Об этике альпиниста
Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский
Источник: Семеновский В., заслуженный мастер спорта. Об этике альпиниста. На суше и на море, №8, 1937, ОГИЗ Физкультура и туризм
Нa всесоюзном совещании альпинистов профсоюзов, происходившем 14—17 марта прошлого года, Н.В. Крыленко внес единогласно принятую резолюцию относительно этики советского альпинизма. Резолюция эта гласит:
«Категорически осуждая имевшие место в текущем году случаи нарушения альпинистами СССР горной этики, проявления трусости, оставления товарищей без помощи и т. д., совещание считает необходимым в целях борьбы с указанными явлениями категорически воспретить включение в альпинистские походы, организуемые всеми советскими организациями, альпинистов, проявивших в прошлом году малодушие и трусость, отсутствие товарищеской поддержки и взаимопомощи в горах. Горная этика советского альпинизма требует выработки чувства коллективности и взаимной поддержки вплоть до самопожертвования. Категорически осуждаем также всякую смычку с чуждыми антисоветскими элементами, в частности в целях совершения трудных восхождений».
Резолюция вполне правильно подтверждает наше основное положение о сугубой бдительности ко всему окружающему. Это главное. В ней отражена также самая сущность нашего советского альпинизма, основанная на человечности, принципах коллективности, взаимопомощи, самопожертвования. Но этим, повторяю, основным не исчерпывается все содержание этики советского альпинизма.
Нет сомнения, что этика советского альпинизма должна целиком совпадать с общей этикой советского гражданина.
Сейчас, когда тысячи трудящихся идут в горы, не мешает поднять этот вопрос, еще раз оглянуться на прошлое и предостеречь наших альпинистов от неэтичных поступков.
Прежде всего — дисциплина. Я считаю, что всякое нарушение нашей дисциплины является проступком против этики. Дисциплина заключается в неуклонном проведении добровольно принятых на себя обязательств. А между тем у нас были случаи явного нарушения добровольно принятых на себя обязательств. Несколько групп, вместо того чтобы идти по утвержденным им маршрутам, предпочли изменить их без всякого на то основания. Получилось как будто даже так, что эти товарищи соглашались с утвержденными маршрутами лишь только для того, чтобы обеспечить для своей группы дотацию и, получив ее, идти по иному маршруту, заранее обдуманному.
Могут сказать: не все ли равно, какой маршрут — лишь бы он был выполнен. Приводят даже изречение, что мол «победителей не судят». Это неверно! Если группа берется выполнить утвержденный ей маршрут, а потом изменяет его, не спросив на то разрешения, она тем самым нарушает добровольно принятые на себя обязательства, нарушает дисциплину, поступает неэтично.
Нужно попутно отметить, что изменения маршрутов были в сторону, главным образом, увеличения их трудности, и это приводило к несчастному случаю.
Были проступки и более тяжелого характера, глубоко позорящие звание советского альпиниста. Я имею в виду случаи отказа от помощи в горах потерпевшим несчастье. Не помочь товарищу в беде, а тем более в беде, случившейся в горах, т. е. в очень тяжелых условиях, где протянутая рука важна, как нигде в другом месте, — это значит совершить поступок, который просто не вяжется со всей нашей действительностью, основанной на взаимопомощи, на гуманном отношении к человеку. А случаи отказа в помощи пострадавшим в горах были. Один из молодых альпинистов отказался транспортировать в лагерь раненного при падении в трещину товарища на том основании, что ему хотелось совершить восхождение на Тот-тау. На вопрос: «А как быть с раненым?» был дан краткий ответ: «Пусть полежит немного»... Приблизительно такая же история случилась и на Джантуганском леднике летом 1935 г.
При спуске с Казбека группа альпинистов из Тбилиси, остановившись у метеорологической станции, захватила «без спроса» кошки альпиниста, который собирался идти на вершину Казбека. Когда была обнаружена пропажа и любители чужих вещей были часа через два настигнуты, они искусно подбросили кошки и крайне изумлялись, как это они могли очутиться за несколько километров от палатки, где находились раньше.
Большевистская партия нас учит, что общественная собственность священна и неприкосновенна. А вот в горном лагере Адыл-су некоторые альпинисты начали присваивать себе вещи, предназначенные для общественного пользования. На что это похоже? Что думали эти альпинисты, прибирая к рукам вкладыши для спальных мешков, им не принадлежащие? Как можно доверить им в более серьезных условиях, нежели лагерная жизнь, какие-либо поручения? Эти тяжелые случаи у нас были, и закрывать на них глаза мы не будем. Определенные организационные выводы в отношении этих альпинистов сделаны.
