Экспедиция за рудными богатствами Таджикистана
Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский
Основной базой всех поисковых и разведочных партий был г. Ленинабад (бывш. Ходжент), лежащий в устье Ферганской долины, на левом берегу р. Сыр-дарьи. Все научные сотрудники съезжались в этот центр Северного Таджикистана, и здесь формировались отряды и партии. Затем они разъезжались на автомобилях по радиусам, направляясь на районные базы. Один путь шел в обход Туркестанского хребта, через г. Самарканд и далее вверх по реке Зеравшану до г. Педжикента. В этом небольшом районном центре находилась небольшая база, которая обслуживала все партии, работавшие на северных склонах Гиссарского хребта. Другой путь пересекал Туркестанский хребет через Шахристанский перевал, спускался в долину р. Зеравшана, поднимался вверх по ее притоку — р. Ягнобу и шел далее вдоль этой реки на Сталинабад. Он стал доступен только в 1935 г., когда закончились работы первой очереди по строительству автодороги. Конечным опорным пунктом этого направления было небольшое таджикское селение Такфон.
Раньше всех из Москвы выехала бригада шоферов, сопровождая свои автомашины, погруженные на товарные платформы. Среди них находились испытанные водители, работавшие с первых дней организации экспедиции. Вслед за ними потянулись научные сотрудники. В начале мая Ленинабадская база наполнилась уже шумной толпой сотрудников. Началась обычная кипучая подготовка к полевому периоду. В это время долинная часть Средней Азии уже вступает в летнюю пору. Солнце печет немилосердно, отличаясь исключительной силой своих лучей. Кругом яркая зелень, в садах наливается урюк. Все население находится на полях, где идет интенсивная окучка маленьких, еще чахлых кустиков хлопка.
На базе шумно. Спешно заколачивают ящики. На автомашины грузят тюки, походные чемоданы. Радисты налаживают центральную радиостанцию и устанавливают высокие мачты для антенн. В лаборатории спешно готовятся к предстоящим анализам проб.
Но вот, наконец, автомашины нагружены. Первые партии направляются вдоль Туркестанского хребта, через г. Джизак, в Самарканд и далее. Перевалы через хребет еще закрыты.
Этот длинный в 400 км пробег показывает путникам замечательные успехи строительства, достигнутые всего за полгода, которые прошли со времени окончания прошлой экспедиции. Действительно, на значительном протяжении уже проложены широкие усыпанные галечником трассы вместо прихотливо извивавшихся проселочных дорог. Большие партии рабочих продолжают начатое дело; они выравнивают полотно дороги на отдельных участках.
Приветливо выглядят только что отстроенные белые домики, выросшие за зиму в новых районных центрах. Кругом раскинулись поля хлопка, расширяясь за счет пустынных пространств. А дальше, в более высоких местах, где мало поливной воды, на месте прежних полынных степей выросли громадные зерновые совхозы. Меняет свой облик Средняя Азия, становясь страной передового сельского хозяйства.
Дорога за г. Джизаком входит в узкое ущелье; здесь вьется, перебрасываясь от одного склона к другому, многоводная в это время речка Санзар. Первый переезд «вброд» проходит благополучно, второй и третий — несколько хуже, но без аварий; в четвертый раз машина вдруг зарывается в глубокую воду, и мотор гаснет. Быстрая вода начинает вымывать камни из-под колес. Машина садится все глубже и глубже. Вот когда пассажирам приходится расставаться со своими уже насиженными местами и прыгать прямо в холодную воду! После длинной многочасовой возни удается с помощью людей и волов из ближайшего колхоза вытянуть автомобиль на берег. Но впереди опять и опять новые переезды через речку. Наученные горьким опытом путники уже предварительно изучают брод, нащупывая ногами более ровные участки дна. Наконец, неприятное ущелье пройдено. Однако в связи с непредвиденной задержкой потеряна масса времени, и поэтому приходится ночевать прямо в поле.
