На берегах озера Имандра
Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский
В состав имандровского отряда Кольской экспедиции 1935 г. входили: начальник отряда геолог Н. И. Соустов, сотрудники: студенты Ленинградского государственного университета — Б. В. Шлихтер и С. Д. Смирнов, студенты Б. Г. Малышев и Ю. Д. Смирнов. Кроме этого, в составе отряда все лето проработал местный житель — рыбак Ф. Панкратов.
Последние дни июля. 6 часов утра. Над озером Имандра — тишина. У небольшой пристани, насквозь пропитанной запахом свежей рыбы, неподвижно застыл мотоботик «Бригадир». Судно снаряжают в далекое плавание по островам оз. Имандры: там разбросаны отдельные рыбачьи бригады; мотобот повезет им хлеб, сахар, газеты, письма от близких — и взамен заберет рыбу последних уловов.
Странные люди копошатся у судна. Их вид несколько необычный: у каждого боковая сумка через плечо и компас у пояса; одежда у всех одинаковая и своеобразная: кожаные куртки или штормовые костюмы, грубые брюки от «юнгштурма», гетры на ногах. Все эти люди очень молодые, и только один из них — старик с лицом норвежского рыбака — годится всем в деды. Энергично подтаскивают со склада всевозможные тюки, ловко увязанные рюкзаки, нагруженные чемоданы, ружья, заботливо запрятанные в чехлы; наполняют кладью трюм судна. При себе оставляют трубки чертежей, бинокли, фотоаппараты. Капитан разрешает привязать сзади бота утлую лодку.
Солнце уже поднялось, время приближается к семи. Снаряжение и погрузка судна заканчиваются. Ровно в семь — по расписанию — утреннюю тишину пристани нарушает пронзительный свисток, над ботом появляется узкий столбик белого дыма, и судно начинает медленно отваливать от пристани. Теряются очертания береговой линии на востоке, медленно проплывают мимо высокие лесистые островки, впереди резче начинают выделяться мягкие контуры западных беретов оз. Имандра. За береговой полосой лесов выступают величественные громады гор Чуно-тундры, направо от бота — на Иокостровскоси полуострове — выше границы лесной зоны поднимаются голые вершины одиноких близнецов Чуолмуйава и Соптявруайва. Бот проходит Железную губу и начинает приближаться к Вочеламбине — огромному внутреннему заливу оз. Имандра. Не доходя с полкилометра до берега, капитан останавливает бот: можно сесть на мель, берега здесь очень низки.
Пока бот мерно покачивается на волнах, груз складывают в лодки; они отделяются от судна и, огибая узкий пролив, выходят на широкий простор Вочеламбины, направляются к противоположным пустынным
берегам. Два таких рейса, — и пронзительный прощальный свисток оглашает необитаемые окрестности: это уходит бот, оставив на месте маленькую группу людей.
Здесь не видно жизни; кругом безлюдно и пустынно. На берегу — остатки костров, разрушенная изба лесорубов, покинутые рыболовные заколы на козлах. Густая заросль высокой травы приютила массу насекомых; крупные шмели, комары, мошка, — все это гудит, звенит и играет на солнце. Скоро появляются две белые палатки, и высоко к небу поднимается остропахнущий дым костра. Старик — с лицом норвежца — суетливо копошится с чайником и мисками, и вокруг него шумно рассаживается молодежь, весело принимая из рук деда первые порции пищи.
Геолого-петрографический отряд комплексной Кольской экспедиции открывает свою первую стоянку на озере Имандра. Наблюдая теплую синеву озера, поежившись на ярком солнышке и наслаждаясь видом зелени высоких елей, — трудно поверить, что мы далеко на севере, за Полярным кругом, в царстве полуночного солнца и полярной ночи — за 1200 км от Ленинграда, среди безлюдных мест.
Имандровский отряд Кольской экспедиции должен был летом 1935 г. изучить геологию территории, расположенной между оз. Имандра и Чуно-тундрой на Кольском полуострове.
Задача, лежавшая на имандровском отряде, была нелегкой. Территория к западу, от оз. Имандра лежит между массивами Хибин и Чуно-тундры, наивысшими точками русской Лапландии. В значительной своей части она заполнена огромными болотистыми участками и озерными впадинами, среди которых лишь кое-где поднимаются небольшие возвышенности. При геологической работе с кристаллическими породами большое значение имеет обнаженность района — количество и разнообразие коренных обнажений горных пород. Сплошные покровы торфяников, песков, глин и т. д. могут только сильно затруднять работу. Кроме того и срок работ был невелик вследствие позднего выезда — в конце июля; вследствие суровых климатических условий края работать виоле позднее 15 — 25 сентября не представляется возможным: наступает полоса дождей и холодов, выпадает снег. Было лишь одно благоприятное обстоятельство: время с начала августа до средины сентября является наиболее легким в «комарином» отношении. Этот бич здешних мест, буквально отравляющий существование в жаркое время июня и июля, к средине августа начинает постепенно пропадать и совеем (Исчезает с наступлением первых сентябрьских холодов. Тогда впервые за лето снимается тюлевая сетка с лица, растеривается туго затянутый воротник у шеи, человек с наслаждением втягивает в себя упругий холодноватый воздух и незащищенным взором любуется изумительно яркими и пестрыми красками осенней листвы.
