Авторы

Рацек В.

Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский

Фото из журнала "На суше и на море", № 10, 1938 г.

Владимир Рацек (1918-1980)

Источник: Попов Н. Комсомолец-альпинист (оВладимире Рацеке). На суше и на море, 1938, №10.

 

«Штурм мы начали двумя связками: в первой шли Попов и я, во второй — Белоглазов и Байгузинов. После дня подъема вышли на гребень. Поставили 2-й штурмовой лагерь. К утру погода стала меняться, не обещая ничего хорошего. Мы решили не пережидать. Байгузинов из-за боли в ноге вынужден был остаться. Пошли втроем. Дойдя по ледяному склону сравнительно легко до высоты 5000 м, мы увидели вершину. До нее было уже недалеко, но всюду громоздились крутые, почти отвесные скалы с перемежающимися блестящими ледяными кулуарами и лавинными желобами. С помощью крючьев, веревки, ледорубов и кошек, карабкаясь по обледенелым скалам, взошли на вершину. Анероид показал 5250 м...»

Так просто рассказывает Рацек о первом штурме высочайшей вершины Терской Алатау — Каракольском пике.

«Взошли на вершину. Анероид показал 5250 м», — только и всего. Но выдают глаза. Если посмотреть в глаза комсомольца Владимира Рацека, то начинаешь чувствовать и отвесные скалы, и блестящие ледяные кулуары, и лавинные желоба. Говорят, что тот, кто увидел однажды вечные снега и переходил ледники, тот «пропащий» человек: его всю жизнь будет тянуть в горы. Рацек научился любить природу раньше, чем увидел горы. Еще в детстве Володю Рацека мучила проблема: «А что там, дальше, за лесом?»

Рацек родился в 1918 г. недалеко от Сызрани. Отец заведовал Самайкинским плодо-декоративным питомником, и Володя часто сопровождал отца во время его обходов хозяйства  питомника.

Восьми лет Володя со своим братом начал путешествовать самостоятельно. По лесам и по рекам, ночуя на рыбалках, проводили маршруты до 10-15 км. Но «май 1931 г. мне будет памятен всю жизнь», — говорит Рацек. Отец перевелся в Киргизию, и Володя впервые увидел горы, покрытые вечными снегами. Первое близкое знакомство с ними состоялось летом 1932 г., когда отец поехал разыскивать дикорастущие эфиромасличные растения — мускатный шалфей, змееголовник. Эти разведки в ущельях центральной части Киргизского хребта решили  вопрос.

В 1935 г., когда по инициативе Киргизского обкома комсомола были организованы несколько геологоразведочных походов комсомольцев, Володя включился в работу и месяц провел в горах Таласского и Ферганского Алатау, совершив 700-километровый путь от Таласса до Уч-Кургана. А осенью 1936 г. т. Рацек закончил на «отлично» школу альпинизма ГУПВО НКВД.

С этого времени прошло два года. А сколько уже километров, скалистых и заснеженных, за спиной комсомольца Рацека!

В 1936 г. он участвовал в спасательной группе, посланной на помощь группе Е. Абалакова, взял в конном строю седловину Каракольского перевала, прорубая во льду дорогу для лошадей, спуская животных на веревках.

16 июня 1937 г. Рацек совершил первое самостоятельное восхождение, проведя группу из 12 альпинистов Киргизии на штурм вершины пика Компартии Киргизии (4500 м). Дальше идут первовосхождения на пик Манас (4400 м) и Каракольский пик (5250 м), участие в Тянь-шанской экспедиции под руководством А. Летавета — первовосхождения на пик Нансена (5700 м) и на пик Сталинской  Конституции  (5250 м).

После возвращения из этой экспедиции Рацек остался в г. Караколе для подготовки значкистов и совершил три восхождения на зачетные вершины, из которых одно было первовосхождение. В результате 44 человека получили значок «Альпинист СССР».

