«Умный в гору не пойдёт...» — уверяет расхожая поговорка. И в самом деле — что зовет людей туда, высоко в горы? Лезть вверх по скалам, рискуя свернуть себе шею, неужели только лишь для того, чтобы вернуться обратно с увядшим эдельвейсом? Или ради пустого каприза полюбоваться с макушки «семитысячника» окружающим ландшафтом, а потом снова вниз?
Чудаки все-таки люди! Ладно бы одним альпинистам не сиделось дома, где по телевизору показывают «Клуб кинопутешествий». Так нет, пошла к Северному полюсу на лыжах экспедиция «Комсомольской правды». Зачем? Что могли они увидеть там, кроме «белого безмолвия»? Или Ален Бомбар. Питаясь планктоном, в одиночку переплыл океан. Френсис Чичестер, тот отмочил шутку почище — обогнул на яхте земной шар. Опять же — зачем? Экипаж воздушного шара «Дабл игл» задумал пересечь Атлантику. Едва не разбились и снова за свое. С грехом пополам перелетели. Теперь же собираются обогнуть планету...
Да, для кого-то они чудаки, эти отчаянно смелые люди. Но «чудаки украшают мир», как говорил А. М. Горький.
Все великое брало начало с романтики, как казалось многим, с чудачества. Но даже если этого великого и не случалось, все равно мужество, проявленное человеком в поединке с силами природы, было необходимо всем нам. Необходимо всегда. Потому что человечество стремится только вперед — дальше, быстрее, выше.
«Умный в гору не пойдёт...» Неверна поговорка! Никогда не переведутся на земле смельчаки, чьи воля и мужество выше любых гор. О таких замечательных людях мы и хотим рассказать в этом очерке.
Спорт их трудный, яркий, но негромкий, что ли, без десятков тысяч болельщиков, без аплодисментов на трибунах. Просто нет этих трибун, как нет и самого стадиона. Есть только горы, «на которых никто не бывал».
Альпинизм — вечное покорение высоты. «Только не нужно писать, что мы штурмуем вершины, — сказал Виктор Павлович Некрасов, главный тренер Вооруженных Сил по альпинизму, — мы на них ходим».
В первых числах августа на Памире завершился учебно-тренировочный сбор альпинистов. По соседству стартовало сразу два чемпионата — СССР и Вооруженных Сил. Палатки базового лагеря армейцев располагались в ущелье Венча, близ кишлака Гарм-Чешма, на высоте 3 тыс. м. Штурмовой их лагерь был еще выше — на 5 300. Туда уже проложили маршрут, организовали радиосвязь, занесли продукты и снаряжение. Доставка — это одновременно и акклиматизация и тренировка.
Альпинистские соревнования вообще отличают жесткая дисциплина, внутренний порядок. Горы покоряются отважным, но не прощают бахвальства и легкомыслия. В альпинизме с дистанции сойти нельзя. Ты должен быть победителем, если даже проигрываешь.
Сборную Московского военного округа на восхождение повёл ее капитан, мастер спорта Валерий Старлычанов. Опытный альпинист, Валерий знал по себе, сколь важна психологическая совместимость членов команды. Это как у космонавтов: полное доверие друг к другу, взаимовыручка — словом, если другу плохо, значит, плохо и мне. Кто-то здорово сказал: «Альпинизм не спорт, а образ жизни».
В. Старлычанов:
— У меня заместителем был Хохлов Юра, кандидат в мастера. Длинный, худой такой. Его легче представить за книгой в библиотеке» чем с ледорубом в руках.
Второй — Володя Евстигнеев. Коренастый, плотный. Парень очень упрямый. Не было сил идти — полз, было больно — смеялся.
Третий — красавец Миша. Волевой, спокойный. Когда восхождение затянулось, на него, «начпрода», все шишки посыпались: того не предусмотрел, того мало взял. Миша не обижался. Он стойко перенёс все испытания, ни разу не сказал: мне тяжело.
Четверка московских армейцев шла покорять одну из высочайших вершин Памира — пик Революции. Название ему, по свидетельству старых альпинистов, дал легендарный нарком по военным делам Николай Васильевич Крыленко, сам тоже заядлый альпинист. Он увидел, как волны движущегося горного льда сметают все на своем пути, словно революционный вихрь... Может быть, тогда он и сказал: «Альпинизм — школа мужества. Нашей Родине нужны мужественные люди».
Когда армейцы подошли под полуторакилометровую отвесную стену и начали обработку маршрута: стали вбивать крючья и вешать веревки, они получили по радио штормовое предупреждение: в район Памира через Гиндукуш прорвался муссон из Индии.
