Экспедиционная медицина и выживание

Возможности получения огня в природе

Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский

Источник: Школа выживания. По материалам научных работ С.А. Семенова и Г.Ф. Коробковой. 

Возможности получения огня в природе

Каковы возможности получения огня в природе? Наиболее стабильными источниками огня были вулканы, вернее, целые вулканические зоны. Интенсивная вулканическая деятельность на земле в рамках антропогена совпадает с ранними этапами палеолита. Она почти в десять раз превосходила по мощности и количеству очагов вулканическую деятельность нашей эпохи. Другими, не менее важными, источниками огня в природе были лесные и степные пожары, самовозгорание вследствие деятельности микроорганизмов, возгорание деревьев от удара молний, а также вечные огни естественных газовых скважин, являющиеся наиболее стабильными источниками в областях, богатых залежами нефти.

И все же самым верным источником огня в период, когда огнем уже умели пользоваться, но еще не умели его добывать, была передача его от человека к человеку. Огонь играл общественную роль сближения диких человеческих групп. Необходимость в огне толкала на поиски одних групп другими, вела к взаимопомощи и объединению.

Каким путем был найден способ получения искусственного огня? До 1951 г. в отечественной науке доминировала точка зрения, согласно которой добывание огня связывалось с трением дерева о дерево. Путем суммирования опросов и литературных данных удалось доказать, что в древности преобладал способ добывания огня ударом камня о камень.

По сведениям, собранным М.С. Андреевым, этот способ употреблялся преимущественно в странах с засушливым климатом, где влажность атмосферы минимальна. Очень малая и короткая искра, возникающая от удара кремня о кремень, весьма чувствительна к состоянию атмосферы.

Правда, имеются указания на добывание огня таким способом и в тропических странах. Однако это, как и у М.С. Андреева, большей частью косвенные данные, не подкрепленные непосредственными наблюдениями. Например, по свидетельству этнографов, добывание огня путем удара кремня о кремень существует у охотничье-земледельческих групп ягуа, обитающих в верховьях Амазонки. Добывают огонь мужчины, но женщины носят топливо и поддерживают пламя в очаге. Процесс высекания очень трудный и требует при благоприятных условиях от получаса до часа времени. Подробностей, как это делается, этнографы не указывают. Они отмечают лишь, что, когда дерево затлеет, пламя раздувают веером из хвостовых перьев дикого индюка. Люди ягуа всячески избегают добывать огонь таким способом и пользуются головешками из очагов соседей или из общественного очага, постоянно поддерживаемого в родовом доме с особой заботой. По утрам оттуда женщины выносят головешки для своих очагов. Охотники во время походов берут огонь, зажигая долготлеющие палочки длиной от 35 до 45 см и 1 см в диаметре.

Экспериментальная археологическая экспедиция 1960 г., работавшая на Карельском перешейке близ оз. Отрадное, была специально посвящена вопросам добывания огня: 1) ударом кремня о кремень; 2) высеканием кремнем из пирита; 3) трением дерева о дерево.

Огонь ударами камня о камень получить не удалось, хотя были использованы самые разнообразные породы кремня, кварцита, кварца, включая горный хрусталь. Искра высекалась очень легко, но она не зажигала даже омарганцованной ваты, на которую добывал огонь Б.Ф. Поршнев. Искра была короткая. Возможно, в опытах не был найден секрет этого способа, а также оказывала неблагоприятное влияние влажность воздуха.

Несколько лучшими по результатам следует считать опыты по добыванию огня ударами кремня о рудные минералы: пирит (серный или железистый колчедан), марказит (лучистый колчедан), халькопирит (медный колчедан), сфалерит (цинковая обманка). Искра в этом случае не белая, как при ударе сталью о кремень, а желтая, даже красная и несколько более короткая, чем от удара сталью, но значительно более длинная, чем при ударе кремня о кремень. Наблюдалось несколько случаев возгорания ваты, слегка пропитанной раствором марганцовки.

Крупным недостатком высекания искры из рудных материалов является хрупкость их, способность сильно крошиться под ударами. Трут скоро покрывается мелким рудным порошком и утрачивает способность возгорания. Тонкая минеральная пыль гасит искру. Искры хотя и достигают от 4 до 10 см длины, но падают очень жидко, редко давая пучок, что столь характерно для удара сталью о кремень.

При добывании огня трением дерева о дерево были испытаны три способа: пиление, вспахивание (огневой плуг) и сверление. О добывании огня способами пиления и вспахивания было известно из этнографических данных, относящихся к Австралии, Океании и Индонезии. В опытах были испытаны инструменты из бамбука, дуба, ольхи, березы и других пород. Опыты не дали результатов. Дерево нагревалось недостаточно быстро вследствие того, что трение не концентрировало тепло в одной точке, а распределяло его по большой площади, хотя и на одном из трущихся предметов. Край пилы обугливался, возникал дым, но искра не появлялась в кучке темно-бурого порошка, несмотря на большие усилия трения, которые поочередно применяли сотрудники экспедиции.

Неудачу добывания огня способом пиления следовало объяснить недостатком опытов, время которых было ограничено. Добывание огня этим способом известно у многих отсталых народов, в т.ч. и у негритосов о. Люсон, использующих две половинки расщепленного бамбука, у австралийцев, применяющих две палочки или щит и копьеметалку. К способу пиления можно отнести и добывание огня у племени куку-куку и у мбовамбов (Новая Гвинея), которые пользовались гибкой лучиной, снятой с верхнего слоя бамбука. Эластичность такой лучинки, скорее ленты, позволяла действовать ею как веревкой, взятой за оба конца руками. Она подводилась под трут, прижатый к земле левой ногой, и мастер поочередно натягивал концы, пока в точке трения не возникала критическая температура. Трут был зажат в расщепе сухой веточки или куска бамбука. При таком способе дым появлялся через 4 с, а через 8 с обуглившаяся бамбуковая лента разрывалась и одновременно на трут падали искры огня. Иногда огонь добывали два человека. Один держал огниво, а другой производил пилящие движения, натягивал поочередно то один, то другой конец.

При хождении по лесу в ночное время люди племени куку-куку брали с собой факел из бамбука до 3 м длины. Верхние секции бамбука были наполнены смолой араукарии. Факел горел несколько часов.

Что касается  «огневого плуга», применяемого у океанийцев, то здесь, вероятно, мы имеем дело с особым видом древесины. Ботаники указывают на древовидное растение из семейства мареновых, способное давать искру через 2-3 мин.

Не оказались результативными и опыты добывания огня сверлением без лучка, т.е. вращением стержня между ладонями. Таким способом добывали огонь австралийцы, индейцы Южной Америки и другие народы, что засвидетельствовано наблюдениями этнографов. И если судить по этим свидетельствам, добывание огня вращением стержня между ладонями производилось одним, двумя и даже тремя мужчинами. Ладони в процессе быстрого вращения сильно нагревались, руки уставали. Поэтому первый человек, начинающий вращать стержень, передавал второму, а если был третий - он принимал стержень у второго и передавал первому. Такая передача стержня от одного человека к другому объясняется еще и тем, что в процессе вращения стержня руки быстро скользили с верхнего конца вниз от давления. Переместить руки с нижнего конца кверху невозможно было без остановки вращения. Непрерывность вращения стержня, необходимая для нагревания рабочего конца, достигалась коллективными усилиями.

Опытные мастера в сухую погоду работали в одиночку. Весь процесс добывания огня не занимал более одной минуты, хотя за это время человек, если он работал один, вращал стержень с предельным напряжением. Нижняя палочка или планка придавливалась к земле ногой. У индейцев шингу воспламеняющимся веществом часто служило волокно коры пальмового дерева, сухая трава или листья, губчатая ткань растений.

Получение огня сверлением было делом трудным для неопытного человека. Поэтому индейцы чаще всего носили с собой долго тлеющие головешки. Во время рыбной ловли они брали в лодки гнилые чурбаны, способные тлеть один-два дня. Хорошо тлеющим веществом считалась древесная мука. Переноска огня с помощью древесной муки производилась в куске тростника с отверстиями, которым махали время от времени. В местах, где обычно располагались охотничьи лагеря, заранее собирались и хранились в укромных уголках сухое дерево и воспламеняющиеся вещества.

Сверлением при помощи лучка огонь был нами получен на третий день опытов на 4-й минуте работы. В первое время было подмечено, что непрерывно водить лучком здоровый, сильный человек может только три минуты, после чего требуется передышка. Работа велась с большим напряжением. Второй огонь был получен через 2 минуты сверления. Сверло было сделано из древесины молодого дуба, а планка - из ствола ольхи. Дерево было хорошо просушено у огня, т.к. сухая древесина - главное условие успеха в опытах. Но успех зависел не только от сухой древесины. Важную роль играли и другие факторы, которые можно установить только практически. Весьма важна форма ямки на планке, наличие у нее боковой прорезки для накопления горячего порошка, расстояние ямки от края планки. Не менее существенное значение имеет ритм движения лучка. Вначале лучок двигался с малыми скоростями. Ускорение начинается с появлением дыма. Последние движения велись с предельным напряжением.

Сухое дерево может быть воспламенено при температуре 250°. Но таким образом путем ручного трения можно достигнуть такой температуры? Разумеется, это может  быть достигнуто путем концентрации усилий трения на малой площади, защищенной от охлаждения, когда температура накапливается достаточно быстро. Принимая во внимание объем нагреваемого дерева, глубину лунки, размах лучка, силу, приводящую его в движение, тепло (в калориях), выделяемое каждым движением, можно подсчитать, через какое время под сверлом возникнет огонь. Математический расчет показывает: наименьшее время - 12 с.

С внешней стороны процесс возгорания от сверления лучком выглядит следующим образом. Вначале появляются клубы дыма. Затем можно наблюдать, как вокруг быстро вращающегося сверла начинает накапливаться древесный порошок шоколадного цвета. Отдельные частицы этого порошка, увлекаемые быстрым движением, выбрасываются дальше. Можно отчетливо видеть, как они падают, дымясь, хотя искр не видно.

