Высокая ответственность предполагает высокую нравственность
В горах альпинистская команда теряет ощущение границы между альпинизмом, ради которого она сюда приехала, и просто жизнью. Ее, по существу, нет, этой границы. Свой дом, свою аптеку, свою столовую, свое снаряжение альпинист несет на себе. Устройство безопасного и относительно комфортабельного бивака, в котором приходится провести иногда не одну ночь, задача, требующая подчас не менее основательных знаний и умений, чем виртуозное лазание по скалам. Как организовать отдых на стоянке, где под боком холодная скала, отделенная от альпиниста только тонким слоем прорезиненного перкаля, когда за палатной бушует гроза, а до бездонного обрыва куда меньше четырех шагов из популярной песни. Тут же в палатке на примусе кастрюля с тающим снегом (где возьмешь воду на стене?), пахнет бензином, но палатку открыть нельзя – заметет бураном или зальет дождем. А отдыхать и питаться надо, ведь с момента утренней горячей еды прошел долгий день, заполненный тяжелой и опасной работой. Завтра столь же трудный день, и, может быть, таких дней будет несколько. В палатке один из альпинистов возится с консервами и крупой, мастеря скромный ужин – он повар, второй готовит из одежды, веревок и спальных мешков постель – он администратор (или завхоз или кто-то еще, иными словами, тот, кто обеспечивает равнинным спортсменам удобный ночлег), третий приводит в порядок снаряжение на завтрашний день – он мастер по ремонту, четвертый перевязывает товарищу разбитый палец – он врач. И все они – альпинисты. И то, что по аналогии с равниной называют отдыхом (восстановлением), – все это непрекращающийся альпинизм. Если они не организуют себе ночлег, не приготовят пищу, не отремонтируют снаряжение, не окажут медицинскую помощь, никто за них этого не сделает. И любую обязанность должен уметь выполнить каждый. Полная взаимозаменяемость обязательна, а иногда – в горах всякое бывает – одному приходится заменять и двоих.
А когда горячий чай снимет дневное напряжение, будут переодеты мокрые носки и усталые тела погрузятся в теплую мякоть спальных мешков, можно вполголоса спеть хорошую альпинистскую песню.
Пусть там, вне палатки, бушует стихия, восходители верят в свои силы, верят друг в друга, верят в то, что завтра будет ясная погода, солнце растопит лед, согреет коричневые скалы и они вновь пойдут по избранному пути к желанной вершине. Не будет хорошей погоды – все равно пойдут. Потому что они – альпинисты. Залогом победы в этой непрерывной борьбе с горой и самим собой могут быть только самоотверженность, трудолюбие, дисциплинированность, сдержанность, доброжелательность и доверие, уверенность в товарище по связке. Без этих качеств нет и не может быть настоящего альпиниста. Маркс писал, что человек рождается без зеркала, но смотрится в другого человека, познавая себя.
Кто не видел гор – живет вполдуши
Приходилось ли вам когда-нибудь знакомиться со списком участников альпинистского лагеря или даже спортивного сбора? Если приходилось, то вы непременно должны были обратить внимание на его удивительно однообразный и постоянный географический «спектр»: Москва, Ленинград, столицы союзных республик, крупные промышленные центры, большие города, научные городки. Странно, в городах альпинизм можно увидеть только на экранах телевизоров, горами там, что называется, и не пахнет, но именно равнинные жители, горожане идут в альпинизм и постоянно им занимаются. Эта закономерность прослеживается вполне определенно в течение нескольких десятилетий и, по-видимому, не может быть случайной. Попробуем найти ей объяснение. То, что жители горных районов и тем более сельской местности не попадают в альпинистские лагеря, пожалуй, понятно. Стоит ли использовать свой отпуск, оставаясь дома.
Ведь каждому человеку, особенно молодому, свойственно стремление хоть ненадолго сменить свой жизненный фон. Правда, в столицах и больших городах горных республик – Ташкенте, Алма-Ате, Душанбе, Фрунзе, Самарканде и др. – альпинистов достаточно. Не так уж много, как могло бы быть, но все-таки достаточно. Зачем им ездить в альпинистские лагеря, если горы под боком, дома? Двух выходных дней вполне хватает, чтобы совершить приличное восхождение, а уж о тренировках в естественных горных условиях и говорить не приходится. Занимайся альпинизмом круглый год и укрепляй здоровье!
Кроме того, в таких центрах часто проводятся столь популярные в прошлом и не потерявшие своего значения теперь альпиниады – массовые восхождения на доступные, широко известные вершины. Эти альпиниады обычно приурочиваются к каким-либо знаменательным датам или памятным событиям. Подобные мероприятия, которые привлекают значительное число молодежи, систематически проводятся в Узбекистане, Казахстане, Киргизии, Кабардино-Балкарии, горах Северной Осетии (массовые восхождения на Казбек), Дагестане, реже в Азербайджане и совсем редко в Грузии...
Даже невысокогорный Иркутск использует свои близлежащие Тункинские Гольцы. Конечно, география таких мероприятий могла бы быть куда более широкой. Этому тоже, наверное, есть свои причины, обсуждение которых выходит за рамки нашего разговора. Однако и в альпинистских лагерях, и на спортивных сборах по-прежнему преобладают жители равнинных городов. В области горного туризма положение такое же.
Что же влечет обитателей многоэтажных башен в асфальтовых метрополиях в столь далекие от них горы? Ведь для этого подчас приходится прилагать серьезные усилия, жертвовать некоторыми житейскими удобствами. Конечно, очень многие молодые люди устремляются в горы из подражания друзьям, привлеченные яркими рассказами бывалых путешественников, следуя советам старших или повинуясь модному поветрию, а иногда и в силу совершенно случайных обстоятельств. Но, думается, если разобраться, то это явление имеет и более глубокие социальные корни.
Жители больших городов, представители самых разных профессий, от заводского рабочего до крупного ученого, живут в напряженном ритме. Сама обстановка большого города с его многочисленными взаимосвязями вынуждает принять этот ритм. У горожанина столько разнообразных возможностей приложения своих сил и талантов как в профессиональной, так и во внеслужебной деятельности, углубления своих познаний в самых различных областях науки, техники и культуры, участия в интереснейших общественных мероприятиях. На его голову ежедневно обрушивается лавина информации, которую он в большинстве случаев не успевает не только систематизировать, но и просто воспринять.
Желаний много, духовные потребности растут, возникает стремление не отстать от окружающих – все это заставляет торопиться. А времени – все те же 24 часа в сутки! Как быть? Вот и уподобляется городской житель пассажиру столичного метрополитена в часы пик. Все бегут – и ты беги. В том же ритме и направлении, увлекаемый общим потоком. И так изо дня в день, из месяца в месяц. На заводе, в школе, институте, на работе и даже в часы досуга.
Сюда еще надо добавить «болезнь века» – гиподинамию. Метро, автобус, лифт, горячая вода, телефон – как сократился из-за всего этого объем совершаемой человеком физической работы.
И вот у горожанина возникает непреодолимое желание вырваться из этого засасывающего ритма. Пусть ненадолго, но забыть о достижениях цивилизации, почувствовать себя тем, что ты есть на самом деле, – частицей живой и вечной природы с ее грандиозными горами, высоким небом, лесом, травой, реками...
Такое стремление возникает у людей по-разному, и реализуют они его тоже по-разному. В городе природа взята в узкие рамки скверов, парков и зон отдыха, которые не могут полностью удовлетворить людей, истосковавшихся в каменных и бетонных лабиринтах.
Из всех многочисленных видов спорта только туризм – водный, пешеходный, горный – и одна из интереснейших и насыщенных форм последнего – альпинизм дают городскому человеку возможность соединить спортивные эмоции с радостью взаимодействия с природой. Именно взаимодействия!
Ведь можно общаться с природой, просто ее созерцая. Даже в многолюдном туристском Подмосковье еще можно найти удивительные уголки, прекрасные при любой погоде. Можно провести на одном месте не один час, следя за сменой красок, слушая шелест листвы и переливы говорливого ручья, и испытать при этом высокое нравственное наслаждение. Но «не сладок плод бездельного досуга», говорил Софокл. Молодому, активному человеку такого общения недостаточно. Ему нужны элементы борьбы и победы, новые знания и впечатления, совместные переживания – словом, активные действия, не ограниченные строгим регламентом, без непрерывно подталкивающих внешних стимуляторов. Ему нужны активные действия, обеспечивающие в естественных природных условиях нормальную человеческую жизнь, наполненную лишениями и радостями, работой и отдыхом. Ему нужно самоутверждение в действии, образно выражаясь, «берег, чтобы оттолкнуться, мель, чтобы сняться, и шторм, чтобы выстоять»!
Трудный сплав по горной реке или многокилометровый лыжный поход в Заполярье (без постоянного вертолетного обеспечения и обслуживания), перевальный поход в горах и, конечно же, альпинизм – вот лишь некоторые примеры такого «берега, чтобы оттолкнуться...»
Туристский поход, альпинистское восхождение – это прежде всего путешествие. Какое великолепное слово! Какой широкий и красивый смысл может быть в него вложен, как много оно значит для современного человека!
Давайте послушаем Мелвилла: «Всякий раз, когда я замечаю угрюмые складки в углах рта; всякий раз, как на душе у меня воцаряется промозглый дождливый ноябрь... я понимаю, что мне надо отправляться в путь как можно скорее...» Скорее в путь, на поиски духовного равновесия, новых впечатлений, источника сил для новой работы.
Очень жаль, что многие альпинисты и горные туристы в упорном стремлении к быстрейшему, сиюминутному результату, желанному спортивному разряду и званию забывают о ценностях и радостях путешествия. А может, и просто не подозревают о них?! Старшее поколение альпинистов помнит дни, не такие уж и далекие, когда, чтобы достичь бивака в верховьях Безенги или Чегема, требовалась целая экспедиция с переправами через горные реки, челночными рейсами под рюкзаками, промежуточными лагерями. А уж о памирских и тянь-шаньских путешествиях и говорить нечего! Например, чтобы достичь ледника Звездочка, где обычно располагались базовые лагеря восходителей на пик Победы, нужно было две недели идти (да-да, идти!) с громоздким вьючным караваном по бесконечным сыртам, переправляться через многоводный Сары-Джас, протаптывать траншеи в глубоком снегу для лошадей на перевалах, строить мосты над бездонными трещинами великого ледника Инылчек. Да мало ли каких препятствий встречалось тогда на пути горных туристов и альпинистов! Не менее сложными и увлекательными были подходы (так их называли в то время) к высочайшим вершинам Памира, в лабиринты ледников Федченко, Гармо, Сугран, Фортамбек и др.
Сейчас же эти путешествия совершаются молниеносно: утром сел в лайнер в Домодедово, а к ужину (бывает, и к обеду) высаживаешься из вертолета где-нибудь в кустарниковом лагере у языка ледника Гармо. Вот так... И все трехтысячекилометровое путешествие остается в памяти «мимолетным виденьем». Конечно, цена времени теперь неизмеримо выросла, и жестко очерченные спортивные задачи – вершина (и не одна) да еще побыстрее – не оставляют места для путешествий по караванным тропам. Вертолет и самолет – привычный экспедиционный транспорт, а вьючная лошадь такая же архаика, какой была бы конка на улицах Москвы.
Мы вовсе не пытаемся отговорить альпинистов и туристов от реактивных лайнеров и вертолетов. С веяниями времени не поспоришь. Но задумайтесь над словами К. Паустовского: «Познание и странствия неотделимы друг от друга. Это непременное качество всех путешествий – обогащать человека огромностью и безграничностью знаний – есть свойство, присущее счастью (курсив наш)». Как сильно и верно сказано!
У домоседа один мир. У путешественника – тысячи! Но и в мире лайнеров и вертолетов должно оставаться какое-то место для пешего хождения по родной, такой близкой и так нужной нам земле. Упущенные яркие впечатления от трудного и интересного похода по великолепной горной стране не заменишь никакими сенсационными результатами и чемпионскими дипломами. Как часто торопливый турист на категорированном маршруте не может сказать, по какому ущелью и через какой перевал он идет, а альпинист на вопрос, как называется вершина, стоящая рядом с покоренной им «тройкой» или «пятеркой», широко раскрыв глаза, недоуменно отвечает вопросом: «А зачем это нужно?»
И бывает очень обидно, когда, спустившись с вершины, альпинист не может рассказать ни о чем, кроме как о количестве забитых в скалы крючьев и подвешенных на них лесенок. Ему и невдомек, что он сам себя лишает красивых воспоминаний и чувств, восстановить которые не удастся никогда.
Путешествие – прежде всего источник новых знаний. Можно увидеть то, что было известно только из книг, и удивиться тому, насколько живая природа интереснее и глубже, чем любые научные статьи и художественные шедевры. Нежный, удивительно прекрасный в своей скромности цветок, чудом выросший в трещине скалы по соседству с вечным снегом, изящный и стремительный силуэт горной козы на фоне светлого утреннего неба, нескончаемые проявления могучих всепроникающих сил природы, которых никогда не увидишь, не попав в тот мир, где все это живет и дышит. Нужно только не забывать смотреть. Смотреть и удивляться. И не жалеть времени, потраченного на это. Чтобы почувствовать природу, надо на время забыть себя. Как часто можно услышать от бывалых туристов и опытных альпинистов, что месячное пребывание в горах позволило им избавиться от нравственной и физической усталости после года напряженной профессиональной работы, накопить запас новых сил для следующего года. И даже зимой, когда до гор еще очень далеко, предвкушение встречи с ними делает жизнь полнее и насыщеннее.