Эта обычная картина повторяется с теми или иными вариациями с каждой партией. Надо еще добавить неизменные проколы камер, которые чаще всего происходят от больших арбяных гвоздей. Когда шина наезжает на шляпку такого гвоздя, выпавшего из обода, гвоздь вонзается в резину. Немало часов приходится тратить шоферам в Средней Азии на борьбу с такими проколами.
Наконец партия прибыла на конечную базу. Начинается перегрузка всего имущества на лошадей, верблюдов, ослов. Пестрый караван, нагруженный доотказа, выступает в самое сердце гор. Здесь совершенно меняются темпы движения: вместо 250 — 300 км караван делает 30 — 35 км в день.
Дорога, ведущая вдоль р. Шинк вглубь Гиссарского хребта, очень живописна. Эта река берет свое начало в ледниках северного склона гор, течет в меридиональном направлении и впадает в р. Зеравшан немного выше г. Пенджикента. Ее течение семь раз перегораживается огромными завалами, которые созданы, вероятно, землетрясениями. За каждым из этих завалов образуется узкое и длинное, в 2 — 3 км, озеро. Тропа, подымающаяся вверх, обычно обходит эти озера, забираясь на огромную высоту. Оттуда озера, лежащие в глубине скалистой долины, производят впечатление фиордов Норвегии. Поражает зелено-синяя окраска их воды, совершенно похожая на раствор берлинской лазури.
Удовольствие видеть такое озеро сверху дается недаром. Утомительная тропа бесконечными зигзагами круто поднимается по склону. Предстоит подъем почти на 1 км по вертикали. Медленно движется караван, все чаще и чаще останавливаясь. Погонщики-таджики в расцвеченных халатах и тюбетейках криками и ударами понукают животных двигаться вперед. В наиболее крутых местах вьюки начинают сползать набок. Приходится постоянно перевьючивать, останавливаясь и создавая заторы для нижеидущих. Наконец весь караван наверху. Тропа идет теперь все время на одном уровне, огибая многочисленные овраги. На этой высоте появляются разбросанные группами древовидные можжевельники, кустарники барбариса и громадные кущи цветущего шиповника разной окраски. Там, где по склонам бегут ручейки, растут тополя. Глубоко под ногами синеет озеро: оно то появляется, то вновь исчезает за поворотами дороги. После того, как тропа обогнет озеро, она обычно опять спускается к реке.
Два дня такого утомительного пути приводят, наконец, к оз. Маргузор, лежащему уже на высоте 2100 м. Над ним западнее высится громадный известняковый гребень Яхак-тау, уходящий зубцами за 4 тыс. м. На его склонах были найдены сурьмяные руды. В 1935 г. их предстояло разведать, а также произвести опытную добычу. Лагерь разбили на высоте в 3 тыс. м среди можжевелового леса, на берегу ручья. Начались рабочие будни.
Топограф, лепясь на скалистых склонах, расставил треногу и водрузил свой большой зонт, защищающий теодолит от солнца и влаги. С этого дня его зонтик непрерывно мелькал на разных участках горы. Партия забойщиков начала бурить твердую скалу, и вскоре район огласился раскатами первых взрывов. Заработала походная кузница, зашагали по склонам ишаки-буроносы, подвозя новые партии закаленной стали на смену затупившимся бурам. Геологи стали экскурсировать в окрестностях нового рудника, изучая строение гор. Можно было только удивляться тому, как быстро обжили эту дикую местность.