В январе 1938 г. т. Рацек руководил первым зимним восхождением в Киргизии на пик Манас, а с 15 января по 13 февраля он уже участвовал в большом лыжном переходе Фрунзе — Джаляль-Абад, посвященном 20-й годовщине РККА и Военно-морского флота. 1000 км зимой, в условиях высокогорной местности, через Киргизский, Таласский и Ферганский хребты были пройдены за 22 ходовых дня.

В марте — восхождение на вершину Культор-Баш-Тау (4500 м), в апреле — подыскивание зачетной вершины для южной группы  районов Киргизии.

В июне 1938 г. Рацек во главе 50 чел. (первое массовое восхождение в Киргизии) снова берет пик Компартии Киргизии. 18 августа Рацек в составе экспедиции московских альпинистов двигается к ледникам Иныльчек, Звездочка, к вершине, соперничающей с Хан-Тенгри, - Безыменной (7000 м).

Теперь уместно вспомнить, что В. И. Рацек — инспектор комитета по делам физкультуры и спорта при СНК Киргизской ССР и что на нем лежит и вся организационная и методическая работа по подготовке молодых альпинистов Киргизии. Рацек успевает и эту работу выполнять хорошо. Про него действительно можно сказать, что он действует, «не спеша, но быстро». Приятно видеть советского молодого человека, живущего такой полнокровной радостной жизнью.

«Осенью этого года я пойду в Красную армию. Буду добиваться, чтобы весь мой опыт, приобретенный в горных восхождениях и походах, применить на службе в рядах РККА. Я хочу стать бойцом-пограничником и альпинистским мужеством, смелостью и смекалкой охранять горные рубежи нашей прекрасной родины», — так говорит Рацек. Зная его, можно не сомневаться, что он будет твердо держать винтовку в руках и зорко охранять свою любимую родину.

Таков комсомолец, инструктор альпинизма Володя Рацек. Таков один из рядовых представителей нашей прекрасной советской молодежи.

_____________________

В 1957 году на леднике Федченко, где в него вливается один из крупнейших его притоков – ледник Витковского, была построена гляциологическая станция «Ледник Витковского».

Станция была построена на основном теле ледника, поэтому она была дрейфующая.

С 1957 на 1958 год на станции зимовали альпинисты Альфред Королев, Виталий Ноздрюхин, Владимир Смеянов, Икрам Назаров, Владимир Кучерявый.

В зимний период со станцией была только радиосвязь. Но к концу февраля 1958 года анодные батареи, питавшие радиоприемник, постепенно иссякли. Это грозило полной потерей связи не только с Большой Землей, но и с расположенными рядом зимовками. На зимовку вышла на лыжах группа альпинистов, возглавляемая мастером спорта Вадимом Эльчибековым, которая через 21 день дошла до зимовки и доставила анодное питание для радиостанции. Никто еще не штурмовал ледник Федченко зимой. Они были первыми. Альпинисты пробыли на станции 5 дней, а затем группа вернулась в Ташкент.

В группу входили:  Вадим Эльчибеков,  Вадим Никонов,  Ильхам Арифханов, Павлов.

Летом 1958 года группа альпинистов-зимовщиков готовилась принять участие в штурме пика Сталина. Руководил высотной альпинистской экспедицией заслуженный мастер спорта Владимир Иосифович Рацек (фото). Передовой группой руководил Вадим Эльчибеков.

Трое альпинистов-зимовщиков вышли от станции по леднику Федченко, чтобы добраться к леднику Бивачному.

Уже в семи километрах от зимовки лыжники заметили впереди черные фигурки. Это были геодезиста из отряда Ивана Георгиевича Дорофеева.

Несмотря на свои 60 лет, он наравне с молодежью опять прошел весь ледник от конца до верховий с повторной геодезической и фототеодолитной съемкой. В эту экспедицию В.Г.Дорофеева пригласил Суслов В.Ф. 

Невдалеке от места впадения ледника Сталина в ледник Бивачный показались многочисленные палатки лагеря «3900». Навстречу зимовщикам вышел комендант лагеря Филиппов.

