Субъективные опасности
Человек по тем или иным причинам, о которых говорилось выше (неловкость, незнание техники и т. д.), сам может вызвать внешнюю опасность для себя и для других, являясь как бы источником. Например, альпинист идет по скалам и не обращает внимания на то, что роняет камни. Камни эти, падая вниз на идущих с неосторожным альпинистом товарищей являются объективной опасностью, которая была вызвана человеком. Для вызвавшего камнепад это не будет, конечно, опасностью, но он создает ее своей неопытностью, неосторожностью для других. Опасности такого рода встречаются в горах довольно часто, и называются они, как я уже говорил, «вызванными опасностями».
Во время одного из моих восхождений на Ракс (близ Вены) в недалеком от меня расстоянии поднималась группа, состоявшая из трех молодых альпинистов, связанных веревкой. Подъем по скалам начали они одновременно с моей группой, но были, по-видимому, менее опытными, а потому отстали. Очевидно, какое-то ложное чувство толкнуло их опередить нас, и они начали на довольно трудных ломких скалах неимоверную гонку. Первое предостережение в виде большого обломка камня, сорванного веревкой, не возымело на них никакого действия. Следующая порция камней при быстром неосторожном лазании первого тяжело ранила в голову нижнего, третьего. Пришлось поспешить к ним на помощь.
Более трагический случай произошел в Альпах на скалах горы Дрейшустершпицо. На эту гору поднимались одновременно одна за другой две группы. На одном из очень трудных мест шедший в головной группе последним отворотил большой камень, за который неумело ухватился при подъеме. Камень, падая, отбросил его в сторону, и он повис на веревке, которую держал наверху проводник. При дальнейшем падении этот камень ударил в спину плотно прижавшегося к скале альпиниста второй группы, находившейся внизу. Не издав ни одного звука, он свалился со скал и сорвал за собой своего товарища. Оба разбились насмерть.
Нужно отметить, что ломкие выветрившиеся скалы чрезвычайно опасны, и даже опытные альпинисты не всегда минуют их без происшествий. Но об этом речь впереди. Ясно, что опасности такого порядка усиливаются, когда наступают внезапно, не давая возможности альпинисту принять оборонительное положение.
Известный английский альпинист Пенхолл в сопровождении проводника Маурера траверсировал на Веттергорне плитообразные скалы, покрытые смерзшимся снегом. Во время этого очень опасного пути Пенхолл поскользнулся. Всегда очень осторожный Маурер, занятый рубкой ступеньки, был неожиданно сорван с траверсы вниз. Израненные руки и сжатые пальцы погибших указывали па то, что они делали отчаянные попытки спастись («Альпенпост» № 8, 1882 г.). Носильщик, две туристки и турист проходили кулуар при восхождении на Тет дю Лион. Одна из туристок внезапно поскользнулась, упала и сорвала за собой совершенно неподготовленных к этому спутников. Носильщик продержался несколько мгновений, но потом ослаб и разделил участь остальных. Двое разбились при этом насмерть, двое получили сильные ранения («Ежегодник Швейц. альп. клуба», 1901 г.).
Наше оставшееся в наследие от прежних времен знаменитое русское «авось», применяющееся между прочим и за границей, есть но что иное, как побудитель, толчок к опасностям. Тов. Зельгейм (в 1929 г.), несмотря на предостережение не идти к перевалу Дыхни-ауш в полдень, близко под лавиноопасной стеной Шхары, все-таки пошел, думая: «авось, не сорвется лавина». Но лавина не посчитались с «авось» и сорвалась. В результате — ампутация четырех пальцев на левой ноге. В своем письме ко мне, написанном из больницы в Нальчике, он писал: «Но Вас интересует, собственно, как это случилось? По моему твердейшему убеждению, это плод чистейших случайностей, нагромоздившихся одна на другую в самых неблагоприятных сочетаниях, в соединении с привычным риском, моим «авось»...
Мне думается, где «авось», там всегда могут быть и бывают «нагромоздившиеся случайности», ибо человек, пускающийся на «авось», не знает, что его может ожидать.
Почти аналогичное несчастье, на том же самом месте, по той же самой причине, произошло с группой тов. Иогансона в 1931 г. Из опыта 1929 г. он знал об опасности перехода через Дыхни-ауш непосредственно под стеной Шхары. Что же его толкнуло, как не «авось», в 1931 г. избрать именно этот путь? В результате его группа жестоко пострадала от лавины.
Опасность спуска скольжением
Это «авось» характерно при спуске так называемым «скольжением». Это спуск, когда альпинист скользит на ногах по снежному склону, приблизительно как на лыжах. Делается это иногда и сидя. Опасность заключается здесь в том, что, не зная состояния снега по всему склону, альпинист при скольжении попадает с мягкого, рыхлого снега на затвердевший или даже на лед, приобретает большую инерцию, не может удержаться и падает. Часто под снежным покровом скрываются трещины, камни. И то и другое не может благоприятствовать безопасному спуску скольжением. Особенно опасен спуск скольжением по кулуару, который внизу почти всегда заканчивается оледенением. Вода, образующаяся при таяния снега, лежащего в верхней части кулуара, стекает вниз и образует там ледяную поверхность. Спуск скольжением соблазняет альпинистов прибегать к нему потому, что он очень легок и не требует почти никаких усилий. Но нужно сказать, что он является в то же время и одним из опасных, даже на нетрудных склонах. Поучительный случай произошел в горах недалеко от Вены, на склонах Шнееберга, когда одиниз двух альпинистов, спускаясь по легкому кулуару скольжением, попал со снега на лед, упал, покатился вниз, ударился несколько раз головой и остался лежать мертвым.
Тов. Ландер в своем очерке «Перевал Юсеньги» дает очень характерную картину того, как заманчив спуск скольжением и что из этого может выйти, если точно не знаешь состояния всего склона:
«Пробыв на перевале минут 15, мы начали спускаться по леднику почти бегом. Один из нас оступился, упал и стремительно поехал вниз. Сначала струхнул, еле-еле остановился. Но потом нашел, что это приятно и удобно. Тогда, уже вдвоем, «поехали», слегка тормозя ногами. Ехали так около четверти версты, и, оказалось, опасную игру затеяли мы, так как едва не скатились в обрыв. Примитивный тормоз наш усиленно заработал, руки и ноги буквально впились в снег. Несколько раз перевернувшись, мы все-таки остановились почти на самом краю обрыва ледника. Стало немного жутко, когда мы посмотрели вниз... С ледника по краю обрыва начали на четвереньках ползти в сторону, осторожно делая каждый шаг, проверяя упор поставленной ноги и затем только занося другую ногу. Как-то защемило сердце при взгляде вниз».
Как может быть опасен спуск скольжением сидя, описывает в своей книге о Памире и тов. Крыленко: «Сразу же произошла катастрофа. Я не рассчитал силы тяготения и крутизны спуска и едва только успел опуститься на землю и выпростал из-под снега ноги, как тотчас же тронулся с места и боком поехал вниз. Напрасно я пытался наскоро ледорубом выправить движение и, затормозив быстроту, правильно вытянуть ноги,— я почувствовал, что я вообще потерял уже всякую точку опоры и возможность регулировать движение. Как только ноги мои оказались рядом с туловищем, тяжелый тюк, крепко привязанный к моим плечам ремнями рюкзака, повернул меня на бок, потом на спину, потом опять на бок и со страшной, все более возрастающей быстротой меня понесло вниз, уже вовсе лишенного всякой возможности управлять чем-либо, переворачивая каждую секунду вверх ногами и с каждым поворотом зарывая головой в снег.
Шапка, очки — все полетело куда-то к черту. Ледоруб моментально вышибло из рук. Меня несло куда-то, как бесформенный и бессильный кусок мяса. Всем управлял мой тюк, в котором находился центр тяжести, я только чувствовал, что быстрота все увеличивается, так как все меньший и меньший промежуток времени оставался в моем распоряжении между очередными толчками, когда меня втыкало головой в снег; все с большим и большим трудом успевал я перевести дыхание и наконец понял, что не успеваю дышать. Куда меня несло, в каком направлении, я, конечно, не видел, и эта опасность резко встала перед сознанием. Я задыхался, задыхался от недостатка воздуха, меня толкало в снег головой буквально каждые полсекунды, снег забил мне глаза, рот, уши, я терял сознание... Я инстинктивно вытянул во всю длину вперед руки... Это было спасением. Меня по плечи вогнало в снег, и движение приостановилось» («В неизведанные выси», стр. 183, изд. «Физкультура и туризм», 1931 г.).
Еще один случай при скольжении сидя: Поднявшись на восточную вершину Эльбруса, ленинградский альпинист Чистяков, соблазнившись ровным, пологим снежным склоном, решил для ускорения скатиться вниз сидя. Чистякова понесло быстрее, чем он рассчитывал. Он потерял способность управлять движением, упал, ударился с размаху о камни и тяжело изранены, был на руках товарищей доставлен в «Приют 11» (1933 г.)
В журнале «Альпина» за 1910 г. описан следующий случай (скольжение стоя):
«В августе 1910 г., после восхождения на пик Ротондо, мы спускались к Геренскому леднику. Снег замерз настолько, что пришлось рубить ступеньки. Это было утомительно, отнимало много времени, и поэтому товарищ мой высказал мысль, что можно, собственно говоря, спуститься скольжением как раз к нижележащей осыпи, которая может нас задержать, если даже мы не в состоянии будем своевременно затормозить. Я не соглашался и старался доказать, что это невозможно и что скорее всего мы не удержимся у осыпи, а полетим через нее. Товарищ продолжал рубить ступени, однако недолго: мысль о спуске скольжением не давала ему покоя. Я снова предостерег его и просил рубку последних ступеней предоставить мне. Но он об этом и слышать не хотел, так как оставалось каких-нибудь 10 м до осыпи. Товарищ сделал еще 3— 4 ступеньки и поехал скольжением, соблюдая все правила. «Прекрасно идет!» крикнул он, идя по пути к смерти. Товарищ не смог удержаться около осыпи и покатился вниз, ударяясь о камни. Пролетев метров 50—60, он остановился, но был уже без чувств и скоро умер».
24 июня 1906 г., спускаясь со Штокгорна скольжением стоя по совершенно безобидному склону, альпинист попал на скрытую под снегом гальку, упал и разбил себе голову.
Три туриста спускались по склону Бехиштока. Склон этот вверху представлял покрытую снегом ложбину, кончавшуюся скалами, обрывавшимися метров на 30 вниз к фирну Глерниш. Первый из туристов, опершись на ледоруб, начал спуск скольжением по направлению к скалам. Благополучно спустившись, он крикнул стоявшим наверху, чтобы они делали то же самое. Те вначале не решались, потом один из них начал неуверенно, шаг за шагом спускаться вниз. Наконец он решился на скольжение, поехал, но неудачно и скорее перешел на бег. Стоящий внизу его брат бросился навстречу, чтобы удержать, но разгон был слишком силен. Оба были переброшены через скалы и, обнявшись, упали на фирн («Альпина», 1919 г.).
Конечно, неправильно было бы думать, что спуск скольжением сам по себе непосредственно является опасностью. Это только один из технических приемов, какие применяются в горах, но я остановил на нем внимание потому, что он часто связан, как я уже упоминал, с русским «авось», а отсюда и большая вероятность возникновения опасности.
Эта вероятность значительно увеличивается, когда спуск скольжением проводится одновременно всеми участниками, связанными веревкой. Этот способ чрезвычайно опасен и должен быть отброшен, как не годный.
Примеры эти я привел исключительно для иллюстрации характера опасности. О самом способе спуска скольжением и его технически правильном применении говорилось выше.
Темп наступления опасности
Для борьбы с опасностью большое значение имеет темп приближения опасности и то обстоятельство, видит ли альпинист ее возникновение или догадывается ли о возможном ее появлении.
Всякая внезапно наступающая опасность во много раз серьезнее той, появление которой заметно или чувствуется, предугадывается. Внезапный рывок может сбросить очень опытного и очень сильного альпиниста, в то время как рывок той же силы выдерживается неопытным и слабым, если он надлежащим образом к нему приготовился. Во многих случаях опасность, не застававшая альпиниста врасплох, разбивалась, парализовывалась самозащитой.
При спуске с крутой северной стены Бичгорна один из трех альпинистов, а именно идущий впереди, поскользнулся на льду и, падая, сорвал за собой из ступеньки второго. Третий, который имел очень тщательное охранение и внимательно наблюдал за впереди идущим, удержал на веревке обоих упавших.
На Дан д'Эран проводник Альмер был сброшен упавшим на него камнем и сорвал следующего за ним туриста-англичанина. Проводник Андерегг, зорко следивший за спутниками, удержал сорвавшихся на веревке.
Участники похода, совершенного из учебного лагеря ОПТЭ на Адыл-су, помнят, наверно, почти такой же случай, происшедший при спуске с довольно крутого склона перевала Джан-Туган. У одной из групп сорвался шедший первым, он потащил за собой второго, но оба были задержаны внимательно охранявшим третьим (1931 г.).
Следовательно, не надо допускать, чтобы опасность развилась до полного объема, когда уже трудно противостоять ей с надеждой на успех. Нужно ликвидировать опасности в самом их зародыше бдительностью и знанием техники.
Условия, увеличивающие опасность. Соединение опасностей
В зависимости от различных обстоятельств одна и та же опасность может быть большей или меньшей. Представим себе, что альпинист идет по сильно разбитому трещинами леднику, прикрытому свежевыпавшим снегом. Эти ледниковые трещины, закрытые снегом, уже представляют определенную опасность, но эта опасность может в значительной мере усилиться, если выпадет туман, начнется буря и т. п., ибо во время бури или тумана разглядеть трещины и найти выход из их лабиринта значительно труднее, чем при ясной хорошей погоде. Таким образом, случается, что опасности появляются усиленные одна другой. Так, очень часто дождь бывает связан с камнепадом, лавинами, туманом, ветер— с холодом и т. д. Поэтому не так легко и просто определить, что в том или ином случае послужило причиной несчастий, ибо несчастные случаи редко происходят по одной причине. Обычно тут действуют несколько обстоятельств, но одно из них выделяется, и его можно назвать доминирующим.
Возьмем хотя бы, как пример, близкий нам случай на Тетнульде с Двали и Джапаридзе (Более подробно этот первый случай гибели советских альпинистов описан в сборнике «На путях к вершине», изд. «Фивкультура и туризм», 1930 г.). На своих неудачах мы должны учиться.
