительно ниже, и исход был бы менее трагичен. В данном же случае пришлось провести ночь на большой высоте, и за ночь стерлись все следы, поскольку непрерывно шел снег. Неудивительно, что проводники оказались в растерянности, потому что они не имели понятия об использовании карты и компаса. Однако, как видно из вышеприведенных примеров, и для того, кто умеет обращаться с этими вспомогательными средствами, положение полной потери ориентации было бы очень сложным. Возможно, группа оставалась вместе, пока Бин мог писать, затем они, вероятно, покинули то место, где были найдены Бин и носильщик, оставив всю поклажу. Затем, предположительно, погибли Мак-Коркендейл с двумя носильщиками, после чего остальные предприняли еще одну попытку спасти свою жизнь. Против того, что Мак-Коркендейл со своими спутниками предприняли самостоятельную попытку спастись, говорит то обстоятельство, что они были найдены без каната. То же, что произошло потом, останется навсегда неизвестным.

Следует рассказать и о приключении, которое испытали м-р Х.В. Сетон-Карр с проводниками Кристианом Хансом Грассом (сыном) и Мишелем Кораем на Бернине. 2 августа 1878 г. они достигли этой вершины в 9.30 утра и, поскольку дул сильный ветер, немедленно покинули ее. Едва они начали спуск с хребта, внезапно произошла та смена погоды, которой никогда не бывает в долине и которую испытал лишь тот, кто бывал в высокогорных регионах. За несколько минут все окутали тяжелые, черные тучи; в воздухе засвистели ураганные ветры. Буря началась так неожиданно, и разбушевавшаяся стихия была столь яростной, что с этого момента силы и энергия проводников были парализованы. Хотя буря бушевала со страшной силой, однако направление, в котором следовало двигаться, еще не было утеряно, и еще можно было продолжать путь, как настоятельно подчеркивает Сетон-Карр в своем отчете, но его уговоры оставались безрезультатными, и спутники не могли сдвинуться с места. Остаток дня прошел в выкапывании пещеры в снегу и движении туда-сюда вдоль своего рода террасы над пропастью, на седловине Крест-Агицца. На ночь они нашли жалкое убежище за каменной глыбой – четырехугольником площадью восемь футов, до которого можно было добраться только после опасного в сумерках пути по скале. Здесь они провели пятнадцать мучительных часов. Их тела покрылись ледяной коркой толщиной по меньшей мере 1 дюйм, шапки примерзли к волосам, один нос Корая выдавался над ледяной маской, даже ресницы смерзлись сосульками. Когда наконец начался день, трое альпинистов находились в плачевном состоянии. Ночью буря мела через пропасть с такой силой, что над ними образовался снежный карниз. Семь раз они предпринимали попытки выбраться из своего убежища, шесть раз мужество изменяло им, наконец при седьмой попытке – уже наступил полдень – они продвинулись с помощью каната немного вниз, и спустя шесть часов отчаянного вырубания ступеней они оказались в трещине, где им пришлось прыгать с 30-метровой высоты: после того, как они вынесли все это, альпинисты заметили, так как тучи немного рассеялись, что они находятся на западной стороне обрыва ледника Мортерач, и лишь сейчас молодой Грасс снова обрел свою энергичность, осторожно начав пересекать изрезанный трещинами ледник. Наконец, после 44 часов блуждания по фирну и леднику, вечером альпинисты вернулись к домику Фофальхютте; молодой Грасс узнал своих товарищей, вышедших им навстречу с фонарями, и спросил их о ближайшей гостинице в Италии. Казалось, проводники все еще точно не знали, где они находятся. Сетон-Карр и Корай тут же упали и крепко заснули, хотя их отмороженные ноги и руки были в снегу.

Очень часто на высоте бушует буря, сопровождаемая туманом, в то время как в долине царит прекрасная погода, и облако на горе часто (например, на Маттерхорне) является единственным заметным из долины признаком того, что высоко в горах сейчас, возможно, борются за жизнь несколько человек.

Важнейшим делом для каждого альпиниста является внимательное наблюдение за всеми особенностями ландшафта, быстрое запоминание характерных особенностей рельефа и окраски на скале и на льду. При возвращении по тому же пути воспоминание о примечательных местах должно обеспечить надежное узнавание и убеждение, что находишься на правильном пути.

При подъеме надо часто оглядываться, чтобы запоминать для возвращения в направлении спуска детали, места спуска при изменении направления движения, определенные лазы и т.д.

Альпинист должен рассматривать местность, как произведение искусства, вбирать ее в себя и пытаться исчерпывающе понять, как научную работу.

Чем больше он способен к этому, тем лучше он будет владеть местностью – как художник кистью, как ученый своим предметом.

Чем меньше дилетантов будет блуждать по местности или бездумно шагать куда придется, чем больше знающих и умеющих альпинистов выйдет в горы, тем меньше станет число несчастных случаев в Альпах.

 

VIII. Наступление ночи

Когда вечернее солнце склоняется к горизонту, когда вершины гор и хребтов, покрытые вечным снегом, пылают, отражая его алый свет, и ночные тени из долины все выше взбираются по горным склонам, альпинист начинает встревоженно думать о том, удастся ли ему добраться до ближайшего человеческого жилья или придется удовольствоваться ночевкой в лагере под открытым небом, на голых камнях или ледяном снегу. Если бы суметь перевалить через определенную критическую точку, пока сумерки еще дарят свой неверный свет, то окажешься в безопасности; ведь плоскую долину, покрытую снегом, или травянистые склоны под ней можно перейти и в темноте. В лихорадочной спешке альпинист спускается вниз по склону; ведь он знает, что во мраке ему через скалы не перейти; он спешит перебраться через трещины во льду, пока еще кое-что видно; потому что ночи в снегу, на льду или холодной скале всегда стремится избежать тот, кто хоть раз испытал это, особенно в том случае, когда не оставалось даже времени на тщательный выбор места ночевки. Существует большая разница между двумя ситуациями – когда человек идет из долины, имея достаточный запас одеял и дров, и после обеда начинает неторопливо искать место для ночевки, которое можно еще часами разбирать и обустраивать, выравнивать и окружать валом, или когда человек вынужден довольствоваться крохотным пятачком, на котором даже не вытянешься во весь рост, потому что в спешке и темноте сбился с пути и кругом не найти ничего лучшего. Когда таким образом ко всем тяготам утомительного дня добавляются еще и тяготы сурового бивака, альпинисту предоставляется возможность доказать свою находчивость, выдержку и закалку.

Трудности, создаваемые темнотой, сходны с проблемами, создаваемыми туманом, однако из-за своей продолжительности темнота доставляет больше забот. Человек не видит ни выступа, ни опоры для ноги, и любое хоть сколько-нибудь трудное место становится непроходимым, если не хочешь подвергнуться риску сорваться. Если речь идет о коротком или относительно легком маршруте, бледный свет восходящего месяца может дать достаточно света, и он часто помогал избежать ночевки после похода. В зимних походах необходимо брать в расчет лунный свет из-за краткости дня, ведь на ледниках, как и на снегу, яркость лунного света, даже при облачном небе, достаточна для продвижения вперед. А лыжный поход в ночь полнолуния по зимним горам – это самое прекрасное, что только может быть.

  Иногда, особенно на снегу, можно воспользоваться фонарем, но необходимо заметить, что в этом случае рекомендуется крайне внимательно следить за трещинами во льду. При лыжных спусках, да и вообще – особенно в дождь и ветер – электрический карманный фонарь с ярким светом (с батарейками, рассчитанными на 7 часов), прикрепляемый к куртке, показался мне очень удобным.

Даже на практически безопасном участке необходима величайшая осторожность. Постоянно зондируя путь палкой, вперед продвигаешься очень медленно. Отвесные глыбы и морены в темноте могут потребовать на преодоление нескольких часов, в то время как при дневном свете можно легко и уверенно перепрыгивать с глыбы на глыбу!