Спустя два часа тройка уже подходила к лагерю «4600». Навстречу зимовщикам выбежали В. Сац-Дмитрук, Ю. Вотрин, Г. Овчаров, В. Андреев, П. Иноятов и другие альпинисты. Встреча была радостной и шумной. Зимовщики мгновенно попали под «перекрест­ный огонь» десятка фотоаппаратов. Их бесцеремонно поворачивали в разные стороны, заставляли обниматься и «делать улыбку».

Из затруднительного положения выручил неожидан­ный крик наблюдателя:

— Группа Эльчибекова спускается вниз!

В одно мгновение все бросились к биноклям. На крутом склоне ледника среди трещин показалась це­почка альпинистов. Они, то вытягиваясь, то собираясь вместе, быстро опускались вниз. Через час В. Эльчибеков, Г. Овчаров, М. Гиленко, А. Стройков и Е. Персианов были в лагере. Семь дней альпинисты метр за мет­ром отвоевывали путь у мрачных «жандармов». Сегод­ня закончили обработку пятого, самого трудного, и по­дошли к шестому «жандарму». Кончились веревки для навеса перил, подошли к концу продукты. Сказывалось также нервное напряжение. Группа спустилась на от­дых.

Никогда еще не было такого оживления в лагере «4600», как в дни, предшествующие штурму вершины. Более десятка палаток образовали целый городок с на­селением до 30 человек. Слышатся песни, шутки, смех.

Впервые попавшие сюда зимовщики знакомятся с до­стопримечательными местами. Многое в лагере напо­минает о предыдущих экспедициях на пик Сталина: рас­чищенные среди камней дорожки, огромный каменный стол, кучи пустых консервных банок, поломанные кош­ки, ржавые крючья, пачки сухого спирта. На большом камне высечены имена погибших. Несколько в стороне возвышается сложенная из камней могила носильщика Джамбая Ирале.

Шум в лагере смолкает только поздно ночью.

Весь следующий день идет снег. Альпинисты, забрав­шись в палатки, в деталях обсуждают план предстоя­щего штурма. Основная подготовка к нему уже закон­чена: обработаны пять «жандармов», на ребре обору­дованы лагеря «5600» и «6100». Остается навесить пе­рила на шестом «жандарме», организовать лагерь «6400» и забросить в него штурмовой запас продуктов. К вечеру была окончательно укомплектована штурмо­вая группа. В нее вошли: мастера спорта В. Эльчибеков, П. Карпов, Э. Нагел, В. Ковалев, В. Нарышкин, А. Ко­ролев, В. Ноздрюхин; перворазрядники Ю. Вотрин, И. Назаров, Н. Луцик, М. Гиленко, А. Отройков. Руко­водителем штурма был назначен В. Эльчибеков. Вся группа распределилась на четыре связки по три че­ловека. Каждая связка представляет небольшую само­стоятельную группу. Она имеет свою палатку, запас продуктов, горючее, примус. Однако при штурме верши­ны все связки идут совместно, взаимодействуя друг с другом. Было решено: в ближайшие дни закончить все подготовительные работы и в первых числах сентября начать штурм  вершины.

26 августа Нагел, Нарышкин, Карпов, Луцик, Кова­лев, Вотрин, Кленов, Сац-Дмитрук, Снегирев, Ляпкин, Мушев, Иноятов вышли в лагерь «5600». В полдень, преодолев крутой подъем ледника и миновав трещины, группа начала подъем на гребень. Вдруг страшный гро­хот потряс ущелье. Сверху сорвалась огромная снежная лавина и с нарастающей скоростью, клубясь, устреми­лась вниз. Альпинисты замерли на месте, глядя на стремительно приближающуюся массу. Клубы снежной пыли заполнили ущелье. Сразу стало темно. К сча­стью, все обошлось благополучно — лавина пронеслась стороной, обдав  восходителей  снежной  пылью.  Через четверть часа, когда пыль рассеялась, альпинисты смогли осмотреться. Лавина, преодолев за несколько секунд 1,5 км, остановилась на пологой части ледника ниже лагеря «4600». Сам лагерь остался невредимым, только выглядел он совершенно белым, как после силь­ного снегопада. Подобные лавины здесь не редкость. Они срываются с нависающего над ледником Сталина огромного ледопада, который участники предыдущих экспедиций удачно окрестили «фабрикой лавин».