Из описания очевидца происшествия Николадзе, а также со слов других, встречавшихся перед этим с Джапаридзе, мы знаем о негодном, не отвечавшем трудностям горы, снаряжении. Оба товарища имели так называемые бандули, мягкую горскую обувь, на которой, как и на валенках, кошки прочно держаться не могут. Бандули хороши только для ходьбы по сухим скалам, но совершенно непригодны для снега и особенно для льда. Затем на крутом склоне рубились мелкие, далеко отстоящие одна от другой ступеньки, не отвечавшие ширине шага Двали: ему приходилось чуть ли не прыгать с одной ступеньки в другую. Кошки были четырехзубые, не доходящие до носка и пятки. Группа не была связана веревкой, что вынуждало к продвижению, как говорится, на свой страх и риск, а это, принимая во внимание полную неопытность Двали, было совершенно недопустимо.
Вот четыре причины, из которых каждая при данных условиях восхождения могла привести к гибели. Эти причины были опасностями субъективного, внутреннего характера и обнаружили легкомыслие, неосторожность и полное пренебрежение к элементарным правилам техники альпинизма. К этим опасностям присоединилась еще и опасность объективная, внешная, в виде крутого ледяного склона.
Трудно сказать, что послужило причиной несчастного случая: крутой ли склон, маленькие ли и далеко отстоящие друг от друга ступеньки, неопытность ли Двали. Правильнее всего будет сказать, что все эти причины действовали совокупно, наиболее же серьезной, доминирующей была неопытность Двали. Он шел, не давая себе отчета о грозящей ему опасности, и это привело к катастрофе.
Правда, некоторое предостережение делал Николадзе, но это, к сожалению, было слишком поздно. Двали погиб и увлек за собой более опытного, но пренебрегшего правилами техники Джапаридзе.
Незнание гор, легкомысленное отношение к опасностям
Очень часто бывает так, что человек становится жертвой опасности в горах единственно по незнанию того, что требуют от него горы. Иногда идут в горы просто так, погулять; забывают или не знают, не понимают, что горная тропинка—не тротуар, и жестоко за это расплачиваются. Вот пример, который в различных вариантах повторялся множество раз: при спуске со скал по тропинке, ведущей от хижины в долину, у туристки Н. подвернулся высокий французский каблук. Не будучи в состоянии удержать равновесия, IН. упала и сорвалась с высоты 15 м. С переломом ноги и тяжелыми внутренними повреждениями она была доставлена подоспевшими проводниками в ближайшую больницу, где и умерла.
Правило говорит, что ботинки для гор должны быть на низких широких каблуках, но об этом Н. не знала, так как попала в горы «между прочим» (В альпийском музее о Мюнхене в числе прочих экспонатов хранится подобного рода ботинок, да еще подбитый гвоздями.)...
В Альпах происходит также много несчастных случаев при срывании цветов на скалах. В этом отношении очень опасен так называемый эдельвейс, который, скрываясь от своего окончательного уничтожения туристами, растет в местах, не для каждого досягаемых. За короткий срок только в одних Австрийских Альпах в 1921 г. я насчитал 15 смертных случаев, происшедших с неопытными туристами, пускавшимися на поиски эдельвейсов. Не зная техники хождения по скалам, да еще поросшим местами травой, они увлекались и становились жертвой своей неопытности.
Характерный случай произошел с опытными альпинистами в Австрийских Альпах в 1925 г. Этот случай показывает, как внешняя опасность, которую можно было при известной предусмотрительности и осторожности преодолеть, стала причиной гибели нескольких альпинистов. Эти люди знали о правилах, но не с должной серьезностью отнеслись к ним.
В конце июня в горах Гезойзе предприняли восхождение три альпийских группы в количестве 12 человек. Погода в общем не предвещала устойчивости. И действительно, к полудню появились первые предвестники надвигающейся бури, а после полудня поднялся ветер и начался дождь. К ночи разразилась снежная вьюга. Одна из групп имела при себе легкую палатку системы Здарского и, укрывшись в ней, благополучно переждала непогоду, продолжавшуюся всю ночь, и потом без особых приключений спустилась вниз. Экспедиция, посланная на поиски двух других групп, нашла одну из них замерзшей на скалах; участники другой разошлись, и, в поисках надежной защиты, кто свалился с оледенелых скал, кто замерз. Погибло семь человек. Если бы и эти две группы взяли с собой палатки, несчастный случай мог бы быть предотвращен.
Подбор группы
Выше говорилось, что главная (субъективная) опасность имеет корни в самом человеке, в его неприспособленности к горам. Это особенно важно иметь в виду при подборе группы для совместного путешествия. Кто, подготовляясь к маршруту, обращает мало внимания на выбор своих спутников, тот тем самым подготовляет себе «ходячую опасность», берет ее с собой, так сказать, уже из дома, так как слабый спутник в группе будет для остальных сильных участников постоянной опасностью на всех трудных местах. Достаточно вспомнить количество погибших проводников, шедших с неопытными туристами на трудные вершины.
Можно привести пример из нашей действительности, когда неопытный турист стал не только в тягость, но и был опасен дли других. В 1928 г. в нашу группу попал некий Коппель, хваставшийся перед этим совершенными им трудными восхождениями. Первая же проба при переходе через Дыхни-ауш показала, что мы имеем дело с весьма слабым, неопытным спутником. Еще не дойдя до перевала, он заболел горной болезнью, а с перевала его пришлось спускать полуживого, как мешок. Вследствие огромной потери времени мы должны были идти всю ночь при свете фонаря по Безингийскому леднику к Миссес-кошу.
Поэтому не только физически слабый, но и спутник, недостаточно подготовленный, плохо знающий технику альпинизма, является при трудных, ответственных восхождениях ненадежным помощником и отнимает у других много анергии и силы. Те, кто в надежде на силу и знание своих спутников, решаются, не имея на это никаких данных, принять участие в труднейших восхождениях, совершают сделку со своей совестью и должны быть сурово осуждены. Часто можно видеть, как в Альпах какой-нибудь богатый турист, ради тщеславия, чтобы похвастать потом в кругу себе подобных совершенным им трудным восхождением, нанимает за большие деньги проводника. С другой стороны, и проводники, зная моду на «первовосхождения» и «новые варианты», заранее их разведывают, подготовляются и потом тащат по «неизведанному» пути ни живых, ни мертвых туристов, получая за это солидную плату. Такого рода «первовосхождение» было совершено на вершину Айгера по восточному хребту одним юным японцем в сопровождении трех проводников, лучших в той местности («Бернер Обсрланд», 12/IX— 1921 г.).
Поэтому надо считать естественным и разумным, если кто-либо откажет даже своему лучшему другу взять его на совместное трудное восхождение, когда нет уверенности в технической пригодности этого человека для такого предприятия. Да и вообще значимость альпиниста определяется не столько числом совершенных восхождений, не столько высотой тех гор, на которые он поднялся, а тем, как и для чего эти восхождения были совершены. В этом отношении очень интересны воспоминания швейцарского проводника Христиана Клуккера. В этих воспоминаниях он делится своими впечатлениями об альпинистах, с которыми он совершал восхождения в течение своей пятидесятилетней опасной работы.
Нужно помнить, что ответственность за группу несет не только руководитель ее, чем у нас обычно сильно злоупотребляют, обвиняя руководителя во всех смертных грехах при каждой неудаче предприятия. Правда, руководитель ответствен в большей степени, нежели остальные, но и остальные во всех случаях являются соответчиками, по мудрому правилу коллективной работы — один за всех, все за одного.
При подборе группы было бы идеалом, если бы каждый из ее состава в случае нужды мог стать вожаком группы. Так должны подбираться участники серьезных высокогорных экспедиций.
Но у нас в отношении подбора групп тяжко грешат. Это отчасти объясняется пока еще небольшим выбором подходящего человеческого материала, но даже и там, где выбор сделать можно, повторяются одни и те же ошибки. Обычно группа подбирается не в соответствии с трудностью маршрута, а по знакомству: берут «хороших ребят» или «своих парней», причем поступают словно нарочно так, что из года в год состав группы меняется. Правда, за последнее время опыт наметил в этом отношении некоторую стабилизацию, и эту стабилизацию нужно приветствовать.
Как у нас иногда подбираются группы на серьезные восхождения, может послужить пример похода в 1930 г. на Белуху (4500 м). Каков был состав участников? Оказывается, что только один из них имел некоторое представление о горной технике, остальные же были или «хорошие ребята» или «свои парни». В результате одна из участниц, никогда в своей жизни не только не ходившая по леднику, но даже и не видевшая его, полетела в трещину, а вслед за ней скатился, оказывая ей помощь, и сам руководитель группы. Случай кончился сравнительно благополучно (см. журнал «По суше и на море», 1931 г., № 1). Не лучше ли было бы группе в таком составе ограничиться прогулкой по леднику для ознакомления с начальной техникой применения ледоруба, кошек и веревки? Группа, без риска нарваться на какую-нибудь неприятность, получила бы некоторый опыт, который могла бы с пользой для себя и для других расширить во время следующего, уже более серьезного маршрута.
Отчасти в этом и заключается трудность задачи для руководителя: дать подобранной группе маршрут, подходящий к ее силе и уменью, и на основании полученного при этом опыта выработать новый маршрут, повышающий технику и знания альпиниста. Все это не дается в один день. Вундеркиндов в советском альпинизме нет. Здесь нужна школа и еще раз школа. Конечно, более способные и развитые скорее сумеют найти для себя и для своих спутников верную дорогу к победам.
Возвращаясь к существу поставленного вопроса, следует пояснить, что мою критику подбора групп по признаку «свой парень» не надо понимать, как отрицание необходимой товарищеской спайки и выдвижение на первый план только физического подбора. Я хочу этим подчеркнуть одно, что дружба, общность интересов и т. д. не должны рассматриваться, как единственная и вполне достаточная основа для совершения трудных и опасных горовосхождений. Следовательно, товарищески спаянная дружная группа выбирает для себя маршрут, соразмеряя его трудности с силами и уменьем слабейшего в группе.
В таком сочетании будет обеспечено достижение определенных альпинистских результатов без ущерба для здоровья участников.
Отмечая положительные стороны постоянного состава группы, не следует в то же время упускать из вида необходимость для каждого из участников идти определенную часть маршрута впереди группы. Каждый альпинист систематически тренируется на вожака; при этом изучаются качества каждого из состава группы. Один из группы лучше, чем остальные, ориентируется, другой выработал большую ловкость и умение продвижения на скалах, третий — мастер на льду. И вот при ответственных восхождениях, там, где на сцену должно выступить определенное уменье, — там первым идет тот, кто в данный момент, для данных условий является лучшим по технике.
Кто ходит все время на веревке позади даже лучшего проводника, тот в большинстве случаев почти никогда не будет способен на самостоятельное серьезное восхождение, никогда не станет хорошим вожаком группы.
Плохое, несоответствующее снаряжение
К числу опасностей, которые при восхождениях в горах играют немаловажную роль, относится плохое, недоброкачественное и недостаточное снаряжение. Это одна из самых отрицательных сторон в развитии советского альпинизма. Производство предметов горно-туристского снаряжения, например кошек, ледорубов, все еще не поставлено у нас на должную высоту, не сконцентрировано в опытных руках. Нашим альпинистам приходится часто заказывать эти основные, наиболее важные предметы снаряжения у какого-нибудь кустаря, и он по вдохновению выделывает настоящие «смертоносные» орудия. Шипы у таких кошек не выдерживают нагрузки даже на глиняном склоне, такие ледорубы гнутся, ручки у ледорубов коробятся.
Можно собрать целую книгу о грустных походах с непригодным снаряжением, которым волей-неволей приходилось пользоваться, но которое в нужный момент отказывалось служить. Например: па крутых склонах зубья кошек подгибались, и, чтобы сохранить как-нибудь кошки, а себя от преждевременной гибели, приходилось рубить таких размеров ступеньки, на которых нога могла бы стоять так же свободно, как на полу. Это отнимало, разумеется, непроизводительно много времени.
Рассказывали как будто совсем неправдоподобную историю, что у одного туриста в Нальчикской базе не хотели брать обратно полученные им на прокат кошки, так как они были согнуты и зубья торчали во все стороны. Не вступая в пререкания, турист отошел на пару шагов в сторону и тут же руками привел кошки в надлежащий вид...
В 1929 г. в учебной группе ОПТЭ одна из палаток у ледника Безинги была поставлена на связанных ледорубах. Вечер и ночь были сырые. В результате ручки ледорубов оказались согнутыми дугой, и работать ими было невозможно.
О недоброкачественности нашего снаряжения упоминал тов. Крыленко в своей речи на всесоюзном оргсовещании ОПТЭ в сентябре 1930 г. Как опытный альпинист, понимающий всю важность хорошего снаряжения для безопасного и уверенного совершения маршрута, он подошел к этому вопросу со всей серьезностью:
«Приходится сделать еще указание на совершенно недопустимые недостатки в области производственной деятельности, где в погоне за количеством и темпами в области нашей производственной работы мы упустили из вида качество. Я имею в виду официальные акты, которые мне были вручены во время моего посещения базы на Эльбрусе, о негодности продукции, которой мы снабжаем туристов, в частности кошек, ледорубов. Кошки сделаны наспех, кое-как, из сваренного железного лома; они расползаются, как только вы станете на лед.
Преступное, халатное, небрежное отношение к человеческой жизни—вот как следует характеризовать работу наших заготовительных организаций в этой области. Налицо полный состав уголовщины («За принципиальную четкость», изд. «Физкультура и туризм»).
К сожалению, сказанное тов. Крыленко в 1930 г. и поныне нисколько не утратило своего значения.
Состояние альпинистского снаряжения из рук вон плохо и в 1935 г.
Зачастую бывает также, что и сами туристы не придают должного значения вопросу о выборе наилучшего снаряжения, полагая, что «обойдется и так». У нас туристы еще слишком мало прониклись пониманием необходимости иметь отвечающее своему назначению снаряжение, а не идти в горы с первым попавшимся. Туристы забывают, что, только хорошо снаряженные, они могут побороть опасности, преодолеть серьезные препятствия, которые стоят на пути к намеченной цели. Доброкачественное снаряжение нередко спасало альпинистам жизнь, и наоборот, при малейшем изъяне снаряжения сравнительно безобидное происшествие кончалась иногда весьма печально. С плохим инструментом и работать плохо, это знает каждый рабочий; а когда тот же рабочий идет в горы, ему порой безразлично, какими инструментами его снабжают на дорогу, так как он, очевидно, не знает опасностей гор. Иной раз купят веревку и таскают ее целые годы, не проверяют ее, не смотрят за ней. Можно указать целый ряд случаев, когда изношенная веревка не выдерживала тяжести сорвавшегося альпиниста, разрывалась, и человек погибал исключительно из-за своего небрежного отношения к снаряжению. Так было например с Зигмонди — альпинистом, имя которого за границей знает каждый начинающий турист. Правда, веревка, которая оборвалась, принадлежала не Зигмонди, а его спутнику проф. Шульцу, но это обстоятельство не меняет сути дела.