Очаг горения возникает не под сверлом, где развивается высокая температура, но нет воздуха, и не вокруг сверла, а возле боковой прорези, где накапливается кучкой горячий порошок, куда свободно поступает воздух и поддерживает горение. Кучка порошка продолжает дымиться даже тогда, когда прекращается сверление. Это -верный признак горения. Под черным слоем порошка сохраняется очажок из раскаленных пламенеющих угольков. Очаг горения сохраняется минут 10-15. От него можно спокойно зажигать любое воспламеняющееся вещество: тонкую бересту, сухой мох, паклю, древесные стружки и пр. Трут здесь не нужен. Если очаг горения крупный (при сверлении толстым сверлом) и продуктов горения много, то он может воспламениться от сильного притока воздуха во время работы на ветру. Такой случай был отмечен в опытах сверления стержнем 40 мм в диаметре.

Опыты показали некоторое расхождение с общепринятыми представлениями о деталях технологии добывания огня трением дерева о дерево. Принято считать, если судить по описаниям этнографов, что огонь сверлением можно добыть в том случае, когда планка состоит из более мягкого дерева, чем сверло. Опыты показали, что это правило не подтверждается, точнее - не вполне подтверждается. В экспедиции был добыт огонь, когда и планка, и сверло состояли из одной породы, например, из ольхи, сосны или дуба. Более того, огонь был получен, когда планка была из более твердого дерева, чем сверло. Например, планкой служила сосна или береза, а сверлом была ольха.

При очень твердой планке (из дуба) и при ольховом сверле огонь не был добыт. При обратном соотношении: планка из ольхи, а сверло из дуба - результат был положительный, возгорание возникло через 1,5-2 минуты. Не был получен огонь, когда сверлили дуб буком или дуб кизилом. В других условиях опыта успех не исключен.

При сверлении дуба дубом огонь был добыт через 2 минуты 30 с. Однако эти данные нельзя считать окончательными. Контрольных опытов было произведено недостаточно.

Рекордные результаты по времени были получены сверлением сосны буком, когда огонь был добыт через 8 с. Диаметр сверла составлял 15 мм. Последний результат был повторен неоднократно и оказался предельным.

Какие породы дерева пригодны для добывания огня? Весьма различные: сосна, береза, ольха, орех, дуб, бук, бамбук и др. Только липа и осина не дали результатов.

Большая часть неудач как в экспедициях, так и известных из литературы, объясняется недостатком сухости дерева. Сыроватое дерево дает много дыма, смешанного с испаряющейся водой, но не загорается. Обугленный порошок, образовавшийся от трения в виде кучки, при рассмотрении в лупу выглядит крупными спекшимися частицами или очень твердым угольками, сварившимися в парах. Внешние признаки влажности дерева хорошо видны на сверле в виде каемки темного цвета, расположенной выше обугленного конца.

Представляет интерес вопрос о влиянии диаметра сверла на скорость получения огня и затрату энергии. Выяснилось, что при малом диаметре сверла (7 мм) огонь можно добыть за 50 с. Но для этого требуются определенные материалы: сверло из бука, планка из ольхи или березы. Тонкие сверла из ольхи или сосны (т.е. из мягких пород) быстро деформируются, не давая огня. Волокна скручиваются на них по спирали, винтообразно. Сверла большего диаметра, например 40 мм, требуют усилий двух человек. Каждый берется за один конец лука и кладет свою левую руку на подпятник. Сверление толстым сверлом дало огонь через 30-40 с и более крупный очаг горящих угольков.

Во время опытов неоднократно ставился вопрос: можно ли получить огонь из сухостойкого дерева, найденного в лесу, без дополнительной его сушки у огня? С целью выяснения этого вопроса в лесу у оз. Отрадное был подобран ольховый сучок, заострен с двух концов и превращен в сверло. Другой сучок, тоже ольховый, служил планкой. Предварительно сучок был слегка уплощен с двух сторон строганием. С помощью такого простейшего прибора огонь был добыт за 20 с.

Добывание огня сверлением производилось как внутри помещения, так и на открытом воздухе, на ветру. На открытом воздухе добывание огня производилось в сухое время, а в дождливое - на чердачном помещении или в палатке.

Существенную роль в добывании огня способом сверления играли некоторые детали самого прибора, например подпятник и тетива лучка. Прежде всего важен был материал, из которого состоял подпятник. Последний накладывается сверху человеком на ось сверла и нажимается с большой силой. Он не может быть сделан из дерева. В процессе сверления он нагревался от вращения оси и начинал дымиться. Костяной подпятник тоже нагревался и обугливался, но значительно меньше, особенно при смазке. Камень - наилучший материал для подпятника. В экспедиции для этого служил небольшие гальки с выбитой на одной из сторон ямкой для оси. Тетива для лучка может быть из растительного волокна, но больше подходит кожаная, из сыромятного ремня. Она долговечнее и имеет большее сцепление с осью. Тетива из бечевки скорее истирается и обладает меньшим сцеплением с осью.

Техника обработки дерева

Характерной чертой в развитии древнейшей техники обработки дерева являлось сочетание механических способов с использованием воды и огня. Вода размягчала древесину и облегчала труд. Пламя огня частично освобождало человека от самого труда и придавало древесине твердость, долговечность благодаря химическим изменениям вещества. Однако с течением времени вместе с совершенствованием орудий обработки роль воды и огня отступала на второй план. Качество деревянных изделий улучшалось за счет более тщательного подбора древесины и соответствия ее техническим требованиям, за счет соединения дерева с камнем, костью и рогом, металлом, с жировыми и смолистыми веществами с целью пополнения недостающих свойств.

Одна из тенденций в повышении производительности труда состояла в таком улучшении орудий ударного действия (рубки, долбления, расщепления, отески), которое увеличивало количество удаляемой древесины. Это достигалось изменением формы орудий, их рабочей части, захватывающий материал, повышением эффекта самого удара через рукояточное оснащение, путем двуручных актов воздействия. Одновременно развивались методы снятия его малыми частицами (скобления, строгания, резьбы, шлифования, полирования, пиления, сверления) на больших и малых площадях. Наметилась тенденция к калиброванию инструмента для унификации нормы забора материала. Прогресс шел по линии расширения способов воздействия на материал в целях увеличения его податливости.

Росли средства эксплуатации древесных богатств вовлечением в хозяйственный обиход самых различных видов. Кроме древесины, стали использоваться кора, листья, корни, смола, сок и т.д. В этом осуществлялся один из принципов прогресса технологии: всестороннее овладение полезными свойствами вещества.

Обработка дерева развивалась с внедрением металлических орудий в направлении придания правильных (геометрических) форм заготовкам и деталям точным профилем выемок, гнезд, пазов, шипов, заплечиков, проушин и т.д. Именно на такой основе происходило формирование столярных и строительных конструкций в конце Раннего царства Древнего Египта.

При переходе от одной эпохи к другой темпы технологических процессов ускорялись вследствие более эффективной работы орудий и рационализации самого процесса. Количество орудий для обработки древесины возрастало по причине дифференциации способов воздействия на этот материал. Совмещение нескольких функций в одном орудии, как отмечалось, например, в труде австралийцев, постепенно отступало на задний план, сохраняясь во второстепенных операциях. Однако с появлением металла универсализация некоторых орудий вновь возрождается. В качестве полифункционалов выступают бронзовые кельты и однолезвийные остроконечные ножи. И снова это явление не столько наблюдается у оседлых племен, сколько связано с подвижным хозяйством кочевников.

При рассмотрении развития деревообработки по эпохам обращает на себя внимание кумуляция (собирание) различных способов воздействия на материал. Общество обогащает себя всеми возможными средствами техники.

В отношении дошелльской и шелльской эпох мы можем лишь предполагать в самой общей форме, что употребляемое дерево в это время обрабатывалось при помощи галечных орудий, ручных рубил и огня.

Ашель-мустье дает нам прямые свидетельства выделки деревянных рогатин посредством рубки, строгания и обжига.

Для позднего палеолита мы имеем, помимо рубки, строгания и обжига, гнутье распариванием, вероятно сверление, расщепление клиньями, работу резцами и шлифование абразивами.

Мезолит и неолит дополнительно приносят еще весьма эффективную рубку и отеску дерева топорами и теслами на рукоятках, объемную резьбу, долбление посредством ударов киянкой, соединение дерева с камнем и костью вяжущими веществами, двуручное строгание, производство долбленых и досчатых судов для речного и морского плавания, строительство крупных домов и укрепленных поселений.

Эпоха ранних металлов создает срубную строительную текнику, крепление деталей на гнездах, проушинах и шипах, пиление дерева, сверление коловоротом, прожигание отверстий в ступицах колесного транспорта.

Значение свойств древесины в технологии ее обработки.

Существует официальная справочная таблица плотности твердых веществ, в которой отражена и плотность древесины в сухом виде (г/см2): кедр - 0,32-0,42; липа - 0,32-0,59; бамбук - 0,4; тополь - 0,35-0,5; ель и сосна - 0,4-0,78 ольха - 0,42-0,58; каштан - 0,44-0,66; береза и ясень - 0,6-0,8; клен - 0,53-0,81; дуб - 0,7-1,0; орех - 0,64-0,7; бокаут - 1,1-1,4. Плотность далеко не адекватна твердости. Например, самое твердое вещество - алмаз - имеет по вышеназванной шкале только 3,4-3,5 г/см2, в то время как бронза - 8,5-8,9 г/см2, т.е. последняя по плотности превосходит алмаз более чем в 2 раза. Бронза по твердости неизмеримо уступает алмазу. Однако шкала плотности для нас имеет некоторое значение. В отношении веществ органического происхождения плотность в какой-то мере свидетельствует о водопоглощении, хотя не всегда отражает это свойство. Например, плотность кости (г/см2) - 1,8-2,0, бивня слона - 2,0, а сухой кожи - 0,85-1,0. Сухая недубленая кожа при своей относительной плотности отличается большой водопоглощаемостью, достигающей 150% и более ее веса в сухом виде. О степени поглощения сухим деревом воды говорят опыты по вымачиванию древесины. Березовая поделка, весящая в сухом виде 35 г, после вымачивания в течение 20 ч приобрела вес 54 г. В сериях опытов выяснилось, что сухая береза достаточно гигроскопична. Ее водопоглощение составляет в среднем около 40% веса сухой древесины. В противоположность березе водопоглощаемость самшита очень мала. Намокает слегка только наружный слой и быстро теряет влагу при высыхании. Вымачивание куска самшита весом 160 г в течение 4 суток дало привес в 24 г, т.е. самшит после этой процедуры весил 184 г.