Несколько дней назад, когда Эльчибеков с группой обрабатывал «жандармы», сошла еще более мощная ла­вина. Альпинисты тогда находились в палатке на греб­не, высоко над ледником, и, естественно, лавина до­стать их не могла. Однако возникшие от падения лави­ны воздушные волны были настолько сильны, что па­латки с трудом выдержали их удары.

Вечером 26 августа В. Кленов, В. Сац-Дмитрук, Н. Снегирев, Ляпкин, П. Иноятов и другие «вспомогатели», забросив груз на «5600», спустились в леднико­вый лагерь. На гребне остались только участники штур­мового отряда.

27 августа наверх вышли остальные участники штур­ма: В. Эльчибеков, А. Королев, В. Ноздрюхин, М. Ги­ленко, А. Стройков, И. Назаров. В течение последую­щих шести дней штурмовая группа обрабатывала ше­стой «жандарм» и проводила заброску грузов в органи­зованный за ним лагерь «6400». За это время альпини­стам пришлось по нескольку раз пройти с грузами че­рез «жандармы» восточного ребра.

К вечеру 1 сентября подготовка к штурму была пол­ностью закончена. Вся штурмовая группа собралась в лагерь «6400» для последнего броска.

Здесь очень тесно. На узком гребне, на крохотных площадках, с трудом вырубленных в сланцах, в ряд разместились четыре палатки. Гребень в обе стороны обрывается отвесными стенами и пройти из одной па­латки в другую можно, только по узким «полочкам», расположенным ниже гребневой линии, придерживаясь руками за края площадок. Погода отличная. Над всем Памиром ни единого облачка. Завтра — штурм. Беспо­коит лишь одно — трое товарищей плохо себя чувству­ют. У Эльчибекова поднялась температура, потерял го­лос и кашляет Ковалев, болит горло у Назарова.

Утром 2 сентября самочувствие заболевших товари­щей не улучшилось. Решено всех троих спустить вниз. Малейшее недомогание может тяжело отразиться на­верху, в условиях еще более низкого давления и кисло­родного голодания. Тяжело отказываться от штурма, но иного выхода нет. Провели краткое совещание. Началь­ником штурма вместо заболевшего Эльчибекова выбра­ли мастера спорта Эдуарда Нагела.

В девять часов связка покидает лагерь «6400». Вслед молча смотрит оставшаяся тройка. Альпинисты вышли на узкий гребень. Слева и справа под ногами далеко внизу сверкают ледники. Ноги скользят по плот­ной поверхности фирна. Нагел, идущий впереди, взма­хивает ледорубом. Куски фирна, звеня, летят в сторо­ны. На гребне появляется длинная цепочка ступенек. Движения альпинистов становятся увереннее. Посте­пенно гребень расширяется. Стрелка высотомера мед­ленно движется по циферблату: 6400, 6500, 6600... То­мительно медленно тянется время. Под ногами на по­верхности снега начинают попадаться небольшие стол­бики льда — высотой 10—15 см, диаметром от 2 до 4 см. Некоторые столбики книзу утолщаются. По мере выполаживания гребня их количество увеличивается. Участ­ники восхождения альпинисты-зимовщики сразу обра­тили на них внимание.

— Что это? — Королев нагнулся, вытащил один столбик. В руках засверкала льдинка, напоминающая сосульку. Подобные «сосульки» зимовщики неоднократ­но встречали в толще фирна в верховье ледника Федченко. Это вертикальные линзы льда, образовавшиеся в результате таяния снега или фирна. Следовательно, даже здесь, на высоте 6600 м, где никогда не бывает положительных температур воздуха, тоже происходит таяние. Причиной его является интенсивная солнечная радиация. Но почему столбик льда возвышается над поверхностью снега? Вероятно, верхние слои снега сду­ло ветром, и линзы оказались обнаженными?!