Муссон не заставил себя ждать. Резко похолодало, повалил снег, задула метель. В таких случаях поворачиваются и уходят назад. Пережидать непогоду всегда плохо. Расходуется запас продуктов, тают силы и увеличивается вероятность того, что не успеешь вернуться в лагерь к контрольному сроку. Риск немалый. Поэтому решать должна была вся группа. Капитан дипломатично отошёл в сторону, сел на ледник. Прислушался — палатка гудит, спор вовсю. Вернулся, спросил: «Ну что? » Молчат. Хочется, очень хочется в горы идти, но инстинкт самосохранения остается инстинктом, он назад тянет. «А сам-то как думаешь, капитан?» — «Мое мнение вы знаете — только вперед! — ответил Старлычанов. — Недаром же поговаривают: если погода плохая, значит, армейцы пошли на восхождение».
В. Старлычанов: — На маршрут мы должны были выйти первыми. За нами с разрывом в двое суток — члены сборной Закавказского военного округа. Почему не вместе? Ну, во-первых, мы соперники. А во-вторых, на идущих следом за нами могут упасть камни, которые сорвутся вниз от нашего движения. .. Пока мы мокли под стеной, закавказцы нас догнали.
Теперь из области психологии... Им, судя по обстановке, придётся возвращаться вниз, потому что согласно графику мы пользуемся правом первыми выходить на маршрут. Им же для прохождения времени уже не остается. Вопрос: согласны ли мы, чтобы закавказцы шли одновременно с нами? Согласиться — значит, падают наши шансы на золотые медали. Но и ребят жалко. Ведь восхождение на пик Революции — событие в альпинистской жизни. Посоветовался я со своими: что ж, вместе так вместе!
Итак, дальше они отправились формально разделенными командами, а фактически одной. Общими стали бензин для примусов, продукты.
Саркисов Лева, руководитель закавказцев, был «играющим» тренером ЗакВО. Москвичи его знали. Не раз Лева выигрывал чемпионаты, он любил подниматься не просто на гору, а на красивую гору. Знали и капитана команды Давида Тархнишвили. Сорок один год. Физик-теоретик, он и на отвесной стене мог читать лекции про «черные дыры» в космосе. Третьим в команде был немногословный Придон Джохадзе, рабочий хрустального завода. Четвертым — Юра Иевлев, перворазрядник, инженер.
В первый же день альпинисты осилили 350 м скалы. Менялись местами, чтобы разгрузить впереди идущую связку. Ночевка была сидячей — некуда было ставить палатки: только две «полочки» нашли. На них по четыре человека и сели, привязавшись веревками к крючьям.
Рано утром — вверх. На скалах намело снега; руки, ноги мерзли. Новая ночевка. На уступчике всего со стол шириной удалось пристроить одну из палаток. Освободили центр палатки, поставили примус. Первым делом чай, еда потом.
Это не происшествие в альпинистской жизни. Были у них и «висячие» ночевки. Как-то под вечер Старлычанова, который шел последним и выбивал крючья, темнота застала на вертикальной стене. Вместе с ним — Юра Иевлев. Стена как доска — ногу поставить негде. Привязались, натянули на себя спальные мешки. Прокричали ребятам наверх, что здесь, и закачались на ветру, как в коконах. Колючие звезды вышли на небо, теперь они казались ближе. С рассветом нагнили своих: «Привет, Деды Морозы!» Да и вправду лучше всякого грима; красные обветренные лица, мохнатый иней на бровях и ресницах, куртки покрыты изморозью. А ведь август, тепло еще было: каких-то минус восемь.
14 августа вечером они поднялись на гребень. Солнце уже село, густел морозный воздух. Не спасали от холода ни пуховые костюмы, ни толстое шерстяное белье, ни меховые сапоги — шекельтоны. Перед сном никто уже не раздевался. Шквальный ветер трепал палатки — держали их, чтобы не унесло. Высота около 6500 м вообще морозная, а тут еще циклон. Одно успокаивало: стена пройдена, до вершины оставалось, как говорится, «пешковая работа».
Правда, когда выходили из базового лагеря, взяли продукты в расчете до 10 августа — срока возвращения в базовый лагерь. Муссон «съел» все резервы, поэтому пришлось «подзатянуть ремень». Но они тогда никак не могли предположить, что на целых двадцать дней придётся растянуть десятидневный запас.