У Н. С. Тихонова в рассказе «Люди больших высот» мы читаем: «...у человека, любившего горы, очарованного горами, не было времени странствовать в любимых местах. Его отпуска едва хватало на такое путешествие: он садился в поезд в Москве, вылезал в Кутаиси, ехал в дилижансе до Орбели, шел пешком через Джварис Цвери, поднимался на Латпарский перевал обыкновенно к вечеру, садился на траву и начинал переживать вечернюю симфонию гор. Вид с Латпарского перевала не передать ни красками, потому, что они все время меняются, ни пером, так как слова слишком материальны перед легковейными миражами, которые представляет великий хребет, где в одном краю поднимается чудовищная глыба двубашенной Ушбы, в другом – за сияющей пирамидой Тетнульда уходят вершины в бесконечный горный мир... Так вот, мой знакомый наблюдал с содроганием сердца, как играет огромный мир горного заката и горы звучат, как гигантский хорал, слышный только посвященному, потом все переходит в безумную ночь. Утром, насладившись всеми богатствами горной зари, путник отправлялся в обратный путь в Москву и жил этими впечатлениями до будущего года, до будущего паломничества в эти края. Это было святое преклонение, оно заслуживает уважения хотя бы потому, что человек за несколько часов получал высокую зарядку на год». Вряд ли отрывок нуждается в комментариях...
Время, проведенное в горном путешествии или на восхождении, позволяет обрести новый творческий заряд не только в силу активного взаимодействия с природой. Еще более важна, на наш взгляд, возможность общения в этих условиях со своими товарищами-единомышленниками.
Практика человеческого общения в больших городах, несмотря на, казалось бы, неограниченные возможности, носит специфический характер. Общение, даже между близкими друзьями, часто сводится к телефонным разговорам, что явно не располагает к полноте и доверительности обсуждения представляющих взаимный интерес проблем.
Бывает и так, что постоянные партнеры по путешествиям, живя в одном городе, встречаются друг с другом лишь на следующий год после поездки, готовясь уже к очередному походу.
Очевидно, ежедневное общение в совместном походе или восхождении приобретает формы, неосуществимые в городских условиях. В этом и есть нравственная особенность понятия «путешествие».
Общение с природой и взаимодействие с ней, вполне естественно, подразумевает любовное и бережное отношение взаимодействующих сторон. Природа благожелательна к человеку, и то, в какой степени он от нее зависит, определяется глубиной познания ее законов и умением их использовать. К сожалению, воздействие человека на природу порой принимает угрожающие формы. Не случайно журналисты называют его технической экспансией, а иногда и агрессией.
Альпинисты и туристы видят следы такого необузданного воздействия, да иной раз и сами принимают в нем участие. Срубленные деревья, сорванные безо всякой нужды цветы, изломанные ягодные кустарники, вытоптанные до твердости асфальта площадки постоянных биваков. А горы мусора, консервных банок и другого хлама! В результате живописное место превращается в свалку. Вспомним, что брошенная консервная банка перерабатывается природой в течение 50 – 70 лет, кусок шерстяной ткани живет 30 лет, бумага – 10– 20 лет. А пластиковые пакеты, стеклянные бутылки и банки – вечны!
Сколько ни произносят по этому поводу самых страстных обвинительных речей, заметного улучшения пока не наблюдается. По-видимому, наряду с воспитательной работой требуются какие-то более строгие и решительные меры, предусматривающие конкретные наказания за конкретные нарушения. Нужен не только общественный, но и государственный контроль хотя бы в местах наибольшей концентрации туристских маршрутов. Нужна, так сказать, спасательная служба для природных богатств. И совершенно очевидно, что расходы на эту службу будут значительно меньше, чем на возмещение урона, наносимого природе.
«Сохранение природы – не только хозяйственная, но и нравственная и патриотическая проблема», – считает писатель Леонид Леонов. В значительной мере решение этой проблемы зависит от культуры и самосознания самих туристов и альпинистов. Их контакты с природой постоянней и глубже, чем у представителей других видов спорта, а значит, и ответственность значительно выше. Но не меньше зависит в этом вопросе и от центральных и местных спортивных, туристских и хозяйственных организаций. Необоснованные размеры и планирование жилого фонда и сооружений туристской индустрии, отсталые методы их эксплуатации, отсутствие координированных действий зачастую наносят окружающей природе не меньший вред, чем необдуманные действия туристов. Следствия налицо. О том, что Домбайская поляна на Западном Кавказе когда-то была действительно цветущей поляной, помнят уже немногие. «Стройный лес Баксана» заметно поредел, и скоро, наверное, не увидишь березок, «одевших янтарные бусы». Для них не останется места. Уникальная гостиница «Приют одиннадцати», главный трамплин восхождения на Эльбрус, уже давно требует внимательного, хозяйского к себе отношения. А помнит ли кто из теперешних любителей горных маршрутов, как в свое время, в далекие довоенные годы, строилась эта трехэтажная гостиница? Ведь тогда не было ни вертолетов, ни мощных вездеходов, ни других технических средств, которыми сейчас вооружены строители, работающие в местах куда более трудных и опасных, чем площадка на склоне Эльбруса на высоте всего каких-то четырех тысяч метров...
Мы должны постоянно помнить, что горный ландшафт разрушается легко, а восстанавливается в тысячу раз труднее. Следует изучать природу, помнить, что ей на пользу, а что – во вред. Стараться поступать так, чтобы сохранить каждое дерево, каждый цветок горного ландшафта.
Альпинизмом и горным туризмом в основном занимаются во время отпуска. Кто не умеет отдыхать, тот не умеет работать! Но отдыхать можно по-разному. Для одного отдых – длительный сон, обильная еда, чтение, телевизор, для другого – перемена работы.
Туристские походы, восхождения – это и есть та перемена деятельности, которая необходима городскому жителю для физической и духовной реабилитации.
Великий гуманист А. Швейцер утверждал: «Главная ошибка всех этических систем до сих пор в том, что они строились только вокруг отношения человека к человеку». Это значит, что человеческие отношения ярче и полнее проявляются в процессе общения с природой. Действительно, как трудно человеку раскрыться в городской обстановке, скованной торопливостью, неизбежной суетой и стандартами поведения. И как неожиданно проявляются глубоко скрытые качества, о которых сам человек иногда не подозревает, в непосредственном общении, в совместном преодолении естественных природных препятствий.
В какие-то мгновения человек меняется до неузнаваемости. Внимательно вглядитесь в лицо товарища, сидящего в задумчивости у вечернего костра. Он один, наедине с природой и собой. И в то же время он вместе со всеми. Наверное, вы найдете в этом человеке много нового, откроете то, что вы раньше не знали, нечто интересное и глубокое. Потому что, общаясь с природой, люди становятся яснее и чище.
Путешествия в горах, и в частности альпинизм, очень своеобразная и очень важная форма общения людей в современном мире. Не использовать ее – значит что-то потерять в жизни. Любой самый сложный поход или восхождение должны оставлять место для откровенных и доброжелательных бесед друг с другом.
Горы вечны. Человеческая жизнь мимолетна. Но все же именно в общении человека с горами рождается нечто очень ему нужное, помогающее сделать короткую жизнь более яркой, красивой и полезной людям.
Через красоту
Многие художники и поэты пытались передать кистью и пером красоту и величие гор. Их полотна, их рифмы по-своему отражают характер горного ландшафта. От документально точных изображений до художественно-философских обобщений, заставляющих глубоко задумываться над взаимоотношениями человека и природы, над грандиозным ее явлением – миром гор.
Уже много лет картины великого художника Н. К. Рериха вызывают огромный интерес зрителей. Неизменным вниманием пользуется удивительный цикл «Гималаи», которому он посвятил двадцать лет своей жизни. Сотни и тысячи людей, далеких от альпинизма, задерживаются у этих полотен, потрясенные красотой гор и глубокой нравственной мощью творений художника.
Трудно найти слова, чтобы выразить незабываемое впечатление от этих плывущих в прозрачном горном воздухе снежных громад, таких спокойных и величественных, таких далеких и недоступных. Недаром одна из самых поздних картин цикла носит символическое название «Помни». Она как бы говорит: человек, увидевший и полюбивший горы, никогда их не забудет и в общении с ними будет всю жизнь искать источник духовного обновления.
Иногда, стоя в толпе посетителей рериховских выставок, можно услышать реплику: «Так не бывает!» Или еще: «Эти краски придумал художник!»
Действительно, человека, ни разу не видевшего горы, удивительные рериховские сочетания цвета и света повергнут в недоумение, граничащее с недоверием – так не бывает! Уж очень необычно. Да и не только Рерих. И не только Гималаи.
Вот описание картины молодого армянского архитектора Григоряна в журнале «Смена»: «Синие, темно-лиловые, местами густо-зеленые и вдруг словно гигантский огненно-малиновый язык пламени полоснул по притихшему небу – дыхание гор!» Картина так и называется «Дыхание гор». Трудно человеку представить такое и поверить в него.
Но спросите у альпиниста, откуда бы он ни приехал – с Кавказа, Памира или Тянь-Шаня, и он вам ответит, что в горах в любое время года, в любой час суток, при ясном солнце и в снежной мгле можно увидеть такие краски, такие картины, которые еще ждут своего Рериха.
Каждый человек воспринимает горы по-своему. Но обязательно нужно хотя бы на какое-то время остаться с ними наедине. Смотреть и думать, смотреть и запоминать. Оторваться ненадолго от общения с товарищами, от обмена впечатлениями. Говорят, что без способности к умственному одиночеству культура была бы невозможна. Наверное, это справедливо. Только нужно заменить слово «одиночество» на более подходящее – «уединение». Лишь так можно понять горы и оценить свое к ним отношение. Поводов для раздумий в горах более чем достаточно. Даже тем, кто не первый раз переживал эти ощущения, трудно сказать, что потрясает в первую очередь. Огромность и непередаваемое разнообразие форм поднявшихся к небу гигантов с белыми снежными воротниками на скальных плечах. Неподвижные потоки ледников, украшенные причудливыми ледопадами. Грандиозные ущелья, которые убегают вверх, в поднимающуюся дымку. Удивительные сочетания белизны снега и зелени травы по соседству...
Какие колоссальные силы миллионы лет тому назад перевернули и поставили дыбом земную твердь, прорезали многокилометровые долины и воздвигли заоблачные пики! Поистине, только созерцая горы, по-настоящему понимаешь всю разницу между короткой человеческой жизнью и величественным течением истории земли. Но в этой кажущейся неподвижности и неизменности внимательный глаз разглядит признаки непрерывного движения. Вот прогремел камнепад... Это значит, что где-то на зазубренном гребне стало одним обломком меньше, а внизу на осыпи или морене – больше... Вот образовалась снежная лавина, и длинные ее конусы пополнили колыбель ледника, питающего говорливый поток, который пропиливает дно ущелья... Горы живут в своем масштабе времени, и то, что для нас века, для природы поистине «единый час». Но горы дают человеку и возможность как бы остановить время, а точнее, позволяют стремительно в нем перемещаться. Подумайте: где еще можно в течение одного-двух часов, а иногда (если вы на лыжах) и получаса переместиться со снежных склонов, продуваемых жестоким морозным, по-настоящему зимним ветром в жаркое южное лето, где на берегах прозрачной горной реки вздымаются бронзовые от загара сосны, сулящие тень, где в ослепительном зное цветет разнотравье горных лугов и пахнет спелой малиной? Разве не удивительна эта головокружительная метаморфоза?
Представьте себе, что ваша палатка стоит где-нибудь в глубине ущелья и вы, проснувшись, вышли из нее. Посмотрите на небо. Звезды, такие яркие и такие крупные, каких вы нигде и никогда не видели, висят прямо над головой. Близко, очень близко – протяни руку, и они твои. Кругом ночь. Но посмотрите вверх по ущелью и вы увидите, что над черно-синими горами, замыкающими горизонт, где-то далеко-далеко розово-желтым пламенем загорается снежная вершина, освещенная восходящим солнцем. Кругом ночь. А там уже утро! Где еще, как не в горах, можно почти физически ощутить движение времени, уловить зыбкую грань между светом и мраком? Разве что в космосе!
Человеку свойственно стремление раздвинуть рамки окружающего привычного мира как можно шире. Говорят, океан привлекает взор человека своей безбрежностью. Но горизонт океана замкнут ровной чертой, и расстояние до него начинаешь ощущать, только когда где-то над водной гладью приподнимется кромка далекой земли или возникнет мачта плывущего корабля. Чтобы далеко видеть, надо высоко подняться.
