Опасности в Альпах. Часть 1

Опасности в Альпах. Часть 1

Материал нашел, перевел и подготовил к публикации Григорий Лучанский

Источник: Опасности в Альпах. Опыт и советы Эмиля Цигмонди и Вильгельма Паульке. Издание девятое, улучшенное. Рассмотрены также характерные опасности высокогорных массивов, расположенных вне Европы. 

Перевод с немецкого

Переведены отдельные главы

 

 

Содержание:

Предисловие

Памяти Эмиля Цигмонди

Введение

I. О скалах

Общие сведения

О камнепаде

О падении камней и скользских скалах

О горах, покрытых растительностью и травянистых склонах

II. О снеге, карнизах и лавинах

О снеге

Ветер и карнизы

О лавинах

И ещё о снеге

III. Снег и бег на лыжах

IV. О фирне, льдах и ледниках

Ледоруб и кошки

V. Поведение на леднике

Опасность расселин

VI. О верёвке (канате) и её применении

Общая информация

Верёвка на ледниках и т.п. (высокогорный ледяной склон, фирновый склон, спуск по верёвке)

Верёвка на скалах

VII. О погоде

Буря и холод

Туман и снегопад

VIII. Наступление ночи

Бивак

IX.О пригодности для занятий альпинизмом

Физические требования

Сигнал о бедствии

Духовные и нравственные качества

X. Об особенностях и опасностях неевропейских гор

Лавины и ледовые образования

Погода

Бури, снег и холод

Пригодность к альпинистским походам за границей

Питание

XI. Заключение

Благословение Папы Римского

Рубрикатор – список

Список иллюстраций

Список больших иллюстраций, напечатанных на всю страницу

Эмиль Цигмонди

О скалах

Общие сведения

(Примечание: разумный альпинист, само собой разумеется, постарается узнать все о породе скал, о свойствах снега и льда, об особенностях ледников, о процессах выветривания, о строении гор, в особенности Альп. Только эти знания обеспечат полное понимание особенностей природы высокогорья и его опасностей, а также увеличат удовольствие от альпинистских походов.

Чтобы приобрести базовые знания и разобраться в многочисленных изданиях, посвященных геологии Альп, необходима консультация профессионального геолога. Общедоступные сведения содержатся в книге В. фон Зейдлица «Образование и разрушение Альп», Штуттгарт, 1926 г., а также в «Альпийском справочнике» Дюренфурта, т. 1.)

 

Разнообразно строение скал, образующих Альпы. Тектонические процессы создали из кристаллических и осадочных горных пород величественный и сложный массив. Вода и лед, холод и жара, бури и непогода раздробили огромные массы, избороздили скалы, подточили камень. И эта разрушительная работа продолжается. Атмосферные явления, выветривание и эрозия неустанно трудятся над формированием горного рельефа из прочного массива. Перед нами находятся руины, остатки некогда существовавших великанов. Они по-разному связаны друг с другом, в зависимости от пород и «плана строительства».

Вот возвышаются огромные купола из твердого, прочного протогинового гранита; от них отходят легко обрушивающиеся, острые хребты Эгюий с крутыми, прочными и шероховатыми плитами, где не за что ухватиться рукой (группа Монблана, Дофине) (рис. 1). А вот устремились в небо трех- и четырехгранные пирамиды благородных пропорций из легко поддающегося выветриванию кристаллического сланца и гнейса. Равномерно наклоненные склоны отделены от ровно вздымающихся хребтов, которые в большинстве случаев представляют собой готовые маршруты (например, Вейсхорн в Вале, Портьенграт (рис. 2 и 3), Сильвретта: Линард, Ферштанклахорн; Этцтальские Альпы и т.д.). Рыхлые, мягкие, глинистые породы образуют менее резкие формы, которые придают характерные особенности молассе предгорий, флишу в предгорьях Альп и т.д.

 

Рис. 1. Образование Эгюий в группе Монблана. Тип Дру, Берте.

Протогиновый гранит с каминами

 

За североальпийской зоной предгорий Восточных Альп возвышаются отвесные стены, обрывистые гребни и вершины северных Известняковых Альп. Они сложены из хрупких доломитов и известняка, образующих трещины с отвесными стенами. Они расчленяются самым разным образом, в зависимости от происхождения и состава пород.

Обращают на себя внимание крутые травянистые горы в Алльгое: Хёфатс и Шнек. Твердый, мало поддающийся выветриванию мальмовый кремнистый сланец образует прочную основу, обеспечивающую крутизну склонов и способствующую укоренению трав. Вид этих гор очень примечателен, поскольку они возвышаются на мягко закругленном участке, образованном темными рыхлыми глинистыми сланцами.

Такой же резкий контраст со своим основанием образуют нерасчлененные, глыбообразные массивы из доломита (Шлерн, Лангкофель) и известняка (Мармолата, рис. 4), или стены, башни и зубцы Южного Тироля, образованные слоями известняка и доломита (рис. 5), изрезанными вертикальными расщелинами.

 

 

Рис. 2. Пирамидальное образование. Тип горных форм кристаллических сланцев, гнейса. Портьенграт в Вале

 

Эти причудливые горные образования возвышаются над пышными лесами, мягкими лугами, которые пустили корни в легко поддающиеся выветриванию, плодородные рыхлые мергели и туфы. Везде горные формы зависят от складывающей их породы. Здесь – вертикальные расщелины и огромные отвесные обрывы, там – плавные изгибы и мягкие, круглые формы. Здесь – крепкие стены и гладкие плиты, там – ступенчатая скала с террасами и поясами (рис. 4 и 5). На одной горе – в основном твердая скала с надежными опорами для рук и ног, на другой – лишь рыхлый щебень, требующий особой осторожности.

За различную степень рыхлости горных массивов вследствие воздействия атмосферных явлений, за разнообразные продукты выветривания в первую очередь ответственна структура горной породы. Причиной образования щебня являются также другие процессы, о которых альпинисту иногда очень трудно судить.

Мы знаем, что Альпы возникли в результате процесса столкновения плит и образования складок. При этом имели место явления сжатия и трения. Ломкие горные массы разрушались или стирались на плоскостях сдвига и затем снова соединялись, более или менее прочно. Мелкие жилки и трещинки, всюду пересекающие камень и часто наполненные беловатым кварцем, известковым шпатом или другим материалом, свидетельствуют о недостатке прочной внутренней связи.

Самые твердые и в определенной степени самые надежные породы – это граниты (группа Сциора), протогиновые граниты и т.п. (Эгюий группы Монблана, Гран мур на Мейе). Компактные или образованные грубыми глыбами чистые известняки и доломиты также образуют достаточно надежный материал; из них складываются прочные, твердые, гладкие, трудные для преодоления стены, на которых сложно найти опору для рук; например, Веттерштайн, Дахштайн Северных Известняковых Альп, Южная стена Мармолаты.

Рис. 3. Вид на графитовый великан в кристаллических сланцах, гнейсах.

Вейсмис в Вале 

 

Рис. 4. Образование твердых известняковых стен без сильного поперечного расчленения (тип Мармолата, Южная стена) в неслоистом известняке г. Мармолата, с каминами-расщелинами и эрозионными каминами

 

Здесь порода не поддается выветриванию, как в нечистых известняках и т.п., состоящих из отдельных частиц различной прочности. Из таких масс более мягкий и легко отделяющийся материал выветривается, а остается более прочный. Легко поддающимися выветриванию считаются содержащие железо части в известняках и доломитах. Внешним признаком таких рыхлых мест является желтоватая, красная, часто очень насыщенная окраска скал. «Желтые» и «красные стены», башни и пояса выдают свои неприятные качества цветом, заметным издалека; они печально известны своей ломкостью (например, желтые стены Гельбвендли на Тёди, стены Гран Одла, Крода росса, Вильнезертурм, Южная стена Симоне и др.).

 

Рис. 5. Образование террас, поясов и ступеней в доломитовых скалах с равномерной слоистой структурой. Дробление на башни с каминами-расщелинами и эрозионными каминами Кроццони-ди- Брента

 

У известняков и доломитов, образованных небольшими глыбами, часто отдельные слои отделены друг от друга тонкими глинистыми промежуточными слоями, более мягкими и впитывающими воду. Такие скалы, несмотря на давление горных пород, из-за недостатка взаимосвязи становятся непрочными; они часто «скомканы», имеют разрушения и сильно подвержены выветриванию. На участках скал, состоящих из такого материала, часто вся поверхность представляет собой щебень. При малейшей нагрузке могут отделяться большие глыбы (например, Малый Шпаннорт, рэтские слои Известняковых Альп, известняк Ортлера, части хребтов Хохйохграт и Марльтграт и др.).

 

 

Рис. 6. Образование ступеней и террас в известняках, сложенных из крупных глыб. Ватцманн

Сланцевые породы проявляют себя совершенно по-разному, поскольку возникли из различных пород.

Гнейсы, так называемые кристаллические сланцы, могут быть относительно прочными и в то же время иметь ненадежные участки. Красноватая железистая окраска и здесь позволяет издалека распознать ломкий участок. В гнейсовых скалах Сильвретты (Ротфлу, Ротхорн), Фервалля и Этцталера часто рядом с надежными горами или участками находятся очень ломкие, ненадежные места.

Чем больше глины и слюды содержит порода, тем она мягче, тем тоньше слои и тем ненадежнее она оказывается, даже в том случае, когда в ней есть отдельные твердые места (глыбы; например, сланцы Беррукано в области Пиц Сенье).

 

Рис. 7. Крутой обрыв и сторона кровли сланцевой горы Бюнднер. Мягкие, частично тонкослойные известковые, песчаные и глиняные сланцы. Заднерейнская область

Для альпиниста нет большой разницы, из чего состоит порода: из слюдяного сланца (Тойфельсграт на Тешхорне) или из талькового, из хлоритового сланца или из зеленого; здесь почти все ненадежно.

Из такой породы сложен печально известный Братшенванд. Циллертальские Альпы и Тауэрн в Восточных Альпах служат хорошим примером таких ломких скал (Хохфайлер; Грос-Визбаххорн; Гросглокнер-Глокнерванд и др.).

Песчаные, известковые и чистые глинистые сланцы настолько непрочны, что из них редко получаются горы с отвесными стенами.Прохождение крутых обрывов на таких горах является самым опасным предприятием в Альпах, часто совершенно невозможным, потому что ломкость и рыхлость скал в таких сланцевых горах настолько велика, что под руками и ногами альпиниста рушится все (например, некоторые горы в области истоков Рейна и Унтеренгадинских Сланцевых горах, западные обрывы Скопи, Пиц Роц и Пиц Бадре и др.). (См. рис. 7 и 8)

 

 

Рис. 8. Тонкослойные глинистые сланцы лиаса. Отдельный вид фрагмента стены и гребня.

Глинистые скалы, мергель и сланцы подвергаются выветриванию и становятся тонкослойным, мягким и скользким материалом, отличающимся темной и даже черной окраской (например, лиас Алльгоя или склоны Ойталя, Шварце Мильц в Алльгое или флиш предгорий Альп и др.). Горы из такой породы относятся к низким; например, в предгорьях Альп их склоны поросли травой, что обусловливает характерные опасности (оползни, лавины).

Уже упомянутые выше травянистые горы из роговика в Алльгое представляют собой совершенно оригинальный тип. Такая растительность при такой большой и равномерной крутизне склонов при другом типе основания гор (известняк и др.) невозможна. Об этих горах пойдет речь и при обсуждении опасностей травянистого склона.

За перечислением имеющих важное значение для альпиниста форм некоторых особенно характерных горных пород должны следовать краткие сведения об «условиях залегания», поскольку они могут быть важными для общего понимания. Так называемые массивные, кристаллические породы (граниты, сиениты, диориты и т.д.) в основном компактны, иногда «спрессованы» в определенном направлении или обнаруживают «площади обрушения»; они могут, вследствие горного давления, приобрести «слоистую» трещиноватость (ср. расположенные вертикально «плиты» Монблана-Эгюий, рис.1). Разделение на большие глыбы, зернистая структура и возникшая вследствие выветривания шероховатая поверхность массивных пород приводят к тому, что наклоны их осыпей могут быть крутыми (35-40°) и к тому, что валуны держится довольно крепко и не являются скользкими. На шероховатых из-за выветривания «плитах» таких пород найдут хорошую опору и руки, и ботинки с шипами, и кеды.

Слоистые породы демонстрируют пласты, обусловленные изменением состава.

Строение гор обусловливает определенные «условия залегания», определенный угол наклона масс слоев.

Слои могут лежать более или менее ровно, они могут быть изогнутыми или вертикальными (рис. 9), они могут быть противопоставлены склону, и тогда приходится преодолевать «головки пластов», где легко можно найти опору; если же они лежат по направлению склона, то эту сторону называют «стороной кровли пласта»; здесь скалы в основном состоят из плит и найти опору непросто (рис. 10). Если наклон небольшой, на стороне кровли находятся очень удобные подъемы через площади слоев (лыжные подъемы на флише и т.д.), если же сторона крутая, она может резко оборваться (рис. 7). Поскольку более твердые и более мягкие слои много раз чередуются, из-за выветривания внутри этих чередующихся слоев часто образуются «крутые ступени», ступени различной высоты; возникают «террасы» и «пояса» с различным наклоном, а также навесы.

 

Рис. 9. Изогнутые и вертикальные слои. Слева: седлообразные более твердые и более мягкие меловые известняки различного залегания; справа: вертикальные слои; более мягкие подверглись выветриванию; образование каминов в слоях.