Если же дальше идти невозможно и приходится провести ночь под открытым небом, возникает вопрос, по каким правилам надо искать место для бивака.

В скале ищут небольшую ровную площадку, где можно по меньшей мере вытянуться во весь рост. Счастлива та группа, которая найдет такую площадку, где хватит места всем, потому что большим плюсом является возможность лечь как можно ближе друг к другу (чтобы сохранить тепло).Естественно, место должно быть безопасным, защищенным от схода лавин и каменных осыпей; со скал не должна капать вода. Основное внимание надо направить на то, чтобы бивак был защищен от холодного ветра. При необходимости можно для этой цели быстро соорудить невысокую стену из камней. Однако часто площадка не является ровной и нужно следить за тем, чтобы при неосторожном движении не потерять равновесие. Если же приходится ночевать на наклонных площадках, то нужно привязать себя и надежно закрепить веревку приемлемым способом за выступ скалы, с помощью скального крюка и т.д. В таких обстоятельствах часто не может быть и речи о сне.

Важнейшей заботой часто становится сохранение тепла. Благо тому, у кого с собой непромокаемое пальто, кожаная куртка или шерстяной свитер; в тяжелых, долгих походах такой свитер постоянно должен быть в рюкзаке. Теплая, толстая одежда – это нечто само собой разумеющееся, а если на подъемах становится жарко, можно расстегнуть или снять куртку.

Рекомендуется взять с собой большой кусок или спальный мешок из хлопчатобумажного батиста, пропитанного резиной (или из подобного материала). В него можно завернуться, им можно накрыться, из него можно сделать палатку – особенно зимой, с помощью воткнутых в снег лыж, – короче, отлично защититься (в том числе на привалах) всевозможными способами от дождя, ветра и холода с помощью этой водонепроницаемой материи.

Части тела, наиболее страдающие от холода, – это ступни, затем бедра выше колен.

Лучше всего снять обувь и сунуть ступни в рюкзак, который завязывается под коленями. Старый, проверенный способ сохранения тепла – это обертывание ступней и ног бумагой, а также подкладывание бумаги под жилет на грудь и спину, потому что бумага хорошо защищает от ветра, практически не пропуская его. Обувь с положенной на нее веревкой может служить подголовником; если же очень холодно, то ее подкладывают под куртку.

При необходимости можно веревкой также обмотать колени. Куртку снимают и накрывают ей туловище; так она лучше сохраняет тепло, чем надетая на тело, ведь спина скоро нагревает камень, и таким образом тело защищено со всех сторон.

 

 

Рис. 71. Бивачная яма в снегу, перекрытая лыжами, палками, курткой (хлопчатобумажный батист, пропитанный резиной) и снегом, пол и сиденье выложены лыжами, вход с подветренной стороны

 

Лечь надо как можно теснее друг к другу, это поможет сохранить тепло.

Если приходится ночевать на леднике, то нужно найти – с соблюдением всех необходимых мер предосторожности – место, как можно лучше защищенное от ветра, например, дно легкодоступной, надежной трещины. Или же можно киркой или лопатой вырыть в снегу или льду пещеру или яму. О том, чтобы лечь и выспаться без спального мешка или мешка-палатки, на леднике не может быть и речи; здесь надо привязаться веревкой и бодрствовать!

В жестком фирновом льду ледорубом быстро не выкопать ямы настолько глубокой, чтобы получилось удобное место ночевки. Но зимой хорошие убежища получаются в снегу, их легко и быстро можно сделать с помощью лопаты. К сожалению, знания и опыт по изготовлению защитных и бивачных сооружений в снегу и льду все еще редки, хотя древние знания народов Севера (например, эскимосов и др.) показывают, какими эффективными, даже уютными могут быть такие сооружения.

Однако для сооружения таких убежищ необходимы лопаты или ледоруба, в зависимости от твердости материала. Во время зимних походов в горах каждый участник должен иметь в рюкзаке лопатку.

В снегу, который слежался и частично превратился в фирн, можно легко выкопать прямоугольные параллелепипеды, а на привалах из него можно быстро изготовить стену, защищающую от ветра.

Если же в перспективе возникает необходимость изготавливать бивак в снегу (наступление ночи, снежная буря, усталость спутников и т.д.), то решение надо принимать заблаговременно, чтобы найти подходящее место для бивака с подходящим снегом еще при дневном свете.

Лучше всего найти место на склоне, в каком-либо углублении – где нет опасности схода лавин – в наметенном снегу, где можно вырыть снежную пещеру.

Сначала проводят зондирование с помощью ледоруба, лыжной палки или лыжи, чтобы установить, достаточно ли снега и достаточно ли он крепок.

В зависимости от времени и сил, которыми располагают альпинисты, роют либо низкую «нору сурка», где можно только лежать, или более высокую «капеллу», размеры которой зависят от числа альпинистов.

Нора сурка (бивак на двоих) [рис. 72]: на расстоянии 2-3 метров от подходящей основы роют вдвоем в наметенном снегу по слегка вогнутому внутрь горизонтальному каналу («трубе») длиной около метра и расширяют внутреннее помещение в зависимости от потребности в месте и удобстве.

 

Рис. 72. А. Бивак в снегу, пещерный бивак в наметенном снегу на склоне (поперечный разрез):

Тип «Капелла». Высота – 1,60 м, со скамьей для сиденья (вытянутый контур).

Тип «Нора сурка». Высота 80 см, четырехугольная форма, отмечено штрихпунктирной линией.

Оба типа с двумя «трубами». Внешняя стена проткнута лыжной палкой для притока воздуха. Основание склона промеряется только в «трубах»!

 

 

Рис. 73. В. Чертеж

бивака типа «Капелла» с двумя «трубами», I и II, которые после «заселения» бивака замуровываются. Со скамьей для сидения и нишами.

I = «труба» для внесения лыж с разносторонними скосами на внешней стенке и внутренней опоре.

 

Для такой постройки нам вдвоем (с двумя лопатами) понадобилось полчаса работы. Как только постройка готова, лыжи вносят через «трубу», скошенную у правого входа наружу, а на центральной опоре внутрь (на рис. 73), в пещеру, размещают их как подложку, и распределяют багаж. Затем одну или две лыжные палки втыкают через внешнюю стенку в головной конец и таким образом делают вентиляционные отверстия любой ширины. Наконец, «трубу» II замуровывают снаружи кубами снега, и утепляют снегом; при окончательном «вселении» изнутри закрывают и «трубу» I заранее приготовленными снежными кубами.

Капелла (рис. 72 и 73). Это укрытие делается так же, как и «нора сурка», но затем снабжается изнутри скамьей для сидения (оставить место!) и т.д. и расширяется кверху так, чтобы в конечном итоге крыша-полукупол, достигающая максимальной высоты у задней стенки, позволяла комфортно сидеть или даже стоять. Лыжи, веревки и т.д. кладутся на снеговую скамью, чтобы было удобнее сидеть. Рекомендуется снаружи отметить местоположение такого бивака с помощью тряпки, прикрепленной к воткнутой лыже или палке, чтобы указать место идущим за вами, спасательным экспедициям и т.д.

Если в наличии нет склона, то делают яму с надстройкой из снеговых кубов. При этом вынутые из основания бивака кубы используются для возведения стен, и все сооружение строится по возможности – с оставлением места для скамей – вглубь (чтобы сэкономить время и лучше сохранить тепло).

Для перекрытия крыши используются лыжи и палки.  Если было вынуто достаточно снежных кубов, то их кладут на «стропила»-лыжи и уплотняют снегом или кладут сверху непромокаемые куртки, мешок-палатку Здарского и т.д., и утяжеляют и уплотняют их снегом (рис. 71).