Кавказской, Белорусской и другими опытными экспедициями было выяснено значение качества древесины разных пород для рукояток к роговым посредникам. Сосна, береза, даже каштан раскалывались под ударами колотушек. Сырое, мягкое дерево сминалось и размочаливалось. Колотушки в свою очередь необходимо было изготовлять из твердых и свилеватых пород, например кизила, грушевого дерева. Комлеватая и сучковатая береза (особенно карельская), дуб качественно отличались и годились для таких целей. Сюда же следует отнести одинокорастущий полевой дуб, бук, граб, боярышник, самшит. Установлено также важное обстоятельство в технологии расщепления призматических пластин посредниками из рога оленя и лося: рог благородного оленя прочен благодаря присутствию внутри его губчатой массы; рог оленя или бухарского оленя, почти целиком состоящий из компактной массы, лучше выдерживает динамические напряжения в процессе работы, при неумелом использовании может раскалываться, расщепляться вдоль своей оси, особенно если он очень сухой, хрупкий.

Рубка дерева

По всей вероятности, в позднем палеолите рубка небольших древесных стволов как для орудий труда, так и для строительства жилищ производилась разными способами. Кремневые топорики костенковского типа принадлежали, по-видимому, к редким еще рубящим орудиям, наряду с ними продолжали существовать и чопперы, как об этом мы вправе судить по материалам из сибирских стоянок верхнего палеолита (Мальта, Афонтова Гора на Енисее и др.). Определенную роль играли и тяжелые отщепы, значение которых устанавливается экспериментально. В контрольных опытах по затеске боевых концов рогатин выясняется, что при известной сноровке, умении работать порода древесины, сырой или сухой, не играет решающей роли в изменении производительности (т.е. скорости выполнения задуманной операции), не оказывает влияния и тип рубящего орудия, если выработаны навыки. Например, в трех опытах по заострению рогатин - из сухой осины, сухого бука и сухой березы диаметром 4 см - потребовалось около 10 мин на каждую операцию. При рубке (затеске) осиновой и буковой рогатин употреблялся один и тот же чоппер из кремневого желвака весом 1100 г. Его рабочая часть заострена под углом 60-65°. Небольшая разница оказалась лишь в весе стружки: 37 и 40 г. Точнее, это была и короткая стружка, и мелкая щепа. Число ударов в 1 минуту достигало 100 - 110. Для заострения рогатины из сырой березы был использован кремневый отщеп весом 140 г, угол заострения рабочей части которого составлял 35°. Число ударов орудием в 1 минуту достигало 95-96. Вес стружки 140 г. Такого рода факты в практике моделирования древних производств многочисленны. Они дают право сделать вывод, что умение, мастерство и опыт имеют большое значение для повышения эффективности труда при использовании тех или иных орудий. Однако это не значит, что свойство материалов и типы орудий не играют роли при массовом производстве в ординарных условиях. Рубка отщепом из кремня не являлась способом систематической обработки древесины. Она применялась в отдельных случаях, когда отсутствовали другие средства труда. Отмачивание древесины перед ее обработкой сохранилось во многих странах до нашего времени, когда пользовались уже металлическими инструментами. Все операции по гнутью целиком зависели от мягчения дерева путем распаривания.

Рубка молодого березового сухостоя диаметром 7 см с помощью топора и отщепа весом 100 г без какой-либо подправки производилась кольцевым способом - надрубанием со всех сторон. Затем ствол сухостойной березы переламывался. Угол заострения лезвия отщепа 25-30°. После первой рубки на лезвии отщепа появлялись легкие выбоины, фасетки на брюшке, которое было обращено к материалу в процессе работы. Под молодым сухостоем мы разумеем стволы деревьев, которые успели подсохнуть на корню, но еще не утратили плотности и гибкости древесины. Такой сухостой является древесным материалом, вполне пригодным для различных поделок в рамках техники каменного века. После одной-двух операций тонкое лезвие отщепа выкрашивалось, производительность падала, и ее очень трудно было восстановить подправкой. При рубке веток и сучьев диаметром от 2 до 6 см ручным кремневым рубилом с прямым лезвием (кливером) шириной до 4,5 см и углом заострения 50°, проводимой в Красной Поляне (Кавказ), были найдены простые и рациональные способы. Наиболее эффективна была рубка тонких сучьев диаметром до 2-3 см на стволе поваленного дерева. Они перерубались ручным рубилом весом около 800 г тремя-четырьмя ударами за 5 с. Удары наносились вертикально. Сучья диаметром 4,2 см удавалось перерубить 24-30 ударами тем же орудием и в том же положении. Для срубания сучьев до 3 см в диаметре косыми ударами на самом дереве (сучья здесь пружинят) требовались 22 удара и 15 с времени, сучьев до 6 см - 150-160 ударов и около 3 минут. С увеличением диаметра резко возрастало число ударов. При этом имела значение сила, с которой наносились рубящие удары. Так, например, один человек перерубал сук диаметром 4,5 см 50 ударами за 30 с, другой, более сильный, - 12 ударами за 12с. Следовательно, результат значительно колебался, если в опытах принимали участие разные лица с неодинаковой силой и особенностями в сноровке, в умении выполнять выполнять физическую работу. Насколько непроизводительна и трудна была обработка дерева без каменных орудий, продемонстрировано опытом. Для получения палицы ломали молодой ствол березы диаметром 3,5 см - потребовалось 3 минуты на изгибание, ломку и разрыв волокон. Ствол после перелома отделяли от основы, что осуществлялось способом «кручения», ибо эластичные волокна, которые легко можно было перерезать кремневым отщепом, разорвать оказалось очень трудно. Физическая сила, затраченная на эту операцию, составила примерно 20:1 в сравнении с перерубанием или перерезанием ствола. Не менее существенным недостатком такого способа получения деревянного орудия ударных функций являлось отсутствие на дубине, выломанной руками, боевого конца с коротким твердым окончанием. На обоих концах такого орудия оставалась бахрома размочаленных и разорванных волокон, что делало его непригодным к употреблению без дополнительной обработки с помощью каменного отщепа или огня.

Эксперименты по обработке дерева, проведенные в Красной Поляне, убедили нас в том, что два древнейших способа работы кремневыми орудиями - скобление и строгание - применялись в палеолите начиная с мустье. При выравнивании древков для копий нельзя было ограничиваться только скоблением. В процессе скобления постоянно возникали различные неровности ступенчатого или занозистого характера из-за особенностей этого приема работы; кроме того, попадались сучки, бугорки. Их необходимо было удалять, выравнивая стержень древка, что, однако, невозможно было сделать при установке плоскости лезвия орудия под большим углом. Требовались другие движения, срезающие лезвия на предмет под малым углом.

Опыты, поставленные в с. Партизаны, по рубке сухой твердой древесины чопперами из песчаниковых галек дали интересные результаты. Материалом для орудий служили гальки овальной, уплощенной формы с Черноморского побережья. Древесина - небольшие стволы боярышника, граба и дуба, срубленные в ближайшем лесу. Порубка производилась зимой, после чего стволы подсыхали на дровяном складе без крыши. Диаметр стволов колебался в пределах 7-9,5 см. Вес экспериментальных чопперов от 650 до 850 г, угол заострения рубящей части 50 - 65°. В процессе рубки стволы лежали горизонтально на земле. Число ударов в 1 минуту 60-100, амплитуда размаха 35-60 см, время на перерубание ствола 18-35 минут. Рубку производил А.Е. Матюхин в июне 1973 г. Выяснилась большая стойкость песчаниковых чопперов в работе. Чоппером, весившим 650 г, было проведено 11 опытов (перерубаний) с боярышником и грабом, после чего чоппер сохранил все свои рабочие качества, хотя слегка выкрошился и чуть затупился. Им еще можно было продолжать работу в темпах и приемах, освоенных экспериментатором. Наряду с некоторым затуплением наблюдалось небольшое улучшение качеств чоппера вследствие заглаживания боковых поверх ностей, примыкающих к лезвию, особенно той стороны (шероховатой), на которой были нанесены сколы заострения гальки. Неровности шероховатой части были забиты мелкой древесиной - она крепко «припаялась» и сгладила микрорельеф. Произошла своего рода пришлифовка рабочей части орудия. Это галечное орудие имело еще одно существенное достоинство. Его «пятка», собственно вся необработанная часть с галечной коркой, была достаточно гладкой и округлой, без выступов и граней , не травмировала ладоней пальцев и рук. Уплощенная форма и оптимальный вес позволяли зажимать его только тремя пальцами, без упора на ладонь, в результате чего уменьшалась отдача на руку. В некотором смысле работа с зажимом орудия между пальцами напоминала работу топором с короткой рукояткой. При участии в рубке ладони отдача травмировала руку, снижая ее работоспособность. Чоппер, зажатый между пальцами, можно было склонять направо и налево, меняя угол падения в большом диапазоне - от 35 до 90°, а также наклонять вертикальную ось падения вперед и назад. Такая способноть к манипулированию орудием была важна при рубящих и подрубных ударах, когда требовалось удалить стружку из паза. На конечных актах рубки угол падения топора все более приближался к 90°, ибо коническая форма прорубленного кругового паза суживалась. Достигнув нужной глубины паза, кругляк обламывали ударом.

Первый вопрос, который встает у историка: как рано и в какой форме возникает обработка дерева? Ломать ветки, сучья, даже небольшие стволы, складывать из них гнезда умеют антропоиды, пользуясь своими сильными руками. Но только руками нельзя сделать деревянное орудие: копательную палку, дубину или рогатину. Если мы говорим «палка», это значит, что перед нами обработанная ветка или ствол молодого дерева, с которого срезаны сучки, верхушка, толстый конец или корневище, содрана кора.

Даже готовая, обработанная палка - еще не полноценное орудие. Чтобы сделать ее копательной палкой, надо заострить один конец и даже обжечь на огне для крепости. Для получения дубины или палицы - ударного орудия с утолщением на конце - необходима большая работа. Утолщение может быть получено или строганием, или подбором в лесу молодого деревца с компактным корневищем. Поиски такого дерева и обработка требуют значительного опыта, навыков и времени.

