Экспедиции в пустыни
Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский
Сухие русла рек в пустыне
Неотъемлемой частью рельефа пустынь являются сухие русла рек, тянущиеся иногда на сотни километров. В Северной Африке они называются вади, в Монголии — сайры, в Австралии — крики, в Северной Америке — аройро. Откуда взялись они в безводной пустыне? Некоторые из этих русел — свидетели тех далеких времен, когда климат пустыни был более влажным и по ее территории текли полноводные реки. Но вот климат изменился, реки исчезли, а их отпечаток на земной поверхности остался в виде высохших русел.
Добыча соли в Сахаре
Солеварни в Сахаре, расположенные в Эль-Джуфе (область на полпути из Марокко к Нигеру), действуют по сей день, и соль там добывают теми же способами, что и столетия назад. Соляное месторождение расположено в глубокой котловине, где грунтовые воды залегают на глубине около 2 м. На дне котловины вырыты пруды, разделенные земляными валами на округлые ячейки, похожие на миниатюрные кратеры вулканов. Насыщенный раствор, раппа, выходит из земли, и под жарким солнцем на его поверхности образуется напоминающая тонкий лед корка соли. Мальчишки, целый день снующие по земляным валам с наполненными водой тыквами, разбивают эту корку струей воды, и соль осаждается на дно. Затем образуется новая корка, и процесс повторяется. Через две недели рабочие в закатанных по колено штанах спускаются в пруд и выгребают соль из ячеек. Верхние слои соли самые чистые, это — соль для людей, ее формуют в большие миски. Нижние слои, смешанные с землей и илом, используются для скота. Эту соль упаковывают в распиленные вдоль полые обрубки пальмовых стволов.
Неподалеку от Эль-Джуфа до сих пор сохранились развалины «города соли» Терхаззы, о котором великий арабский путешественник XIV в. Ибн Баттута писал: «Это непривлекательная деревня с той особенностью, что ее дома и мечеть построены из блоков соли, покрытых верблюжьими шкурами. Там нет деревьев, один песок. В песке — соляная шахта; жители ищут там соль и добывают ее в виде соляных пластин».
Поверхность пустынь
Мы с вами привыкли к тому, что поверхность земли покрыта густой растительностью и мощным слоем почвы. Что таится под почвой, какие материнские породы лежат в ее основании, мы можем узнать, только воспользовавшись лопатой или рассмотрев стенку речного обрыва. В пустынях из-за засушливого климата растительность очень разрежена, а раз скудна растительность — нет и почв или они едва развиты. Поэтому поверхность пустынь выглядит такой обнаженной. В одних районах пустыни она покрыта камнями, щебнем и галькой, в других — песками, в третьих — глинами. Характер субстрата может многое рассказать о происхождении пустыни, он определяет ее внешний облик, от него, наравне с климатом, во многом зависят условия существования живых организмов в пустыне. Ведь условия жизни в сыпучих песках резко отличаются от условий жизни среди камней или щебня. Поэтому именно структура поверхности и положена в основу одной из существующих классификаций пустынных территорий, и согласно ей выделяют пустыни каменистые, щебнистые, песчаные, глинистые и даже гипсовые.
Так образуются каменистые или щебнистые пустыни, приуроченные к нагорьям, плато, предгорным равнинам. Такие пустыни в Монголии называют «гоби», в Северной Африке — «гамада», в Австралии — «джиббер».
Песчаные пустыни имеют свои названия в языках местных народов: арабы называют их «эрг», народы Средней Азии — «кум», монголы — «элисун». Отсюда и пошли названия некоторых пустынь или их песчаных районов — Большие Западный и Восточный Эрги в Сахаре, Каракумы и Кызылкум в Средней Азии.
Различен и цвет песка: песок, состоящий из чистого кварца, переливается всеми оттенками золотисто-желтого; при разрушении некоторых вулканических пород образуется темно-серый, почти черный песок; пески, перемешанные с гипсовой пылью, — белые, а покрывающая песчинки пленка окислов железа придает им красный цвет. Но главное различие между песчаными пустынями связано с тем, закреплен ли слагающий их песок растительностью или нет. Поэтому все пески пустынь делятся на две большие группы — закрепленные и незакрепленные (подвижные) пески.