Группа студентов спускается с Эльбруса. Вместе с ними идет девушка. Она ослабела, не может идти дальше. Ей, разумеется, нужно помочь. Но не таковы эти студенты. Они торопятся вниз, там ждет их сытный обед, отдых — что им до девушки, которую они взяли с собой! Они идут дальше, махнув рукой на обессилевшего товарища. Девушку подобрали и свели вниз командиры Терскольской школы альпинизма РККА. У девушки, как потом оказалось, была повышенная температура и сильно ослабело зрение от солнечного света в горах. Как назвать таких студентов?
Мы, советские альпинисты, должны быть носителями всего того лучшего, что дала нам Великая Октябрьская революция. Мы живем в эпоху необычайного экономического и культурного развития нашей страны и должны показать примеры культурности и безупречного поведения всюду, а тем более в горах.
Внимание к другим, вежливость, отзывчивость и скромность должны быть нашими спутниками, должны войти в нашу плоть и кровь. Однако нередко можно видеть в горах, как невнимательны мы к своим спутникам, как вежливость в вагоне железной дороги, в автобусе уступает место грубости, основанной на силе мускулов, как скромность, которая должна быть украшением каждого советского гражданина, превращается в кичливое выпячивание своих альпинистских способностей. Иногда в долинах можно видеть альпиниста или так называемого альпиниста, сплошь увешанного всеми атрибутами высшей техники: крюками, карабинами и т. д. — словом, развешана полная «слесарня», а идет он всего-навсего из Терскола в Тегенекли по шоссе и совершенно не думает «войти в соприкосновение» ни со льдом, ни со скалами. К чему вся эта бутафорщина?
Такое же кривлянье можно видеть иногда и в пренебрежительном отношении «мастеров» альпинизма, старших инструкторов к «обыкновенным смертным». Мне помнится случай, когда вообще не плохой парень у традиционного костра в лагере рассказывал о каком-то своем восхождении, причем встретившихся ему по пути в горах геологов пренебрежительно называл «волосатиками», которые «ковырялись» в камнях. Это вызвало смех присутствующих, но на мой взгляд — это недостойное советского альпиниста выражение, допущенное по адресу ученых, работами которых мы, альпинисты, пользуемся для совершения своих восхождений. Наше правительство с уважением относится к нашим ученым, а мы позволяем себе их оскорблять.
Есть среди нас отдельные альпинисты, которые стараются показаться «сверхчеловеками». Им, видите ли, нипочем холод, они плюют на все гигиенические правила, изо всех сил стараются жать вам руку, улыбаясь на вашу гримасу боли от этого «сверхчеловеческого» пожатия; они через силу уплетают по четыре или по пять порций обеда, подчеркивая этим «гигантский аппетит альпиниста», а потом в тиши ночной беспокоят своих соседей частыми отлучками из палатки.
Это, быть может, в общем невинные вещи, но они дают неприятный привкус, неправильное освещение, искаженный портрет нашего советского альпиниста. Думаю, что и это поведение тоже не может служить нашим образцом.
Находятся, к сожалению, в нашей среде и такие альпинисты, которые свое звание инструктора стараются нечистыми путями использовать для личной наживы. Газета «Постройка» 17 июня этого года сообщала о денежных махинациях студентов Московского института инженеров-строителей — Чугунова и Боровского. Чугунов был председателем секции альпинизма спортивного общества «Строитель», Боровский — начальником лагеря общества «Правда».
Наконец — о печати. Иногда у нас в газетах альпинисты помещают всевозможные ужасы о своих предстоящих восхождениях. Тут и «гребень ледяной и острый, как нож», тут и необходимость «перед сном привязываться к вбитым в лед крючьям», тут и «шестичасовой головокружительный подъем», тут и «гимнастические упражнения на высоте пяти тысяч метров: выжимы и подтягивание на руках над бездонными пропастями» и т. д. (см. газету «Молот», Ростов-на-Дону, 9 мая этого года). От всей этой саморекламы, рассчитанной на дурной вкус читателя, пахнет не советским альпинизмом. Тем более, что описываемый маршрут еще никем из предполагаемых участников не был пройден и описание всех ужасов восхождения давалось, так сказать, авансом. Что может думать, прочитав такую заметку об альпинистах, рядовой читатель? Как он может, имея о восхождении такую информацию, расценивать альпинистов? Не иначе, как искателей приключений.
Я не собираюсь приведенными примерами охватить все содержание морали альпиниста. Да и вообще не может быть какой-то особой морали советского альпиниста, которая отличалась бы от морали советского гражданина. Этими строчками я хотел только заострить внимание наших альпинистов на очень важном для нас вопросе.
Нам нужен полноценный альпинист, т.е. такой, у которого технические достижения базировались бы на здоровой моральной основе, достойной звания советского гражданина. В нашей среде мы должны безжалостно разоблачать и ликвидировать двурушников, вредителей всех мастей, бахвалов, трусов, предателей, подхалимов — всех, кто своим поведением марает звание советского гражданина и альпиниста.
