Малеинов Александр
Материал нашел и подготовил к публикации Григорий Лучанский
Художник-альпинист Александр Maлеинов, проделавший в качестве инструктора горный поход с четвертой колонной альпиниады. Фото из журнала "На суше и на море", №21, 1934 г.
Спуск с горы. Художник А.Малеинов
Источник: На суше и на море, №16, 1935 г.
«30 июля при восхождении на одну из труднейших вершин Кавказа — Дых-тay погиб известный художник и альпинист Александр Александрович Малеинов.
Нелепый случай вырвал из наших рядов растущего альпиниста, хорошего товарища и талантливого художника, рисунки и карикатуры которого иллюстрировали журналы «На суше и на море», «Физкультура и спорт», «Прожектор», газеты «Комсомольская правда», «Красный спорт».
Саша Малеинов был, пожалуй, единственным художником — прекрасным альпинистом и лыжником, горячо любившим туристское дело. Он всегда с энтузиазмом откликался на все мероприятия ОПТЭ и изд-ва «Физкультура и туризм». Ему принадлежит проект значка «Альпинист СССР».
Центральный совет ОПТЭ
Редакция «На суше и на море»
Редакция журнала «Нa суше и на море» получила соболезнования семье погибшего 30 июля при восхождении на вершину Дых-тау художника-альпиниста Саши Малеинова от коллектива сотрудников ЦС ОПТЭ, издательства «Физкультура и туризм», альпинистов и участников лагерей ЦС ОПТЭ и ВЦСПС на Кавказе, туристов завода им. Фрунзе, штаба водного похода по Волжско-Свияжской «кругосветке», группы туристов Московского гидрометеорологическою института, совершивших путешествие на парусном боте по Черному морю, и др.
Зинаида Рихтер
Художник и альпинист
Четвертая колонка альпиниады РККА готовилась выступать из Нальчика. Все были в сборе. Недоставало только одного инструктора — художника Александра Малеинова, который приехал на Кавказ раньше нас, с тем чтобы до альпиниады совершить несколько самостоятельных восхождений.
Малеинов явился на базу лишь накануне нашего выступления по маршруту. Боясь опоздать, он, не отдыхая, отмахал по жаре, в полном альпийском снаряжении сотни километров. Он вошел во двор базы, согнувшись под тяжестью чудовищного рюкзака, с ног до головы осыпанный пылью, с струящимся по лицу потом. Не входя в дом, он отправился прямо к водопроводу — под холодную струю, а через четверть часа, как ни в чем не бывало, хлопотливо мелькал то тут, то там, распевал, сыпал остротами и вокруг него ни на минуту не смолкал дружный смех.
***
Медленно поднимаемся по зыбкой, скользкой каменной осыпи ледника Башиль. Каждый камень шевелится под ногой, как живая черепаха.
Наконец, мы на гребне морены. Впереди так называемый «камин». В тесной щели отвесных скал, застрял громадный гранитный обломок. Стены «камина» гладкие и скользкие, по ним сбегают ручейки. Малеинов с необычайной ловкостью взбирается на скалу, используя для подъема малейшие выступы и трещины. Вот он уже наверху, улыбаясь, что-то мурлыча, спускает веревку. Переправляем наверх к нему по веревке рюкзаки. Затем по очереди, охраняясь веревками, карабкаемся на скалу, стараясь цепляться за те же выступы, по которым вскарабкался наш отважный инструктор
***
Чегемское ущелье (Балкария). Местами горная тропа так узка, что вьючная лошадь проходит с трудом. Остался последний и самый крутой подъем перед Башильским ледником. Мело знакомая местность, темнота, крутизна. Где-то внизу — глухое ворчание потока.
