Малеинов Алексей
Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский
"Превосходные мастера лыжного спорта и альпинизма братья Малеиновы — погибший Александр (художник), Алексей (механик-электрик) и 16-летний Андрей (механик по авиационному мотору) участвовали во многих высокогорных лыжных экспедициях и альпинистских восхождениях." (Зинаида Рихтер, "На суше и на море" №16, 1935 г.)
Источник: Побежденные вершины. Ежегодник советского альпинизма - 1948. Под общей редакцией Е.Д.Симонова. Государственное издательство географической литературы, Москва, 1948 г.
Заслуженные Мастера спорта по альпинизму
Составлено по материалам Всесоюзного комитета по делам
физической культуры и спорта.
Печатаемый нами перечень заслуженных мастеров спорта содержит следующие сведения: 1 — год рождения, 2 — национальность, 3 — образование, 4 — профессия и место работы, 5 — год присвоения звания заслуженного мастера спорта, 6 — участие в Великой Отечественной войне, 7 — правительственные награды, 8 — печатные труды и научные работы, 9 — общественная работа по альпинизму, 10 — наиболее значительные восхождения, 11—походы, 12 — работа в альпинистских лагерях, 13 — принадлежность к добровольному спортивному обществу, 14 — домашний адрес.
Малеинов Алексей Александрович
1. —1912 г. 2. — Русский. 3. — Незаконченное высшее. 4.— Преподаватель альпинизма и горнолыжного спорта. Начальник учебной части курсов инструкторов ВЦСПС в Адыл-су. 5. —1946 г. 6.—1941 г.—Начальник учебной части горнолыжных курсов допризывников Кабардинской АССР. 1942 г. — Проводник-инструктор, затем инспектор дивизии по альпинизму. 1943 г. — Преподаватель школы военного альпинизма и горнолыжного дела Закфронта. 7. — Mедали: «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа». 8. — «Спасательная служба в горах», «Физкультура и спорт», 1940 г. «Лыжный туризм» (с В. Буханевичем), Профиздат, 1941 г. «Программа для спортсекций по альпинизму». «Руководство для действий войск в горах». «Лыжные походы в горах», «Физкультура и спорт». 1948 г. Статьи в журналах и газетах: «На суше и на море». «Школа мужества», «Советский туризм и альпинизм». 9. — Член пленума Всесоюзной секции альпинизма. 10. — 1933 г. — Коштан-тау по северному ребру (1-е советское восхождение). 1935 г. — Дых-тау с юга. 1936 г. — Шхара с северо-востока. 1937 г. — Западная Мижирги с юга. 1938 г. — Джайлык с севера. 1940 г. — Траверс Ушбы с юга на запад. 1946 г. — Северо-западная стена Ушбы. 11. — Наиболее интересные маршруты: 1931 г. — По полям Эльбруса. 1932 г. — Цаннер зимой (1-й советский переход). 1939 г. — Местийский — Кара-кая зимой (1-й советский переход). 1940 г. — Цаннер — перевал Семи-Башиль-Местийский (1-й летний лыжный поход). 1947 г.— Первое лыжное восхождение зимой на Лекзыр-тау. 12.— 1933 г.— Курсы Центрального совета Общества пролетарского туризма и экскурсий на Твибере. 1934 г. — Разведка олова в Туркестанском хребте. Консультант экспедиции по съемке альпинистского фильма. 1935 г. — Первые семинары по альпинизму в Алма-Ата. 1936 г.— Первые семинары по альпинизму в Сталинабаде. Первая школа инструкторов ВЦСПС. Горнолыжная школа «Рот-Фронт». Курсы инструкторов ЦДКА. 1937 г. — Лагерь «Молния». Горнолыжная школа «Рот-Фронт». 1938—1941 гг. — Начальник учебной части лагеря «Азот» в ущелье Адыр-су (Кабарда). 1947 г. — Альпиниада ВЦСПС. 13. — «Локомотив». 14. — Москва, Кооперативная ул., д. 2, корп. 14, кв. 60.