Горы Кройцберге / область Сентис

Сравните ровно-складчатые горы группы Сентис, слоистые доломитовые горы Южного Тироля: Ампеццанские Доломиты, Пельмо, Кристалло, Кроццон и т.д. (рис. 5). Северные Известняковые Альпы. Южная стена Дахштайна. Гларнерские Альпы: Глерниш и т.д. Если слои расположены по диагонали или по вертикали, из-за выветривания мягких слоев возникают «камины в слоях» и ущелья различного размера. Известняки и доломиты образуют осыпи с острыми гранями; наклоны осыпей составляют 30-35°.

Другой вид очень заметной (вкратце уже упомянутой) параллельной структуры обязан своим происхождением воздействию давления во время горообразования, которое вызвало «сланцеватость» породы.

 

Гребни, покрытые фирном из «ячеистого льда» в Гималаях; вид из Малого лагеря  на пик Синиолчу

Сланцеватость разрезает слои под большим или меньшим углом; две сланцевые системы могут к тому же перекрещиваться.

 

Рис. 10. «Складки» и «простирание» слоев, слева: располагающиеся по направлению склона (сторона кровли); справа: противопоставленные склону (головки слоев)

 

Результатом становится пронизывание массы скалы многочисленными поверхностями давления, которое благоприятствует ее разделению на мелкие куски. Массы с тонкими слоями по этим причинам часто распадаются на мелкую осыпь (например, осыпь на Красной стене (Роте Ванд) в Лехтальских Альпах и др.).

Сланцеватые породы обнаруживают на «складках» и «простираниях» те же условия, что и слоистые. Направление простирания обоих видов породы часто не меняется на довольно больших участках (средство ориентации!).

На мягких породах (мергель) осыпи не бывают круче, чем 25-27°; на глинистых слоях – 27-30°.

И там, и там осыпь очень скользкая. На гнейсах, которые часто обрываются очень резко и частично имеют грубозернистую структуру, осыпь держится довольно крепко (особенно когда обломки породы крупные), наклон склонов осыпи составляет около 30°.

Эти предварительные замечания могут быть полезны для понимания глав о камнепаде и откалывании камней.

Итак, практические выводы из сказанного.

Чистые известняки (например, мел) и доломиты обнаруживают, в отличие от глинистых известняков и кристаллических пород, из-за своей ломкости и хрупкости склонность к образованию так называемых «карров» или «шраттов», т.е. они испещрены большими трещинами, пропастями и провалами, которые увеличились и увеличиваются из-за процессов растворения. Поверхность многих таких известняковых областей покрыта бороздами и желобами, между которыми часто остаются острые, как бритва, гребни или известняковые пластины.

Такие каровые области часто образовались из высокогорных известняковых плато (плато Готтесакер и др.); прохождение по ним требует осторожности и ловкости. Ночью и в тумане ориентирование затруднено, так как местность часто не позволяет сохранять одно направление движения, о прохождении местности, покрытой свежевыпавшим снегом.

 

2. О камнепаде

В высокогорных регионах смена мороза жарой, замерзания таянием на протяжении всего года принимает участие в разрушении камня.

Излучаемое солнцем тепло в послеполуденные часы может так нагреть поверхность камня, что до него почти невозможно дотронуться; солнце опускается, и камень остывает; ночью и утром температура его поверхности часто падает ниже нуля. Эти резкие скачки температуры вызывают резкое расширение и сжатие камня, с разной скоростью и разными способами – в зависимости от структуры поверхности, от структуры всей массы и в зависимости от вида температурного воздействия. В любом случае, при этом в теле камня возникает и исчезает напряжение разного вида. Камень трескается, становится более рыхлым и в макро-, и в микроструктуре – распадается. Происходит образование осыпи.

В возникшие трещины проникает вода; дождевая и талая вода впитывается в мельчайшие трещинки. С наступлением холода вода замерзает. При этом переходе из жидкого в твердое состояние она расширяется, создавая эффект вбивания клина. Лед в трещинах расширяет их, при этом сталкивая висящие на крутой стене камни в пропасть. В замерзшем состоянии лед скрепляет всю конструкцию; как только начинается потепление, лед тает, и малейшее воздействие на равновесие камня отправляет его в пропасть.

Небольшой кусок скалы, выпавший из своего ложа, мог служить опорой большим массам: и вот за треском камнепада раздается грохот обрушения скалы, которая распадается и образует каменную лавину.

Часто расширение вследствие воздействия тепла и без участия воды может оказаться достаточным для того, чтобы нарушить равновесие; обломки скалы перевешивают и камнепадом обрушиваются вниз. Упомянутые выше камни, слегка подвергшиеся выветриванию, наиболее подвержены таким процессам разрыхления структуры.

Более или менее плотный слой осыпи покрывает склоны горы. На поясах и террасах, пологих склонах лежит осыпь, на крутой стене еле держится разрыхленная глыба, целые хребты часто представляют собой очень рыхлые и хрупкие образования.

Камнепад – это очень частое явление в горах; в доломитовых, известняковых, сланцевых и первичных горах: где менее, а где и более частое.

В горах не только всюду встречаются его следы в форме глыб и обломков – только что обрушившихся или покрытых лишайником и мхом, что выдает их почтенный возраст; но альпинист и сам бесчисленное количество раз становится очевидцем непрерывного воздействия атмосферных явлений, которые гложут вершины и хребты, пока те еще держатся.

Глыбы и свежие обломки, осыпи у подножия стен, острые треугольники осыпи на выходе из желоба и трещины (см. рис. 11) и в период покоя предупреждают, что камнепад здесь – частое и повторяющееся явление.

Желоба и трещины – это естественные сборники для всего, что отделяется от стен. В этих каналах путь падающих камней непредсказуем.

Резкий свист пролетающих камней сигнализирует об опасности; камень щелкает, ударяясь о стену, отскакивает и летит дальше, изменив направление.

Тесно прижавшись к отвесной стене, скалолаз ищет укрытия и прислушивается, полетят ли следующие камни или все успокоится.

Первый свист – это предупреждение; иногда все кончается отдельными «выстрелами», часто затем следует «обстрел» или «залп», а может случиться и так, что целая каменная лавина с грохотом обрушится вниз.

Свист и шум падения отдельных камней могут продолжаться часами и приковать альпиниста, попавшего под камнепад, к защищающему навесу или нише, если ему посчастливилось вовремя найти это убежище.

Часто снеговые или ледяные желоба, тянущиеся по склонам горы, имеют еще один глубокий, часто более темный желобок («вторичный ледяной желоб» или «щебневый желоб»): предупреждение о том, что этот желоб пробили обрушивающиеся камни, падающие здесь регулярно и в большом количестве.

Эти темные линии, видные по всей длине снеговых или ледяных желобов, а также треугольники, образованные осыпью, или россыпь камней на нижнем конце желоба заранее предупреждают о грозящей здесь опасности.

 

Рис. 11. Щебневые желоба на фирне под утесами, стенами, желобами. Образование «вторичного ледяного желоба»

 

Если эти предупреждающие знаки скрыты под снежным покровом, требуется особая осторожность.

 Глубокие борозды на фирне, углубления в снегу – это следы, которые оставляют падающие камни; на плитах в скалистых ущельях или на стенах падающие камни оставляют хорошо заметные царапины.

Следует особо опасаться камнепада возле таких стен, у подножия которых снег скрывает вышеназванные признаки опасности. В снеговых и ледяных желобах часто камни останавливаются на полпути: они примерзают к желобу, а в процессе таяния снова приходят в движение.

Свежие следы обрушения на стенах, разбросанные кругом камни и обломки, цвет которых отличается от цвета самих стен, - это дополнительные признаки идущего процесса разрушения, большой «ломкости».

Дождь и снег, воздух и солнце осветляют камень или придают ему другую окраску; известняки и доломиты, содержащие мало железа, в основном становятся светло-серыми или белесыми, в то же время свежий разлом здесь имеет темную (темно-серую или сине-серо-черную) окраску. Если же в породе содержится железо, выветривание окрашивает ее в «ржавые» цвета: желтый, коричневый, красно-коричневый. На таких «ржавых» скалах, стенах, поясах или хребтах (Гельбвендли на Тёди, «ржавые» части хребта Флухтхорнграт, Вильнезер Турм и т.д.) уже их цвет предупреждает об опасности.

Так же, как и место, определяющую роль в процессе камнепада играет время.

Наибольшая опасность возникает при смене температуры, особенно при внезапном потеплении (восходе солнца); но и внезапное похолодание (после захода солнца) грозит замерзанием воды в трещинах и смещением камней вперед, что приводит к тому, что сила тяжести действует сильнее, чем связывающая сила смерзания.

Кроме того, слабо держащиеся камни могут привести в движение ветер и особо интенсивные ливни.

Серны, козы, овцы и люди на небольших высотах также оказывают разрушительное воздействие, откалывая камни.

Чем «чище» движется скалолаз, тем меньшей опасности он подвергает идущих за ним товарищей или другие группы; но и самый умелый альпинист может иногда случайно обрушить камень.

Изменчивость этих условий приводит к тому, что иногда гора в определенные периоды очень опасна камнепадами, а в другое время совершенно безопасна. Если день безветренный, ранним утром все еще заморожено, и можно спокойно переходить снеговые желоба, которые в другое время становятся смертельно опасными. Это еще одна причина, по которой в некоторых походах стоянку устраивают высоко в горах, чтобы еще до наступления дня безопасно пройти места, нахождение в которых в более позднее время очень опасно. Непосредственно после выпадения нового снега некоторые стены гораздо менее опасны, так как слабо держащиеся камни укрывает защитный покров, а пришедшие в движение камни задерживаются рыхлым снегом.

Во время первых походов в Альпы примечательным было то, что в качестве путей восхождения предпочитались желоба, в то время как сегодня преимущественно поднимаются по объективно более безопасным хребтам и стенам. Первыми спутниками и проводниками пионеров-альпинистов были охотники на серн. Но охотник избегает хребтов, где серны легко его видят и чуют; по соображениям охотничьей целесообразности он передвигается по желобам. Отпугивающим фактором в то время также были дикость хребтов и крутизна их боковых сторон; сегодня же мы не знаем ничего более прекрасного, чем проходить по острым гребням, со всех сторон овеваемым ветрами.

Походы по таким маршрутам, как желоб Харппрехта или желоб Шюка на Ортлере и т.п., лишь в исключительных случаях могут закончиться благополучно.

Они объективно представляют собой величайшую опасность, которая только может быть.

Во многих случаях на вершинах, которые пользуются репутацией опасных в плане камнепада, были найдены безопасные маршруты (особенно через хребты и стены); так, например, на Цвельфере через юго-западную стену и т.д.

Очень ломкие скалы находятся, например, в северо-западных Ортлерских Альпах. Скалы там состоят частично из сланцеватых, довольно гладких известняковых и доломитовых плит, которые очень слабо соединены друг с другом. Прохождение склона Зульднера к перевалу Кенигсйох, хребта от Хохйох до Ортлера и в первую очередь хребта Марльтграт из-за ломкости породы требует чрезвычайной осторожности.

Особенно слабо соединены породы, когда тонкие известняковые слои чередуются с глинистыми или сланцевыми.

В Западных Альпах вершины часто достигают значительной высоты, так что огромные массы камня располагаются на больших высотах, подвергаются воздействию температурных скачков и тем самым находятся в зоне сильнейшего механического выветривания. Это явление наблюдали Эмиль и Отто Цигмонди и Пуртшеллер, проведшие 13 августа 1884 г. на печально известной стене Монте Розы  около Макуньяги день и полночи. Участок, защищенный от камнепада расположенными выше отвесными скалами, был очень мал. Над ними по широкой дуге пролетали обломки скал и с грохотом врезались в расположенный ниже ледяной склон, а затем со свистом низвергались в бездну. Затем снова слышались гром, треск, шуршание, и вскоре то по ледяному желобу справа от них, то по ледяному желобу слева в долину, громыхая, сходили ледяные лавины, начинавшиеся на сераках, украшавших мощные стены «Северного конца», под которыми как раз находились альпинисты. Возможно, большая часть камней исчезнет в расположенных ниже ущельях и камнепад не так сильно будет угрожать альпинистам, если, выйдя со стоянки на Егеррюкене, сразу же пересечь грозящий гибелью желоб и не так высоко подниматься к «Северному концу», как это сделали Цигмонди и Пуртшеллер. Но на этом пути не избежать камнепадов, сходящих с вершины Дюфур. Есть лишь одна возможность уменьшить опасность этого необычайного похода: использовать ночные часы для прохождения коварных мест, так как с первыми лучами восходящего солнца начинается опасный «обстрел». 

Конечно, многие читатели вспомнят то, что они читали в «Походах по горам и ледникам» Вимпера о больших камнепадах на южной стороне Маттерхорна, один из которых подробно описан в этой книге. Многие камнепады такого рода начинаются в ночное время. О причинах ночных камнепадов мы уже говорили выше. Часто причиной может стать буря, которая свободно бушует вокруг одиноко стоящего Маттерхорна. В августе 1885 г. на южной стороне вершины Маттерхорна, вероятно, имел место необычайно сильный камнепад, потому что находившиеся там с 1867 г. веревочная лестница и три крепких каната, которые помогали подняться через нависавшие скалы, внезапно бесследно исчезли, чему вряд ли можно найти другое объяснение. Альпинисты, которые переходили Маттерхорн, сообщали о камнепаде то на южной стороне, то на стороне Церматта; частью же гора спокойна на протяжении всего маршрута. На мощных четырехтысячниках Западных Альп различные причины могут очень быстро вызвать изменение условий. Маленькое облачко с вершины может местами принести с собой бурю и холод; поднимающиеся теплые потоки воздуха могут вызвать целую канонаду из камнепадов, или же горячие солнечные лучи растапливают свежевыпавший снег на пирамидальной вершине, и талая вода сметает вниз осколки породы.