Вьючные ишаки благополучно прошли по краю обрыва. Осталось провести лошадь, на которой был наш самый ценный вьюк — продукты высокогорного пайка. Инструктор С. Писарев вел лошадь под узды, сзади поддерживал ее за хвост и седло А. Малеинов. На самом рискованном месте лошадь, вдруг испугавшись чего-то, шарахнулась в сторону, и несколько ящиков, сорвавшись, полетели в пропасть. Сопровождающие замерли. Не долетев до дна обрыва, ящики ударились об уступы и выбросили галеты, шоколад, колбасы... Не раздумывая, Малеинов и Писарев в темноте быстро и ловко спускаются вниз по крутой скользкой скале, сняв с себя фуфайки, начинают собирать в них остатки высокогорного пайка. Почти все продукты были спасены.
Между тем колонна достигла караульного коша у ледника Башиль. При свете свечей быстро разбили на крутом склоне палатки. Через несколько времени подоспели задержавшиеся на аварии с ящиками товарищи.
— Встречайте эпроновцев!— издали закричал Малеинов, волоча за собой огромный узел спасенного добра.
Взглянув на «эпроновцев», доктор немедленно достал йод, пластыри, бинты...
***
Мы на вершине Нового перевала. Под нами — крутой обледенелый склон. Внизу разинул пасть бергшрунд (широкая подгорная трещина). Мы с восхищением следим сверху, как ловко и быстро спускается Малеинов, вырубая одну за другой ступени. Он работает на очень крутом ослепительном ледяном спуске без охранения и даже без очков, так как рубка ледяных ступеней требует большой точности. Изредка он стирает голой, заледеневшей рукой пот с лица и глотает кусочки льда.
— 100, 200, 300 ступеней! — Малеинов уже внизу и перепрыгивает бергшрунд. Измученный, сразу похудевший, но весело улыбающийся, он размахивает над головой войлочной «сванкой» с альпийским цветком...
***
Наша колонна стойко преодолевает последние метры подъема на вершину Эльбруса. Этот последний этап сейчас вспоминается как смутный сон. Воля управляет ослабевшим телом и заставляет идти и идти, хотя человек шатается от головокружения изнурительных приступов тошноты.
С нами кинооператоры. Они должны заснять момент восхождения на вершину командиров. Но балкарец, несший штатив от аппарата, почувствовал себя плохо и отстал от эшелона. Снимать без штатива было невозможно. Нельзя было и долго задерживать колонну под самой вершинной. Но кто решится спуститься за штативом, потерять 30-50 м высоты, завоеванной с таким колоссальным трудом.
Выручает по обыкновению Шура Малеинов. Он скатывается по крутому склону к балкарцу, берет у него тяжелый металлический штатив и быстро с ним поднимается.
Таким образом состоялась первая в истории человечества, киносъемка на вершине Эльбруса.
***
В прошлом году было много высокогорных походов. Инструкторы были нарасхват. Александру Малеинову пришлось подняться на вершину Эльбруса подряд со всеми тремя эшелонами альпиниады.
Превосходные мастера лыжного спорта и альпинизма братья Малеиновы — погибший Александр (художник), Алексей (механик-электрик) и 16-летний Андрей (механик по авиационному мотору) участвовали во многих высокогорных лыжных экспедициях и альпинистских восхождениях.
Всегда улыбающийся, остроумный, талантливый, отважный Александр Малеинов был общим любимцем во всех редакциях и экспедициях.
Нынешним летом, перед отъездом на Кавказ Александр Малеинов появился с новым значком — значком парашютиста. О своем первом прыжке с парашютам рассказывал без всякой рисовки, весело. Этой зимой oн особенно много работал, участвовал в художественных выставках ЦДКА. Иллюстрировал для «Молодой гвардии» две моих книги. Его иллюстрации «Штурм Эльбруса» так понравились редакции, что ему тут же было поручено иллюстрировать Тиля Уленшпигеля. Он с удовольствием говорил об этой работе, за которую должен был приняться по возвращении с Кавказа.
Слепой, жестокий случай лишил нас талантливого, неутомимого и жизнерадостного товарища.