Вскоре пытливый глаз исследователя наметил наиболее благонадежные рудные участки. Вслед за этим геологи, сопоставив различные на первый взгляд явления, выяснили условия образования сурьмяной руды. Они доказали, что существует прямая связь между гранитными сопками, находящимися в 2 км южнее и ниже горы, большими трещинами-расколами, пересекающими с запада на восток известняковую гору, и кремневыми образованиями с карандашевидными кристаллами сурьмяного блеска, которые местами залегали в этих трещинах. В далеком прошлом, когда еще не существовало ни р. Шинк с ее озерами, ни Гиссарского хребта, в земную кору, на месте будущей горной системы, внедрились расплавленные массы гранита. Они медленно остывали на глубине нескольких километров от дневной поверхности. Силы, внедрившие гранитный расплав, сжимали земную кору в складки и одновременно разрывали ее глубокими расколами. По образовавшимся трещинам передвигались водяные пары, которые выделялись при остывании гранита. Они были насыщены сернистыми щелочами и соединениями различных металлов. Постепенно, по мере охлаждения, пары превращались в горячие растворы, из которых осаждались сернистые соединения металлов. Позже других выделялись сернистые соединения сурьмы, особенно в то время, когда еще горячие растворы соприкасались с известняковыми горными породами, которые частично при этом растворялись. Так образовались сурьмяные руды Маргузорского района сравнительно близко к земной поверхности. Впоследствии, когда размывающая сила поверхностных водных потоков глубоко вскрыла земную кору на данном участке, обнажились рудные тела, ранее залегавшие на глубине в несколько сот метров под землей.
Разведчики приступили к добыче руды. Они тщательно сортировали всю массу породы, которая отваливалась при взрывах, и разбивали более крупные куски. В результате около горных выработок вырастали аккуратные кучи концентрата, или богатой руды, и большие отвалы пустой породы. Снизу за рудой приходили караваны ишаков, которые подвозили ее к автомобилям. Руда посылалась на опытный завод в Москву; там из нее вытапливали трехсернистую сурьму, так называемую «крудум», необходимую для спичечного производства, или отгоняли металлическую сурьму, идущую на приготовление «типографского металла» и различных баббитов — подшипниковых сплавов.
В то же время в соседней, более восточной долине, отделенной от Маргузорского озера высоким хребтом, другая партия экспедиции производила разведку мышьяковой руды. Здесь и обстановка была несколько иной. Палатки разведчиков стояли на берегу речки в березовой роще. А над ними, на склоне горы ярко выделялось рыжее пятно, которое образовалось вследствие окисления руды вблизи дневной поверхности. Мышьяковая руда, состоящая, главным образом, из мышьякового колчедана — твердого минерала с металлическим блеском, образовалась также в связи с остыванием вулканической породы, весьма близкой по составу к граниту. Только в противоположность сурьмяным минералам мышьяковые руды отлагались в непосредственной близости к граниту, там, где он соприкасался с известняками. В этих местах известняки, под влиянием высокой температуры и различных химических элементов, выделявшихся из расплавленной массы гранита, превращались в так называемые контактные породы; последние отличаются значительной твердостью. В них-то и залегал мышьяковый колчедан в виде больших гнездообразных масс почти чистой руды. Разведчики должны были определить размеры таких гнезд и их количество и взять пробы для химического анализа. Одновременно другая небольшая партия занималась детальным осмотром всех окрестностей с целью найти новые залежи мышьяковой руды. Месторождение пришлось открывать при помощи небольших подземных выработок-штолен. Они представляли собой неглубокие, горизонтально идущие коридоры, пробитые в крепкой скале. В том случае, если бы партии разведчиков удалось установить большие запасы руды, ее предполагали свозить вниз к сел. Кштут, около которого были известны большие залежи каменного угля. При обжиге мышьякового колчедана из него отгоняется белый мышьяк (соединение мышьяка с кислородом), который употребляют для борьбы с насекомыми-вредителями сельского хозяйства.