Свои исследования мы начали с изучения окрестностей Вочеламбины и восточного побережья Чуно-озера. Окрестности Вочеламбины удалось охватить наблюдениями с первой стоянки; труднее было с Чуно-озером. Сюда пришлось снарядить специальную экспедицию. Оставив на главной базе у Вочеламбины Ф. Панкратова в качестве сторожа всего снаряжения и продовольствия, отряд отправился на новую стоянку. С утра погода благоприятствовала нам, а к вечеру мы были застигнуты дождем и изрядно вымокли. Замечательно красивое побережье Чуно-озера показалось на этот раз угрюмым, и мы чувствовали себя на его берегах неуютно и сиротливо. Скоро обогрелись у костра, соорудили шалаш под огромной елкой и решили использовать остаток дня для посещения Лапландского заповедника.
Путь к заповеднику шел по берегу озера и был весьма тяжел: тропинок не было, а торфяники набухли от дождя. Мы хотели уже вернуться назад, как вдруг заметили лодку с двумя пассажирами, направлявшуюся к нам. Велико было наше удивление, когда эти пассажиры, вооруженные винтовками, предложили нам сесть к ним в лодку и ехать вместе с ними для объяснений по поводу незаконного разведения костра на территории заповедника.
Недоразумение быстро рассеялось при первом знакомстве: здесь уже было получено сообщение из Москвы, что нам разрешено изучение территории заповедника. Поздно вечером мы отбыли на той же самой лодке, на которой нас перед этим привезли в качестве «правонарушителей»...
Пробыв у Чуно-озера с неделю, мы вернулись на главную базу и решили подвести итоги своих экскурсий. Вычертили глазомерную карту и нанесли на нее геологию местности. Окрестности Бочеламбины с главной горой Куртваренч сложены биотитовыми гнейсами. Это в большинстве своем светлые породы, состоящие из кварца, слюды и полевого шпата. Есть основание предполагать, что главная масса их представляла некогда нормальную осадочную толщу, сложенную песками, глиной и известняками. Под действием разного рода движений в земной коре эти породы опускались на большую глубину и там, с одной стороны, частично размягчались и расплавлялись, а с другой — пропитывались расплавленными массами, которые находятся в глубине земли и время от времени, при вулканических извержениях, появляются в виде горячих лав и газов на дневную поверхность. В результате образовались смешанные породы, которые состоят наполовину из бывшего, осадочного, наполовину из изверженного материала. Мы не раз отмечали присутствие целого ряда жил гранита и пегматита, переслаивающихся с темными гнейсами, а также обилие мест, где вообще трудно отделить изверженный материал от осадочного.
На горе Пыдчелымварь, к северу от Куртваренча, мы нашли гранатовые амфиболиты — настоящие изверженные породы, которые сильно изменены последующими процессами. Они внедрились в толщу гнейсов в более позднее время. На Чуно-озере мы встретили среди гнейсов коренные выходы других изверженных пород — кварцевых габбро-норитов и прорезающих их перидотитов.
Гора Соптявруайв и целый ряд высот без названия сложены либо уже знакомыми нам гнейсами, либо массивными амфиболитами, древними измененными породами группы габбро. Они отличаются от гнейсов своим темным видом, так как состоят наполовину из зеленого минерала роговой обманки. К нему присоединяются светлые зерна полевого шпата.
К западу от оз. Кислого были обнаружены крупные выходы пироксенитов. По внешнему виду это — плотные и вязкие породы зеленовато-серого цвета, с крупным зерном, с шероховатой поверхностью и буровато-красной типичной коркой выветривания. Их скалы, сглаженные ледником, затеряны в густом лесу, покрыты моховым покровом и едва доступны глазу исследователя. По своему составу они могут быть подразделены на несколько разновидностей — от безоливиновых пироксенитов, сложенных одним пироксеном, и до перидотитов, содержащих значительное количество другого минерала — оливина.
После работы на оз. Кислом мы совершили тяжелый переход на побережье Кислой губы. Путь лежал через болотистые топи и мелкие озера. Бывшая с нами лодка затрудняла наш путь, так как ее пришлось тащить волоком на себе.
Так, перебираясь с места на место, огибая со всех сторон Иок-островский полуостров, мы уже к средине сентября составили геологическую карту местности. 11 сентября, поднимаясь на г. Чуолмуайв, мы были застигнуты на вершине снежной метелью. Скоро холода усилились в двадцатых числах сентября земля была уже скована первым крепким морозом. Надо было подумать о свертывании работ. Переправившись с помощью мотобота в Щучью губу, мы вызвали с Кольской базы Академии Наук грузовик, погрузили на него все свои вещи w отправились в г. Кировск и далее в Ленинград.
