Цели и задачи полярных исследований в 1914 году
Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский
Источник: Вильям Брус. Директор океанографической лаборатории в Эдинбурге. Полярные страны. Путешествия к полюсу и исследования полярных стран. Санкт-Петербург. Издание П.И.Певина. 1914. Товарищество Художественной печати, СПб., Ивановская, 14.
Мир неизвестного все более суживается, и мало существует теперь таких частей земного шара, на которые не ступила еще нога человека. Я намеренно выражаюсь так иносказательно, потому что далеко не все местности, которые человек открыл и даже объездил, действительно изучены им и обследованы. Пробег в автомобиле через всю Африку или от Парижа до Пекина точно так же нельзя теперь считать серьезным исследованием, как и те полярные путешествия, которые метко прозваны «охотой за полюсами». Наконец, и публика, в частности, по отношению к полярным исследованиям, начинает сама понемногу убеждаться в сравнительной бесполезности таких путешествий.
Теперь какая-нибудь полярная экспедиция редко может достать потребную сумму денег без того, чтобы руководители ее не объявили предварительно, что такие-то и такие-то научные исследования будут произведены штабом специалистов и что предполагается достигнуть таких-то и таких-то результатов. И все-таки то, чего жаждет масса публики, это — чистая сенсация. Поэтому тот исследователь полярных стран, который достигнет самой высокой широты и сумеет дать живую картину преодоленных им трудностей и лишений, станет героем в глазах широкой массы и редко не добьется увеличения своего материального благосостояния, тогда как тот, кто с трудом прокладывает себе путь по неизведанной местности на суше или на море и работает там систематически или даже по одному специальному вопросу, по всей вероятности, не добьется такого мирового успеха, если только его деловые способности не позволят ему обратить в свою пользу имеющие коммерческую ценность богатства исследованных им стран и морей.
Тем не менее общее правило таково, что люди науки прокладывают новые пути и открывают неведомые миры и сокровища, а люди дела преследуют коммерческие цели и пожинают плоды этих открытий. В тех же случаях, когда этого разделения нет и человек науки «делает деньгу», есть основание ожидать, что мир скорее потеряет, чем выиграет от такого перерождения ученого в дельца. Верно, однако, что человек науки, не обладающий временем или склонностью, чтобы посвятить свою жизнь накоплению золота, вынужден обращаться за поддержкой своих научных предприятий к тем, кто главной целью своей жизни поставил накопление богатства, или к тем, кто, благодаря предприимчивости своих предков, имеет больше, чем необходимо для комфортабельной жизни.
Ввиду такого рода фактов интересно отметить, что существуют люди с большим состоянием и вовсе не узких интересов, которые, однако, не видят пользы таких экспедиций.
Точно такое же поощрение встретил Колумб больше четырех веков тому назад! Была ли когда-нибудь более безрассудная экспедиция, чем та? Сущим безумием и безрассудством казалось тогда пуститься в плавание на запад в неизведанную даль навстречу опасностям, превышающим всякое человеческое воображение.
Если в полярных странах и не существует таких же несметных богатств, как в Новом Свете Христофора Колумба, то все же нет никаких оснований отрицать наличность и за полярным кругом больших природных богатств. Прогресс науки увеличивает могущество, а стало быть, и богатство человека, уже по одному тому, что наука постоянно изыскивает новые пути и средства для открытия и использования естественных богатств.
Я попытался кратко ответить на вопрос, который постоянно ставится полярному исследователю «практическими людьми», не обладающими научной подготовкой, а именно: какая польза от полярных экспедиций? Если их единственной целью является достижение Северного или Южного полюса или стремление подойти к ним ближе, чем это раньше удавалось другим, тогда ответ ясен: экспедиции такого рода имеют ничтожное значение как для науки, так и для торговли. Тогда это атлетический, так сказать, подвиг, который может быть выполнен только человеком могучего физического сложения. Но если речь идет о хорошо снаряженных экспедициях со всяческими приспособлениями и приборами для научного исследования определенной части света — будь то суша или море — тогда ответ будет совсем другой. Пополнение сокровищницы человеческих знаний означает увеличение власти человека над природой и роста человеческого благосостояния. Это значит также сделать еще один шаг вперед в неизмеримую область неизвестного, ибо задача научного исследователя в качестве пионера исследовать ограниченную часть неизвестного при содействии штаба компетентных специалистов.