Самый сильный ветер в пустыне страшен не сам по себе. Страшнее всего то, что, пронесшись над песчаной пустыней, он вздымает в воздух массу песка и пыли, и тогда начинается песчаная буря. Раскаленный песок еще больше поднимает температуру воздуха, он проникает повсюду, скрипит на зубах, больно колет кожу, режет глаза, не дает дышать. Ветер уносит песок за сотни километров, и песчаный дождь обрушивается на поля и дома, песок заметает автомобильные и железные дороги, заносит колодцы. Но не только песчаными бурями грозят незакрепленные пески.
Когда ветер, дующий над поверхностью пустыни, достигает определенной силы, песок приходит в движение, и образуется песчаная поземка, или ветропесчаный поток. Согласно законам аэро- и гидродинамики, поверхность раздела между двумя параллельно движущимися средами с разной плотностью и скоростью (в нашем случае — песком и воздухом) приобретает волнообразный характер, обеспечивающий минимум трения при движении. Волнообразность воздушной среды простым взглядом не разглядишь, а волны, пробегающие по песку, видны очень хорошо. Когда ветер уляжется, на песке остается свидетельство этого волнообразного движения — рябь, валики которой ориентированы перпендикулярно к направлению ветра. Рябь, покрывающая песок, — это первоначальная форма эолового рельефа, которая в дальнейшем может перестроиться в формы более сложные — барханы и барханные цепи.
Слово «бархан» имеет тюркское происхождение, барханами называли любые скопления песка в пустыне. Но сейчас, строго говоря, одиночным барханом называют скопление песка серповидной формы, которое имеет длинный и пологий выпуклый наветренный склон и короткий крутой подветренный склон. Выше и шире всего бархан в центре, а по сторонам он постепенно сужается и понижается, переходя в вытянутые по ветру заостренные «рога». Высота одиночных барханов может превышать 50 м, хотя значительно чаще ограничивается 5—10 м. Образуется бархан в том случае, если на ровной поверхности воздушно-песчаный поток встречает небольшое препятствие, будь то камень или кустик. С подветренной стороны препятствия скорость ветра мгновенно ослабевает, создаются турбулентные завихрения воздуха, и песчинки соответствующим образом меняют траектории своего движения. Все параметры бархана строго регламентированы: его высота, площадь, углы склонов строго зависят от скорости преобладающих ветров, количества песка, размеров песчинок и множества других факторов.
Иногда в песчаных пустынях можно услышать странные — то высокие, то низкие — заунывные звуки. Жители пустынь их боялись, так как считалось, что это переговариваются о своих недобрых делах злые духи пустыни или сами пески, рассерженные вторжением людей, призывают песчаные бури. Европейцы впервые услышали о поющих песках пустынь от Марко Поло, который при описании пустынь Центральной Азии рассказывал: «Но есть там чудо: едешь по той пустыне ночью, и случится кому отстать от товарищей, и как станет тот человек нагонять своих, заслышит он говор духов, и почудится ему, что товарищи зовут его по имени... И вот еще, что и днем люди слышат голоса духов, и чудится им часто, точно слышишь, как играют на многих инструментах, словно на барабане...»
А вот как описал свое знакомство со знаменитыми «поющими песками» пустыни Сахары русский путешественник А. В. Елисеев:
«Вокруг все было тихо, примолкли даже обыкновенно тяжело дышавшие верблюды. Но вот в раскаленном воздухе послышались какие-то чарующие звуки, довольно высокие, не лишенные гармонии, с сильным металлическим оттенком; они слышались отовсюду. Я невольно вздрогнул и осмотрелся кругом. Мои проводники по-прежнему полудремали; пустыня была также безмолвна, но звуки летели и таяли в раскаленной атмосфере.
— Слышишь, как запели пески? — произнес проводник Ибн-Салах. — То песни пустыни; не к добру эти песни, господин. Песок Эрга поет, зовет ветер, а с ним прилетает и смерть».
Смерть без воды
Лишенный пищи человек нередко выживает после нескольких недель голодания, израсходовав все запасы жира и почти половину содержащихся в его организме белков. А вот без воды даже в самых благоприятных климатических условиях человек может прожить только считанные дни, а в условиях пустыни счет идет даже не на дни, а на часы. Бывали случаи, когда люди погибали в пустыне в течение одного дня.