Рубка деревьев (валка)

Рубка дерева, как и оббивка камня, основана на ударных функциях, принадлежащих к числу самых древних в генезисе труда. В ударной обработке дерева есть существенные отличия от ударной обработки камня. При ударе рубящее орудие проникает внутрь древесины, врезается в нее, стесывает ее часть, и только таким способом изменяется первоначальная форма дерева. Отсюда вытекает иная технология обработки, другая система движения и позиция обрабатываемого материала, свои особые навыки работы.

Опыты показывают, что галечными орудиями можно срубать стволы молодых деревьев, сучья с крупных деревьев, очищать их от коры, затесывать колья, производить грубое строгние древесины, раскалывать трубчатые кости, раковины, плоды с твердой оболочкой. Причем выяснилась сравнительная эффективность в такой работе даже гранитных или диабазовых галек, оббитых лишь одним-двумя ударами отбойника. Лезвие, образованное подобным способом на гальке, несмотря на зернистую структуру материала, оказывается достаточным, чтобы затесать острие примитивной рогатины за 10-15 минут. Разумеется, чем структура породы тоньше, а твердость ее выше, тем рубящие и строгательные функции результативнее. Орудия из кварцитовых галек почти столь же эффективны в рубке древесины, как и кремневые шелльские ручные рубила, если их вес достаточен. Галька, расщепленная пополам, образует край под углом 80-90°, который еще можно использовать в рубке и отеске дерева. Край с углом 100-110° уже недостаточен. При отеске дерева расщепленной галькой стружка обычно бывает короткой, ломаной и слегка скрученной; отесанная поверхность шероховатой и занозистой. Край, образующий угол в 40-50°, более эффективен в такой работе.

Карельской экспедицией 1960 г. было проведено испытание кремневого ручного рубила в рубке ольхи и березы на корню, в лесу. Ручное рубило изготовлялось по типу ашельских орудий, имело рабочий конец овальной формы и вес 700 г. От каждого удара рабочий конец орудия глубоко входил в сырую древесину ольхи. Удары наносились под углом 50°. Подрубных ударов не производилось. Стружка имела волокнистый вид и оставалась на пне бахромой. Всего на рубку ольхи диаметром 9 см было затрачено 7 минут. Удары резко отдавались на руку, хотя рубило имело значительный вес, рука быстро уставала, требовались короткие передышки.

С рубкой березы диаметром 6 см была сопряжена задача изготовления палицы. Для палицы требовалось корневище - наиболее твердая и тяжелая часть дерева. Необходимо было перерубить корни, разветвляющиеся в тороны от комля. Вся работа по вырубанию корневища березы и удалению верхушки ствола потребовала 20 минут. Еще 15 минут было затрачено на окончательную обработку палицы: подтеску корней, снятие коры и подправку конца рукоятки. Следовательно, весь процесс изготовления грубой палицы при помощи рубила ашельского типа занял 35 минут.

При типологическом обзоре каменного инвентаря кажется, что на протяжении среднего и позднего палеолита отсутствуют орудия для рубки дерева. Ручные рубила ашеля постепенно мельчают и наконец исчезают полностью. Лишь в мезолите в некоторых странах возрождаются ручные рубила и даже пришлифованные ручные топоры или топоры типа транше, чтобы в следующую эпоху превратиться в шлифованные топоры, тесла, долота и довести обработку дерева до расцвета. Правда, теперь мы знаем, что орудия, выполнявшие функции топоров, не исчезают при переходе к леваллуазской технике скалывания и позднепалеолитической системе расщепления кремня. В мустье и позднем палеолите нередко встречаются оббитые гальки, крупные нуклеусы, угловатые обломки кремня с достаточным весом.

Возможность обработки дерева такими случайными орудиями объясняется свойствами древесины, ее мягкостью, податливостью. Под воздействием удара даже сравнительно тупым предметом происходит разрыв волокон, а еще раньше - разрушение их связей, ввиду слабого продольного сцепления. Древесина под ударами угловатого камня или чуть заостренной гальки становится рыхлой, мочалистой, рваной и неровной, легко поддается их воздействию. Те группы австралийцев, которые не имели по разным причинам топоров, а тесла у них отсутствовали вообще, нередко работу по дереву вели таким способом, облегчая ее выжиганием.

Существенный результат был получен в эксперименте при сравнительной рубке дерева ручным рубилом и неолитическим шлифованным топором на рукоятке. Молодая ольха 10 см в диаметре была срублена за 10 минут работы кремневым рубилом. Для рубки ольхи того же диаметра потребовалась 1 минута.

Опытами было установлено, что при увеличении диаметра ствола скорость рубки деревьев резко падает. Рубка сосны диаметром 25 см неолитическим топором в опытах под Каунасом потребовала 15 минут, рубка сосны диаметром 40 см в опытах на р. Ангаре - 1 час, считая только рабочее время. Почти такой же результат дает нам уравнение

t2 = (d23/d13)*t1,

где d1 - диаметр бревна в 25 см; d2 -диаметр бревна в 40 см; t-| - время рубки бревна диаметром в 25 см (в минутах); t2 - время рубки бревна диаметром в 40 см (в минутах).

Изучение Г. Мюллером-Беком рубки деревьев на швейцарском свайном поселении Бургэшизее-Юг свидетельствуют о том, что в начале рубки расстояние между рубящими и подрубными ударами по стволу было около 30 - 40 см. Таким образом, рубка здесь, особенно в первой стадии, сопровождалась не отделением щепы в собственном смысле, а отщеплением пластин, при котором нельзя было обойтись без клиньев.

Очень важным результатом экспериментов был вывод, что в работе неолитические топоры не ломаются, а очень медленно тупятся. Этот вывод стоит в противоречии с мнением Г. Чайлда, который считал, что каменный топор едва ли был пригоден для срубания более одного дерева.

До недавнего времени среди советских ученых господствовал взгляд, что появление меди не оказало влияния на производительность труда. Более того, некоторые авторы считали, что «чистая медь по своим физическим свойствам была, однако, мало пригодна для изготовления орудий и оружия». Несостоятельность этого взгляда очевидна хотя бы по самому факту существования медных орудий в древности.

Первое испытание медного топора было проведено в 1956 г. под Каунасом. Медным топором весом в 500 г были срублены стволы сосен 25 см диаметров, за 5 минут каждая. Работа медным топором оказалась в 3 раза производительнее работы неолитическим топором. Превосходство медного топора над каменным заключалось в том, что угол заострения лезвия первого был доведен до 20°, в то время как у второго он имел 45°. Лезвие медного топора проникало глубже в древесину. Помимо того, медь превосходила кремень своим удельным весом, который у первой достигал 9, а у второго только 3. Медные топоры и тесла при малом объеме имели достаточную тяжесть, благодаря чему рукоятки для них не нуждались в специальных утяжелителях, как это было с каменными. Их крепление к рукояткам было намного проще, объем крепительного узла значительно меньше, траектория и удар точнее. Что касается твердости, то в обработке материалов вовсе не требуется, чтобы твердость инструмента превосходила твердость обрабатываемого материала во много раз. В современной металлообработке сталь обрабатывается инструментальной сталью, в которую введен определенный процент никеля или вольфрама, хрома, ванадия, марганца или какого-либо другого компонента, сообщающего необходимую твердость.

Трехкратное превосходство медного топора над каменным, установленное в рубке сосен под Каунасом, не есть абсолютное преимущество. Кратность рабочего эффекта зависит от многих условий, которые могут понижать или повышать это преимущество, но безусловное превосходство медных орудий в обработке дерева остается несомненным.

Обработка дерева у австралийцев. Их деревянные орудия и оружие

Ч. Маунтфорд описывает изготовление копьеметалки у племени питьяндьяра (Центральная Австралия). Инструментами служили камни с острыми краями и углами, подобранные на склонах холмов. Сначала старики-аборигены около часа делали на стволе дерева мульга диаметром до 20 см треугольный надрез, работая одной и двумя руками. Когда надрез был углублен на 3-4 см, мастера, работавшие по очереди, ударяя крупным камнем по стволу, нанесли две трещины по краям его, чтобы затем при помощи деревянных клиньев отщепить от ствола горбыль-заготовку. После очистки и отески заготовки наступила фаза чистовой отделки ее кремневым долотом. Весь цикл работ считался завершенным полностью, когда на одном конце копьеметалки приклепляли смолой каменный отщеп для использования ее и в качестве долота.

Здесь надо отметить два своеобразных момента австралийской техники: 1) черновая работа производилась обломками камней, найденными вблизи, без поправки их; 2) заготовка копьеметалки вырубалась из живого древесного ствола без предварительной валки дерева.

То, что такие примитивные приемы работы в австралийской технике не были случайностью, подтверждает Д. Лав. Он следил за работой женщин над изготовлением большого деревянного корыта, которое выделывалось из полого ствола эвкалипта, поваленного ветром. Работали шесть женщин под руководством наиболее пожилой и опытной австралийки лет 50. орудиями служили подобранные в окрестностях подходящие камни. Вначале наносились контуры корыта, потом приступали к вырубанию заготовки размером 30x70 см. Эти операции занимали 1 час 30 минут. Женщины выполняли их парами: если одна пара уставала, на ее место вступала другая. В процессе работы орудия подправляляись ударной ретушью, иногда подыскивались другие, если старые подострить было нельзя.

Вырубленная из эвкалиптового ствола заготовка зарывалась в сырой песок ложа ручья до утра следующего дня. Увлажненная древесина не давала досадных трещин по слоям. Долбление полости корыта продолжали две пары женщин такими же острыми камнями до тех пор, пока корыто вчерне не признавалось готовым. После этого строгали изделие кремневым или кварцитовым долотом, полученным у мужчин, пока не доводили стенки до необходимой толщины, а затем корыто окрашивали охрой. Перед окраской корыто просушивали на углях костра, чтобы удалить влагу. На весь процесс затрачивалось около 1,5 дней.

Огонь в обработке дерева австралийцами занимал важное место. Они не знали керамической посуды, хотя глиной пользовались часто. Сосуды для жидкости они де-лали из дерева путем выжигания раскаленными углями и выскабливанием с помощью кварцитовых отщепов и раковин. Затем полировали их древесной корой. Однако корытца выдалбливались из мягкого и твердого дерева при помощи долот. Самые примитивные экземпляры воспроизводили естественный изгиб ствола, из которого были вырезаны. Они мелки и открыты с обеих сторон. Известны корыта и в форме лодок. Корытца вырезали из «бобового дерева», сравнительно мягкого и легко обрабатываемого. Такие сосуды встречались у северных племен и в Центральной Австралии. Они служили для приготовления нежидкой пищи, для ссыпания муки, размалываемой на зернотерках, замешивания теста, резания мяса. Более глубокие, по свидетельству этнографов, употреблялись для переноски жидкостей и приготовления различных видов жидкой пищи. Очень часто они украшались резным орнаментом и расписывались охрой.