Вот еще несколько аналогичных случаев.
5 октября 1928 г. во время восхождения по южной стене Шюсселькаршпице сорвался карабкавшийся впереди Пауль Элер. Охранение при помощи крюка задержало падение в 10 м, но вслед за этим разорвалась веревка. Элер полетел по скалам дальше и разбился насмерть.
При спуске с Трибулауна идущий впереди, очень опытный ходок по скалам, на трудном месте применил веревку, но она разорвалась, и альпинист на глазах у своего спутника полетел вниз («Ежегодник Швейц. альп. клуба», 1912 г.).
Из-за поломки ледоруба погиб один из известнейших альпинистов—Пурчеллер. Он вместе со своим другом и проводником спускался с вершины Эгюи дю Дрю и вследствие камнепада взял довольно быстрый теми. Проводник просил не идти слишком быстро, так как на таком крутом склоне второй, спускаясь быстро, может сорвать ступеньки в снегу и тогда третий должен будет полагаться только на свой ледоруб. Пурчеллер сделал еще несколько шагов тем же темпом. Проводник в это время хотел застраховаться и вонзил в снег ледоруб, но он сломался пополам. Проводник потерял равновесие, сорвался, пролетел мимо второго и сшиб Пурчеллера. Оба потащили за собой третьего спутника. Они упали с 6—7-метрового склона в подгорную трещину, причем Пурчеллер сломал себе руку. После долгой болезни, которую вызвал этот несчастный случай, он умер («Изв. Герм.-австр. альп. об-ва», 1899 г.).
То же можно сказать и по отношению к кошкам. А ведь иногда буквально на одном из ее шипов висит человеческая жизнь!
Помимо того, что снаряжение альпиниста должно быть лучшего качества, оно должно также вполне соответствовать маршруту. Тщательно подготовляя снаряжение применительно к условиям маршрута, мы намного увеличиваем шансы успешного достижения намеченной цели. Пренебрежение этим правилом жестоко мстит за себя. Так, в 1929 г. произошел несчастный случай с венским альпинистом Л. во время подъема по скалам в Далмации. Местные жители говорили ему о необходимости иметь для этого подъема мягкую обувь, но Л. начал карабкаться в ботинках, подбитых гвоздями. Через несколько минут он сорвался и разбился насмерть. Местные жители и охотники применяют при лазании по скалам так называемые «опанки» или же ботинки на резиновых подметках. Л. погиб потому, что его снаряжение не соответствовало условиям маршрута.
В июне 1904 г. при спуске с Дольденгорна, проходя через ледник, поскользнулся один из трех туристов и сорвал за собой остальных. Двое, пролетев метров 35, попали в бергшрунд и умерли от ранений, третий остался на краю бергшрунда и привел потом помощь. Турист, вызвавший несчастье, поскользнулся потому, что потерял каблук на одном ботинке, но продолжал идти, ничего не сказав об этом своим спутникам.
Незнание техники альпинизма
Туристу, отправляющемуся и горы, надо не только иметь соответствующее снаряжение хорошего качества, но и уметь правильно его употреблять, другими словами — владеть техникой альпинизма. Одного хорошего снаряжения еще недостаточно.
Первоклассное снаряжение в руках альпиниста, который не знает, как с ним обращаться, можно сравнить с замечательной скрипкой в руках человека, ничего не понимающего в технике игры. Многие думают, что техника начинается тогда, когда альпинист станет на лед и возьмет в руки ледоруб или наденет кошки. Это не верно. Техника начинается уже с первых шагов альпиниста в горах.
Прежде чем брать ледоруб и долбить им по фирну, надо научиться ходить. Ходьба в горах сильно отличается от ходьбы по ровному месту. Очень хорошие равнинные ходоки, не имеющие альпинистских навыков, быстро «выдыхаются» в горах. Сколько сил теряется, например, у неопытных при неправильно взятом темпе восхождения. Тов. Крыленко в своей книжке о Памире («В неизведанные выси») дает очень характерную иллюстрацию этого, описывая свою последнюю попытку подняться вместе с Нагумановым и Латкиным на пик Ленина:
«И сразу же, с первых шагов, обнаружилась разница в методах восхождения между мной и моими спутниками. Они с яростью, я бы сказал, набросились на эту первую препону, и не успел я еще как следует размять ноги после того, как выбрался из теплой палатки на мороз, как увидел, что они уже поднялись на гребень первого колена и там, где оно превращалось в ровную линию немного пологого спуска, ждали меня. Мне тоже не составило большого труда преодолеть это первое препятствие. Но, усевшись рядом с ними на минуту отдохнуть, я использовал этот минутный перерыл для того, чтобы предупредить моих молодых товарищей о том, что отнюдь не следует таким темпом брать препятствия, что нужно гораздо более экономно распоряжаться запасом своих сил, что еще очень большой и трудный путь предстоит нам впереди. В ответ на это они, однако, рассмеялись и сказали, что думают, что сил у них хватит».
Позднее тов. Крыленко, как опытный альпинист, уже искушенный в восхождениях за пределами 5000 м, еще раз пробовал обратиться к благоразумию своих спутников, по безрезультатно.
Через два часа у Латкина стало «сердце болеть отчего-то». У обоих спутников тов. Крыленко «прежней уверенности в голосе уже не было слышно, а хвастливого отношения к трудностям подъема и прежней самонадеянности не было и следа».
Через некоторое время Латкин повернул обратно, а немного спустя и Нагуманов. Тов. Крыленко остался один и в хорошем состоянии или, как говорят тренеры, «в хорошей форме» достиг 6850 м. Только позднее время заставило сто повернуть обратно.
Это один из примеров правильного и неправильного темпа хождения в горах, или что то же — применения техники.
Знание техники является предварительным и необходимым условием для преодоления препятствий и опасностей гор. Самое искусство восхождения на вершины в основе своей заключается в том, чтобы, во-первых, правильно определить, какое место для восхождения является наиболее безопасным, а если опасности все же могут встретиться, то в чем они заключаются и как их преодолеть, и, во-вторых, правильно учесть силы своих спутников и уметь применять снаряжение соответственно условиям местности.
И то и другое не дается одним теоретическим путем. Школа альпинизма, как и школа всякой техники, познается непосредственно на поле деятельности. Только в горах, имея необходимую предварительную теоретическую подготовку, альпинист научится правильно подходить к препятствиям и определять степень опасности, знать им цену и в соответствии с этим совершать те или иные маршруты.
Надо изучать природу гор во всех ее явлениях. По крайней мере, элементарные сведения из геологии, метеорологии, гласеологии (наука о ледниках) в объеме поставленных задач должны быть приобретены каждым альпинистом. На основании изучения природы гор строится техника альпинизма.
Как и всякая другая техника, техника альпинизма усваивается путем упражнений, путем постепенного накопления опыта, путем работы над собой.
Когда технически слабо подготовленный альпинист выбирает для восхождения трудную, превышающую его технику, вершину, он тем самым создает для себя целый ряд опасностей, которые могут повлечь за собой несчастный случай. Бывает, что некоторые совершают опасные восхождения не потому, что идут сознательно навстречу опасностям, зная и чувствуя, что преодолеют их, а только потому, что даже и не подозревают о существовании этих опасностей.
Очень поучительную в этом отношении историю рассказывал один из видных австрийских альпинистов инженер П. Во время восхождения на одну из гор, опасную своим камнепадом, он заметил двух парней, которые, по-видимому, намеревались следовать по его стопам. На замечание и вопрос, куда они идут, был дан гордый ответ, что это касается только их самих и что каждый может идти той дорогой, какая кому нравится. Так и сделали. Парни вскоре потерялись из виду. Закончив опасное восхождение, инженер П. и его спутник уселись на вершине на отдых. Каково было удивление, когда приблизительно через час появились на вершине парни. Нисколько не смущаясь, пришедшие приветствовали их, уселись на отдых и стали рассматривать панораму. Через некоторое время один на парней подошел к П. и как бы вскользь спросил: «Скажите пожалуйста, а где же мы, собственно говоря?»
Оказывается, ребята не знали, куда шли, не знали, какой опасности они подвергались, и избежали ее совершенно случайно.
Хождение в горах в одиночку
По статистическим данным Швейцарского альпийского клуба, на одиночек падает приблизительно одна треть несчастных случаев в горах со смертельным исходом. Хождение в одиночку — не массовое явление. И вот то обстоятельство, что на одиночек падает одна треть всех несчастных случаев со смертельным исходом, подчеркивает, что процент несчастных случаев среди них невероятно высок.
По моим личным наблюдениям и из литературы по западно-европейскому альпинизму, можно сказать, что в общем не более 1—2% из всего состава членов альпийских обществ являются одиночками. И если на эти 2% падает треть всех смертных случаев, то естественно возникает вопрос: не равносильно ли хождение в одиночку прямому самоубийству? Хождение в одиночку я рассматриваю как одну из самых серьезнейших опасностей субъективного внутреннего характера.
Подходя к вопросу только с технической стороны, надо сказать, что хождение в одиночку есть наивысшая ступень, на какой должен стоять альпинист в своем развитии, как мастер своего дела. Маршрут, проведенный без чьей-либо помощи среди опасностей, требует самостоятельности, мужества, большой силы воли и со своей стороны дает массу опыта и возможности наблюдений. Но одновременно с этим одиночное хождение предъявляет к альпинисту требования великолепного знания гор, техники хождения, личных психических и физических качеств.
Опытные одиночки прекрасно понимают грозящие им опасности. Вайленманн, один из пионеров западно-европейского альпинизма, говоря о плюсах, которые дает одиночное хождение, и о том, что «одиночка жертвует только своей шкурой, в то время как неопытный, который, как жулик, втирается в среду опытных альпинистов, самым легкомысленным и бессовестным образом угрожает всей группе», отмечал также и все отрицательные стороны одиночных восхождений. «Один неправильный шаг, падение в трещину и т.п. — и с тобой все покончено. Хорошо, если сразу наступит смерть. Но если ты хотя и не сильно ранен, но не можешь все-таки двигаться, то тебя ожидает ужасная смерть от холода и голода... ни один ворон не прокаркает над тобой»...
Опасности одиночного хождения нужно особенно помнить в наших горах, с их сравнительно малой посещаемостью и небольшим количеством хижин. Вывих ноги, усталость, легкое ранение, нездоровье и т. д. — все эти сравнительно безобидные явления в нашем обиходе—для одиночки, вследствие отсутствия скорой товарищеской помощи, могут кончиться и кончаются трагически. Не раз находили одиночек без всяких заметных ранений мертвыми среди любимых ими гор. И часто невозможно было узнать, что послужило причиной катастрофы, так как борьба происходила один на один. Я уже но говорю о тех случаях, когда даже на нетрудных скалах у одиночки сорвется рука или нога с точки опоры, или он поскользнется на ледяном склоне, или провалится в трещину: удержать его, оказать ему помощь некому. Это одна из основных причин большого процента смертных случаев среди одиночек.
С другой стороны, известно, что одиночка идет в большинстве случаев значительно осторожнее многих, которые идут вслед за первым в группе и зевают по сторонам (Я имею здесь в виду, если можно так выразиться, «принципиальных» одиночек, а не случайных). Он относится более внимательно ко всему окружающему и более точно взвешивает за и против, прежде чем решиться на какой-нибудь шаг. Одиночное хождение — большая школа для закалки силы воли и настойчивости в достижении намеченной цели. Требуется ясное представление о своих силах и о той трудности или опасности, которые имеются налицо в данном маршруте. Один из проповедников одиночного хождения проф. Ламмер говорил: «моей веревкой является моя самостоятельность, точное знание, что я могу и чего я не могу».
Это одиночки бросили лозунг: «можно подняться всюду». И не потому гибнут даже лучшие из них, что они были слабо подготовлены, что они не знали, куда они идут, а потому, что в критический момент, возможно, временной слабости их не поддержала рука верного товарища.
Наиболее ярким представителем среди одиночек в буржуазном западно-европейском альпинизме был Герман Барт. Он понимал альпинизм только, как чистый спорт. «Меня вызывают стройная вершина, закованная в панцирные плиты гора, зубчатый хребет — достичь предельной высоты, пусть даже ценой безумной отваги, только для того, чтобы быть наверху. И мое желание удовлетворено, поскольку скалы покорились моему уменью и подчинились мне, как своему повелителю, а в человеческом восхищении я не нуждаюсь». Убежденный индивидуалист, он бросал мистические вызовы каждой горе, желая вступить с ней в единоборство.
К одиночкам принадлежали виднейшие альпинисты, но, несмотря на всю свою опытность и знание гор, огромное большинство их погибло в горах.
К сожалению, приходится констатировать, что по следам опытных идет целый ряд неопытных и даже новичков. Эти одиночки пускаются в путь на свой собственный страх и риск, не имея на это никаких данных. Они идут в одиночку не потому, что знают о грозящих им опасностях, а потому, что не знают о них.
Не всегда идут в одиночку по мотивам «эстетического или спортивного порядка». Часто бывает, что одиночка появляется в горах по легкомыслию, в надежде, что ничего плохого с ним не произойдет. Бывают и другие причины появления одиночек: один не нашел спутника, другой прозевал попутчика, у третьего заболел товарищ, с которым он ходил в горах и т.д. Этого рода одиночки в основном и комплектуют печальные ряды жертв. Это за их счет поднимается процент смертных случаев среди одиночек в горах.
Ярким фактом типичного сумасбродного одиночного хождения и бессмысленной гибели является случай с инженером Панченко: «14 сентября 1931 г. молодой инженер андезитовых разработок Панченко, несмотря на увещания со стороны проводников, решил один взойти на вершину Казбека и не возвратился. Поиски в районе ледника Орцвери, продолжавшиеся с 17-го по 20-е, не дали никаких результатов. Найдены брезентовые рукавицы, но предполагается, что они принадлежали не Панченко, а одному из участников группы Липкина. Панченко не был альпинистом, и, очевидно, причиной его гибели была неопытность».