Употребление селитрянки в пищу
В Австралии аборигены издавна употребляли в пищу плоды селитрянки Бийярдье, а в Сахаре и в пустынях Аравийского полуострова местные жители жуют плоды селитрянки притупленной. Плоды этого вида обладают слабым наркотическим действием, и с ними связана одна интересная легенда, которую упоминает Гомер в «Илиаде». Согласно этой легенде, на севере Африки обитали племена лотофагов, излюбленной пищей которых были плоды одного местного растения, которое Гомер называл «лотосом». Плоды эти были сладостны на вкус и обладали волшебным свойством — тот, кто попробовал их однажды, забывал свою родину и близких и навеки оставался в стране лотофагов. Ученые считают, что легендарный «лотос» Гомера и есть селитрянка притупленная.
Сахара — название собирательное
Естествоиспытатели считают Сахару пустыней из пустынь, «наиболее прекрасной и совершенной пустыней мира», своеобразным эталоном пустынных ландшафтов.
Строго говоря, Сахара — название собирательное, потому что ее часть, подступающая к левому берегу Нила, называется Ливийской пустыней, а между Нилом и Красным морем с севера на юг сравнительно узкой полосой протянулись Аравийская и Нубийская пустыни. Чтобы в этой путанице названий обрести хоть какие-нибудь знакомые ориентиры, запомним хотя бы то, что великие египетские пирамиды возвышаются на краю Ливийской пустыни, а знаменитые египетские курорты Красного моря находятся, по сути дела, в Аравийской пустыне.
Засушливость климата Сахары усугубляется царящей здесь круглый год жарой. Сильные морозы зимой случаются только высоко в горах, где однажды столбик термометра опустился до отметки – 18°С. На остальной части Сахары даже в январе среднесуточные температуры не опускаются ниже + 10 °С, а в июле составляют около + 35 °С. Однако эти усредненные цифры дают мало представления о той испепеляющей жаре и тех немыслимых перепадах температур, из-за которых жизнь обитателей Сахары буквально балансирует на грани возможности существования белковых тел.
Долгое время самым жарким местом на Земле считалась Долина смерти в Калифорнии, где в 1913 г. была официально зарегистрирована температура воздуха + 56,7 °С. Но этот рекорд держался только до тех пор, пока не начали действовать метеостанции в самых жарких районах Сахары. И уже в 1922г. выяснилось, что летом в Ливии, в местечке Эль-Азизия, ртуть в термометре поднимается до отметки + 58 "С, а в 1936 г. в алжирском Тиндуфе была отмечена температура воздуха + 59 °С. Вот этот рекорд ни одной пустыне мира пока побить не удалось, и, по-видимому, он так и останется за Сахарой. Поверхность почвы при таких температурах воздуха может нагреваться выше + 80 °С. Кастрюлю воды на песке такой температуры, конечно, не вскипятишь, но яйца вкрутую сварить вполне можно.
Ночью же в Сахаре почти всегда прохладно: летом температура воздуха опускается до + 10—15°С, а зимой — ниже нуля. Разница между температурой воздуха в дневные и ночные часы в Сахаре достигает 30—35 °С, а на поверхности почвы перепад температур в течение одних суток может достигать и вовсе фантастической величины в 70°С. По этим показателям мировой рекорд среди жарких пустынь также принадлежит Сахаре.
Резкие перепады ночных и дневных температур в Сахаре порождают «эффект стреляющих камней»: иногда в тишине можно услышать громкий, похожий на взрыв треск — это разлетаются на части камни величиной с кулак. Жители пустыни называют этот треск «звуками солнца» и говорят так: «Солнце нашей родины заставляет кричать даже немые камни».
В Сахаре даже ветер штормовой силы страшен не сам по себе. Более опасно для всего живого то, что, достигнув определенной силы, ветер вздымает в воздух облака пыли, песка и даже мелких камней, и тогда в пустыне поднимается пыльная или песчаная буря — знаменитый самум. «Самум» в переводе с древнеарабского означает «яд», или «ядом дышащий», и одно это название говорит о том, какой ужас вселяла песчаная буря в сердца обитателей пустыни. Но, чтобы лучше представить себе это грозное явление природы, предоставим слово очевидцу, российскому путешественнику А. В. Елисееву.
