Экспедиция в краю золота и платины
Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский
В состав отряда входили: Н. М. Прокопенко, П. М. Кисель (сотрудники Ломоносовского института Академии Наук), проф. А. К. Вандербеллен.
Задачей ольдойского центрально-геохимического отряда Верхнеамурской экспедиции Академии Наук было исследование Амнунактинского массива и золотоносного района Константиновского рудника.
Район месторождения: представляет гористую местность с относительной высотой до 600 м и абсолютной — до 1 100 м. Горы отличаются довольно крутыми склонами, но широкими и пологими вершинами, которые переходят иногда в плоскогорья. Вершины и склоны гор покрыты россыпями огромных глыб, породы которых отлагают этот массив. Коренные обнажения встречаются по бортам р. Хайкты вверх и вниз от Константиновского ключа. Склоны гор покрыты невысоким лесом — березой и лиственницей, подножия гор заболочены.
Схема маршрута Ольдойского отряда Верхнеамурской экспедиции
Окрестности местности изобилуют всевозможными грибами и ягодами — земляникой, клубникой, черникой, голубицей и др. Дети и старики, не занятые на работах по добыче золота, собирают ягоды и заготавливают их на зиму. Однако целые поля ягод остаются совсем нетронутыми. Эти ягоды являются, между прочим, хорошим противоцинготным средством.
Река Хайкта берет свое начало на Олекминском становике и течет в юго-восточном направлении; она впадает в р. Большой Ольдой, в верхнем его течении. Хайкта — типичная горная речка с ярко выраженным руслом и поднятыми бортами.
В сухое лето она становится совсем мелкой, на перекатах выступают крупные глыбы камней. В это время ее легко перейти вброд.
После дождей река становится неузнаваемой: в несколько часов вода сильно прибывает и несется с бешеной быстротой и ревом. Попытки переправиться через нее в такое время нередко кончаются гибелью.
Нам приходилось переплывать реку на плотике, с большим риском быть унесенными течением. Слева Хайкта принимает ряд золотоносных ключей; большинство из них уже выработано. Все они текут в юго-западном направлении по линии разреза.
В то время как одна часть отряда осталась работать на Константиновском месторождении, другая отправилась в верховье р. Ольдоя изучать основной Амнунактинский массив. Он лежит в 80 — 100 км севернее прииска Малого Ягняного, последнего населенного пункта района. Надо было преодолеть оленью тропу по длине Большого Ольдоя. Тропа в большинстве случаев идет по тундре, называемой марью; иногда тропа совершенно теряется, и тогда приходится идти по месту, где лишь изредка появляются оленьи следы или косвенные указания на тропу. В тех случаях, когда марь покрыта только мхом, проходимость сносная; но там, где марь кочковата и покрыта кустарником, она становится труднопроходимой для людей и совершенно непроходимой для вьючных лошадей. В таких случаях приходилось освобождать лошадей от груза и переносить его на людях.
Несмотря на зыбкость почвы, вязнущая нога не проваливается глубоко вследствие вечной мерзлоты. Только до устья Зимовичей марь очень вязка и опасна: здесь, очевидно, меньше грунтового оледенения. По той же причине и растительность гораздо богаче в этой части мари: здесь раскинулись роскошные луга, которыми прииск Малый Ягняный пользуется для покосов.
Лишь через 3 дня подъехали мы к Становому хребту, несколько приблизившись к Амнунактинскому гольцу. Верхняя часть перевала на протяжении 200 — 250 м была покрыта кедровым стлаником, через который лошади с вьюком невозможно было пройти. Людям тоже трудно продираться через стланик, только олени легко преодолевают это препятствие. Караван с лошадьми пришлось направить к устью Зимовичей и провести его к Амнунаке по долине Олдоя; мы же вдвоем пошли на голец по местности, ни разу не пересеченной геологом.
На следующий день после приезда нашего каравана на вершину Олонгро начался дождь, ливший шесть дней под ряд и не дававший возможности предпринять поездку ни в ту, ни в другую сторону. Место же остановки оказалось без травы, и лошади сильно отощали. Только тем мы сохранили их от падежа, что отгоняли на пастбище за несколько километров вниз по реке (пришлось даже дать каждой лошади по немного крупы, столь ценной для нас в тяжелых условиях путешествия).