В качестве поучительного примера можно привести спуск Зюсфельда с Коль-дю-Лион, который был осуществлен по желобу, где в данных условиях с уверенностью можно было ожидать камнепада. Зюсфельд пишет («Высоко в Альпах», с. 260):

«Бургенер в прошлом году поднимался по снегу, а сейчас нашел лишь лед. Когда я посмотрел вниз в ущелье, там было тихо и спокойно. Скалистые стены и ледяное дно находились в глубокой тени, не слышно было журчания талой воды, ни один камень не просвистел в воздухе, снег застыл.

До сих пор кулуар находился в тени Маттерхорна; сейчас солнце осветило скалы левой стены, и вскоре они были полностью залиты светом; лучи достигли и меня, и в 10 часов 15 минут первые лучи дневного светила осветили меня в полную силу. Я чувствовал приятное тепло и, ничего не подозревая, радовался этому изобилию света, которое несло с собой новую жизнь… Следующий час прошел так же, как и предыдущий… Вдруг в воздухе просвистел камень и с глухим шумом пролетел с высоты кулуара вниз, на ледник. Мы не сомневались, что за этим камнем последуют другие. И действительно, вскоре начали падать маленькие плоские пластинки, которые, быстро вращаясь, свистели то справа, то слева от нас, неприятно жужжа у нас в ушах… Опасность, которая надвигалась на нас, была велика, и мы ничего не могли сделать, чтобы предотвратить ее. Но я твердо верил в нашу звезду и вопреки всем разумным соображениям не мог представить себе, что один из камней попадет в нас. Если бы случилось так, что хотя бы один из нас был тяжело ранен или сбит со ступени, то мы оба последовали бы за камнями и пропали бы… Бургенер не верил в нашу удачу, и поэтому хорошо, что он был целиком и полностью занят тяжелой работой. Лед оставался все таким же твердым, и камень за камнем свистели в узком ущелье… Сначала мы еще разговаривали друг с другом, затем мы становились все молчаливее и молчаливее, и, наконец, слышны были только удары ледоруба, жужжание камней и шум водяного потока, бегущего по ледяной поверхности. Непроизвольно вспомнилась война и то, что не все пули попадают в цель. Но тут как раз это и случилось. В мой локоть попал крохотный осколок камня; я почувствовал резкую боль и боялся, что потеряю сознание. Но я молчал, чтобы не давать пищу мрачным мыслям Александра. Позднее я узнал, что за полчаса до этого в проводника тоже попал камень; но и он предпочел промолчать. Странно, что мы оба серьезно не пострадали.

Солнце становилось все жарче; соответственно возрастала опасность, а день впереди был долгим. Мы вырубали ступень за ступенью, и так проходил час за часом. Хорошо, что нам хотя бы не приходилось выбирать между двумя решениями. О возвращении к хребту перевала нельзя было и подумать. Ведь камни сыпались оттуда, старые ступени наверняка были сбиты, а снег стал непроходимым. Если бы только лед кончился и начался снег, мы могли бы снова идти вперед, не вырубая ступени. Около 2 часов мы с середины поля свернули вправо к стене Маттерхорна… и приблизились к тому месту, где кулуар сворачивает направо. Перед нами был последний участок пути – гладкая ледяная поверхность, и у наших ног мы видели ровное дно ледника, где бесснежная трещина – бергшрунд – находится у устья кулуара…; потребовалось шесть-восемь часов работы без отдыха, чтобы дойти до нее. Камнепад не прекращался; напротив, его интенсивность еще увеличилась. Чудом было уже то, что мы все еще были живы; но дальше, даже если бы нам и хватило сил, гибель была бы неминуема. Даже я вынужден был наконец признать это… И вот, когда положение стало отчаянным, враждебное ущелье само сжалилось над нами. На месте поворота кулуара из стены Маттерхорна выдается кусок скалы и образует бастион, который располагается на поверхности льда, как труба на скате крыши. Это единственное образование подобного рода, которое я заметил в этом кулуаре. Туда мы проложили путь ледорубом и перебрались со льда на скалу… Сознание, что вместо жужжащих и свистящих камней за нашими спинами находится прочная отвесная стена Маттерхорна, и открывшаяся нам панорама произвели на нас удивительное действие. Мы стояли на скале, как потерпевший кораблекрушение на рифе, выдающимся над прибоем. Что с нами будет, мы не знали; мы знали только, что должны оставаться здесь, пока не прекратится буря; пока не опустится ледяная ночь, которая успокоит бурю камней; пока не наступит утро, которое снова осветит нам путь. Потому что вся беда шла от солнца и жары, и только ночь и холод могли помочь нам… Было 3 часа пополудни, самый жаркий час дня, когда мы дошли до места, покинуть которое нам нельзя было раньше, чем через 12 часов… Камнепад бушевал все сильнее, камни летели, все быстрее сменяя друг друга, и некоторые из них были порядочной величины; ледяная поверхность утратила свою гладкость; ее пересекали водяные ручейки, которые на наших глазах набухали, образовывали водопады, струи сверкали и с грохотом несли обломки льда и камней… Я сел на скалу и стал делать записи… И вдруг мою работу прервал громовой шум, исходивший с верхней части кулуара. По всей ширине ледяного поля обрушилась лавина изо льда, снега, воды и камней и остановилась только глубоко внизу, по ту сторону бергшрунда. Это было около 4 часов. Если бы даже на протяжении всего пути нас пощадили камни, то эта лавина означала верную смерть. Мы же сидели рядом, в безопасном месте, и могли спокойно наблюдать за ней. Очевидно, ее вызвали снежные наносы в виде жил, которыми мы так удачно пользовались в первые часы… Мы еще не подозревали о том, какая новая мука нам уготована. Послеполуденное солнце освещало противоположные скалы кулуара; не нижние обрывы, обращенные на восток и северо-восток, а трещины, проходившие сверху. И вот мы увидели, вскоре после схода лавины, как оттуда полетели камни в нашу стену и на дно ущелья. Они летели прямо на нас, и деться нам было некуда. Это обстоятельство полностью изменило наше положение, и за первым часом спокойствия последовал ужас. На нашей скале находился полый камень высотой три-четыре фута, расположенный отверстием к леднику. Если бы мы тесно прижались друг к другу, мы могли бы засунуть головы в это отверстие; но туловище и ноги защитить было нечем. Когда мы осознали новую опасность, грозившую нам, мы тут же легли и заползли под камень. В это время мы четко слышали, что осколки падали совсем рядом с нами; мы их не видели и боялись, что нам может раздробить руку или ногу. Так мы сидели прикованными к скале, без всякой защиты, полностью во власти стихии. Эта ситуация грозила затянуться надолго, и сначала опасность должна была возрастать, по мере того как расположенные напротив нас скалы нагревались солнцем. Прошло около четырех часов, пока солнце не исчезло за Коль-д´Эран… В 6 часов воздействие солнечного тепла достигло своего максимума. Ручьи, каскадами низвергавшиеся по льду, становились все меньше, осколки скал больше не проносились через кулуар каждую минуту, лишь противоположная стена продолжала грозить нам… Ночью в 12 часов упал последний камень». На рассвете спуск продолжился в полной безопасности.

До сих пор речь шла в основном о камнепадах, которые случаются в походах по скалам или в ледяных желобах, тянущихся по поверхности скал; сейчас же я расскажу о гораздо более редких случаях, с которыми альпинист иногда встречается в походах по ледникам.

На снежных склонах в более теплое время суток случается так, что примерзшие к ним камни оттаивают и падают. Обычно они медленно катятся вниз и не всегда представляют собой серьезную опасность.

По-другому обстоит с каменными глыбами, которые примерзли к крутым ледяным склонам или желобам.

Нижние части ледника (область «языка») часто усеяны многочисленными глыбами морен, которые под солнечными лучами отделяются и с грохотом обрушиваются вниз с ледяного склона.

Несколько раз Цигмонди и его спутники подвергались серьезной опасности со стороны таких камнепадов.

Так, например, в 1882 г. на леднике Беццана они выбрали для подъема очень крутой западный «язык». Во время вырубания ступеней в ледяном склоне, наклоненном на 40 градусов, от склона отделилось множество примерзших к нему камней, что заставило альпинистов как можно скорее повернуть налево и покинуть опасный участок.

«В другой раз», пишет Эмиль Цигмонди, «30 июля 1881 г. мы поздно вечером шли через разлом ледника на Ортлере недалеко от гребня Табаретта, спускаясь с Ортлера. В обледенелом желобе между разломом и скалистым гребнем почти непрерывно грохотали камни, которые отделялись ото льда. Только благодаря нашим кошкам мы смогли с необходимой скоростью пересечь это опасное место в момент затишья. Сразу же после нас снова стали падать камни. В тот год Ортлер вообще и особенно это место были очень коварны. Незадолго до этого отличный зульденский проводник Петер Дангль как раз на этом месте, когда возвращался с Ортлера, был вместе со своим туристом (с которым он, естественно, был связан канатом) сбит камнем, по его словам, «величиной с печь», который протащил их на 200 метров вниз. Дангль получил серьезные раны на голове и был доставлен в Зульден в бессознательном состоянии. К счастью, очевидцем катастрофы была идущая впереди группа, которая помогла пострадавшим («Австрийская альпинистская газета», 1881 г., с. 185). Когда мы через шесть недель пришли в Зульден, Дангль уже настолько поправился, что снова мог водить туристов на Ортлер».

Самые большие из таких моренных глыб, которые грозят обрушением, находятся в Гималаях.

Почти постоянно слышится шум скольжения и глухой грохот глыб, когда в конце похода в полдень или после полудня на леднике ищешь твердый берег. Даже вечером, когда талая вода посреди ледникового потока уже успокоилась, эта опасность часто еще сохраняется на краях ледника, когда нагревшиеся за день под солнечными лучами стены берегов излучают накопленное тепло на лед.

Никогда не следует останавливаться на таких глыбах, лежащих на наклонной плоскости; малейший стимул может привести их в движение.

Катастрофой также могут грозить абсолютно непредсказуемые камнепады.

Камнепады, причиной которых становятся серны, почти не встречаются в обледенелых высокогорных районах Западных Альп. Серны водятся в основном там, где они могут найти себе пищу, и только страх перед преследующим охотником или жара иногда заставляют их переходить границу, образованную снегом. Поэтому камнепады, устраиваемые сернами, обычно случаются в более низких регионах, а чаще всего, конечно, в местах обитания серн. Северные Известняковые Альпы относятся к таким местам. В особенности здесь следует упомянуть скалистые стены, на которых или над которыми находятся зеленые пастбища, как, например, краевые обрывы больших высокогорных плато, а также поросшие травой пояса, где животные находят себе пищу. Серны, прыгая с камня на камень, сталкивают камни, которые могут представлять опасность для альпиниста, находящегося под ними. Часто слышен предостерегающий свист, и о бегстве стада можно догадаться по обрушивающимся вниз камням. Так часто и с удовольствием посещаемый венскими альпинистами район Раксальпе изобилует такими примерами. Таким образом, опасность камнепада на стенах долины Хелленталь и, в первую очередь, на охотничьих тропах Лосбюхель и Клобенванд большей частью обусловлена сернами. Один из самых грандиозных камнепадов, которые наблюдал Эмиль Цигмонди, начался по этой же причине. В обществе своих трех братьев он (1 сентября 1880 г.) шел по тропе через ров Вахтхюттельграбен, чтобы добраться до высокогорного плато Ракс. Они уже были достаточно высоко, там, где путь раздваивается. На правом пути лежал крупный щебень, в то время как на левом росло много елей, что делало его как более пригодным для подъема. Вдруг раздался крик: «Камни!», и они успели отпрыгнуть в сторону. Весь идущий направо склон пришел в движение, превратившись в мощную каменную лавину. Сила обрушивающихся масс была столь велика, что они прошли по всей ширине рва (около десяти метров) и обрушились на противоположные стены. Хорошо, что альпинисты стояли немного в стороне и весь процесс шел рядом с ними, не задевая их.

Камнепады печально известной северной стены Райхенштайна (Эннстальские горы) также случаются из-за серн, которые ищут себе пищу на расположенных над ней пастбищах. Генрих Хесс на этих стенах уже у самой вершины попал под камнепад, получил множество ушибов и не смог продолжать путь.

Насколько серьезную опасность пасущиеся животные могут представлять для альпиниста, доказывает следующий случай. 6 сентября 1871 г. в Ленги у Оберваля (Вале) геолог Генрих Герлах погиб из-за того, что скачущая над ним коза столкнула на него острый камень величиной с ладонь. На Герлахе была соломенная шляпа, пробив которую, камень раздробил ему череп.

Чаще всего камни сталкиваются человеком. На всех подъемах, где члены группы поднимаются по скалам друг над другом или пересекают скалу друг под другом, опасность растет соответственно числу находящихся на скале людей.

На Кенигсшпитце Э. Цигмонди 30 июля 1881 г. был очевидцем следующего случая: Карл Динер поднимался по скале со своим проводником Штабелером от перевала Кенигсйох к плечу, в то время как Отто и Эмиль у подножия скал с помощью снега пытались попасть в желоб, который поднимался от ледника Цебруфернер прямо на плечо, и при соответствующем качестве снега давал экономию времени. При прохождении скалистого желоба, наверху которого уже случайно находились другие альпинисты, немного отставший Э. Цигмонди вдруг совершенно неожиданно был засыпан камнями, причем на спину ему упал камень величиной с голову и оставил ушиб, который болел еще несколько дней.