Сооружению биваков нужно обучаться на лыжных и других курсах.

Вовремя занятый, правильно сооруженный бивак спасет от истощения и замерзания насмерть!

Для сооружения биваков во льду необходимы ледорубы. Сравним прежде всего биваки во льду, сооруженные Бауэром во время Немецких походов по Гималаям. С помощью непромокаемых пальто, кусков батиста с резиновой и водоотталкивающей пропиткой, лыж, спиртовок, приготовления теплых напитков и т.д. в таких биваках можно не только выжить, но и уютно устроиться. Чем лучше защита от ветра, тем легче нахождение там в течение длительного времени. Большие меховые спальные мешки, рассчитанные на несколько человек, используются в особенности во время длительных походов по скандинавским высокогорьям. Но там туристы-лыжники часто везут с собой санки для транспортировки груза.

Отличную защиту от холода и замерзания насмерть во время ночевок в горах гарантирует мешок-палатка Здарского. Этот мешок изготовлен из хлопчатобумажного батиста с резиновой пропиткой, имеет размеры 1,5х3 м и открыт по широкой стороне; весит он около 1,5 фунтов. В применении он очень прост: его натягивают над головой; подворачивают края под себя и садятся на них. В таком мешке помещаются 3-4 человека.

Если же по каким-то серьезным причинам при ночевке в снегу и фирне нельзя соорудить какой-либо из перечисленных крепких, закрытых биваков, то нужно попытаться по меньшей мере вырыть продолговатую яму. Удобнее сесть на край такой ямы и развернуть над собой мешок-палатку Здарского, который будет поддерживаться телами находящихся внутри.

Если мороз не сильный, то замерзнуть в мешке-палатке Здарского невозможно.

Через некоторое время в палатке – особенно если горят спиртовка или фонарь – устанавливается приятное тепло.

Неудобства доставляет лишь недостаток воздуха (потребление кислорода и т.д.), возникающий через какое-то время вследствие плотности батиста с резиновой пропиткой. – Поэтому необходимо время от времени проветривать мешок-палатку, что каждый раз означает значительное охлаждение. Этот недостаток попытались устранить, разместив в палатке вентиляционную трубку.

Еще одно неудобство – это запотевание оболочки палатки, которое может достигнуть стадии, когда вода, собираясь большими каплями на внутренней стороне оболочки, будет капать с нее. К тому же неприятно, когда влажная оболочка палатки постоянно прилегает к телу.

Чтобы помочь преодолеть эти недостатки, в последнее время в продаже появляются различные конструкции палаток, из которых самой целесообразной д-р Вельценбах признает палатку, изготовленную спортивным домом Шустер, Мюнхен, – «Шустер-АСМю-Хохтуренцельт» (палатка для высокогорных походов). Эта палатка имеет форму односкатной крыши, в ногах низкая, в головах высокая. Ее можно установить с помощью ледорубов, используемых в качестве опор, и натянуть на ледовых и скальных крюках, деревьях, скальных или ледяных блоках.

Крыша палатки состоит из паракаучука, стенки – из специального мелкопористого материала с двойной пропиткой, пол – из негниющей, плотной ткани с пропиткой. Проветривание осуществляется с помощью раздвижного окна. Палатка рассчитана на 2-3 человек. Вес составляет 1750 грамм.

Очевидно, что вероятность быть внезапно застигнутым темнотой тем больше, чем короче день. Чтобы ограничить количество ночевок под открытым небом, в любое время года нужно точно рассчитывать путь, необходимое на него время и количество светлых часов; при необходимости нужно учитывать и лунный свет.

Прежде всего, однако, необходимо всегда отправляться в путь очень рано, если необходимо, то и при свете фонарей.

Если обратный маршрут идет по спуску, на который уже был совершен подъем, то хороший альпинист на простом участке, например, на пастбищах, на отвалах, по мягкому снегу может рассчитывать преодолеть его за половину того времени, которое было потрачено на подъем. Если есть длинные участки спуска по мягкому снегу, то время спуска намного сокращается; во время лыжных походов – при наличии длинных, хороших спусков – путь в долину часто может занять лишь малую часть времени подъема (1/5 – 1/10).

Для несложных горных участков на спуск требуется лишь немного меньше времени, для участков средней сложности – примерно то же время, что и на подъем.

При преодолении сложных участков путь вниз по склону – особенно когда партия насчитывает несколько человек – может занять даже больше времени, чем в обратном направлении.

Необходимо всегда помнить о том, что каждый участник, особенно если он не является опытным альпинистом, и особенно на сложных и запутанных участках, сильно затрудняет продвижение вперед.

Если при расчете времени похода ориентироваться на данные других альпинистов, например, на те, которые приводятся в печатных «путеводителях», то нужно помнить, что надо принимать в расчет условия, в которых гора находится на данный момент.

При свежевыпавшем снеге или ломком насте нельзя рассчитывать, что восхождение займет столько же времени, сколько и у того, кто шел по твердому и прочному снегу.

Если же несколько маршрутов следуют друг за другом (например, вершина и т.д.), то на последний понадобится больше времени, чем на первые, которые проходятся в свежем состоянии. Если с партией идет проводник, хорошо знающий местность, то – особенно в более низких регионах – время не будет тратиться на долгие обходные пути. С надежным проводником туристу в основном не придется вынужденно устраивать бивак.

При необходимости поход надо вовремя прервать; однако очень сложно выбрать правильный момент для этого.

Чаще всего бивак приходится устраивать из-за непогоды, когда иней или свежевыпавший снег затрудняют проход по «легким» скалам, а проход по сложным делают практически невозможным. Если в партии есть новички, то продвижение вперед замедляется настолько, что бивак становится практически неизбежным.

Именно эти обстоятельства стали причиной гибели Буркхардта на Маттерхорне.

17 августа 1886 г. с швейцарской стороны на Маттерхорн поднялись четыре группы; все они дошли до вершины. Первая в тот же день вернулась в Церматт; вторая вечером добралась до альпинистского домика на Хернли. Третья и четвертая, покинувшие вершину после первых двух в 10 часов 30 минут утра, через некоторое время были застигнуты ужасным снежным бураном. Обе группы смогли лишь к 7 часам вечера достичь так называемого Шультера – отрезка, на который при хорошей погоде требуется не больше часа. Так как в темноте нельзя было продолжить спуск, пришлось заночевать на Шультере. Третья партия, в которой были г-н фон Фалькнер, его 16-летний сын и три итальянских проводника, утром следующего дня при тех же погодных условиях продолжила спуск к домику на Хернли, в то время как четвертая партия, г-н Давьер и г-н Буркхардт из Англии, с проводниками П. Ауфденблаттеном и Ф. Кронигом, до 13 часов ждала помощи. Никого не дождавшись, группа оставила полностью измотанного приложенными усилиями и холодом Буркхардта. Он был в 5 часов вечера найден мертвым поднявшейся из Церматта спасательной командой. Это происшествие вызвало много споров. Проводники и альпинисты в этом случае одинаково виновны в несчастье. Абсолютно недостаточное оснащение, отсутствие теплой одежды, недостаток провианта и тренировки ускорили наступление истощения у альпиниста.

Пока в Церматте не будет покончено с халатностью проводников, которые тащат на Маттерхорн абсолютно неопытных туристов, таких катастроф не избежать.

Когда в таких случаях подстрекательство идет со стороны проводников (столь любимое некоторыми проводниками «поощрение»), то их легкомыслие подлежит всяческому осуждению. Если же инициатива предпринять такое восхождение, к которому они не готовы, исходит от туристов, то их следует осудить еще строже, поскольку они подвергают опасности не только себя, но и других (проводников).