Может быть, именно в этом одна из причин, влекущих людей на высокие горы. С вершины Эльбруса его восточный сосед Казбек (тоже пятитысячник) кажется совсем близким, а ведь до него более сотни километров. С памирских вершин видно, как далеко на юге, над пыльной дымкой афганца, в бело-желтом среднеазиатском небе миражом встают снежные исполины Гиндукуша. Тысячи вершин, больших и малых, изломанные сети хребтов и водоразделов, темные провалы ущелий и долин, отороченных бархатной кромкой лесов, сверкающие ледники и тонюсенькие ниточки горных рек, и где-то вдали угадываются волны предгорий.
Человек поднимается в снежную пустыню, чтобы лучше понять то, что осталось внизу, чтобы оглянуться и увидеть весь бесконечный неоглядный мир. Увидеть глубокие ущелья, прегражденные бастионами скал, далекие манящие перевалы... Может быть, за ними в невидимых просторах и прячется то неуловимое гриновское «несбывшееся – таинственный и чудный олень вечной охоты».
И одновременно с этой неоглядностью – замкнутость туманных долин, отгороженных друг от друга непроходимыми хребтами. Многие опытные путешественники рассказывают о чувстве, охватывающем идущего по тропе к перевалу. Кажется, что там, за резким изгибом седловины, припорошенной снегом и задрапированной клочьями тумана, лежит другая, чужая и привлекательная страна, новый безбрежный мир, где все должно быть непохожим и необычным. И путник невольно убыстряет шаг, чтобы скорее достичь заветного рубежа. И увидеть за ним следующий...
Н. К. Рерих сказал: «Через красоту подойдете, поймете и запомните». Как это просто и верно сказано. В горах нет ничего некрасивого. Разнообразны и прихотливы формы хребтов и вершин, то геометрически строгие, то скомканные, смятые, беспорядочно изрезанные. В их контурах заметишь и силуэты невиданных зверей, и скульптурную лепку человеческих фигур, и очертания лиц. Но сдвинется солнце к горизонту, лягут по-другому тени – и все исчезнет, прорисуются новые образы, столь же впечатляющие и яркие.
Станьте на берегу горного озера и загляните в его воды. Вы увидите чудесно совместившуюся с камнями на дне призрачную сине-лиловую даль с перевернутыми, причудливыми, скалистыми и матово-белыми вершинами.
Ночь... Промытая снегами зеленая луна заливает трепещущим светом скрытые в непроглядной черноте ледники. А вокруг бесчисленные звезды. И мнится, что небо не над тобой, а вокруг тебя. Совсем как у Тютчева: «Небесный свод, горящий славой звездной, таинственно глядит из глубины, – И мы плывем, пылающею бездной со всех сторон окружены».
В ослепительно ясный день, когда беспощадное «солнце срывает белый покров с темного тела скал», все резко и контрастно. Заметна каждая деталь, каждая морщинка и трещинка могучих горных сооружений. Радость, восторг жизни и красок.
Все рвется к солнцу. Солнце ниспадает каскадами жизненной энергии на зелень лугов и долин, на скалы и снега вершин.
Но вот наступил вечер, и все покрылось леонардовским сфумато, уже «ни одной цельной линии, ни одного цельного цвета, ни одного одинакового момента, везде движение, несимметрия, неожиданность, во всем необходимость прекрасного» (И.С.Тургенев).
Величие горной природы с давних пор поражало воображение людей. Грандиозность и недоступность вершин, потрясающая мощь проявления природных сил – источник многих прекрасных мифов и легенд, не теряющих смысла и для современного человека.
С заоблачных высот Олимпа взирали на землю могущественные бессмертные боги, столь похожие на придумавших их людей. Подняться на Олимп значило прикоснуться к сонму бессмертных.
На вершинах Парнаса обитали музы – покровительницы и вдохновительницы ученых, поэтов и художников.
В глухих ущельях иногда показывались людям прекрасные, олицетворяющие силы природы, нимфы-ореады – высокогорные сестры наяд и дриад, живущих в реках и лесах.
Древние майя поднимались на горные вершины, чтобы быть поближе к богам, слушающим их молитвы.
Да что говорить о наших наивных праотцах! Современный, перегруженный информацией человек страстно надеется увидеть в обители вечных снегов если не прелестную ореаду, то хотя бы ужасного волосатого йети.
«И здесь нет ничего таинственного. Но все же нужно быть легкомысленным, чтобы это не произвело глубокого впечатления». Согласимся в этом с английским биологом Уоддингтоном.
В сложной и разнообразной жизни гор находится место и минералам, и растениям, и животным.
Огненные саранки-лилии в таежных распадках Саян. Разнообразие многоцветных – от бело-кремового до темно-красного – рододендронов Кавказа, плотная зелень которых пробивается прямо из-под тающего весеннего снега. Хрупкие и в то же время необыкновенно стойкие камнеломки, упрямо цепляющиеся за мельчайшие трещины в скалах, там, где, казалось бы, не может жить ни одно растение. Благородный, легендарный эдельвейс, скромный и немножечко суровый, столь редкий и тщательно охраняемый в альпийских странах, – символ горной природы. Расцветшая маками и тюльпанами просторная Алайская долина! А тянь-шаньская серебристая ель, а узловатая благовонная памирская арча! Тысячи форм, красок и запахов сливаются в одну непередаваемую картину, и нет в ней ни единого лишнего штриха.
В одном и том же ущелье можно увидеть, как лакомится сочной черникой на крутом склоне увалень-медведь, как промелькнули рыжей молнией на серой, гремящей камнями осыпи грациозные горные козлы – туры. На снежных склонах памирских хребтов счастливцы могут натолкнуться на следы вкрадчивого могучего ирбиса – снежного барса. Ранним утром можно услышать мелодичные арпеджио горных индеек – уларов, прячущихся среди камней. Над оставленными людьми биваками кружатся желтоклювые альпийские галки, с пронзительным криком пикирующие на склоны, навстречу собственной тени. А где-то высоко, чуть ли не на уровне снежных вершин, величаво плывут в потоках воздуха, не шелохнув крыльями, бурые орлы, зорко высматривающие добычу.
Случаются в горах и совершенно необыкновенные встречи. Вдруг над снежным перевалом, где нет ни травы, ни цветов, неожиданно то ли пролетают, то ли переносятся ветром тучи нежных бледно-лимонных бабочек. Куда стремятся они в этом царстве льда и мороза?
Грозный шум лавин, цокот падающих камней, журчание ручьев и глухой рев горной реки, шум ветра – все сливается в одну потрясающую симфонию, воспринимаемую ухом городского человека как необыкновенная тишина... Но в этой могучей и непрерывной жизни природы, в этом нескончаемом движении находится место и человеку.
Всегда трудно описывать словами величественные явления природы, даже изображать их красками. Об этом очень хорошо сказал замечательный поэт и художник Максимилиан Волошин:
Я много видел. Дивам мирозданья
Картинами и словом отдал дань...
Но грудь узка для этого дыханья,
Для этих слов тесна моя гортань.
Все это мы говорим только по одной причине. Нам хотелось бы, чтобы читатель, еще никогда не бывавший в горах, хоть в малой степени представил себе, какие впечатляющие неожиданности его ждут. Думается, что и опытным альпинистам и туристам стоит вспомнить и заново взвесить такие возможности и не отказываться от них, особенно в эпоху распространения прагматических воззрений с их арифметической оценкой успеха.
Как это ни обидно, но до сих пор многие альпинисты и туристы, увлеченные спортивными интересами, полностью не используют эти возможности, и с годами они уже не в состоянии восстановить утраченное. Они не успели вовремя посмотреть, увидеть, и все впечатления от общения с величественной горной природой, помогающие перенести многие жизненные трудности, для них потеряны навсегда.
Ну как тут не вспомнить незабвенного Дерсу Узала: «Глаза есть, а посмотри нету». Какими бы успешными ни были достижения научно-технического прогресса, как бы далеко ни зашла урбанизация, нет и не будет полноты нравственного совершенства личности без общения с живой и нетронутой природой.
Древний философ Анаксимен утверждал, что когда мы дышим, то вбираем в себя частицу всего мира, всей жизни. Ту же мысль выразил И. Бунин, почти что наш современник, который проникновенно чувствовал связи человека с природой: «Нет никакой отдельной от нас природы... каждое малейшее движение воздуха есть движение нашей собственной жизни».
Но контакты с природой полнее всего реализуются не в созерцании, а в активном взаимодействии, и поведение человека, его роль в таком взаимодействии содержат существенные эстетические аспекты.
И недаром почти на всех полотнах Рериха присутствуют сам человек или творения рук его. Незаметная на первый взгляд человеческая фигурка, скульптурное изваяние где-нибудь в углу на фоне огромных гор, как бы подчеркивает нерасторжимость уз, связывающих человека с горами в самом глубоком смысле этого понятия.
Целый мир от красоты,
От велика и до мала,
И напрасно ищешь ты
Отыскать ее начало.
Что такое день иль век
Перед тем, что бесконечно?
Хоть не вечен человек,
То, что вечно, – человечно!
А. Фет.
Современные философы-социологи считают, что эстетическое удовольствие – результат вызова, брошенного действием. Оно слагается из множества смятений и передышек, обманутых и вознагражденных ожиданий. Оно – противоречивое ощущение, что испытания, которым мы подвергались, непреодолимы, и того, что наши действия готовы дать нам совершенно непредвиденные возможности восторжествовать над этими испытаниями.
Очень точная формулировка эстетики борьбы, исчерпывающе отражающая эстетические аспекты любого трудного альпинистского восхождения или горно-туристского перехода.
Попробуем рассмотреть эстетические качества избираемых альпинистами путей.
Что такое красивый маршрут?
Критерии красоты нестабильны и субъективны. Они меняются по мере взросления, становления личности, под влиянием внешних общественных воздействий. Человек воспринимает горы в своем личном диапазоне чувств, приобретающих в зависимости от обстоятельств различную окраску и значение.
Вот перед нами горная вершина. На нее можно подняться различными путями. Но один из них кажется нам наиболее красивым. Можно представить себе самые различные шкалы этой оценки. Например, оригинальность. Среди множества возможных путей, ведущих к вершинам снежных куполов Эльбруса, альпинисты в свое время нашли совершенно нехарактерный для Эльбруса скальный маршрут через отрог Кюкюртлю сложенный из непривычных для альпиниста-скалолаза вулканических пород.
На том же исхоженном тысячами людей Эльбрусе и сейчас остаются непройденными оригинальные, самого современного ледового класса, маршруты, берущие начало от верховий малоизвестного даже вездесущим туристам ущелья Битюксу.
Или знаменитый «крест» Ушбы, когда обе вершины альпинисты покоряют как бы изнутри, по очереди проходя половинки знаменитой перемычки и спускаясь ледовыми уступами Гульского ледника прямо в долины Сванетии, минуя традиционные северный гребень и южную стену.
Можно представить себе и более короткие маршруты, где элементом оригинальности служат какие-нибудь необычные подробности рельефа, несвойственные данной вершине: щель, камин, ледовый кулуар, которые на первый взгляд вроде бы не могут рассматриваться в качестве возможного пути к вершине.
Безусловным критерием красоты можно считать логическую ясность маршрута. Всем известна украшающая Гвандринский район Западного Кавказа великолепная башня овеянного старинными легендами Далара – трона сванской богини охоты, красавицы Дали. На эту вершину ведет много маршрутов, большинство из которых высшей категории сложности. Но один из них – по северо-восточному ребру, прочерченному стремительным взлетом двух пересекающихся, почти отвесных граней к самому основанию вершинной башни – невольно притягивает взор альпиниста, как бы подсказывая самый прямой, самый элегантный путь к вершине. Этот маршрут из ущелья Кичкинекол, носящий имя Виктора Степанова, руководителя группы ленинградских альпинистов, впервые прошедших этим путем на Далар, своей популярностью обязан именно этой картине.
В альпинистской практике давно существует термин «диреттиссима» (наипрямейшая). Так называют маршруты, поднимающиеся от подножия к вершине по кратчайшей линии. Многие из них весьма небезопасны, и неизбежный риск их прохождения в большинстве случаев оправдывается лишь сенсационностью мероприятия.
Логическую красоту диреттиссима обретает только в том случае, когда условия прохождения по линии падения воды могут позволить, не снижая геометрической устремленности, избежать неоправданного риска.
Возьмем, например, северную диреттиссиму на заалайский семитысячник – пин Ленина, пройденную спартаковскими альпинистами в 1960 году. Да, склоны восточного и западного гребней, ограничивающих северный цирк, часто бывают лавиноопасными. Но можно так рассчитать графин восхождения, что к тому времени, когда начинают идти лавины, альпинисты окажутся уже в непростреливаемой зоне и по прямой как стрела линии продолжат восхождение между салютующими им с обеих сторон лавинами.
Для некоторых критерием красоты маршрута служит его корректность, то есть целесообразность преодоления сложностей. Это значит, что избранный путь должен быть безукоризненно правильным, без каких-либо неоправданных с тактической и технической точек зрения отклонений, глубоко обоснованным и продуманным: на каждое возникающее «почему?» должен иметься простой и неопровержимый ответ. Прямизна маршрута в данном случае не обязательна.