Другой случай, когда над группой Цигмонди поднималась в том же направлении другая группа, произошел с Цигмонди на Маттерхорне.

Перед ними находился один американец со своими двумя проводниками. До так называемого плеча наклон не очень большой. Однако непосредственно оттуда надо идти по очень крутым скальным ступеням, потому что там размещены вспомогательные канаты. Они как раз прошли самый нижний из канатов, когда по большой дуге сверху начали падать камни, попадавшие именно на используемый ими канат, а затем съезжавшие на ледник Маттерхорна. Проф. Шульца камень очень чувствительно задел по ноге. Тут же стало слышно, как первый проводник рубит ступени, и откалываемые куски льда стали падать по той же траектории, что и камни перед тем.

При восхождении на северную стену Маттерхорна надо запрещать доступ туда другим группам, поскольку все камни, отделяющиеся от «плеча» и «кровли», падают вниз по северной стене.

Новый альпинистский домик высоко на Маттерхорне (Сольвейхютте, 4000 м) не должен использоваться в качестве места ночевки для поднимающихся на Маттерхорн с швейцарской стороны, потому что иначе альпинисты, отправляющиеся с этого пункта, будут подвергать опасности камнепадов группы, идущие со стороны Хернлихютте. Этот новый домик в первую очередь предназначен для отдыха уставших, жертв несчастных случаев или застигнутых непогодой.

Воскресные поезда, идущие из больших городов, например, Вены и Мюнхена, в хорошую погоду просто наводняют горы (например, Гезойзе, Кайзер, Веттерштайн) «альпинистами», и на некоторых горах одновременно находится большое число групп, состоящих из «скалолазов» того сорта, которые обрушат все некрепко держащиеся камни, так что начинается настоящий камнепад. О взаимоуважении, о пропуске других здесь и речи не идет, и результатом этого «одичания» и неуважения друг к другу стало, например, то, что однажды в воскресенье на Кайзере восемь человек пострадало от сорвавшихся камней!

Камни, которые сталкивают челны одной группы, представляют серьезную опасность для тех, кто находится ниже, если выполняется одно из следующих условий. Во-первых, если члены группы находятся очень далеко друг от друга, во-вторых, если сбрасываемые камни являются очень большими или острыми (пластины сланца); в-третьих, если склон очень крутой. В этом случае достаточно нескольких метров разницы в высоте, чтобы придать падающему камню такую силу, что он может нанести очень неприятные повреждения или стать смертельно опасным. Первый случай имеет место обычно на легких участках, где чувство общности не очень выражено, и каждый идет по своему усмотрению: например, на легких скалистых склонах, или, еще чаще, на спуске по травяному склону или осыпи. Большие группы должны всегда «идти сплоченно».

Однажды Эмиль Цигмонди, двигаясь по осыпи  Гросер Грис (Раксальпе, 14 мая 1883 г.) большими прыжками, оставил позади обоих своих спутников, которые, в свою очередь, также шли на довольно большом расстоянии друг от друга. Вдруг он услышал позади себя крик: «Камень!» и, обернувшись, увидел, что Генрих Кёхлин, шедший посередине, упал на склон и съезжает по нему головой вперед, а за ним следует большая глыба. Прыжком в сторону Э. Цигмонди ушел с траектории движения камня. Глыба, которую столкнул шедший выше всех, попала в альпеншток с такой силой, что выбила его из рук Кёхлина, а сам он, потеряв равновесие на осыпи, упал. К счастью, происшествие не имело серьезных последствий.

Примечательно, что на спуске по осыпи за альпинистом могут следовать камни, которые столкнул он сам, что, конечно же, может случиться и с альпинистом-одиночкой. Поскольку невозможно избежать того, чтобы не столкнуть несколько камней при спуске по осыпи, здесь нужна величайшая осторожность. Рекомендуется чаще делать перерывы, если передвижение по осыпи осуществляется прыжками, чтобы иметь возможность вовремя отпрыгнуть в сторону и пропустить вперед нежелательных «попутчиков». Если туристов несколько, они должны двигаться рядом друг с другом, чтобы никто не попал под камни, столкнутые другими; если осыпной желоб узок, то надо идти бок о бок, или по одному и каждый раз ждать, пока впереди идущий не достигнет безопасного участка.

Подобное может случиться на спуске, когда группа очень велика, потому что в этом случае в группе наряду с умелыми альпинистами идут неопытные. Хорошие альпинисты идут впереди, а плохие сталкивают на них камни.

Очень часто в известняковых и доломитовых горах в промоинах и желобах можно обрушить целые лавины обломков. Названные породы часто распадаются на маленькие, угловатые обломки и даже превращаются в пыль. Более крупные обломки со временем «просеивают» более мелкие. Эта мелкая известняковая и доломитовая пыль «спекается» под дождем, так что дно желоба кажется покрытым слоем бетона, который становится таким твердым, что при большом наклоне становится необходимым вырубать ступени. На таком дне скопления обломков, образовавшиеся под действием каких-либо обстоятельств, очень легко приходят в движение: сначала на месте расшатывания, а затем собираясь со всех сторон. Поток осколков, производящий при движении специфический шум, быстро растет; необходимо энергичными прыжками выбраться за пределы желоба и закрепиться на твердом краю трещины, по которой идет лавина из щебня.

Здесь необходимо упомянуть случай, когда величина камней чуть не вызвала катастрофу: Э. Цигмонди описывает случай на Симоне-делла-Пала (3 августа 1882 г.). «Радуясь легкости подъема, мы совершали восхождение наперегонки. Пуртшеллер находился немного левее нас с Отто. И вдруг раздался крик Пуртшеллера: «Мой бедный ледоруб!» Он на мгновение выпустил ее из рук, но в спешке закрепил недостаточно надежно, и верный инструмент, звеня, полетел в пропасть. Мы заметили, куда упал ледоруб, и утешили Пуртшеллера тем, что заберем его ледоруб на обратном пути. Теперь нашему другу не приходилось заботиться о ледорубе, и он стал продвигаться вперед быстрее. Я как раз хотел перебраться через небольшой камин на слегка наклоненную, покрытую осыпью плиту, а Отто находился за мной, в камине, когда мы услышали предостерегающий крик Пуртшеллера: «Камень!». Он был на плите метрах в трех от меня и ступил на казавшуюся крепкой глыбу. Но камень, весивший около центнера, не был скреплен с плитой и медленно начал соскальзывать по направлению ко мне. Было поздно хватать ледоруб и пытаться защититься ей. Я мог только немного оттолкнуть глыбу левой рукой, иначе она сбросила бы и меня, и Отто. И все-таки, пролетая мимо Отто, глыба ранила его в голову. Совершенно удивительным образом мой брат все же смог удержаться на скале. Мы перевязали полученные раны и сделали долгий привал, прежде чем продолжить подъем, который за несколько минут привел нас на вершину. Эта сцена чрезвычайно взволновала нас. Я бы не хотел снова пережить что-либо подобное».

Поучительный случай произошел со мной при первом восхождении на Ферштанклахорн по северной стене («Швейцарский альпинистский клуб», вып. 1897 г., стр. 93). Мы были еще на нижней трети стены. В. фон Фрерихс стоял в укрытии, под козырьком, преодолеть который можно было только помогая друг другу. Мой спутник заботливо высвобождал мне канат, а я медленно, дюйм за дюймом поднимался по трудной, образованной плитами стене. То провисающий канат сбрасывал некрепко держащиеся камни, то я невольно сталкивал их, или намеренно сбрасывал осколки породы, расчищая опоры для рук и ног: над моим спутником постоянно пролетали осколки. Как только я добрался до безопасного места, я стал втягивать канат. Один из падавших камней задел его и разрезал так, что осталось лишь несколько волокон. Я кричу спутнику, чтобы он не двигался, подтягиваю поврежденный участок каната к себе, полностью перерезаю его и завязываю крепкий узел. Затем за мной следует мой товарищ, нагруженный двумя рюкзаками.

Никогда раньше я не думал о том, что на участках, где необходим канат, после небольших камнепадов надо тщательно проверять целостность каната по всей длине; но с тех пор я всегда это делаю.

Сбрасывание камней канатом – это очень частый случай. Часто этого почти нельзя избежать; при правильном обращении с канатом это удается в исключительных случаях.

Упавшие предметы тоже могут серьезно угрожать находящимся внизу спутникам: например, ледорубы, рюкзаки, которые плохо привязываются, неловко ставятся или недостаточно фиксируются при подъеме на канате (иногда может оборваться изношенный темляк или лямка рюкзака).

Из приведенных фактов следует явный вывод: камнепад – это объективная, очень серьезная опасность, которая иногда вызывается самим человеком (и тогда становится субъективной). Град камней унес уже много человеческих жизней, нанес множество более или менее серьезных ранений, о которых мало кто знает.

В первую очередь перед нами встает вопрос: как можно не попасть под камнепад, или как надо себя вести, если это случилось. Общие и приводимые при описаниях отдельных случаев замечания, а также многочисленные примеры дают лучшие ответы на вопрос о происхождении и видах этой опасности. Ломкий и подвергшийся значительному выветриванию камень является предпосылкой для возникновения камнепада. Тепло после холода, восход солнца, фен; иногда и холод после тепла, буря, человек и животные также являются движущими силами этого процесса. Желоба  - это самые опасные в плане камнепада места, они являются сборниками для всех камней, падающих с ограничивающих желоб стен. На ступенчатых горах с широкими ступенями падающие камни останавливаются легче, чем на равномерно крутых склонах. Абсолютно безопасных в отношении камнепада гор не существует. Очень опасные камнепадами места можно проходить только тогда, когда не действует движущая сила камнепада. Например, только в холодное время дня и ночи и при абсолютном безветрии, или когда снежный покров скрепляет камни, а на стене или в желобе нет идущих впереди альпинистских групп. Если же необходимо все же пройти опасное место при угрозе камнепада, это надо делать как можно скорее и по самому короткому пути. В таких случаях не помешает привязаться к канату, потому что на таких местах нужна бóльшая скорость перехода, чем это допускает характер местности, например, в ледяных желобах, где при других обстоятельствах следовало бы вырубить ступени.

Но даже если оказываешься в самом центре камнепада, можно избежать опансости, отпрыгнув в сторону, согнувшись или защищаясь ледорубом. Будучи достаточно внимательным и постоянно смотря наверх, можно избежать несчастья.

Но как можно защититься от камнепада, который устраивают твои собственные товарищи? В трудные и опасные походы надо идти только с опытными альпинистами; чем более опытен скалолаз, тем меньше камней он сталкивает, тем «чище» он движется. А если сталкивания камней не избежать, он придаст им такое направление, которое не опасно для спутников. В первую очередь идущий впереди на опасных участках по возможности очищает от обломков те места, которых он касается телом или киркой; или удаляет те камни, которые может столкнуть канат. Чем меньше участников, тем меньше опасность. Следующее правило заключается в том, что все члены группы должны держаться как можно ближе друг к другу, поскольку таким образом опасность также снижается. Если сброшенный вышестоящим камень попадет в кого-нибудь из находящихся ниже, то он не успеет набрать силы, чтобы нанести существенный ущерб.

Если на горе находятся две группы или несколько групп, в желобах они всегда должны смыкаться; на стенах часто есть возможность подниматься рядом, чтобы ни одна группа не попала под камни, сталкиваемые другой. Иногда нижняя группа должна ждать в безопасном месте, пока верхняя не одолеет подъем, чтобы избежать опасности, или верхняя ждет, пока не поднимется нижняя. Даже если ты уверен, что на горе больше никого нет, никогда нельзя специально сталкивать глыбы вниз, что некоторые туристы считают развлечением на привале или на вершине! Всегда есть вероятность, что внизу кто-нибудь ищет новый путь или охотится.

Альпинисту-одиночке нечего опасаться поведения спутников. Но он не защищен от камнепада, который сам же и вызвал, и может получить травму, не суметь продолжить путь и погибнуть от голода. Чтобы избежать небольшой опасности, он подвергает себя гораздо более серьезной. Всегда лучше идти в трудный, грозящий камнепадами поход со спутником, пусть даже более слабым, чем одному.

 

3. О падении камней и скользских скалах

Много альпинистов, ботаников или охотников погибло, сорвавшись со скалистого склона. Причиной могло стать то, что они поскользнулись на скале или на траве, или отломился камень, который они хотели использовать как опору для рук или ног, или сполз слой дерна, на который они ступили.

 Камень может отломиться всюду, где порода рыхлая, т.е. во всех тех случаях, о которых мы рассказывали в связи с камнепадами. Есть горы, где порода настолько ломкая, что альпинисту грозит серьезная опасность, которую нельзя недооценивать. Совсем не обязательно во всех случаях, когда существует объективная опасность камнепада, порода, по которой нужно пройти, будет ломкой. Напротив, порода в желобах или ущельях может быть очень твердой, а опасность возникает из-за камней, которые падают сверху, где камень ломкий, например, в желобах на южной стене Штаммершпитца: наверху, на гребне вершины и западной вершине, ломкий мергель, а внизу более прочный доломит. С другой стороны, ломкость породы может доставлять большие трудности, хотя объективной опасности камнепада нет. Так бывает, например, на ломком, ненадежном скалистом хребте, где отломившиеся обломки постоянно падают справа или слева, не представляя опасности для группы, находящейся на хребте.