Миновал полдень. Приближается время наблюдений. Альпинисты-зимовщики все чаще поглядывают на часы. Вся группа знает о сроках, в которые проводятся на­блюдения. Это сулит утомленным людям дополнитель­ный получасовой отдых. Время 12.30. Большой привал. Высота 6700 м. В. Ноздрюхин и А. Королев извлекают из рюкзаков приборы. Зажужжал психрометр. Темпе­ратура минус 16°. Засверкали на солнце актинометрические приборы. Зимовщикам помогает Ю. Вотрин. Остальные сидят на рюкзаках, жуют конфеты и любу­ются панорамой.

Быстро проходит время на привалах. Нужно идти дальше. Погода изумительная. Ослепительно блестит снег. С каждым новым десятком метров подъема откры­ваются все новые и новые дали. Осталась позади «фаб­рика лавин». Справа из-за гребня показался величест­венный пик Евгении Корженевской. Согнувшись под тя­жестью рюкзаков, альпинисты молча движутся вперед. Движения замедлены, взоры устремлены под ноги.

Высота 6800 м. На пути узкий крутой фирновый гребень. Сегодня его не пройти. Уже поздно. Ставим палатки. В 9 часов вечера в знак благополучия зажгли факел. Далеко внизу на леднике вспыхнул ответный сигнал. Все в порядке! Несмотря на значительную вы­соту, самочувствие и аппетит у всех отличные — вер­ные признаки хорошей акклиматизации.

Утро встречает альпинистов по-прежнему ясной по­годой. Везет! Начали подъем по крутому гребню. Он становится все уже и уже. Двигаться одновременно всем опасно. Вперед выходит связка: Нарышкин, Коро­лев, Вотрин. Виктор Нарышкин, вырубая ступени в плотном фирне, пошел вперед. За ним медленно ползет веревка. Королев страхует.

— Стоп, веревка вся! — слышится голос страхую­щего. Нарышкин вонзает в снег ледоруб и обматывает вокруг его головки веревку. К нему подходит Королев. Затем опять Нарышкин выходит вперед. Связка, рас­тянувшись на длину веревки, закрепляется на гребне. Вверху Нарышкин, посередине — Королев, внизу Вот­рин. Вторая связка поднимается вверх, используя ве­ревку закрепившейся тройки, как перила. Подобно пер­вой связке, она оборудует такие же перила выше. За­тем по двум тридцатиметровым перилам проходит по­следняя связка. Когда она закрепилась, вперед вновь вышла первая тройка. Так прошли узкий гребень.

Опасный участок позади. Неожиданно появляется новая трудность — рыхлый снег. Ноги глубоко вязнут. Дыхание срывается. Через каждые десять минут сме­няется   направляющий.   Для   восстановления   дыхания все чаще и чаще приходится делать остановки. В сроки наблюдения зимовщики продолжают проводить измере­ния. Как ни странно, но столбик ртути во все дневные сроки второй день уверенно стоит на цифре минус 16°. В то же время интенсивность солнечной радиации с каждой новой сотней метров подъема возрастает.

Вторая половина дня. Перед восходителями — по­следний крутой участок гребня, ведущий к верхней ли­нии трапеции пика Сталина. В нижней его части отчет­ливо видна большая трещина, пересекающая весь склон. У нижнего края трещины вырисовывается уступ, на ко­тором можно поставить палатки. Группа поднимается на уступ и становится биваком. Высотомер показывает 7150 м. За день напряженной работы удалось набрать только 350 м высоты. Во рту страшная сухость. Пер­вым делом нужно натопить воды и утолить жажду. В палатках зашумели примусы.