Современное исследование полярных стран должно производиться следующим образом. Решив, куда именно приложить свои силы: для исследования арктических или антарктических областей — исследователь решает далее, займется ли он исследованием суши или моря. Определив и это, хорошо также познакомившись с литературой предмета и приобретя предварительную практическую подготовку, полярный исследователь выбирает себе определенную область. Эта область может быть широкой или узкой. Это может быть область, предварительно уже посещенная человеком, но о которой существует лишь самое туманное представление. Это могут быть земли, на которые еще не ступала нога человека, или же не исследованные еще моря. Предположим, что это будет детальное изучение Северного Ледовитого океана. Прежде всего в распоряжении исследователя должно быть хорошее судно, построенное до некоторой степени по типу Scotia или Fram'а, чтобы оно могло противостоять напору льда и преодолевать его.
Восприняв идею Нансена о течениях, наш исследователь отправится в путь через Берингов канал, избрав отправным пунктом Британскую Колумбию или Японию. Пробравшись к северу как можно дальше сквозь массу плавучего льда, судно окончательно замерзнет во льдах осенью или даже раньше, и если оно будет правильной конструкции, то замерзнет совершенно безопасно. Судно следует приспособить для зимовки, чтобы оно могло служить жилищем на ближайшие три или даже четыре года. Его понесет течением прямо через Северный Ледовитый океан, а потом оно выйдет из массы плавучего льда где-нибудь между Гренландией и Шпицбергеном. Очень вероятно, что судно наше пройдет прямо через Северный полюс или поблизости от него. Но все это может оказаться ни к чему, если судно не будет обеспечено хорошим экипажем, достаточным запасом инструментов и других материалов для научных исследований. Экспедиция имеет целью всестороннее исследование Ледовитого океана; следовательно, она прежде всего должна быть оборудована для нужд океанографических изысканий. Руководителем экспедиции должен быть ученый, приобретший свои познания путем практического производства научных исследований в одной или нескольких специальных отраслях в составе предыдущих экспедиций. Он должен быть также практически знаком с приемами работы океанографических кораблей. Без такого опыта, будь то моряк или нет, в результате получится неудача.
Научный штат должен состоять из хорошо подготовленных людей, способных организовать работу в различных специальных отраслях исследования под общим и объединенным руководством начальника экспедиции. Астрономия, метеорология, включая исследование высших атмосфер посредством шаров и воздушных змеев, равно как наблюдения над поверхностью моря, магнетизм, физика океана, включая исследование морских течений, температуры, удельного веса воды на всех глубинах от морской поверхности до самого дна; измерение морских глубин, включая всестороннее изучение форм и строения морского дна Ледовитого океана; геология, в особенности, изучение природы морского дна; биология, изучение всех живых существ, животных, обитающих на морском дне, и тех, что кишат у поверхности или в промежуточных слоях морских вод, изучение водорослей и животных, которые встречаются в связи со льдами, а также исследование всех живых существ, обитающих на поверхности океана. Для образования такого научного штаба, пожалуй, хватило бы шести или восьми ученых, которые в свою очередь должны иметь в своем распоряжении на худой конец две лаборатории, помещение для хранения научных коллекций и фотографическое ателье. Если руководитель экспедиции хорошо знаком с условиями научной работы в полярных областях, то необязательно, чтобы таким знакомством непременно обладал и весь штат специалистов, но было бы очень существенно в целях успешности работ, чтобы глава научного штаба обладал большим опытом работы среди льдов и чтобы он был способен взять в руки бразды правления в случае болезни или смерти руководителя экспедиции. Научная сторона экспедиции должна быть отделена от мореходной, но руководитель экспедиции должен быть непосредственно направляющей рукой для той и другой. Капитан корабля должен быть подчинен начальнику экспедиции, а судовая команда всецело ответственна перед капитаном. Задача начальника экспедиции — строго поддерживать и блюсти авторитет капитана. Сомнительно, в какой мере можно от такой экспедиции ожидать коммерческих выгод; вероятно, нельзя ожидать никакой непосредственной пользы, хотя почти наверно много таких выгод выпадет на долю будущего поколения, если не нашего собственного. Но рост человеческих знаний путем систематического изучения определенной местности земного шара сам по себе является достаточным оправданием для организации такой экспедиции.