Рис. 12. Правильное «скалолазание нажимом». Идущий впереди страхуется крюком с кольцом

Рис. 13. Неправильное «скалолазание подтягиванием». Вынимание опорного камня.
То же место, что и на рис. 12

 

Сильное влияние на большую или меньшую ломкость скал оказывают условия залегания, наслоения и сланцевания породы. Поэтому надо обращать особое внимание на особенности мест, по которым идет маршрут. Вообще, перед восхождением необходимо внимательно осмотреть всю гору в целом (можно воспользоваться биноклем) и выделить места возможного подъема, отдыха и т.д., на каждом участке перед выходом на него надо найти глазами опоры для рук и ног, чтобы сразу выбрать лучший «путь» и средства его прохождения. Опоры для рук и ног отламываются гораздо легче, если слои направлены к альпинисту (или по направлению склона). В этом случае при подъеме «нажимом» опора для руки прижимается к своей основе (рис. 12), что дает возможность осуществить вертикальный подъем даже по относительно ломким скалам: на слоях, расположенных по направлению склона, давление тела альпиниста вызывает отклонение плит или глыб на наклонной плоскости скольжения от опоры наружу. Никогда нельзя вынимать опорный камень (рис. 13).

Нет почти никакой разницы, какой является плоскость скольжения – слоистой или сланцеватой. В сланцевых областях часто можно было бы снять всю поверхностную облицовку целых стен, и, тем не менее, двигаясь спокойно и умело (нажимом по направлению к горе), можно пройти весь вертикальный склон, не отломив ни одного камня.

В первую очередь альпинист-скалолаз должен привыкнуть передвигаться по скале спокойно и обдуманно, предварительно проверив все опоры для рук и ног. Он не должен подниматься поспешно, рывками, двигаться нужно равномерно, прижимаясь к скале (рис. 12 и 14), подтягиваться, используя опоры для рук, а не расставлять руки и ноги в стороны, как это часто бывает, словно пытаясь вырвать опоры для рук (или камни, зажатые в каминах) (рис. 15).О горах и областях с особо ломкими стенами уже говорилось. Для пояснения сказанного проведем несколько характерных примеров.

Характерный случай был со мной, когда я в молодости в одиночку совершал первое восхождение на Виндгелленротхорн. Скала была чрезвычайно ломкой; я поднимался на вершину с величайшей осторожностью и находился над огромной северной стеной Виндгеллена. Очень осторожно, тесно прижавшись к скале, я поднимался и пользовался опорами для рук таким образом, чтобы они как можно сильнее прижимались к своему основанию. На одном месте я смог обхватить обеими руками скалистый выступ, выдававшийся в форме консоли, прижав к основанию. Некоторое время я висел всем своим весом, без всякой другой опоры, ухватившись за этот выступ, затем поспешно нашел опору для ноги, а выше надежные опоры для рук. Мгновение спустя я использовал эту «консоль», на которой я висел всем своим весом (нажимом), как опору для ноги. Давление осуществлялось наружу, и вот вся глыба вышла из основания и с ужасным грохотом обрушилась вниз. Вцепившись в опоры для рук, я замер на несколько секунд, затем медленно подтянулся и вскоре был на вершине, где с благодарностью в сердце радовался заново обретенной жизни, приобретя ценный опыт.

В Циллертальских Альпах также есть множество мест, которые отличаются в высшей степени ломкой породой. В этом отношении особо надо упомянуть подъем на Хохфайлер с Рёте. Уже стена около хребта, отделяющего Рёте от высокогорного ледника, отличается необычайной ломкостью. Но совершенно ужасна ломкость самого хребта, на который, не зная об этой его особенности, ступили 10 августа 1881 г. Пуртшеллер, Отто и Эмиль Цигмонди.

Они должны были бы спуститься около высокогорного ледника, благодаря чему избежали бы значительных трудностей. Тогда простого толчка рукой было достаточно, чтобы целый зубец хребта, распавшись на мелкие осколки, обрушился вниз. Пуртшеллер взобрался на плиту, казавшуюся крепкой, но обрушившуюся, и смог удержаться только приложив все силы и при поддержке со стороны Отто.

Серьезные последствия имело откалывание глыбы, которая должна была помочь удержаться, при восхождении на вершину Драйшустера по ненадежному и опасному камнепадами пути от Иннерфельда 6 августа 1898 г. (Сообщения Г. и А. А. К., 1898 г., стр. 205).

«Две группы в 3 часа утра вышли из Зекстена при отличной погоде, чтобы перейти горы от Иннерфельда в долину Фишляйнталь. Членами групп были учитель гимнастики, г-н Дюрбек, и д-р Цотт из Ландсхута, с проводником Шранцхофером, за ними следовала группа без проводника, состоявшая из учителя, г-на Х. Бухенберга из Аугсбурга и юриста-практиканта г-на Виктора Наагера из Ландсхута. Обе группы из-за опасности камнепада держались рядом. Все шло отлично. Цотт только что удачно прошел очень трудную стену с навесом и стоял наверху, отвязавшись от каната, в то время как Шранцхофер страховал на подъеме другого члена своей группы. Как раз на самом сложном месте навеса отломилась массивная глыба, весом около полцентнера, за которую Дюрбек хотел ухватиться, и оттолкнула его от стены. Дюрбек закричал: «Упал камень, держитесь!» и повис на канате, который Шранцхофер удерживал, напрягая все силы. Камень упал с высоты около 20 метров и попал Наагеру, тесно прижавшемуся к стене, в затылок. Без единого звука он упал, сорвался с узкого карниза, на котором стоял, и полетел со стены. По широкой дуге за ним последовал находившийся на несколько метров выше Бухенберг, связанный с ним канатом. Он также не издал ни звука». Оба погибли.

Отломившаяся опора для рук на ломком хребте Шафланернока в Циллертальских Альпах привела к гибели Иоганна Нидервизера (Хансля Штабелера), одного из лучших и опытнейших проводников в Восточных Альпах.

Штабелер поднимался по ломкой скале в связке с одним «господином». Штабелер стоял в 3 метрах над туристом, в стороне; он намеревался подняться по крутому склону главного хребта. Турист для страховки хотел положить канат вокруг одного камня, чего Штабелер не советовал делать, поскольку камень показался ему ненадежным. Размотав канат на всю длину, уперев колено в стену, Штабелер, чтобы подтянуться, выбрал опору для рук. Она показалась ему крепкой, когда он ощупывал ее рукой, но не выдержала сильного мужчины, повисшего на ней всем весом. Опора отломилась – и Штабелер без единого звука стал падать спиной вперед с высоты 8 метров, и приземлился головой вниз. Здесь его перевернуло и еще раз ударило о скалу, где острый камень проломил ему череп. Канат был перерезан острыми краями скалы (Сообщения Г. и А. А. К., 1902 г., стр. 286).

Из-за отломившегося упора для ног, а вероятно, и обрушения целого фрагмента ломкой скалы, на довольно простом участке пострадал молодой житель Вены, Отто Лаубхаймер, который был известен как замечательный скалолаз; он и его спутник Густав Ян осуществляли спуск после тура по высокогорью в Гезойзе. Каждый искал самый удобный спуск, и друг друга они не видели, когда Ян вдруг услыхал над собой грохот отломившихся камней. И тут же мимо него пролетели несколько массивных глыб и тело Лаубхаймера. Лаубхаймер обычно быстро передвигался по скале, и весьма вероятно, что эта привычка неожиданно завела его на ломкий камень, где не было спасения.

Рис. 14

«Прилегающее» скалолазание по плитам, где нет достаточной опоры для рук (правильно)

Рис. 15

Неловкое скалолазание с широко расставленными руками и ногами, с отрыванием опоры (неправильно)

Страховка с помощью каната – когда его кладут вокруг глыбы или утеса – может иметь очень большое значение (рис. 16); однако в этом случае необходимо самым тщательным образом проверить камень на прочность, дергая канат и оказывая давление на камень; кроме того, он не должен иметь острые края; иногда можно подложить под канат бумагу, рукавицы и т.д.

Пренебрежение этим правилом безопасности – предварительной проверкой – стало причиной несчастного случая на Цинальротхорне 20 сентября 1894 г.; здесь «страховочный камень», вокруг которого был обвит канат, не выдержал и увлек за собой Перрена, д-ра Хоррокса и Бинера. В то время как двое первых остановились, канат, зацепившийся за скальный выступ, порвался между ними и Бинером, и тот сорвался с высоты около 700 метров на ледник Дюран (Ежегодник Ш. А. К., 1894 г., стр. 395).

Возникает вопрос, как же может альпинист защитить себя от ломкости камня, чтобы не упасть со скалы вместе с отделившимися обломками.Краткие указания по общему поведению при скалолазании были сделаны выше. Лучшее, что можно рекомендовать, - это соблюдение чрезвычайной осторожности. Опытный альпинист по виду опор и камней может сказать, выдержат они его или нет. Поэтому знающий альпинист отламывает гораздо меньше камней, чем неопытный. Редко случается так, чтобы опытный альпинист вынужден был предварительно руками проверять состояние камня. Чаще сначала надо удалить некрепко держащиеся камни, прежде чем начинать подъем по трудному участку. Некоторые участки, сложные уже сами по себе, из-за ломкого камня могут стать непроходимыми или крайне опасными. Лучшая защита от ломкости камня – это опыт распознавания его «на глаз». Там, где одного осмотра мало, надо ощупывать камни рукой.

В случаях, когда приходится полностью доверяться скальному выступу, уступу, зубцу, необходимо проверять опору во всех направлениях.

 

 

Рис. 16. Страховка с помощью обвивания канатом крепкого зубца с бумажной подкладкой между канатом и острой гранью камня

 

Хребты, открытые ветру и непогоде со всех сторон, отличаются особенной ломкостью, они могут быть действительно непроходимыми.

Другая опасность, которая грозит альпинисту, заключается в опрокидывании и соскальзывании валунов при прохождении ломкого участка или осыпи. Даже крупные камни находятся здесь часто в таком хрупком равновесии, что поставить ногу или положить на них руку достаточно, чтобы они опрокинулись или начали скользить. При этом легко может случиться так, что альпинист падает или защемляет себе что-нибудь. Крупнозернистые, быстро выветриваемые магматические породы и гнейсы в целом соскальзывают не так легко, как гладкие известняковые, доломитовые и сланцевые плиты или глыбы.

Особая осторожность нужна, когда гладкие скалы, например, наклонные плиты, покрыты осыпью, как это часто бывает в северных Известняковых Альпах и Доломитах. Здесь нога не касается непосредственно скалы, ее отделяет слой подвижных обломков. Такие плиты особенно опасны, и некоторые маршруты пользуются дурной славой именно из-за этого явления, которое значительно увеличивает опасность соскальзывания.

Скольжению на скале способствуют и другие обстоятельства; сухие, гладкие или отполированные ледниками плиты (особенно из известняка), которые часто встречаются в желобах и под только что сошедшими ледниками, почти не дают опоры рукам и ногам; плиты же «коренной породы» (особенно гранит) благодаря зернистой структуре в основном скоро становятся такими шероховатыми, что нога скользит уже не так легко. Указывать определенный наклон, до которого нога на плитах еще может «найти опору», имеет мало смысла, потому что, во-первых, это зависит от скальной породы, а во-вторых, от того, что умеет альпинист, как он ставит ногу, босиком он или в носках, в ботинках для скалолазания или в ботинках с шипами и т.д. Кроме того, здесь не проводились «точные эксперименты», да и вряд ли они имели бы практическую ценность.

Мокрая скала коварнее, чем сухая; плиты, покрытые свежевыпавшим снегом, очень опасны; в первую же очередь опасны скалы, покрытые тонким слоем льда, какими они бывают, когда после короткого ливня или влажного тумана резко ударит мороз, что часто бывает на четырехтысячниках Западных Альп. О том, что даже лучший альпинист не застрахован от несчастных случаев, свидетельствует гибель Э. Рея, который, возможно, слишком полагался на свое мастерство и пренебрег необходимой осторожностью. При прыжке на скале, покрытой осыпью, он поскользнулся и погиб, упав с отвесного склона.

Чем лучше альпинист, тем реже он поскальзывается. И здесь тренировка является важнейшей предпосылкой для выработки «уверенности шага» и «сохранения равновесия». Никогда даже лучший альпинист не должен из-за спешки или легкомыслия пренебрегать необходимой осторожностью.

Если скала становится настолько крутой и гладкой, что нога начинает скользить, альпинист увеличивает количество точек опоры, используя ледоруб или палку; ищет опоры для рук, а также увеличивает поверхность трения (например, на гладких плитах, в зависимости от того, находится ли он на подъеме или на спуске) с помощью коленей или других частей тела. Чем меньше поверхность тела соприкасается со скалой, тем свободнее и красивее становится стиль альпиниста.

Решающее значение для уверенного подъема всегда имеет обувь. В хороших ботинках «с шипами» альпинист будет уверенно чувствовать себя и на скале, и на траве, и на снегу, и на льду.

Альпинистские ботинки, надеваемые с двумя парами шерстяных носков, должны хорошо сидеть; они не должны быть ни велики (натрут мозоли), ни малы. Пальцы не должны быть сжаты (иначе есть опасность их отморозить!). Крепкая подошва должна быть сплошной до каблука и не должна выдаваться за края. Узкие ботинки повышают устойчивость на небольших выступах, плитах и т.д. (уменьшение силы рычага). Шипы должны быть целесообразными и при снашивании вовремя заменяться. Зубцы с острой гранью увеличивают устойчивость, затупившиеся увеличивают опасность соскальзывания. Шипы не должны идти равномерно, через равные промежутки, а должны быть разделены на две группы. Такой способ расположения обеспечивает лучшее сцепление с шероховатостями скалы (как на фирне и льду). Особенно целесообразны для походов в горы коренной породы (в особенности при обледенении) т.н. шипы-трикони, которые сохраняют остроту даже при значительной изношенности. Сильная пропитка новых подошв льняной олифой сделает их значительно крепче.