Ответственную роль в механической обработке дерева, в частности посуды, играла вода. Отмоченное дерево, впитавшее в поры воду, разбухало и становилось значительно податливее режущей кромке долота или другого каменного орудия.

Трасологические исследования австралийских деревянных сосудов, по материалам Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого АН СССР в Ленинграде, показали, что только корытца носили следы обработки кремневыми долотами. Вся сумма признаков свидетельствовала о работе каменными орудиями, о выдалбливании заготовок из стволов дерева, о подборе изгиба ствола, об использовании наружных слоев древесины. Что касается корыт в форме лодок, если судить по экземпляру, полученному от известного австраловеда Б. Спенсера, то они изготовлялись металлическими орудиями. Исследованный экземпляр (№ 1336/60) имел длину 68 см, ширину 14 см и глубину 12,5 см. Анализ внутренней поверхности сосуда установил в угловых его частях (на «носу» и «корме») вертикальные ступенчатые срезы, характерные для работы стальным долотом. Следы отражали остро заточенную режущую кромку около 7 - 8 мм ширины, совершенно прямолинейную в профиле.

Кроме того, этот тип корытца совершенно нехарактерен для австралийских изделий. Он был изготовлен на севере материка, где, по-видимому, уже применялись стальные орудия, полученные от европейцев. Аналогичные, лодкообразные корыта опубликованы в труде В. Спенсера и Ф. Гиллена «Северные племена Центральной Австралии».

Для хранения запасов воды выделывались деревянные чаны из толстых стволов. Обрубок такого ствола вкапывался в землю и выжигался с помощью раскаленных углей, а потом выдалбливался и выскабливался. Эти тяжелые сосуды не переносились с места на место при перекочевках, а делались каждый раз заново, если они не сохранялись до возвращения на прежнее место.

При отсутствии подходящего дерева для изготовления чана использовался большой кусок коры. Его нагревали над костром и сгибали в желаемую форму, напоминающую лодку. Для переноски воды на значительные расстояния племена пустынных областей делали ведра из тонких стволов. Эти ведра носили за плечами на веревках, сделанных из луба.

Долота, используемые при обработке дерева, иногда делали из трубчатой кости кенгуру, раскалывая ее вдоль диафиза. Один конец или даже оба конца обтачивались на камне, в результате получалось желобчатое орудие с острым полукруговым лезвием на рабочем конце и тупым обушком на противоположном. Наибольшие из них имели размеры 25x30 см, употреблялись без рукоятки. Костяные долота были менее прочными, чем каменные, и предназначались для выбивания различных отметок на дереве, соскабливания мяса и соединительной ткани с костей, выдалбливания выемок на деревянных изделиях, для расщепления древесины. Они распространены в Центральной Австралии, главным образом, у племени варамунга. В Южной Австралии в качестве долота или стамески применяли зуб опоссума. Предназначался он для окончательной отделки и резной орнаментации деревянных орудий.

Каменные долота в Центральной Австралии чаще всего изготовлялись из кварца или кремня в виде короткого отщепа разной ширины. Отщеп был скреплен с деревянной рукояткой длиной 70 см смолой. Рукояткой служило твердое дерево, длина смоляного крепления на рукоятке была 4 см. Нередко рукояткой служила копьеме-талка. Долотом выполнялись различные работы, в т.ч. вырезались бумеранги, дубины, щиты, корытца и т.д. Отщеп прикреплялся к рукоятке смолой в таком положении, при котором его брюшко было обращено к материалу, являясь продолжением выпуклой стороны дуги слегка изогнутого древка. Австралиец работал долотом сидя и держа рукоятку обеими руками. Обрабатываемый предмет, если он был длинный, прижимался тяжестью тела к земле. При этом ступни ног играли роль тисков. Работа производилась ад-дукционно (на себя), движениями строгания и стесывания.

Австралийское каменное долото было известным шагом вперед в сравнении с кремневыми скобелями и строгальными ножами эпохи палеолита. Его преимущество состояло в мускульной синергии обеих рук, хотя еще и зажимающих рукоятку последовательно, а не параллельно.

Смолистое вяжущее вещество, игравшее большую роль в оснащении орудий австралийцев, добывалось из древесных и травянистых растений (железного дерева, спинифекса и др.) способами вытапливания и неполного сгорания.

Топоры в Австралии изготовлялись различных форм, размеров и веса. Наиболее доступным материалом для топоров были речные и морские гальки. Их обрабатывали тремя способами: оббивкой, пришлифовкой, реже полной шлифовкой.

В сечении топоры имели форму овала или прямоугольника. В сторону к обушной части топоры часто несколько суживались, к лезвию они слегка уплощались, но очень редко выделялись тщательной отделкой и правильной формой. В отдельных случаях тяжелые топоры имели вес 2-3 кг. Средние топоры не были тяжелее 500-700 г. Некоторые туземцы, жившие в бассейне р. Куперс-Крик, употребляли топоры и без рукояток. Они зажимали их в руке между большим пальцем и остальными, так что тупой конец приходился к ладони, и работали ими как тасманийцы отщепами, служившими в качестве топоров. Крепление топоров к рукояткам производилось с помощью веревки и смолы. Для устранения скольжения часть топора обвертывалась в кусок меха или кожи, промежутки заполнялись смолой, которую заглаживали в горячем виде палочкой.

В Северной Австралии туземцы смолу заменяли воском, Обвязка производилась растительными и животными волокнами, а также человеческими волосами. Готовое орудие окрашивалось растертой охрой, рукоятка иногда орнаментировалась. Крупные топоры выделывались с круговым желобком для привязывания. В таких случаях крепление к рукояткам производилось только с помощью сухожилий. Рукоятки изготовлялись из гибкого ствола молодого дерева, расщепленного пополам и согнутого в разогретом состоянии. Сухожилия брали из хвоста кенгуру. Рукоятка изготовлялась не только из расщепленного гибкого ствола, но и из нескорльких прутьев, соединенных вместе.

Сочетание нескольких функций в одном орудии, вызванное бродячим образом жизни, нашло отражение и в топорах. Ударные орудия двойного действия - топоры-молотки встречались в Западной Австралии. Они были выделаны из мелкозернистой породы точечной техникой. Один конец был обработан в виде лезвия, другой - в форме тупого обуха. Длина около 70 см. Рукоятку окрашивали в красный цвет. Конец ее был заострен и имел свои функции.

Топор являлся универсальным орудием. С его помощью можно было срубить дерево, удалить ветви, влезть на дерево, достать опоссума в гнезде, завладеть пчелиным медом или яйцами птиц, насекомых, снять с дерева кору и использовать ее для шалаша или лодки. Шесты, дубины, копья, рукоятки - все вырубалось топором. В случае необходимости топор мог служить и оружием для нанесения ударов или парирования их. Но в битвах дубина предпочиталась топору ввиду того, что топор часто соскакивал с топорища.

Туземцы, занимавшие местности, где материал для топоров отсутствовал, отдавали в обмен за него свои лучшие копья и щиты, украшения, шкуры. Однако топоры даже из такого хорошего материала, как диорит и базальт, в разных областях туземцы делали далеко не одинакового качества.

Если охота была делом мужчин и требовала больших переходов, преследований эму или кенгуру, подчас безрезультатных, то собирательство являлось каждодневной обязанностью женщин в пределах, которые определялись расстояниями, лежащими между водоемами. Домашние обязанности и забота о детях заставляли женщин искать такую пищу, которая могла быть найдена в любых условиях. Это были семена трав, кустарников, дикие фрукты и овощи (сливы, персики, местные томаты, ямс), орехи, ягоды, маленькие ящерицы, яйца какаду, древесные черви личинки, муравьиные яйца, гусеницы, мыши, улитки, лягушки, змеи и т.п.

Единственным орудием женщин-собирательниц была копательная палка с заостренным и обожженным на огне костра концом. Существовали палки, заостренные с обоих концов. Обычно их заострение производилось по правилам, которые выполнялись и собирателями других стран. Рабочий конец не был заструган на обычный конус, он был срезан под углом 10—15°, в результате чего представлял конус, плоский с одной стороны. Такой конец не только рыхлил, но и захватывал часть земли. В этой форме был уже заключен зародыш лопаты мбовамбов. Палку делали из крепкой древесины (мульга и др.), длиной до 2 м и 4-5 см в диаметре. Работа палкой была несложной, но требовала известных навыков по рыхлению мягкого и твердого грунта, чтобы добыть термитов, ящериц или корнеплоды. Взрыхленную острым концом палки землю женщина выгребала руками и отбрасывала прочь. Нередко работа эта оставляла после себя заметные следы в виде многочисленных ям до 0,8 м глубины и 1 м в поперечнике, окруженных большими кучами земли. Во время рыхления женщина держала палку рукой немного выше острия и наносила короткие частые удары, повернув плоскую сторону конуса к себе. В случае необходимости заостренная палка служила в руках женщин оружием.

Весьма разнообразны по конструкции были копья, но классифицировать их, связывая с определенными племенами и территориями, трудно, т.к. этим видом орудий австралийцы обменивались на большой территории. У разных племен часто встречались одинаковые копья, и разные типы копий можно было найти у одного племени.

Копья больше были распространены на севере Австралии, тогда как в центральных областях, особенно вокруг оз. Эйр, их применяли меньше, а пользовались чаще метательными дубинками. По мнению Е. Эйльмана, этот факт объясняется ландшафтными условиями. На севере охота производилась в лесах, в которых применение метательных палиц и бумерангов было затруднено ввиду криволинейной траектории их полета. В центральных областях господствует степной ландшафт. Здесь много кустарников, но мало крупных деревьев. Значительно меньше здесь и сумчатых, охотиться на которых лучше с копьями, чем с метательными палицами. Последние более пригодны для охоты на птиц, летающих стаями, а также на эму, пасущихся в открытых местах.