Такова главная часть работы (в северных полярных областях), которая должна быть проделана в самом широком масштабе и растянуться непременно на большой период времени без перерыва.
Такова приблизительно была программа и капитана Амундсена, покинувшего Норвегию в 1910 г., хотя, судя по телеграммам, полученным о плавании его судна «Фрам», возникает сомнение, не переменил ли он своих намерений и не направил ли он своего внимания на антарктические области. Но существует также много научных задач и в других направлениях. Таковы, например, труды князя Монакского по исследованию верхних слоев атмосферы, детальное изучение определенного участка земли или моря, или же общие океанографические изыскания. Таковы, далее, детальные изыскания, произведенные тремя шотландскими экспедициями на Земле Принца Карла в течение 1906-09 гг. Остров этот, около 54 миль в длину и до 6 миль в ширину, образует собой значительную часть западного побережья Шпицбергеновского Архипелага. Земля Принца Карла, названная так в честь Карла, сына Якова VI, короля Шотландского, была известна больше 300 лет назад, но до последнего времени царило полное неведение о ее формации геологии, фауне и флоре. Проходившие мимо корабли опасались приблизиться к ее берегам ввиду их в неизвестности и часто воображаемых опасностей. Наука требовала всестороннего исследования этой неизвестной земли, и многие действительно делали попытки удовлетворить это требование научного мира. Каковы же результаты? Еще до окончания научных изысканий по следам науки уже шла торговля. Не успели еще шотландцы оставить этот остров в 1907г., как норвежские охотники построили там три жилища для зимовки. Шотландская экспедиция произвела в довольно значительных размерах местные гидрографические изыскания, особенно в Фоульзунде, а также ряд изысканий якорных стоянок, так что теперь корабли могут с большей безопасностью подходить к берегам этой прежде неисследованной земли, которой до недавнего времени путешественники столь сильно побаивались. Можно привести много других примеров такого рода исследованию, выполненных в течение последних лет и продолжающихся доныне. Среди многих других исследователей отметим Смита, барона Норденшельда, Нансена, Натгорста, князя Монакского, герцога Орлеанского и Амундсена, как пионеров систематических научных изысканий в арктических областях.
Было бы интересно составить карту арктических областей и перечислить отдельные их части, которые остается еще исследовать — имя же им легион. Море Бофорта, острова и проливы к северу от Американского континента представляют особенно благодарное поле для топографических, гидрографических, биологических, геологических и другого рода изысканий. Много ценных трудов должно быть выполнено путем устройства в соответствующих пунктах ряда станций для биологических исследований. То же самое можно сказать по отношению к магнетизму и метеорологии в частности, если присоединить к ней исследование высших слоев атмосферы. Великой благодарности заслуживает Дания, устроившая недавно в проливе Дэвиса биологическую станцию. Она была выстроена на щедрое пожертвование А. Хока и поддерживается ежегодной субсидией датского правительства в размере 600 фунтов стерлингов. Подобные же станции с небольшими трудностями могли бы быть устроены на Шпицбергене, на Земле Франца-Иосифа и на Новой Земле, а также, пожалуй, и в Восточной Гренландии, и на берегах северной Канады и Сибири. Эта форма изысканий является наиболее ценной. Каждая такая станция должна быть снабжена паровым баркасом или моторной лодкой средних размеров.