Среди случаев, когда ночевка в буран стоила измученным альпинистам жизни, наиболее поучителен следующий:

«24 сентября 1897 г. в полночь д-р Филиппо де Филиппи с д-ром Раффаэле Зойя и его братом, студентом Альфонсо Зойя, вышли из местечка Краведжия в Баль ди Бигеццо, чтобы взойти на горы Гридоне с этой стороны долины, а после Бочетта дель Форнале и спуститься в Баль Каноббина после Каноббии на Лаго Маджоре. – Маршрут считается легким. – Около полудня они достигли самого высокого гребня Гридоне. Дальше путь был несложным и вел вдоль хребта через три зубца высотой 2126, 2060 и 2154 метров до точки, где присоединялась удобная тропа Бочетта дель Форнале. В 12 часов 30 минут прекрасная погода неожиданно изменилась, стало темно, и при резком северном ветре начался сильный снегопад. Эта перемена погоды произвела на обоих Зойя такое впечатление, что они потеряли всякое присутствие духа, почувствовали себя уставшими и неуверенными и выказывали то физическое и моральное равнодушие, которое всегда сопутствует так называемой горной болезни. При таких обстоятельствах Филиппи не решился пускаться с ними в обратный путь по довольно крутой скале, по которой они поднимались, поскольку свежевыпавший снег требовал осторожности. Он решился на путь через хребет в самом медленном темпе, то есть так быстро, как только позволяло состояние обоих Зойя. В 4 часа первый зубец хребта был преодолен, и таким образом пройдена треть всего хребта, однако стало ясно, что до наступления темноты до Бочетта им не дойти. Была предпринята попытка прямого спуска через желоб на юг; но, к сожалению, желоб оканчивался 30-метровым обрывом, и пришлось вернуться к хребту. Тем временем было уже 5 часов 30 минут, наступала ночь. В 6 часов они решили переночевать на маленьком уступе скалы, находящемся на хребте и хорошо защищенном от ветра. Старший Зойя, казалось, чувствовал себя хуже всех; несмотря на постоянное растирание, он становился все безучастнее. Около полуночи он еще был жив, но уже без сознания. В час ночи начался бред, и около 2 часов ночи он умер. Оба оставшихся в живых альпиниста до 7 часов оставались рядом с телом, затем они продолжили поход по хребту. Глубокий свежевыпавший снег и изможденное состояние младшего Зойя вынуждали идти как можно медленнее и осторожнее. За 2 часа они преодолели расстояние лишь в 500 метров. В 9 часов 30 минут альпинисты достигли впадины последнего зубца; Альфонсо был более не в состоянии двигаться дальше. После долгого отдыха Филиппи, видевший, что его товарищ, несмотря на снова мягкую и теплую погоду, становится все слабее, предпринял последнюю попытку. Справа спускался крутой желоб, полный свежего снега; Филиппи обвязал Альфонсо веревкой и медленно начал спускать его по снегу, удерживая веревку. Таким образом они продвинулись на 50 метров, как вдруг Альфонсо перевернулся и обеими руками уперся в снег. Филиппи спустился к нему и нашел его без сознания; в сознание его привести не удалось. Через час, незадолго до 11 часов, наступила смерть. Филиппи оставил тело на веревке, которую он закрепил на скале, поспешил к Бочетте и через Споччию спустился в Баль Каноббина, куда на следующий день были доставлены тела» (Сообщения Германского и Австрийского Союза альпинистов. 1897, с. 53).

Эти случаи, особенно случай с Зойя, кроме того, являются очень поучительными примерами для вопросов, рассматриваемых в главе «О пригодности к альпинизму» – вопросов физической и душевной стойкости и выдержки; эти случаи можно привести и там.

Само собой разумеется, надо стараться всеми силами избегать ночевки под открытым небом, если с ней связана опасность предстоящего холода (например, резкое похолодание). С собой в рюкзаке постоянно надо иметь фонарь, свечу и спички. Если даже находишься внизу в Альпах, легко может случиться так, что альпинистский домик найти не удастся, или в темноте не найдешь тропы, которые трудно обнаружить даже днем, и несмотря на все поиски, не удастся переночевать под крышей.

Такие случаи чаще всего неопасны, как бы неприятны (напр., в дождь) они ни были.

Биваки счастливо переносились многими, даже при неблагоприятнейших обстоятельствах; в некоторых случаях, однако, последствиями были отмороженные пальцы руг и ног.

Я вспомню лишь примечательные биваки покорителей Гималаев; затем биваки первопроходцев Ушбы как первого перехода через обе вершины немцами (включая немецкоговорящих швейцарцев) без проводников (журнал Германского и Австрийского Союза альпинистов. 1904, с. 127). Очень поучителен также двухдневный бивак в буран О. Шустера с Г. Зечини на Крода Гранде (журнал Германского и Австрийского Союза альпинистов. 1902, с. 370).

Наступление ночи часто становилось опасным для альпинистов тем, что в темноте они продолжали свой путь. На сложных скалах и растрескавшихся ледниках в этом случае требуется крайняя осторожность.

Катастрофа такого рода произошла в 1874 г. на южной стороне Монблана с отличными альпинистами – И.А.Г. Маршаллом и его проводниками Ульрихом Альмером и И. Фишером.

На биваках при неблагоприятных условиях особенно наглядно видно, как хорошо переносит их отлично оснащенный, опытный, физически и духовно выносливый альпинист, который знает все возможности и не теряется в любой ситуации, в то время как та же ситуация для новичка может означать смерть.

В большинстве несчастных случаев со смертельным исходом в результате истощения или замерзания биваки сыграли свою роль.

Руководитель партии, однако, при начинающейся у члена группы безучастности должен принять максимально энергичные и решительные необходимые меры (немедленное возвращение, принудительный прием пищи, требование спешить, пока партия не окажется в безопасности и т.д.), а в экстренном случае не должен останавливаться перед некоторой жестокостью. В таких случаях жестокость – это необходимость для блага подопечных!

О плановых, подготовленных биваках речь шла на стр. 314 и далее; дальнейшее развитие этой темы превысило бы формат книги.

Советы по оснащению можно найти в:

Эгон Хофманн, Оснащение для высокогорных походов.

В. Хоферер, Зимний альпинизм. В. Хофмайер, Альпинизм зимой. Альпийский справочник Германского и Австрийского Союза альпинистов.

 

IX. О пригодности к занятием альпинизмом

Из всех видов спортивной деятельности – в широчайшем и лучшем смысле этого спорного слова –  альпинизм и ходьба на лыжах, а также их идеальное сочетание, предъявляют высочайшие требования к физическим и духовным качествам и подготовке спортсмена, так же как и к идеальному и гармоничному сотрудничеству всех членов вышедшей на маршрут группы.

Альпинизм, как никакой другой вид спорта, требует полной самоотдачи; и это не пустые слова и восхваление альпинизма, а факт, истинность которого подтверждается тем, что даже во время, казалось бы, очень легких походов физическая или духовная слабость, недостаток чувства товарищества, отсутствие готовности пожертвовать собой за другого могут стоить жизни альпинисту или его спутникам.

Альпинизм и ходьба на лыжах – это очень ответственный спорт, а не просто мирное развлечение. Альпинизм – это суровая борьба, и часто речь идет о жизни и смерти.

Тот, кто хочет проявить себя в области летнего или зимнего альпинизма, должен овладеть стратегией и тактикой альпиниста и быть бойцом по натуре.

Вместо фугасов и вражеских пуль ему угрожают трещины и лавины; грохочет камнепад и раздается гул обрушивающегося ледника. Кругом грозит опасность: альпинист должен смело смотреть ей в глаза, преодолевать ее с помощью знаний, умений и опыта, выстоять в борьбе, проявив мужество!

И это не легкомысленная игра собственной жизнью, а самое ценное и эффективное воспитание мужчины!