Известны два типа копий - тяжелые и легкие. Первые имели значительную длину и вес. Ими нередко пользовались в бою как пиками, ибо бросать их труднее. Длина достигала 3,5 м. Вторые были короче и легче. Это -дротики, бросаемые от руки или при помощи копьеметалки.

Б. Спеенсер и Ф.Гиллен подразделяют все копья, встречающиеся на севере центральных областей континента, на 11 типов: 1) тяжелые копья без шипов на боевом конце; 2) копья с одним шипом; 3) копья с одним острием; 4) легкие копья из дерева или тростника с одним острием и многими шипами; 5) копья с несколькими остриями и многими шипами; 6) копья с одним уплощенным острием из другого дерева без шипов; 7) тростниковые копья с наконечниками из кварцита; 8) тростниковые копья с наконечниками из сланца; 9) составные копья из дерева и тростника с наконечником из молочного кварца; 10) копья из тростника и тонкого деревянного острия для битья рыбы; 11) копья с двойным рядом шипов из камня.

Древко тяжелого копья аранда и урмантьера вырубали топором из ствола молодого дерева (акации или пустынного дуба) или из длинной прямой ветки. Заготовка высушивалась, потом древко обрабатывалось долотом или скребком. Окончательная отделка производилась раковинами и абразивами. Длина достигала 250 м, боевой конец имел уплощенную форму, нередко его обжигали на огне для придания твердости.

Наконечники из дерева часто ломались и тупились. Поэтому охотник нередко вынужден был заострять боевой конец копья долотом на конце копьеметалки. Впрочем, и каменные наконечники нуждались в бережном обращении, они еще чаще ломались от неосторожного удара. Для предохранения наконечников их одевали в специальные футляры из древесной коры или кожи, обмотанной волокном. Для прочности футляры иногда обмазывались известью. На конце футляра прикреплялся пучок перьев. Деревянные наконечники часто покрывали тонким слоем смолы, чтобы предохранить их от сырости. Для обработки копий и дротиков австралийцы применяли и вогнутые каменные скобели. Дальность полета австралийских копий не была предметом тщательного изучения, поэтому встречаются разноречивые показания. Есть сведения, что копья, бросаемые рукой, покрывали дистанцию в 70 м, а с помощью копьеметалки - 100 м и более. Очень тяжелое копье достигало 2 кг веса. Метать его было трудно. Им туземцы пользовались для охоты на эму, подкрадываясь незаметно к птице у водопоя. Копья тасманийцев, достигающие 4 м длины, покрывали дистанцию лишь в 40 м. В наших опытах дистанция для тяжелого копья не превышала 50 м, а для дротика с копьеметалкой - 80-85 м.

Существовали и копья с каменными вкладышами вместо шипов. Осколоком кварца туземец прорезал на остром конце две канавки для маленьких базальтовых или квар-цитовых отщепов и закреплял их смолой. Таким копьем, носящим название «копья смерти», наносили очень тяжелые раны. Копье, застрявшее в теле, вынимали с помощью ножа. Копьями с наконечниками из кости чаще всего били рыбу. Применяли для этой цели и копья с деревянными наконечниками, к которым был привязан костяной шип. Некоторые туземцы били рыбу в воде, ныряя с копьем. Для военных целей существовали копья длиной в 3 м, весом в 1,5 кг. Их бросали без копьеметалки. Для приобретения навыков молодые австралийцы имели модели копий.

Копьеметалка обычно делалась из одного дерева, а крючок, на который упирался конец дротика, - из другого, более твердого, или из зуба кенгуру. У арунта, луритья и унматьера копьеметалки имели вид плоской дощечки, заостренной с двух концов. На одном конце смолой прикреплялся крючок, а на другом, за который охотник держался рукой, - кварцевый отщеп, служивший долотом. Плоские копьеметалки выполняли функции сосудов, на которых размешивалась краска, мел, каолин, помещалась кровь, служившая для церемониальных или магических целей, превращались в орудие для добывания огня. Их редко орнаментировали, но часто раскрашивали охрой. Длина копьеметалок колебалась в рамках 50-90 см.

Сущность копьеметалки состояла в том, что она удлиняла руку в момент размаха, а тем самым увеличивала скорость и дальность полета дротика. Кроме Австралии, копьеметалки существовали совсем недавно у эскимосов, у некоторых племен Цетральной и Южной Америки, Новой Гвинеи, отчасти меланезийцев и полинезийцев.

Во время метания дротика охотник обхватывал тремя пальцами правой руки конец копьеметалки с утолщением или вырезом. Затем брал левой рукой дротик и клал его на копьеметалку между большим и указательным пальцами правой, упирая задним тупым концом с углублением в крючок. Когда охотник бросал дротик, то тело отклонял и правую руку отводил назад, потом делал сильный взмах и шаг вперед. Большой и указательный пальцы раздвигались, и дротик, освобождаясь, летел по заданному направлению. Во время метания дротика охотник смотрел на цель.

Техническим достижениям австралийцев следует считать бумеранг, отдельные типы которого возвращаются к ногам охотника. Он возник из простой метательной палицы, которой была придана способность летать по сложным траекториям. Метательной палицей тасманийцев была заостренная с обеих сторон палка около 50 см длины и 3-4 см толщины. На одном конце она имела грубую насечку, предохраняющую от скольжения в руке в момент метания. При попадании в цель концом палка причиняла опасную рану. Бросая короткую палку, легко придать ей круговращательное движение во время полета. При таком движении палка не только приобретает значительную ударную силу, но и покрывает более широкое воздушное пространство, что облегчает попадание в движущуюся цель. Попадая в стаю уток или голубей, такое метательное орудие иногда производило большой эффект, поражая несколько птиц.

У австралийцев сохранились почти все переходные типы метательных палиц и бумерангов. Метательная палка с заостренными концами употребляется одновременно с наиболее совершенными образцами бумерангов. Характер траекторий бумерангов весьма разнообразен и зависит как от формы, так и от приема метания и даже от способа обработки. Некоторые бумеранги во время полета сначала падают на землю, затем, оттолкнувшись, стремительно поднимаются вверх. Другие, совершив движение по горизонтали, взлетают, не касаясь земли. Третьи - меняют направление полета высоко над землей, описывая замысловатые кривые. Однако и в ветреную погоду их труднее направлять по заданной траектории. Бумеранги, возвращающиеся к ногам охотников, не играли большой практической роли, а служили скорее целям спорта. Во время войны или охоты такой бумеранг, попав в цель, не возвращался. Дальность полета боевых бумерангов достигала около 130-160 м. «Бумеранг, - справедливо замечает Олчин, - замечателен скорее как орудие, иллюстрирующее точность, которая может быть достигнута при обработке дерева каменными орудиями, чем как важный фактор экономической жизни данного племени».

Материал, шедший на выделку бумерангов, принадлежал к тяжелым видам древесины (акация, мульга, казуарина и др.). Только игрушечные экземпляры иногда делались из древесной коры. Работа над бумерангом составляла очень ответственное дело в австралийской технике. Необходимо было «на глаз» определить все пропорции этого метательного снаряда, придать нужную кривизну, сечение, заострить концы, рассчитать вес и размеры. Причем все эти величины необходимо было соблюсти при помощи каменного долота. Приданный бумерангу изгиб сохранялся благодаря вымачиванию его в воде и высушиванию в определенном положении на горячем песке или в золе. В результате вековой практики австралийцы знали, что деформация дерева на солнце прекращается после воздействия на ткань древесины водой и огнем.

Исследованные бумеранги из экспозиции Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого АН СССР оказались разными по технике выработки. Анализом обработанной поверхности выделены два способа получения заготовок и четыре способа отески и отделки бумерангов. Заготовкой для бумерангов обычно служил горбыль, отщепленный от ствола небольшого дерева 6-9 см в диаметре. Поэтому многие бумеранги имели одну сторону плоскую, а другую - выпуклую. Как та, так и другая стороны были обработаны долотами. Плоская сторона выравнивалась широким долотом, выпуклая - узким. Первая не имела украшений, на второй были нанесены долотом продольно-параллельные, диагональные или петлисто-завитые желобки, играющие роль орнамента. Четвертым способом отделки была простая отеска горбыля вертикальными ударами долота с широким лезвием, наносимыми то по одной, то по другой стороне бумеранга, о чем говорит фактура раковистых стесов на поверхности, отражающих кривизну лезвия.

Бумеранги очень часто окрашивали и полировали, а иногда шлифовали. Окрашивали охрой, замешанной на животном жире. Полирование австралийцы начинали после высыхания слоя краски, пользуясь куском кожи. Краска втиралась в поры древесины, создавая глянец на поверхности бумеранга. Некоторые бумеранги только глянцевались, без окраски, без орнаментации. Шлифовали бумеранги плиткой песчаникового абразива.

Полноценные бумеранги получали нужный изгиб в результате распаривания и высушивания или путем подбора криволинейной заготовки на соответственно изогнутом стволе или суку дерева. При таком изготовлении достигалась необходимая прочность бумеранга. Другой способ выделки установлен на одном экземпляре из коллекции Н.Н. Миклухо-Маклая (№ 289). Его изгиб был получен путем вырубания заготовки из ствола по рисунку, а потому бумеранг не отличался надлежащей прочностью. Вероятно, он попал в коллекцию подлинников случайно, на что указывает и нехарактерный для австралийцев орнамент.

Бумеранги имели изгиб, достигающий иногда угла 90°, и плоско-выпуклое, реже плоское, поперечное сечение. Австралийцы их изготовляли как для правой, так и для левой руки. Боевые бумеранги часто делались в форме сабли с острым ребром. Легкие бумеранги имели форму полумесяца. Тяжелые метательные палицы состояли из корневой части молодого дерева.

Способ метания бумеранга был предметом очень долгой выучки и упражнений. Искусный бумерангометатель перед пуском своего снаряда некоторое время как бы прилаживался к нему, размахивая им и взвешивая его в руке. Полет сообщался коротким, но сильным импульсом руки и всего корпуса.

Бумеранги, как и другие орудия австралийцев, помимо своей основной функции, применялись в случае нужды для добывания огня по способу пиления, ими снимали шкуры с убитых животных, превражали в копалки при разрывании муравьиных гнезд и т.д.