Источник: Симонов Евг. Братство трех. Ветер странствий. Москва, ФиС, 1970 г.
Хозяин горы Чегет
И старик
В лохматой бурке
На малиновый рассвет
Нас выводит по Чегету,
Крут и крепок,
Как Чегет.
Максим Геттуев
...Может, и была доля комизма для иных молодых, щеголявших в лазоревых эластиках, в этом почтенных лет «очкарике» с диссонирующими между собой пузатым потертым портфелем в руках и сверкающими, подобно молодому снегу, лыжами «Сноу кинг» на плече. Но «очкарик», так и не выпуская портфеля, щелкнул маркерами креплений, оттолкнулся палками...
Глядите-ка, молодые! Завидуйте, стиляги от туризма! Учитесь, пока не поздно!
Странный горнолыжник наращивал скорость, выписывая на свежем, пушистом снегу одну за другой плавные дуги поворотов, и оставил он за собой всех, кто был на спуске... И вот уже, окутанный снежным шлейфом, притормаживает на выкате к автобусной стоянке.
Это был Алексей Малеинов, директор канатных дорог Чегета. По сути же, не только директор, но и их создатель.
Смотри на наших вкладках репродукции с картин художника-альпиниста Ан. А. Малеинова.
До того как стать одним из первых у нас профессиональных инструкторов альпинизма, туризма, горнолыжного спорта, он — заслуженный мастер спорта, обладатель значка «Альпинист СССР» II ступени под номером «1» — был электромонтером фабрики «Красный Октябрь» и Мосэнерго.
Новизну любят. Особенно, если она не доставляет хлопот. Когда же в совет по туризму в Нальчике заявился Алексей Малеинов, его проект был встречен не без опасений: «Канатная дорога на Чегет? Доброе, вроде бы, дело. Мы бы не возражали. Но она же рассчитана на горнолыжников. А что прикажете делать с ней с апреля по ноябрь? Ставить на консервацию? Смазывать, сторожить и не «окупать» ни рубля?».
«Время открывает истину, даже если его не спрашивают об этом» — утверждали еще мудрецы древности. И летом теперь нет отбоя от желающих подняться по канатке (их на Чегете уже шесть). Невелика пассажировместимость ее креслиц, но они ведь перевезли в 1969 г. как-никак два миллиона человек, и это равно населению четырех таких республик, как Кабардино-Балкария.
Туризм обретает у нас государственный статус. О нем идет уже большой разговор под сводами Кремлевского дворца на сессиях Верховного органа Советского государства.
«До революции бесчисленные минеральные источники, целебные грязи, горы и леса Кабардино-Балкарии оставались нетронутой целиной. Даже мы, исконные жители этого края, не могли пользоваться дарами нашей природы,— говорил на сессии депутат Т. К. Мальбахов.
...Пройдет пять-шесть лет, и у подножия Эльбруса — этого величественного Ошхомахо и Минге-Тау, то есть горы счастья, владыки гор, как говорят кабардинцы и балкарцы, возникнет город. Он будет лучше, чем те, которые красуются в рекламных проспектах Альпийских гор. И тогда мы скажем всем трудящимся Советского Союза и иностранным друзьям, любящим горы: пожалуйста, в любое время года, летом или зимой, с путевкой или без путевки, приезжайте к нам, и вам будет оказано настоящее советское, кавказское гостеприимство».
Такой этапной датой для Приэльбрусья и одного из его колумбов Алексея Малеинова стал февральский день 1963 г. Зашуршал черный от смазки канат, качнулись креслица, и вот уже кто-то нетерпеливый соскакивает с подъемника, и первый след ложится на белом листе снегов, словно стометровая подпись под актом приемки.
Ныне число канаток выросло более чем в десять раз. А в дальнейшем предусмотрено довести количество их до ста семидесяти пяти.
А первая канатная дорога, открыв для массового туризма склоны Чегета («Стоящая в тени» - балкарское), оказалась не только транспортом. Она дала толчок развитию всего Приэльбрусья, этого, казалось бы, тупика в горах, где еще с полвека назад даже сельский староста вместо подписи ставил под казенной бумагой отпечаток большого пальца, и этот «мхур» приравнивался и к подписи, и к печати.