Требования велики; от альпиниста обязательно требуются хорошие способности, серьезная, добросовестная подготовка к максимальным физическим (альпинистским) нагрузкам, к полному духовному самообладанию во всех смыслах, кроме того, альпинисту должны быть присущи высокие моральные, чисто человеческие качества.

Лучший символ для альпиниста – это трос, который связывает товарищей, ставших единым целым среди скал и льда, и обязывает их к беззаветной помощи друг другу и полному самопожертвованию за друга.

Тот факт, что велика опасность травм и смертельных исходов, делает альпинизм мужским видом спорта, суровым и необычайно серьезным: вступление на коварный снеговой пласт, переход через трещину, выдалбливание выступа в скале, скольжение по скользкой траве или жесткому льду, неверный шаг или опасный прыжок могут стоить альпинисту здоровья или жизни.

Вследствие величайшей ответственности за себя и других все обязанности должны восприниматься как нечто само собой разумеющееся не только новичками, но и опытными проводниками.

На этой ответственности должны основываться вся физическая подготовка, а также духовно-нравственное воспитание альпиниста.

Опыт показывает, что те, кто становятся настоящими альпинистами и лыжниками – а сегодня одно уже практически неотделимо от другого, – сами по себе уже представляют естественную, очень ценную в отношении человеческих качеств элиту, которую отделяют от общей массы понимание и любовь к природе, стремление к самостоятельности и энергичность.

Таким образом, альпинизм и лыжи изначально требуют такого человеческого материала, гуманистическая ценность которого не сравнится с другими видами спорта и всегда будет значительно выше. 

 

Физические требования

Нельзя ожидать от ребенка или подростка, что он сможет справиться с нагрузками долгого, утомительного и тяжелого похода, и даже взрослый человек нуждается в планомерной тренировке своих физических и духовных способностей, в основательном овладении знаниями и умениями, чтобы показать наилучший результат.

Большинство случаев со смертельным исходом были обусловлены физической или духовной слабостью – пусть даже на несколько мгновений; причинами были неправильная самооценка, легкомыслие, неверная оценка условий – то есть недостаток знаний и опыта; погибали люди с недостаточной подготовкой, нетренированные.

Из швейцарской статистики за 1914-1918 гг. видно, что 20% несчастных случаев со смертельным исходом произошли с молодыми людьми младше 20 лет.

Истощение резервных сил – здесь я следую рассуждениям д-ра фон Висса, «Ш. и Г. Альманах 1917 г.» –  ведет к усталости, проявления которой могут достичь полного истощения сил; наконец, «ноги и руки отказываются служить, наступает полное безразличие и непреодолимая тяга ко сну; часто с этим связаны также зрительные и слуховые галлюцинации», пища отвергается, резервы настолько истощены, что отдых сам по себе не прибавляет сил, кроме того, в большинстве случаев холод ухудшает состояние и смерть наступает вследствие полного истощения сил.

«У подростков в основном еще нет достаточного резервного запаса сил, органы еще не равномерно развились».

«Пожилые люди часто уже истощили свой резерв, и прежде всего, часто нарушена деятельность их органов дыхания и кровообращения».

«Альпинизм противопоказан людям с нездоровыми сердцем, сосудами и легкими».

«Заболевания, связанные с нарушением обмена веществ, так называемые конституциональные заболевания, также не позволяют их носителям заниматься альпинизмом: нарушения деятельности почек, печени, малокровие, диабет, ожирение, нервозность». Люди, страдающие подагрой или плоскостопием, также не пригодны для долгих походов. Близорукость – это, безусловно, большой недостаток; некоторые близорукие люди очень плохо видят в сумерки и в тумане; кроме того, очень мешает запотевание стекол очков или налипание на них кристаллов снега.

Очки может разбить упавший камень, и человек в опасном месте вынужден доставать запасные очки, которые, в свою очередь, подвергаются той же опасности – и тогда на кону его жизнь.

Хорошее зрение – важное требование, особенно для лидера группы.

Острый глаз необходим для отыскивания теряющихся обходных путей и тропинок, для отыскивания еле заметных следов, трещин в скале, следов забитых костылей, распознавания мелких каменных клепок, следов отбивания камня и т.д., не говоря уже о способности постоянно «держать в поле зрения» всю местность, чтобы суметь правильно оценить маршрут в целом и в мельчайших деталях.

Так называемые «сильные мужчины», «тяжелоатлеты» малопригодны для длительных физических нагрузок. В горах лучше всего показывают себя не люди, занимающиеся тяжелой атлетикой, а худые, жилистые спортсмены, поскольку они сочетают с выносливостью мобильность и физическую ловкость.

Даже так называемые «афинские типы» после соответствующей тренировки становятся хорошими альпинистами и достигают выдающихся результатов, если одновременно они имеют сильную волю.

То, что любое умение и выносливость растут при повышении нагрузок, – давно известный факт.

Каждый успех предполагает тренировку; с годами человек может постепенно увеличить свои возможности; однако перед началом каждого нового похода повышенной трудности он должен проверять, достаточен ли его уровень подготовки на текущий момент для тех нагрузок, которым – учитывая неблагоприятные условия – он намерен подвергнуться.

Когда после душного города, после жары и дыма, после равнины в отпуске впервые вдыхаешь горный воздух, надо дать организму привыкнуть к новым условиям, и было бы неразумно после длительного перерыва в альпинизме выбирать для первого похода тяжелый и длинный маршрут.

Когда в горы поднимаешься из учебной аудитории, офиса и т.д., глаза, руки и ноги сначала должны заново научиться надежно и уверенно работать друг с другом. Прежде всего надо восстановить «уверенность шага». Мускулатура и нервная система должны снова легко взаимодействовать друг с другом. Чем больше тренировка, тем меньше расход энергии; так, Цунц утверждает, что на одном и том же маршруте, в одинаковых условиях он расходовал на 50% больше энергии, чем его тренированный и умелый коллега Дурих.

Даже крепкому и здоровому человеку нужно несколько дней тренировки в горах, чтобы подготовиться к трудностям. Заблуждаясь в своих представлениях об истинной культуре, определенные круги частично дошли до того, что стали с чванливым высокомерием сверху вниз посматривать на сильного человека, поддерживающего физическую форму, пока, наконец, забота о здоровье и физическая культура не обрушили прогнившее здание предрассудков и не привели к осознанию необходимости гармоничного развития тела и духа.

 Уже давно у большинства «современных людей» неодинаково прорабатываются все группы мускулов и органов; и поэтому слабость отдельных мышц и органов влечет за собой «коррелятивные» нарушения в организме, от которых страдают и духовные функции, а также общее снижение возможностей человека.

Для человека нет более разностороннего, доброго, но при этом строгого и беспристрастного учителя и воспитателя, чем горы летом и зимой: они закаляют тело, укрепляют характер, будят и развивают духовные силы.

Тот, кто хочет стать альпинистом и лыжником, должен осознавать, что у него должны быть гармонично тренированное тело, ясная голова и открытая всему доброму и прекрасному душа, и что его долг – посильно восполнить недостаток всего, что он унаследовал от легкомысленных или больных предков: нарушения работы сердца, легких, мускулатуры, недостаток духовной выдержки и душевной силы.

Каждый человек должен понимать, что разрушение какого-либо хозяйства – в данном случае собственного тела и духа – происходит очень быстро и наносит большой вред последующему поколению, а восстановление – долгая, утомительная, тяжелая работа.

Прежде всего – так как продолжительное пребывание в горах могут себе позволить лишь немногие – надо много тренироваться дома и на спортплощадке с помощью легкоатлетических и гимнастических упражнений, в «школе скалолазов», а также на гребнях и фирновых склонах родного среднегорья (Шварцвальд, Пфальц, Саксонская Швейцария, Юра, предгорья Альп), чтобы сделать тело гибким и сильным и поддерживать его в такой форме.