В 9.00, как обычно, — утренняя связь. Из штурмового лагеря наблюдатели вместо привычной сводки погоды передали: команда Ростова, участвующая в чемпионате Союза, тоже вышла на гребень; она где-то рядом, метрах в четырёхстах, но ростовчане сильно обморозились. SOS, однако, не дают, видимо, еще надеются на свои силы.
В горах твёрдый закон: по первому зову спешить на помощь попавшим в беду товарищам. Альпинизм по своей сути спорт коллективный. Дружба — его девиз, его кредо. Но нужно понять и армейцев — до вершины, а следовательно, до золотых медалей, им оставалось какие-то считанные часы.
В 10.00 по радио передали: двое замёрзли, один сорвался... Как же это произошло? Маршрут ростовчане выбрали сложный — они делали первое прохождение по незнакомому склону. Состав команды очень сильный. Капитан Анатолий Непомнящий тоже чемпион, ему отлично знакомы многие из труднейших памирских маршрутов. Но, видимо, невероятная физическая нагрузка и неожиданно сложившиеся чудовищные погодные условия на высоте около 7 тысяч метров оказались не под силу даже этим отлично тренированным людям.
Восемнадцать дней ростовчане «шли» стену. А чем больше на ней висишь, тем хуже себя чувствуешь. На высоте силы не восстанавливаются. Наутро 13 августа плохо стало с Иваном Слесовым. У него поднялась температура. На такой высоте даже легкое недомогание — опаснейшая вещь: не помогают и антибиотики. Что делать? Снять больного со стены вертолетом практически невозможно. Зависнуть так высоко машина не способна — воздух разрежённый...
Вокруг, куда только доставал их взор, — хаос гор, нагромождения скал, холодное небо над головой. Где-то далеко-далеко внизу были города. Люди ходили на работу, загорали на пляже, спешили на свидание с любимыми, а здесь... Здесь они словно злой силой были брошены в какой-то первобытный мир, где никто, кроме них самих, не мог им помочь.
Они начали подъем. Слесов уже не шел. А тянуть его вверх на руках по стене было трудно. Но поднимали все-таки вверх! Спускаться вниз было и опаснее и дольше — не донесли бы...
Набивали крючья, тащили. В полночь первая двойка вышла на гребень, поставила палатку. По веревкам пытались втащить туда и Слесова. Оставалось каких-то 40 м, но не успели... Последним шел Костя Осипов. Почему-то тоже застрял, не откликался. .. Неожиданно сорвался Джиоев... На выручку попавшей в беду ростовской группе, рискуя собой, пошли армейские спортсмены.
В. Старлычанов:
— По перепаду высоты мы находились от ростовчан метрах в трёхстах. Когда получили сообщение, что есть погибшие, поняли — жизнь остальных тоже в опасности. И хотя все мы были на пределе, полуголодные, уставшие, замерзшие, первым желанием было — скорее идти к ребятам, спасти их.
Спасти альпиниста — это прежде всего дать ему напиться на высоте. Снег не годится, он не утоляет жажды, сушит рот. Ростовчане сутки не пили — у них кончился бензин для примусов.
«Кто пойдёт?» — спрашиваю как старший. Свои права горячо отстаивали Тархнишвили и Саркисов. Для Левы и Давида чувство товарищества святое. Лева, например, никогда не возьмет кружку с водой первым. А ведь всем хочется пить. Сидит Придон, ему 23, сидит Лева, ему 40. Все протягивают кружку Леве. Но он не возьмет ни воду, ни хлеб, пока не утолят жажду и голод его товарищи. Лева убеждён — всем труднее, чем ему. Давид того же плана: он считает, что самое трудное должно оставаться ему, Давиду. Они и по альпинистской технике сильнее многих. Группа согласилась: они идут первыми. Ребята мгновенно собрались. Мы отдали им все продукты, что у нас оставались, и канистру с бензином. Они пошли к ростовчанам...
В такой экстремальной ситуации и минуты играют роль.
Армейцы быстро свернули лагерь, собрали палатки, снаряжение и поспешили вслед за товарищами. 300 м скального гребня преодолели всего за 4 ч. Высота около 7 тыс. м способна сделать и здорового мужчину слабым, словно ребёнка. И что еще страшнее, безразличным к опасности, холоду, голоду. Что же говорить об измученных донельзя альпинистах? Тут главное — скорее взбодрить человека, привести его в чувство, вернуть ему уверенность в своих силах.
Д. Тархнишвили: — Подходим, смотрим. Лежит палатка, синяя, красным ободом прошита. Испугался я — думал, пятна крови. Завалило ее снегом. Вижу, кто-то лежит в ней, а сверху сидит, сгорбившись, Толя Непомнящий.