Маршрут по северной стене вершины Тихтенген похож на большую букву «S», что продиктовано и условиями безопасности, и характером рельефа, и возможностями организации промежуточных биваков, и условиями освещенности стены. Любые отклонения от этой линии маршрута весьма усложняют его и делают более опасным.
Иногда бывает, что шкалы оценки красоты маршрута совмещаются и трудно отдать предпочтение какому-либо из перечисленных критериев. Возможны и иные критерии, столь же субъективные, как и упомянутые выше. В сумме они дают то, что обычно называют общим впечатлением. Следуя ему, мы выбираем маршрут, который нам нравится. Банальный глагол «нравится» предельно точно выражает наше восприятие красоты и, пожалуй, не нуждается в дальнейшем препарировании. Нравится, – значит, нравится. Значит, возникает желание пройти по этому маршруту. Значит, успешное его прохождение принесет желанное эстетическое удовлетворение.
Только не нужно отказываться от того, что нравится, во имя рационалистического поклонения его величеству результату.
Анализируя эстетические аспекты альпинизма, нельзя не принимать во внимание то, как выполняются намеченные планы, иначе говоря, каково исполнение партитуры.
Хорошо организованное восхождение само по себе красиво, хотя насладиться этой красотой могут только его участники.
Безошибочность действий, точное и своевременное чередование безукоризненно выполняемых технических приемов, глубина взаимопонимания, умение каждого альпиниста влиться в целенаправленную коллективную работу – это не только сумма внешних впечатлений, но и источник глубоких эстетических эмоций для каждого участника восхождения. Вспомните, как ярко описывал М. Горький чудесный душевный подъем, охватывающий человека в процессе дружного и самоотверженного совместного труда. И отсутствие зрителей нисколько не снижает его эмоциональной насыщенности. Подобный же подъем и эстетическое наслаждение испытывают и альпинисты, преодолевая общими согласованными усилиями различные препятствия на трудном горном маршруте.
Но и действия каждого человека в отдельности тоже могут быть по-своему красивы.
Красота человеческого тела – одна из величайших эстетических ценностей нашего мира. К ней обращались гениальные художники всех времен, оставив благодарному человечеству вечно молодые шедевры изобразительного искусства.
Но как бы ни были великолепны незабываемые полотна и изваяния, пронизанные глубоким чувством и отмеченные блеском таланта, они все же остаются лишь изображением. Насколько полнее проявляется красота человеческого тела в живом его движении. В обдуманном, отработанном, одухотворенном и осмысленном. Ведь именно в красоте движений эстетический смысл спортивного зрелища.
Вспомните знаменитых гимнастов, их тщательно подготовленные, сложнейшие комбинации, с их элегантностью и простотой, законченностью и лаконичностью. Какая непринужденность переходов от одной фазы движения к другой, как органично сочетаются скоростные и силовые элементы! Красота исполнения убедительно выявляет почти неограниченные возможности гармонично развитого человеческого тела.
Конечно, мы и сами понимаем, что действия альпиниста, преодолевающего трудный участок скального или ледового рельефа, не столь зрелищны, как выступление гимнаста или фигуриста. Но все же наблюдение за опытным альпинистом, движущимся по сложному участку маршрута во главе связки, безусловно, может доставить эстетическое наслаждение. И красота такого движения не в эффектных рывках или изящных позах и даже не в скорости перемещения, а в продуманности, в логической ясности избираемого отрезка маршрута, в постоянной связи с идущими по его следу, в заботе об их безопасности.
Есть нечто общее у лучших альпинистов прошлого, восходивших элегантным и надежным свободным лазанием, и современных спортивных лидеров, которые преодолевают маршруты, казавшиеся когда-то непроходимыми, применяя разнообразные технические приспособления, но так же радуя глаз элегантностью и надежностью.
Жаль только, что это по-своему впечатляющее зрелище остается недоступным для широкой массы зрителей. В то же время его трудно назвать спортивным в современном смысле. Слишком непривычен темп, внутреннее содержание этой напряженной и опасной работы. Отсутствует столь привлекательное для болельщика непосредственное соперничество и, наконец, возбуждающее эмоции зрителей чередование промежуточных удач и ошибок, в стремлении к одной цели – Победе.
Может быть, когда-нибудь удастся так совместить искусство оператора, совершенство аппаратуры и возможности монтажа, что зрители на экране увидят и почувствуют динамику сложной и напряженной борьбы людей с природными препятствиями.
Однако можно испытывать эстетическое удовольствие, наблюдая за действиями партнера по связке или команды. Наблюдать за собой трудно. Но как приятно ощущать непринужденность собственной партии в сложном контрапункте общего движения.
Наверное, каждый опытный альпинист в какой-то мере переживал чувство, в котором нравственное тесно переплетено с эстетическим.
«Человек по натуре своей – художник. Он всюду, так или иначе, стремится вносить в свою жизнь красоту», – написал М.Горьний.
Каждое восхождение, пусть на ту же вершину, даже по тому же маршруту и с теми же людьми, другое восхождение.
Другие впечатления, другая красота. Именно понимание этой непреходящей и вечно меняющейся красоты объединяет людей, делает их лучше, учит жить по ее законам.
Что есть тактика
Применительно к альпинизму тактика – это совокупность организационных мероприятий и действий, обеспечивающих выполнение поставленной задачи с наименьшей затратой собственных сил, средств и времени и с необходимой степенью безопасности.
Эта формулировка, с нашей точки зрения, наиболее полно отражает существо альпинистской тактики, позволяет систематизировать изучение ее основных элементов и понятий, установить их взаимосвязь и направления тактической подготовки.
Если развивать изложенные выше соображения, то тактическую грамотность можно определить как умение объективно и обоснованно оценивать тактические понятия в их взаимосвязи, непрерывно сопоставлять их как при планировании и подготовке, так и в процессе восхождения, принимать и воплощать в жизнь оптимальные решения.
Очевидна интеллектуальная основа тактической подготовленности – необходимость оценивать и сопоставлять, умение думать. Она предполагает наличие у альпиниста достаточно обширного комплекса знаний в самых разных областях науки и практики, личного опыта альпинистских мероприятий, определенных социальных и психологических качеств.
Овладение этими знаниями и воспитание этих качеств и составляют содержание тактической подготовки.
Прежде чем перейти к рассмотрению вопросов тактического планирования, подготовки и реализации альпинистских мероприятий, а также организации и методики тактической подготовки, постараемся более широко представить себе внутренний смысл упомянутых выше тактических понятий, главным образом с точки зрения методики объективной оценки их уровня – степени значимости.
Сила сильных
Речь идет об участии в альпинистских восхождениях детей и женщин, а иногда и о более своеобразных понятиях – женском и детском альпинизме. Итак, сначала о детях. Актуальность этой проблемы понятна всем. С одной стороны, перед нашими глазами впечатляющие примеры из других видов спорта, где совсем юные чемпионы добиваются поразительных результатов. С другой – понятное стремление как можно раньше приобщить молодежь к великолепному миру гор, полнее использовать всю нравственную и воспитательную силу альпинизма и горного туризма именно тогда, когда ее воздействие наиболее своевременно и ощутимо. Но как это сделать? Если говорить о форсировании спортивного мастерства (а именно так следует понимать раннюю спортивную специализацию), то принятая в настоящее время методика, связанная в основном с большими нагрузками, ежедневными тренировками, для альпинизма неприемлема. Потому что мастерство в альпинизме – это не освоение сложных физических упражнений, которое детям дается подчас легче, чем взрослым, а тяжелая работа в специфических условиях, требующая умения самостоятельно оценивать эти условия, невозможная без психологической выносливости, основанной на личном осознанном опыте, во многом исключающая возможность подсказки и поддержки со стороны.
В оценке качества альпинистского мастерства слова «хороший» и «опытный» – синонимы. Альпинист несет ответственность не за точное выполнение виртуознейших цукахары или тройного акселя, а за жизнь и благополучие своих товарищей. На это способен только духовно зрелый человек, сформировавшийся как личность. А духовной зрелости не достигнешь никакими форсированными тренировками. Восемнадцатилетний парень, который в составе хорошей группы прошел мастерский альпинистский маршрут, все равно еще не мастер.
В дискуссиях на эту тему часто ссылаются на военные аналогии, вспоминают молодых людей, командовавших взводами и ротами на фронтах гражданской и Великой Отечественной войн. Действительно, неумолимая логика войны ставила на командные должности совсем молодых. Движимые высоким советским патриотизмом и личным мужеством, многие из них добились больших успехов. Но у войны свои законы, не применимые к мирной жизни.
Вернемся к рассматриваемому вопросу. Каким образом приобщать детей и женщин к альпинизму и какие цели при этом преследовать? Ответ напрашивается сам собой – через краеведение, горный туризм, ни в коем случае не акцентируя при этом спортивные задачи.
Основной задачей всегда должно быть введение детей в обстановку высокогорья, овладение соответствующими этой обстановке нормами поведения.
Для детей и подростков, впервые попавших в горы, все – источник удивительных открытий. Умелый педагог и инструктор сумеет выделить в воспитательном процессе именно это свойство, объединяя его с усвоением навыков коллективной жизни в горах. Все занятия и походы должны быть посвящены прежде всего этим целям. Конечно, нужно попутно очень постепенно и последовательно заниматься элементами техники передвижения и организации безопасности, обращая внимание на физико-географические факторы высокогорья, характерные природные препятствия, особенности терминологии. Здесь прекрасным подспорьем послужат и занятия скалолазанием (но без злоупотребления ими). Вообще элементы соревнования на первоначальном этапе обучения альпинизму полезны до тех пор, пока результат не превращается в самоцель. То же самое относится и к скалолазанию как элементу альпинистской подготовки. Вовсе не допустимо, когда соревнования становятся инструментом отбора и последующего отсева бесперспективных.
Постепенно усложняющиеся мероприятия при правильной организации создадут солидную и надежную базу для последующих серьезных занятий горным туризмом и альпинизмом. К сожалению, опыт детских горных путешествий мало систематизирован, хотя деятельность таких организаций, как, например, пионерский туристско-альпинистский клуб имени Е. Абалакова в г. Сумы, безусловно, заслуживает изучения и распространения.
Нужно отметить, что наиболее эффективными в этой области будут именно специализированные детско-подростковые мероприятия. В них легче добиться единства взглядов и нужного уровня взаимоотношений, чем в смешанных походах, потому что далеко не всех взрослых участников устраивает роль наставников и учителей, да и не все для нее подходят.
Конечно, семейные походы в этом отношении куда надежнее. Однако опыт приобщения к альпинизму детей в учебных лагерях не всегда приводил к положительным результатам. Даже когда был пройден полный курс в учебном отделении, ребенок или даже подросток продолжал ощущать себя объектом всеобщей заботы и внимания, что отнюдь не способствовало воспитанию самостоятельности и тем более ответственности.
Перейдем к другому животрепещущему вопросу – участию женщин в альпинизме. Здесь кипят куда более бурные страсти, что можно объяснить так: если о приобщении детей к альпинизму заботятся в основном взрослые, то уже установленные и действующие административные ограничения в отношении женщин при вполне понятном активном интересе последних к альпинизму придают этой проблеме едва ли не характер социальной дискриминации. Острота положения усугубляется тем, что не менее половины новичков, приезжающих в альпинистские лагеря, – женщины. И если на начальном этапе такое соотношение участников хоть и осложняет работу, но в общем не вызывает серьезных затруднений, то на последующих ступенях подготовки поводов для недоразумений становится все больше, ибо здесь вступают в силу правила, ограничивающие число женщин в спортивных группах.
Можно было бы, наверное, поддержать дискуссию, найти множество аргументов как в пользу женского альпинизма, так и против него. Но попробуем взглянуть на это с точки зрения мотивации. Зачем женщины приезжают в лагерь, что влечет их в горы? Когда целью является последовательное выполнение спортивных разрядов, вплоть до самых высоких, то ограничения правомерны и справедливы (аналогии с другими видами спорта здесь неубедительны). Рассмотрим такой пример: если мужчина прыгнул в высоту на 230 см, а женщина на 200, то, несмотря на разницу в результатах, уровень их мастерства одинаков. Оба они сегодня достаточно близки к пределам возможностей человека. Допустив, что через некоторое время спортсменки начнут прыгать на 230 см, мы, безусловно, уверены, что и мужские результаты станут заметно выше. Физиологическая разница непременно скажется. Ведь не случайно некоторые виды спорта по этим причинам остаются для женщин недоступными.
Практика показывает: совокупность технических и физических трудностей на восхождениях высшей категории едва ли соответствует возможностям женского организма. Если же вспомнить о вероятности возникновения различных непредвиденных ситуаций, многократно осложняющих обстановку, то стремление женщин к прохождению этих маршрутов теряет всякие разумные основания. Редкие исключения, может быть, внешне очень эффектные, на наш взгляд, скорее подтверждают это положение. В смешанных командах достигнутый результат, формально засчитываемый всем участникам, дает равные права и женщине, но фактическая доля ее участия в победе, при самом хорошем отношении, вряд ли может считаться равной. Конечно, разные бывают мужчины... Но ведь мы говорим о старших разрядниках и мастерах.