Здесь можно не только так воспитать все тело, чтобы все его члены и органы легко взаимодействовали друг с другом, чтобы улучшилось «ощущение мышц», но и приобрести и улучшить быструю реакцию тела и духа, обрести «реакцию органов чувств» – когда зрительное восприятие, осознание и действие следуют друг за другом в доли секунды. Тот, кто занимается самовоспитанием такого рода, и в горах, и в жизни сможет лучше судить о своих способностях, правильнее оценивать свои силы и действовать более уверенно, чем физически нетренированный, неловкий человек. Физически развитый человек относительно быстро сможет стать успешным альпинистом, который и в жизни не оплошает.

Научиться выдержке, упорству и выносливости – физической и духовной – можно, можно также планомерно воспитывать эти качества и развивать их.

Конечно, делая такие упражнения, усердно посещая «школу скалолазов», альпинистом не стать. Для этого отсутствуют важнейшие предпосылки: в школе скалолазов, как правило, не ходят в долгие походы, не несут тяжелый рюкзак, прежде чем начать взбираться на скалу; можно выбрать степень сложности по желанию; дистанции чаще короткие, и отсутствует правильная оценка трудностей, поскольку ситуация не реальна и т.д.

В школах скалолазов надо бы особое внимание уделить умению правильно обращаться с тросом, тщательной взаимной страховке, самостраховке, различным работам по спуску с горы на тросе, спуску и подъему рюкзаков и ледорубов и т.д., так как именно в таких вещах только долгий опыт способен привести к правильному и естественному обращению с ними. Нет ничего более неприятного и требующего огромного количества времени, чем спутник, который не умеет обращаться с тросом; он является «объективной опасностью», с которой постоянно приходится считаться.

Еще одно средство не потерять зимой форму, если нет денег и времени на длительные поездки в горы, – это зимние походы в предгорьях и горах средней высоты. Там часто можно так же напряженно и так же долго идти по снегу (этому тоже нужно учиться), как и в оледеневших высокогорных регионах. Большие снежные биваки на краю безлесных гребней предоставляют возможность научиться разбивать лагерь по всем правилам; можно наблюдать состояние снега и сход лавины, тренироваться в устройстве бивака. Ближе к весне можно вырубать ступени в склонах, покрытых фирном или льдом и т.д.

Разумеется, лыжные походы в среднегорье поддерживают гибкость и сопротивляемость организма в течение всей зимы. Хороший альпинист должен быть в состоянии идти каждый день, даже на протяжении нескольких недель. Проходя в среднем по 8-10 часов в день, преодолевая горизонтально 20 километров, а вертикально 1700 метров, можно пройти большинство обычных маршрутов в Альпах. Длительные походы – это очень большое достижение. В некоторых горах можно каждый день подниматься на одну или несколько вершин, поскольку альпинистские домики – исходные пункты – расположены очень высоко (например, в Доломитах). В таких регионах есть школы скалолазов, с которыми можно отправиться в поход от домиков.

В других горах альпинист должен довольствоваться уже тем, что есть возможность ходить в горы один раз в два дня или делать между восхождениями несколько длительных привалов по полдня.

В Вале, в окрестностях Монблана или в Дофине, например, невозможно каждый день совершать восхождение на вершину. Когда выходишь из гостиницы, домика или собственного бивака высоко в горах в час ночи, а возвращаешься из очень утомительного похода только вечером, невозможно снова выйти в час ночи в новый поход. Попробовав сделать такое однажды, второй раз на это не решишься. Чтобы сохранять работоспособность длительное время, тело и дух после каждого усилия нуждаются в отдыхе. В необычайно долгих походах, включающих запланированные или вынужденные биваки, иногда перенапряжение необходимо, но это исключения.

Отдельные усилия могут давать все лучший результат, так что можно выдерживать постоянное напряжение; и случаи, когда выдерживались один или два высокогорных бивака подряд, или когда 24 часа и больше приходилось идти практически без отдыха, достаточно часто попадаются в альпийской хронике. Прежде чем решиться на долгий поход, надо начать с более простых задач. Увеличить выносливость легко можно за относительно короткий срок. Намного больше времени и усилий требуется для тренировки способностей в преодолении расстояния на местности, для преодоления разнообразных трудностей в снегу, на скалах и льду (ловкость, техника и опыт).

Здесь можно только постепенно продвигаться от легкого к сложному и самому сложному.

Кроме ловкости, упорства и выносливости, альпинисту нужны физические силы. Руководителю группы сила нужна в первую очередь, так как для впереди идущего преодоление тяжелых мест на скале, помощь другим и вырубка ступеней требуют много сил.

«Ходьбу» в горах я не анализирую; правильная постановка ступни на всю подошву, эластичные «напружиненные» колени – всему этому начинающий альпинист скоро научается сам, и эластичное выпрямление коленей закрепляется уже после первого похода; так же как и перенапряжение икроножной мышцы, возникающее из-за неправильного наступания, и привставание на цыпочках при подъеме в гору. И то, что ледоруб и палка, особенно при спуске, также значительно помогают снизить нагрузку на ноги, становится ясно каждому уже в первом походе.

Чем правильнее человек идет, чем меньше он совершает ненужных движений и излишних напряжений мышц, тем меньше энергии он расходует. При движении по снегу и осыпям новичок тратит гораздо больше сил, чем опытный альпинист. Он не видит правильного шага рядом с неверным; он становится на качающийся камень и соскальзывает обратно; напрягает все мышцы ноги, работает всем телом, чтобы сохранить равновесие, и после нескольких шагов такого рода вынужден делать остановку, тогда как опытный альпинист спокойно, обдуманно и неуклонно продвигается вперед, затрачивая минимум сил. Нигде спешка и повышенный темп так ни вредны и непрофессиональны, как в горах.

Совершая равномерные, спокойные, обдуманные движения, альпинист достигнет своей цели быстрее и надежнее.

Следующее требование, которое я хочу отнести к физическим, – это неподверженность головокружению.

Есть люди, которые не могут выйти на балкон, не ощутив, что они сейчас упадут вниз; которые на широких тропах вынуждены хвататься за разные предметы, потому что бояться упасть в пропасть. У хорошего альпиниста такая мысль никогда не должна появляться. Он видит у себя под ногами ужаснейшие пропасти, но думает только о том, куда ему сейчас поставить ногу, за что схватиться рукой. Я не могу представить себе в такой ситуации людей, подверженных головокружению.

Люди, которые по собственному опыту знают, что подвержены головокружениям, должны воздерживаться от сложных горных маршрутов, потому что своим спутникам они только создадут проблемы, поскольку таких людей и на совершенно безопасных участках не сдвинуть с места.

Но кажется, что большинство подверженных головокружениям могут преодолеть свою слабость чувства равновесия с помощью медленного, осторожного привыкания к виду пропасти, надо только захотеть. Опытный альпинист также будет на опасных участках заглядывать в пропасть с тем большим спокойствием, чем лучше он тренирован, чем увереннее он справляется со скалой и льдом, то есть чем лучше он справляется с местностью.