______________________
Источник: Янин С. Курсы в горах. На суше и на море, №1, 1935 г. Орган ОПТЭ и ЦК ВЛКСМ, ОГИЗ Физкультура и туризм
Рисунки А. Малеинова :
Источник: Симонов Евг. Братство трех. Ветер странствий. Москва, ФиС, 1970 г.
Время одним прикосновением своим делает значительнее человека. И не потому ли среди тех, кто поднимается к перевалам и вершинам, притягивает взоры человек, у которого значок восходителя давно не выпускаемой модели.
Расскажем о создателе этой удивительной миниатюры из латуни и цветной эмали. Мы отчетливо помним, как он рисовал и рвал сотни эскизов, пока наконец не вырезал окончательный вариант значка на картоне. Пришпилил его на ковбойку и тревожно спрашивал: «Как?.. Смотрится?.. Не теряется?.. Не кричит?».
А своеобразный вернисаж, вручение первых значков в Доме ученых: соратнику В.И. Ленина - Н.В. Крыленко, и академику О.Ю. Шмидту, и такому завзятому туристу, как редакция «Комсомольской правды»!
Так начался праздник значка, созданного художником и альпинистом Александром Малеиновым!
Вряд ли мог думать тогда Александр, что с этим его рисунком на груди будут уходить наши парни не только по маршруту большого туризма, но и в студеную пустыню Антарктиды, и на зимовку ледника Федченко, и на оборону перевалов Главного Кавказского хребта...
Тридцать пять лет назад ушел от нас Александр Малеинов - художник по профессии, весельчак, турист, боксер, альпинист, человек щедрой и одаренной души. Но живут воспитанные им два его младших брата — тоже туристы и альпинисты, в недавнем прошлом воины, Алексей и Андрей Малеиновы... А тот Эльбрус, что запечатлел на значке их старший брат, теперь уже не только символ. Вместе с Баксанским ущельем, с сонмом ближних вершин стал он своеобразным, раскинувшимся по горизонтали и по вертикали стадионом большого туризма и альпинизма.
Создавая историю славного нашего «племени длинноногих», следом за именами Н.В. Крыленко, Н.М. Губанова, Н.Н. Аделунга, Л.Л. Бархаша прилежный летописец внесет в нее и трех братьев Малеиновых во главе со старшим — Александром.
И, начиная разговор о братьях Малеиновых, хочется строками зачина возложить венок признательной памяти на могилу Александра в Миссес-Коше, у подножия грандиозной Безенгийской стены.
Этюдник и ледоруб
Его охватит радость гор, что знали я и ты,
Он снова разожжет костер, спустившись с высоты.
И вспомнит он всех тех других, сидевших у огня,
И выпьет он за память их, и значит за меня.
Николай Тихонов
В тридцатых годах, развертывая журналы «Крокодил», «Лапоть», «Прожектор», все чаще встречали мы зарисовки и карикатуры молодого художника. Под первыми из них, в «Рабочей газете», стояло: «Рисунки слесаря завода «Метрон» Малеинова». А уже год спустя: «Рисунки слесаря Малеинова, отмеченные на конкурсе «Крокодила».
Из цеха, не получив цензового образования художника, он сразу шагнул на страницы больших газет и журналов. За всегдашней его улыбкой не видно было, как непросто это далось. Тем паче, что Шура был бесконечно далек от модных шатаний, кидавших молодых, неплохих, в общем, ребят то в объятия кубистов, то к тем же «ничевокам», которые в один из праздников окрасили диким рыжим цветом все деревья Александровского сада.