В емкое понятие «Революция» входит многое: от расцвета национальных по форме и социалистических по содержанию культур до развития промышленности в самых отдаленных уголках страны и расширения круга интересов у тех умельцев, дедам которых стены хребтов над родными их аулами представлялись чуть ли не гранью доступного их воображению мира.
Не об этом ли говорил приезжавший еще в 1923 г. в Нальчик Михаил Иванович Калинин: «Горы уменьшают горизонт. Стиснутый в горах крестьянин думает, что мир не так уж велик, что высокие хребты есть предел жизни... Но вы встаньте на горы, и вы увидите много прекрасного в жизни».
И разве не отрадно, что именно туризм раздвигает эти горизонты не только как спорт, но и во многих иных сферах приложения человеческой энергии.
Искру прометеева огня в мир дальних гор принесли и такие люди, как братья Малеиновы.
Хотя и был день, который угрожал загасить сияние нового.
Вспомним сорок второй...
Фашист лез на Кавказ. В эти осенние дни гитлеровский генерал Ланц докладывал ставке фюрера, что запер с двух сторон — от Нальчика и с перевала Хотютау — все Баксанское ущелье. А в нем — богатые рудники, и семьи большевистских комиссаров, и отличнейшая ГЭС.
Гитлеровцы уже укладывали мотки колючей проволоки, которыми собирались огородить концлагери в Баксане. И смерть уже простерла тени над рудничным поселком Тырныауз, когда кто-то вспомнил:
— Не позвать ли на совет альпинистов?
Их пришло трое. Леша Малеинов, Саша Сидоренко — рослый и статный, с мечтательным выражением на лице и железными мышцами — и Юрочка Одноблюдов— художник и боксер, своими руками выкладывавший первые кирпичи лагеря «Рот-Фронт». Завтра или послезавтра ему предстояло разрушить свой лагерь, включив ток, подведенный к взрывчатке, и уйти в горы, где уже занимали оборону альпинисты.
— Положение, товарищи, создалось крайне критическое, — начал майор госбезопасности. — Есть ли хоть какая-нибудь возможность предупредить захват населения фашистами?
— Посоветуемся. И час спустя:
— Беремся. Мобилизуйте на комбинате всех, кто занимался альпинизмом. Соберите шахтерские кайлы. Лопаты. Веревку. Тонкий трос, даже электропровод.
— Будет сделано. Эвакуируемых подвезем на грузовиках к началу тропы. Когда думаете выходить?
— В три часа утра.
Не раз хаживал Алексей Малеинов перевалом Бечо. И сам ходил, и молодежь водил. Знал на пути через перевал, находящийся в Главном хребте на отрезке между массивами Большого Донгузо-руна и Шхельды-Тау и соединяющий Балкарию с Верхней Сванети, каждый метр.
Не раз ходили здесь и его друзья, ходили и видели, как тенью идут у плеча, у самого твоего плеча, угроза и страх.
Но когда не лишенный лукавинки и расчета Малеинов, и горячий, вечно увлекающийся Сидоренко, и любитель доброй компании да острого словца Одноблюдов скинули рюкзаки и воткнули ледорубы в галечник у северного приюта Бечо, каждый молча и тревожно поглядел на другого. Это не был страх за себя. Только тревога за тех, чье дыхание поднималось легким парком в осеннем морозном воздухе. Не отказ от взятого обязательства. Только смутная боязнь, что ты берешься бежать вперегонки, а бежать придется, держа в каждой руке этих вот шевелящихся в материнских шалях малышей, а с той стороны уже прут со всей возможной силой и скоростью здоровенные парни с эмблемой альпийских войск Гитлера — эдельвейсом.
— Эх, моя подружка, — вздохнул Сидоренко, доставая из-под клапана рюкзака веревку, которая побывала с ним на многих вершинах и перевалах.
— Будем комплектовать первую группу для перехода, — сказал Малеинов.