Степень уверенности и надежности каждого «выхода» зависит от более или менее уверенного физического и духовного владения ситуацией, обусловленного тренировкой, умениями и ловкостью. Перенапряжение может быть вызвано одной или несколькими плохо проведенными ночами, например, на биваках, и напряжением последующего похода, особенно если приходится преодолевать сильный холод, брести в глубоком снегу или идти по длинным неустойчивым осыпям. Длинные походы по ледникам или зимние походы по глубокому снегу без лыж я считаю намного более утомительными, чем восхождения на гору, потому что в этих последних задействуется вся мускулатура, в то время как во время первых нагрузка приходится преимущественно на ноги. Переутомление иногда выражается в непреодолимой летаргии, требующей отдыха за отдыхом (ср. описанные на с. 324 случаи); иногда же в судорогах, которые затрагивают различные группы мышц, но чаще всего разгибающие мышцы бедра. Такие судороги могут стать очень неприятными, особенно если их жертва находится на сложном участке. Судороги, особенно в руках, бывали причиной падения, если человек находился на выступающем участке скалы. – Лучшим средством от судорог является следующее: пассивно напрячь мускулы, т.е. с помощью товарища обеспечить такое положение руки или ноги, которое противоположно тому, в котором возникают судороги. Мне иногда приходилось наблюдать судороги икроножных мышц при ходьбе и судороги отдельных сгибателей пальцев руки при очень напряженном подъеме по скале. В первом случае надо было приблизить тыл стопы к большой берцовой кости при растянутом колене, в последнем отогнуть пальцы к тыльной стороне руки, чтобы вызвать ослабление судороги. В большинстве случаев судороги прекращаются и не появляются даже на следующий день. Если судороги интенсивные, то пораженная мышца болит еще несколько дней после этого и оказывает сопротивление при пассивном растяжении. Если такие судороги затронули мышцы ноги, то ходьба может затрудниться. Рекомендуется после похода на станции в долине принять теплую ванну и в особенности помассировать намыленную поверхность бедра и голени; в альпинистских домиках, на биваках после больших нагрузок рекомендуется сухой массаж с тальком. В своей книге «Альпина» (1921 г.), с. 70, д-р И.Р. Шпиннер сделал достойное внимания предложение о воспитании альпинистов с помощью общества психической тренировки (поведение в кризисных ситуациях) и технической подготовки к несчастным случаям.

Он требует, чтобы участники курсов обучались оказывать первую помощь при несчастном случае, узнавали, куда турист может обратиться за помощью, проходили практические занятия и обсуждали действия на основе примеров несчастных случаев и прежде всего учились профессионально, основательно готовиться к походу.

Здесь большая и важная область работы для объединений альпинистов пока еще практически нетронута, и ее разработка могла бы принести большую пользу.

Особая форма плохого самочувствия – боязнь высоты, или горная болезнь. Есть большое количество работ на эту тему, и любители, врачи и физиологи высказывают самые разные мнения о причинах этого состояния. Частично вообще ставится под сомнение существование специфической горной болезни; расстройство желудка, злоупотребление алкоголем перед походом, перенапряжение и т.д. называются в качестве причин плохого самочувствия, которому подвержены некоторые люди в горных походах на определенной высоте.

Многочисленные наблюдения, особенно приступов болезни при полном покое на расположенных на большой высоте станциях, показали, что особая горная болезнь действительно существует. При больших нагрузках во время высокогорных походов, однако, очень тяжело составить объективную картину болезни, поскольку она усиливается и искажается из-за физического утомления, болей в желудке и кишечнике, употребления алкоголя и т.д.

В то время как А.Моссо причиной горной болезни называет акапнию, т.е. недостаток углекислого газа в крови, обусловленный испарением углекислого газа в разреженном воздухе, Цунц и его товарищи собрали богатый материал собственных наблюдений, подтверждающий гипотезу Журдане-Берче о том, что «причиной горной болезни является недостаток кислорода».

Безусловно, существует индивидуальная, различная способность противостоять недостатку кислорода. Этот факт Цунц объясняет различными типами дыхания (вдох и глубина вдоха), содержанием в крови гемоглобина, связывающего кислород, а также различной интенсивностью потребления кислорода тканями. Некоторые люди подвержены горной болезни уже на высоте 3000 м, другие – только на высоте от 4000 до 5000 м, третьи могут подниматься на высоту до 7000 м, не испытывая особых неудобств. Высота 8000 м является критической.

Картина болезни, развивающейся при нагрузках, следующая: непреодолимая вялость, сонливость, головная боль, затрудненное дыхание, учащенное сердцебиение, головокружение, пессимизм; отвращение к еде, иногда рвота. Затем кровотечение из носа, губ, конъюнктивы, легких и т.д. Через некоторое время эти симптомы исчезают, возвращается вера в свои силы, человек идет дальше, чтобы скоро снова устраивать вынужденный привал.

При сильных нагрузках в мышцах накапливаются продукты разложения (токсины), которые переходят в кровь и оказывают вредное воздействие на весь организм (см. с. 434). Естественно, после короткого отдыха эти вещества не исчезают, так что проявления усталости легко отличить от описанных симптомов. При прогрессировании заболевания (на больших высотах) к физическому истощению добавляется душевное. «Воля угасла, безразличие к опасностям, которыми грозят холод, снег и буран, и чувство слабости настолько сильны, что человек предпочитает скорее умереть, не сходя с места, чем сделать попытку идти дальше».

Важным средством для предупреждения проявлений горной болезни также является соответствующая тренировка. Тренировка дыхания и сердечной деятельности, глубокое дыхание, хорошее питание, короче говоря: восстановление максимально легкого и хорошего снабжения кислородом всего организма. Утомление, недостаточное или нецелесообразное питание, недостаток тренировки, физическая слабость, обильное употребление алкоголя, недостаточное время ночного сна и т.д. увеличивают вероятность горной болезни, так как все это затрудняет деятельность органов, снабжающих организм кислородом.

Медленное привыкание к большим высотам и работе в таких регионах – это первое условие для людей, склонных к горной болезни. Затем Цунц и его товарищи рекомендуют глубокое, спокойное дыхание при подъеме в гору и воздержание от разговоров. Подъемов при ярком солнце или при влажной, душной погоде следует по возможности избегать.

При появлении симптомов болезни физический покой смягчит или устранит их, особенно если при этом человек будет спокойно и глубоко дышать. Препараты с колой, кислые фрукты и лимонады оказывают положительное влияние как профилактические и лечебные средства. Головную боль, часто невыносимую, поможет устранить фенацетин, аспирин и т.д.; хорошо себя проявили при снятии головных болей, расстройств мозга и нарушениях равновесия Базано-пилюли, кардиазол. Алкоголь наносит только вред. Если ни одно средство не помогает и симптомы становятся угрожающими, нужно спуститься на небольшие высоты (Цунц и др., стр. 408). Кроме недостатка кислорода, парализующее действие оказывают депрессии, недостаток веры в себя, страх и т.д., а также на физическое состояние человека оказывает воздействие климатический фактор.

Здесь недостаточно места, чтобы подробно рассмотреть эти в высшей степени интересные условия, и я вынужден удовлетвориться тем, чтобы указать на ясное, исчерпывающее рассмотрение этих вопросов в книге Цунца, глава II: «Высокогорный климат».

В общем, непрофессионалы называют горной болезнью и различные желудочные расстройства, похмельный синдром, проявления переутомления, так что чистая картина горной болезни встречается редко. Однако часто именно такого рода нарушения работоспособности того или иного органа и становятся причиной недостаточного снабжения организма кислородом, и вот перед нами смешанная картина горной болезни.

Препараты с колой (Кола-Дальманн) при утомлении оказывают стимулирующее действие.

Другие внешние причины, способные ухудшить физическое состояние туриста, мы уже рассматривали – это холод и другие погодные явления. Явления снегового и ледникового ожога мы рассмотрим подробнее.

Под снеговым ожогом понимаются последствия воздействия на кожу отраженных тепловых и световых лучей. Это воздействие особенно интенсивно на лице и может вызвать ярко выраженное воспаление кожи. Солнечный свет совершенно не нужен; подобное воздействие может оказать и длительная ходьба по снегу в туман или при рассеянном солнечном свете. Оно окажется слабее, если предварительно натереть лицо жиром (вазелином). В первую очередь никогда нельзя мыть лицо перед длительным походом по снегу или леднику; особенно следует избегать употребления мыла, которое удаляет собственный защитный жир с кожи.