«Пустыня по-прежнему была безмолвна, но легкая мгла уже начала застилать дотоле прозрачный горизонт. Ничто живое, кроме людей, копошившихся около черной палатки, да шести верблюдов, не осмеливалось показаться на раскаленном песке. Животные, видимо, чувствовали приближение страшной бури и спешили скрыться в норки, чтобы не быть захваченными врасплох.
Огромная дюна, стоявшая перед нами, была неподвижна и мертва, однако вершина ее уже ожила. Легким облачком закурился легкий песок, подхватываемый струей горячего юго-восточного ветра, еще мало заметного внизу, и взлетал на воздух, в котором уже были взвешены мельчайшие частицы пыли. Я вгляделся попристальнее вокруг; закурились и другие дюны, горизонт померкнул еще боле, прозрачность его исчезла, небо как будто приблизилось к земле. Буровато-красная мгла заволокла его с юга, и грозные клубы поднимались выше от горизонта к зениту, словно стараясь помрачить само солнце. Прошло несколько минут, и клубы пыли закрыли солнце, на него возможно стало смотреть; красным огненным шаром покатилось оно среди красноватой мглы. Летучий песок пустыни постепенно приходил в движение, подвижные вершины дюн взлетели в знойную атмосферу и повисли в ней...
Стало нестерпимо душно, трудно было дышать; задыхались и люди, и животные. В воздухе слышалось что-то неопределенное, глухое, похожее на какой-то отдаленный шум и рев, захватывающий все окружающее, несущийся отовсюду... Со всех сторон горизонта от земли и от неба, закрытого песчаной мглой, неслось нечто ужасное, колоссальное, готовое снести все живое на земле. «Дыхание смерти», «огненный ветер», страшный самум был уже недалеко; он приближался быстрыми шагами, и через какие-нибудь полчаса мы были уже в самом центре этого ужасного явления природы. Песни пустыни, то замиравшие, то нарождавшиеся у подножия дюн, теперь пропали в том страшном шуме песков, который наполнил пустыню, превращенную в настоящий хаос. Шум несущихся песков я мог бы сравнить с шелестом листьев дремучего леса, стонущего под напором бури, но сравнение это не передало бы вполне звуков потрясенной пустыни...
В эти страшные часы мы, как и верблюды наши, лежали распростертые на песке, покрывшись с головой плащами и заткнув уши. Сердце страшно стучало, дыхание участилось, голова болела немилосердно, рот и горло высохли, груди не хватало воздуха, и мне казалось, что еще час — и страшная медленная смерть и удушение песком неизбежны».
Некоторые районы Сахары выглядят совершенно лишенными растительности, но стоит пройти дождю, и земля буквально на глазах зеленеет — это дружно тронулись в рост очень распространенные в Сахаре эфемеры. Именно о таком знаменательном событии в жизни Сахары писал Антуан де Сент-Экзюпери: «Вода дороже золота, малая капля воды высекает из песка зеленую искру — былинку. Если где-нибудь в Сахаре прольется дождь, вся она приходит в движение. Племена переселяются за триста километров — туда, где теперь вырастет трава...»
Нагорье Ахаггар
Одно из самых обширных собраний причудливых творений природы есть в нагорье Ахаггар. Ахаггар в переводе с местного наречия означает «нагорье духов».
Вот что писал чешский зоолог Иржи Галеш, которому довелось побывать в «стране причудливых камней»: «Трудно описать словами эти престранные скалы и лежащие на поверхности валуны. Были тут стометровые валуны занесенных базальтовых пород, напоминавшие огромные блестящие черные луковицы. Однако необычность пейзажу придавали прежде всего фантастические формы огромных валунов, которые покрывали поверхность из грубого песка и щебня. Здесь были не только обычные скальные грибы, но и формы исключительно сложные, как если бы здесь работал скульптор с незаурядным воображением, и не таким уж абстрактным. Некоторые рельефы напоминали стоящих и лежащих животных, другие — человеческие лица со странными гримасами».