Что же касается женских команд, то нам представляется, что такие мероприятия носят чисто престижный характер, не подкрепленный здравым смыслом. Сенсация... Но во имя чего? Ведь существуют и другие возможности доказать силу характера и высокие духовные качества, не прибегая к неоправданным и вредным физическим перегрузкам. И женщины эти возможности прекрасно используют. К счастью, их влечет в альпинизм не только желание доказать себе и окружающим ложно понимаемое равноучастие. Повторимся: не одна только спортивная сторона альпинизма и горного туризма влечет людей в горы. Человеческие отношения в обстановке взаимодействия с горной природой не могут быть полными без участия женщин. «Без женщин жить нельзя на свете, нет...» Это вовсе не легкомысленная опереточная фраза. Представьте себе, что в альпинистском лагере, горно-туристском походе нет ни одной женщины-участницы. Каким серым и скучным покажется это мероприятие. Мы уверены, что мужчины участвуют в смешанных восхождениях и походах с не меньшим удовольствием, чем женщины. Но... До известного предела, установленного природой и, к счастью, до сих пор не отмененного.
Умение найти и уважать этот предел, в принципе индивидуальный, – показатель зрелости и опыта как женщин, так и мужчин. А если этой зрелости по молодости лет или по каким-либо другим причинам недостает, то должны помочь более старшие и опытные... И женщины, и мужчины. А в целом, по мнению авторов, сознательное и правильно понимаемое участие прекрасной половины человечества в альпинизме и горном туризме делает ее еще более прекрасной.
Существует и другая проблема, периодически всплывающая в разных видах спорта. Это определение верхней возрастной границы для участвующих в соревнованиях.
С одной стороны, данная проблема – следствие резкого общего омоложения спорта. Если ребенок становится спортсменом чуть ли не с ясельного возраста, то к двадцати годам он – ветеран, утомленный беспрерывными боями за результат, и желание сорокалетних «стариков» участвовать в соревнованиях вызывает у него в лучшем случае недоумение.
С другой стороны, долго удерживаться на высших ступенях пирамиды большого спорта очень трудно. У стоящих ниже возникает желание поменяться местами с верхними. Установление возрастной границы несколько облегчает процесс этой замены.
Во всяком случае, молодые альпинисты не очень возражают против подобных ограничений, хотя именно для альпиниста их логическое обоснование вызывает сомнения. Но ограничение возраста будущих чемпионов, в какой-то степени понятное в других видах спорта, вовсе не означает, что нельзя заниматься альпинизмом до, мягко говоря, очень солидного возраста. «Мои года – мое богатство...» Рефрен популярной песни может быть применен к альпинизму без всякой натяжки, если с годами отождествлять и количество пройденных маршрутов на разных вершинах. Пятидесятилетний В. М. Абалаков вел своих ненамного более молодых товарищей-спартаковцев на пик Победы, не сомневаясь в их возможностях, и оказался прав. Это восхождение и до сих пор служит образцом организованности и надежности, базирующихся на истинном мастерстве. И если бы им тогда сказали, что чемпионских званий они после этого восхождения не получат, поскольку уже перешагнули обусловленный возрастной рубеж, то это ни в коем случае не удержало бы их от восхождения. И пример этот далеко не единственный.
Возможности применения своих сил, знаний и опыта в альпинизме настолько широки, что человек любого возраста, умеющий соразмерять свои ресурсы с желаниями, найдет подходящие и посильные объекты устремлений. «Всякий необходимо причиняет пользу, употребленный на своем месте» – это изречение незабвенного Козьмы Пруткова, по мнению авторов, как нельзя лучше резюмирует все сказанное выше.
Уверенность в средствах укрепляет силы
Итак, на очереди следующая тактическая категория – средства, то есть все материальные ресурсы, которыми мы располагаем или должны располагать, планируя и организуя какое-либо альпинистское мероприятие. Основу материального обеспечения, естественно, составляют финансовые возможности. Здесь могут возникнуть две противоречивые ситуации: либо, имея необходимые расчеты-сметы, соответствующие проектируемому мероприятию, надо добиваться достаточных ассигнований, либо, имея лимит ассигнований, пытаться уложиться в них.
И хотя первый вариант явно предпочтительнее, большею частью приходится искать решение компромиссное. В качестве критериев, определяющих характер компромисса, могут быть приняты ответственность мероприятия, факторы безопасности, времени и деловой экономии. Поскольку обстоятельства здесь могут складываться чрезвычайно разнообразно, общий компромисс достигается обычно посредством промежуточных компромиссов – методом, так сказать, последовательных приближений. Но, рассматривая средства как тактическую категорию, вряд ли имеет смысл останавливаться на этих, безусловно, важных, но все же предварительных стадиях. Тем более что источники финансирования альпинистских и туристских мероприятий – государственные и профсоюзные средства – регламентированы законодательством, а часто привлекаемые в различных формах средства участников регламентируются самими участниками.
Поэтому систематизируя понятие средств с тактических позиций, мы будем считать предварительный период, связанный с разработкой общего плана мероприятия и его финансирования, уже законченным. Таким образом, предполагается, что уже известны и район действия, и объекты восхождения, и общее время мероприятия, спланированы транспортные операции. Равным образом определены и силы во всем их многообразии, рассмотренном ранее.
Очень существенной частью средств, безусловно, является общее и специальное снаряжение. Набор снаряжения, его качество диктуются прежде всего характером намеченного маршрута с учетом климатогеографических особенностей предполагаемого района действия. Современные альпинисты редко используют для далекой переноски грузов собственные плечи и даже вьючный транспорт. Автомобили и вертолеты – обычное транспортное средство не только большинства экспедиций, но и рядовых спортивных групп.
Тем не менее, столь остро стоящая проблема веса снаряжения (и не только снаряжения) ни в коем случае не потеряла своей актуальности. Общий вес зависит от номенклатуры, количества снаряжения и весовых параметров каждого его вида. Номенклатура альпинистского снаряжения – от палаток, спальных мешков, веревок, рюкзаков и до бесконечного разнообразия альпинистской металлической «слесарни» – выросла необычайно. И нужно сказать, что это разнообразие при всей его внешней привлекательности и заманчивости далеко не всегда вызвано необходимостью. Многочисленные фирмы капиталистических стран, производящие альпинистско-туристское снаряжение, не скупятся на рекламу, не обременяя себя при этом серьезной аргументацией в пользу рекомендуемых новинок. Знакомство с ними советских альпинистов по образцам, привозимым нашими зарубежными гостями, и по различным каталогам в значительной мере случайно. Поэтому критический подход здесь обязателен. Главный критерий – необходимость применения конкретного образца снаряжения на конкретном маршруте.
Нам скажут: «Было бы из чего выбирать!» Действительно, номенклатура выпускаемого отечественными предприятиями альпинистского, так называемого табельного снаряжения, к сожалению, далека от изобилия. Нареканий заслуживает и качество этого снаряжения. И все же... Табельное снаряжение, поступающее в альпинистские лагеря, постепенно, правда, еще недостаточно быстрыми темпами, приводится к современному уровню (имеются в виду конструкции и применяемые материалы). И номенклатура его вполне обеспечивает не только нормальный процесс обучения на первых этапах, но и удовлетворяет требованиям более сложных восхождений. Если же общественности удастся взять под контроль его качество и предотвратить всяческие псевдорационализации, то по крайней мере массовый альпинизм и туризм смогут вздохнуть более свободно.
Что же касается восхождений и походов высокой сложности, то здесь проблема снаряжения в значительной мере решается самодеятельным путем. Изготовление кустарным способом различных предметов снаряжения, инвентаря и одежды – в общем естественный и, при серьезном отношении, прогрессивный метод. Многие образцы рюкзаков, палаток, одежды и особенно металлического инвентаря – крючьев, ледорубов, кошек и пр., изготовленные самими альпинистами, находятся на самом высоком техническом и эксплуатационном уровне. Возникшее таким образом сложное, но не безнадежное положение тем более обязывает к очень внимательному отбору снаряжения для планируемого мероприятия.
Речь идет прежде всего о «слесарне». Современный широчайший ассортимент крючьев различных типов, закладок, жумаров, приспособлений для спуска и пр. при хорошем знании технических особенностей предстоящего маршрута и вдумчивом их анализе применительно к квалификации участников и уровню их тактико-технического взаимодействия всегда позволит выделить необходимый и достаточный минимум снаряжения. Ходовой аргумент «запас кармана не дерет!» здесь может привести иногда к неожиданным осложнениям. У молодых альпинистов часто разгораются глаза при виде различных небесных крючьев, сложнофигурных закладок и прочих технических ухищрений, и возникает убеждение, что само разнообразие этих средств может обеспечить им желанный спортивный успех.
Ведь не секрет, что в связи с наличием многочисленных приспособлений для спуска по веревке незаслуженно забыт классический способ Дюльфера, хотя необходимость его применения, пусть вынужденного, отнюдь не исключена. Действительно, современный уровень развития науки и техники позволяет создать массу интереснейших приспособлений. Но ведь цель альпинизма не решение технической проблемы перемещения по скальному и ледовому рельефу, а восхождение Человека на Вершину. Как здесь не вспомнить афоризм Станислава Ежи Леца: «Техника достигнет такого совершенства, что человек сможет обойтись без самого себя». Наличие «избыточного железа», о котором часто говорят на разборах, особенно на начальных этапах спортивного совершенствования, свидетельствует скорее не о предусмотрительности восходителей, а о недостаточном знании характера маршрута (прочности породы, расчлененности рельефа и т. п.). Что же касается количества избранных типов инвентаря и его распределения, то они могут быть уточнены только после ответа на вопрос: «Что, где, когда и кем будет применяться?» Такой вопрос обязана задать себе каждая команда, а точность ответа на него будет свидетельствовать о ее коллективной квалификации и опыте. Но, говоря о применении самодельного снаряжения, нельзя не напомнить о необходимости всестороннего испытания прочности и надежности изделий, о том, что стремление к необоснованному их облегчению, применение случайных материалов и трудноконтролируемых в кустарных условиях технологических процессов могут стать источником аварийных ситуаций. Вряд ли необходимо устанавливать в отношении количества и номенклатуры снаряжения какие-либо нормативы. Слишком разнообразны возможные условия восхождений и требования, ими выдвигаемые. Но, безусловно, грамотное описание пути на вершину не может быть достаточно полным без рекомендаций о применяемом снаряжении.
Применительно к палаткам и рюкзакам, изготовляемым самостоятельно, приведенные соображения также сохраняют силу. Нужно сказать, что распространенная сейчас палатка-памирка пользуется популярностью вполне заслуженно. В ней достигнуто почти оптимальное сочетание комфортных условий, габаритов и веса. Но, конечно, это не единственное решение. Практика высотных восхождений подсказывает иные типы. Короткие скальные маршруты с их ограниченными возможностями размещения на малых площадках потребовали применения, так сказать, квазипалатки – мешка Здарского, растягиваемых и закрепляемых накидок на одного или двух человек, простой тепло- и ветроизолирующей пленки-покрывала. Современные синтетические материалы открывают перед изготовителями широчайшие возможности.
Эти же обстоятельства привели и к модернизации рюкзаков. При всем разнообразии моделей общими требованиями здесь остаются лишь малый вес, непромокаемость и прочность. Вследствие общего снижения размеров и веса альпинистского снаряжения, естественно, уменьшился и необходимый объем рюкзака, хотя весьма часто туристские рюкзаки для длительных походов потрясают своей грандиозностью (кстати, далеко не всегда оправданной). Во всяком случае, проблема оптимального соотношения объема рюкзака и общего объема предметов, в нем размещаемых, остается актуальной для альпиниста любой квалификации. То же самое касается прочности рюкзака и веса груза. Что же до формы рюкзака, его линейных размеров, наличия станка или заменяющих его конструктивных элементов, пришитых или пристегиваемых карманов и прочих особенностей устройства, то здесь выбор зависит от опыта и вкуса альпиниста.
Нельзя, однако, не упомянуть о незаслуженно забытой модели «абалаковского» рюкзака, разделенного внутри пристегивающимися перегородками, что позволяет при значительном объеме придать туго набитому рюкзаку удобную для переноски форму. Продающийся под этим наименованием в магазинах рюкзак с боковой регулирующей объем шнуровкой никогда не был «абалаковским».
Наибольший простор для самодеятельности открывается, конечно, при изготовлении одежды. Здесь не может не сказаться сочетание разнообразных условий альпинистских и туристских маршрутов с не менее разнообразными вкусами, привычками и убеждениями самих альпинистов и туристов.
Одежда для высокогорья должна быть легкой, удобной, прочной, теплой, водо- и ветронепроницаемой и при этом хорошо вентилируемой. Достигнуть оптимального соотношения этих, всем известных требований в одном изделии – задача непростая. Вряд ли кто-либо может похвастаться, что ему удалось ее решить. Конечно, если бы спортсмен мог позволить себе роскошь иметь широкий набор предметов одежды заданных качеств для восхождений и походов различного характера, то такой проблемы может быть, и не возникало. Именно этот путь, по-видимому, радикальнее, чем поиски универсализации.