Съемные кошки на скале применяются очень редко. Они могут быть полезны на крутых, ломких, мягко-сланцевых скалах; а также на скале, покрытой осыпью. Под ботинком с шипами маленькие камешки скользят, как горошины на полу, а съемные шипы проникают сквозь слой осыпи до прочной основы.

Съемные шипы прекрасно служат на смерзшейся или спекшейся мелкой осыпи. Так можно пройти по склонам с таким углом наклона, по которым без шипов пройти было бы невозможно.

Особую ценность имеют съемные шипы на обледеневшей скале или на скале с рыхлым, сухим (не образующим комья) свежевыпавшим снегом.

При восхождении на Крода росса 21 июля 1884 г. Цигмонди с товарищами оказались на обледенелых скалах. На съемных шипах эти скалы, которые и в сухом состоянии пройти нелегко, им удалось благополучно преодолеть. Шипы пробивают корку льда насквозь и цепляются за неровности или трещины в скале, так что нога стоит твердо.

Для вырубания ступеней такой слой льда слишком тонок, а убрать его полностью невозможно.

При ходьбе на съемных шипах по скале нужно привыкнуть к тому, чтобы высоко поднимать ноги, чтобы не зацепиться, и идти, широко расставляя ноги, чтобы шипы не зацепились за штаны на другой ноге и не привели к спотыканию и падению.

Для скалы Алльгойские шипы с короткими, крепкими зубцами подходят лучше, чем шипы Экенштейна с их длинными, острыми зубцами, которые легко застревают в скальных трещинах.

На трудной скале надевают ботинки для скалолазания (кеды), т.е. легкие ботинки из парусины с мягкой, увеличивающей трение на скале подошвой. Пятки и носки для прочности обшиты кожей.

Развитие техники скалолазания привело к образованию нескольких типов подошв: изначально подошвы изготовлялись из пеньки (по образцу так называемой обуви кровельщиков). Этот вид подошвы очень хорошо держит и пригоден для скал средней трудности. Улучшенный вариант – это «Зекстенская подошва»; она состоит из суконки, уложенной слоями, которая, особенно в ворсованном состоянии, обеспечивает прекрасную опору.

Для трудных походов по скалам, особенно для «тонкой» скалолазной работы сегодня по большей части используются подошвы из войлока; в основном они имеют то преимущество, что в сырость обеспечивают ту же прочность сцепления со скалой, что и в сухом состоянии. Скалолазные ботинки с резиновыми подошвами не оправдали себя. В сырость подошвы становятся очень скользкими; кроме того, резина быстро снашивается.

Скалолазные ботинки – прекрасное вспомогательное средство; их использование дало возможность совершить восхождение на многие вершины (особенно очень трудные) и преодолеть труднейшие стены и плиты. Однако иногда их применяют слишком часто, даже там, где хороший альпинист отлично пройдет и в ботинках с шипами. Некоторые «скалолазы» так привыкли к скалолазным ботинкам, что уже не могут пройти в ботинках с шипами хоть сколько-нибудь трудные места на скале. На многих больших, трудных западноальпийских горах, однако, скалолазные ботинки приходится надевать очень редко, потому что там идешь то по льду, то по скале, то в снегу или по осыпи. То выходишь на сухой камень, то на мокрый или обледеневший; условия все время меняются. В этом случае лучше всего альпинистские ботинки с хорошими шипами.

На многих маршрутах по Доломитам и Известняковым Альпам можно оставить ненужную обувь и багаж в подходящем месте; сегодня некоторые альпинистские домики расположены так удачно, что из домика можно выйти уже в скалолазных ботинках.

Короткие и трудные участки, если нет скалолазных ботинок, можно преодолеть и в носках (крепко привязать над лодыжками!).

Иногда скалолазные ботинки могут представлять опасность. На плитах, покрытых осыпью, на щебне они не дают нужной опоры. На мокрой скале подошвы из пеньки, лыка и суконки становятся гладкими и скользкими и облегчают скольжение, вместо того, чтобы улучшить сцепку со скалой. На свежевыпавшем снегу скалолазные ботинки могут быть очень опасны: подошва впитывает воду, которая легко замерзает и образует ледяную корку. На неоднородных участках (желобах с осыпью и трудных скалах) я считаю практичным, чтобы один член группы шел в ботинках с шипами; он первым идет по осыпи и страхует, а на скале страховку обеспечивает тот, кто идет в скалолазных ботинках. Постоянная смена обуви стоила бы слишком много времени. На скалах, покрытых свежевыпавшим снегом, надевать скалолазные ботинки нельзя.

Молодой штуттгартский турист Эгон Штюклейн и Йозеф Иннеркофлер, которые 6 сентября 1892 г. совершали восхождение на Фюнффингершпитце (ср. сообщения Г. и А. А. К., 1892 г., стр. 218) через седловину Дауменшарте, погибли, вероятно, потому, что Штюклейн, находившийся не в лучшем состоянии из-за расстройства желудка, поскользнулся, а Йозеф Иннеркофлер в своих промокших от свежевыпавшего снега скалолазных ботинках не мог занять достаточно устойчивое положение, чтобы удержать туриста, и сорвался вслед за ним.

С одним моим другом произошел такой случай: он шел впереди в немного порванных скалолазных ботинках по очень сложному месту, и на крепкой стене, над выступом, воспользовался скальным крюком как опорой для ног. Когда он хотел двинуться дальше, плетеная подошва ботинка зацепилась за крюк, и выйти из этого, в высшей степени опасного, положения ему удалось только после долгих усилий, с величайшим спокойствием и осторожностью.

Если есть опасение, что кто-нибудь из группы может поскользнуться, необходимо использовать канат для страховки.

Использование каната для альпиниста настолько важно, что я вынужден посвятить его использованию на скале, снегу и льду отдельные главы.

Альпеншток и ледоруб при правильном применении могут быть очень полезны на скалах.

Старый альпеншток сегодня незаслуженно забыт. Это произошло, вероятно, потому, что альпинист настолько «сросся» со своим ледорубом, что всегда берет его с собой, даже в легкие походы.

Для новичка-альпиниста ледоруб служит символом настоящего альпиниста, и он боится, что без ледоруба никто не узнает в нем альпиниста; поэтому он носит с собой ледоруб, чтобы хотя бы быть похожим на настоящего альпиниста, хотя даже не знает, как им правильно пользоваться.

Альпеншток является и останется очень полезным инструментом для легких походов и новичков. Его использование требует определенной техники, которой большинство туристов не владеют.

На подъеме альпеншток уменьшает нагрузку на ноги и помогает мышцам рук и груди при поднятии и продвижении туловища вперед.

При пересечении склона, особенно на спуске, альпеншток и ледоруб «удлиняют» руку и таким образом помогают использовать дополнительные опорные пункты.

О технике использования альпенштока охотниками из Зальцбурга и Баварии Пуртшеллер рассказывает следующее:

Альпенштоки этих охотников (егерей) имеют длину от 2 до 3 метров. При использовании, в основном на спуске, той рукой, которая находится ниже, за альпеншток берутся хватом «к себе», а той рукой, которая находится выше, - хватом сверху. Ступенчатое, слоистое строение известняковых гор обуславливает то, что спуск часто осуществляется прыжками, причем вес всего тела переносится на палку. С помощью альпенштока можно скользить вниз, тогда основная работа приходится на мышцы рук и плеч, а ноги лишь слегка касаются скалы. Прыжки на двойную длину альпенштока, как в вертикальном, так и в горизонтальном направлении, на узкие выступы, карнизы, острые валуны, через пустоты, через углы и бесчисленные неровности, которыми в самых разных видах изобилует поверхность известняковых высокогорных плато, - в этом виде горной гимнастики являются привычными упражнениями. Люди так привыкли пользоваться альпенштоком, что, случайно оказавшись без него, не знали бы, как быть. Их движения настолько быстры, что непривычному человеку нужно было бы в три-четыре раза больше времени, чтобы преодолеть то же расстояние.

Сказанное об альпенштоке с некоторыми изменениями относится и к ледорубу. Со временем появились очень удобные модели ледорубов. Для походов по скалам нужно, чтобы рукоятка была не слишком короткой; клюв должен иметь несколько засечек (для травы и льда!), а штычку (лучше всего длинный трехгранник) и его креплению на рукоятке с помощью крепежного кольца должно быть уделено самое пристальное внимание. В первую очередь должно быть хорошее качество стали и дерева (кария)! Несчастный случай с Пуртшеллером произошел из-за того, что рукоятка ледоруба проводника Оберхолленцера сломалась, когда проводник, шедший последним, при пересечении фирнового склона на спуске сильно ударил по нему ледовым топором, вбивая ее в фирн. Проводник упал со ступеней и увлек за собой вниз двух других членов группы (ср. сообщения Г. и А. А. К., 1899 г., стр. 223 и 224).

Ледоруб имеет то преимущество перед альпенштоком, что он может быть полезна и на подъеме по скале. На гладких плитах часто можно найти щели, в которые можно забить ледоруб. Таким образом, он может помочь забраться наверх – если постоянно прижимать его к скале и соблюдать величайшую осторожность, чтобы он не вылетел.

Нередко можно удержать забитую теслом в щель ледоруб и использовать его как опору для ног.

Другим значительным преимуществом ледоруба перед альпенштоком является то, что с ним значительно легче обращаться. Как только инструмент выпускается из рук, чтобы ухватиться рукой за скалу, нужно следить за тем, чтобы альпеншток или ледоруб не упали вниз. Намного легче подвесить куда-нибудь ледоруб, чем надежно закрепить альпеншток. Некоторым альпинистам нравится во время скалолазания нести ледоруб за темляк на локте, и я признаю, что это во многих случаях может быть практично. Но тогда петля не должна быть из тонкого шнура, чтобы не врезаться в руку. Хорошие темляки для ледоруба из пеньковых ремней есть в продаже. Недостатком является то, что вес ледоруба или альпенштока уменьшает цепкость руки, и само продвижение по горе становится затруднительным. Нередко в момент подтягивания ледоруб может помешать. Если позволяют обстоятельства, можно подвязать ледоруб к шнуру рюкзака и передвинуть на спину. В очень трудных случаях ледоруб поднимают на канате.

На спуске ледоруб применяют так же, как и альпеншток, при этом клюв представляет дополнительное удобство, так как на него можно удобно опереться.

Наконец, необходимо еще упомянуть, что поднимать ледоруб на канате намного легче и безопаснее, чем альпеншток, который легче выскальзывает из петли.

В тяжелые скалолазные походы – особенно в известняковых и доломитовых районах Альп – целесообразно ледоруб не брать вообще, потому что здесь он очень мешает. В скалолазных походах средней трудности, при восхождении на горы, где скала и лед сменяют друг друга, т.е. во всех больших западноальпийских походах, или на горах, где нужно преодолевать крутые травяные  склоны или неровную местность, ледоруб окажется очень полезным, необходимым во многих случаях.

Подводя итог, можно сказать, что в «комбинированных» походах ледоруб с рукояткой средней длины – это очень полезный инструмент.

 

4. О горах, покрытых растительностью, и травяных склонах

В известняковых предгорьях Альп, в горах северной и южной известняковой зоны Восточных и Западных Альп, в области Драуцуга, Карнийских Альп и т.д. многие крутые вершины находятся еще в зоне вегетации, где растут горные сосны и трава.  На выветренном крутом скате, на наклонных полках, на узких карнизах, на маленьких выступах собирается земля, туда попадают семена растений и прорастают, образуя плодородный слой.

Это область эдельвейсов и руты, области, в которых манит к себе удивительно богатая, многоцветная альпийская флора. Но это и область, где в Альпах гибнет наибольшее число альпинистов. Эти горы с травянистыми склонами выглядят безобидно, но на самом деле очень опасны. Когда новичок поднимается по лугам, он видит на покрытом дерном крутом склоне пестрые цветы или белые звездочки эдельвейсов; он карабкается наверх и срывает их; его охватывает своеобразная лихорадка, ведь наверху видны еще цветы, и его тянет к ним; он хочет сорвать все больше; и так он поднимается все выше и выше, пока вдруг не оглянется. Его охватывает страх, он не понимает, как он оказался на такой высоте и не знает, как спуститься. Он теряет веру в свои силы и мужество; становится боязливым и неуверенным – скользит и падает: сначала на гладкий дерн, а затем на скалы: «Погиб, собирая цветы!»

Пастухи, косари и альпинисты в названных областях очень часто вынуждены передвигаться по крутым опасным травянистым склонам или поясам. Такие области – родина различных форм шипов (для рук и для ног).

Среди гор, покрытых дерном, есть очень разные формы. Порода камня и геологическое строение всегда образуют общую форму горы, членение склонов и опасности, присущие именно этой горе.

Единственными в своем роде являются горы из роговика (стр. 23) в Алльгое с вершинами Хефатс и Шнек. Здесь среди череды склонов возвышаются хребты и вершины, сложенные из темно-зеленого твердого кремнистого сланца.

Прочный камень не подвергается выветриванию, образуя мягкую осыпь и плавные формы, но он дает хорошую плодородную почву, так что на пологих склонах образовался травяной покров, а на крутых каждый желобок, каждый карниз, каждая трещина покрыты дерном.