— Начнем, ребята, — пробасил Одноблюдов.
Они вели плачущих женщин и весело поглядывавших несмышленышей. В начале тропы встретил дождь, который с подъемом превращался в снег и туман. Трое знали, что не зарницы осветили после заката склоны Эльбруса, но вспышки автоматов сброшенного там гитлеровцами десанта; и не гром доносит восточный ветер от Тырныауза — то наши взрывают рудники пика Молибден.
И они, эти трое, опередили гнавшуюся за ними дивизию.
Тысяча триста человек перешли Бечо. Как было сказано в справке за круглой печатью, «инструкторы альпинизма во главе с тов. Одноблюдовым перенесли на руках через перевал 230 (двести тридцать) детей младшего возраста... Весь переход совершен без единого несчастного случая».
Вот что значит с той поры для советского туриста простое слово «Бечо».
Пришлось нам воевать и на ведущих в сердце гор перевалах Бечо, Донгузорун, Хотютау, Клухор, Морды и других. Стали театром войны к августу сорок второго фирновые склоны и сами вершины Эльбруса.
Только с завершением сталинградской эпопеи Сидоренко с Одноблюдовым, Гусак с Сулаквелидзе, Гусев с Лубенцом и другие соратники Малеиновых скинули свастику с обеих вершин Эльбруса и навечно водрузили на них Государственный флаг СССР.
Вставали из пепла лагеря и турбазы. Были времена, когда не существовало нынешнего водораздела между туристом — альпинистом — горнолыжником, и братья Малеиновы с одинаковым увлечением (добавим, и умением) штурмовали «Гору-небо» — Дыхтау, собирали на берегу Вори впервые появившуюся байдарку «Луч», прокладывали лыжный след не только в снегах Высокого Кавказа, но и в Тироле, и в Доломитах, и в Альпах.
В самом деле: почему иные почитают для альпиниста зазорным пойти через перевал, если это только не подходы к вершине? В свою очередь, туриста не манят те самые рафинадного блеска вершины Уллу-Тау-Чана либо Сарыкол-Баши, что над Местийским перевалом.
Молодым здесь есть чему поучиться у старшего поколения туристов и альпинистов. Есть и традиции, которые не грех заимствовать. Ведь сами горы стали доступны для массового туризма (до трех миллионов человек за год на одном только Кавказе!) благодаря тем, кто еще в тридцатые годы ехал сюда не как гость, но был и грабарем, и монтером, и плотником. Был человеком созидающим, обживающим, разведывающим.
Одной из интереснейших таких туристских разведок автор склонен считать дважды повторенный Алексеем Малеиновым летний переход на лыжах через перевалы Главного Кавказского хребта.
Алексей использовал для этого паузу, которая зовется в лагерях «пересменой», и с туго набитым рюкзаком, наточенными по кантам лыжами, то опустив защитные очки и густо обмазав глетчерной мазью лицо, то напялив к ночи все виды взятых с собой утеплений, форсировал поднятые выше облаков перевалы.
Его товарищами по этим походам 1940 и 1946 гг. были Густав Деберль, Георгий Скорняков, Георгий Караваев, Петр Поварнин, Владимир Старостин.
...Запись в маршрутном листе была лаконична и внушительна: «Пройти на лыжах в конце июня почти непрерывную цепь снежных полей и крутых перевалов Главного Кавказского хребта по четырем перевалам: Цаннер (4000 м), Семи (3800 м), Башиль (3710 м), Местийский (3700 м). Эта цепь тянется через Главный хребет и по двум его боковым отрогам на расстояние около 50 км».
...Последним был спуск из Сванетии к изумрудным лесам Адырсу. Позади просыпалась под лучами солнца, вся в грохоте камнепадов, северная стена Уллу-Тау-Чана. За четыре неполных ходовых дня были пройдены четыре интереснейших перевала по оси хребта.
День спустя Алексей Малеинов уже вел участников школы инструкторов. Это был его пятнадцатый сезон (с 1933 г. он подготовил не менее десяти тысяч значкистов, тысячи инструкторов).