Туареги
Туареги принадлежат к тем народам, которые жили в Сахаре задолго до появления арабов. При этом туареги высоки, худощавы и очень светлокожи, в отличие от большинства других коренных сахарских народов, в жилах которых течет кровь негроидной расы.
Когда племена туарегов появились в Сахаре и откуда они пришли — толком не знает никто. Есть предположение, что предками туарегов были воинственные скотоводческие племена, которые в конце I тыс. до н. э. создали сильное государство в юго-западной части Ливии со столицей в городе Гарама. Упоминание об этом народе есть у Геродота.
Государство гарамантов пришло в упадок после того, как в Сахару начиная с VII в. хлынули волны арабских переселенцев с востока. Захватывая все новые территории, арабы повсюду привносили свою культуру, свой язык и свою религию — ислам. Гараманты долее других сопротивлялись вторжению чужеземцев, с оружием в руках отстаивая свои земли, но силы были слишком неравны, и в результате гараманты покинули свои поселения и ушли в горы, предпочтя изгнание признанию чужеземного господства. Вот тогда арабы и стали называть их «таувариками», т. е. «отверженными богом», или «безбожниками». Отсюда и пошло название туареги. Сами же туареги называют себя «имошаги» или «имаджеганы», что означает «благородные» или «свободные».
Со временем туареги все-таки приняли ислам, но сумели сохранить свой язык «томашек», свою письменность, свой общественный уклад и многие обычаи. Одним из них является и знаменитая повязка на лицах мужчин. Когда туарегу исполняется 18 лет, его семья устраивает небольшое торжество, на котором юноше дарят синий или белый платок — «лисам». С этого момента он считается взрослым, показываться на людях без «лисама» ему уже просто неприлично, и только за едой позволительно спускать «лисам» до подбородка.
Вероятно, изначально этот обычай возник в силу необходимости защищать лицо от палящего солнца и пыли пустыни, а потом уже «лисам» превратился в своеобразный символ мужества, отличительный знак настоящего кочевника, человека пустыни.
А женщины туарегов, в отличие от мусульманок, лица не закрывают. Более того, женщины у туарегов занимают очень высокое общественное положение. Именно они являются главными хранительницами традиций и письменности, и если мужчине позволительно быть неграмотным, то девочки учатся читать и писать с самого раннего возраста. Именно по линии матери в их родах считается родство, а что особенно интересно, ближайшим родственником детей считается не родной отец, а дядя — старший брат матери. На нем лежит основная забота о детях, и от него они получают наследство. Фактически семейный уклад туарегов сохранил многие черты матриархата. Несмотря на то, что многие туареги теперь вполне ревностные мусульмане, а ислам допускает многоженство, у туарегов это не принято. Настоящий туарег женится только один раз в жизни.
Общественный строй туарегов довольно сложен. Во- первых, все туареги делятся на несколько племенных, или «барабанных», групп, во главе каждой стоит свой предводитель, власть которого и символизирует барабан. А над всеми группами стоит выборный вождь – аменокаль. Вождем может стать не каждый туарег, а только тот, кто принадлежит к древнему роду и является первым сыном перворожденной дочери знатной семьи (звучит сложно, но точно так же наследуется титул лорда в Англии — только по отцовской линии). При этом власть вождя не безгранична: большинство важных решений принимается на собраниях предводителей «барабанных» групп, а мать аменокаля может наложить запрет на выполнение любого решения.
Кроме того, у туарегов существуют касты. Благородные туареги, или имошаги, владеют стадами верблюдов. Ниже них стоит каста блюстителей веры, или духовных наставников, — инеслемены. Затем идут вассалы — имгады, которые в основном занимаются разведением коз. Ниже стоят рабы — икланы. И совершенно особняком стоит каста кузнецов — инеденов.
Но если туареги жили в шатрах, сшитых из искусно выделанных шкур коз или горных гривистых баранов, то кузнецы строили себе глинобитные хижины где-нибудь в стороне. Кроме кузнечного ремесла они владели и многими другими: делали седла, керамическую и деревянную посуду. Туареги хоть и относились к ним свысока, но, как люди суеверные, побаивались и считали за колдунов. Действительно, с человеком, которому подчиняется огонь и железо, приходится считаться.