Очевидно, что поросшие травой горы с наклоном в 70 и более градусов не только требуют особой альпинистской техники, но и имеют свои особые опасности.

Поэтому число погибших на этих горах также больше, чем на известняковых вершинах Алльгоя.

О собственно скалолазании при восхождении на эти горы (исключая отдельные места на хребтах) речь не идет. Травянистый покров требует прежде всего уверенности шага, обрывистые, заканчивающиеся пропастью без предварительных ступеней склоны (ср. илл. Платца) не преодолеть без хорошего чувства равновесия.

При таких восхождениях главное внимание уделяется ногам.

В Алльгое были разработаны хорошие образцы узких, отлично подбитых шипами альпинистских ботинок и великолепные модели многозубчатых съемных кошек. Их изобретателями были косари, охотники и пастухи, среди которых найдется много способных подняться по травянистому склону с удивительной уверенностью и ловкостью.

Нигде шипы не нужны так, как на этих травяных склонах; здесь обычные ботинки с шипами помогут лишь на легких пологих участках. Плохо подбитые шипами, легкие ботинки в такой местности представляют собой серьезную опасность.

Повышенная опасность грозит альпинисту на дерне при образовании инея, выпадении нового снега и сырости.

В основном сбегающие в долину травяные склоны сами по себе являются гладкими. Иней же делает эту гладкость идеальной.

Свежевыпавший снег очень легко соскальзывает с травяных склонов. При продолжительном таянии или дожде трава становится чрезвычайно скользкой, так что ноге не удержаться без шипов.

Кроме того, в сухом состоянии земля становится настолько рыхлой, что слои дерна легко отделяются от своей основы, если схватиться за них рукой или наступить ногой.

Особой осторожности требуют травяные склоны весной, когда земля снова оттает. Мороз разрыхляет землю и корни, в то время как жара оказывает противоположное действие. Очень часто корень цепляется лишь за маленькую трещину в камне, о чем всегда надо помнить, ступая на него или за него хватаясь. Продолжительный дождь также разрыхляет дерн, размывает его и вымывает плодородный слой почвы.

Так же опасна, хотя и не в такой степени, как сырость, сухая погода. Засуха может сделать землю комковатой и рыхлой. По замерзшей почве восхождение может быть менее опасным, чем в теплое время года, потому что дерн держит крепко; однако это обстоятельство компенсируется опасностью снежного покрова.

Прочность скальных глыб на таких поросших травой горах из кремнистого сланца часто ненадежна, поскольку проникающая в трещины и трещины растительность и замерзающая вода постоянно разрыхляют их.

Использование ледоруба для такой страховки, как подтягивание, производится тем способом, который показан на отличной иллюстрации Платца (верхний альпинист). Для острия ледоруба находится надежная точка; там ледоруб энергично втыкают в землю и одновременно закрепляют клюв, постоянно прижимая ледоруб к основе; потом подтягиваются, хватаясь за ледоруб, или спускаются. Способ страховки с помощью каната также показан на иллюстрации; не должно быть ни одной возможности упасть или соскользнуть (надо натягивать канат!), иначе такая страховка окажется недостаточной. В любом случае, на опасных участках двигаться должен только один человек.

Частично канат, как и на крутых ледяных склонах, на травянистых склонах дает только моральную поддержку; на участках же, где страховка возможна и полезна – особенно на хребтах – канат может иметь очень большое значение.

В дополнение к сказанному приведу несколько примеров несчастных случаев, закончившихся относительно благополучно.

Значение страховки с помощью каната на подходящих местах иллюстрирует благополучный исход падения во время восхождения, совершавшегося Йозефом Энценшпергером (1896 г.).

Группа, состоявшая из четырех туристов, двигалась по очень острому хребту от Зайльхенкера к Малому Хефатсу. Идущий впереди Э. начал обходить возникший перед ними крутой подъем хребта по восточной стороне, по очень узкому поясу. Посредине пояса торчала глыба высотой примерно до уровня груди, от которой Э., хорошо знавший ненадежность глыб, предостерег шедших за ним. Несмотря на это, шедший вторым турист ухватился за глыбу; она раскололась, и турист полетел вниз. Натянутый с обеих сторон канат сделал свое дело и предотвратил верную гибель туриста.

На Хефатсе в сырую погоду наблюдается особенно большое количество несчастных случаев. Съезжать стоя по крутым травяным склонам может быть очень опасно, если склон заканчивается обрывом.

Съезжать по траве сидя еще опаснее, потому что, набрав скорость, остановиться практически невозможно, и легко потерять равновесие.

Упомянутые опасности существуют, конечно, на всех травянистых склонах; но у каждого свои особенности. В равномерно складчатых известняковых горных цепях, например, во Французских Известняковых Альпах, области Сентиса (рис. 9, стр. 32), Брегенцском лесу, где чередуются твердые и мягкие слои, твердые известняки часто образуют крутые скалы, а мягкие глинистые слои –  травянистые пояса и ступени.

Похожее чередование отвесных ступеней и травянистых склонов можно увидеть в молассе предгорий Альп с их слоями из смеси извести, песчаника и изверженных пород и промежуточными слоями мергеля. Безобидно начинавшийся спуск может привести к катастрофе, если скольжение не остановится на краю отвесной стены.

Однородные наклоны и непрерывный ряд склонов часто можно встретить в предальпийских и внутриальпийских флишевых горах. Здесь мы часто находим травянистые участки, которые лишь изредка или вообще никогда не выкашивались, так что травяные стебли легли по направлению к долине и перекрывают друг друга, как солома на крыше. Здесь некуда поставить ногу.

При таких условиях опасность поскользнуться особенно велика.

Во многих доломитовых и известняковых областях пучки травы рассеяны по отдельным углублениям в скале, или растения растут отдельным кустом (розмарин, карликовая ива и т.д.). Никогда нельзя хвататься за такой пучок или ветку, и всегда надо тщательно проверять, прежде чем поставить туда ногу, насколько крепко держится кустик. Здесь отсутствует соединение с широкой дерниной и ее запутанными корнями. Прежде чем поставить ногу, надо проверять даже кажущиеся надежными места. Если на травянистом склоне необходимо задействовать руки, ладонь кладут на дерн и подтягивают туловище вверх. Основной вес поднимают при этом ноги и вертикально воткнутый ледоруб, являющийся четвертой точкой опоры. Прежде чем придавить дерн рукой или ногой, следует проверить, не отделится ли он от основания.

Как на ледяном или фирновом склоне, ноги и тело должны находиться в вертикальном положении, чтобы не оторвать дерн и чтобы в случае потери твердой опоры тело соскользнуло не сразу.

IV.

О фирне, льдах и глетчерах

Для экспедиций на глетчеры еще рекомендовано: Ниберль (Nieberl) «Передвижение по снегам и льдам», а также Мадушка (Maduschka) «Техника сложного спуска во льдах», 1932; обе книги изданы издательством Бергферлаг Рудольф Ротер (Rother), Мюнхен.)

 

 

Рис. 29

Представление наиболее важных явлений в покрытых льдами высокогорных регионах (полусхематическое изображение). Связи между глетчером и основанием; образование трещин, разломов льда и фирна; образование снежных, ледовых, фирновых лавин, образование карнизов на гребнях, желобов от камнепадов в скальном массиве и образование вторичных ледяных желобов, образование моренных холмов и т.д., выбор дороги с учетом представленных явлений

Расположенные высоко в горах, окруженные вершинами и гребнями впадины и котловины являются основными участками, на которых скапливаются огромные массы снега, особенно в зимний период. В защищенных от ветра низинах снежинки часто целыми днями медленно опускаются на землю или ветер несет их через скалистые гребни, с которых сдувает весь снег, ураган сметает рыхлый порошковый снег с наветренных сторон через гребни в большие низины (см. главу «Снег и лавины»). На склонах и на дне больших котловин снег скапливается, образуя слои огромной мощности. Эти слои в зависимости от длительности притока снега, характеристик падающего снега, а также последующих изменений, имеют различную структуру и толщину. С покрытых снегом крутых склонов сходят лавины и иногда питают края лотков в пропасти.

После снегопадов не сошедший лавиной снег «садится». Дожди, теплый ветер, воздействие солнечного света и т.д. постепенно превращают рыхлый звездчатый или порошковый снег в крупитчатый фирновый снег. Нанесенная ветром пыль и грязь обозначает, особенно в областях с бесснежной, несколько выветриваемой кромкой, время таяния снега, перерывы между новыми снегопадами. Широкие темные отложения указывают на границы годичного слоя.

Из фирнового снега воздух постепенно вытесняется в результате постоянного давления и просачивающиеся талые воды, особенно хорошо впитывающиеся мелкозернистыми слоями, помогают заполнить небольшие пустоты. Фирновый снег превращается в фирновый лед, из фирнового льда образуется глетчерный лед, от голубоватого до сине-зеленого цвета, в котором кристаллы льда располагаются очень близко друг к другу. Для подробного изучения глетчеров и явлений, связанных с оледенением, рекомендована книга Гесса (Heß) «Ледники», Брауншвейг, 1904.

Процесс поверхностного оледенения в высокогорных регионах происходит, прежде всего, в летний период; в это время года тепло уменьшает количество снега и фирна, большая часть талых вод испаряется, стекает вниз или впитывается; они способствуют ускорению замерзания или в некоторых местах замерзают на поверхности, превращаясь в хрупкий лед, покрывающий гладким, твердым слоем горные склоны или наполняя желоба. (Процесс образования из фирна ледникового льда, при котором главную роль играет таяние под давлением, происходит во все времена года).

В отличие от хрупкого, светлого фирнового льда, чаще всего образующийся из талых вод, «черный» лед, водный лед, который в разгар лета или осенью чаще всего встречается в лавинных лотках, внушает опасения. Гладкие ледяные склоны встречаются относительно редко, замерзшие фирновые склоны очень часто. Часто небольшой слой снега скрывает под собой промерзлое основание, так что, ничего не подозревающий путник соскальзывает и стремглав несется в смертельно опасную пропасть; особенно опасны такие склоны, если снежные наносы, достаточно прочно удерживающиеся при низких температурах и отсутствии повреждений, вдруг начинают подтаивать. Если при этом нарушается целостность поверхности – особенно поперек склона – то тяжелая масса сходит лавиной, сбивая и унося альпиниста в бездну.

Начинающему нужно долгое время отрабатывать на скалах некоторые упражнения, прежде чем он будет в состоянии уверенно передвигаться по крутым фирновым склонам. Получивший необходимые навыки турист быстро передвигается по склонам, не опираясь на посох, в то время как необученному приходится, делая очередной шаг, судорожно вбивать ледоруб, чтобы не потерять равновесие или не соскользнуть.

Еще больше опыта и тренировок необходимо, чтобы стать хорошим «покорителем льдов и ледников». Знания и умения, необходимые для этого, не появляются в мгновение ока; здесь нужна долгая, серьезная работа, поскольку особенности мира ледников чрезвычайно разнообразны.

Также альпинист должен знать о наиболее важных явлениях, встречающихся в ледниковых областях и причины их возникновения, чтобы уметь правильно оценить опасности и возможности их преодоления.

Несовершенные внутренние связи, подвижность отдельных элементов, изменение положения друг относительно друга, приводят массы фирна и льда в движение. Глетчер стекает «ледяным потоком» вниз по долине, плотно прижимаясь к основанию; он реагирует на давление подобно вязкой жидкости. При слишком большой нагрузке на поток происходит разрыв хрупкого льда. Очевидно, что фирновый лед обладает гораздо менее прочными связями, чем промерзший глетчерный лед.

Форма основания: вид скального берега, размеры каменистых неровностей, находящихся подо льдом, глубина разлома на склоне определяют не только интенсивность и определенное направление сил растяжения, но и оказывают непосредственное влияние на возникающие в результате движения глетчера разрывы льда, «образование разломов». Чем тоньше лед, тем большее влияние на процесс образования трещин на поверхности ледника оказывают неровности основания. (см. рисунок!)

Опасность разломов хорошо известна каждому альпинисту, и едва ли найдется хоть один, который бы не провалился в одну из таких трещин хотя бы по плечи. В этом случае он удержался благодаря веревке, или ему не дал провалиться в глубину закрепленный поперек ледоруб. В редких случаях провалившийся на большую глубину в состоянии выбраться самостоятельно с помощью ледоруба, который, к счастью, удалось не потерять, и то только потому, что стены расщелины оказались удачной формы.

На ледниках чаще всего встречаются следующие виды трещин: береговая трещина или бергшрунд, поперечные, береговые трещины, продольные и перекрещивающиеся трещины.

Появление трещин всех видов связано с движением льдов, которые при превышении сил растяжения либо отходят от берега, либо происходит разрыв в их массе. Использование понятий «береговая трещина» или «бергшрунд» сопряжено с большими неясностями. Некоторые альпинисты и, к сожалению, даже сведения, представленные в новых учебниках, в последнее время внесли ненужную неразбериху, давая различные толкования данным двум наименованиям.

Бергшрунд и береговая трещина, в контексте ледников, – это два понятия, издавна использующиеся для описания одного и то же явления.

 

Рис. 30. Бергшрунд – береговая трещина. Слева показано отделение фирна от фирна, справа – в результате образования трещины происходит отделение фирна от скалы.

«Береговой трещиной» или «бергшрундом» (см. рис. 30) чаще всего называется большая трещина, возникающая в том месте, где течение ровного, лоткообразного тела ледника нарушают крутые скальные выступы горных склонов, или там, где мощный слой льда фирнового или ледникового потока отрывается практически до скального основания от небольших слоев льда и фирна, чаще всего прочно примерзших к скалам, то есть выше основного перепада высот.