Таково было краткое, но исчерпывающее сообщение т. Маруашвили с базы Казбек. После трагедии на Эльбрусе, участником которой был т. Зельгейм, это второй типичный случай гибели одиночки в наших горах.
Вот еще два случая гибели одиночек в наших горах: «Рабочий Туссель из Харькова погиб при подъеме на Шхару. Он пошел по очень опасному маршруту один. Материалы, которые имеются, говорят о том, что у Тусселя и раньше появлялись индивидуалистические тенденции и рекордсменские замашки. После тщательных поисков спасательного отряда—труп не найден» (1932 г.).
«7 сентября 1934 г. из лагеря Адыл-су ушел с намерением подняться на Ужбу альпинист Настенко. Товарищи пытались отговорить его от пеленой и опасной затеи, но Настенко не послушался и ушел вверх по леднику Шхельды. 9-го в горах разразилась непогода. Вьюга замела все следы, и посланные на поиски спасательные отряды вернулись ни с чем».
Как выяснили в 1935 г. Кизель и Алейников, Настенко погиб на предвершинном гребне северной вершины Ужбы.
В основе нашего отрицательного отношения к одиночным восхождениям, как к системе, лежат не только технические соображения, но и другие, более высокие причины. Мы рассматриваем альпинизм, как один из методов воспитания сознания и чувства коллективизма, товарищества, взаимопомощи, взаимной ответственности. Все эти качества необходимы каждому активному участнику социалистического строительства. Одиночное хождение, если оно превращается в систему, не способствует развитию этих качеств; наоборот, оно порождает скорее индивидуализм, анархический образ действий, неспособность подчиняться общественной дисциплине.
Наша рабочая молодежь, безусловно, уже учла это своим здоровым инстинктом. Несмотря на то, что горным туризмом охвачены у нас широкие массы, мы имеем всего один пример упорного, систематического хождения в одиночку, да и этот пример является отрыжкой прошлого. Я имею в виду т. Зельгейма. Однажды он мне написал:
«Главное в моих бродяжничествах— созерцательно-эстетическая и спортивно-целевая сторона; не скрою роли самолюбия и честолюбия. Конечно, мне весьма приятно, что ряд мною уважаемых личностей признают мои достижения заслуживающими внимания. Многим импонирует, что я борюсь в одиночку. Да потому что я не годен для общежития, никому неинтересен и по ряду причин, в том числе и материальных, не могу объединиться... Я, мягко выражаясь, «патологический». Давным-давно на все махнул рукой, раньше частенько подумывал о «самоустранении», ехал на Кавказ, не рассчитывая определенно на возврат» (письмо от 13 января 1931 г.).
Я думаю, что комментарии здесь совершенно излишни.
Хочу попутно отметить, что даже самый ярый противник одиночного хождения может волею судеб стать одиночкой. Я имею в виду тот случай, когда в группе, при неблагоприятно сложившихся условиях — будь то болезнь, ранение и т. п. несчастный случай — силы группы разделятся так, что одному придется идти за помощью. Такого рода случаи уже были неоднократно, но, к сожалению, иногда оканчивались участью всех одиночек. Несмотря на это выбора иного здесь нет: идти за помощью товарищу долг!
Психические качества альпиниста
Опасности, зависящие от самого себя, заключаются не только в незнании техники и условий восхождения в горах, или, как говорят, в безграмотности, но и в тех физических и психических данных, которыми обладает альпинист.
Если горный туризм в долинах можно рекомендовать как хороший санаторий для слабогрудых и нервных, то высокогорным туризмом, предъявляющим большие требования к здоровью и нервам, могут заниматься только физически нормальные люди. Но этого еще мало. Помимо физического здоровья и крепких нервов, нужен еще целый ряд психических свойств, без наличия которых невозможно достижение определенных альпинистских результатов. Правда, практика альпинизма сама развивает в человеке необходимые для горовосхождения психические качества. Вот еще одна причина, почему так необходима непрерывная и постепенная нагрузка маршрута по трудности и опасности. Человек, не укрепивший свою волю и настойчивость в постепенном преодолении опасностей и трудностей, может отступить перед ними, если они внезапно встанут перед ним во весь свой рост. И недаром даже проповедник одиночного хождения в горах проф. Ламмер говорит: «На все можно пойти, но только постепенно».
Среди опасностей субъективного (внутреннего) порядка, как мы видим, психические качества альпиниста играют важнейшую роль. Так, наряду с упрямством и настойчивостью может уживаться полное; невежество, альпинистская неграмотность; стремление к рекордам частенько связано с незнанием техники, случайно взятая при максимально благоприятных условиях вершина Кружит альпинисту голову от успеха и создает у него ложное представление о своих качествах, и т. д.
Чтобы покончить с этим вопросом, я хотел бы в заключение остановиться еще на некоторых сторонах характера человека, которые в обычной жизни могут быть очень «милыми», «забавными», «интересными», но в горах являются источником огромных опасностей. К этой категории я отношу так называемую «профессорскую рассеянность».
Альпинист в горах должен быть весь сосредоточен на том, что он делает для выполнения поставленной перед ним задачи: это необходимо в целях собственной безопасности и безопасности своих спутников.
Какова же в этом отношении действительность? Целый ряд фактов свидетельствует о том, что невнимательное, небрежное отношение к своим товарищам и к самому себе часто приводит к катастрофе. С Воробьевым, Аносовым и мной при восхождении на Бангурьян в 1929 г. произошел случай, показывающий, чем занимаются иногда товарищи, на обязанности которых лежит ответственная работа по охранению веревкой. Путь наш к вершине шел по хребту и через седловину. Чтобы подойти к ней, мы должны были перейти довольно опасный бергшрунд, верхний край которого, отделенный от нижнего глубокой трещиной шириною около метра, поднимался вверх метра на три. Когда после соответствующей обработки степы ледорубом я отступил на шаг, чтобы переброситься на приготовленную на противоположной стороне ступеньку, дал знать, что прыгаю, и сделал прыжок, я был отброшен веревкой обратно и едва удержался на краю бергшрунда. Оказывается, что Аносов, шедший вторым охраняющим, соблазнившись прекрасным видом, забыл о непосредственных своих обязанностях и не выдал мне веревки при прыжке.
Туристка Паффе шла в сопровождении проводника через Лауфбахекк. Погрузившись в созерцание природы, она шла рассеянно и, не обращая внимания на дорогу, оступилась, упала и полетела вниз. Шедший всего в двух шагах проводник не успел удержать ее. Паффе получила серьезные ранения и через несколько минут умерла от внутреннего кровоизлияния («Альг. Бергштеигерцейтунг», 1929 г.)
Мы знаем, что веревку, надетую для охранения, нужно завязать вокруг туловища настолько плотно, чтобы, с одной стороны, она не спадала, а с другой, не затрудняла дыхания. Следующие случаи, далеко не единственные в Альпах, показывают, к чему приводит небрежное отношение к этому правилу.
10 июля 1897 г. турист в сопровождении двух проводников совершал восхождение на вершину Велленкуппе. При переходе через ледник Трифт турист провалился в трещину. Падая, он поднял вверх руки, выскользнул из петли и исчез в глубине. Через несколько часов спасательная колонна извлекла сильно израненного туриста со дна шестидесятиметровой трещины («Альпина»).
При переходе через ледник Чингель один альпинист провалился в трещину и выпал при этом из очень свободно надетой петли. Падая, застрял в трещине и замерз, прежде чем его успели вытащить («Ежегодник Швейц. альп. клуба», 1900 г.)
6 октября 1929 г. альпинист Пренч предпринял со своим товарищем Гельбахером попытку подняться ва один из трудных склонов горы Высокий Гель. Попытка не удалась, и пришлось повернуть обратно. Гельбахер шел при спуске вторым. На одном чрезвычайно трудном месте Гельбахер почувствовал сильный рывок за веревку, так что она ему обожгла руки, и вслед за этим услышал звук падения тела своего товарища. Отдельные моменты несчастного случая не выяснены, но можно предположить, что вначале Пренч упал с небольшой высоты, ударился о скалы, потерял сознание и выпал из слабо завязанной петли, после чего покатился дальше с трехсотметровой высоты («Известия Герм.-австр. альп. о-ва»).
Развитие и укрепление психических качеств альпиниста—дело значительно более сложное и трудное, чем развитие физических качеств или усвоение техники. Физические качества в большинстве случаев (при работе, упражнении) развиваются значительно быстрее, чем психика человека, требующая длительного применения сложной системы воздействия. Здесь больше, чем где бы то ни было, нужна строгая постепенность. Если физически здоровый человек, но имеющий недостаточно развитую силу воли, неэнергичный, ненаходчивый, попадет без всякого перехода и предварительной психотренировки в условия, которые предъявляют к психике большие требования, он может быть деморализован, подавлен и, несмотря на свою физическую силу, легко стать жертвой новой для него опасности, к которой он не подготовлен психически.
Что может сделать во время большой опасности сила воли и энергия и что она дает в смысле выдержки даже менее крепкому, физически менее сильному человеку, показывает следующий случай, происшедший на Юнгфрау в 1902 г.
«Две группы — альпинист с проводником и двое альпинистов, шедших самостоятельно без проводников — поднимались от хижины Бергли на вершину Юнгфрау. Около 10 час. утра они достигли седловины. Вскоре разразилась сильная буря. Поэтому решено было от восхождения отказаться и всем вместе возвратиться обратно. Для этого имелись две возможности: спуститься к хижине Бергли или к Конкордии. Вместо того чтобы выбрать более простой путь к Конкордии, договорились возвратиться по более трудному пути в Бергли, тем более, что проводник заявил о своем прекрасном знании этого маршрута. Погода тем временем все ухудшалась и ухудшалась, и буря превратилась в ураган. Из туманной пелены несся мелкий снег, подхватываемый ветром. Спуск стал чрезвычайно тяжелым, часто приходилось останавливаться, чтобы перевести дыхание и защититься от порывов ветра. Несколько раз пытались установить направление по компасам, но они давали разные показания, очевидно вследствие сильной наелектризованности атмосферы. Альпинисты потеряли направление и блуждали целый день по глубокому снегу, пока к вечеру, уже совершенно изнеможенные, не подошли к седловине Менха. Сильный упадок сил двух альпинистов исключал возможность дальнейшего продвижения. Попытка зарыться в снег не увенчалась успехом: буря заметала снежную яму. У ослабевших альпинистов терялась сила сопротивления, их одолевала сонливость; понемногу, несмотря на самые энергичные попытки третьего, заставлявшего их бодрствовать, они уснули и... навеки. Скоро неподвижность одолела и проводника. Последний из оставшихся в живых провел всю ночь на ногах и усилием воли заставлял себя бодрствовать. Всю ночь, как часовой на посту, он проходил около своих умерших товарищей, с которыми был еще связан веревкой. Он победил ночь и ее ужасы. К утру прояснилось. Когда он отвязал веревку и хотел начать спуск, показалась спасательная экспедиция, с которой он и направился к хижине Бергли».
Только железная воля спасла четвертого альпиниста; в то же время более сильный физически, но более слабый в волевом отношении проводник погиб, хотя и был менее чувствительным ко всяким атмосферным влияниям.
Само собой разумеется, воля и особенно настойчивость, которая у некоторых превращается в упорство, не должны переходить определенных границ. В достижении поставленных целей мы должны руководствоваться также и осторожностью, выдержкой, которая является как бы коррективом к упорству и настойчивости. Победитель Маттергорна Уимпер говорил: «Совершайте восхождения, как хотите, но помните, что мужество и сила без благоразумия и осторожности — ничто. Одна секунда легкомыслия может стоить жизни». Опытность и знание гор позволяют альпинисту определять границы возможного, границы собственного уменья. На этом базируется осторожность, которая в конечном итоге решает «быть или не быть».
Для иллюстрации приведу эпизод, о котором рассказывает тов. Крыленко.
Речь идет о вторичной попытке подняться в 1929 г. на пик Ленина вместе с Латкиным и Нагумановым. На известной высоте оба не выдержали и под давлением горной болезни спустились вниз. Тов. Крыленко остался один и пошел дальше.
«Я посмотрел на анероид—6850 м. До вершины осталось 280 м. Посмотрел на часы — двадцать минут пятого».
«Перед тем как пуститься в это последнее путешествие, я должен был теперь произвести определенный расчет времени. От 6600 м по сравнительно пологому скату мне понадобилось на 250 м 2 часа с небольшим. Передо мной теперь было препятствие в десять раз более трудное. На эти 280 м мне нужно было 3 часа, при некоторых усилиях — 2 часа с лишним. Другими словами, к 7 часам только, в лучшем случае, я мог рассчитывать добраться до вершины. В 7 часов будет уже темно. На спуск нужно положить не меньше 3 часов. Немцы в свое время сделали этот спуск в 2 ч. 50 м. Это значило, что опять-таки, в лучшем случае, я был бы только к 10 часам на базе».
«Идти одному, в темноте... Один, на лодорубную работу, без веревки, без помощи»...
«Я колебался. Сколько трудов, сколько усилий, сколько энергии, — и вот почти у самой цели, не доходя каких-нибудь 280 метров... И идти назад?»
«Ветер тем временем как будто утих, и ясно и четко виднелись теперь передо мной в лучах солнца, склонявшегося уже к закату, очертания зубьев каменных скал. А слева неправа, как молчаливые стражи, стояли свидетели моего раздумья— бесконечные снежные хребты и гордые молчаливые снежные вершины».
«Идти или не идти?.. Идти — безумие. Не идти?..
«Но благоразумие взяло верх. Было без четверти пять. Я повернул назад» («В неизведанные выси», изд. ФИТ, стр. 164).
Так поступает человек, у которого твердая воля регулируется опытностью и осторожностью. Начать во-время отступление иногда значительно труднее, чем безоглядно идти вперед, невзирая ни на что, и тем самым ставить себя в безвыходное положение. В основе очень многих несчастных случаев лежало отсутствие трезвого расчета и осторожности.
Неосторожность часто проявляется и в другой форме — как ослабленная бдительность. Обычно это происходит тогда, когда наибольшие трудности остались уже позади. И вот тут один неосторожный шаг может стоить жизни даже лучшему из альпинистов.