При длительном пребывании в солнечных снежных регионах для применения воды к лицу руководствуются следующим принципом: «Альпийский пастух умывается рано утром, альпинист не умывается вообще».

Для длительного употребления рекомендуется  крем «Нивея». Перед интенсивным облучением, а также в походе, против снеговых ожогов эффективна «Мазь для губ» профессора Кноопса, помогающая от образования пузырей, а также эскулиновая мазь, продаваемая под названием «Цеозон» и «Ультрацеозон».

В этой мази эскулин защищает от воздействия лучей света, вызывающих ожог.

Д-р Ф. Келлер рекомендует танин, впервые примененный для защиты от света П.С. Майером, и советует для соединения защитного действия и привыкания к свету применять сначала 20%-ный, потом 5%-ный, потом 2%-ный спиртовой раствор танина во время серии облучений. Спиртовой раствор танина наносится на кожу и втирается 2-3 раза; при необходимости эта процедура проделывается несколько раз в день (Раутманн: «Из практики спортивного врача», Йена, 1926).

Важно повторно втирать мазь и постоянно растирать ее, чтобы капельки пота не превращались в «линзы» и не вызывали образование мелких пузырей.

Голые колени высоко в горах – не для новичков. Особенно во время походов по снегу или леднику могут образовываться такие воспаления, при которых кожа сходит из-за гнойных пузырей, и поход приходится прервать. К тому же очень тяжело с голыми коленями карабкаться по скалам и идти по леднику – из-за их уязвимости. Также следует воздерживаться от того, чтобы идти с расстегнутым воротником рубашки или закатанными рукавами; вообще не следует подставлять солнечным лучам непривычные к их воздействию части тела в течение долгого времени. Был случай, когда один фанатичный приверженец солнечных ванн отправился в продолжительный поход на лыжах одетым лишь в спортивные штаны и сапоги, и получил настолько сильный  ожог всего тела, что лишь чудом избежал смерти.

Из-за отражающей способности снега на глаза оказывается воздействие, которое называется снежной слепотой. Если пользоваться дымчато-серыми или желто-зелеными «снеговыми очками» (С большими стеклами, которые дают широкий угол обзора, и с оправой из проволочной сетки. Закреплению с помощью лент следует предпочесть резиновый шнур. Если же очки разобьются или у члена группы нет подобных очков, для экстренного случая сгодятся и очки из бумаги, картона (визитных карточек и т.д.). В таких очках делается для каждого глаза маленькая дырочка или узкая горизонтальная щель, чтобы таким образом защитить глаза от вредных лучей.

), то такая слепота не грозит, и кроме легких катаров глаз, мы ничем не страдали. Те же, кто этого не делал, вынуждены были из-за слепоты прервать свой поход. Д-р Хехт рассказывает о своем спуске с Симоншпитце в Криммль, что проводник Штефан Кирхлер, который не носил «снежные очки», полностью ослеп.

Особенно опасен свежевыпавший снег весной и летом. Даже закаленные люди, использующие «снежные очки», могут в этом случае стать жертвами снежной слепоты. Так случилось с егерем Шидером из охотничьего замка Блюнбах при восхождении на гору Хохкениг 23 мая 1885 г. Он пользовался непригодными синими очками без защитной проволочной оправы. Пуртшеллер и Шульц, с которыми он шел, не пострадали.

Также во время своего первого лыжного похода по маршруту Айроло – Готард – Фурка – Негелисгретли – Гримзель весной 1894 г. двое участников настолько ослепли, что на обратном пути страдали ужасными болями.

Как особо эффективное средство от снежной слепоты зарекомендовали себя производимые в последнее время фирмой «Карл Цейс-Йена» умбральные очки. Защита от световых лучей осуществляется за счет серо-коричневого слоя, который даже при умеренном затемнении (есть 3 степени затемнения) задерживает вредные (особенно ультрафиолетовые) лучи и обеспечивает полную защиту. Особенно же приятно человеку то, что природу он видит практически в натуральном цвете. Большим преимуществом является и то, что умбральные линзы могут шлифоваться для людей с нарушениями зрения, что позволяет избегать крайне неприятного ношения двух пар очков. Более подробно о достоинствах очков см. А.А.Г. 1926 г., №1045.

Защитное действие хинолинового препарата «Короденин-Ридель», закапываемого в глаза, помогает при лечении снежной слепоты.

Даже лучшего альпиниста может остановить еще кое-что – это неудобная обувь, вызывающая воспаление пораженных мест на коже. Мозоли могут образоваться на подошве – в основном тогда, когда носок самопроизвольно образует складку или в ботинок попадает камешек; реже на пяточной кости, где начинается ахиллово сухожилие, – когда ботинок не совсем удобен, слишком велик или слишком мал, и довольно часто натираются пальцы ног сверху на суставах, особенно при долгом подъеме в гору. Нужно немедленно снять ботинок, как только ощущается малейшая боль, и устранить причину. Очень хорошо помогает обертывание пальцев липким пластырем; на пятки такой пластырь (лейкопластырь) наклеивается после предварительного очищения пострадавшего места.

Очень простой и практичной является обработка раны «Дерматолом» (продается также под названием «Bismutum fubgallicum» и стоит дешевле). Он предупреждает нагноение и сразу образует струп. В случае необходимости нужно наложить сверху марлевую повязку.

Очень эффективна готовая повязка «Травмапласт» Э. Бланка (Бонн).

Чистоплотность – это первое условие здоровья ног. Довольно часто надо принимать как минимум ножные ванны. Также рекомендуется перед началом похода натереть ноги салициновым жиром. Проселочные дороги для мозолей намного опаснее, чем любая другая местность, потому что человек, идя по дороге, наступает на всю подошву одинаковым движением, так что раздраженное место постоянно испытывает давление. Гнойные мозоли могут привести к опуханию лимфатических желез и полностью обездвижить человека. Предупредить нагноение и лечить гноящиеся раны можно препаратами йода. Очень практичен жидкий йодный стержень «Йодомук» от Мерц и К°, Франкфурт-на-Майне.

Лучше всего самому собрать себе аптечку, которая постоянно будет находиться в рюкзаке и в которую должны войти, кроме необходимого перевязочного материала, важнейшие медикаменты и небольшой хирургический набор.

Страдания может доставить также тендовагинит в области подъема стопы, чаще ахиллова сухожилия, вызываемый также неудобной обувью. У некоторых он проходит за несколько дней покоя, у других – наоборот, при интенсивной ходьбе. Лучшее профилактическое средство против тендовагинита – массаж.

 

Рис. 74. Волокуша из лыж для транспортировки больных. Практичнее обрезать палки снизу, чтобы они не тормозили скольжение.

 

Недавно в продажу поступили специальные средства для того, чтобы связывать вместе лыжи при сооружении волокуши: сцепка для лыж, которую можно также использовать как шину при перевязке.

В этой книге я не буду подробно останавливаться на лечении серьезных травм; настойчиво рекомендую ознакомиться с книгой д-ра мед. О. Бернхарда: «Услуги самаритянина, с учетом условий высокогорья», 3-е изд., Самаден, 1898 г. В этой книге даны прекрасные, снабженные разъясняющими рисунками предписания по лечению и транспортировке пострадавших в горах.

Многоцелевые носилки описывает проф. д-р Р. Штиглер в сообщениях Германского и Австрийского Союза Альпинистов за 1917 г., описание альпийских спасательных приспособлений можно найти также в сообщениях Германского и Австрийского Союза Альпинистов за 1916 г., с. 32-33, под заголовком «Альпийское спасательное дело». Долгом каждого альпиниста является знать и уметь оказывать важнейшую помощь при несчастных случаях и постоянно иметь с собой некоторое количество материала, пригодного для перевязки, так как часто  только быстрыми и верными действиями можно спасти жизнь другого человека.