Солнце зашло — и сразу стало холодно. Тень, отбра­сываемая пиком, постепенно захватывает соседние вер­шины. На далекой вершине вспыхнул и погас послед­ний луч солнца. Наступили сумерки. Ветра нет. Тиши­на. Вдруг безмолвие нарушил глухой грохот. Лавина! Торопливо расстегивая входы палаток, альпинисты вы­сунули головы — нет ли опасности? Вокруг все спокой­но. Только из палатки, в которой расположились Нагел, Карпов и Ноздрюхин, валил густой черный дым, ее обитатели лежали рядом на снегу, жадно глотая воз­дух. Кашель раздирал их легкие. Лица черны, волосы, брови, ресницы опалены. Оказывается, в палатке про­изошел взрыв. Нагел разжег примус. Он горел плохо, сопел, вспыхивал, а затем погас. Эдуард стал выпу­скать из него газ. В палатке горела свеча. Когда кон­центрация газа стала значительной, он воспламенился. Альпинисты очутились в огненном мешке. У Ноздрюхина загорелась окладистая борода. Двумя машиналь­ными ударами по лицу он сбил пламя. Открыл глаза. У входа в палатку факелом пылал примус. Петр и Эдуард лежали рядом, закрыв головы. Виталий набро­сил на примус штормовку. Пожар был ликвидировав. Альпинисты отдышались, и только тогда осознали, ка­кой опасности подвергались. Но она миновала, и напря­жение разряжает веселый голос Луцика:

— Не играй с огнем! В случае пожара звоните пo телефону 01.

До поздней ночи в палатках гудят примусы. В ожи­дании дня альпинисты пережидают ночь, сидя в полу­сонной дреме, склонив головы на колени. Горная бо­лезнь дает себя знать. Почти у всех болит голова, про­пал аппетит, тошнота и апатия. Многие обращаются к Ноздрюхину, хранителю аптечки за пирамидоном.

Горная болезнь — опасный противник альпиниста. Ее влиянию в какой-то степени подвержены все люди, но у каждого она проявляется по-разному и на различ­ной высоте. Единственный способ борьбы с горной бо­лезнью— хорошая акклиматизация. Она достигается длительным пребыванием человека на большой высоте. Организм приспосабливается к низкому давлению не пассивным сидением, а активной физической закалкой. Поэтому альпинисты-высотники для акклиматизации пе­ред взятием высокой вершины совершают сначала не­сколько восхождений на более низкие вершины или уча­ствуют в забросках промежуточных лагерей на склоны штурмуемой вершины.

Полностью устранить влияние высоты на организм невозможно. Все равно с высотой альпиниста охваты­вает апатия, а у некоторых даже пропадает желание штурмовать вершину, хочется лечь на снег, ни о чем не думать, просто лежать. Зеленеющие внизу долины, журчащие ручьи с прозрачной водой непреодолимо вле­кут к себе. Но путь к ним лежит через вершину. Путь тяжелый, изнуряющий, грозящий опасностями. Голов­ные боли, выворачивающая все внутренности рвота, по­стоянная жажда, слабость надламывают волю — и не­которые отказываются от восхождения. Поэтому альпи­нист-высотник должен не только прекрасно владеть тех­никой горовосхождений и иметь железное здоровье, он должен обладать и несгибаемой волей.

4 сентября. Решающий день штурма. Солнце осве­тило вершины гор. Начальник группы Нагел выбрался из мешка. Обычно он своим командирским голосом громко возвещал подъем. На этот раз голос ему изме­нил. Из широко раскрытого рта вырвался только хрип. Сильная простуда. Его команды добровольно вызвался дублировать Карпов. В палатках зашевелились. Очень не хочется вылезать из теплых мешков. Тер­мометр, установленный на мачте, показывал минус 21°. По гребню гуляет веселый ветерок. Не жарко! Аппети­та нет. Разогретая курятина остается нетронутой. Удов­летворились чаем с конфетами.

В 9 часов вышли на штурм. Довольно легко преодо­лели по снежному мосту трещину. Вышли на склон. Глубокий рыхлый снег сильно замедляет движение. В час удается набирать немногим более 50 мг. Перед выходом на верхний гребень трапеции путь преградил ледовый выступ. Прямо его не возьмешь, нужно обхо­дить. На крутом склоне над тысячеметровой пропастью Королев оборудует веревочные перила.