Многие туареги до сих продолжают вести кочевую жизнь, которую вели их отцы и деды, и упорно отвергают все блага цивилизации. Часто эти люди до крайности, до отчаяния бедны, но придерживаются того мнения, что в пустыне есть все, что нужно настоящему имошагу, а того, чего нет в пустыне, имошагу не нужно.
Экспедиция Анри Лота в Тассилии
Мечта Анри Лота смогла осуществиться только после окончания Второй мировой войны. В 1954 г. он прибыл в Тассилин-Аджер с группой профессиональных художников и фотографов. Караван экспедиции, состоявший из 30 верблюдов, кроме запасов продовольствия и необходимого снаряжения, вез сотни рулонов кальки, рисовальные принадлежности, четырехметровые копировальные столы и складные лестницы.
Испепеляющая жара летом и пронизывающий холод зимой, постоянная нехватка воды и скудная, однообразная пища — в таких условиях участники экспедиции прожили в одном из самых безлюдных и труднодоступных уголков Сахары долгие 16 месяцев. Лот шутил: «Кажется просто невероятным, с какой легкостью и быстротой можно приобщиться к примитивному образу жизни». Действительно, образ жизни Лота и его спутников мало отличался от образа жизни древних обитателей тассилийских скал и местных жителей — туарегов. Тратить воду на умывание, бритье, стирку и мытье посуды оказалось слишком большой роскошью, одежда очень скоро превратилась в латаные-перелатаные лохмотья, развалившиеся ботинки пришлось заменить на самодельные кожаные сандалии. Из душных палаток участники экспедиции очень скоро перебрались в более прохладные каменные ниши в основании скал, пищу готовили на костре. Даже пекли на углях лепешки из грубой муки, которую делали сами, перетирая зерна в найденной здесь же каменной зернотерке, явно принадлежавшей какой-то хозяйке, жившей в каменном веке. И при этом не теряли бодрости духа и трудились не покладая рук, расширяя район работ и нанося на кальку самые интересные из найденных наскальных росписей.
«То, что мы нашли в лабиринте скал Тассили, превосходит всякое воображение. Мы открыли сотни и сотни росписей с десятками тысяч изображений людей и животных. Одни рисунки располагались изолированно, другие представляли собой сложнейшие композиции. Изображенные на них сцены жизни древних обитателей этих мест — будничные занятия, развлечения, религиозные обряды — нетрудно истолковать. Они, несомненно, относятся к жизни различных народов, населявших массив в разное, но, бесспорно, давно прошедшее время, ибо современные туареги очень редко появляются в этих диких, неприветливых местах. Нас поразило разнообразие стилей и сюжетов, которое мы обнаружили при исследовании многочисленных наслоений росписей. Рядом с крошечными фигурками людей находились и изображения такой гигантской величины, какие никогда нигде еще не встречались. На других росписях мы увидели лучников, сражающихся за обладание стадом быков, воинов, бьющихся на палицах. Тут же — стада антилоп, люди в пирогах, преследующие бегемотов, сцены плясок, пиршеств и т. д.
Короче говоря, мы очутились как бы в величайшем музее доисторического искусства. Некоторые рисунки поражали своим мастерством. От таких росписей не отреклась бы ни одна когда-либо существовавшая художественная школа», — писал Анри Лот, подводя итог работы экспедиции.
Саранча изысканное лакомство
Для одних народов саранча — опаснейший сельскохозяйственный вредитель, нашествие которого несет голод, а для других прилетевшая стая саранчи сродни манне небесной. Многие народы Африки, Азии и Австралии считают саранчу изысканным лакомством. Ее собирают целыми мешками и жарят на углях. Члены французской этнографической экспедиции, работавшие в Сахаре, приняли участие в таком пиршестве, устроенном племенем туарегов. Своими впечатлениями о вкусовых достоинствах жареной саранчи поделился руководитель экспедиции Анри Лот, приведя и подробный рецепт приготовления жареной саранчи. «После того как саранча поджаривается, у нее отрывают покрытые колючками задние лапки и остатки не-обгоревших крыльев. Затем отделяют голову, извлекая одновременно кишечник, совершенно несъедобный из-1 за содержащейся в нем какой-то зеленой жидкости, после чего саранчу начинают есть, похрустывая, как если бы у вас во рту были маленькие креветки. Иногда туареги после обжаривания размалывают саранчу в порошок, ссыпают в кожаные мешки и употребляют в пищу при переездах, разбавляя водой или молоком. Все члены экспедиции, разумеется, пожелали отведать это блюдо. Затем обменялись мнениями. Мишелю вкус саранчи напомнил папье-маше, Вила – лесной орех, Лажу – траву, а мне – креветки. Гишар тщетно пытался проглотить насекомое, но потом с отвращением его выплюнул».