Эмиль Рей, проводник мировой известности, спускался вместе с английским альпинистом Робертсоном с вершины Дан дю Жеан, и к 4 часам они были уже у подошвы вершины. В виду надвигавшейся непогоды решили спуск ускорить и поэтому сняли веревку. Через полчаса оба были у конца кулуара, который с северо-западной стороны вершины обрывался к фирну метров на 600 вниз. В этом кулуаре нужно было пройти несколько каминов. Рей спускался впереди лицом от скал, и имел только почти пустой рюкзак и веревку. У конца камина Рей спрыгнул на мокрую, узкую, покрытую щебнем покатую площадку, поскользнулся, сорвался, покатился несколько метров по ледяному склону, пробуя задержаться ледорубом, но безуспешно. Ударяясь о стенки кулуара, Рей упал вниз на фирн и с разбитой головой и переломанным позвоночным хребтом остался лежать мертвым («Ежегодник Швейц. альп. клуба», 1895 г.).
Спуск не был трудным, но Рей ослабил бдительность и осторожность. Рей погиб по самой ничтожной причине: надо было бы перед тем, как стать на площадку, очистить ее от щебня. Но Рей торопился и не сделал этого.
С какой беззаботностью относятся иногда лучшие, опытнейшие альпинисты ко всему окружающему во время нетрудных отрезков маршрута, показывает трагический случай гибели проводника Перрена, 150 раз побывавшего на вершине Маттергорна. Вот что по этому поводу мы читаем в «Изв. Герм.-австр. альп. об-ва» за 1930 г.:
«Восхождение на Брайтгорн (4 170 м) на лыжах считается одним из интересных маршрутов. 23 февраля 1930 г. поднимались три группы: Каролина Эккер с знаменитым проводником Перреном, два альпиниста с проводником и два альпиниста швейцарца без проводника; последние, между прочим, не имели с собой веревки. Не доходя 100 м до вершины, обе первые группы сняли лыжи, а один из альпинистов третьей группы направился на лыжах вперед и благополучно перешел сильно занесенный снегом бергшрунд. На некотором расстоянии шел Перрон с туристкой, очень близко один от другого. Оба одновременно оказались над трещиной и провалились в нее. Для оказания помощи была только одна веревка, длиною в 25 м. Ее оказалось недостаточно, и поэтому пошли за подкреплением в Цермат. Спасательная колонна пришла только к полудню следующего дня. Через полчаса трупы Перрена и Эккер нашли на 16-метровой глубине. Перрон имел сильные ранения головы, Эккер незначительные царапины на лбу,—она, по всей вероятности, задохлась. Причины этого несчастного случая нужно искать в неслыханной беззаботности проводника и в совершенной неопытности Эккер, которая в полной надежде на проводника слепо шла по его стопам и тем самым свела к нулю охранение веревкой».
По неосторожности погиб также один из лучших альпинистов Австрии — доктор Драш. Он не мог не знать, что свободный конец веревки нельзя без закрепления обматывать через плечо. И вот при подъеме на вершину Мерхнера (Циллертальские Альпы) Драш не обратил на это внимания. Когда он упал, связанный с ним товарищ задержал его, но веревка, свободно обмотанная через плечо, захлестнула Драша за шею и сломала ему позвонок.
Совершенно аналогичный случай произошел 28. августа 1930 г. с проводником Мерсом, когда он в числе прочих альпинистов спускался с вершины Мармолата. Проходя ледником, он должен был пересечь трещину по мосту и, чтобы испытать его прочность, пошел вперед, но провалился. Мерс был задержан на веревке, но вытащили его уже мертвым. Веревка, свободный конец которой вопреки правилам не был закреплен при обмотке через плечо, захватила шею Мерса и удавила его («Известия Герм.-австр. альп. об-ва», 1930 г.).
Здесь приведены наиболее показательные случаи несчастий, происшедших притом с известными, опытными альпинистами, чтобы ярче показать огромную опасность, заложенную в небрежном, невнимательном поведении. Невнимательность плюс неопытность дают в горах наилучшую почву для всякого рода несчастных случаев (рис. 114).
Теперь два слова о смелости и решительности. Нужно прямо сказать, что без этих качеств ни один из альпинистов не достигнет больших результатов. Кто не имеет надлежащей дозы смелости и решительности, тому не поможет никакое знание техники, ибо первое же опасное и трудное место в маршруте прогонит такого альпиниста вниз. Мы знаем, что всякое трудное место таит в себе опасность; встретить же опасность и пойти ей навстречу может только человек, у которого есть решительность и смелость. При этом я, конечно, заранее предполагаю, что такой человек имеет представление о грозящих ему опасностях, так как, повторяю, некоторые совершают смелые вещи только потому, что совершенно не отдают себе отчета в том, какой опасности они подвергаются. С такою «смелостью» надо бороться, как с субъективной, внутренней опасностью, порождающей несчастные случаи.
Изучая горы и их опасности, нужно изучать и самого себя, постепенно развивая в себе необходимые психические качества для серьезных, ответственных маршрутов. Нужно знать, на что ты в горах годен, и не идти на предприятия, до которых не дорос ни физически, ни психически, ни по знанию техники альпинизма. Всякая большая задача, поставленная без подготовки, будет не по силам, может вызвать психический надрыв и повести не к укреплению, а как раз к обратному.
Рис. 114. Небрежное отношение к охранению.
Физические данные
Если я отнес физические данные к числу субъективных, внутренних опасностей, то имел в виду то обстоятельство, которое частично уже отмечал в главе о подборе группы. Физическая годность данного человека для горовосхождений или вообще для определенного маршрута в горах играет первостепенную роль. Высокогорный туризм—не профилактическое средство для человека физически слабого и не санаторий для лечения органических заболеваний. Для таких людей лучше будет, если они останутся в долине, где скорее укрепят свой организм.
Только физически нормальные, здоровые люди, с здоровым сердцем, крепкими легкими и нерасшатанными нервами, могут ходить по высокогорным маршрутам. Вообще, как правило, перед тем как идти в горы, нужно первый маршрут сделать к доктору-физкультурнику. Кто не соблюдает этого правила, тот идет навстречу опасности.
Горы укрепляют и развивают нормально здорового человека, но известную долю физической приспособленности он должен иметь уже с самого начала. От количества «вложенного», таким образом, «капитала» зависит и дальнейшее его «накопление». Кто идет с пустыми руками в надежде на скорое обогащение, тот пускается на авантюру. Так, незакаленный человек легче подвергнется на известных высотах простуде, невыносливый скорее сдаст во время трудного перехода при неблагоприятных условиях и т. д. Дело может кончиться и полным поражением. Кто этого не учитывает, тот идет навстречу опасности.
Поэтому, говоря о пригодности к высокогорному туризму, я считаю, что физкультурники являются первыми кандидатами на хороших альпинистов. Группа гимнастов Харлампиева почти все скалы, на которые он их водил как новичков в горах, находила легкими и требовала от своего руководителя более трудных, более серьезных заданий. Эти ребята уже во всем своем теле путем соответствующих упражнении развили чувство равновесия, ловкость и гибкость, необходимые для лазания по скалам. Неудивительно, что они так легко справлялись со своей задачей.
На свое физическое состояние особенно нужно обратить внимание тем туристам, которые весь год, погруженные в повседневную работу, мало обращают внимания на физкультуру. Частенько прямо от «письменного станка» идут в горы, надеясь за несколько первых дней ввести свой организм «в форму». Были случаи, когда люди, вырвавшиеся из канцелярий и библиотек, прямо с поезда ходили на Эльбрус. Конечно, такие эксперименты недопустимы. Выход один — постоянной, специальной тренировкой поддерживать необходимый для горовосхождення физический уровень. Тот, кто не может часто бывать в горах, пусть регулярно занимается гимнастикой, ближним туризмом, ходьбой на лыжах. Нужно так построить работу горно-туристских секций, чтобы все горняки зимой становились на лыжи. Это важно еще и потому, что в недалеком будущем зимний туризм в горах не будет уступать летнему. Нужно уже теперь думать об этом и готовить кадры горнолыжников. С постройкой в горах подходящих хижин зимние восхождения и переходы в горных районах будут таким же повседневным явлением, как и летние.
Кто не использует физкультуру и спорт для своего физического развития, тот во всяком случае в обязательном порядке должен месяца за три до начала маршрута подготовлять свой организм к горам, хотя бы путем тех упражнений, которые указаны в этой книжке. Даже самые лучшие альпинисты после некоторого перерыва нуждаются в известной предварительной подготовке для того, чтобы прийти «в форму». Несчастные случаи в горах, происшедшие вследствие несоответствующего физического состояния организма, вследствие его болезненности, вследствие нежелания проверить состояние своего здоровья у врача перед походом, — не такое уже редкое явление.
Доктор Ран Кениг сообщает о несчастном случае, который стоил жизни четырем альпинистам, потому что у одного из участников восхождения, страдавшего раньше туберкулезом, вследствие разреженного воздуха и большого напряжения сил опять началось кровоизлияние. Через некоторое время наступила агония, надежды на спасение не было, и спутники решили на месте ждать конца. Разразившаяся внезапно буря принудила их к биваку, которого они не выдержали (УТО, 1916 г.).
При траверсировании по хребту Надель один альпинист и проводник были застигнуты бурей. С подошедшей к ним другой группой на трех человек они начали спуск, во время которого альпинисту сделалось плохо. Учитывая это обстоятельство, все расположились на бивак. Ночью альпинист умер от паралича сердце («Альпина», 1916 г.).
Бывают также причины, временно ослабляющие сопротивляемость и работоспособность организма. Легкое повреждение ноги, подвернувшейся на морене, удар камня по руке или ноге, головная боль, болезни желудка и т. д. служат предупреждением, что в дальнейшем надо быть более осторожным и временно воздержаться от серьезных предприятий. Однако по какому-то ложному чувству мужества, некоторые боятся сказать спутникам о своих недомоганиях и тем самым подготовляют почву для возникновения опасности в отношении всей группы. Боязнь, что тебя примут за неженку, конечно неуместна, ибо нездоровье уменьшает работоспособность организма, а это при известных условиях может повести к несчастному случаю.
Объективные опасности
Непогода. Снежная буря
Непогода — опасность, с которой наиболее часто приходится иметь дело альпинисту. Мы знаем, что осторожный руководитель при расчете маршрута всегда одну четверть времени выбрасывает на плохую погоду. Это понятно: туман, дождь, снегопад, снежная буря, гроза могут технически нетрудный маршрут превратить в крайне опасный. Кто не знает случаев, когда в смежную вьюгу, даже на ровном месте, люди замерзали в нескольких шагах от дома? А что делается в такое время в горах? Лето подкупает, мало кто думает о том, что летом в горах могут быть снежные бури. А это так. В газетах можно нередко встретить сообщения, подобные такому: «С июля при попытке подняться на вершину Монблана туристы О. и Д. были застигнуты внезапно разразившейся снежной бурей и замерзли». Эти О. и Д. в различных вариациях фигурируют в следующих взятых наугад за последние годы случаях:
«8 июля 1929 г. на леднике Госсау найдены мертвыми Бергман и Ульрих. Вместе с Симеком они 6 июля вышли из хижины Гофпюргель по направлению к Дахштейну, были застигнуты снежной бурей, блуждали до следующего дня и должны были заночевать. В то время как Симек на утро имел еще достаточно силы, чтобы добраться до хижины, остальные потерялись в снежной буре и замерзли».
«В 1928 г. на Шнееальпах вблизи хижины найден замерзшем во время снежной бури Рудольф Н. В нескольких шагах от него лежала укрытая в снегу его спутница. Судя по всему, дело обстояло, очевидно, так: застигнутый снежной вьюгой, Рудольф Н. пытался пробиться к хижине, по дороге укрыл выбившуюся из сил спутницу, а сам направился дальше, чтобы привести затем помощь. Вьюга затрудняла ориентировку. Н. сбился с пути, начал сам выбиваться из и сил и, чтобы отдохнуть, присел в снежной яме и закурил папироску. В таком положении смерть и застала этого богатырски сложенного человека. Вьюга оказалась все-таки сильнее».
«12 августа 1921 г. пять туристов предприняли восхождение на Висбахгорн по Кендльскому хребту. Разразившимся снежным ураганом их сорвало вниз. Один исчез в трещине, другие остались мертвыми на фирновом склоне. Вследствие большого снега тела могли быть доставлены вниз только 16-го».
В 1931 г. летом замерз на седловине Эльбруса альпинист-одиночка Зельгейм. Несмотря на буран, он пошел на вершину Эльбруса и больше не возвратился. Замерзший труп Зельгейма был обнаружен экспедицией Конопасевича.
Буря бесснежная
Бесснежная буря страшна своей динамической силой. Альпинист, стоящий на открытом месте, на узком гребне, на выступе скалы, на крутом ледяном склоне, если он не принял мер предосторожности, легко может быть сбит с ног бурей.
Особенно опасны порывы ветра после некоторого затишья. В это время внимание альпиниста ослабевает, напряженные мускулы, боровшиеся с ветром, получают некоторый отдых, и тогда внезапный порыв ветра может застигнуть врасплох альпиниста.
Группа Пауля Буллера, совершая восхождение на Доп-пахтау (Кавказ), запоздала, задержавшись на трудном подъеме. Не дойдя всего несколько десятков метров до вершины, группа решила остановиться на ночлег с тем, чтобы взять вершину утром. Буллеру не терпелось, он не захотел ждать утра и пошел к вершине один. Ему удалось благополучно подняться на нее, но при спуске он порывом ветра был сшиблен с ног и погиб на глазах у товарищей (1933 г.).
Часто ветер в горах бывает такой силы, что невозможно стоять не только на гребнях гор или на крутых склонах, но и на совершенно ровном месте, например на плато, на леднике и т. д. Ураган вырывает из фирна маленькие кусочки оледенелого фирна, кружит их, несет полосой, застилая вид, и бросает их в лицо с такой силой, что выступает кровь.
Буря в горах обычно сопровождается значительным понижением температуры. Известно, что мороз при тихой погоде переносится во много рал легче. Пять градусов при ветре хуже, чем пятнадцать без ветра (Какую температуру мы встретим на той или иной высоте, можно приблизительно высчитать, принимая во внимание, что в среднем с каждыми 100 м вверх температура во время сухой погоды уменьшается на 0,5°С. Таким образом, в то время как на высоте 2000 м +10°, на высоте 3000 м будет только + 5°).
Все эти явления и делают бурю одной из страшных опасностей в горах, против которой иногда нет спасения. Бывают годы особого ненастья, когда буря пожинает в горах наибольшее, по сравнению со всеми другими опасностями, количество жертв.