Обратим теперь свое внимание на южные полярные области. Там мы найдем самое интересное в мире поле для исследования, особенно при помощи современных приемов и методов. Почти все, что находится южнее 40° ю. ш., требует всестороннего исследования и изучения. Необходимо собрать огромное множество сведений как о морях, так и о суше. Нам, англичанам, не след очень уж пренебрежительно относиться к морю, тем более, что мы нация мореплавателей. Величием и славой нашего прошлого мы в высокой степени обязаны бесстрашию и ловкости наших моряков. При всем том не только широкая публика, но даже многие люди науки больше мечтают о случайном открытии новой земли, чем о трудных и кропотливых трудах по исследованию морей. И это до такой степени верно, что если экспедиция исследует, например, 150 миль неизвестной земли, все говорят о сделанных ею важных географических открытиях, а если она с той же и даже большей тщательностью исследует 150 миль неизвестного моря, скажут, что экспедиция «не сделала никаких географических открытий». Причина та, что очень немногие, особливо Британия, ценят географические карты: столь плохо поставлено преподавание географии у нас, и столь мало оно встречает поощрения. Обыкновенный атлас просто отмечает голубой краской поверхность моря и стремится лишь дать ряд специальных политических карт, да и те без объяснений «почему и отчего». В этих картах стараются как можно меньше места уделить морю, насколько это допускается прямоугольной формой карт, а та часть моря, которая остается на карте, имеет вид просто бессмысленной полосы бледно-голубого цвета. Едва ли сделана была хоть одна попытка показать на карте, глубоки или мелки изображенные на карте морские пространства, прозрачные они или мутные, темные или синие, бурливые или спокойные; точно так же на географических картах мало указаний на течения, приливы и отливы и т. п. Таким образом, несмотря на возрастающее число научных кораблей, плавающих по океану, мы не только обращаем на море все меньше и меньше внимания, но во многих отношениях все больше перестаем знать море. Для огромных Левиафанов в 20000 тонн водоизмещения, развивающих скорость в двадцать-двадцать пять узлов, все, что представляет жизненную важность для небольших судов: условия погоды, течения и т. п. — имеет ничтожное значение: эти монстры преодолеют все на пути. Тысячи пассажиров совершают путешествие на этих гигантских пароходах и знают о море, по которому едут, не больше, чем если бы они жили в пышном отеле на берегу. В наши дни пароходы идут по определенному пути и год за годом повторяют свои рейсы по одной и той же узкой полосе моря. За пределами этой тридцативерстной полосы едущие на пароходе ничего ровно не знают об океане. В старые годы парусные суда проплывали сотни и даже тысячи миль в стороне от прямого пути, и тогда путешественники видели в действительности значительно больше чем в наше время. Парусные суда были меньше, ход их был медлительнее, и потому поверхность моря значительно более была доступна для наблюдателя. Таким образом, рассказы о великих морских чудовищах, быть может, и не были столь баснословны, как теперь предполагается, хотя путешественники на малых парусных судах, не обладавшие притом научной подготовкой, вероятно, получали несколько преувеличенное представление о форме и размерах этих морских чудовищ.
В антарктических и субантарктических областях представляется удобный случай для изучения одновременно как суши, так и воды, но, по мнению автора, более настоятельным в настоящее время является изучение субантарктических и антарктических морей, включая сюда также исследование и определение южных границ этих морей.
Я нарочно говорю о южных границах этих морей, а не о наружных очертаниях Антарктики или о береговой линии антарктического континента, так как, по моему мнению, «атака» на континент должна быть в первую голову произведена с точки зрения океанографической и на более широком протяжении, чем это делалось до сих пор. Первые мореплаватели именно таким образом «атаковали» юг, а более недавно так же точно поступили, но уже во всеоружии современных методов научного исследования, такие корабли, как «Scotia». Однако лишь некоторые суда произвели серьезные биологические и физические изыскания к югу от южно-полярного круга, и одна только «Scotia» произвела изыскания на больших глубинах в очень высоких южных широтах.