Береговая трещина или бергшрунд может образоваться как у скалы, так и непосредственно во льдах, о чем свидетельствует тот факт, что многие из этих больших трещин, проходя вокруг тела ледника, частично образуются в результате отделения от скал, частично представляют собой трещины в фирновых льдах, которые разветвляются и переходят друг в друга; это означает, что «береговая трещина» в качестве линии разрыва переходит непосредственно в «бергшрунд», то есть, эти два вида разломов имеют общую причину образования, и, по сути, являются одним и тем же (см. рис. 30). Точно также в этом же месте у береговых трещин – бергшрундов, позволяющих при большей толщине фирна по верхнему и по нижнему краю, а также на большую глубину увидеть только фирновый лед, при интенсивном таянии в верхней части проступают участки скалы.

Итак, принципиальных отличий в данном случае нет, но необходимо добавить, что бергшрунды, на верхних участках которых вследствие воздействия тепла, а также более интенсивных процессов таяния проступают скалы, так же, как это происходит при отложении снега на скале – превращаются в трещины протаивания. Признаки «подгорных трещин» обнаруживают все трещины, расположенные ниже уступов и обрывов.

Чем круче берега фирнового бассейна, тем чаще видны скалы на верхнем краю трещины, чем более пологий склон и чем толще слой льда, тем чаще в фирне встречаются береговые трещины - бергшрунды.

Существование рядом трещин протаивания и подгорных трещин на границе фирна, снега и льда – это особый случай. Трещины между скалами и льдом на боковых берегах ледника – это, чаще всего, трещины, сильно размытые талыми водами. В зависимости от степени уклона основания, вида скоплений фирна, появляются, в основном, аркообразные береговые трещины – бергшрунды, многократно располагающиеся друг над другом. По крайней мере, наличия хотя бы одной почти всегда стоит ожидать в месте перехода скалы в фирн, или пологого фирнового бассейна в крутой горный склон, то есть в тех местах, где возникает большая разница в толщине слоя и скорости движения фирновых масс.

Трещины этого вида обычно очень широкие, и при подъеме на некоторые горы часто представляют самое большое и труднопреодолимое препятствие для альпинистов. Весной их края обычно соединены мостами и после снежных зим эти мосты сохраняются в течение всего лета, особенно, если новые снегопады в летний период периодически укрепляют или возобновляют их. Лавины, сходящие в фирновый бассейн с крутых снежных и фирновых склонов или по желобам и вымоинам скальных стен, а также увлекаемые ими снежные массы частично заполняют эти трещины и создают соединительные мосты над зияющими ущельями. Таким образом, чаще всего хорошие снежные мосты можно найти в местах схода лавин. Конечно, нижний край таких трещин чаще всего расположен значительно глубже – так же, как в разломах фирнового и ледникового льда, образовавшихся на крутых склонах. Арочные снежные мосты образуются над ущельем таким же образом, как и в случае чистой подгорной трещины, сначала на нижнем крае трещины вырастает лавинный конус с вершиной, направленной в сторону горы, который постепенно растет вверх по направлению к верхнему краю береговой трещины. В результате данного процесса происходит естественное образование моста, самое тонкое место которого, требующее максимальной осторожности, оказывается расположенным очень близко к верхнему краю трещины. Если мост образовался не в результате схода лавины, а в результате образования карнизов на обеих сторонах трещины как «мост-надув», то самое тонкое место определить сложно, если нет возможности посмотреть со стороны.

Не всегда встречаются прочные, простые арочные мосты или мосты «надувы»; очень часто остатки старого разрушенного моста образуют ниже более прочное соединение из заклинивших обломков; и этот мост из обломков в дальнейшем становится еще более устойчивым в результате продолжающихся наслоений снега (лавины, вьюги и т.д.), таким образом может появиться очень прочное сооружение.

В середине лета широкие мосты на береговых трещинах тоже стаивают до минимальных размеров или обрушиваются, так что осуществление некоторых восхождений может оказаться невозможным.

Иногда их можно преодолеть, спустившись на веревке с одной стороны и взобравшись вверх по другой.

 

Рис. 31. Трещина в фирновых льдах с обрушившимся мостом-надувом и со вторичным мостом из заклинившихся снежных масс.

Поперечные трещины образуются поперек направлению движения ледника в местах, где в условиях увеличивающейся крутизны максимальное значение имеет сила растяжения; в фирновом бассейне они соответствуют изогнутой форме ложа ледника. Они появляются не только в самых крутых местах глетчера, но гораздо выше их. – Увеличение склона на 2-3˚уже может привести на небольших ледниках к образованию трещин. Если основание имеет уклон 25-30˚, то целостность ледяного потока наших альпийских ледников нарушается; в леднике образуется разлом (так называемые серраки), то есть ледяной поток раскалывается на отдельные гребни, башни и пики.

Как только уклон становится более пологим, воздействие сил давления снова начинают преобладать над силами тяжести; разбитые ледяные массы снова спрессовываются и обломки льда продолжают спокойное течение в долину, объединенные замораживающим движением, подобные реке, которая бурлит и пенится, низвергаясь с высоты, чтобы внизу снова спокойным потоком продолжить свой путь.

Если во время спуска по глетчеру нам изредка встречаются сначала узкие поперечные трещины, а при дальнейшем спуске все чаще попадаются зияющие трещины, то мы можем, если, например, туман или метель не позволяют осмотреть всю местность, только по характеру образования трещин с большой долей вероятности сделать вывод о приближении к разлому глетчера, требующем повышенного уровня внимания или вынуждающем сменить направление движения, например, повернуть к боковым скалам. Таким образом, мы должны учитывать, что даже при небольшом уклоне местности на леднике может встретиться поперечная трещина, если известно, что ниже находится разлом глетчера.

Краевые трещины образуются, в основном, в самом теле ледника. Их появление обусловлено тем фактом, что по различным, не рассматриваемым здесь причинам, средняя часть глетчера движется быстрее, чем его края.

Когда камень на леднике из точки 1 сдвигается в точку 1’, камень, из точки 2, расположенной с края, достигает только точки 2’. Следствием данного явления является возникновение напряжения вертикально относительно линии 1’ до 2’, которая появляется в результате образования трещины а-b. Такие краевые трещины имеют наибольшую ширину в районе краевой точки b и перемещаются вверх по глетчеру, постепенно сужаясь от тупого до острого угла.

Появление на пути подобных, следующих друг за другом, постоянно расширяющихся (или суживающихся) в одном направлении трещин, даже при плохой видимости может дать информацию альпинисту о том, что он находится поблизости от берега глетчера, особенно, если глетчер, к тому же, покрывает достаточное количество моренных отложений.

На маленьких ледниках при определенных условиях краевые трещины могут образовываться с двух сторон, так что происходит образование сетчатых трещин.

 

Рис. 32. Схема образования краевых трещин.

Если в разломе глетчера пересекаются краевые и поперечные трещины, то происходит взаимно пересечение, вследствие чего появляются такое неимоверное количество очень запутанных трещин; возникает такой жуткий хаос башен и пиков, что пересечение этих разломов часто становится невозможным, или как минимум займет невероятное количество времени.

Продольные трещины  встречаются не слишком часто; они появляются тогда, когда, например, ледяной поток из теснины выходит на более широкий участок долины, вследствие чего лед, не получая опору по краям, растекается по ширине.

Кроме этих, чаще всего встречающихся, очень закономерно располагающихся трещин, встречаются еще следующие виды:

Пересекающиеся трещины, появляющиеся при прохождении глетчера по скальным неровностям основания. В таких местах появляется напряжение при растяжении, вследствие чего лед ломается в шахматном порядке. Расположение этих пересекающихся, неравномерно расположенных трещин невозможно просчитать; поэтому они чрезвычайно опасны для альпинистов и лыжников на закрытом глетчере.

 

Рис. 33. Трещины, появившиеся в результате процессов выветривания и таяния.

Радиальные трещины образуются на краях глетчера. В зоне выноса лавинного конуса лед растекается, как вязкая масса, во все стороны. При этом образуются трещины, сходящиеся от края льда радиально в центре языка.

Трещины протаивания встречаются по краю тела ледника, у подножья крутых скальных стен

Так называемая слоистость тела ледника, чередование слоев льда, содержащих воздух в большом и малом количестве, до почти непроницаемого голубого льда (голубые слои) – это явление, причина возникновение которого весьма спорна. По всей вероятности, имеются различные виды голубых слоев, возникшие в результате первоначального разделения фирна на слои. Остальные виды голубых слоев могли появиться в результате воздействия давления и сдвигов.

Плоско расположенные в фирновом бассейне слои в узком потоковом лотке сдавлены по сторонам и в результате в этом районе образуются нагромождения слоев, от изогнутых до V- или U-образных. Голубые листы с краевых сторон ледника всегда расположены под наклоном к его центру; в центральной части узких альпийских ледниковых потоков они чаще всего располагаются под большим наклоном или вертикально. Наблюдения за наслоениями и воздействием воды и фирна позволили мне сделать вывод о том, что голубые слои, не считая воздействия давления, изначально состояли из мелкозернистого снега, которые капиллярным способом впитали воду, и таким образом превратились в плотные слои льда.

Наклон голубых листов позволяет внимательному наблюдателю в случае плохой видимости понять, находится он в центральной или боковой части, правой или левой части глетчера.

Мы видели, что при образовании трещин в леднике образуется определенным образом упорядоченная система, элементы которой сами по себе или в зависимости от характеристик местности, могут пересекаться друг с другом.

Внимательно наблюдая за местностью во время экспедиций на открытые ледники, на которых все трещины хорошо видны, альпинист вскоре сможет верно оценить и закрытый ледник, и надлежащим образом противостоять опасности провалиться в разлом.

Каждый глетчер создает различными способами подвижный скальный материал, который движется вместе с ним в долину в качестве морены. Материал, который он увлекает за собой на гребне и во льдах, остается многогранным. А находящийся в основании – приобретает круглую форму. Для альпиниста наибольшее значение имеют боковые морены, которые при соединении двух ледников соединяются в виде центральной морены. Центральные морены, располагаясь на выступающем ледяном основании, обычно возвышаются над поверхностью глетчера, поскольку каменное покрытие защищает лед от таяния; на больших ледниках, имеющих небольшой уклон, в случае тумана их можно использовать в качестве отличной направляющей линии.

Боковые морены часто немного более закрыты, их ледяное основание либо гораздо меньше, либо оно вовсе не проявляется.

Почти всегда неподалеку от берегов глетчера, в области, более не покрытой льдами, находятся береговые морены, остатки прежних ледников, располагающихся выше, на гребне которых во многих случаях выступили «моренные тропы». Нередко в небольших долинах между склоном и мореной образуются маленькие пруды и озера (осторожно ночью!) (см. «О движении моренных отложений и т.д.», раздел о камнепадах).

Никогда камни морены с одной стороны не смешиваются с камнями с другой; то есть, если известно, что прилегающие горы образованы с правой стороны глетчера кристаллическими камнями, с левой – известковыми, то по типу камней, из которых состоит морена, даже в случае плотного тумана, можно понять, в какой части глетчера мы находимся (см. четко отделенный материал морен ледника Пунтаиглиасглетчер, южная группа Тоди).

Отдельные большие, плоские каменные глыбы во льдах со временем образуют так называемые ледниковые столы, то есть краевые части ледяного основания растаяли, в то время как благодаря затенению каменной плиты ледяное основание (ножка стола) сохраняется. Основа тает естественным путем на южной и юго-западной стороне сильнее всего, так что ледниковые столы в большинстве случаев наклоняются в эту сторону, пока не происходит их сползание.

В результате таяния на ледниках в течение дня образуется достаточное количество воды, которая впитывается в фирновых областях и в результате различия поглотительных способностей различных слоев, усиливает различия в плотности снежных и фирновых слоев. По льдам ледника стекают талые воды, следуя по склону, по бесчисленным бороздам, пока не исчезнут в трещинах в глубине. При этом часто образуются глубокие, щелеподобные эрозионные канавы, требующие осторожности. Также часто появляются глубокие промоины, которые на пологом леднике могут превращаться в довольно большие ледниковые озера.

Если ледник местами пологий или демонстрирует совершенно невообразимый перепад, что, кроме прочего, особенно часто встречается в нижних частях некоторых фирновых лотков, то стекать может меньшее количество воды, чем образуется в течение дня; появляются целые ледниковые озера («Гепатч»), пересечение которых может быть невозможным.

Ночью, при отсутствии солнечного света, процесс таяния чаще всего останавливается, даже стекание по канавам на поверхности глетчера в его центральной части полностью прекращается, в то время как по его краям под воздействием излучающих тепло скал часто продолжается еще долгое время – это тоже в случае тумана может служить свидетельством близкого расположения края ледника.

Приведенное выше описание важных для альпиниста особенностей ледников свидетельствует о том, что характеристики льдов (толщина, гладкость, ломкость), а также процессы движения являются основными причинами возникновения опасностей, грозящих альпинисту в ледниковых районах.

Описанные закономерности также позволяют научится избегать подобных опасностей и предпринимать соответствующие меры.

Основные опасности таятся в возможности соскальзывания на льду, в вероятности пролома ледовых масс, а также в образовании трещин. Против первой опасности защищают ботинки с шипами, кошки и вырубание ступеней; защититься от второй группы опасностей может помочь только верный выбор маршрута, соответствующий времени и месту; опасность трещин уменьшает правильный выбор маршрута, а также передвижение в связке.