Так как буря в горах не всегда сопровождается ветром в долинах, то снизу можно узнать бурю, неистовствующую в полосе вечного снега, по так называемому флажку, т. е. полоске снега, которая крутится у вершины снежной горы с подветреной ее стороны. Нужно отметить, что бесснежная буря в горах может быть и при совершенно ясной погоде (В нашей литературе описание этого явления имеется у Н. В. Крыленко «В неизведанные выси», стр. 162). Сила ветра во время бури часто увеличивается с высотой.
Ниже я привожу несколько случаев, когда альпинисты стали жертвой неистовой силы бесснежной бури.
12 сентября 1899 г. два проводника, Бранчен и Грабен, и турист Гере вышли во время чудной погоды из хижины рано утром, как раз в то время, когда к ней приближалась другая группа, с проводником Бургенером и Кнубелем. После часа отдыха эта группа также вышла на Маттергорн, так что обе они совершали восхождение на виду одна от другой. Около 9 час. утра разразилась страшная буря, которая вынудила обе группы повернуть обратно вниз. Спустя полчаса после того, как начался спуск, раздался шум, как бы от падающего камня. Бургенер бросился к хребту и увидел, как в 30 шагах от него пролетели три связанных веревкой участника первой группы и упали с высоты 700 м на ледник Фурген. Трупы погибших в тот же день перенесла в долину спасательная колонна проводников. Погибший Гере был чрезвычайно крепкий мужчина и опытный альпинист, его два проводника были тоже молодые, здоровые и испытанные люди. Причиной несчастного случая явилась буря, которая захватила группу на хребте и сбросила ее вниз.
12 августа 1931 г. буря сорвала со скал арендатора альпийской хижины на Раксе, известного в Альпах Карла Свободу, спасшего на своем веку не одного альпиниста.
Борьба с бурей
Борьба эта заключается прежде всего в том, чтобы не быть сброшенным ее силой вниз, а кроме того, в предохранении себя от возможности замерзания, так как на больших высотах буря всегда сопровождается сильным понижением температуры.
Самым действительным средством против ураганных порывов ветра является осторожность во время перехода по трудным, опасным местам и применение наилучших способов охранения. Нужно избегать наветреные склоны, в которые со всей силой бьет ветер, и переходить на подветреные, защищенные от ветра, даже если они технически и более трудны. Нужно смотреть только, чтобы не попасть под сильно выветрившийся гребень. Хребет во время бури наиболее опасен.
Для защиты от холода альпинист всегда должен иметь с собой теплую одежду. Соблюдая все меры предосторожности и охранения, нужно идти, не ускоряя темпа, без излишней торопливости, равномерно, непрерывно и тем самым, так сказать, внутренним сгоранием (движением) поддерживать теплоту тела. Вот тут-то и сказывается тренировка, выносливость, опытность и правильная оценка собственных сил.
При буре сильно страдают от холода руки, и это отражается, конечно, на общем состоянии альпиниста, на его самочувствии. Окоченевшие руки плохо управляются с ледорубом, не могут крепко держать веревку, пальцы отказываются уверенно брать выступы скал, а это особенно опасно, когда буря застала при лазании. Страдают также от холода и ноги, и, если имеется возможность без особой потери времени согреть растиранием руки, то проделать такую процедуру с ногами нелегко. Нужно всегда иметь запасные рукавицы и шерстяные носки. Очень хороши для сохранения теплоты тонкие, из прорезиненного батиста, носки, которые надеваются поверх шерстяного чулка или же между двумя шерстяными носками.
Совершенно незаменимы так называемые штормовые костюмы, которые шьются из тонкой плотной материи.
Иногда буря бывает настолько жестокой, что идти немыслимо не только на ногах, но даже и на всех четырех конечностях. Тогда нужно подумать о том, чтобы где-нибудь в наиболее подходящем месте переждать, пока прекратится или по крайней мере немного утихнет буря, и только тогда продолжать путь. Лучшим средством, которое во время бури уже многим спасало жизнь, является палатка. Особенно в тех условиях, когда опорные пункты (лагерь, хижина, кош и т. д.) отстоят друг от друга на значительном расстоянии, часто превышающем дневной переход, палатка должна составлять один из самых важных предметов снаряжения. Ни одна группа не должна выходить без палатки в горы.
Правда, для очень многих восхождений, при которых вес нагрузки играет огромную роль, брать большую палатку, рассчитанную на лагерную жизнь, очень затруднительно. Тут подспорьем является палатка системы Здарского. Хороши также и шусторовские палатки. Немало альпинистов обязаны своей жизнью только тому обстоятельству, что во время бури у них была палатка Здарского.
За неимением палатки нужно использовать все имеющиеся природные прикрытия: выступ скалы, углубление в снегу, широкую неглубокую трещину на леднике и т. д. При быстрой работе в течение часа можно также выкопать в снежном или фирновом склоне достаточное убежище. Эти убежища дают надежную защиту и от бури и от холода. Я сам испробовал этот способ уже неоднократно и даже на сравнительно больших высотах, например при восхождении на Шхару в 1928 г. на высоте 4800 м. Большим сторонником таких убежищ пещерного типа является Бауэр, начальник двух экспедиций на Гималаи. При восхождении на Канченджонгу он очень многие из своих лагерей устраивал в ледяных или фирновых пещерах на высоте даже свыше 7000 м.
Вынужденный бивак во время бури без палатки и пещеры — предприятие весьма тяжелое, особенно если нет специальных спальных мешков. Во время такого бивака всеми силами нужно стараться не заснуть, ибо сон в таких условиях — это смерть. Пища, содержащая жиры и сахар (сало, сахар, шоколад, конфеты), является также согревающим средством и помогает легче переносить холод. Не менее важно — это оставаться всем вместе, а не идти вразброд на поиски каких-то лучших мест. Тут большое значение имеет авторитет руководителя группы, его опытность и, о чем я уже говорил в главе о подборе группы, физическое равенство участников.
Более опасна снежная буря, так как она, кроме того, отнимает возможность ориентировки. Кто хоть раз побывал в горах во время снежной бури, тот на всю жизнь сохранит о ней не весьма приятное воспоминание и, если не понимал до сих пор, то поймет, что горы шутить не любят.
Снежные бури обычно бывают ранней весной или поздней осенью, но никто не даст гарантии в том, что она не разразится и летом; например в июне и июле 1031 г. были сильные снежные бури в Альпах и на Кавказе.
Снежная буря не наступает внезапно. Обычно ей предшествуют некоторые метеорологические явления, которые дают возможность в большинстве случаев с уверенностью сказать, что через 12—20 часов разразится непогода. Таким образом, для альпиниста, изучающего метеорологию, обладающего в этом отношении известным опытом, имеется достаточно времени для того, чтобы дойти до безопасного места. Собственно говоря, знание метеорологических явлений в горах и будет вернейшим средством в борьбе против одной из самых серьезных опасностей, которые могут угрожать альпинисту.
Метеорологические данные (по Рудовскому)
Вот несколько признаков, которые дают возможность с известной вероятностью предсказать погоду:
1. Если поздно вечером, ночью и утром воздух тянет в долину, а днем наоборот, то это предвещает хорошую погоду. В противном случае, т. е. если днем тянет в долину,— может быть плохая погода.
2. Внезапное появление на большой высоте теплого ветра несет плохую погоду.
3. Очень быстро несущиеся облака предвещают часто плохую погоду.
4. Барашковые облака, быстро несущиеся со стороны господствующих ветров, указывают на приближение плохой погоды, если небо над такими облаками затянуто пеленой.
5. Перед грозой воздух спокоен и давит. Почти всегда над кучевыми облаками небо затягивается пеленой. В грозовых облаках ледоруб начинает гудеть, лицо затягивается как бы паутиной.
6. Снегопад и холод часто приносят за собой прояснение, но не всегда.
7. Вечерняя заря указывает па хорошую погоду; утренняя — наоборот.
8. Если после нескольких дождливых дней наступит внезапное прояснение, то оно не продолжительно. Внезапный дождь, после ряда хороших дней, бывает ненадолго.
Дождь
Дождь делает продвижение в горах чрезвычайно затруднительным и опасным, в особенности при лазании по скалам. Скалы от дождя становятся скользкими, и мокрые подошвы специальных ботинок для лазания по скалам являются уже не подспорьем, а опасностью. Ручьи дождевой воды, подмывая камни, валят их вниз, и этим создается новая опасность — опасность камнепада. На склонах, покрытых снегом, возникают лавины, частью от того, что снег, напитавшись водой, становится тяжелее и сползает вниз, частью от того, что вода подмывает снег в нижних слоях и он, теряя сцепление со своим основанием, образует лавину. Травянистые склоны становятся скользкими и едва ли менее опасными, чем снежные. Работать с мокрой веревкой трудно и неприятно.
Обычно к вечеру, когда температура воздуха в горах надает, на сцену выступают побочные явления: мокрые скалы покрываются ледяной коркой и становятся чрезвычайно опасными или даже совсем непроходимыми; снег затягивается сверху коркой, необычайно затрудняющей продвижение: нога, получившая на снегу как будто твердую опору, вдруг проваливается, и это сопряжено с большой потерей силы; веревка замерзает, делается твердой, неэластичной и почти отнимает возможность спуска по ней, а при более сильном морозе и образовании узла может сломаться, как дерево. Не приходится говорить уже о том, что промокший человек чувствует себя чрезвычайно плохо; кроме того, имеется опасность простуды.
Дождь при ветре, который обычно вызывает понижение температуры,— одна из серьезнейших опасностей в горах.
При небольшом и непродолжительном дожде защитой может служить непромокаемый плащ, но в плаще лазать по скалам крайне неудобно и опасно: можно наступить на плащ ногой, зацепиться им за выступ скалы и т. п. Лучше непромокаемая куртка и штаны из той же материи.
При большом дожде, если позволяет место и есть палатка, следует воспользоваться ею и переждать, если он вообще не грозит затянуться на несколько дней. В этом случае, в особенности на трудных скалах, дело может принять очень скверный оборот, так как частенько бывает, что дождь в горах переходят в снегопад. Следующий случай произошел на скалах горы Дахштейн:
«Альпинисты Циммерман и Виндштейг, выйдя из горной хижины, направились к южной стене Дахштейна, чтобы по ней совершить восхождение на вершину. Внизу к ним присоединились Орлет и Фридман, а немного позднее Габерлер, Гальбавый и Штурм. В 7 ч. 30 м. утра, когда показалось голубое небо, начали подъем. Впереди карабкались Циммерман и Виндштейг. В 8 ч. 30 м. внезапно начался проливной дождь, от которого часть альпинистов укрылась в имевшейся у них палатке. Как только дождь перестал, восхождение продолжалось, но едва альпинисты достигли ниши в скалах и карниза, как ливень разразился опять. Сверху по каминам и стенам неслись целые ручьи. Несмотря на это, Виндштейг и Циммерман одолели целый ряд трудных каминов и достигли так называемого «места для отдыха» у родничка. Охраняемые веревкой, поднялись сюда и другие участники восхождения. Так как ливень исключал возможность дальнейшего продвижения, то решили переночевать здесь в палатках.
«Ночью температура понизилась, выпал снег. Это обстоятельство, а также ледяная корка на скалах, принудили альпинистов весь следующий день просидеть в палатках. На следующую ночь Штурм начал вести безумные разговоры. Днем 13-го снизу прояснилось, но палатки были покрыты снегом и льдом. Сверху по камням бежала вода. Попытка продвинуться дальше окончилась неудачей. Тогда начали давать сигналы о помощи, и около полудня получили снизу ответ. Но тут произошло недоразумение: крики «Маршрут Пихля» были поняты альпинистами, как «помощь идет», и они отвечали «да». Таким образом, спасательная колонна ошибочно направилась по маршруту Пихля, вместо того чтобы идтти по маршруту Штейнера, где и находились альпинисты.
«Тем временем Орлет и Штурм чувствовали себя очень плохо. Ночью у Штурма помутился рассудок: он бросился на своего соседа по палатке Циммермана, начал его душить и бушевать. На крики о помощи поспешили из другой палатки остальные и в ночной темноте связали Штурма веревкой. Постепенно он успокоился, но навеки... Разорванная в клочья палатка послужила ему саваном.
«14-го снег начал таять. Разделен был последний провиант. Фридман и Габерлер впали в безразличное состояние, Орлет жаловался на большую жажду. Наконец, пострадавшие увидели проводника Порнера, поднимавшегося по маршруту Ппхля. Как только их крики достигли до ушей Пернера, он поспешил на вершину Дахштейна и в 3 часа дня стоял уже вместе с другим проводником Симонсленером на крутой стене в 50 м над биваком. Они бросили вниз веревку, по ней втащили веревки пострадавших, связали эти веревки вместе и вытянули наверх Фридмана, Габерлера, Орлета и Циммермана, изранив себе при этом в кровь руки. Из-за позднего времени Виндштейг и Гальбавый должны были остаться на месте бивака и ждать следующего дня. Когда им на веревке спускали палатку и рюкзак с продовольствием, Виндштейг, стоявший выше Гальбавого, ловя рукой рюкзак, свалился со стены вниз и разбился насмерть.
«Наступила ночь, которую Гальбавый провел на скалах один. На следующее утро опять разразилась непогода. Прибывшие из Вены и Граца спасательные экспедиции поднялись на вершину Дахштейна и оттуда подняли Гальбавого. После этого двое из спасательной эскпедиции спустились к месту бивака и взяли труп Штурма» («Альг. Бергштей-герилйтунг», 12/VIII 1930 г.).
Конечно, на леднике, на старой морене, на горном плато имеется больше возможностей и палатку поставить и ливень переждать. Во время сильного ливня, в особенности на крутых осыпях, в ущельях, кулуарах и т. п., нужно быть весьма осторожным.
«От Эльмауэртор к Груттенской хижине (Кейзергебирте, Бавария) ведет живописная, очень смело проложенная тропа, которая в нормальных условиях легко проходима и безопасна. Тропа эта идет около чрезвычайно интересных, фантастической формы известняковых образований и через совершенно безводное, крутое ущелье. Макс Шнель с женой, сыном и еще одной туристкой находились как раз в ущелье, когда внезапно разразился сильный ливень. Масса воды, увлекая камни и землю, хлынула в ущелье и обрушилась на туристов. Спаслась только жена Шнеля, которая успела взобраться на выступ скалы. Обезображенные трупы остальных нашли потом в 100 м ниже» («Альг. Бергштейгерцейтунг», 1928 г.).
Гроза
Гроза в горах, особенно летом,— явление нередкое. Гроза может быть непродолжительной, так сказать, местного значения, но может быть также и предвестницей начинающегося ухудшения погоды со всеми вытекающими отсюда последствиями: дождем, градом и снежной бурей.