До ребят двадцать метров снежного желоба. Ну, вбиваю хороший крюк. Лева закрепляет веревку, страхует. Вывели ребят из палатки под руки, зажгли примус, начали их чаем поить. К этому моменту подошли все остальные. Начали ростовчан осматривать.
Через полтора часа армейцы, поддерживая еле держащихся на ногах ростовчан, начали спуск. А ведь до вершины им оставалось практически 190 м, тех самых, победных.
Когда сидели на снегу, пили чай, Толя Непомнящий сказал:
— Слушайте, ребята, шли бы вы на вершину, а? Ведь я понимаю, как это обидно... Ничего, мы подождем.
— И вершина подождет, — сказал Давид.
Для спуска вниз дорога, которой пришли наверх, конечно же, не годилась. Оставалось два пути. Через перевал Зимовщиков, лежащий на высоте 5900, или через перевал Вертикаль, что ниже. Но последнее значило — 300 м стены вверх и еще 300 — вниз. Они подумали: через 5900 обмороженного Лешу Ващенко не поднять, не выдержит парень, придётся выбрать перевал потруднее.
А. Демченко, тренер спортклуба Московского военного округа по альпинизму:
— Они спустили ребят метров на триста, там был уступчик. Разбили палатку для ночевки. Еще раз осмотрели их. Когда с Ващенко сняли ботинки, ноги стучали, как деревяшки. Старлычанов и Джохадзе просидели с ним полночи, оттирая ноги. На следующий день они спустились с пострадавшими метров 500 по стене. К веревке прицепляли зажим (руки у ростовчан распухли, пальцы не разгибались), чтобы ребята могли «ехать» вниз. У каждого крюка стояли спасатели, помогали им перестегивать зажимы на следующую веревку.
Так оказались они на леднике Грум-Гржимайло. Ветер и туман сопровождали их. Впереди лежал перевал Вертикаль.
Утром все тринадцать поднялись в 6.00. Продукты кончились. Осталась одна заправка для примуса. Пили тёплую воду только утром и вечером. Правда, была еще банка сгущенки, но ею Лешу Ващенко подкармливали. Как-то утром они, не шевелясь, лежали в спальных мешках — не было сил вылезти. Володя Евстигнеев рассказывал про свой сон. А снилось ему: летает вертолет, сдобные булочки разбрасывает... «Всем встать», — сказал тогда Старлычанов.
Начался новый трудный подъем. Капитан ростовчан Непомнящий со Старлычановым шли последними, помогали Ващенко и Безуглову, которые очень ослабели. Безуглов не мог идти. Температура у него подскочила под 40°. Но он шел. Через каждые десять шагов он падал в снег, отдыхал еще десять шагов, еще... И так 8 часов подъема.
Когда вскарабкались на гребень перевала, это было уже спасение. Тут же начали спуск. Им повезло: спуск оказался хорошим — чистый отвес на 300 м. Внизу их ждала спасательная группа во главе с Сашей Абрамовым. Спасатели смазали раны пострадавшим, перебинтовали их и повели в базовый лагерь. Армейцы же еще могли идти сами...
Это был 20-й день в горах.
В. Некрасов:
— Я тотчас связался с Бахтибековым, начальником геологической партии. Он выслал навстречу трактор. Трактор полз через ледник. Сзади у него была прицеплена волокуша, на которую и положили пострадавших. Прилетел вертолет, взял ростовчан и доставил в районный центр в больницу. Отсюда на самолете санитарной авиации их отправили в Душанбе, потом — в Москву, в Центральный институт травматологии и ортопедии. Сейчас все они здоровы, бодры и снова подумывают о горах.
«Умный в гору не пойдёт...» Может быть, кому-то из читателей вновь придёт на память эта поговорка. «Мне, кстати, она тоже вспомнилась, — сказал нам капитан армейцев Валерий Старлычанов — Когда после такой горы спустишься вниз, то невольно думаешь: «И какого черта я туда полез?» А пройдёт месяц-другой, и забывается усталость, и опять чего-то недостает, и опять дьявольски тянет в горы».
Рекорд спринтера, марафонца и победа альпиниста — это всегда открытие новых возможностей человека, новый рубеж его выносливости, физической и моральной. Путь героев для того и проложен, чтобы следом шли другие смельчаки, возвышая самое имя — Человек.
...Уполномоченный Спорткомитета СССР в тот день поставил визу: восхождение засчитать. Судейская коллегия единодушно присудила обеим армейским командам — московской и грузинской — первое место, учитывая их несравненное мужество при спасении ростовчан.