Подземные галереи в Сахаре
До сих пор остается загадкой, как мастерам-кяризникам удавалось ориентироваться на глубине 100 м под землей, выдерживать нужное направление, соблюдать уклон галерей, ведь из-за малейшей ошибки в строительстве вода начинала размывать туннель или, наоборот, застаивалась и забивала тоннель песком и глиной.
Если помните, аналогичная система орошения существовала и в некоторых районах пустыни Сахара, только там подземные галереи называются фоггарами.
Пустыня Гоби
Не более лестную характеристику дает ландшафтам Гоби ученик и сподвижник Пржевальского П. К. Козлов: «Неоднократно пересекаешь низкие горные гряды, а между ними снова лежат бесконечные пространства ровных песчаных и каменистых пустынь, где целыми днями не увидишь ни антилопы, ни какого-либо другого животного. Безводной и голой выглядит эта местность, покрытая камнями и щебнем, а местами песком и лессовидными суглинками. Лишь на склонах холмов, по краям солончаков и барханов и вдоль пересохших русел дождевых промоин растут немногочисленные злаки и уродливые кустарники. Низкие колючие кусты упорно борются со смертоносным песком, который скапливается вокруг них и грозит засыпать». А более романтически настроенный палеонтолог и писатель И. А. Ефремов писал о Гоби так: «Передать основное ощущение Гоби в целом можно двумя словами: ветер и блеск. Ветер дергающий, треплющий и раскачивающий, несущийся по горам и котловинам с шелестом, свистом или гулом... Блеск могучего солнца на неисчислимых черных камнях, полированных ветром и зноем, горящие отраженным светом обрывы белых, красных и черных пород, сверкание кристалликов гипса и соли, фантастические огни рассветов и закатов, зеркально-серебряный лунный свет, блестящий на щебне и «озерках» твердой глины».
«Только монгол да его вечный спутник верблюд могут свободно обитать в этих местностях, лишенных воды и леса, накаляемых летом до тропической жары, а зимой охлаждающихся чуть ли не до полярной стужи», — писал о пустыне Гоби Н. М. Пржевальский.
И. А. Ефремов, «в пустынной Гоби широко раскрыта книга геологической летописи как дар человеку за суровость и бесплодие природы. У нас, на богатом водою Севере, листья этой книги плотно сомкнуты — закрыты лесами, болотами, зелеными коврами равнин. Здесь, в Гоби, как нигде, чувствуешь, насколько насыщена земля памятью прошлого. В самых верхних слоях — орудия, черепки сосудов и другие предметы человеческого обихода. Глубже — стволы древних растений, кости вымерших животных. А еще ниже, в пока недоступных нам глубинах, таятся древние химические элементы — огарки звездного вещества».
Ураганные ветра пустыни
Одна из «достопримечательностей» Центральной Азии — ураганные ветра, особенно свирепые в предгорных районах пустынь. Летом с восходом солнца поверхность пустыни раскаляется, как сковородка, нагретый воздух поднимается вверх, создавая области пониженного атмосферного давления, куда с покрытых вечными снегами вершин гор устремляются потоки холодного воздуха. Особенно известна в этом отношении знаменитая Долина бесов, расположенная к востоку от самой жаркой точки Китая — глубочайшей Турфанской впадины, дно которой лежит на 154 м ниже уровня моря.
Знаменитый российский геолог В. А. Обручев писал о Долине бесов: «Фантастические формы скал, по которым, извиваясь, пересекая ложбины, шла дорога, действительно производили впечатление чего-то сверхъестественного, а попадавшиеся изредка отдельные кости, черепа верблюдов и других животных и целые скелеты их, отполированные песчинками до блеска, усиливали мрачный вид местности, лишенной какой-либо растительности.