Предвестниками надвигающейся грозы являются обычно почти полное безветрие и особенно жаркое солнце к полудню. Воздух перед грозой, как говорят, парит. Утром на небе показываются и исчезают кучевые облака. Барометрическое давление падает. Небо заволакивается тяжелыми облаками.
Гроза, помимо тех явлений, которые ее могут сопровождать в горах (дождь, град и снежная буря), опасна молнией. Чем ближе альпинист находится к сфере, насыщенной электричеством, тем больше увеличивается опасность. Воздух в таких областях бывает так сильно насыщен электричеством, что ледоруб начинает гудеть, волосы, если по ним провести рукой, издают характерный треск, а иногда встают дыбом. Наиболее подвержены ударам молнии все выступающие предметы. Поэтому, чуть только начинают появляться первые признаки надвигающейся грозы, необходимо сейчас же уйти подальше от деревьев, острых выдающихся скал, хребта или вершины горы. Ледоруб, альпеншток и все остальные металлические предметы следует положить в сторону и, если нет поблизости какого-нибудь убежища вроде пещеры, расщелины или ниши в скале, лечь на землю.
Случаи поражения альпинистов молнией на высотах нередки.
Георг Флейри был убит молнией на вершине Эгюий де Гуте (1929 г.).
В августе 1918 г. во время перехода двух хорошо снаряженных альпинистов из Черчена к Бернине разразилась гроза, и, в то время когда они хотели приступить к устройству бивака, их убила молния.
В сентябре 1918 г. на вершине Веттергорна были застигнуты грозой два туриста и два проводника. Все были убиты. Почерневшие трупы двух найдены на вершине, остальные двое были сброшены ударами молнии вниз.
В июле 1900 г. два проводника и турист во время лазания по скалам Дан дю Жеан попали в грозу. В то время как первый проводник и турист находились за выступом скалы, второй проводник, шедший последним, был сражен молнией и сброшен вниз, так как веревка, которой он был связан со своим спутником, от удара молнии перегорела.
В июле 1900 г., при восхождении на Маттергорн двух туристов в сопровождении проводника, молнией был убит проводник, туристы же сброшены вниз и застряли в бергшрунде, отделавшись легкими ранениями.
Туман
Туман бывает особенно часто летом. Иногда в течение четверти часа чистая даль вдруг затягивается дымкой тумана, очертания предметов становятся неясными и наконец совсем исчезают. Идешь, как в молоке, и видишь только находящуюся в нескольких шагах темную фигуру спутника.
Несчастные случаи, причиной которых был туман, нередки. Почти каждый год на плато Хохшваба гибнут альпинисты в так называемых воронках (провалах), срываясь туда вследствие плохой видимости при тумане. Бывает также, что, блуждая в тумане подряд несколько часов, альпинисты выбиваются из сил и становятся жертвами холода. Эти случаи чаще бывают на ледниках, где при наличии трещин, которые нужно обходить, легко сбиться с избранного направления, и на скалах, по которым невозможно идти прямо в нужном направлении. К тому же на скалах при тумане оседает влага, которая при понижении температуры образует опасную ледяную корку.
Туман в горах может надвинуться внезапно. Внезапность усугубляет опасность тумана. Выходя при хорошей погоде, альпинист редко думает об этом, что его может настигнуть туман. Часто к тому же по легкомыслию и незнанию продовольствие берется из расчета только на хорошую погоду. Забывается мудрое правило: «если едешь на день, бери хлеба на неделю». Грешат также и в отношении снаряжения, оставляя теплые вещи в основном лагере.
Бывает, конечно, и наоборот: излишне осторожные альпинисты при первом же появлении тумана удирают от него во все лопатки отсиживаться где-нибудь в укромном уголке. Найти разумную середину между двумя этими крайностями и составляет то, что мы называем опытностью. Опытный альпинист знает свои силы и те опасности, которые приносит с собой туман, он взвесит трудности восхождения или перехода и тогда уже решит, как ему поступать (Провести маршрут в тумане—это большая школа для изучающих технику альпинизма. Один такой маршрут даст в смысле наблюдения и опыта во много раз больше, чем проведенный при ясной, хорошей погоде. Поэтому необходимо, чтобы учебные группы под руководством опытного руководителя совершали переходы во время тумана и таким образом получали необходимый опыт).
Туман, очень быстро появляясь, может так же быстро и исчезнуть. И в этом часто бывает спасение. Вид на окружающее, открывшийся хотя бы на несколько секунд, дает возможность ориентироваться, осмотреться и выйти из затруднительного положения.
Так как туман—явление в горах довольно частое, то нужно быть всегда готовым встретить его во всеоружии. Во время пути необходимо замечать все, что в дальнейшем может пригодиться для ориентировки. Какой-нибудь камень, скала, углубление, причудливой формы трещина и т. д. могут служить вехами, отмечающими направление и обеспечивающими в случае надобности правильное отступление. Идя по скалам, нужно складывать на видных местах пирамиды из камней, делать отметки ледорубом на снегу, если он оставляет хороший след, наконец обозначать путь так называемыми маркировочными листками (это полоски бумаги ярко-красного цвета, которые кладутся на пути на видных местах под какую-нибудь тяжесть). Стрелкой на листке можно указать направление.
Ориентировка во время тумана обычно затрудняется тем, что в тумане все предметы выглядят необычно: близкие предметы кажутся отстоящими далеко, теряется представление о крутизне склона, о пройденном расстоянии и т. д.; снег и туман сливаются иногда в один цвет, и тогда продвижение вперед сопряжено с еще большими опасностями.
Как бороться с туманом? Прежде всего, не теряя присутствия духа, надо удвоить осторожность, будь то на скалах, будь то на леднике. Нельзя расходиться, а, наоборот, если не были связаны, связаться. Как можно чаще проверять направление по компасу, подкрепляя эту проверку измерением высоты. Никогда не надо торопиться, так как туман может продолжаться и не один день, и излишняя торопливость преждевременно может вымотать силы наиболее слабых спутников. Потеряв направление, следует остановиться и хорошенько обсудить создавшееся положение. Уместна немецкая поговорка: «если ты растерялся, то присядь, отдохни, поешь и приди в себя».
Иногда, действительно, лучше всего расположиться на подходящем месте на бивак и дождаться улучшения погоды, чем бесполезно блуждать в тумане, подвергая себя и своих спутников опасностям. Так, например, мы и сделали во время учебного похода в 1931 г. из Адыл-су на Лекзырский ледник через перевал Джан-Туган. Те трудности, которые мы встретили на другой день уже при ясной погоде, были бы во время тумана во много раз опаснее.
Можно также, если продовольствие подходит к концу, возвратиться к исходному лагерю, особенно если нет уверенности в том, что туман в скором времени рассеется.
Вот для чего необходимо отмечать или запоминать путь, по которому идешь. Однако возвращаться не всегда хочется, с другой же стороны, туманная погода может продолжаться несколько дней, и терпеливое выжидание хорошей погоды не всякому по вкусу. Здесь-то и нужно основательно взвесить все «за» и «против»: в состоянии ли альпинист при данных условиях продолжать восхождение или переход, в состоянии ли он по карте и компасу правильно определить направление, хватит ли продовольствия в случае неудачи, выдержат ли слабейшие спутники и т. д.
При спуске во время тумана, если даже имеется возможность прибегнуть к скольжению, нужно быть крайне осторожным и скользить медленно, сильно тормозя. А лучше всего не прибегать в тумане к вообще опасному способу спуска скольжением. Поскольку в тумане очень трудно различать состояние снега, определять крутизну склона и т. д., легко попасть в полосу лавин, что часто и бывает. Так, в 1928 г. при спуске с Зонблика произошла катастрофа, стоившая жизни тринадцати альпинистам.
Нужно еще добавить, что туман действует на психику человека подавляющим образом, и это в свою очередь неблагоприятно отражается на физическом состоянии. Появляется безразличие, притупляется сила воли, и все это как раз в то время, когда необходимо напряжение всех сил, чтобы достигнуть цели или по крайней мере безопасного места. После целого дня блуждания по леднику застигнутые туманом выбиваются к ночи из сил и часто замерзают; на скалах во время тумана воля к действию покидает людей, и они становятся жертвами собственной слабости. На Монблане в 1870 г. во время тумана заблудились и погибли восемь проводников и три альпиниста.
Карта и компас, в особенности же компас системы Бецарда, в соединении с высотомером, являются самыми верными помощниками в борьбе с туманом.
Предрассветная мгла
Опасна также и предрассветная мгла. Чтобы иметь в своем распоряжении больше времени и чтобы полнее использовать утренний мороз, дающий лучшие условия продвижения, альпинисты снимаются с лагеря часто еще до утренней зари и под утро попадают иногда в предрассветную мглу. Мгла эта, конечно, менее опасна, чем туман, так как она исчезает с восходом солнца, но и она может доставить не опытному неприятные часы.
Н. Николаева в своей книжке «На вершину Эльбруса» рассказывает о таком случае. Группа туристов в августе 1928 г. начала при хорошей лунной погоде подъем от «Приюта одиннадцати» на вершину Эльбруса. Когда поднялись приблизительно на высоту 4600 м, один из туристов, потерял кошку и альпеншток, повернул обратно. В это время надвигалась предрассветная мгла. Не умея ориентироваться, турист сбился с пути, долго блуждал по пустынным нолям Эльбруса и лишь несколько часов спустя выбрался к камням «Приюта одиннадцати», находившимся всего в получасе ходьбы от того места, где его застала мгла.
Наступление темноты и бивак
Обычно маршрут должен быть рассчитан так, чтобы еще до наступления темноты группа могла в определенном месте расположиться на ночевку. Точно рассчитать, где будет бивак, можно лишь при известном, уже кем-то пройденном маршруте (Все альпинистские группы должны давать в горную секцию подробные описания проделанных маршрутов с обозначением количества времени, потраченного на определенные отрезки маршрута. Горная секция должна собирать этот материал, систематизировать и на основании его давать консультации. Материал этот послужит также основой для составления путеводителей в горных районах).
Маршрут с точно определенными местами для ночевок рассчитывается обычно на нормальные условия. Но так как в горах часто бывают отклонения от нормальных условий, вследствие плохой погоды, нездоровья спутника и т. д., то не всегда удается, даже и при известном уже маршруте, устроиться там, где рассчитывал раньше по плану. В особенности это нужно иметь в виду при первовосхождениях, когда вообще ничего точно неизвестно и возможны потому сильные просчеты.
Как иногда вместо одного приготовленного бивака приходится волею судеб заночевать на другом, непредвиденном, рассказывает в своей книжке «Рабфак во льдах» тов. Воробьев, описывая восхождение на Асмаши в 1929 г.:
«На верхнем фирновом поле ледника Асмаши, учитывая большую потерю времени для обратного пути, мы выкопали удобную пещеру в фирне для предполагаемого здесь ночлега. Во время восхождения, уже сравнительно недалеко от вершины, мы попали в сильную грозу. Пришлось довольно долго отсиживаться, и когда мы достигли вершины, было уже темно. Возвращаясь обратно, мы смогли дойти только до первых скал на хребте; у наскоро сделанной из комьев снега и камней защитной стенки заночевали под одним плащом, в получасе ходьбы от заранее приготовленного в фирне убежища. Вот один из многочисленных примеров, как можно прийти к биваку там, где его и не предполагаешь».
Чаще всего к биваку вынуждает наступление темноты. Темнота—препятствие для альпиниста, почти аналогичное туману, с той лишь разницей, что после ночи определенно наступит день, можно даже сказать, через сколько часов начнется рассвет, тогда как во время тумана неизвестно, когда прояснится погода.
Если темнота застала на леднике, то при свете фонаря можно еще с грехом пополам идти, тогда как для лазания по скалам фонаря уже недостаточно. Но и в первом случае продвижение становится неуверенным и чрезвычайно медленным, так как поле зрения ограничено, в лучшем случае, несколькими метрами. То пространство, которое при нормальных условиях можно пройти в 5 мин., требует в темноте времени в несколько раз более. Опасности в виде скрытых трещин, провалов, ледопада и т. д. увеличиваются во много раз. На скалах при таких условиях найти правильное направление или хотя бы надежные точки опоры на ближайшее расстояние крайне затруднительно. На моренах каждый шаг связан с опасностью сорваться и попасть в западню между камней.
Поэтому до наступления темноты, если нет уверенности, что можно засветло добраться до намеченного места, не следует идти напролом, без всякого разбора, а лучше своевременно устраиваться на ночлег, пока еще не темно и силы участников еще не вымотаны темнотой и бесплодными поисками подходящего для бивака места. Это правило следует применять и при наступлении скверной погоды.
Темнота застает альпиниста в непредвиденном месте чаще всего потому, что он неправильно учел время, необходимое для выполнения маршрута. При определении этого времени нужно исходить из продолжительности дня в данное время года. Она колеблется между 8 и 16 часов. При этом не следует впадать в другую ошибку, в другую крайность, а именно—продолжительность дня приравнивать к времени, употребляемому для выполнения маршрута. Обычно для летних маршрутов продолжительность дня должна быть разделена на три части, из которых две пойдут на ходьбу, лазание и другие способы передвижения, а остальная часть— на остановки, плохой путь, неподходящее состояние снега и льда и т. д. Таким образом, маршрут, который для своего проведения требует 8 часов, может быть совершен без опасности попасть в темноту в течение 12 часов. Значит, продолжительность дня должна быть не менее 12 часов.
Другой пример. Продолжительность дня 15 часов. Сколько можно употребить на продвижение по маршруту до наступления темноты? Результат получим от деления 15 на 3 и умножения полученного частного на 2, т. е. 10 часов. Значит, если для достижения цели требуется 12 часов, то где-то в пути наверное придется заночевать.
При зимних маршрутах не на лыжах время, необходимое для совершения перехода, должно равняться двойному времени, положенному только на передвижение. Таким образом, при продолжительности тура в 8 часов на передвижение может быть потрачено не более 4 часов.
Таблицу продолжительности дней на время всего путешествия можно легко составить по календарю, в котором на каждый день указывается восход и заход солнца. Таблица может быть составлена приблизительно так, как указано на рисунке 115.
Но недостаточно определить дневное время для проведения маршрута, — нужно еще и наиболее рационально использовать его. Для этого существует золотое правило: выходить в путь как можно раньше. Еще задолго до восхода солнца, приблизительно часа за 1½—2, нужно быть уже готовым к походу. В некоторых случаях, когда начальная часть пути известна или безопасна, можно выйти еще раньше, даже с фонарем.