Еще восточнее, в тех же горах, идущих вдоль левого берега р. Зеравшана, работало насколько партий, занятых выявлением руд олова и вольфрама. Однако связь с этими партиями устанавливалась уже не через г. Пенджикент, а по автомобильной дороге, ведущей из Ленинабада прямо через горы. Эта дорога, несомненно, представляет собой одно из замечательнейших сооружений нашей эпохи. Она прошла через два перевала, выше 3,5 км над уровнем моря, и по ущельям, где раньше были только ишачьи тропы, высеченные в почти отвесных скалах. При прокладке новой дороги израсходовали многие сотни тонн взрывчатого вещества — аммонала. Были участки, где бурение производилось в небольших люльках, подвешенных на канатах. Они спускались на десятки метров, а к моменту взрывов поднимались вместе с запальщиками на уступы скал.
Временами, в особенности после дождей, начинаются обвалы, которые закрывают отдельные участки дороги. С автомашинами экспедиции были такие случаи, когда они оказывались как в ловушке между двумя обвалами и принуждены были ждать по нескольку дней, пока не расчистят путь. Перевалы также доставляли немало хлопот, в особенности осенью, когда погода в горах делалась мало устойчивой. Нередко, в то время как в равнинной части стояла еще жара, а базары были заполнены виноградом, дынями, грушами, на перевалах начиналась метель. Тогда машины е трудом пробивались через большие сугробы, причем пассажирам приходилось расчищать от снега сотни метров пути.
В 3 км выше другая партия разведчиков врывалась в гору Кух-и-Сафит, стремясь взять ее оловянные богатства. И совсем уже высоко, почти на гребнях гор, работали геологи; они искали новые месторождения, подобные Кухисафитским. В этом районе, так же как и в более западных, руды редких металлов были связаны в своем происхождении с гранитами, внедрившимися в земную кору. Самых гранитов еще не было видно, но их близость чувствовалась по тем изменениям, которые произошли в составе известняковых пород, достаточно распространенных в этой местности. В измененных участках, состоящих из скарнов, также встречались гнезда мышьяковой руды, но кроме нее, в отдельных точках был найден оловянный камень (соединение олова с кислородом). Впоследствии было установлено, что в скарнах находятся небольшие зернышки минерала шеелита; он очень похож по внешнему виду на кварц и содержит вольфрам.
На Такфонском участке работы носили наиболее интенсивный характер. Рудные жилы вскрывались в разных местах склона карьерами и штольнями. Добываемую попутно руду свозили с горы к сел. Такфон и там грузили на автомобили. Ее посылали в Ленинград, в Институт механической обработки полезных ископаемых, для опытов по выделению ценных составных частей. Многочисленные пробы направлялись также в Ленинабадскую лабораторию для анализа. Между разведочной партией и основной базой поддерживалась интенсивная связь по радио; она сильно содействовала успешному ходу работ.
Здесь кипела жизнь. С раннего утра по крутому склону горы расходились небольшими группами работники партии. Каждая группа имела свои задания. В одном месте копали канавы, в другом пробивали штольню, у подножья горы дробили большие глыбы руды, отбирая средние пробы. А выше, уже на другом склоне производилась на бутаре промывка мелкообломочного материала из осыпей. Этот прибор обычно употребляют старатели при промывке золотоносных песков, но он не без успеха был применен для извлечения тяжелых частиц шеелита.
Во время работ очень опасны бывали внезапные обвалы каменных глыб с крутых склонов. Один из таких камнепадов погубил сразу нескольких ишаков, нагруженных рудой. Но ни жара и холод, ни обвалы, ни другие лишения, связанные с жизнью в горах, не останавливали разведчиков. Их дружная работа оправдала себя: было доказано промышленное значение месторождения. Полученные данные оказались настолько интересными, что побудили руководство экспедиции срочно организовать зимнюю разведку. Это решение было принято в конце сентября. Тотчас же началась интенсивная организация зимнего лагеря. Были мобилизованы все автомашины экспедиции. Из них составили ударную колонну, которая производила заброску необходимых стройматериалов и продовольствия на зиму. На месте работ спешно сооружали каменные остовы зданий для жилья. В месячный срок, за несколько дней до закрытия перевала, закончили все работы, обеспечившие зимнее существование разведочной партии в 40 человек.