На первых этапах альпинистского совершенствования в кавказских, да и среднеазиатских условиях двух хороших свитеров в комбинации с табельным штормовым костюмом в большинстве случаев вполне достаточно. Многие новички и значкисты, приезжающие в лагеря в роскошных пуховых, покупных или самодельных, куртках, берегут их для показа на танцевальной площадке или в клубе – условия походов и восхождений на начальных этапах обучения не вызывают необходимости в пуховом снаряжении.
Для более сложных восхождений и более суровых условий, наверное, лучше иметь набор изделий, каждое из которых удовлетворяет главным образом одному, двум или трем перечисленным выше качествам. Сочетая их в зависимости от возникающих условий, можно достигнуть желаемого удобства и комфорта. При этом общий их вес не так уж и велик и каждое в отдельности может рассматриваться как резерв. Вспомните изречение любимого нами Козьмы Пруткова: «Даже летом, отправляясь в вояж, бери с собой что-нибудь теплое, ибо можешь ли ты знать, что случится в атмосфере?»
Конструируя и изготовляя одежду, следует иметь в виду, что в отношении теплоизолирующих свойств натуральная шерсть и птичий (в идеале – гагачий) пух пока не нашли себе равноценной синтетической замены. Но, комбинируя их с различными современными синтетическими тканями и волокнами, можно добиться серьезного увеличения прочности и улучшения некоторых других эксплуатационных качеств. Нельзя не сказать, что в настоящее время отечественной промышленностью выпускается достаточно широкий ассортимент различных швейных и трикотажных изделий, позволяющих альпинисту и туристу без особых осложнений подобрать предметы экипировки. Что же касается моды, то степень ее влияния надо ограничивать здравым смыслом, избегая крайностей, будь то ширина брюк или длина куртки.
С обувью, к сожалению, дела обстоят хуже. Импортные модели, различным путем попадающие к советским альпинистам, намного лучше так называемых высокогорных ботинок отечественного производства даже в тех случаях, когда их характеристики не полностью соответствуют условиям конкретного восхождения. Здесь некоторую пользу могут принести лишь тщательный уход за обувью и ее пропитка.
О веревке как средстве взаимной страховки речь пойдет в соответствующем разделе.
В практике обучения альпинизму принято различать общественное и личное снаряжение. Причем если требования к количеству и видам общественного снаряжения должны быть приняты всем коллективом, то личное снаряжение в значительной степени обусловлено индивидуальными вкусами и привычками. Но при этом следует иметь в виду, что грань между личным и общественным на реальном маршруте, тем более сложном, достаточно условна.
Порой возникают такие ситуации, когда как избыток, так и недостаток личного снаряжения заметно нарушают общее равновесие. Поэтому, подбирая снаряжение по собственному вкусу, нужно не только руководствоваться рецептурным «quantum satis», но и весьма внимательно прислушиваться к мнению своих будущих партнеров по восхождению.
На первых же этапах обучения личные вкусы, а иногда и возможности участников должен своевременно корректировать опытный инструктор.
«В основе спорта альпинизма всегда стоял вопрос еды». Несмотря на претерпеваемые жанром альпинистских песен изменения, эти слова из шуточного шлягера остаются популярными в течение нескольких десятков лет и содержат непререкаемую истину: ненакормленный альпинист находится в безвыходном положении. Вопросам питания спортсменов, и альпинистов в частности, посвящено много научных работ. Практические рекомендации ученых были проверены в таких ответственных мероприятиях, как гималайская экспедиция или поход группы Шпаро к Северному полюсу. В различных справочниках можно найти принципы составления оптимальных рационов для различных условий и данные о водно-солевом режиме.
Эти сведения доступны каждому интересующемуся, и вряд ли стоит подробно на них останавливаться. Но некоторые вопросы, имеющие особое значение с точки зрения тактики, все же должны быть освещены.
Всем известно, что калорийность потребляемых продуктов должна возмещать энерготраты спортсмена. Существуют нормы потребления таких элементов питания, как белки, жиры, углеводы, витамины. Известно также, что несбалансированное питание может нанести ущерб здоровью и снизить работоспособность спортсмена. Понятно, что последствия неправильного питания ощущаются не сразу. В течение некоторого времени они могут быть в той или иной степени компенсированы упорством и самоотверженностью. При благоприятных условиях это время достаточно велико, но не беспредельно. Определить заранее этот предел невозможно. Все эти бесспорные истины неожиданным образом оказываются связанными с чисто тактическими альпинистскими решениями. Рассмотрим такой пример.
Несколько лет тому назад спортивная альпинистская команда, которая успешно совершила в рамках чемпионата СССР труднейший высотный траверс, высоко оцененный судейской коллегией, в своем отчете, характеризуя материальное обеспечение мероприятия, сообщила, что они располагали на каждый день запланированной продолжительности траверса высококалорийными продуктами из расчета 200 г на каждого участника. Не больше. Кроме того, из отчета следовало, что команда имела аптечку весом около 5 кг, причем большая часть этого веса приходилась на медикаменты. На вопрос судьи, чем вызвано такое необычное сочетание, последовал столь же необычный ответ. Оказалось, что медикаменты вовсе не медикаменты, а специальные препараты, обеспечивающие максимально полное усвоение питательных веществ, содержавшихся в 200 г ежедневного рациона, поэтому ни один грамм продуктов не пропадал даром – все переваривалось и усваивалось. А экономия в весе транспортируемых продуктов налицо. Казалось бы, прогрессивная идея. Но... Если даже питаться только топленым маслом (наиболее высококалорийный продукт), то 200 г этого продукта эквивалентны 1700 кал., что явно не соответствует энерготратам альпиниста на маршруте столь высокой сложности. Нам могут возразить: на трудных восхождениях альпинисты всегда работают в долг, за счет внутренних ресурсов; об этом свидетельствует неизбежная потеря их веса за время восхождения. Правильно, но все зависит от размеров этого долга и от уверенности в том, что никакие обстоятельства не изменят критического срока, по истечении которого кредитор – человеческий организм – окажется банкротом. Проработать несколько дней в долг хорошо подготовленная команда, безусловно, могла. Но если бы у кого-то из команды (их было шестеро) снизилась работоспособность вследствие заболевания, травмы, обморожения... Если бы началась непогода, заставившая двигаться медленнее... Все эти более чем вероятные «если» истощили бы ресурсы команды до угрожающих пределов, тем более что безопасные пути вынужденного ухода с маршрута практически отсутствовали. Команда благополучно завершила траверс и была вознаграждена по заслугам – победителей не судят. Но был ли оправдан несомненный риск? Здесь мы снова позволим себе отступление, несколько выходящее за рамки данной главы. Речь идет о резервах в самом прямом значении этого слова, о запасах на случай непредвиденных обстоятельств. Говоря о спорте вообще, мы вновь и вновь убеждаемся в разительной непохожести альпинизма.
В самом деле, зачем бегуну, лыжнику, даже хоккеисту сохранять свои резервы до пересечения финишной черты или до судейского свистка? Какие непредвиденные обстоятельства могут ожидать их на любом отрезке хорошо известной, регламентированной строгими правилами дистанции или в любой момент игры и тем более после финиша? Умение выложиться до конца, выжать все резервы до последней капельки рассматривается в других видах спорта как важнейший показатель мастерства, как признание истинно бойцовских качеств спортсмена.
Если речь идет о многодневных соревнованиях, то и здесь мы имеем дело не столько с сохранением резервов, сколько с их восстановлением.
В альпинизме же любое мероприятие чревато самыми разнообразными неожиданностями, способными кардинально изменить обстановку. И не всегда в этом повинны резкие метеорологические изменения и возможные травмы и заболевания участников. Нередки примеры потери бдительности при спусках, кончавшиеся весьма печально. Причиной таких случаев может быть не просто легкомыслие. Бывает, что запасы психических ресурсов, мобилизованные на преодоление главного препятствия – подъема на вершину, исчерпываются незаметно для самого альпиниста и уровень внимания, быстрота реакции снижаются до опасного предела. А если после спуска с вершины группе необходимо включиться в спасательные работы?.. Нет, выкладываться в альпинизме слишком рискованно! Мудрость опытного альпиниста заключается не только в предвидении возможных осложнений, но и в обоснованной готовности к непредвиденным событиям, в том, что он считает их неизбежными. Другими словами, альпинистская группа должна знать свои резервы, учитывать их и не расходовать без крайней необходимости. А резервы материальных средств – основа стабильности тактических сил. Эти соображения не следует забывать, рассматривая снаряжение, экипировку и питание в качестве тактических средств. С этих же позиций следует подходить не только к количеству и номенклатуре последних, но и к их распределению, транспортированию и хранению, а если возникает необходимость, то и к их пополнению. Конкретно эти вопросы находят свое разрешение в тактических планах, предусматривающих рационирование продуктов, организацию и обеспечение промежуточных баз и многое другое. Но обеспечение и сохранение материальных резервов всегда должны оставаться в центре внимания. Кстати, организация забросок, промежуточных баз – одна из форм пополнения резервов.
Существенную часть обеспечения действий команды или группы, относимую обычно к тактической категории средств, составляет транспорт. Современное развитие воздушного и автотранспорта почти начисто исключает необходимость караванных вьючных перевозок. В тех редких случаях, когда еще приходится прибегать к этим средствам, можно воспользоваться рекомендациями справочной литературы, относящимися к тем далеким и блаженным временам, когда тесное общение альпиниста с симпатичными вьючными животными, которые отличаются, как иногда говорили, от него самого в основном весом переносимого груза, создавало своеобразный экспедиционный колорит. Животные с тех пор не изменились, но отношения с владельцами четвероногого транспорта современные прагматики устанавливают куда быстрее и на более твердой основе, чем романтики давних экспедиций.
Что же касается перевозок на автомашинах и вертолетах, то здесь решающим обстоятельством был и остается «творческий» контакт с пилотами и шоферами.
Безусловно, нельзя упускать из виду очень важную проблему предварительной расфасовки и упаковки грузов соответственно нуждам группы и тактическому плану восхождения. Ее продуманное решение избавит команду от лишних хлопот и позволит существенно сэкономить время.
Кроме того, надо помнить о том, что, планируя транспортные операции, следует предусмотреть возможность чрезвычайных обстоятельств, которые потребуют транспортных средств как для аварийных вариантов, так и для заключительной эвакуации. Опять-таки нельзя забывать о резервах.
Хорошо организованная связь – залог успеха и безопасности альпинистского мероприятия. Знание района предполагаемых действий, избранного маршрута, точно определенные задачи и сроки мероприятия в некоторой мере облегчают решение вопроса. Тем более что, как сказано в альпинистском справочнике, «радиосвязь – практически единственное средство, обеспечивающее мобильность и простоту организации». Именно радиосвязь и предписана директивными документами для любого альпинистского мероприятия. Практика уже подсказала, что станции КВ должны применяться для дальней связи (впрочем, не без исключений), а УКВ – для внутренней, в системе «штурмовая группа – группа наблюдения – базовый лагерь – взаимодействующие группы». Представляя себе такую систему, квалифицированный радист (им может быть и участник) без особого труда определит и тип радиостанций (выбор их ограничен) и их необходимое количество.
Теоретически все применяемые ныне в альпинистской практике радиостанции по своим техническим параметрам соответствуют задачам и условиям обычных альпинистских мероприятий. Основные трудности возникают, когда требуется обеспечить стабильность и надежность их работы. Значит, нужно заблаговременно предусмотреть возможность их самостоятельного ремонта, иметь запасные части и питание. Здесь также нельзя не думать о резервах. В части питания радиостанций следует позаботиться об их сохранности при транспортировке и во время пребывания в лагере. (Подробности внутренней связи будут рассмотрены при анализе содержания тактического плана.)
Что же касается дальней связи, то она должна предусматривать не только регулярную связь с «большой землей», но и возможность получения ежедневной информации типа последних известий. Для экспедиции, надолго отрывающейся от обжитых мест, этот вопрос имеет немаловажное значение.
Как бы ни была оперативна и универсальна радиосвязь, все же могут возникнуть обстоятельства, когда потребуется ее замена или дублирование другими средствами. К ним относятся ракеты, фонари, термитные спички, свистки, факелы, дымовые шашки, вплоть до семафорных флажков и зеркальных зайчиков. Нужно при этом иметь в виду, что наличие разноцветных ракет и цветных стекол в фонарях намного увеличивает информационную емкость такой сигнализации.
Важный компонент материальных средств – медицинско-гигиенический инвентарь. Необходимая номенклатура и количество медикаментов, инструментария и приборов устанавливается по соответствующим справочникам с учетом климатогеографических особенностей района, степени и сроков отрыва группы от населенных пунктов и стационарных лечебных учреждений. Содержание аптечки тоже в достаточной мере устоялось. Тем не менее желательно, чтобы в ней хранилась краткая инструкция по применению тех или иных медикаментов (прежде всего по их дозировке). Авторы отрицательно относятся к применению различных стимулирующих препаратов, даже тех, которые хорошо зарекомендовали себя на равнине. Организм человека в непривычных для него условиях высокогорья может самым неожиданным образом отреагировать на лекарственный препарат, использование которого не вызывало раньше никаких побочных явлений. Обеспечение альпинистского мероприятия горючим также требует внимательного к себе отношения. В современных условиях даже в лесной зоне возможности использования дров очень ограничены. Поскольку модели примусов, изготовляемые отечественной промышленностью, всем хорошо известны, мы не будем останавливаться на их эксплуатационных свойствах. Главное – позаботиться о достаточном количестве бензина соответствующей марки и о емкостях, необходимых для его хранения и переноски на различных этапах мероприятия (в базовом и штурмовом лагерях, непосредственно на маршруте). В некоторых случаях, при наличии покупных или самодельных приборов, возможно весьма рациональное использование сухого синтетического топлива, имеющего известные преимущества перед жидким горючим.