У нас было всего 4 лошади; потеря даже одной-двух из них была бы несчастьем.
Мы очень сожалели, что не имели в своем отряде проводников-ороченов с оленями. Это — лучшие знатоки тайги; они знают каждую тропку, каждый ключик и каждую сопку. Но ороченов здесь так мало, что мы их встретили всего лишь раз за лето. Несколько кочующих здесь ороченских семей являются единственным населением тайги. Амнунактинский голец величественно возвышается над окружающими его горами и виден за 40 — 60 км. Он является южным отрогом Станового хребта и отделяется от него лишь небольшой седловиной. Относительная высота гольца над долиной р. Ольдоя достигает 1 км, абсолютная — 1650 м. Голец значительно выше Станового хребта и распадается на несколько уступообразных террас, расположенных на различных высотах. Террасы покрыты каменной россыпью. На самых верхних террасах, так же как и в долинах, находятся заболоченные участки и миниатюрные озерки; отсюда начинаются ключи, сбегающие с горы. На верхней террасе (высотой около 1600 м) растут только мох и кедровый стланик. Этот стланик давал нам приятное лакомство — кедровые орехи, разнообразившие наш стол. Сначала кажется странным, что здесь не собирают орехов и они являются исключительным достоянием белок, бурундуков и кедровок. Но позднее, когда узнаешь трудности пути и относительно небольшие урожаи кедровых орехов, перестаешь удивляться.
На одной из террас, поросшей лиственницей, резко бросилось в глаза расположение деревьев грядами. Молодые, низкие лиственницы группируются в грядки по нескольку штук, старые — по 3 — 5 штук. В свою очередь грядки располагаются как бы в шахматном порядке. Иногда отдельные деревья сохраняют ветви только в одной плоскости, или дерево изгибается змеевиком. Ветки некоторых редких деревьев стелются по земле, а ствол торчит голым. Так деревья защищаются против здешних жестоких северо-восточных ветров.
Сильные ветры создали также и своеобразные формы обнажающихся горных пород: тут можно увидеть подобие сфинкса, головы дога, крокодила, вздыбившегося медвежонка, навьюченного верблюда, птичий клюв, танк, взбирающийся на скалу...
К концу августа у нас кончились съестные припасы, и мы ждали приезда второй половины отряда. 27 августа повалил снег, трое суток бушевала вьюга. Палатки еле выдерживали ее натиск. Мы спасались от холода в пуховых мешках.
Когда снова установилась теплая погода, бурное таяние снега заставило Ольдой выйти из берегов; быстрое течение и высоко поднявшаяся вода отрезали транспорт, который вез нам продукты. Тогда двое отделились от этого транспорта, переехали на плотике реку и пошли пешком с рюкзаками за спиной, наполненными съестными продуктами. За четыре дня они прошли 70 км и, наконец, добрели до нас.
Наступившие хорошие дни благоприятствовали работе, мы спешили наверстать потерянное время: изучали внутреннее строение массива, составляли карту, наносили на нее распространение пород, делали зарисовки и фотографировали.
По прибытии товарищей мы отправились 9 сентября в 4-дневный маршрут на Становой хребет. Ухудшившаяся погода заставила нас вернуться с дороги. На третий день в темноте мы перевалили гору и почти ощупью возвратились в лагерь. Ночью вновь завыла вьюга. Продукты опять подходили к концу, пришлось установить нормы.
Мы были в нерешительности, не зная, ждать ли остальных или двигаться им навстречу. Ведь работать более уже не удастся, да и лошадям из-под снега не добыть корма. Решили идти навстречу второй половине отряда, которая все еще где-то блуждала. Нас было всего трое. Нагрузили мы на себя свыше, чем по 30 кг добытого каменного материала и сто колено в снегу опустились с горы. Тяжелый груз, снег и болота не способствовали быстрому передвижению, и мы смогли пройти в день всего лишь 6 км. Но, чу! послышались колокольчики, голоса — и ... вновь отряд был в полном составе.
Нам предстояло еще много мытарств и тяжелых минут, пока мы не добрались обратно к прииску Малому Ягнянному. Оттуда мы заехали на 3 дня на Константиновское месторождение и вскоре возвратились на ст. Ольдой в полном составе.
После заезда во Владивосток для сдачи отчетов мы, наконец, возвратились в Москву и приступили к обработке богатых коллекций, собранных за лето.