Для поединков, в которых противники защищались щитами, австралийцы употребляли палицы или дубины. Удары дубиной обыкновенно наносились по голове. Бить по другим частям тела считалось неприличным. По форме дубинки были весьма разнообразны. У одних боевой конец был грушевидный, другие на конце имели «клюв», ретьи -шипы и рога. Боевой конец палиц у австралийцев, как и у других народов, делался из корневища. Нередко использовалось чайное дерево, вырытое с корнем, обработанным затем в виде булавы или набалдашника. Вес их достигал 1 кг и больше. Наиболее опасной в поединках считалась дубина, имеющая клювовидный боевой конец. Удары ее было трудно отражать, т.к. загнутое острие легко было повернуть в другую сторону и нанести острую рану на теле. Боевой у австралийцев считалась обоюдоострая палка, служившая метательным оружием, но нередко использовавшаяся в рукопашных схватках. Зажав ее посередине рукой, сражавшийся мог наносить удары обоими острыми концами в шею, в грудь, в лицо противника.

Деревянные сабли или мечи встречались у многих отсталых народов, являясь «предтечами» мечей и сабель металлических. Но австралийские сабли не имели вкладышей из осколков камня или зубов акулы, как у океанийцев. Их кое-где окрашивали в красный цвет и орнаментировали белой глиной. Вес деревянных сабель был около 1200 г, длина - 145 см, ширина - 10-12 см, толщина - 2 см. Держали их часто обеими руками, стараясь наносить удары по шее противника.

Посуда из дерева, коры

Эксперименты по изготовлению деревянных сосудов техникой долбления кремневыми орудиями ставились одной из археологических экспедиций в Литве. Во время работы пользовались кремневыми долотами, близкими по форме к концевым скребкам укороченных размеров, прикрепленными к деревянным рукояткам. Были выдолблены два сосуда - из древесины клена и березы. Цель опыта: выяснить, как трудоемка такая работа, возможно ли осуществить ее кремневыми долотами и в торцовом, и продольном плане. В первом случае получилась круглая чаша диаметром около 18-20 см; во втором - сосуд продолговатой формы. На работу было затрачено более чем по 4-5 часов. Подобные сосуды отличались относительной прочностью на ударные воздействия, толчки, при падении не разбивались. Они оставались сравнительно долговечными, если исключить трещины при смачивании и высыхании, которые возникали в торцовых частях.

У нас нет доказательств, что деревянные сосуды выдалбливались палеолитическими охотниками приледниковой зоны Европы и Азии. Но, принимая во внимание технику изготовления деревянных сосудов у австралийцев (пихти), мы склонны думать, что в тропических и субтропических зонах земного шара такое производство существовало. Однако следует учесть широкое использование в этих зонах в качестве посуды банановых листьев, стволов, бамбука, раковин, панцирей черепах, скорлупы яиц крупных птиц, оболочек орехов и т.д. Кора березы, липы, ольхи и других пород северной и средней зон Европы, по-видимому, применялась и в палеолите, и в мезолите. Памятники маглемозе - Стар-Карр (Англия), Миллерун (Дания) - содержат вещи из бересты. Неолитические поселения Швейцарии дают нам более широкий круг изделий из нее. Материалы с поздних памятников Северной Европы свидетельствуют о применении бересты не только для изготовления посуды, утвари, в орнамевтике, в качестве водонепроницаемых прокладок, строительстве временных и постоянных жилищ, лодок, плотов. Опыты с березовой корой, проведенные в экспедициях (в частности, в Литве), позволяют судить о хозяйственном значении названного материала. Отмоченная в воде береста приобретает некоторую дополнительную эластичность. Операции по плетению из бересты достаточно просты и производительны. Здесь играют большую роль размеры заготовок: длина и особенно ширина. Береста позволяет в несколько минут сделать конический сосуд из широкой полосы снятой с дерева коры, обвязав ее лыком или травой. Такой импровизированный сосуд может служить не только для собирания лесных ягод, грибов, но и для временного содержания жидкости: молока, воды, кваса и т.п. Берестяные сосуды с деревянным дном (бураки) изготовляются до сих пор кустарями в артелях, объединенных в производственные кооперативы. Такого рода изделия экспортируются за рубеж в качестве русских сувениров. Не менее широко употреблялась и липовая кора, луб которой отличался высокими свойствами волокнистости. До сих пор мочало, вырабатываемое из этого луба, является незаменимым как простейшее средство вязки различных деревянных вещей деревенского обихода. До недавнего времени липовая кора была самым дешевым материалом для изготовления сосудов (бураков, небольших кадушек и т.п.). Волокно липового луба в своей грубой форме шло на веревки, мочалки, швабры, а в тонкой обработке представляло неплохие шнурки и даже нити. Экспериментальное изучение липового волокна свидетельствует, что витые ручным способом двухрядные шнурки и нити выдерживают в сопротивлении на разрыв следующие нагрузки: нить диаметром 0,1 см - 4-5 кг; шнур диаметром 0,2 см - 10-11 кг.

Ранние из известных нам остатков деревянных сосудов принадлежат мезолиту Дании. Имеются в виду чаши средней глубины, вырезанные из рябиновой и ольховой древесины, а также разливательная ложка, открытые в Эртебелле. По их емкости и рельефному орнаменту можно заключить о применении здесь режущего инструмента.

Деревянная посуда свайных поселений Швейцарии (чаши, черпаки, ложки, кубки, ведерки и т.п.), как об этом свидетельствуют исследования Г. Мюллер-Бека, выделывались кремневыми резчиками из призматических пластинок. На поверхности многих сосудов следы от этих орудий отчетливо сохранили свою желобчатую структуру. Обнаруженные на поселении Бургэшизе-Юг заготовки для выделки посуды представляют вчерне вырубленные болванки, носящие признаки начальной работы резчиками. О технике резания говорят и и деревянные изделия Горбу-новского торфяника, в частности ковш в виде утки. Представляет немалый интерес тот факт, что в мезолите Дании и на швейцарских палафитах очень нередко заготовками для сосудов служили патологические наросты на стволах деревьев. Их срубали, а затем им придавали нужную форму. Иногда к такому способу прибегали и австралийцы, применяя выжигание. Вероятно, свилеватая древесина этих наростов не давала трещин по усыхании, и посуда из нее отличалась долговечностью.

До исследования каменных орудий Волосовского неолитического поселения трудно было что-либо сказать об инструментах. Серия резчиков из Волосовского поселения показала, что в средней полосе Восточной Европы эти орудия выделывались из небольших кремневых отщепов ретушью и пришлифовкой. Какова бы ни была форма резчиков в целом, рабочая их часть сводилась к конусу, заостренному или слегка закругленному. Рабочая часть резчиков имела массивный профиль с углом заострения в 60-75°. Пришлифовкой она подправлялась с разных сторон. Пришлифовка с брюшка имела целью заострить режущие кромки; пришлифовка со спинки - придать нужный угол профилю или удалить выступы ретуши; пришлифовка с боков - выровнять режущие кромки. Различная форма рабочей части, неодинаковый угол заострения, разные способы пришлифовки и размеры орудий в целом говорят о том, что здесь мы имеем инструменты не только для выделки чаш, мисок, ложек и других предметов обихода, но и для художественной резьбы по дереву, для украшений изделий домашнего обихода. Надо полагать, что резчики из Волосова прикреплялись к коротким рукояткам, без которых невозможно было обеспечить необходимое усилие в процессе работы.

Лучшими рукоятками для резчиков оказались куски ребер. Губчатая масса позволяла вогнать инструмент в торец ребра, а твердые стенки компактной массы противодействовали быстрому расшатыванию его в своем ложе. Резчиком на короткой рукоятке можно было обрабатывать внутреннюю часть деревянных сосудов. В процессе работы снималась узкая тонкая стружка, благодаря чему резчики из Джейтуна были пригодны для художественной обработки дерева, для самых различных операций по производству надрезов, пазов, желобов, выемок, полостей, по пластическому изменению материала.

Нельзя не отметить, что эти микрорезчики были вполне эффективны для обработки кости и рога. Вымоченный рог, как установлено экспериментом, успешно обрабатывался кремневыми моделями орудий из Джейтуна.

Этнографические примеры развитой резьбы по дереву в каменном веке дают полинезийцы. Основную роль срели домашней обстановки гавайцев играла посуда для пищи, сделанная из дерева. Она имела разные формы и размеры, от маленьких блюд до огромных бочек около 80 см в поперечнике и 60 см глубины. Большие плоские тарелки и блюда делались тоже из дерева. Одним из немногих родов утвари, орнаментированных резьбой, был поднос. Некоторые подносы специально предназначались для свинины, они были украшены человеческими фигурами в позе поддерживающих это блюдо. Большие чашки, служившие в качестве свиных кормушек, иногда инкрустировались человеческими зубами, с тем чтобы сохранить память о побежденном враге. Чаши для напитка делались из кокосовых орехов или тыкв. Сосуды для тех же целей особенно изящно обрабатывались на Самоа, Тонга и Фиджи.

У гавайцев деревянные чурбаны вымачивались неделями в чистой воде, чтобы их сделать более мягкими для резания. Прежде всего обрабатывалась наружная сторона, затем вырезалась внутренняя часть. Шлифовка велась кусками абразивного камня различной степени зернистости. Излюбленным деревом для посуды были коп, камани, мило. Деревянную посуду не орнаментировали, но она имела тонкие стенки и изящные линии, представляя хорошие образцы деревообделочного мастерства. Чашки, а также черпаки и ложки обычно делали из скорлупы кокосового ореха, поперечно разрезанного; они были во всеобщем употреблении.

Валка дерева огнем

Огонь у некоторых землевладельческих народов и для валки стволов. Если было необходимо свалить очень крупное дерево, папуасы племени куку-куку строили вплотную у дерева небольшой помост из кольев с развилками на концах, на которые были горизонтально положены шесты. Высота помоста была около 120 см от уровня земли. На помосте разводился огонь, который постепенно продвигался внутрь ствола по мере того, как дерево в этом месте высыхало, обугливалось и прогорало. Уголь на стенках выдалбливался теслом, огонь проникал вглубь то к одной, то к другой стороне дерева, пока ствол не прогорал вокруг на нужную глубину. После этого дерево падало или его валили, подрубив уцелевшую от огня часть ствола. Описанный способ валки больших деревьев наиболее эффективен был в применении к смолистым породам, например к араукарии.