В настоящее время почти все экспедиции пользуются в базовых лагерях кухнями, отапливаемыми баллонным газом. Это чрезвычайно удобно. Правда, возникают некоторые сложности с транспортировкой баллонов.
В заключение перечня разделов материального обеспечения напомним о так называемом лагерном оборудовании. В зависимости от конкретных задач, условий, возможностей и даже вкусов участников в него входят и палатки общественного назначения (столовые, кладовые, клубы), и осветительные средства (вплоть до переносных электростанций), и кухонный и ремонтный инвентарь, и даже оборудование для бани.
Как мы видим, номенклатура средств достаточно широка и зависит от сочетания многочисленных спортивных, организационных и хозяйственных факторов.
Важно ничего не упустить. Но и не тащить лишнего. Рецепты и нормативы здесь бессмысленны. Вывод из сказанного выше один – здраво и объективно оценивать условия, сопоставлять с ними свои возможности и... думать! В качестве крайних позиций можно привести, с одной стороны, изречение греческого философа Бианта: «Все моё ношу с собой», с которым ассоциируется огромный неподъемный рюкзак, а с другой стороны, совет его соотечественника Эпикура: «Достигнуть благополучия можно, не только увеличив богатство, но и уменьшив потребности».
В общем, надо следовать математической максиме: «Необходимо и достаточно». Она как нельзя лучше раскрывает принцип формирования средств материального обеспечения альпиниста.
«Горы времени у горы...»
В материальном мире все простирается и длится, а время – общая форма смены не только состояний материальных объектов, но и мысленных представлений. Каждое состояние, каждое представление – определенное звено процесса, совершающегося в системе. Ничто не происходит вне времени и ничто не может приостановить его неуклонное течение. «Поражающе стремительно протекает настоящее и с той же скоростью приближается будущее. То, что прожито, – уже ничто; то, что переживаем сейчас, – мгновение; то, что будет пережито, – еще не мгновение, но может стать мгновением, которое будет одновременно становиться и переходить» (Джордано Бруно). Глубокая философская формула... В ней содержится все, что необходимо для оценки времени как тактического фактора борьбы.
Строка из Марины Цветаевой, вынесенная в название главы, справедлива и несправедлива.
Время нельзя ни одолжить, ни оставить про запас. Но если нельзя время остановить, то можно его правильно использовать. Можно и нужно.
С позиций тактики время можно рассматривать и как ресурс, ограничивающий планируемое мероприятие, и как фактор, определяющий чередование и длительность отдельных его элементов, и как меру быстроты действий каждого альпиниста в отдельности и группы альпинистов в целом.
Но прежде чем перейти к анализу перечисленных аспектов, остановимся еще на одном, носящем скорее стратегический характер. Когда планируются объем и содержание предстоящих альпинистских мероприятий, то, учитывая обычные краткие сроки пребывания в горах, самой острой проблемой зачастую оказываются количество и качество намечаемых восхождений.
Памятуя, что каждое восхождение – ступенька к вожделенному разряду, понятно стремление уложить в отведенный короткий отрезок времени как можно больше вершин. Причем и желаемый набор их определяется все теми же арифметическими разрядными соображениями. Кроме того, в современной спортивной постановке вопроса количество восхождений, да еще достаточно высокой категории сложности, в заданный сжатый срок (смену, сезон) – само по себе может стать целью соревнования. И весьма престижной. Пятнадцать «пятерок» в смену, четыре семитысячника в сезон – все это факты, которые уже упоминались в альпинистских анналах.
При современном уровне подготовки альпинистов подобные достижения отнюдь не невозможны. Но их ценность, рост квалификации, достигаемый воспитательный эффект могут рассматриваться с различных точек зрения.
С одной стороны, достижения эти свидетельствуют об отличной физической и технической подготовленности и в некоторой степени о тактической зрелости. (Не будем здесь говорить о предварительно обусловленных мерах безопасности; они регламентированы соответствующими параграфами директивных материалов. Важно лишь сознательно и точно их соблюдать.)
С другой стороны, оглянувшись на все, что было написано ранее о, так сказать, неспортивных аспектах альпинизма, нельзя не усомниться в нравственной ценности подобных рекордов. Если восхождения только ступенька к закрытию разряда, к намеченной престижной цели, то незачем о них помнить, когда цель достигнута. Да и как их запомнить! Пятнадцать восхождений за двадцать дней, да еще очень близких по месту и характеру (времени на смену района ведь нет). Такое наслоение ощущений, усугубленное физической усталостью и длительным психическим напряжением, приводит к тому, что законченное представление о каждом из пройденных маршрутов становится невозможным. Как обидно бывает слушать рассказы о восхождениях, отличающихся будто бы только количеством забитых крючьев и метрами, пройденными на жумарах. А ведь восхождение – это кусок жизни, непохожий на другие, реализация мечты, радость общения с природой и друзьями. Зачем же обкрадывать себя? Петр Павленко написал: «Прошлое – это не те дни, которые прошли, а те, которые запомнились». Да, прошлое нельзя изменить, но в прошлое можно вернуться. Не для того ли дана человеку память, чтобы яркими впечатлениями прошлого согревать настоящее и освещать будущее? Каждое восхождение по-своему прекрасно, его нужно пережить и осмыслить. Вкусное блюдо нельзя, извините за грубость, жрать, набивая рот, его надо смаковать. Нужно беречь свои впечатления, и – пусть поверят нам молодые альпинисты – они послужат надежным источником радости и душевного равновесия, когда уже не будет сил побеждать вершины. Кроме того, альпинизм не только само восхождение. Вспомним слова Михаила Светлова: «Антракт – это продолжение спектакля». Перерывы между восхождениями так же нужны, как и антракты. Без них нет ни полноты впечатлений, ни радости воспоминаний. Нет того осмысленного зрелого опыта, который и определяет в конечном счете истинную квалификацию альпиниста.
Хотелось бы, чтобы высказанные соображения хоть в какой-то мере учитывались альпинистами при выборе и планировании во времени объектов восхождений. Решив этот основной вопрос, можно думать и о деталях распределения времени. Все стадии подготовки должны быть уложены в определенные сроки, с резервом на непредвиденные обстоятельства. Чем более подробной будет такая раскладка, тем больше возможностей для вынужденного перераспределения. Что же касается непосредственно восхождения, то в основе любых временных расчетов должна лежать продолжительность рабочего дня. Рассматривая эту величину, нужно иметь в виду, что в условиях альпинистского восхождения устройство бивака, приготовление пищи – тоже работа. И достаточно трудоемкая. И конечно, продолжительность рабочего дня определяется не только способностью альпиниста в течение длительного времени выдерживать большую физическую нагрузку. Должна учитываться также взаимосвязь многочисленных и разнообразных факторов, таких, как общая продолжительность восхождения, календарный график, привязанный к конкретным участкам маршрута, световой день, высота над уровнем моря, климатогеографические факторы, характер рельефа, условия отдыха, и т. д. Опыт показывает, что хорошо тренированный альпинист способен на протяжении нескольких дней интенсивно работать в достаточно суровых условиях по 14– 16 часов в день.
Конечно, серьезное значение приобретают правильное распределение нагрузок в группе и эффективный отдых. Кроме того, надо помнить: физическое и психическое утомление накапливается исподволь, а проявиться может совершенно неожиданно. Многие, внешне неоправданные, лишенные здравого смысла действия альпинистов даже в относительно простых ситуациях, приводившие к весьма печальным последствиям, могут быть объяснены именно этим обстоятельством. Очень часто начало и конец рабочего дня смещаются. Причины могут быть различными. Например, повышенная опасность камнепада после рассвета заметно отодвигает утренний выход. В то же время, когда позволяют погодные условия, снежные склоны можно успешно проходить и при лунном свете. Устройство снежной пещеры требует достаточно большого отрезка светлого времени. Да и продолжительность светового дня в разное время года различна. Нужно еще помнить о том, что чем ближе к югу, тем короче период сумерек – не успеешь оглянуться, и уже темно. Все эти факторы, если располагаешь надежными разведданными и умеешь их сопоставлять, нетрудно достаточно детально представить себе, планируя суточный график восхождения.
Авторам известен случай, когда совсем молодые альпинисты, планируя свое первое в жизни восхождение, сумели еще в Москве так правильно рассчитать время, что оказались на бесконечных снежных полях Эльбруса («Приюта одиннадцати» тогда, в 1931 г., еще не существовало) точно в полнолуние, как и было задумано.
Правильно планировать и расходовать время далеко не всегда означает, что надо спешить. Разница в толковании этих понятий очень часто проявляется, например, при организации учебных и даже тренировочных восхождений. Поскольку все они, как уже ранее говорилось, одновременно и зачетные, редко в каком-либо лагере, не говоря уж о спортивных сборах, тактические планы предусматривают время на отработку тактико-технических элементов, обусловленных программой. Большей частью молчаливо предполагается, что коль скоро отделение или отряд проходят маршрут, требующий применения этих элементов, то они осваиваются сами собой. Поэтому, мол, важно как можно скорее подняться на вершину и благополучно спуститься с нее. Очередной квадратик в табличке выполнения разряда будет закрашен, а участник на будущий год окажется уже в другом лагере, у другого инструктора. Однако отработка и сознательное освоение приемов взаимодействия требуют достаточного времени, а иногда даже – как ни кощунственно это звучит – повторного прохождения отдельных участков или немедленного разбора ошибок. Усложняющиеся погодные условия делают учебу еще более полезной и плодотворной. Обязательно должно быть также предусмотрено и использовано время на визуальное знакомство с районом.
Для новичков все движение по маршруту на восхождении и в походе – учеба. И если, например, есть выбор – выйти к месту бивака по набитой тропе или по нетронутому травянистому склону, то, может быть, иногда предпочтительнее второй вариант. Будет немного труднее и времени потребуется несколько больше, зато навыки передвижения и выбора пути будут освоены значительно лучше.
То же самое относится и к снежным склонам. Можно довольно быстро провести отряд по готовым ступенькам, квалифицированно вытоптанным инструкторами, а можно предоставить каждому отделению или паре отделений самостоятельно проложить хотя бы часть трассы.
Конечно, на спортивных восхождениях подход к использованию времени носит принципиально иной характер. Там все подчиняется главной и единственной цели – достичь вершины по избранному маршруту. Но и это не означает торопливости. Суточный график движения привязывается обычно к определенным ориентирам, ключевым местам, составляется с учетом упоминавшихся выше особенностей маршрута, географических и метеорологических условий. Опережение суточного графика, безусловно, возможно, но далеко не во всех случаях его следует рассматривать как положительный фактор. Оно может свидетельствовать или о переоценке трудностей маршрута, или о неоправданном форсировании движения. Иногда такое форсирование приводит к тому, что альпинисты пренебрегают условиями безопасности и преждевременно утомляются. Нередко группа, достигшая определенного рубежа раньше намеченного срока, пытается использовать образовавшийся излишек времени для того, чтобы пройти следующий участок или его часть, планировавшиеся на следующий день. Такие попытки могут быть удачными, но случалось – и, увы, не единожды, – когда они кончались трагически. Ночевка в непредусмотренном неудобном месте, чрезмерное утомление – да мало ли какие неприятности подстерегают группу, выбившуюся из графика.
Если о позитивной или негативной оценке опережения графика еще можно спорить, то отставание от него, безусловно, грозит всякими осложнениями. Альпинистам известен случай, когда опытная спортивная команда, совершая сложное восхождение с заметным и все увеличивающимся отставанием от намеченного графика, не смогла побороть иллюзорные амбиции и вовремя отступить. Несколько участников группы поплатились за это жизнью.
В авиации существует понятие точки возврата, то есть пункта на трассе, после которого вынужденное возвращение на стартовый аэродром становится опасным, если не невозможным. Все, что может произойти за этой точкой в случае возникновения осложнений, уже аварийные варианты.
Любое альпинистское восхождение обязательно должно предусматривать подобную точку возврата, зафиксированную во времени и пространстве. При этом учитывать следует не только оптимальный темп продвижения и характер рельефа, но и материальное обеспечение. Разумное определение этой точки особенно важно для однодневных восхождений, совершаемых налегке, когда вынужденная холодная ночевка грозит серьезными неприятностями.
Во время восхождения спартаковцев на пик Победы в 1956 году промежуточные биваки – снежные пещеры с запасом жизнеобеспечения – размещались таким образом, чтобы из любого пункта маршрута между двумя пещерами в случае необходимости можно было бы достичь одной из них, затратив на это не более часа. Такая своеобразная интерпретация точки возврата имела не только материальную основу, но придавала мероприятию запас психологической надежности.