Вот и долгожданный верхний гребень трапеции... Открывается вид на запад. Здесь свирепствует сильный ветер, тучи колючего зернистого снега носятся в воз­духе, больно ударяют в лицо, забиваются под одежду. К первой вершине идет узкий крутой гребень. Под сильным напором ветра на нем трудно сохранить равно­весие. Альпинисты идут мелкими шагами, стараясь не отрывать ног от гребня, а как бы волоча их. Так устой­чивее. В руках крепко зажаты ледорубы. Идущие сзади Нагел и Ноздрюхин видят, как под ударами ветра аль­пинисты раскачиваются из стороны в сторону, баланси­руя над пропастью. Движения их напоминают движе­ния канатоходцев. Кажется еще один порыв ветра — и их сдует. Зрелище, от которого захватывает дыхание. Нагел волнуется. Это и понятно. Ведь он отвечает за жизнь каждого человека, за успех восхождения.

Вот и первая вершина. Высота 7430 м. Время 12.30. Королев и Ноздрюхин проводят последние наблюде­ния. Температура минус 16°. Скорость ветра 24 м в се­кунду. Стрелка гальванометра сильно отклонилась вправо, указывая на очень большую интенсивность ра­диации. Позже было подсчитано, что прямая радиация солнца составила здесь 1,84 кал на один квадратный сантиметр в минуту. Такую сильную радиацию, пожа­луй, никто еще не фиксировал на поверхности земли.

Рядом возвышается главная вершина пика. Перед ней седловина, за которой поднимается узкий крутой предвершинный гребень.

Вперед вышел Нагел. Идет медленно, вырубая ступе­ни  в  плотном  фирне. Альпинисты  цепочкой  движутся следом по веревочным перилам. Прошли место срыва Олега Аристова  в 1937 г. Оно всем хорошо известно по литературе.

Нагел, выбившись из сил, тяжело опускается на фирн. Его сменяет Королев. Через полчаса вперед вы­ходит Стройков. Несмотря на угнетенное состояние, альпинисты ни на миг не забывают о страховке и дви­гаются с максимальной осторожностью. Ветер свиреп­ствует по-прежнему, завывая в скалах. Теплые рука­вицы и шеклтоны недостаточно предохраняют от холо­да - мерзнут конечности.  Наконец,  гребень выполаживается. Фирн сменяется скалами. Приятно вцепиться руками в их шероховатую поверхность после двух дней бесконечных снегов и фирнов. Сердце работает, как пе­регретый мотор. Последние усилия — и группа на вер­шине пика Сталина, высочайшей точке Советского Союза!

Все в изнеможении опускаются на сланцевые скалы. Время 14 час. 20 мин. Ни криков «ура», ни радостных возгласов. Не видно даже улыбок. Альпинисты тяжело дышат, опустив головы. Отдышавшись, восходители на­чинают осматриваться. На довольно большой скалистой площадке пика сложен тур. Нарышкин разбирает кам­ни и извлекает банку с вымпелом и запиской предыду­щих восходителей. Королев зачитывает записку. Вотрин поднял надетый на ледоруб государственный флаг Сою­за Советских Социалистических Республик. Защелкали затворы фотоаппаратов, фиксируя традиционный кадр «На вершине».

Около часа пробыли альпинисты на вершине пика Сталина, рассматривая и фотографируя панораму гор. Со всех сторон, насколько охватывал взор, простира­лись горы. Далеко на юге вырисовывались очертания вершин Гиндукуша. На севере — хребты Петра Перво­го и Алайский. На северо-востоке мощной стеной воз­вышался Заалайский хребет с пиком Ленина в центре. Внизу на востоке полосатой лентой извивался ледник Федченко. На фоне горных гигантов палатки лагеря «4600» кажутся микроскопическими.

Солнце быстро клонится к западу. Пора спускаться. Уже в сумерках пришли к месту последнего ночлега. На другой день быстро спустились в лагерь «6400». Здесь сменили шеклтоны на горные ботинки. После двухчасового отдыха начали спуск по «жандармам». На четвертом «жандарме» встретили вышедшую навстречу группу альпинистов вспомогательного отряда во главе со Снегиревым. Вспомогатели угощают восходителей яблоками и забирают у них часть груза. Поздно ночью все спустились в лагерь «4600». В лагере никто не спал, ждали возвращения победителей. Через несколько дней после восхождения вспомогательного отряда на пик Орджоникидзе лагерь «4600» опустел.

Штурм пика Сталина успешно окончен!