Когда совершенно стемнело и только тусклая луна освещала наш путь, жуткое впечатление от пустыни еще более усилилось. То и дело появлялись какие-то странные формы скал и сочетания их: то уродливая фигура с кривым носом, зияющей пастью, то скорчившаяся в комок, сгорбленная крючком фигура. К нашему счастью, ветер был слабый и завывание его среди неровностей почвы не удручало. Но можно представить себе, что делалось в этой Долине бесов при сильном ветре, не говоря уже об урагане, который заставил бы лежать неподвижно людей и животных в течение долгих часов».
Юрта кочевников
Юрта служит кочевникам Азии домом с незапамятных времен. Остов ее сделан из шестов, а боковые стенки — из связанных друг с другом деревянных решеток, между которыми оставлен небольшой дверной проем. Поверх деревянного каркаса натянута белая войлочная ткань, обвитая поверху веревками, концы которых закреплены вбитыми в землю колышками. Посередине юрты устроен выложенный камнями очаг, дым выходит через отверстие в верхней части крыши. Вдоль стен юрты в строгом порядке расставлены сундуки со скарбом владельцев, кухонная утварь. Земляной пол устлан войлоком или коврами. Зимой юрту утепляют еще одним слоем войлока, а дымовое отверстие прикрывают войлочной крышкой.
Юрту можно быстро разобрать, погрузить на верблюдов (раньше для ее перевозки требовалось четыре верблюда, а сейчас хватает одного грузовика) и отправиться в путь на новое место. Юрта просторна и тепла, она хорошо защищает и от зноя, и от дождя, и от холода; благодаря своей обтекаемой форме она хорошо выдерживает порывы самого сильного ветра. Оценив все достоинства этого жилища, тот же Пржевальский предпочел его армейским палаткам; использовали юрты и более поздние экспедиции в Центральную Азию, хотя бы в качестве удобной кают-компании, где можно отдохнуть от палаточной жизни.
Питание монголов
Любимым кушаньем монголов было и остается вареное баранье мясо, но едят его далеко не каждый день. Повседневная пища – это всевозможные продукты: сметана, масло, чуть хмельной кумыс из забродившего кобыльего или овечьего молока, высушенный кусочками овечий сыр, снятые с молока и высушенные на солнце пенки, которыми всегда запасались в дорогу. Далеко за пределами Монголии известен монгольский чай, который утоляет не только жажду, но и голод, потому что в него добавляют топленое баранье сало или масло и молоко, а иногда — жареное просо. Летом монголы собирают дикий чеснок, а раньше заготавливали на зиму семена одного из видов солянок — растения, имеющего местное название сульхир. Растет сульхир на окраинах песков. Монголы собирали сульхир в стожки, обмолачивали на ровной глиняной поверхности такыров, а семена поджаривали, толкли в ступе и эту муку добавляли в чай.
Вода в пустыне под пустыней
Вот как описывает эту своеобразную достопримечательность пустыни датский этнограф Йенс Бьерре: «Трещина постепенно переходила в глубокую, метров тридцать, расселину с отвесными стенами. На дне поблескивала вода подземной реки. Когда расселина стала еще просторнее, мы спустились к воде и прошли метров двести по берегу. Вода была такая холодная, что, переплыв на противоположный берег, я начал дрожать и долго не мог согреться. В узкую щель над головой проникал слабый свет, но ни один солнечный луч сюда не доходил, и вода почти не испарялась. Хотя речное русло имеет мало изгибов, за многие века вода выточила глубокие пещеры в скалистых берегах. Было очень странно находиться в прохладном полумраке, в полной тишине и сознавать, что над тобой пустыня».
Ад пустыни Намиб
Наверное, нельзя не согласиться со шведским исследователем Чарлзом Андерсеном, сказавшим о пустыне Намиб: «Трудно найти на свете место, которое бы в большей степени отвечало нашим представлениям об аде. Дух бесконечного одиночества, витавший над этой необъятной пустыней, заставил меня содрогнуться. Даже смерть была бы предпочтительнее изгнания в этот край».
p class=/span