И конечно, наиболее пагубный вариант отношения к фактору времени – движение без точного графика по принципу «Иди, покуда идется, а там посмотрим!» К сожалению, это не такой уж редкий вариант, даже на сложных восхождениях.
Если обратиться к истории восхождения на тот же пик Победы, то трагедия казахских альпинистов в 1955 году, унесшая 11 жизней, была в основном следствием именно такого подхода.
Мораль проста: распоряжаться временем надо очень бережно и осмотрительно. Практика показывает, что, несмотря на простоту и понятность (а может быть, именно поэтому), требование это выполняется далеко не всегда. Так что пусть читатели не обижаются за назойливость. Ошибки здесь большей частью необратимы.
Перейдем теперь еще к одному актуальнейшему понятию, связанному с временем, – к скорости. Оно вызывало и вызывает споры, с какой бы стороны ни рассматривался этот вопрос.
Начнем с того, что, определяя расстояние в горах, оценивая сложность рельефа, обычно заменяют километраж единицами времени. Подход к вершине занимает столько-то часов, выход на перевал, на гребень – столько-то. Этим самым как бы нормируется средняя скорость движения альпинистов на участках с какими-то средними характеристиками рельефа, крутизны и высоты над уровнем моря. Эти нормы могут выражаться и величиной набора высоты, и количеством веревок в единицу времени. Конкретные значения подобных норм приводились в различных литературных источниках, и нет необходимости ни подтверждать их, ни оспаривать.
Попробуем разобраться подробнее в существе понятия скорости в альпинизме. Механический смысл скорости известен. Это величина перемещения материального объекта в определенный промежуток времени. Но что понимать под объектом?
Альпинист преодолевает крутой участок скального рельефа с малым количеством зацепок, другими словами, скальную стенку. Он поднимается по этой стене, используя самые разнообразные технические приемы и (пока!) не применяя искусственных точек опоры. Общая скорость продвижения складывается, таким образом, из скорости выполнения каждого приема в отдельности, частоты их чередования и быстроты двигательной реакции на возникающие технические сложности, определяемые характером и расчлененностью рельефа. Удивительные скорости, достигаемые в спортивном скалолазании, свидетельствуют там о прекрасном сочетании этих факторов. Истинное восхищение вызывает непринужденный подъем по устрашающе гладкому отвесу, когда все молниеносно чередующиеся разнообразные приемы соединяются в непрерывный стремительный бег по вертикали. Что в этом процессе может привести к снижению скорости? Недостаточный арсенал технических приемов, плохая ориентация в выборе самого нужного из них, физическая усталость, сковывающее психическое напряжение, недостаточно профессиональное видение дистанции? Для альпиниста, преодолевающего сложный маршрут (не обязательно скальный), перечисленные факторы нисколько не теряют своего значения. Но у него возникает много дополнительных обстоятельств, влияющих на скорость движения и, более того, приобретающих решающий характер. Здесь и протяженность маршрута, и его неподготовленность, и разница в экипировке и нагрузке в буквальном смысле слова.
Кардинальное различие – отсутствие верхней страховки. Но, самое главное, скорость перемещения здесь не самоцель. Основная задача альпиниста – выбирать маршрут, оптимальный с точки зрения дальнейшего продвижения, максимальной экономии сил, обеспечения себе и следующим за тобой товарищам удобства и безопасности. Ему нужно время, чтобы прогнозировать, оценивать условия, принимать решения. Разумеется, с опытом это время сокращается, но не до такой степени, чтобы можно было целиком полагаться на интуицию и автоматизм.
Все вышесказанное относится, так сказать, к индивидуальному перемещению по маршруту. Но в горах не ходят в одиночку. Понятие альпинистской тактической скорости относится к альпинистской тактической единице – связке. Львиная доля времени тратится на организацию и осуществление взаимодействия, включая выбор маршрута и обеспечение безопасности. Проведенный в свое время хронометраж движения квалифицированной двойки при попеременной взаимной страховке по достаточно сложному скальному маршруту это убедительно подтверждает. Максимум 15% от общего времени заняло непосредственное перемещение обоих партнеров, остальное – действия по взаимному обеспечению в самом широком смысле.
Конечно, на более простом рельефе это соотношение может и должно существенно измениться, но там вступают в действие другие факторы, речь о которых пойдет ниже. В данном же контексте важно запомнить, что главные резервы рационального использования времени – в четкой координации действий и правильной оценке обстановки. Время – ресурс коллективный. В определенные временные рамки должны согласованно вписываться действия обоих партнеров. Однажды была сделана попытка графически проиллюстрировать использование времени двойкой. По оси абсцисс откладывалось время, а по оси ординат – перемещение по вертикали. Полученные кривые – независимые для каждого партнера по связке – отражали и скорость перемещения, и время, затраченное каждым из участников на различные действия, не связанные с набором высоты. Они же дали наглядное представление о согласованности действий партнеров.
Этот, не подтвержденный другими исследованиями эксперимент не дает нам права делать какие-либо широкие обобщения, однако наглядность подобных графиков очевидна.
Оказалось, например, что наиболее длинные горизонтальные ступеньки графика у первого соответствуют времени, затраченному на выбор маршрута и опробование точек опор, а также на поиск трещин для забивки крючьев. У второго же больше всего времени отняла организация страховки и самостраховки, хотя часть крючьев уже была забита. Несколько неожиданным выглядело то, что значительное время ушло на взаимный обмен информацией.
Авторы не считают, что именно этот метод должен внедряться в практику тренировок альпиниста, но, безусловно, уверены в следующем: детальный анализ действий альпинистов на маршруте поможет вскрыть существенные недостатки в индивидуальной и коллективной технической подготовке.
По-видимому, серьезные исследования в этой области еще впереди. Тем не менее позволим себе некоторые выводы. Скорость в альпинизме – это чередование многих последовательных операций. Оптимальная скорость – быстрое чередование тщательно выполняемых операций. Торопливость категорически противопоказана. Более того, следует приучать альпиниста к тому, что главное – выполнять какой-либо прием не столько быстро, сколько верно, тщательно, надежно. Быстрота чередования приемов, безошибочность их выбора, согласованность действий с партнером – основные критерии альпинистского мастерства.
Конечно, существует ряд приемов, выполнение которых может быть доведено если не до полного автоматизма, то, во всяком случае, до близкого к нему уровня. (Например, завинчивание муфты карабина, опора штычком ледоруба на снежный склон, положение тела при самозадержании, постановка кошки на лед и пр.). Но автоматизм выполнения какого-либо приема правильнее всего рассматривать как резерв времени на прогноз, оценку, принятие решения.
Правда, это относится главным образом к преодолению сложных участков маршрута с многообразием технических задач и соответствующих им приемов передвижения и взаимодействия.
Если же речь идет об отрезках маршрута, допускающих одновременное движение нескольких альпинистов, например о снежных склонах и закрытых ледниках, то там скорость можно поддерживать на соответствующем уровне с помощью своевременной смены лидеров, тщательного формирования ступеней и выбора оптимальной трассы.
Поскольку скорость на различных участках маршрута меняется, иногда очень резко (например, при переходе со снежного склона на скалы и обратно), альпинисты должны быть особо внимательными в местах резного изменения темпа. Организм, приспособившийся к определенному ритму, не в состоянии перестроиться мгновенно. Несчастные случаи в момент его смены, к сожалению, не редки.
Для многих молодых и большей частью не хлебнувших горя альпинистов характерно стремление к скоростным восхождениям. Выражение «сбегать на вершину» уже десятки лет живет в альпинистском лексиконе. Иногда это желание возникает бессознательно, от избытка физических сил (юношеский порыв побыстрее самоутвердиться подогревают успехи в скалолазании). Но иногда под него пытаются подвести, так сказать, теоретическую базу.
Так, в одном из кавказских лагерей на разборе восхождения спортивной группы перспективных молодых разрядников обнаружилось: на участке маршрута, где по описанию и по существу требовалась забивка страховочного крюка, такой крюк не был забит и группа проходила участок без попеременной страховки.
На вопрос, считают ли они это ошибкой и чем она была вызвана, участники ответили, что таково было их сознательное решение, которое они мотивировали следующим образом: «Участок объективно опасен. Значит, нужно преодолеть его как можно быстрее, не тратя времени на забивание крючьев, так как чем короче будет наше пребывание в опасной зоне, тем меньше шансов у нас сорваться».
Вряд ли требуется подробно опровергать эту «теорию». Ведь необходимость надежной страховки на этом участке вызывалась не камне- или лавиноопасностью (хотя и в этом случае скорость – не гарантия безопасности), а просто возможностью срыва с перспективой далекого падения. Но аргументы руководителей лагеря не убеждали. Скоростники твердо стояли на своем, ссылаясь на таинственных наставников, которые их якобы так учили. К общему неудовольствию пришлось прибегнуть к административным мерам. Но кто может поручиться, что эти упорные разрядники откажутся от своей доктрины и не будут совершать подобное, уже не сообщая об этом на разборах. До тех пор, пока не произойдет весьма вероятный несчастный случай...
Пусть не поймут наши рассуждения как призыв не ходить быстро. Скорость – понятие относительное. Она зависит и от качества подготовки группы, и от реальных условий восхождения. Важно, чтобы эти факторы объективно и всесторонне оценивались.
Иногда возникают обстоятельства, требующие увеличить скорость или, наоборот, ее замедлить. Но никогда скорость в альпинизме не была и не должна быть самоцелью или объектом соревнования.
Старинное выражение «спеши медленно», если серьезно подумать, не такое уж ретроградное. А традиционное «поспешая, не спеши» к альпинизму подходит как нельзя лучше.
Береги резервы!
С тактической точки зрения резервы – это запас сил, средств и времени, сохраняющийся до определенного срока и используемый по мере изменения обстановки и возникновения непредвиденных обстоятельств. Умение формировать, сохранять и использовать резервы – важнейшая сторона военного искусства.
С военной точки зрения резерв – это войска, оставляемые в распоряжении командира с целью последующего усиления ведущих боевые действия частей (если понадобится). А если не понадобится, то резерв будет сохранен. Такое отношение к резерву полностью соответствует основному принципу минимальной затраты тактических ресурсов для достижения поставленной цели. Величина и качество резерва диктуются, так сказать, степенью незнания сил и возможностей противника, вероятностью непредвиденных событий.
Коснемся сначала резервов средств, то есть материального обеспечения. Здесь серьезных расхождений в трактовке этого понятия применительно к военным действиям, а также к спорту вообще и к альпинизму в частности будто бы нет. Но и до полной аналогии далеко. О военных аспектах нет нужды распространяться – воинская часть или подразделение, оставляемые в резерве, представляют собой регламентированную тактическую единицу, обеспеченную всеми положенными ей материальными средствами. Конечно, в связи с конкретными условиями может потребоваться усиление, например, огневых или транспортных средств. Но боевые действия – сфера особая. В спорте же вопрос материальных резервов обеспечения выглядит, казалось бы, куда более простым. В самом деле, что может быть отнесено к этой категории? Запасные мячи, клюшки, ракетки, велосипедные колеса, дублирующие средства судейской аппаратуры, походные мастерские по ремонту и отладке инвентаря, питательные пункты и т. п. В большинстве случаев номенклатура и даже количество этих средств оговорены соответствующими инструкциями и подтверждены многолетней практикой. Да и возможные ошибки легко исправляются. Но альпинизм, как и следовало ожидать, и здесь не укладывается в общеспортивные рамки. Прежде всего по ответственности, условиям размещения и возможностям использования этого резерва. Ведь если в остальных видах спорта назначение резерва материальных средств – это, как правило, замена отказавшего инвентаря, без труда осуществляемая обслуживающим персоналом, то в альпинизме это в полном смысле слова резерв жизнеобеспечения. Кроме того, его должны переносить на спинах сами участники или размещать в местах, обеспечивающих своевременное использование на маршруте, что само по себе требует больших усилий. Каждый альпинист достаточно ясно представляет или, во всяком случае, должен представлять, к каким серьезным, а иногда и гибельным последствиям может привести отсутствие необходимых резервов продуктов, бивачного инвентаря, горючего или средств связи в нужное время и в нужном месте. А вероятность непредвиденных ситуаций практически ничем не ограничена. Поэтому формирование и размещение материальных резервов в подготовке альпинистских мероприятий требуют исключительно высокой ответственности. Обязательной формой такого резерва наряду с другими должен быть НЗ в строгом значении этого термина. НЗ, сохранившийся до спуска, не результат просчета, а свидетельство правильного планирования.
Объем и качество планируемого резерва материальных средств выбираются в ходе сопоставления целей мероприятия и их значимости, объективной оценки сил группы, тщательного всестороннего изучения избранного объекта и принятых тактических концепций. Звенья этой схемы вряд ли нуждаются в дополнительных комментариях. С каких же позиций следует рассматривать резерв физических и духовных возможностей спортивного коллектива и отдельных его участников, источники этого резерва и условия его сохранения и расходования? В целом принцип минимальных затрат тактических ресурсов и формирования резервов, в основе которого степень незнания сил и возможностей противника, сохраняется и применительно к спорту, но скорее в стратегическом, долговременном плане, например в масштабе первенства по игровым видам спорта или других многоэтапных сезонных соревнований.