В двадцать девятом Шура понял: совмещать занятия художника с работой слесаря дальше невмоготу. По доброму совету непревзойденного карикатуриста К. П. Ротова он выбрал стезю юмориста. Особенно удавались ему массовые, многофигурные композиции. Уже тогда входили в моду у западных графиков безликие, одна к одной, фигуры, этакие статисты, лишь оттеняющие основного героя. На малеиновских рисунках своею жизнью живет каждый, даже самый незначительный, персонаж. Таковы и его горнотуристские листы: «Штурм Эльбруса», «На Эльбрусе в 70-м году», «Массовик на турбазе» и др.
Автору этих строк, еще в 1922 г. бежавшему с Александром Малеиновым в эстафете по Бульварному кольцу, откапывавшему с ним землянку в Хотьковском овраге для ночевки в январском туристском походе, было видно, как созревали в нем, не заглушая друг друга, две линии: спортсмена и художника. Поиск художника уводил его к далекому, неизведанному, насыщенному напряжением и драматизмом. Все сильнее овладевало им великое и благородное беспокойство путника.
Была ли это «запрограммированная» генами кровь деда Максимыча, боцмана гвардейского полуэкипажа, не раз хаживавшего на воспетых еще Станюковичем парусниках в «кругосветку»... Взволновали ли его рассказы товарища о своем отце Петре Кузьмиче Козлове, выдающемся путешественнике, соратнике великих открывателей Азии Пржевальского и Певцова, нашедшем под барханами мертвый город Хара-Хото...
Так или иначе, но магистраль странствий Александра Малеинова от возвышенностей Клинско-Дмитровской гряды Подмосковья поднимается к сверкающим фирновым полям «Президиума Главного Кавказского хребта» — великой и грозной Безенгийской стены, вершины которой уступают в росте на Кавказе лишь Эльбрусу.
В начале тридцатых годов седые великаны Большого Кавказа с удивлением поглядывали на людей. Никогда еще и никто не отваживался вести на штурм Цаннера, Дыхни-Ауша, Бечо, других перевалов не группку, но растянувшиеся на километры многолюдные колонны. Шли туристы, альпинисты, спортсмены Красной Армии.
Вели их молодые инструкторы из Общества пролетарского туризма.
В этом массовом походе по перевалам и родилось слово «альпиниада». Неведомое ни существующему чуть ли не с Древнего Египта туризму, ни возникшему в конце XVIII столетия альпинизму.
Рядом с притороченным к наружному карману ледорубом в рюкзаке Шуры лежали этюдник, краски, карандаши.
Шура был работягой. Участница альпиниады РККА, корреспондент «Правды» Зинаида Рихтер в своих репортажах постоянно выделяет его. То он спускается в пропасть, куда сверзились ящики с шоколадом и колбасой. То, несмотря на воспаление уха, повязав брюками голову, продолжает подъем со своим отделением.
И это не мешает ему и видеть все кругом, и заносить виденное на листок этюдника. Его рисунки — целая горная сюита, в которой звучат и боевое прошлое Сванетии, и новый день горных аулов, и трогательное, и смешное. Тот, кому доведется листать пожелтевшие комплекты журнала «На суше и на море», очерки Рихтер «Штурм Эльбруса», тот, глядя на малеиновскую графику, как бы взойдет вслед за художником на Кавказ тридцатых годов.
Не показательно ли, что тогда же боссы «Чикаго Трибюн» и «Нью-Йорк Таймс» запрашивают «Крокодил»: не будет ли столь любезен шеф-редактор помочь приобрести им рисунки мэтра Малеинофф. Но «мэтр» в латаном свитере и прожженной у костра штормовке, закончив очередной агитплакат («Гони бескормицу в шею, делай под силос траншею»), сдавал уже зачет в «Рабфаке на льду» — школе инструкторов альпинизма В. Л. Семеновского.
* * *
Жизнь его оборвалась на склонах пятитысячника Дыхтау: ему было тогда двадцать шесть. В том же сезоне брат погибшего Алексей бесстрашно взошел на ту же вершину и завершил маршрут, не законченный старшим Малеиновым. Человек брал реванш у Горы и оказался сильнее.