Всего более чувствуется потребность в новой экспедиции по тому же плану, что и «Scotia». Автор книги собирается организовать такую экспедицию как только раздобудет потребные средства. Такая экспедиция должна иметь в своем распоряжении судно в 250- 300 тонн и команду около 36 человек, включая шесть ученых. Судно должно быть снабжено всеми новейшими океанографическими приборами и должно быть приспособлено для производства изысканий на глубине, превосходящей 3000 саженей. Необходимо далее выбрать определенную площадь для исследования. Для новой Шотландской экспедиции я бы выбрал область к югу от 40° ю. ш. на Южном Атлантическом океане, избегая маршрута Шотландской национальной Антарктической экспедиции 1902-04 гг., но дополняя исследования «Scotia». Подходящей базой для начала экспедиции является Буэнос-Айрес. Отплытие оттуда следовало бы приурочить к ранней весне — во всяком случае не позднее 1 августа. Затем нужно взять курс между 40 и 55° ю. ш., плывя зигзагами под парусами, чтобы посетить многочисленные острова. На каждой остановке следовало бы производить двойной или даже тройной ряд измерений глубины и ряд физических наблюдений; сверх того два или три раза в неделю надо опускать в воду невод. Во время такого путешествия поспешность совершенно излишня. Судно все время идет на парусах, с попутным западным ветром, а уголь должен употребляться лишь во время измерения глубин, ловли неводом и т. п. Первый порт на пути — мыс Тоун. Таким образом будет исследована площадь в 1000 миль ширины и свыше 3500 миль в длину, где (за исключением некоторых сделанных судном «Scotia» в 1904 г. измерений глубин и ловли неводом) совсем не производилось никаких океанографических исследований. Пересекая Шотландскую возвышенность, открытую Шотландской экспедицией, как продолжение средне-атлантической возвышенности, на 1000 миль дальше на юг, было бы интересно и важно попытаться посредством особого прибора получить со дна образцы каменных пород, из которых состоит эта подводная возвышенность. На мысе Тоун следует отослать на родину весь научный материал и первую запись научных журналов на случай несчастья с кораблем во время его дальнейшего путешествия: предусмотрительность, всегда необходимая для каждой экспедиции. Судно и все его принадлежности должны быть подвергнуты самому тщательному осмотру. Оно должно быть в полной мере снабжено углем и провиантом. Ближайший курс корабля я взял бы по направлению к южной группе Сандвичевых островов, где по предварительному уговору экспедиции должно поджидать судно с углем и свежей провизией. Специальной задачей здесь является производство измерений морских глубин в той области, о глубине которой существует разногласие. Речь идет о той части океана, старательно нанесенной на Шотландскую карту, которая лежит между южной оконечностью Шотландской возвышенности и группой Сандвичевых островов. Исследование этой части океана имеет жизненное значение для изучения вопроса о связи между континентами. Хотя бы короткое время следует потом уделить южной группе Сандвичевых островов со специальной целью ознакомления с геологией и естественной историей этих островов. Запасшись углем, я стал бы крейсировать на восток к острову Буве с целью более точно выяснить, существует ли там в действительности или нет «соединительная возвышенность» между группой Сандвичевых островов и этим островом, а также с южной оконечностью Шотландской возвышенности. От острова Буве судно экспедиции должно направиться к южным пределам Бискайского моря, причем необходимо будет установить связь между измерениями морских глубин, которые были сделаны раньше. В марте надо будет решить, зазимует ли судно на юге, но если только можно этого избежать, корабль не должен этого делать. Корабль предназначен для океанографических изысканий и не должен поэтому быть превращен в зимовье с риском сделаться негодным для своих прямых целей. Может, конечно, случиться и так, что корабль будет окружен льдами и вынужден будет зазимовать во льдах, для чего и должен быть совершенно подготовлен. Но если уж придется зазимовать, то, по возможности, надо поселить группу с полдюжины человек в хижине на берегу.
Вышеизложенный проект южно-полярного исследования сам по себе ничуть не предполагает достижения высоких широт.
Почти с уверенностью можно сказать, что такое судно, о котором шла речь, не перейдет за 75-ую параллель ю. ш. и, больше чем вероятно, что оно не на много перейдет за 70-е ю. ш. Однако нет сомнений, что с точки зрения систематических серьезных научных работ это было бы одним из самых плодотворных антарктических исследований. Мы избрали лишь один пример того, что может и должно быть сделано в антарктических морях. Можно, однако, указать на то, что и полдюжины кораблей, которые проделали бы ту же самую работу в однородных, но различных областях вокруг Южного полюса, все достигли бы результатов величайшего значения.