Такой ранний выход имеет свои положительные стороны не только в смысле наиболее полного использования для маршрута всей продолжительности дня, но еще и потому, что в более раннее время многие опасности гор (вроде камнепада, лавин и т. п.) еще спят, скованные ночным холодом. Снег тверже, и по нему легче идти, легче кажется при утренней свежести и увесистый рюкзак. Только в некоторых случаях при трудной скальной работе лучше подождать восхода солнца, когда скалы немного согреются: тогда пальцы не так зябнут и более подвижны.
Рис. 115. Схематическая таблица продолжительности дня.
Когда мы идем по знакомому уже маршруту, вопрос о том, когда группа будет у цели, может быть сомнительным только в силу обстоятельств, о которых я говорил выше. Во всех же остальных случаях нужно всегда быть готовым к непредвиденному биваку, т. е. к такому, место для которого заранее не определено.
Уже за 2—2½ часа до наступления темноты участники должны осматриваться вокруг в поисках подходящего уголка. На скалах нужно, прежде всего, посмотреть безопасно ли выбранное место от камнепада, лавин и воды. Нужно стараться устроиться всем вместе—одна палатка, одна группа вблизи от другой. На скалах это значительно труднее, чем на леднике или фирновом склоне, где можно вырубить удобную площадку. Если время и условия позволяют, то площадку следует выровнять, чтобы она не имела ската вниз. На это нужно обратить особое внимание тем, кто беспокойно и крепко спит, так как один поворот в сторону ската — и сон может стать вечным. Лучше всего устроить ложе немного корытцем: так спать безопаснее и теплее. Есть, однако, люди, которые спят неподвижно, как камни. Кто не надеется на спокойный сон, тот пусть лучше сделает охранение: вобьет в скалу крюк и к нему веревкой привяжет себя поясной петлей.
Если все спутники вместе и если есть палатка Здарского или вообще возможность если не поставить, то по крайней мере накрыться палаткой, то в общем дело обстоит не так уж плохо. Хуже, если группе за неимением подходящего места приходится разделиться. Тогда об использовании палатки всеми не может быть и речи: она отдается тем, кто чувствует себя слабее и не имеет достаточно теплой одежды. Не нужно забывать, разумеется, что в палатке, предназначенной для 3 человек, могут в случае нужды поместиться 5 и 6.
Не имеющие палатки должны защищать себя главным образом от ветра. Для этой цели устраивают из камней стенки, и именно с той стороны, откуда тянет ветер ночью и под утро. Это определяется в большинстве случаев положением ледника: ночью ветер тянет с ледника в долину (Конечно, при перемене погоды изменяется и направление ветра.).
Иногда площадь вынужденного, непредвиденного бивака настолько мала, что охранение приходится делать обязательно, чтобы в полудремоте не свалиться вниз. Случается, что во время очень трудных восхождений заночевать приходится в лучшем случае сидя, причем ноги свисают над обрывом, Ясно, что здесь необходимо самоохранение и притом очень надежное. Как — вопрос разрешается в зависимости от условий места.
На скалах для устройства бивака хорошо использовать нависшую скалу, нишу, углубление, расщелину. Более удобны в этом отношении доломитовые, известковые скалы. Гранит дает немало возможностей устроиться под свалившимися плитами.
Прежде чем начать устраиваться, нужно хорошенько осмотреться, а не бросаться с одного места на другое в надежде, что оно лучше; так высматривают издали все места. Бивачный опыт приобретается быстро: две-три ночевки в непредвиденных условиях—и ошибок в дальнейшем уже не будет.
На леднике в смысле выбора места устроиться значительно легче. Здесь нужно обратить внимание главным образом на то, чтобы место было защищено от ветра. Для этого выбирается безопасная широкая трещина, большие моренные камни и т. п. Можно также выкопать в снегу или фирне убежище. Я предпочитаю обычно второе, так как надеяться на трещину не всегда приходится. Во всяком случае, трещину необходимо хорошенько прозондировать, и если поблизости есть камни, бросить вниз, чтобы убедиться в прочности основания. Камни послужат также и для устройства площадки или сиденья на снегу.
Убежище легче и удобнее сделать на склоне. Вход в убежище делается небольшим и потом закрывается снегом или завешивается чем-нибудь (курткой, полотенцем и т. п.). Это очень важно для сохранения тепла внутри и для защиты от ветра и снега. В течение приблизительно одного часа можно при помощи ледоруба и крышки от котелка для отбрасывания снега выкопать удобное убежище для 3—4 человек. На крутом склоне убежище выкопать быстрее и легче.
Сначала выгребается круглая яма, которая и расширяется в стороны и вверх куполообразно; по краям оставляются выступы для сиденья, но можно делать убежище и без них. Как я уже упоминал, убежища такого характера блестяще оправдали себя даже во время, серьезных экспедиций на Гималаях.
Ганс Барт предлагает строить хижины из снега, которые он испробовал во время войны в Альпах и которые особенно рекомендуются лыжникам. Чтобы научиться делать в горах такие хижины как можно быстрей и надежней, можно практиковаться зимой там, где есть снег.
Место для снеговой хижины не приходится выбирать так тщательно, как для убежища пещерного типа. Все же лучше выбрать защищенное место, например за скалой.
Площадка нужна небольшая: для 3—4 человек достаточно 1½—2 м2. Если снег прессуется, т. е. слегка сыроватый, то это будет самый лучший материал. Сухой снег получает необходимую пластичность, если площадку, на которой намереваются построить хижину, хорошенько утрамбовать ногами.
После такой предварительной подготовки намечают квадрат указанных размеров и из середины его при помощи лыжи (а еще лучше, если есть небольшая шанцевая лопатка из алюминия) вынимают кубики, которые кладут по бокам, где должны быть стенки. Первую стенку сооружают с наветренной стороны. Высота стенок не выше 3/4—1 м, глубина для ног 40—50 см. При группе в 4 человека двое кладут стенки, двое подготовляют крышу, основанием которой могут служить лыжи. Их связывают ремнями, кладут на стенки и покрывают плащом или какими-нибудь другими вещами (газетами, полотенцами и т. п.). Сверху можно набросать снегу. Вход делается небольшой и чем-нибудь завешивается.
Рис. 116.
Рис. 117.
При большом количестве участников хижину соответственно удлиняют из расчета по 50 см на человека. Общее устройство ее понятно из прилагаемых рисунков 116 и 117.
Палатка Здарского. Но все эти хижины и убежища не могут сравниться ни по простоте, ни по скорости установки, ни по удобству—с палаткой Здарского. Палатка Здарского в данное время является наилучшим и самым действительным орудием в борьбе с такими внешними опасностями, как непогода, буря, метель и т. п. Палатка Здарского неоднократно спасала жизнь альпинистам во время страшнейших снежных вьюг, продолжавшихся не один день. Если имеется палатка Здарского и если еще в придачу к ней выкопать пещерное убежище, то это будет серьезной защитой при всяком морозе и в любую бурю.
В 1929 г. наша группа при восхождении на Эльбрус в течение ¼ часа устроилась на высоте 5050 м и благополучно пропела ночь при минус 15° снаружи.
Нужно принять все меры к увеличению производства этого необходимейшего предмета снаряжения и самозащиты альпиниста настолько, чтобы можно било снабдить палаткой Здарского всех альпинистов, отправляющихся в горы.
Конструкция палатки Здарского чрезвычайно проста. Это мешок из тонкой прорезиненной материи. Обычные размеры его такие:
|
Длина
(см)
|
Ширина
(см)
|
Вес
(кг)
|
На сколько человек
|
|
200
|
125
|
0,60
|
1—2
|
|
200
|
170
|
0,85
|
2—3
|
|
250
|
170
|
1,11
|
3—4
|
|
300
|
170
|
1,40
|
4—5
|
В настоящее время конструкцию мешка несколько улучшили: так, например, делают целлулоидное оконце для притока свежего воздуха, сверху по коньку вшивают шнур, так что мешок Здарского (так, собственно говоря, он и называется) можно устанавливать, почти как палатку. И, наконец, имеется палатка «Альпина», которая сконструирована по принципу мешка Здарского, но устанавливается, как настоящая крышеобразная палатка.
Установить палатку Здарского можно всюду, где только есть возможность усесться тому количеству альпинистов, которое может вместить палатка. Разумеется, более подходит площадка, защищенная от ветров. Надо смотреть также, чтобы не устроиться где-нибудь на лавинном склоне, вблизи карнизов или в опасном в отношении камнепада месте. На леднике нужно отыскать углубление, на снежном склоне — выкопать яму. На леднике, однако, не рекомендуется устраивать бивак под нависшими камнями, так как при возможном незначительном передвижении ледяной массы альпинисты, находящиеся под камнями, могут быть раздавлены.
Когда место выбрано и соответствующим образом подготовлено, на него кладут в кружок рюкзаки, садятся на них, накрываются мешком сверху, а края его подвертывают под рюкзаки, чтобы снизу не поддувало. После этого можно начать устраиваться внутри с разными удобствами. Зажигают фонарь, и при его свете поочередно подготовляются на ночь: сменяют мокрую одежду, надевают запасную теплую, распределяют провиант и все остальное так, чтобы все имелось под рукой. Чем лучше выбрано место и чем тщательнее оно подготовлено, чем меньше по сравнению с емкостью палатки группа, тем с большими удобствами можно устроиться. Во время бури нельзя, конечно, рассчитывать на тщательную подготовку места, но в нормальных условиях это вполне возможно.
Самое неприятное в палатке Здарского то, что вся ее верхняя часть лежит на головах и плечах ее обитателей. Это неудобство устраняется шнуром, протянутым по коньку палатки. Концы шнура привязывают к скалам или к связанным по два ледорубам. Ели шнура нет, крышу подпирают изнутри ледорубами (лыжники — палками). Нужно смотреть, чтобы не разорвать материю. Голову и плечи надо укрывать потеплей.
Благодаря своей способности не пропускать воздух палатка Здарского хорошо сохраняет тепло. Опыты показали, что разница между наружным и внутренним воздухом может составить 15°, т. е. если снаружи, скажем, 15° холода, то внутри может быть не ниже 1° тепла. Когда имеется возможность что-нибудь скипятить на спиртовке или примусе, то это обстоятельство во много раз облегчает задачу благоприятного и благоустроенного бивака. Во-первых, горячая пища повышает сопротивляемость организма, а во-вторых, внутри палатки температура поднимается настолько, что разница может составить не 15°, а значительно больше. Таким образом, можно даже и выспаться.
От времени до времени в палатку нужно впускать струю свежего воздуха, так как естественная вентиляция, вследствие воздухонепроницаемости материи, невозможна. По той же причине на стенках появляется отпотевание.
Мешок Здарского может применяться не только для бивака, но и в пути при сильной непогоде, когда без защиты нет никакой возможности остановиться и хоть немного отдохнуть, собраться с силами, закусить, развернуть карту и проверить ориентировку. В бурю, во время метели этого сделать без палатки нельзя. Всякая остановка без укрытия не дает никакого отдыха, вызывает большую потерю тепла, которую потом трудно восстановить. Большинство несчастных случаев во время снежной бури и тумана происходило именно потому, что невозможно было в адских условиях хоть немного передохнуть и подкрепиться, и люди гибли от истощения сил или замерзали.
Разумеется, и в палатке Здарского нужно быть осторожным и не сразу отдаваться в объятия сна. При очень сильном холоде это можно делать только по очереди, оставляя одного, или лучше двух, бодрствовать. Если при палатке Здарского имеются еще и спальные мешки, то вопрос о сне решается проще.
Самое главное во время бивака — это поддержать и сохранить теплоту тела. Последнее достигается применением, так называемого, штормового костюма: блузой и штанами из тонкой, плотной, не пропускающей воздуха материи. Сильнее всего страдают от холода ноги и бедра.
Ботинки, если они мокрые, нужно снять и сменить чулки. Хорошо также обернуть поверх носков ноги бумагой и засунуть их в рюкзак. Есть также специальные носки из тонкой прорезиненной материи. Надев сухие чулки и сверх них бивачные носки из прорезиненной материи, можно натянуть даже мокрые ботинки, так как сырость будет изолирована прорезиненной матерней. Бивачные носки прекрасно сохраняют тепло и могут применяться также и во время марша на холоде.
Поднять воротник, застегнуться на все пуговицы, завязать рукава куртки у кистей: это также сберегает тепло. Плохим проводником тепла является бумага. Положенная в 2—3 слоя на грудь и спину под свитер, она прекрасно сохраняет теплоту. Мокрую одежду необходимо заменить сухой. Сырость во время бивака — более опасный враг, чем холод. Ночь, проведенная на открытом воздухе в промокшей одежде, даже при небольшом холоде, может привести к серьезному заболеванию. Поэтому всякими способами необходимо сохранять одежду сухой и всегда иметь на этот случай смену белья.
Если имеется одеяло, то им не укрываются сверху, а завертываются в него, по возможности плотнее, с головой. Следует теснее прижаться друг к другу и не ворочаться по-пустому. Веревка, сложенная спиралью, может служить хорошей подстилкой.
Бивак без теплой одежды на скалах, а тем более в полосе вечного снега, вынуждает к поддержанию теплоты тела движениями в течение всей ночи и, следовательно, влечет большую потерю силы. На другой день альпинист после такого бивака чувствует себя значительно менее работоспособным. Нередки случаи, когда плохо проведенная ночь была причиной катастрофы. Знаменитый швейцарский альпинист А. Фишер погиб при переходе через Алечгорн главным образом вследствие того, что провел накануне на биваке скверную ночь.
Если в палатке или мешке Здарского можно даже при самых неблагоприятных условиях, соблюдая указанные выше предосторожности, уснуть, то уснуть во время бивака на леднике, не имея спального мешка или палатки, — это значит идти на верную смерть. В таких случаях нужно бодрствовать!
Но сколько такой бивак требует силы воли, выносливости и сколько он унес человеческих жертв, об этом свидетельствуют история альпинизма и сухие цифры статистики несчастных случаев.
Поэтому основное правило: удобство каждого бивака, его надежность в смысле защиты от непогоды и т.д. находятся в прямой зависимости от содержания рюкзака. Если, идя в горы, альпинист не возьмет с собой теплой одежды, смены белья, резервных чулок, рукавиц, палатки и других предметов высокогорного снаряжения, то пусть он будет готов ко всяким неожиданностям, которые далеко не всегда могут окончиться благополучно для его здоровья, а иногда и жизни.