Индейцы бассейна р. Амазонки применяли другой способ. В период интенсивного движения соков они делали двойной надрез вокруг ствола, чтобы снять кору до самого луба и приостановить тем самым этот самым этот процесс. Через несколько дней они ударами каменного топора разрыхляли по линии намеченного кольца слой подсохшего камбия и разводили вокруг огонь. Обугленную древесину удаляли, снова жгли ее и т.д., пока ствол не прожигался насквозь. Для этого требовалось несколько дней. Такая работа, по словам Е.А. Гольди, выполнялась так чисто, что ствол казался поваленным стальным топором.

Полинезийцы, в частности гавайцы, уже не применяли огонь для валки больших деревьев, предназначенных для постройки лодок. Они рубили их базальтовыми топорами. По не совсем точным данным, для валки ствола около 1 м в диаметре требовалось 5-7 дней. Очевидно, такой медленный темп работы объясняется большими интервалами для отдыха и культовых церемоний, сопровождавших труд гавайцев.

Отщепление досок и брусьев

Известным шагом в развитии обработки дерева следует считать отщепление от древесного ствола досок. До этого материалом служил главным образом «кругляк» -стволы молодых и старых деревьев, сучья, ветки. Их срубали, очищали от коры, строгали, долбили, заостряли, сгибали, пользуясь как заготовкой, наполовину обработанной самой природой. В другое положение поставил себя человек к материалу, начав так радикально изменять его естественную форму, в природе готовых досок не существует. Их необходимо получить из круглого древесного ствола, создать новую форму материала, расширяющую технические возможности человека.

Существовало ли отщепление от древесного ствола досок в позднем палеолите? Казалось бы, так можно думать по находкам костяных клиньев в стоянках этой эпохи в Европе и Азии, а вместе с тем и по технике продольного членения бивня мамонта, имеющей общее с получением досок.

Костяные клинья представлены хорошей серией в Мезинской стоянке. Сделаны они из трубчатых костей и бивней мамонта. Рабочие концы их закруглены и утолщены. Противоположные концы (обушки) смяты ударами молотка, края сколоты и образуют крупные фасы. На рабочих концах некоторых экземпляров сохранилась залощенность поверхности вследствие сильного трения и давления. Один клин с подобными следами нами был выявлен среди материалов Костенок I. Возможно, что мелкие клинья служили для раскалывания продольно надрезанного бивня, а крупные для дерева. Кроме Мезина и Костенок, аналогичные клинья употреблялись в Чулатове, Тимоновке, Супо-неве, Мальте.

Австралийцы, если им необходимо было изготовить какой-либо предмет, выдалбливали заготовку, наметив ее контуры на стволе дерева. Так они поступали, изготовляя копьеметалку, корыто или щит. Папуасы племени куку-куку или мбовамбы при выделке своих мечевидных или весловидных палиц, лопат сначала отщепляли от пальмового или другого дерева доску, точнее говоря, горбыль. Затем, действуя своими теслами, придавали горбылю форму заготовки, предназначенной для дальнейшей обработки.

Пиление и сверление

Пиления дерева в каменном веке почти не существовало. Археология и этнография содержат мало указаний на использование кремневых или абразивных пил даже для поперечнослойного надпиливания древесины. Последняя перерубалась топором, теслом, долотом. Мелкие объекты обработки надрезались ножом и ломались по надрезу.

При сверлении березы медным сверлом в дисковом приборе кратность эффекта составляла х22 в сравнении с одноручным кремневым сверлом рукоятки. Кратность рабочего эффекта стального спирального сверла в современной дрели при сверлении бука составила х264.

Надо отметить, что результаты эксперимента не являются абсолютными величинами, постоянными при всех обстоятельствах опыта. Результаты могут сильно колебаться, т.к. зависят от многих условий - формы сверла одного и того же типа, заточенности его рабочей части, качества и размера прибора, длины приводного ремня, силы работающего и т.д. Примитивные деревянные приборы не отличаются точностью, а каменные и медные сверла - стандартностью. Повторные опыты убеждают, что при продолжительной работе стальные спиральные сверла в дрели с зубчатым приводом могут показать еще более высокий рабочий эффект.

При всех несовершенствах такого эксперимента он является единственной возможностью получить хотя бы самые приближенные сведения об эволюции производительности труда от эпохи к эпохе. Без него наши представления об этом важном вопросе способны колебаться в масштабах, ничем не ограниченных.

Изготовление лука и стрел

Стрелы у мавайянов (боковой ветви араваков) производились из особого растения, стрельного злака, выращиваемого на полях. Этот злак имел тонкие прямые стебли от 4,5 до 6 м длины, а внутри стеблей - мягкую сердцевину. Верхушка представляла пышную кисть серебристо-желтых колосьев.

Индейцы, занимающиеся изготовлением стрел, отделяли от них пышную верхушку, высушивали их, потом разрезали на части длиной в 1,5-2 м. Для стрельбы по птице и рыбе шли более тонкие древки, отрезанные от верхней части ствола. Тонкие древки имели и отравленные стрелы. Из основания стебля делались более тяжелые стрелы для охоты на крупных животных.

У каждой заготовки мастер петлей стягивал оба конца, чтобы укрепить их, поскольку древко являлось трубочкой и могло легко расколоться. Каждый конец еще обматывался вощеной нитью. Когда один конец оснащался наконечником, а другой - ушком для оперения, применялась дополнительная обмотка концов несколькими витками нити.

При оперении стрел употреблялись маховые перья, вырванные из крыльев гарпии или других хищников. Для придания вращательного движения стреле в полете мастер слегка закручивал задние концы перьев спиралью, смачивая пальцы слюной. Вращательные движения вокруг оси древка выпрямляли траекторию полета стрелы, уменьшая промахи.

Мавайяны, как и многие другие индейцы, украшали свои стрелы. Перья привязывались к древку узорчатой нитью. Пушистые перья тукана желтого и красного цвета прикреплялись попарно к древку, слегка отступя от концов. Стрелы отделкой отличались одна от другой. Некоторые из них делали с такими приспособлениями, которые производили жужжание в полете или гремели, имея камешек в полости древка.

Если учесть все операции по отделке лучших экземпляров стрел, то индейские мастера тратили на каждую из них около полдня. Особенно много времени уходило на изготовление наконечников и ушек. Сборка стрелы из готовых деталей отнимала не более 20 мин. В случае необходимости, когда эстетическая сторона работы не имела значения или времени было мало, стрелы изготовлялись сравнительно быстро.

Существование каждой стрелы было кратковременным. Большая часть их ломалась при попадании в цель или даже при неудачном полете и ударе в землю. Стрелы после поломки иногда ремонтировались или утилизировались наконечники, ушки и перья. Сломанные простые стрелы пропадали. Нередко стрелы терялись в полете, застревая в чаще леса или в зарослях у рек и озер.

Делали мавайяны стрелы с различными наконечниками: коническими, листообразными и зазубренными. Последние играли роль гарпунов. Гарпунный наконечник привязывали к дереву с помощью шнурка, который разматывался после попадания стрелы в животное, преследуемое охотником.

Лук занимал важное место в жизни племени куку-ку-ку как орудие охоты, так и оружие. Владеть этим орудием мужчины привыкали с раннего возраста. Стрелы носили связанными в пучки, колчан не употреблялся. Луки делали простого типа. Материалом для них служила плотная древесина дикой арековой пальмы, ствол которой растет прямо и без ветвей на большую часть своей высоты. Из нижней бессучковой части ствола мастер вырубал теслом и отщеплял длинную вертикальную полосу, как это делалось и для мечевидной палицы. Заготовка тщательно отесывалась. Лишние концы отрубались.

Окончательная отделка производилась осколком кремня или бивнем кабана. Примерно в 3 см от каждого конца лука теслом делалась зарубка для привязывания тетивы, которая представляла собой бамбуковую ленточку. Свежий бамбук, как известно, очень хорошо расщепляется на длинные полосы, состоящие из строго параллельных волокон. Чтобы привязать тетиву к луку и сделать более гибкой, концы ее расщеплялись зубами на волокна приблизительно на протяжении 12 см. Завязывался узел, и образовавшаяся петля тетивы одевалась на конец лука в месте зарубки. Свободные концы тетивы мастер обрезал бамбуковым ножом.

При стрельбе стоя лук, 130-160 см длиной, занимал не вертикальное, а слегка наклонное положение. Если стрельба производилась на корточках, лук держали в горизонтальном положении. Такое же положение занимал лук при стрельбе по целям, лежащим на земле. Для мальчиков, которые начинали упражняться в стрельбе как только становились на ноги, луки делали из мягкого дерева, а стрелы из стеблей травы. Каждый охотник имел свою длину стрел, особенно боевых, по которым можно потом узнать, кем был сделан выстрел. Стрелы изготовлялись четырех типов, если судить по характеру наконечников. Стрелы боевые оснащались наконечниками из пальмовой древесины. Для охоты на кабанов, казуаров и мелких кенгуру употреблялись стрелы с бамбуковыми наконечниками удлиненно-листовидной формы. Стрелы для битья рыбы имели зубчатые наконечники. Стрельба по птицам велась стрелами с тупыми наконечниками.

Стержень стрел всех названных типов делался из тростника. Наилучшими считались стрелы из сахарного тростника. Длина стрелы зависела от индивидуальных навыков людей и их роста. Некоторые стрелки определяли предпочитаемую длину стрелы расстоянием между кончиками пальцев вытянутой руки и плечом. В среднем длина стрелы достигала 100-110 см.

Тростник для стрел скоблили кремневым отщепом, удаляя неровности и срезая узлы. Как наконечники, так и стержни тщательно выпрямляли и сушили на огне. Наконечники нередко даже клали в горячий пепел и угли, чтобы удалить смолистую жидкость, от которой дерево может покоробиться.

Сечение стержней стрел обычно было круглое, а наконечники, кроме круглого, могли иметь плоскоовальное или даже гексагональное. Черенок, однако, всегда был круглым, иначе наконечник не сидел прочно в тростниковом стержне. Рыхлая сердцевина в торце тростника удалялась вращением его между ладонями на куске заостренного бамбука, который мастер держал между пальцами ног или втыкал противоположным концом в землю. Перед тем, как вставить наконечник в тростниковую полость стержня, он обмазывал черенок смолой, полученной из горной сосны. Работа завершалась обвязкой шейки стрелы стеблями особо крепкого вида травы и проверкой прямизны.