Что касается исследования суши в Антарктических областях, то оно может быть предпринято более успешно лишь после того, как мы получили бы более точное представление о границах Великого Южного Океана вокруг Антарктики. В настоящее время на этот счет существуют еще слишком туманные догадки. Один полагает, что это часть самой Антарктики, другой утверждает, что это остров. Но исследование суши началось, и для отважного человека нет никакой причины, которая помешала бы ему двинуться вперед. В прошлом первое определенное представление о внутренности Антарктики дали нам блестящие путешествия по суше «Scotia». Шеклтон в свою очередь прибавил много крайне важного к нашим познаниям о внутренности антарктического континента. Следовало бы во многих пунктах кругом Антарктического континента организовать подобные же экспедиции внутрь страны и по побережью, как это предлагал доктор Форбс Маккэй, но экспедиция такого рода предполагает хорошую базу в виде станции на берегу и должна быть обеспечена помощью корабля. Нет никакой необходимости, чтобы судно это оставалось в исходном пункте, который служит базой для экспедиции, хотя, как было раньше указано, льды могут против воли запереть судно, которое и должно быть на всякий случай приспособлено и подготовлено для зимовки.
Ценную работу по исследованию суши может выполнить группа, которая сопровождала бы экспедицию в Уэдельское и Бискайское моря. Там, вероятно, будет найдена береговая линия Антарктики, находящаяся где-нибудь между 70° и 75° ю. ш. и уходящая в более или менее восточном и западном направлениях. Подыскав подходящее якорное место и построив дом с полной обстановкой для метеорологических, магнитных, биологических и других научных исследований, эта партия исследователей могла бы предпринять экскурсию внутрь страны по направлению к югу. При наличности достаточных средств хорошо было бы иметь и второе судно специально для перевозки запасов и домика, чтобы не загромождать океанографического судна всем этим материалом. Если местоположение земли окажется таким, как предполагается, следовало бы сделать серьезную попытку пересечь Антарктический континент и выйти где-нибудь у берега моря Росса, причем путешествие это можно было бы проделать, двигаясь вдоль Гринвичского меридиана на стороне Атлантического океана и продолжая двигаться по 180-тому меридиану на стороне Тихого океана. Такое путешествие имело бы большую внутреннюю ценность, чем путешествие к Южному полюсу и обратно. Оно дало бы полное представление о части Антарктического континента в поперечнике, причем экспедиции не пришлось бы ни разу дважды проходить по одним и тем же местам. Это, конечно, обширный проект. Приходится считаться и с возможностью неуспеха. Но попытка должна быть сделана. Англия и Япония занялись этим делом, Германия и Австралия готовы также приняться за него, и надо надеяться, что Шотландия еще раз примет деятельное участие в кооперации народов по исследованию антарктических областей.
Шеклтон и Скотт проложили новую дорогу своим опытом применения для такого рода путешествий силы мотора. Эту идею автор защищал много лет назад. Пока, конечно, это эксперимент. Он может не удаться, но более вероятно, что опыт увенчается успехом. Если бы даже он потерпел неудачу, он все же явился бы шагом вперед на пути использования двигательной силы в будущих полярных экспедициях. Все такие пионерские попытки должны быть испробованы — ждет ли их успех или неудача.
Те самые места, где Беллинсгаузен и Биско почти 100 лет назад дали нам первые руководящие нити, значительно укрепленные исследованиями Росса и экспедицией «Scotia», представляют особенно благодарное поле для метеорологических магнитных изысканий. Это объясняется наличностью там систематически расположенного ряда метеорологических станций, находящихся на северо-западе вплоть до южно-американского континента и устроенных благодаря усилиям «Scotia» и энергии Аргентинской республики, которая поддержала и продолжала дело шотландской экспедиции. Поэтому экспедиция, снаряженная в эти места, даст очень полное представление о метеорологии и магнетизме южных полярных стран во всех западных долготах, а ведь в метеорологии как раз и требуется особливо систематический и одновременный ряд наблюдений указанного рода.
Мир неизвестного суживается в конце концов лишь с точки зрения тех, кто не заглядывает в будущее. Всякое научное исследование приводит к открытию новых научных фактов и проблем не только ныне неизвестных, но о существовании которых мы не имеем представления. В будущем по сравнению с прошедшим выдвигается все более новые и более обширные арены для научных изысканий. Мы должны, следовательно, скорее сказать: мир расширяется!
